Солнечный Баку весной 1942 года

      
             (Из воспоминаний Екатерины Дёминой Героя Советского Союза)
               
               
Когда я лежала на Урале в госпитале, то мои деньги по моей просьбе пересылали на танки и самолёты.
 А при отправке в Баку мне дали по-божески три рубля на дорогу, сумочку и хлебную карточку. Дали мне штаны от 23 стрелковой роты и гимнастёрку. Целый месяц я ела только чёрный хлеб. Белого хлеба не было и сахара не было. Кипяток могла брать на станциях, выходила из вагона. И то не часто. Боялась, пока кипяток буду наливать, поезд уйдёт. А в вагон мне помогали залезть, подтягивалась руками за поручень. Ведь у меня ноги были больные.
По карточке полагалось четыреста грамм чёрного хлеба, двести белого, и двести грамм сахара. Я так похудела, когда приехала в Баку. Я ростом и так маленькая.
Один раз поезд стоял на станции полутора суток, дорогу исправляли.
В дороге нас пересаживали в другие вагоны, так как наш поезд разбомбили и не все остались из раненых живы.
Ехали месяц и шесть дней.  На Урале в те дни было 41 градусов мороза. А в Баку пахнуло  теплом. Вышла на перрон. Слышу, все люди говорят по-азербайджански, я их не  понимаю, а они по-русски не понимают.
Проводник поезда мне показывает куда идти:
– Сможешь сама дойти?
– Да, пойду. Я могу ходить.
Добралась до реабилитационного центра. Раненых, которые не до конца выздоровели, там долечивали. В здании было три этажа, меня разместили на первом, так как я ходила с трудом.
Сижу в столовой, а ко мне никто не подходит.
Я не выдержала, встала и так громко прокричала:
– Что же это такое! Меня сюда привезли, чтобы мою ногу разрабатывать. Кто умеет по-русски говорить?
Одна женщина-врач мне ответила:
– Я умею по-русски говорить.
– Почему никакой врач ко мне не подходит?
Она спрашивает:
– А какой врач тебе нужен?
– У меня нога раненая. Мне нужно, чтобы она сгибалась и разгибалась.
Женщина отвечает:
– Ну ладно. Я врач.
Я посмотрела на неё. Она в белом халате. Не поверила её словам.
– Какой же ты врач? Если ко мне не подходишь?
А женщина рассердилась:
– А я к тебе не прикреплена. Какая твоя фамилия?
– Моя фамилия Михайлова.
– Твой врач Гусеин Заде.
Я такую фамилию никогда не слышала. Думаю, как мне искать врача с такой фамилией? Если вдруг забуду эту фамилию? Как я буду искать своего врача? А про себя думаю, ну ладно, буду помнить, как «гусеница сзади».
А что делать? Азербайджанский не знаю. Я пошла искать врача Гусеин Заде. Нашла её. Она сидит и плачет.
Я к ней обращаюсь:
– Вы мой врач?
Она отвечает по-азербайджански:
– Нен ту дом. Нен ту дом.
Про себя думаю, что-то непонятное говорит мне.
Я вернулась снова в столовую, обратилась к другой женщине в белом халате:
– Моя врач Гусеин Заде, а как я с ней буду разговаривать? Она меня не понимает.
А женщина ко мне подскочила, обнимает меня и целует.
– У моего мужа тоже фамилия Гусеин Заде. И я Гусеин Заде.
Я удивилась:
– Так, где же ваш муж?
– А он лежит на Урале в том госпитале, где и ты лежала.
– А этот раненый мне не говорил, что он Гусеин Заде?
– Это мой муж, муж.
– А кто тогда та женщина, которая плачет?
– Она тоже Гусеин Заде, сестра моего мужа, твой врач. Её отца убили.
Я про себя думаю: «Господи, ну зачем она мне нужна Гусеин Заде!»
Я этой женщине говорю:
– Я не пойду к ней.
Обратилась к сестре:
– Пустите меня на улицу. У меня есть три рубля денег.
А мне сестра говорит:
– У нас продукты и фрукты дешёвые. Мандарины стоят пять копеек килограмм. Они у нас растут. Ты не трать все деньги. Будешь на рынке, купи что-нибудь, рубля тебе на всё хватит.

Я вышла на улицу, но на рынок не пошла. Увидела на здании объявление:
«Ленинградский военно-морской комиссариат, эвакуированный из Блокадного Ленинграда.
Думаю, зайду… Мои же земляки. Постучалась, открыла дверь в комнату. Там сидел капитан 1 ранга. Обращаться к нему как положено по-морскому я не умела. Я у него спросила:
– Дяденька капитан 1 ранга, можно с вами поговорить?
Он мне отвечает:
– Можно. От чего же, говори. А что ты хочешь?
– Пошлите меня на фронт.
Он спрашивает:
– А ты откуда?
– Я из реабилитационного госпиталя.
Он не поинтересовался, куда я ранена, а спросил:
– Тебя укачивает?
Я отвечаю:
– Нет, нет. Я водку не пью.
– Да причём здесь водка.
– А почему меня будет укачивать? Я трезвая пришла к вам  и меня укачивает?
Он поморщился и спрашивает:
– Ты просишься на фронт?
– Прошусь.
– Я тебя пошлю на корабль «Москва» под Сталинград. Пойдёшь?
– Пойду.

Мне уже было всё равно куда идти. В госпитале я не хотела оставаться. Пробыла там восемь дней, а толку никакого. Подумала, там, с моей ногой всё равно ничего не сделают.

– Как тебе направление писать? Фельдшер… Как твоя фамилия-то?
– Михайлова.
Капитан 1 ранга взял мои документы, долго рассматривал и недовольно сказал:
– Пишут же эти врачи, что фамилию разобрать еле могу. Михайлова! Чёрт знает что!  Не могут написать по-русски хорошо: фельдшер Михайлова. 
Он написал мне направление и сказал:
– Придёшь на шестой причал, там стоит твой корабль на якоре. Ты к нему не сможешь подойти. Подойдёшь к шлюпочнику. На шлюпочке тебя доставят на корабль.
А я не знала что такое шлюпочка. Хотела спросить у него, что такое шлюпочка. Но неудобно спрашивать.
Интересуюсь:
– Ну, я приду к этой шлюпочке. И что?..
– Он тебя доставит на корабль.
Мне всё равно было непонятно, почему на корабль меня должны доставить на какой-то шлюпочке? Но я взяла направление и вышла из комиссариата.

 
                (продолжение следует)