-Ты бы заткнулся, а?
Говоривший обернулся к советчику; тот, нахмурившись, смотрел в свой стакан с тем пойлом, что в кабаке Сида гордо называется ромом.
-Че?
-Через плечо. Базар фильтруй, - посоветовал хмурый. – И метлу придержи.
Умудренный опытом Сид принялся убирать со стойки бутылки, предчувствуя драку, правда, не очень ретиво: бои без правил в его заведении практически входили в стоимость выпивки.
- Мать твою за ногу, - раздумчиво проговорил первый, и во рту его блеснули острые белые клыки. – Запирай контору, Сид, тут сейчас кто-то огребет.
В следующий миг его кулак уже летел к скуластой физиономии хмурого… чтобы поразить пустоту. Советчик попросту растворился в воздухе, появившись вновь через три секунды за спиной противника, и врезал тому бутылкой по макушке.
- Коньяк, - вздохнул Сид. – Трехлетний. Сударь мой Немекис, что же вас так разозлило?
Немекис аккуратно придержал пострадавшего и осведомился:
- Как зовут пленника моей бутыли?
Сид пожал плечами.
- Кажется, Сигурд. Хотя я не уверен.
- Так вот, порекомендуйте Сигурду, - и Немекис тряхнул того за плечи, - чтобы он не прохаживался по поводу леди Лиссабет. А то получит от меня такой добавки, что мало не покажется.
Сид хмыкнул. Ну да, было дело: незадачливый Сигурд вставил как бы между прочим, что у леди Лиссабет ушки как хлебные сушки – так кто же мог подумать, что под боком сидит верный паладин прекрасной безликой.
- Леди Лиссабет, - торжественно изрек Немекис, - прекрасна, как обитательница страны фей. Советую это запомнить.
Он отпустил Сигурда, который тотчас же опал, как озимые, швырнул кабатчику серебряную монетку и пошел к выходу. В дверях Немекис обернулся.
- Я видел ее лицо, - проникновенно промолвил он. – Она прекрасна.
- Верим, - серьезно кивнул Сид. – Мы верим вам, сэр рыцарь, и черт побери, я воодушевлен так, что засвечу фонарь под глазом всякому, кто при мне помянет ушки и сушки.
Дверь закрылась.
Сид вздохнул и принялся расставлять бутылки обратно на стойку, а расставив, взялся за то, чем занимаются трактирщики от сотворения мира – начал наводить блеск на стаканы, ожидая, не появится ли кто еще.
- Сто чертей ему в рот, - посулил с пола Сигурд. – Ох, как башку-то ломит…
И продолжая поминать дьявола, гром и молнию, королеву псов, звезду Алголь и сломанное весло во всех возможных комбинациях, он пополз на выход.
- Иди домой, бедолага, - напутствовал его Сид.- Нет у нас с тобою дамы сердца, потому что никакой даме не нужны упырь да кабатчик.
Он грустно вздохнул и добавил:
- Бедные мы, несчастные.
Услыхавший это святой Павсикакий, от которого не утаивалось ни пение ангелов, ни ход червей земных, едва не зарыдал от жалости. Сид же по рождению принадлежал к безбожникам, коим дела нет до святого Павсикакия, понял, что клиентов сегодня больше не будет, закрыл кассу, погасил в зале свет, запер заведение на новенький тульский замок с тремя сотнями секретов и побрел спать.
Над Узамбаром царила недобрая туманная ночь. В большинстве своем горожане сидели по домам и даже не думали о том, чтобы высунуть нос на улицу. В такую погоду не спала только милиция и братья окружные инквизиторы – караулили покой узамбарцев.
Сид шел в знобкой тьме недолго, всего через два квартала – к дому мадам Мерилинды, где он за небольшую сумму имел стол и квартиру. А пройди он буквально метров десять дальше по улице, то наткнулся бы на весьма странную пару: мужчину в форме старшего сотрудника инквизиции и женщину в глухом балахоне по моде арабского юга. Они стояли возле лавочки ювелира и разговаривали, а возле них вертелась огромная черная псина, шумно дыша и прихрюкивая.
- Через две недели, - говорил инквизитор. – Ничего особенного не нужно, пройдите через город со всеми вашими псами, максимум порвите кому-нибудь штаны. Но без смертей, госпожа моя, очень вас прошу – не надо, как в прошлый раз.
- Хорошо, - прошелестел женский голос. – Интересно, что вы теперь решили выбить из мэра под шумок.
Инквизитор тонко улыбнулся.
- Во многом знании много печали, дивная. Кто умножает знания, тот умножает морщины. Прощайте!
И он растворился в тумане. Женщина усмехнулась, потрепала пса по загривку и нырнула в подворотню, чтобы объявиться через полчаса уже без балахона в роскошно меблированной гостиной, в приятной компании знакомого нам Немекиса, который в очередной раз убедился в том, что его дама сердца во всех отношениях прекрасна. А инквизитор тем временем стоял на перекрестке Сердец и гневно разговаривал с существом настолько ужасным, что просто невозможно описать.
- А я тебе говорю, что комендантский час для гугулей с одиннадцати! А сейчас сколько? – и он сунул под нос гугулю собственные часы с портретом президента и надписью «За доблестную службу».
- Час ночи, начальник, - сказало ужасное существо и принялось клянчить: - Ну давайте обсудим цену вопроса!
Но обсуждать цену вопроса инквизитор не стал, а поволок гугуля в управление. Он не брал взяток.
- Еще бы, - заметили с фонарного столба: там головами вниз висели два вампира. – Это ведь сам господин Александр, и ему лично президент пожал руку.
- Государственная магия: теперь он берет деньги только в бухгалтерии под роспись в ведомости… Ох, как же голова гудит!
Конечно, это был Сигурд вместе с приятелем Валентином. Оба они учились в одной группе института и оба не закончили курса.Сигурд и Валентин были похожи, словно братья, с разницей только в том, что у Валентина была дама сердца, а у Сигурда нет.
- Ох, горюшко, - вздохнул Валентин, причем осталось неясным, кого конкретно он имеет в виду: инквизитора Александра или своего товарища. – Ладно, я пошел.
- Бывай здоров, - сказал Сигурд. – Но я этого так не оставлю. Начищу этому гаду рожу, пусть будет безликий, как его дама.
Он долго еще висел на столбе, бранясь на чем свет стоит так, что святой Павсикакий укоризненно морщился, а Валентин отправился к своей даме, леди Агате Дольниковой, которая очень не хотела брать в паладины упыря без роду и племени. Валентин добился своего измором – песнями под окном днем и ночью – и теперь радостно вопил на всех углах о том, что краше леди Агаты нет на свете, и убедиться в ее прелести может всякий, кто имеет хотя бы один глаз.
Леди давно вкушала сладкие сны и потому поприветствовала верного рыцаря очень ласково:
- Пшел вон, кровосос.
- О несравненная! – воскликнул Валентин, укладываясь на ее ложе поверх одеяла. – Я подумал: может ведь случиться так, что ты проснешься и захочешь чего-нибудь. Прислуги не добудишься, а твой верный паладин тут как тут. Не желаешь ли ты, к примеру, чтоб я спел?
- Ни за что, - проворчала леди Агата. – Иди домой.
- Может, принести тебе рюмку кармазинской? Или воды с сахаром?
- Прочь, носферату, - отвечала леди.
- А если я почитаю тебе «Наиновейшую историю», параграф пять, «О смешении миров»?
- Кыш!
- Хочешь, леди, я расскажу тебе, как инквизитор Александр поймал гугуля?.. хотя нет, это был такой ужасный гугуль, что не описать.
Леди Агата села.
- Вот что, кровосос. Возьми «Наиновейшую историю» и попроси месье Заглазина, чтоб он подписал мне ее на память. Леди Агате Дольниковой от автора и все такое. Брысь!
- Повинуюсь, несравненная! – вскричал Валентин, подхватил учебник и выпрыгнул в окно, которое леди Агата тотчас же замкнула на тридцать три шпингалета, политые святою водой. А Валентин за восемь минут доскакал до Золотого района, подошел к роскошной многоэтажке и, решив, что окно Заглазина – то самое, на котором шторы с египтянами (потому что кто б еще, кроме великого историографа, повесил бы себе на окна такой ужас), стал швырять гравием в стекло, приговаривая громким шепотом:
- Месье Заглазин, месье Заглазин!
На сто пятом камушке окно отворилось, и голос создателя «Наиновейшей истории» гневно вопросил:
- Какого черта надо?
- Извольте, месье, подписать вашу чудесную книжку для моей леди Агаты Дольниковой, прелестней которой нету на белом свете, - отчеканил свою просьбу Валентин. В ту же минуту в его голову полетела новенькая книжка с автографом «От Заглазина-младшего. То да се, спасибо за все».
- Факсимиле, - сказал вампир, сунул книжку за пазуху и побежал обратно к дому своей дамы.
А далее все шло без приключений, совершенно обычно и заурядно. Леди Агата, которой не спалось, проводила время в чате в компании Заглазина-младшего, которому не спалось тоже (правда, они не знали, кем является визави). Валентин пытался влезть в окошко, зажав книжку в зубах, но тридцать три освященные щеколды раз за разом отбрасывали его на газон. Гугуля отпустили в четыре часа утра, и он, горестно стеная, поплелся в свою нору, увидев по пути, как малаика с довольной улыбкой на лице покидает дом своей дамы в Радужном переулке и как вампир Сигурд прыгает на него с фонаря, но промахивается, врезаясь в мостовую многострадальной головой. А больше гугуль ничего не увидел, потому что ничего больше в ту ночь не произошло. Тихо спал славный город Узамбар, спали все его жители, дома, дворцы, улицы, Интернет-кафе и прочие достопримечательности, и только Валентин, с упорством, достойным лучшего применения, продолжал штурмовать окно своей дамы, с завидной регулярностью падая в пионы.
Собственно говоря, это присказка была. Погодите, сказки впереди.