Звездопад

               
       Политики говорят: в Израиле нет мира, здесь есть только промежутки между войнами.
          В этих словах  есть доля правды, но как соизмерить горе и страдания целого народа, стоящего десятилетиями  на острие этого понятия?
          Как залить горечь материнских сердец, отдающих самое дорогое, своих детей на откуп злому року судьбы? Как свыкнуться с мыслью, что нужно постоянно чем-то жертвовать и что-то терять?
          Поистенне, безграничен запас терпения и выдержки, выпавший на долю человека.
               
Часть первая  «Солдатка»               

         - Мамочка! Присядь, пожалуйста. Я должна сообщить тебе нечто важное.
          Голос дочери не предвещал ничего плохого, но сознание  всё же насторожилось. Привычка, выработанная годами, заставляла всегда быть на чеку. Сердце, привыкшее остро реагировать на любые отклонения хрупкого благополучия, немного ойкнуло, в ожидании новостей.   
         - Юваль сделал мне предложение, и я выхожу замуж! 
          Небольшое волнение, переданное по субстанциям материнского восприятия, моментально отступило. Душу и тело заполнили спокойствие и радость, ведь известие не стало неожиданностью. Молодые люди уже почти год живут вместе, и это рано или поздно должно было случиться.
          Вспомнилась собственное замужество, когда она, совсем ещё юная и наивная связала свою жизнь с Лёней. Что тогда знала  домашняя еврейская девочка не испытавшая  ничего, кроме материнской опеки и родительского тепла? Он ворвался в её сознание, как тёплый весенний ветер, всколыхнувший мирную и размеренную атмосферу юности. Парень заставил девушку почувствовать себя  в другом измерении, когда ответственность за поступки и действия ложится на собственные плечи, навсегда оставляя в прошлом розовое детство.
          Фаина познакомилась с будущим мужем на свадьбе у подруги Ирочки. В городок, где играли свадьбу, добрались на электричке. Ира представила сокурсникам родителей и своего московского брата. Это оказался стройный симпатичный парень. На Фаинку, как показалось, он посмотрел внимательно и дольше других не отпускал её руку. Девичье сердце, не знавшее подобного, учащённо забилось, она даже покраснела и опустила глаза.
          За столом Фаина и Леонид украдкой поглядывали друг на друга. Когда пошли танцевать, разгорячённая зажигательной мелодией Фая и не заметила, как он оказался рядом. Быструю польку, которой обычно начинают танцевальную часть, сменили звуки медленного танго. Лёня пригласил её. Потом ещё и ещё. Теперь они уже сидели вместе.
          Наступило время закругляться и городские гости направились к электричке. Лёня вызвался их проводить. На прощание обменялись адресами и номерами телефонов.
          Дни и ночи превратились в ожидания коротких моментов общения  по междугородке, долгожданных писем со словами любви и клятвами вечной верности. Еле дождалась зимних каникул, Фаина отправилась в Москву, скрыв от родителей  цель своего путешествия. Парень работал на ЗИЛе и жил в заводском общежитии. Девушка остановилась у родственников. Неделя пролетела незаметно. Проводы, слёзы, обещания, поцелуи…
         После окончания техникума, Фаина опять приехала в Москву. В родные края они уже вернулись вдвоём. Родители с радостью приняли их союз, разделив с молодой семьёй и жильё, и заботу о новорожденном ребёнке. Назвали малышку Анной, в честь бабушки, погибшей в немецких застенках.
          Несколько лет прошло в любви и согласии. К сожалению, счастье оказалось не очень долгим.  Лёня тяжело заболел. Врачи сделали всё возможное, но тяжёлый недуг победить не удалось. Фаина, как могла, тоже боролась  за любимого, но неизбежность наступила. Молодая женщина осталась одна с шестилетним ребёнком.

                *******
         
          Время сгладило горечь потери. Она свыклась с ролью матери-одиночки, продолжая растить дочь и справляться с житейскими перипетиями. Попадались мужчины, готовые разделить с ней  заботу о ребёнке, да и родители не противились, но Фаина не могла найти в себе силы забыть Лёнечку. Репатриация  вообще отодвинула эту проблему на задний план.
          Сравнивая свою молодость и теперешнее положение, Фая сделала открытие: на долю дочери, пришлось гораздо больше  испытаний, чем пережила она к своему замужеству. Тут и выезд в Израиль и тяготы эмиграции и, самое главное, служба в армии.
          Перед глазами, как слайды на мониторе замелькали старые фотки: вот Анечка совсем ещё маленькая, вот школьница, вот солдатка…
          Фаину захлестнули воспоминания.
          Эх! Армия, армия. За те два года и она и дочь пережили столько, что с лихвой хватило бы лет на десять нормальной жизни. Если девушку эти годы закалили и многому научили, то для матери они запомнились бессонными ночами и огромным нервным напряжением. Кому не известно чувство, когда душа и сердце рвутся на части, видя боль и страдания родного человека, а помочь, или закрыть его собой - не в силах?
          Ещё со школы Анечка решила пойти в боевые части. В большинстве своём девочки шли на более безопасные участки, чем парни. Они служили  при штабах, в войсках связи или на других местах, далёких от боевых действий.
          Анюта  записалась в «миштару цваит». Это военная  полиция, выполняющая различные контрольные функции: патрулирование местности, охрану важных армейских учреждений, обеспечение порядка на КПП. Служба там требует усиленной  физической подготовки, отличного владения оружием, а также высокого психологического настроя. Бытует мнение, что не каждый парень может выдержать такие нагрузки.И мама, и друзья отговаривали от подобного решения. Но, внутренние амбиции и стремление доказать свою правоту, подтолкнули Аню принять неадекватное решение.
          Призвали её в начале осени две тысячи четвёртого года.

               
                Историческая справка №1

 В бронетанковых войсках, начиная уже с 1965 года, главное внимание командования ЦАХАЛа, было сосредоточено на модернизации танков. Первыми подвёрглись реконструкции  английские  «Центурионы», имеющие  хорошую броневую мощь, способную выдержать прямое попадание довольно крупного по калибру снаряда. На них, как и на  М-48  «Патон», производства ФРГ, израильтяне установили боле современные дальнобойные 105-ти миллиметровые орудия. Таким образом, к весне шестьдесят седьмого, из 1100 машин, стоявших на вооружении Армии Обороны Израиля, 600 – это были модернизованные «Центурионы» и «Патоны». Примерно в то же самое время, в авиации Израиля была введена директива о схеме полётов: ежедневно в 7. 00, по местному времени, которое имело один час разницы с Каиром (8.00), около полсотни самолётов уходили в сторону Средиземного моря, после чего резко снижались и садились на аэродроме в пустыне Негев. Этот график полётов изучался египетскими ПВО, чего и добивалось израильские военные стратеги. Лётчикам прививались навыки летать на небольшой высоте, и в условиях полного радиомолчания. Там же, в Негеве, построили макеты египетских и сирийских аэродромов.  Расклад сил единиц воздушной техники к началу компании выглядел примерно так: 
Количество самолётов:         Израиль - 300.
                Египет   - 430
                Сирия    - 210.
                Ирак      - 110.
                Иордания  - 18.
 Несмотря на такой большой перевес со стороны арабских стран, командование ВВС, сначала генерал Эзер Вейцман, а потом генерал Мордехай Хот, создали авиацию, которая могла бы уничтожить любые силы противника. В задачу крылатых машин входило не только господство в воздухе, но и способность оказывать содействие наземным войскам. Израильтяне сделали ставку не на уничтожение сил противника в воздухе, а отдали предпочтение новой стратегии: внезапный удар авиации по аэродромам и средствах управления войсками, а за тем непосредственно по живой силе противника. Они отказались от приобретения большого количества бомбардировщиков. Акцент был сделан на скоростные машины, способные летать на больших скоростях.  На французские «Мистеры» и «Миражи» военные инженеры установили новые моторы, скорость которых достигала тысячу четыреста миль в час.
               
                *******
       
          Через неделю дочь вернулась домой.
          Перед глазами возникла та далёкая картина…
          В дверях появилось худенькое и щуплое создание в военной форме.
         - Здравствуй мамочка, меня отпустили на целых два дня. Я так устала, что свой багаж оставила у подъезда.
          Пришлось спуститься за вещами. Вдвоём они подняли на третий этаж огромный мешок с армейским обмундированием.
         - В следующий раз позвони, я встречу тебя, - обнимая дочь и смахивая слезу, сказала Фаина.
          День принятия присяги Фаина Ефимовна запомнила на всю жизнь. Позже, она не раз возвращалась к тем незабываемым минутам, к состоянию, охватившему своей значимостью и её, и дочь, и всех присутствующих на церемонии.
           Началось всё с экскурсии по базе.  Анютка с какой-то особой гордостью показала маме своё место в казарме, повела  в столовую, спортзал, на тренировочные стенды.
Гостье, привыкшей к нормальной, гражданской жизни всё показалось не таким уж и привлекательным. Но, наблюдая сверкание глаз девочки, как-то вдруг повзрослевшей, она тоже прониклись её чувствами.
          Подобное происходило и с другими родителями, приехавшими на военную базу.
          Свидание было не долгим. Новобранцев увели строиться, а гостей пригласили пройти на бетонную площадь, а по-армейски - плац. Бравый командир рассказал, как всё будет происходить. Поскольку он говорил на иврите, многое не удалось разобрать. Поняли одно: скоро будущие солдаты появятся, и начнётся принятие присяги.
          Накал волнения, охвативший присутствующих, неуклонно нарастал. Они почувствовали - сейчас произойдёт что-то особенное.
          Когда раздался голос команды, все повернули головы в сторону главного здания, где виднелись стройные ряды  новобранцев.
          Наступила тишина….
          И вдруг, совсем отчётливо, замершие на плацу люди услыхали равномерный звук, приближающейся колонны. Он нарастал с каждой секундой. В движении чувствовалась такая уверенность и слаженность, что казалось, идёт группа почётного караула, несущая службу уже не первый год.
          От волнения захватило дух, в горле пересохло, на глазах появились слёзы. Мозг пронзали мысли: как можно за такой короткий срок научить двигаться в едином порыве совсем  ещё юных мальчишек и девчонок?   
          Колонна остановилась, разбившись по группам. Перед каждой появился офицер. Затем будущие воины подходили к столу и произносили слова присяги. Каждый получил оружие и томик «Танаха».
          Когда  процедура закончилась, и последний солдат вернулся на место, их снова построили в колонны. Так же чётко, соблюдая расстояние, они, гордо подняв головы и зажав в руках полученные автоматы, двинулись навстречу новой жизни.
               
                *******
         
          Что бы попасть  в Дженин, нужно проехать Афулу.
          Этот город стоит  в центре красивейшей Изреельской долины. Она образует  коридор между рекой Иордан и низменностями Хайфского залива, разделяя  горы Галилеи и  Самарии. 
          Если поехать по прибрежному  шоссе из Тель-Авива на север, минув европейскую красавицу Нетанию, обогнув новостройки Хедеры, и повернув на Восток, то в каком-то часе езды открывается чудный ландшафт. Куда не глянешь, видны плантации, сады, поля и виноградники. В раскалённом воздухе не чувствуется дуновение ветерка. Как будь-то, всё замерло. То тут, то там виднеются кирпичные крыши кибуцев и мошавов.
           Говорят, раньше это была запущенная болотистая местность. В тысяча девятьсот двадцать пятом году, в разгар поселенческой деятельности земли были приобретены Сионистским американским земельным фондом. Иегошуа Ханкин, вместе с другими евреями, прибывшими из России, смогли по вполне умеренным ценам скупить здесь участки земли. На заболоченной местности, мало пригодной для жизни, начали появляться сельхозпоселения.
          Тяжёлый труд принёс свои плоды: земля, покрытая толстым слоем ила и перегноя, начала давать прекрасные урожаи. Человек, соединив с природой свой труд и смекалку, создал этот благоухающий уголок.
          Чем ближе дорога подбирается к горам, тем чаще появляются арабские деревни. Порой они поднимаются по склонам довольно высоко, чередуясь с невысокими оливковыми рощами. Минув Афулу и проехав ещё километров двадцать, начинается иное царство: впереди Дженин, крупный город Палестинской автономии. Это террористическая крепость, откуда вышли террористы-смертники, ответственные за взрывы и кровь сотен и сотен мирных израильтян. Здесь арабские дети учатся в школах  по учебникам, в которых не существует государства Израиль. На территории города находятся склады оружия и лаборатории по производству взрывчатки. Стены домов украшены надписями типа: «Бин-Ладен герой».
          На границе с автономией располагается три линии укреплений и постов, на одном из которых пришлось служить Анне. Изнуряющие двенадцатичасовые смены, полные огромной самоотдачи и постоянного напряжения, ужасные бытовые условия - изматывали до предела. Случалось, девочка засыпала на посту не в силах справиться с усталостью. Анечка сильно похудела и осунулась. Отсыпалась и наедалась досыта лишь дома, куда попадала раз в две-три недели.
          Стало очевидным - она жалеет о выбранном пути.
          Настало время менять категорию, т. е. воинскую специальность. Естественно, она вначале не соглашалась, стыдясь признать себя побеждённой, но здравый смысл восторжествовал. После долгих уговоров Анюта сдалась. Благодаря  помощи подружек, служивших в штабе, удалось поменять профиль и перейти в «хамалисты», на военном языке - связисты. Служба там была намного легче, чем прежде. Семь дней дежурства на базе, затем неделя дома.
          Она с радостью сдала тяжёлый автомат, который до этого таскала за собой повсюду,  начала набирать в весе и не выглядела больше такой усталой.
          Следующим местом службы стал небольшой посёлок Рош-ха-никра.

 Из туристического путеводителя:

Рош-ха-никра -  самая северная точка средиземноморского побережья Израиля, на границе с Ливаном. В основном это скалы меловых пород. У основания семидесятиметрового утёса море промыло несколько пещер общей длиной 200 метров, куда можно попасть только по канатной дороге. Сама скала и морской берег представляют собой естественный заповедник с уникальной флорой и фауной. На склонах скалы произрастает особый кустарник, похожий на японские карликовые деревья. Ранней весной здесь расцветает множество ярких цветов; осенью и зимой на пляже цветут белые лилии с сильным запахом. Подводные каменные лабиринты служат надёжным домом для всех пород средиземноморских рыб и других морских животных.  Внутри гротов находятся  тысячи летучих мышей, висящих на потолке вниз головой, в пещерах гнездятся ласточки и сизые голуби. Стаи чаек кружат над своими гнёздами,  расположенными вдоль побережья. Самый своеобразный гость  берега – логгерхед, головастая морская черепаха, облюбовавшая это место для любовных игр и продолжения потомства. У подножия гор находится кибуц, основанный в 1949 году, выращивающий бананы, цветы, домашнюю птицу и занимающийся разведением шелкопрядов.
         
          После тяжелых и опасных дней службы в Дженине, второй год был поистине лёгким и спокойным. Этому радовалась и Анечка и друзья, и особенно мама.
          Но всё нарушило обострение на границе с Ливаном. К несчастью, начало конфликта, перешедшего в полномасштабную войну, пришлось как раз на смену дочери. По радио сообщили, что произошёл инцендент в ходе которого боевики Хизбаллы, напали на военный патруль ЦАХАЛа. Троих наших солдат убили, а двух захватили в плен.
          Фая кинулась тут же звонить дочери, но связь отсутствовала. В эти тяжкие часы неведения и ожидания она чуть не сошла с ума. Материнское сердце рвалось на части от отчаяния и бессилия. Временами хотелось всё бросить и бежать на помощь к родному дитяти, ставшему  заложником неумолимой судьбы. А она, эта злая и несправедливая судьба, опять подкинула тяжкие испытания, да и не только им, а всему израильскому народу.
          Домой Аня попала в ужасном состоянии. В ушах несколько дней стоял шум канонады, сопровождавший первые дни войны. Измученная бессонницей девочка смогла нормально уснуть лишь к окончанию отпуска.
          Неделя пролетела быстро и вот опять нужно возвращаться. Фаина упрашивала дочь не уезжать, но до окончания службы оставалось несколько месяцев, а нарушение присяги и воинского долга могли вызвать неприятные последствия. Решили не рисковать.
          Опять начались ночи и дни ожидания.
          Слава Богу! Всё обошлось. Война закончилась, хотя поволноваться довелось не мало.  Анюта отслужила положенный срок и вернулась домой.
               
                *******
       
          Гражданская жизнь подхватила бывшую солдатку в свои объятия и стремительно понесла в круговорот юношеских приключений.
          Первым на горизонте оказался старый знакомый Игорёк, некогда служивший, как и Анютка, на подступах к Дженину. Отношения у них зашли достаточно далеко. Девушка без оглядки влюбилась в парня. На какое-то время он затмил ей весь белый свет и казался единственным маяком в сером тумане повседневности. Анечкино сердце, измученное бывшими переживаниями и армейскими буднями, вновь ожило. Оно было готово дарить своё тепло любимому день и ночь.
          Казалось, так будет всегда. Но юноша оказался  прагматиком и не очень стремился открывать своё сердце. Он побывал несколько раз в их доме и познакомился с Фаиной. Скромное убранство  квартиры и, мягко говоря, не очень стабильное материальное положение семьи, сразу бросилось в глаза. Это шло немного в разрез с принципами, сложившимися в его сознании. Пока их связывали общие воспоминания, он находил интерес в общении с девушкой, но очень скоро понял, что Анютка ему не пара.
          Слезам и переживаниям не было конца. Горечь растраченных чувств разрывали душу на части. Фаина утешала дочь как могла. Её сердце, исстрадавшееся за годы службы, вновь наполнилось болью.  Анюта замкнулась и безвылазно просидела дома целый месяц.
          Тут в свои права вступило извечное сердечное лекарство - время. Девушка постепенно оттаяла. Прочь ушли былые мечты и несбыточные грёзы, больно ранившие юное сердце.
          Следующий этап вообще чуть не закончился трагедией.
          Как-то Анюту пригласили на день рождения.  Именинница устроила пикник на берегу моря.  Парни разжигали костёр. Девчонки шумной и весёлой гурьбой накрывали столы. Пили «Финляндию» смешанную с кока-колой, кушали горячие шашлыки и делились воспоминаниями. Кто о школе, кто о путешествии в Юго-Восточную Азию, кто об армии. После застолья пустили по кругу косячок с травкой. Не пробуя такого раньше, Анечка слегка закашлялась.
          Это заметил один из парней, сидевших напротив. Он подошёл к девушке и спросил:
         - Что, первый раз?
         - Да - призналась она.
         - В части, где я служил, многие баловались этим, даже девчонки. Хочешь, - научу.
         - Не знаю. А как тебя зовут?
         - Феликс.
         - А меня Анна.
          Она начала проводить время в компании Феликса. Сначала шли на дискотеку. Потом ехали домой к одному из парней, где до утра курили марихуану. Дома Анюта появлялась под утро с покрасневшими от бессонницы глазами и спала целый день, что бы вечером опять возвращаться в свой обкуренный мир.
          Фаина заметила, что с дочкой случилось что-то неладное. Она не раз пыталась завести разговор, но Анюта не шла на контакт и ещё больше отдалялась. Сердце матери опять рвалось от безысходности. В конце концов, оно не выдержало. Фаину увезла «скорая».
          Это отрезвляюще подействовало на  дочь. Она бросилась в больницу, что бы отдать всё своё тепло и заботу самому дорогому на свете человеку, своей маме. В старую компанию Аня больше не вернулась. 
          С Ювалем они познакомились на дискотеке.  Вначале, наученная горьким опытом она воспринимала новое знакомство с опаской но, поняв, что встретила родственную душу, потянулась к парню.  Юваль переехал в квартиру, где жили Аня с мамой. 
          Наблюдая за ними, Фаина не раз удивлялась их  наивному восприятию окружающей действительности, бесшабашной весёлости и взаимной привязанности. Верилось, что  молодые люди нашли свою любовь.
          Так прошло пару месяцев.
          Однажды Аня подошла к маме и сообщила, что они хотят снять отдельное жильё. Фаина поначалу даже расстроилась от такого решения и предлагала им оставаться, но желание уйти от опеки старших, окончательно закрепило их выбор.
         - Ты пойми, - уговаривала расстроенную маму Аня. - У нас своя жизнь, у тебя своя. В конце концов, мы хотим почувствовать себя независимыми. Так все сейчас делают. А мы что, хуже? Нам хочется приходить в квартиру и не бояться, что можем кому-то помешать отдыхать или смотреть по телику то, что душа желает в данный момент. 
          Поселились они в Бат-Яме, недалеко от родителей Юваля.
         - А когда же свадьба? - спросила Фая, откинув нахлынувшие воспоминания.
         - Через два месяца. Да, и  не забудь предупредить дядю Яшу.
         - Ну что ж доча, я очень рада. Желаю вам счастья!
               
Часть вторая «Синечная Система»
            
          Стоял две тысячи семьсот семьдесят пятый год. Давно канули в лету войны и междоусобицы, раздиравшие Синечную Систему. Человечество, населяющее планеты научилось решать конфликты, не прибегая к войнам, и стояло на пороге «золотого века».
          Теперь, эта общность планет-государств, спокойный и цивилизованный уголок мироздания. Они двигают прогресс, изобретая новые способы существования; живут в мире и согласии, перечеркнув границы и расовые предрассудки; растят детей, не опасаясь за их будущее. А не так и давно многие планеты находились в противостоянии друг с другом.
          Сейчас каждый имеет собственные энергоносители, а в те далёкие времена прогресс, сила, политический вес, зависели от наличия полезных ископаемых и сильной армии. После Большой Войны на Системе доминировали две планеты Янкуомия и Истковет, образовавшие вокруг себя военно-политические блоки. Они обладали сильными армиями и огромными человеческими ресурсами: Янкуомия - двести семьдесят, Исткуомия - двести миллионов человек. 
          Технический прогресс и постоянное наращивание собственной мощи, требовали всё большего и большего количества энергоносителей. Планеты, обладающие запасами нефти, организовали третью силу, способную не только контролировать политическую ситуацию, но и навязывать другим свои решения и взгляды.
          Создатель поступил крайне несправедливо, наделив этим богатством небольшое количество планет. В начале прошлого века, люди придумали, как из этого дара природы извлечь пользу. Потомки же, превратили гениальное открытие в способ давления. Единственным мерилом справедливости отныне стало  владение нефтяными ресурсами одних и, покупательная возможность других.
          Три эти силы и делали погоду в мире, наживая несметные богатства и политический капитал на межрегиональных и религиозных конфликтах, возникавших то тут то там, а мировое сообщество лавировало, вступая в войны, когда дипломатия становилась бессильной.
          Противостояние, о котором пойдёт рассказ, произошло в середине прошлого века. В нём участвовал Ирпаиль (крошечная планета площадью двадцать семь тысяч квадратных километров с населением в три с половиной миллиона человек) а с другой стороны Ермилия (миллион квадратных километров и семьдесят миллионов человек) и Сивай (около двести тыс. кв. километров и пятнадцатью миллионами населения).
          Географически Ирпаиль находился в окружении государств, находящихся в прямой зависимости от планеты Кранк, мечтающей захватить господство в регионе.
          Существование демократического Израиля было как кость в горле и Кранку и его соседям. Поддерживаемые реакционными силами Системы, они в очередной раз попытались его уничтожить.

Из воспоминаний Греты Мерк главы правительства Ирпаиля:

           Для начала военных действий противник выбрал день, когда наш народ отмечает древний праздник единения с Господом. Жизнь в городах и селениях полностью замирает. Ирпаеляне просят Всевышнего простить грехи, вспоминают умерших и погибших.
           Враги рассчитывали застать нас врасплох. На самом же деле это сыграло нам на руку, поскольку в Святой день каждый находился рядом с домом и большую часть суток  проводить в единении с Творцом.
          Через час после начала войны началась всеобщая мобилизация.       
           О готовящейся войне и планах противника мы знали заранее и готовы были даже нанести превентивный удар, но сделать это без согласования с Янкуомией не могли.
          Будущий противник имел преимущество в технике и живой силе. Это давало нам основание полагать, что без помощи друзей не справиться.
          За  год до нападения Ермилия предприняла театральный жест, выслав со своей планеты исткуомовских военных советников. Под прикрытием дымовой завесы «ухудшения» отношений, Исткуомия поставила в Сивайю и Ермилию огромное количество оружия и военного снаряжения.
          Посла нашей страны в Янкуомии блестящего политика Ирви Добина я отозвала  домой. Он собирался болотироваться в правительство. Вместо него в столицу Янкуомии Винктон отправился Сэм Финиц.
          Наш посланник с первого дня пребывания в должности попал под чары обаяния Государственного Секретаря Грэма Мессенджера, шефа их внешней политики. Он практически ничего не сделал для того, что бы активизировать общественное мнение, прессу и проирпаильское лобби Янкуомии.
          Хотя Мессенджер наш верный друг - интересы своей планеты, он ставил превыше всего. Под разными предлогами госсекретарь оттягивал поставки оружия, создавая видимость перед Сэмом, что всё делает для этого.
          Министром иностранных дел у нас был Миха Туян, сделавший военное ведомство своей вотчиной и немного однобоко смотревший на политические процессы.
          Задолго до начала войны, в обход собственного МИДа и департамента Янкуомии,  я установила «прямую связь» с главой администрации Роди Миксоном. Этот, не слишком благовидный поступок, нарушавший принятый дипломатический этикет, очень помог нам в дальнейшем.
          Шестого октября противник начал массированный обстрел приграничных территорий нашей планеты. Через тридцать минут после начала атаки, восемь тысяч Ермилиевских штурмовых подразделений и три тысячи бойцов Сивайи, при поддержке танков и летательных аппаратов стали прорываться вглубь нашей планеты.
          Поскольку ирпаильская армия состояла в основном из резервистов, наши регулярные войска были очень немногочисленные. Естественно, они не могли сдержать натиск в несколько раз превосходящих сил противника и несли огромные потери.
          Ещё четвёртого октября, в канун праздников, я собрала членов правительства  в своей Тер-Спринговской квартире. Кроме министров здесь присутствовали начальник штаба и начальник разведки, подробно рассказавшие о положении на границах.
          - Послушайте, - сказала я. – У меня ужасные чувства, что это уже бывало прежде. Мы получили сообщение из Сивайи, что семьи Исткуомовских военных советников в спешном порядке покидают планету. Так было перед Шестидневной войной несколько лет назад, не кажется ли вам, что это сигнал тревоги, и мы должны немедленно поднять резервистов?
          Передо мной сидели не просто солдаты, а опытные генералы, не раз приводившие планету к победам. Их общая оценка оставалась прежней - нам не угрожает объединенное нападение, а Сивайя вряд ли решиться выступить одна.
          Никто из них не считал, что надо призывать резервистов, и никто не думал, что война неизбежна. Они уверили, что на фронты посланы достаточные подкрепления.
          В то утро я должна была преодолеть колебания, послушаться собственного сердца и объявить мобилизацию.
          Об этом я никогда не смогу забыть и никакие рассуждения и утешения тут не помогут.
          Следующие пять дней были самыми тяжёлыми.
          На вечернем заседании мы приняли решение о сосредоточении удара на севере.
          Спустя три дня, сивайцев выбили из всех территорий, захваченных ими в начале войны, что  дало возможность перебросить войска на ермилиевский фронт и начать там наступление.
          Это стало поворотным пунктом,  как с военной, так и с политической точки зрения.
          Параллельно мы вели переговоры с Янкуомией о военной помощи. Я отсылала сообщения Финицу в Винктон в любой час дня и ночи.
         - Где космический мост? - Почему он ещё не действует? - Звони немедленно Мессенджеру, нам помощь нужна сейчас, завтра будет поздно!
          Пришлось задействовать прямую линию и вступить в диалог с Миксоном.
          В конце концов, он отдал приказ.
          На десятый день войны к нам начали прибывать гигантские Янкуомские транспортные ракеты с оружием и военным оборудованием.
          Это уже не противоречило планам Мессенджера: как первоначальная задержка, так и переброска оружия должны были ещё раз напомнить Ирпаилю о его прочной зависимости от Янкуомии. Но это не только подняло дух, но и прояснило позицию Янкуомии для всей системы, сделав возможной нашу победу.
          Я подумала: « Слава Богу, что не согласилась нанести превентивный удар, тогда бы мы не получили этой помощи, которая спасла столько жизней сейчас».
          Мне позвонили сразу после колоссального танкового сражения и сообщили, что наши войска  наголову разбили Ермиловские части и их наступление раздавлено. Больше того, мы вернулись на исходные позиции и стали бить убегающего врага уже на его планете.
          На следующий день я выступила с сорокаминутной речью перед народом, где выразила благодарность президенту и народу Янкуомии.
         
          На тринадцатый день войны господин Босыгин (министр межпланетных отношений Исткуомии) предпринял спешную поездку в Ермилию. Она явно проигрывала войну, поэтому «спасать лицо» приходилось не только им, а и самой Исткуомии.
          Мало того, что ермилянам не удалось разбить противника, им пришлось ещё докладывать своему покровителю, что армия Ирпаиля  находится на расстоянии ста километров от города Маир. 
          Исткуомляне, как всегда, начали компанию за немедленное прекращение огня. Неважно, кто начал войну, и кто её проиграл, им  важно было вытащить друзей из ямы и спасти войска от полного разгрома. На помощь им пришли планеты, импортирующие нефть, заявив о семидесятипроцентном повышении цен.  На совещании в Тувейте они объявили о новом решении сократить добычу на пять процентов в месяц. Затем последовало эмбарго на поставку нефти в Янкуомию и некоторые другие планеты, поддерживающие Ирпаиль.
          Г. Мессенджер срочно вылетел в Исткуомию для обсуждения ситуации. Теперь его целью стало немедленное прекращения огня, особенно после того, как он узнал о нефтяном бойкоте.
          Для его партнёров перемирие было ещё более важным, поскольку как Ермилиан, так и Сивайцев били по всему фронту. Ермиловская армия была окружена и стояла на краю гибели. Исткуомия дала понять, что не допустит этого. Глава правительства Исткуомии Леон Древнев отправил послание Роди Миксону с угрозами принять «необходимые меры в одностороннем порядке».  Их войска были приведены в состояние боевой готовности. Две сверхпланеты оказались на грани конфликта. 
          Позиция Янкуомиевской администрации по отношению к Ирпаилю стала очень жёсткой. Мессенджер отчётливо дал понять, что их поддержка не беспредельна.
          Понадобилось четыре часа, чтобы достичь соглашения. Оно призывало воюющие стороны к прекращению огня.
          Неохотно, с колебаниями и сожалением, члены правительства Ирпаиля согласились на прекращение огня, отнявшее плоды победы.

                Часть третья  «Брат»            
         
          Кроме дочери у Фаины был ещё один близкий человек родной брат Яков. Дружеские и родственные чувства очень связывали их, особенно в Израиле. Своих детей уже рядом с Яковом не было (единственный сын Феликс, в 1992 году уехал в Германию, где в Штутгарте жили родители его жены) и он, естественно, относился к Анютке как  к дочери. Дядя живо интересовался  делами и  планами племянницы, поддерживая сестру  в трудные минуты. Так же как и Фаина, Яков Ефимович был полон тревоги за Анечку, ездил и на присягу, и в Дженин, где племянница служила первый год. А невзгоды, выпавшие на сестру и племянницу в ходе второй ливанской войны, отдавали болью и страданием
          Прошлая жизнь ушла навсегда, хотя осталась в памяти как незаконченный роман. Страна,  в которой родились и выросли, развалилась как карточный домик. Тогда, в далёкие семидесятые, всё было чётко и ясно: есть родное социалистическое государство, ведущее справедливую борьбу за торжество коммунизма; есть идеология не позволяющая сомневаться  в правильности выбранной линии; есть враги, желающие уничтожить самый справедливый в мире социалистический строй. Несколько поколений жили с этими истинами, верили всему, что впитали с детства.
          Казалось ничто в мире не в силах поколебать эти истины.
          Можно сколько угодно ругать и критиковать Горбачёва, сваливая на него всё негативное, что принесла перестройка, но каждый, прогрессивно мыслящий человек, несомненно, увидел в ней веление времени и историческую неизбежность. С приходом новых идей и принципов демократии многое стало на место, развеяв мифы и истины,  владевшие раньше  сознанием советских людей. Они осознали всю глубину и порочность прошлой идеологии, откинувшей огромную страну,  которую считали родиной, как минимум на пол века назад. Перестройка прочно вошла в сознание и души людей, не подозревающих раньше, что можно жить и мыслить по-другому. История сделала свой выбор и вопросы, мучавшие раньше, отпали как осенние листья.
          В молодости Яша и не предполагал, что уедет жить в Израиль. После армии он окончил электромеханический техникум и работал бригадиром на радиозаводе. Зарплата была небольшая, но он как-то свыкся со своим положением и менять жизненные позиции не собирался. Его жена Ольга, преподавала русский язык и литературу в средней школе.
          Мутные воды перестройки разрушили привычный уклад жизни. Завод, на котором  проработал четверть века - закрылся, систему школьного образования лихорадило так, что многие учителя её вообще оставляли. Приходилось искать другое занятие. Все кинулись в коммерцию, но Яше это было не по душе. Он устроился работать электриком в частной фирме.
          После распада СССР жизнь на самостийной Украине превратилась в кошмар. Расслоение общества вызвало классовый антагонизм. Кто-то резко богател, а многим приходилось потуже затягивать поясок. Денег хватало только на пропитание, перебои со светом и водой стали нормой. Особенно тяжело было сестре, не так давно похоронившей мужа. Хотя и самому приходилось нелегко, он всегда приносил что-то вкусненькое любимой племяннице.
          Первой об Израиле заговорила Фаина.
         - Давай уедем Яша, - несмело предложила она.
          Настало время действовать, хотя подобное решение уже давно зрело и в его душе.
          Отъезд был назначен на октябрь девяносто шестого.

                Историческая справка № 2   
 
Израильскому  удару по египетскому военно-воздушному флоту в начале шестидневной войны, предшествовало размещение египетских войск вдоль Суэцкого канала, изгнание сил ООН, а так же блокада Тиранского пролива, перекрывающая доступ к Эйлатскому порту. Это было равнозначно объявлению войны, и если б Израиль не нанёс удар первым, это поставило бы под угрозу  его существование.
 В самом начале военных действий Израиль предложил королю Хусейну остаться в стороне. Однако тот предпочёл конфронтацию.
 Кольцо вокруг Израиля смыкалось. Сначала египетско-сирийский союз, а затем соглашение между Египтом и Иорданией.
Египетский президент Гамаль Абдель Насер в многочисленных выступлениях не скрывал своего намерения положить конец существованию Израиля. За спиной он чувствовал мощную поддержку в лице СССР. Советские руководители, не питавшее ни малейших симпатий к Израилю, видели в Египте силу, способную поставить на колени еврейское государство. 
Военная истерия арабов достигла небывалых размеров. Арабским массам была обещана сокрушительная победа, безнаказанное насилие и грабежи. Обильная ложь всех средств массовой информации породила опасные иллюзии, не только в арабском мире. Значительная часть мирового общественного мнения была убеждена, что на сей раз, победа будет за арабами.
Израиль, лишённый активной политической поддержки, стоял один, перед вооружёнными до зубов полчищами, во много раз превосходящими израильскую армию.
В таких условиях Израиль принял решение, оказавшееся единственно верным: нанёс упреждающий удар по потенциальному противнику. Война началась. Операция получила название «Фокус».
 
                *******
         
          В еврейском центре объяснили, что есть две возможности попасть в Израиль: можно лететь самолётом с Киева, или четыре дня на теплоходе морем. Яша, как истинный мужчина, желающий поскорей оказаться на новой родине, выбрал самолёт но, женская часть коллектива предпочла теплоход.
          Довелось подчиниться большинству.
          Посадка происходила в Одесском порту. Курировала и оплачивала путь христианская организация «Эвен Эйзер», взявшая на себя все расходы по доставке репатриантов. Они ещё предложили отъезжающим прибыть в Одессу за десять дней до выхода в море. Потом, живя в Израиле, они благодарили судьбу и Бога за правильный выбор, проведя незабываемое время и в Одессе, и во время путешествия.
          Их поселили в шестиместном номере какого-то пансионата. Неделю семейство наслаждалось приличным трёхразовым питанием и прелестями черноморской жемчужины, распевая во весь голос припев знаменитой песни « Ах, белый теплоход, бегущая волна. Куда уносишь ты меня, скажи куда». Неприятным осадком тех  дней осталось лишь посещение таможни. Очевидно, это пришлось увидеть каждому, уезжающему на ПМЖ в другую страну.
          Слегка подпорченное настроение быстро развеялось, когда они поднялись на теплоход, дожидавшийся в порту. На борту круизного лайнера «Дмитрий Шостакович» их ждали шикарные  каюты, четырёхразовое питание, бары, бассейны и обширная культурная программа. Не привычные к такой роскоши путешественники сначала чувствовали себя немного неуютно, но постепенно освоились и стали с удовольствием наслаждаться внезапно подаренным кусочком счастья.
           На второй день, холодный и сырой, приблизились к Турции. С иллюминаторов наблюдали пробегавший мимо пейзаж. Отчётливо виднелись строения, автомобили и даже люди.  Как только лайнер вошёл в воды Средиземного моря, климат резко изменился. Тёплый ветерок и ласковые лучи солнца выгнали на палубы обитателей корабля. Команда быстро заполнила водой пустующие бассейны, как грибы после дождя стали появляться летние кафе. Путешественники, совсем уже осмелевшие, скидывали с себя тёплую одежду и удобно располагались в невесть откуда появившихся шезлонгах.  Днём все загорали и купались, а вечером началось самое интересное. Организаторы поездки пригласили всех в большой зал, где в послеполуденное время проводились незабываемые вечера-встречи. На этих встречах, проводившихся ежедневно, в беседах, и просто в общении с будущими израильтянами христиане постоянно делали акцент на свою миссию - содействовать и помогать еврейскому народу в его стремлении попасть на историческую родину. Атмосфера на вечерах была настолько тёплой и трогательной, что многие не могли сдержать слёзы. В сердцах новых репатриантов появилось неведомое доселе чувство близости и единения со своим народом. Это объединяло незнакомых людей, волею судьбы собранных воедино на этом корабле и начавших свой Исход.
          Много нового и интересного путешественники узнали о городах Израиля, столице государства Иерусалиме и, конечно о Хайфе, куда прибывал их морской лайнер. В одной из лекций им рассказали об этом уникальном городе, прозванном в народе северной столицей  Израиля.

Из туристического путеводителя:         

          По одной из версий название происходит от слов «хоф-яфе» - «красивый берег».
 Ещё во времена крестоносцев (11 век) Хайфа была крупным населённым пунктом и значительным средиземноморским портом. К этим временам относится образование ордена госпитальеров-кармелитов, обосновавшихся  на горе Кармель. С конца 19 столетия Хайфа становится крупным портовым городом  Палестины,  а с момента образования еврейского государства (1948 г.)  – главными морскими воротами Израиля.
          Хайфа имеет особое топографическое строение. Нижний Город, включающий: порт, пятикилометровую полосу пляжей и  прибрежную, равнинную часть - представляют собой деловой и офисный центр. Средняя часть города – Адар-ха-Кармель, - является торговым центром. На вершинах горы Кармель, (546 м.) название которой переводится – «Виноградник Божий», расположены центры развлечений и покупок, отели, а так же престижные жилые районы.
          В городе больше десятка музее, несколько театров, симфонический оркестр. Ежегодно проводятся фестиваль документальных и художественных фильмов, фестиваль блюза  и джаза. Гордостью Хайфы, да и всего Израиля является Технион - политехнический институт, основанный в 1912 году. Это учебное заведение высокого уровня, а его дипломы ценятся во всём мире.
          В Хайфе расположены двадцать пять храмов различных конфессий, среди которых выделяются монастырь кармелитов,  их  церковь Стела Марис, пещера Ильи-пророка, - святое место для трёх вероисповеданий. Основной из главных достопримечательностей Хайфы считается Бахайский храм, находящийся в так называемых «Персидских садах».

 Белая мраморная лестница соединяет парк с морем, а в верхней его части, на вершинах холма, находится само здание, увенчанное золотым куполом.
          Он величественно возвышается над морем среди зелени садов и виден с любой точки города.
          Этот храм -  центр  религий Бахай.
          Создатель и пророк бахизма Эль-Бах, похоронен тут же. Его усыпальница, - здание из белого мрамора, обрамлённое аркадами в византийском стиле. Внутри, где расположена сама могила пророка, всё устлано драгоценными персидскими коврами и уставлено золочеными вазами с цветами.
          Такое описание не оставит равнодушным любого человека, но то что испытали наши путешественники, впервые увидев  Хайфу с борта теплохода превзошло все ожидания.
          Взору открылась величественная панорама города-монумента, возвышающегося над морем как сфинкс в пустыне воды и света. Поражало всё: и бескрайняя желтизна пляжей, и буйство зелени покрывшей склоны горы, и высотные дома, раскиданные как спичечные коробки. Корабль медленно приближался к берегу, купаясь в лучах заходящего солнца.
Всем показалось, что наступающие сумерки скроют эту красоту. Но, произошло чудо: в темноту и царство ночи, начавшей было праздновать свою победу, вдруг пришли тысячи огней. Весь город, порт, всё вокруг залилось  ярким светом фонарей, приветствуя  корабли, стоящие на рейде.
         Сердца и души людей, наблюдавших с моря это грандиозное зрелище, настолько поразило это торжество света и тепла, что они  не могли промолвить и слова. Яша, Фаина, Ольга и Анечка молча стояли на палубе, не в силах оторваться от увиденной картины….
               
                *******
         
          Израильская действительность быстро захлестнула вновьприбывших.  Яков устроился электриком в Хайфское отделение «Хеврат хашмаль» - всеизраильского монополиста электроснабжения и вскоре купил квартиру. Фаина с Анюткой  какое-то время тоже жили неподалёку,  в Тверии, но в начале две тысячи шестого перебрались в Тель-Авив, где сняли небольшую квартиру. Видеться стали реже, но связь поддерживали постоянно. Во время второй ливанской войны Фая умоляла брата переехать к ним, но тот  наотрез отказался, заявив сестре:
         - Я патриот страны. Как я могу оставить свой город в этот час?
         - Вы с Ольгой можете погибнуть под обстрелами.
         - Ничего с нами не случится, - отвечал Яша, - я подобное уже раз пережил в молодости, так что у меня есть опыт, и ещё сестрёнка: теперь я твёрдо знаю, на чьей я  стороне.
          Брат явно намекал на свою срочную армейскую службу, когда его в составе особой группы отправили на Ближний Восток. Яков особо не афишировал эту страницу своей жизни, но сестре и особо близким друзьям он рассказывал, что пришлось увидеть и пережить в те дни.
          До окончания службы мне оставалось восемь месяцев, когда по части прошёл слух, что наш полк готовят к отправке за границу. Учитывая  муссирующиеся на политзанятиях сведения о международном противостоянии братьев-арабов с мировым империализмом и непонятным тогда сионизмом, все сходились к мнению, что это Ближний Восток.
          В подтверждение наших мрачных предположений часть закрыли, отменили отпуска и увольнения, объявили повышенную боевую готовность, а солдатам приказали спать одетыми.
Это лишний раз наталкивало на мысли, что слухи вполне реальные.Естественно - с домом никакого контакта.
          Меня сверлила мысль: как сообщить родителям о предстоящей разлуке? До ближайшего телефона-автомата можно было добраться, только выйдя из части.Однажды я заступил на дежурство. Мы ходили по периметру части и следили, что бы никто из солдат не покинул её. Этот караул по расписанию  безоружный, поэтому контроль со стороны начальства минимальный. Я  выбрал время, между двумя и четырьмя часами дня, когда все строем идут на обед, незаметно подошёл к телефону-автомату находящемуся  метрах в тридцати-сорока от нашего маршрута  и позвонил домой.На сердце стало немного легче, хотя страх перед неизвестностью уже витал.
         В час ночи того же дня нашу батарею подняли по тревоге.  Кто-то пытался задавать вопросы, на что им приказали  лишь выполнять команды офицеров. Казармы, которых не коснулась тревога, безмолвно зияли задраенными окнами в ночной тиши, а у входов находилась охрана.Нас  построили и бегом препроводили в спортзал, где ждали расставленные как  на собрании стулья.  Когда все собралось (человек шестьдесят-семьдесят),  незнакомый офицер огласил план действий. Предстояло: без шума и суеты, группами по пять человек, пройти в свои казармы; собрать все личные вещи, в том числе, часы, кольца,  цепочки; затем вернуться в спортзал и сдать всё на хранение; военные билеты держать при себе.
          На вопрос:
         - Куда едем?
          Лаконичный ответ:
         - Далеко!
          Часам к трём ночи всё закончилось.  Офицер сказал, что пол часа можно отдохнуть и перекурить. Эти минуты почему-то запомнились надолго, наверное, потому, что душу и сердце окутала тревога и неизвестность, по спине пополз леденящий  холодок страха.       
           Где-то к четырём подошли к главным воротам. Возле дежурки стояло три автобуса. Нас начали вызывать по номерам, не называя ни фамилий, ни званий. Народ, ответственный за  технику, заполнил другие автобусы.  Выехав из расположения части, они сразу повернули в сторону  армейского парка, а мы продолжили путь прямо. Насколько позволяла темнота, мне  удалось определить, что приближаемся к  аэродрому, где иногда приходилось стоять в карауле. Автобус остановился возле  взлётной полосы. Там уже стоял большой самолёт.  Разглядеть марку не удалось, но, по-видимому, это был АНТ-12. В задней его части были открыты огромные ворота, в которые запросто мог пройти грузовик. Подъехавшая своим ходом техника стала неспеша исчезать в огромном чреве исполина. Когда последний бронетранспортёр поднялся на борт и все механики-водители вернулись на землю, нас тотчас же вывели из автобуса и построили на взлётной полосе. Вышел неизвестный полковник. Он как-то по отцовски обратился к собравшимся:
         - У меня не поворачивается язык сказать, что вам выпала огромная честь, сынки. Для  этого момента такие слова не подходят. Скажу вам так - с  этой минуты вы являетесь военными инструкторами. Летим мы на Ближний Восток. В боевых действиях наша группа принимать участия не будет. По договору,  мы будем обучать пользоваться нашей техникой.
         Никаких других подробностей он не сказал и разрешил задавать вопросы.  Всех волновало одно - сообщат ли родным.  Полковник заверил, что руководство части позаботится об этом. Уже вернувшись, узнали, что родители получили уведомления:  часть, в которой служит ваш сын, отправляется на учения и связь  временно прекращается.
         Поднявшись внутрь самолёта, я краем глаза заметил, что техника занимала среднюю часть помещения, а по бокам, справа и слева виднелись седушки. Как оказалось потом, это были очень удобные кресла с подголовниками, привинченные к полу. На каждом кресле лежала одежда: брюки и куртка цвета «хаки» с накладными карманами и нашивками; тёмно-серые рубашки; такого же цвета кепки с большими козырьками и высокие защитные ботинки.
          Нам предложили подойти, найти каждому свой номер и переодеться. Одежда и обувь оказались очень удобной, в карманах мы обнаружили часы, носовые платки, записные книжки. Во внутреннем кармане куртки я почувствовал корочки документов.  Кто-то попытался, их достать, но его остановили, предупредив, что карман зашит, и пока документы доставать не нужно.  Старую одежду собрали в ящики и вынесли из самолёта.Зашло начальство. Офицеры несли в руках чемоданы.  Им, в отличие от солдат, разрешили взять личные вещи.
          Когда ворота закрылись и  все пристегнули ремни, самолёт вырулил на старт. От усталости даже не было желания разговаривать. Так и не дождавшись взлёта, мы уснули.
          Проснулся я от толчка. Открыв глаза, понял, что самолёт приземлился. Посмотрев на часы, определил, что в воздухе находились часа три. После остановки, в течение минут пятнадцати, стояла полная тишина. Ворота открылись, и поступила команда выйти на улицу. При дневном уже свете мы разглядывали друг друга, не преминув заметить, что новая форма очень красивая, но без знаков различия. На улице стояла такая неимоверная жара, что все моментально вспотели. Мы с интересом разглядывали окружающий пейзаж. Хмурое небо, казалось, давило на землю серыми тучами.  Кое-где виднелись убогие строения, разбросанные среди небольших кустарников. Ни людей, ни животных видно не было. От этой безрадостной картины защемило под ложечкой.
          Зловещую тишину вдруг заполнили звуки нашей боевой техники, выползающей из брюха самолёта. Мы быстро заняли свои места. Я поспешил к своему штабному БТРу, и колона тот час же двинулась. Дорога была относительно ровная, за окнами проплывала обрывистая каменистая почва, местами покрытая непонятной зеленью.  Проехали примерно километров двадцать. Вдруг объявили тревогу, и приказали всем, за исключением стрелков и наводчиков, покинуть технику и залечь на землю.
          Хотя в дальнейшем мы действительно не принимали участия в боевых действиях, кроме, конечно, наших прямых обязанностей, противовоздушной защиты, всё время пребывания на этой земле мы ощущали себя как на войне. А на войне, как известно, всякое бывает,  чего-то даже и не упомнишь, но ту, первую, настоящую, боевую тревогу, и связанные с ней ощущения, запомнились навсегда.
          Мы услыхали звук приближающихся самолётов. Он стремительно нарастал. Осень скоро он  полностью парализовало слух, а за ним и двигательную систему. Казалось, что даже камни  раскалываются, а непослушное тело прижато к земле какой-то невидимой силой.  Инстинктивно почувствовал, что самолёты пролетели и начали постепенно отдаляться.  Позже мы узнали, что это были израильские истребители F-16, американского производства, предназначенные именно для психологического воздействия на население и войска противника, и пролетали они не над нами, а рядом, где находился населённый пункт.
          Но свою миссию они тогда сполна выполнили.  В наступившей тишине мы долго ещё не могли разговаривать друг с другом, уши полностью заложило, у некоторых солдат из носа пошла кровь.
          Интересным оказался тот факт, что вскоре нашли противоядие этим вылазкам.
          Поскольку «Фантомы» летели на огромной скорости и на низкой высоте, - радар практически не мог их засечь, но на какое-то время на локаторе всё же появлялось изображение приближающегося самолёта. Этого было достаточно, чтобы определить его направление и примерный угол, откуда они могли появиться.  Сию секунду этот участок покрывался обильным огнём противовоздушных установок. Для лучшей ориентации солдатам выдали шлемы, защищающие от шума и ларингофоны, снимающие человеческий звук прямо с гортани.
          Таким образом, появилась большая вероятность поражения.  Израильтяне, потеряв несколько самолётов, подобные  акции прекратили.
          Прибыв на место назначения, мы попали в довольно неплохо оборудованную воинскую часть. На территории базы было много арабов и советских солдат.  Нас сразу повели мыться, а затем в столовую. Пища привычная. Правда, вместо хлеба подали лепёшки.
          Дисциплина в арабской армии была намного выше, чем у нас, это заметили сразу. Если мы иногда могли позволить себе порассуждать с командиром, или высказать своё мнение, то у арабов всё строилось на слепом, почти рабском подчинении вышестоящему начальству и  малейшее непослушание каралось очень жестоко.
          Конечно, наш парень, окончивший среднюю школу, намного грамотней и смышленей этих арабских ребят и схватывал быстрее, и запоминал лучше.  Им же всё приходилось брать терпением. Возле каждого вида техники, находился инструктор с переводчиком, и пять арабов. К фронту мы не имели никакого отношения и даже не знали, где он находится. Скорей всего охраняли какой-то важный объект, возможно электростанцию, возможно склад. Если удавалось сбить самолёт, то  место падения сразу оцеплялось специальными подразделениями, и приблизиться к нему никому не разрешалось.
          Любые контакты с арабами вне занятий не допускались, самоволки или желание подцепить подругу из местных, строго пресекались командованием. Рассказывали, что  «смельчаков», пытавшихся нарушить запрет, находили с перерезанным горлом.
          Мы только молча наблюдали, как они молятся несколько раз на дню, опустившись на колени. Когда звучал сигнал, оповещающий о начале молитвы, солдаты бросали всё, и работу, и учёбу, и оружие и, казалось, никакая сила не может  заставить их оторваться от этого занятия.
          Потом, уже дома, вспоминая те события, отдавали должное израильтянам, не проводивших военных действий во время молитв. Не раз, проезжая мимо разрушенных селений, замечали уцелевшие мечети, хотя мусульмане находили в этом «руку Аллаха».
          Когда воюющие стороны подписали перемирие, начали готовиться к возвращению. Каждому солдату командование выдало по сто долларов. На это деньги можно было купить несметное количество подарков, что мы и делали.
          Весьма примечательно, что среди солдат и офицеров, прошедших, как и я ту кампанию, не чувствовалось досады или ненависти к противнику. Напротив, в сознании многих появилось чувство, что Израиль, казавшийся доселе незаметной букашкой на карте мира нормальное государство  способное отстаивать свои интересы. И у меня, и у большинства из моих сослуживцев появилась симпатия к этой стране.
               
               
                Историческая справка № 3

День первый.

На рассвете пятого июня 1967 года израильские боевые самолёты атаковали один сирийский, три иорданских и одиннадцать египетских военных аэродромов. В результате налёта большинство самолётов противника были уничтожены ещё на земле. Пострадала и аэродромная инфраструктура. Что фактически вывело авиацию арабских стран из дальнейшей войны.
За авиацией в дело вступили наземные войска: израильские танки и мотопехота перешли границу с Египтом после дня ожесточённых боёв овладели сразу несколькими опорными пунктами египтян, продвинувшись вглубь сопредельной территории на десятки километров.

 День второй.

 К его концу египетское командование осознало, что поражение неминуемо и приказали войскам начать общее отступление. При этом солдатам было рекомендовано бросить тяжёлое вооружение в пустыне. Это привело к панике и форменному бегству, которое сопровождалось значительными потерями.
 Одновремённо с этим, в тот же день сирийские войска предприняли попытку перейти в наступление  в районе Голанских высот, однако были отбиты местными ополченцами и вызванной на выручку  авиацией.

 День третий.
 
В этот день израильские войска фактически добивали то, что осталось от египетской армии.
Иорданские войска были выбиты из Иерихона. Главным событием дня стала капитуляция Иерусалимского гарнизона и захват Храмовой Горы.

День четвёртый.
 
8 июня разгром египтян на Синае был завершён. Каир признал своё поражение и запросил мира. Вечером вступило в силу соглашение о прекращении огня.

День пятый.
 
Разгромив египетскую и  иорданскую армии, израильтяне получили возможность
сконцентрироваться на сирийском направлении. Израильские самолёты поднялись в воздух и приступили к бомбёжкам Дамаска и армейских позиций. Наземные войска перешли в наступление на Голанских высотах.


День шестой.

Голанские высоты были взяты, а сирийские войска в панике бежали. Израильская армия приблизилась к Дамаску на расстояние шестидесяти километров.
Вечером в силу вступило общее перемирие положившее конец этой войне.
               
                Часть четвёртая  «Солдаты»
         
         - Янькиле, твоя любимица выходит замуж, будешь на свадьбе за отца.
         - Не может быть, она ведь совсем ещё девчонка.
         - Ничего не поделаешь брат, такая она, теперешняя молодёжь. А вспомни меня, я ведь тоже  бала не старше, когда выходила за Лёнечку.
         - Ну что ж, в добрый час. Юваль, кажется, неплохой парень. 
          Им уже довелось познакомиться. Было это в один из сентябрьских дней, когда весь Израиль спешит  в гости друг к другу, чтобы вместе с родными и близкими отпраздновать Новый год, выпадавший по еврейскому календарю на осень. Анюта, Юваль и Фая прибыли тогда в Хайфу. 
         Сначала говорили обо всём, но постепенно перешли к политике и итогам недавней войны. Так уж повелось, что разные по возрасту и положению люди часто находят много общего в обсуждении проблем безопасности страны. Это основная тема любого застолья или обыкновенной встречи друзей, а порой и совсем не известных доселе друг другу людей.
          Когда речь заходит о каком-то важном событии - тут уже мнений не счесть. И что самое интересное, они у всех разные и крайне редко собеседники сходятся на единой оценке. Благо, обилие разнообразных публикаций в средствах массовой информации даёт возможность любому выбирать собственную позицию.
          Если послушать со стороны, то получается, что в Израиле всё плохо: и премьер-министр, и  Кнессет, и армейское руководство, и вся страна в целом.
          Что касается новых репатриантов, то поначалу им всё нравится: и страна, и демократия, и самая сильная в регионе армия. Но, чем больше они живут на этой земле, тем больше  впитывают в себя негативную тенденцию ругать всех подряд. Живя  где-нибудь в Оренбурге или Бобруйске, они понятия не имели, что такое шестидневная война или Голландские высоты, за то теперь оперируют такими фактами и аргументами, что лет двадцать назад не знал ни один журналист-международник.
          Таков менталитет израильтян, искренне любящих свою страну, но осуждающих действия политиков, стоящих у руля. Любовь эта искренняя, а вот горечь и недовольство, издержки какого-то непонятного синдрома, вызванного необходимостью долгие годы ходить по острию войны и мира.      
          Настоящее единение и сплочённость охватывает страну в момент празднования Дня Независимости. Не всем удаётся попасть на официальную церемонию, проходящую в Иерусалиме, или на Тель-авивской набережной, а вот пойти вечером в соседний парк и посмотреть салют доступно всем. И стар, и мал, и дедушки и бабушки, словом, весь Израиль спешит присоединиться к этому неповторимому зрелищу.
         Когда смотришь на эту массу людей, в душе происходит ощущение, что это не обыкновенные люди-человеки,  а огромной силы стальная пружина, натянутая неведомой рукой, готовая в любой момент распрямиться и снести всё на своём пути. На радостных лицах людей как бы написано: «Нас не возможно победить, мы настолько сильны и сплочённы, что никто в мире нам не страшен».
          Возвращаясь к тому застолью, не лишённому споров о политике Яков Ефимович прислушивался к мнению Юваля. Чувствовалось, что парню довелось немало увидеть и пережить за время службы. Перебирая в памяти те годы, он рассказал собеседнику об одном эпизоде:
          Полк, в котором я служил, дислоцировался в Газе. Летом две тысячи четвёртого мне пришлось принимать непосредственное участие в одной операции. Запомнилась она, прежде всего тем, что всё прошло, как принято говорить в армии без сучка и задоринки и, главное - без потерь.
          Особенной новизной, операция не отличалась но, претендовала на свежесть военной мысли и оригинальность. В основном  идея  опиралась на хорошее знание арабской психологии. В подобной ситуации важно опередить, как говорится, просчитать наперёд мысли и поступки врага. Считать противника слабым и отсталым - тактика поражений и ошибок. Иногда это удаётся им, иногда нам. Чем тщательней продуман каждый шаг, тем больше надежды на успех. Потому и гибнут  наши парни,  что арабы в каком-то конкретном случае заранее предвидели наши действия.  Но тут мы их обошли.
          А теперь подробнее.
          В подразделении, каждый солдат, а тем боле офицер - универсалы. Если перевести на гражданский язык, то мы походили на команду десятиборцев не ниже мастеров спорта в каждом виде. Любой владел приёмами рукопашного боя,  хорошо стрелял, имел навыки ведения боевых действий  в различных условиях: будь то деревня, или пустынная местность; горный массив, или городские кварталы; умел маскироваться и пользоваться приборами ночного видения.
          Но всё же у каждого была своя специализация, если хотите своя изюминка, где по праву он считался лучшим. Кто-то совершенствовался в снайперской стрельбе, кому-то по душе были единоборства я, например, был одним из лучших пулемётчиков в полку.
          В  группе, которую комплектовали для операции, преобладали солдаты одного и того же призыва не раз уже совершавшие совместные действия. На протяжении двух, а иногда и трёх лет, это был единый коллектив. Мы не только спали в одной палатке или казарме, не только вместе ели и пили из одной фляги, а даже думали одинаково.
          В бою всегда сопутствовала уверенность за друга, готового в любой момент прийти на помощь, выручить, иногда даже ценой собственной жизни. По ходу подготовки к операции каждый досконально знал и своё место, и чёткий план действий.
          Вышли мы под утро. До арабского города Газа примерно три километра.  Группа состояла из трёх самостоятельных отрядов по двенадцать человек в каждом.
          Двигаться среди редких кустарников под покровом ночи было относительно безопасно, но дорогу нам пересекала шоссейная дорога, которая в ночное время освещалась. Согласно инструкции один из наших снайперов, используя специальную винтовку, убрал три фонаря, и мы быстро перебрались по тёмному участку на другую сторону.
          Пройдя ещё немного, отряд вдруг наткнулся на группу арабских террористов, совершавших запуск касама*. Солдаты с базы засекли место, откуда произвёлся выстрел и открыли огонь. Под его прикрытием, мы тут же уничтожили боевиков и попросили штаб немедленно прекратить обстрел.
          Затем  незаметно вошли в город.
          Эта часть Газы кишела сторонниками  Хамаса, поэтому  армейское руководство направило группу именно сюда, поставив задачу уничтожить как можно больше террористов.
          Мы без шума занял несколько жилых домов обозначенных в плане операции.  Жильцов собрали в одной из внутренних комнат и оставили под присмотром нашего солдата. На окна, откуда будет вестись огонь, натянули специальные шторки, установив их под, наклоном в сорок пять градусов. Если смотреть с улицы, создаётся впечатление, что видна противоположная стена комнаты.
          Заваруха началась примерно в девять утра. При поддержке  авиации на окраину города вошли танки, вызвав на себя огонь затаившихся в домах боевиков. Мы же засекали места, откуда они  вели огонь и прицельными выстрелами уничтожали их. Так продолжалось пару часов пока хамасовцы нас не вычислили, переведя свой огонь на места, где мы забаррикадировались. Время от времени они применяли ракеты, но арабские дома защищали нас довольно надёжно.  Особо допекали бойцы, засевшие в соседней мечети.  Мы же, согласно неписанному закону, не обстреливали святые места.
          Часам к девяти вечера получили приказ сворачиваться.
          Обычно  группу,  выполнившую операцию эвакуировали на вертолёте, но в этот раз уходить пришлось самостоятельно. Танки образовали коридор, по которому мы перебежками покидали место боя. Иногда пулемётные очереди вздыбливали  песок и пыль   рядом  но, к счастью, в тот раз никого не задело, и мы благополучно вернулись в расположение части.
          На следующий день, получив  увольнение,  отправился домой. Покинув расположение базы,  наш армейский джип приблизился к городу Ашкелон.  Глаз и душу окутал мирный пейзаж ухоженных улиц и разноцветных многоэтажек,  утопающих в зелени деревьев и цветников. Не верилось, что всего в каких-нибудь тридцати минутах езды отсюда, совсем другая обстановка, готовая в любой момент оборвать самое драгоценное для человека - его жизнь. 

касам – реактивный снаряд.

                Часть пятая «Свадьба»

          Настал день встречи с родителями Юваля.
         - Ты знаешь, я немного волнуюсь, - сказала Фаина, усаживаясь в  машину брата.
         - Не волнуйся, я всё беру на себя.
         - Спасибо тебе родной.
          «Как хорошо, что он есть на свете», - думала она, наблюдая за братом. Весь  непростой период жизни в новой стране Яков был рядом, как бы заменяя её дочери отца. Вот и сейчас он бросил всё и приехал из Хайфы.
          Предстоял небольшой путь в Бат - Ям, где жили будущие сваты. Их машина вырулила на Тель-авивскую набережную. Каждый раз, когда приходишь сюда,  появляется чувство, что  попал на праздник жизни. Если приморское шоссе и улица «Яркон» весь день забиты транспортом, а песчаные пляжи отдыхающими, то вечером всё это оживает с новой силой. Кажется, будто весь город вышел на набережную. То тут, то там выступают уличные музыканты и фокусники, многочисленные кафе и ресторанчики манят гуляющих сотнями огней, повсюду царит особая атмосфера приморского курорта.
          С северной стороны пешеходная дорожка начинается от порта и тянется  до самого Яффо, веющего средневековой экзотикой. Слева идёт череда отелей, поражающих своим разнообразием и роскошью. А справа, сразу за «Мариной», тянутся  благоустроенные городские пляжи, защищённые волнорезами. Возле «Марины» с севера и Дельфинария к югу, они начинаются прямо у кромки воды и уходят в море. Остальные же расположены параллельно берегу. Если смотреть на них с высоты птичьего полёта, то они кажутся пунктирной линией, начертанной рукой человека на расстоянии нескольких километров.
          Пляжи тянутся и дальше на север, до самой границы с Ливаном, даря свою свежесть и дыхание моря большим и малым израильским городам. В южном направлении они  появляются только в Бат-Яме и с небольшими перерывами устремляются в сторону юга, минуя Ришон ле Цион по направлению к  Ащдоду и Ашкелону.
          За Дельфинарием пляжная полоса обрывается. Вода здесь подступает к крутому, метров в пять высотой обрыву, усеянному валунами, наподобие тех из которых сделаны волнорезы. Многоэтажки заканчиваются, уступая место чудному пейзажу. Теснящиеся друг возле друга невысокие дома с красными крышами, шпилями колоколен и минаретов поднимаются ввысь, обрываясь у самой воды. Возвышенность застроена большими аккуратными строениями светло-серого цвета, каскадом спускающимися по крутому откосу прямо к морю.
          Перед нами старое Яффо главный порт древнего Израиля и один из старейших городов мира, которому больше четырёх тысяч лет. Историки считают, что именно здесь Ной построил свой ковчег, а легендарный Персей освободил прекрасную Андромеду, прикованную цепями к скале. Старая часть города реконструирована и превращена в туристический центр. Центр её украшает местная достопримечательность башня с часами, установленная здесь в начале прошлого века. Окружает её уютная каменная площадка украшенная витражами и цветниками. Рядом с часовней находится пекарня «Абулафия», в любое время суток предлагающая горячие питы и лепёшки, щедро посыпанные специями по рецептам, передающимся из поколения в поколение. Ближе к морю под полукруглыми сводами находится один из самых знаменитых Яффских ресторанов «Баюка» по-индийски «Хижина» с настоящей бразильской кухней.  В христианской части находится церковь святого Петра, построенная францисканскими паломниками.
           В любое время года тысячи туристов приходят сюда, чтобы прикоснуться к истории и вечности.  По узким улочкам, носящим названия знаков Зодиака, туристический маршрут спускается к Яффскому порту. Хотя он не имеет сейчас коммерческого значения, там царит своя деловая жизнь: снуют лодки, пассажирские катера, прогулочные судёнышки; приветливо распахнуты двери ресторанов, кафе, баров. Старая часть города застроена небольшими трёх, четырёхэтажными домами в стиле «Баухауз», привезенным в Палестину немецкими архитекторами, бежавшими из нацистской Германии. Громадные окна и прямота линий, отличают его от арабского или турецкого стилей.
          В южной оконечности длинной улицы Ефет  Яффо плавно переходит в Бат Ям, цель поездки наших героев.
               
                *******
       
         - Зятёк! Мы подъезжаем. Ты нас встретишь? - спрашивала Фаина по телефону.
          Они с Анюткой прибыли раньше и получив известие, поспешили на улицу. Припарковав машину, вместе поднялись в квартиру родителей. Юваль представил гостям своё семейство: отца Алекса Израилевича,  мать Софью Давыдовну, дедушку Давида и младшего братишку Итана.
          Анечка в свою очередь познакомила хозяев с мамой и дядей Яковом.
          Бразды правления взял отец Юваля. Он позвал всех в салон.
         - Пока Соня готовится к застолью, предлагаю поговорить о будущей свадьбе. - Сказал Алекс.
         - Давайте придерживаться мудрой еврейской поговорки: « Хатуна - зе ло пикник» (Свадьба - это не пикник) - многозначительно, то ли в шутку, то ли всерьез, произнёс он.         
         - Какие будут ваши предложения? - опять спросил хозяин стола, обращаясь к будущей свахе и дяде невесты.
         - Насколько мне известно, дети заказали зал на середину июня, - ответила Фая, подумав про себя: «видно любит командовать, как школьницу допрашивает».
         - Как сказал один поэт, свадьба - далеко не фейерверк, это трудная и кропотливая работа, - поддержал хозяина Яков. - Мы должны заранее всё учесть и распланировать. Тут важно не упустить ни одной мелочи.
          Начали вырабатывать диспозицию. В итоге, каждый получил свой участок.  После получасового обсуждения и распределения обязанностей Алекс подвёл итог:
         - Думаю, мы все вопросы обговорили, если что и возникнет, будем решать по ходу.
          Немного холодное и деловое выражение лица сменила радушная улыбка. Он торжественно продолжил:
          - А теперь приглашаю всех к столу. И уже обращаясь к жене, спросил:
          - Сонечка у тебя всё готово?
           Застолье, в отличие от официальной части, прошло легко и непринуждённо. Плохие впечатления нашедшие было место в душе Фаины и Якова, быстро рассеялись. Несмотря на первоначальную, слегка подпорченную командирским тоном хозяина встречу, он оказался весёлым и общительным человеком.
           Алекс рассказывал:
         - Привезли меня в Израиль семилетним ребёнком. В ту пору не было ни русского радио, ни газет, ни телевидения, как сейчас. Мы с утра и до вечера общались на иврите. Лишь дом  говорили  по-русски. Хотя на нашу долю выпало больше невзгод, чем нынешним репатриантам, мы намного легче вживались в израильскую действительность. Проще было получить социальное жильё. И врачи, и инженеры, и люди разных специальностей без проблем находили тогда работу. Язык нам тоже давался легко
         - Дорогой, расскажи, как ты познакомился с Лёвкой, - попросила Софья Давыдовна.
         - Это наш хороший друг, пояснил Алекс. А получилось так:
          После окончания школы я работал на заводе. Начальство знало, что я понимаю по-русски и, если кто-то приходил устраиваться на работу и не знал иврита, звали меня.
          Однажды мы получили большой заказ на изготовление специальных прокладок для самолётных двигателей. Заводу потребовалось дополнительное количество рабочей силы, поэтому бюро по трудоустройству начало присылать к нам разный люд.
          Для изготовления прокладок использовались специальные прессы, которые могли изготовить только высококлассные специалисты.
          Не знаю как сейчас, но тогда хороший слесарь, токарь или фрезеровщик был в большом дефиците. Один раз пришёл устраиваться к нам  мужик. На иврите ни бум-бум.  Я заполняю анкету. Спрашиваю его:
          - Ты кем работал раньше?
           - Слесарь- инструментальщик, - отвечает он.
           Я, не долго думая, заполняю на иврите - «мазгер».  В отделе кадров сказали, что есть место рабочим на каком-то станке. Я веду его по заводу, чтобы познакомить с начальником цеха.  Когда мы проходили мимо столов, где работали слесаря, он вдруг сказал мне:
          - Это моя работа.
           Быстро сообразив, что это может быть необходимый заводу инструментальщик, я повернул назад, в контору завода.
         - В чём дело? - спросили меня в приёмной.
         - Как мне известно, у нас не хватает специалистов по изготовлению матриц. Этот человек, если верить его словам, - и есть такой спец.
         - Послушай Алекс! – повернулась ко мне секретарша, - твоё дело переводить, а не определять, где работать человеку.
          На моё счастье в дверях появился сам директор завода.
         - Ма коре? (что случилось) - спросил он меня.
          Я  объяснил, что заставило меня вернуться в контору.
         - Переводи, - попросил он. - Скажи этому парню, что мы хотим проверить, сможет ли он сделать матрицу.
          Когда я перевёл, Лев (так звали новичка) согласно кивнул головой.  Мы опять двинулись в цех.  Директор взял в руки готовый пресс.
         -  Ты сможешь сделать такой же? - Спросил я, опережая начальство.
          Тем временим, к нам подошёл начальник цеха.
          - Хаим, принеси чертёж, - попросил его директор.
          Через минуту тот протянул нам лист бумаги.  Лёва быстро пробежал его содержимое и опять утвердительно кивнул.  Директор распорядился предоставить ему рабочее место и удалился.
          Обычно, изготовление такого приспособления занимало не мене двух дней.  Я тоже двинул к своему станку, надеясь увидеть новичка через день, другой.  Каково же было  удивление, когда меня вновь вызвали к Лёвиному станку спустя всего пару часов. Там уже собралось начальство. Они были явно в шоке, разглядывая матрицу, изготовленную моим протеже всего за два часа!
          Так благодаря моему вмешательству, завод приобрёл отличного специалиста, а мой будущий друг Лёвка, неожиданно для себя хорошую и высокооплаченную  работу.
               
                *******         
       
         - А теперь, расскажи, как ты впервые познакомился с тестем? - попросил кто-то из домочадцев.
         - Было это в семьдесят девятом.  Я только что окончил курсы младших командиров и был призван на милуим*.  Примерно в это время мы и начали встречаться с Софочкой.
          Я знал, что её отец работает в министерстве обороны. Был там в то время спецотдел, занимающийся строительством.  Сооружали они не военные объекты, а оказывали помощь кибуцам. Армия тогда возводила склады и подсобные помещения для нужд местного населения.
          В  один из дней, а точнее ночью мы проводили зачистку вражеской территории от боевиков Хизбаллы.  Буквально перед этим, группа террористов проникла в город Нагарию и убила четырёх наших граждан. Обычно, армейское руководство тут же проводило ответную акцию, часто не приносившую нужного резонанса.  Но с недавнего времени оно поменяло тактику. Теперь, вместо карательных мер, мы стали наносить удары по базам террористов в любом месте и в любое время. Основными способами борьбы стали внезапные налёты авиации на их базы, но иногда, как в этом случае, применялись и сухопутные войска.  Главная группа зашла на их территорию, а наше подразделение осталось стоять на границе, готовое немедленно вмешаться в случае широкомасштабной операции.
         В тот раз всё начиналось в одиннадцать часов вечера.  Спать, естественно, нельзя ведь в любой момент могут позвать на помощь. Часам к четырём спецназовцы вернулись,  и мы получили приказ покинуть позиции до  рассвета.
         Я был командиром самоходного орудия.  Неожиданно ко мне подошёл водитель и пожаловался, что чувствует сильную усталость и не в состоянии вести танк. Это был молодой парень первого года службы. Мне стало жаль новичка. Приказав ему отдыхать, повёл самоходку, на место командира в башне, поставив своего заместителя.  Он занял место наводчика, а я сел за руль.
         В  гусеничных самоходных орудиях и танках есть такая вещь, которая называется  сухой поворот, то есть, во время поворота одна гусеница крутится назад, а вторая, - вперёд. При таком манёвре машина разворачивается на девяносто градусов почти на месте.  Есть ещё одно понятие: мокрый поворот, это когда одна гусеница стоит, а другая едет. В этом случае радиус поворота значительно увеличивается.
          Мы двинулось, и начали приближаться к кибуцу Кфар-Гилади, на окраине которого  стояли склады Минобороны. Поскольку они считались временными постройками, их делали так: ставились четыре опоры, перемыкающиеся бетонными стенами со всех сторон.  Я нахожусь за рулём, обзор ограничен.  Командир орудия, сидящий наверху в башне хорошо ориентируется и обычно заранее отдаёт приказы водителю.
          Неожиданно я заметил, что передние танки делают левый поворот, чтобы объехать склад, вынырнувший вдруг в темноте. Я еду и думаю: что за идиот сидит впереди и зачем он делает сухой поворот?  Я сделаю мокрый и выйду красиво, не переключаясь на низшую, вторую передачу, продолжая двигаться на третьей.
          Пульт управления на самоходках такого типа состоит из двух частей: рычаги, и полу-руль, как в самолёте. Я беру этот штурвал и резким движением выворачиваю его влево. Когда танк развернуло на девяносто градусов, то тут я заметил на освещённом пригорке группу офицеров со штаба  дивизии, наблюдающих за операцией.
          Вдруг я вижу, что некоторые из них берутся за голову и показывают руками в мою сторону. Сразу же за этим следует удар по моему шлему. Остановив двигатель, я подымаюсь к своему заму в башню и только тут замечаю, что моя связь отключена. Когда я менял водителя, то непроизвольно выключил провод, который держит связь между командиром и водителем. Очевидно, тот кричал в мегафон, чтобы сбросить скорость и делать сухой поворот, но я не мог его слышать.
          А что случилось: поворачивая слишком большим углом, бронированная машина, на полном ходу зацепила своим правым крылом один из  столбов склада, после чего все его стены, лишившись опоры, рухнули как спичечные коробки.
          Когда мы прибыли на базу меня тут же вызвали в штаб.
         -Тебя ждёт суд. - Сказал командир дивизии, - а пока, срочно надевай парадную форму и езжай  домой.
          Когда такое говорят в армии, то никто ничего не спрашивает, а летит домой. Так я и сделал. Естественно, поехал не домой, а к даме сердца. Поскольку была пятница, попал как раз к праздничному обеду.
          Всё Софочкино семейство во главе с папашкой сидело уже за столом.  Подали горячее.  Молчание нарушил хозяин стола:
         - Ну что тебе сказать солдат. В твоей армии служат такие дебилы, что им не то, чтобы оборону страны поручить опасно, им даже управлять танком нельзя доверить. Представляете, - обратился он уже ко всем сидящим за столом. - Я три месяца ездил на границу и строил там склады. Сегодня утром в Кфар-Гилади, какой-то идиот одним ударом пушки сложил мне новый объект.
          У меня кость застряла в горле, да так сильно, что все бросились меня спасать, пока до конца не поняв, отчего я подавился.  Когда её достали, а я, попив водички, окончательно пришёл в себя, пришлось рассказать им всю правду.
         - А знаете, кто находился за рулём того танка?  Это был я.
          Все начали от души смеяться.  Хохотал и я, хотя скажу честно, на душе было не очень смешно, учитывая, что меня всё же ждало наказание.
          Потом, они часто напоминали эту историю, произошедшую в день знакомства с тестем.

Мелуим - резервистские сборы.
               
                *******
         
          Когда начали говорить о первой Ливанской войне, в дискуссию вступил и дедушка Давид, хранивший до этого молчание. Это был ещё крепкий и подтянутый человек, с  пронзительным взглядом и довольно стройной осанкой на вид лет семидесяти.
          В конце семидесятых север Израиля стал объектом непрерывных атак палестинцев обосновавшихся в Ливане и даже создавших там самостийную республику «Фатахленд». Её боевики обстреливали наши территории «Катюшами», захватывали заложников и осуществляли крупномасштабные теракты. Они полностью захватили власть в приграничных с Израилем районах. По данным нашей разведки, здесь сосредоточились десятки тысяч террористов и были созданы огромные арсеналы оружия. В лагерях и учебных центрах шла подготовка бандформирований для заброски их в Израиль.
          Как вы знаете, вооружение, подготовку кадров и политическое прикрытие взял на себя СССР. В Кремле рассчитывали с помощью Арафата расширить своё влияние на арабский мир, сильно пошатнувшееся после шестидневной войны и войны Судного Дня.
За спиной палестинцев стояла сирийская армия, оснащённая советским оружием.
          Это тревожило политическое руководство страны и Генеральный штаб. Премьер-министр Израиля Менахем Бегин и министр обороны Ариель Шарон поставили задачу: уничтожение палестинских террористов и сирийских войск; создание  произраильского правительства из христиан, способного превратить Ливан в союзное нам государство.
          В самом начале военных действий мы рассчитывали нанести быстрый и ограниченный по своим задачам удар. Армия должна была пройти вглубь Ливана всего лишь на десять километров и в течение нескольких дней уничтожить расположенные там базы ООП.
          Атака началось шестого июня тысяча девятьсот восемьдесят второго года.  Как вы знаете, поводом послужило покушение палестинских террористов на нашего посла в Лондоне Шломо Аргова.
          В течение первой недели наша армия установила контроль над всей южной частью Ливана и подошла к шоссе Бейрут - Дамаск. Поскольку мы ожидали, что в боевых действиях примут участие сирийские войска, то предприняли несколько важных шагов. В частности, наши ВВС полностью уничтожили их систему ПВО. Благодаря этому мы нанесли чувствительное поражение наземным подразделениям и уже одиннадцатого сентября Сирия согласились на перемирие.
          Наша армия вынуждена была начать осаду Бейрута, где находилась штаб-квартира ООП. Осада продолжалась до середины августа и привела к многочисленным жертвам среди мирного населения.
          Вы понимаете, что произошло? Тысячи боевиков Арафата растворились среди жителей города. Уничтожать их было крайне сложно, что сделало наше пребывание там  не слишком приятным.
          Только теперь наше командование поняло, что туда легче войти, чем выйти и война приняла затяжной характер. За неделю мы продвинулись на сорок километров, полностью уничтожив при этом террористическую инфраструктуру, созданную палестинцами к югу от реки Литани,  захватив при этом огромные запасы оружия и боеприпасов.
           А знаете, сколько погибло тогда наших солдат? Всего сто тридцать человек.
           Тут, как всегда начались политические интриги. Москва давила на Вашингтон, а те, в свою очередь на Израиль. Однако наш премьер, несмотря на мощное международное давление и в первую очередь США, был непреклонен.  Бегин заявил, что нашу страну устроит только безоговорочная капитуляция Арафата вместе со всеми его боевиками. Тот  не выдержал и унизительно молил мировое сообщество спасти его и вывести из осаждённого  города.  В ночь с двенадцатого на тринадцатое августа ООП капитулировала. Им гарантировали бегство из Бейрута морским путём.
           Наши войска полностью выполнили все поставленные задачи.
         - Папа, вы прямо лекцию нам читаете, как будь-то в военной академии, - прервал на время его рассказ Алекс.
         - Нет, дорогой зятёк, лекции нам читает жизнь, а я хочу нарисовать общую картину  кампании, чтобы вы хоть немножко поняли, что армия тогда сделала  всё что могла и одержала военную победу. Думаете, мы не хотели, или не могли поставить палестинцев на колени? - спросил присутствующих Дедушка.
          Никто не осмелился ответить. Все сидели молча, и затаив дыхание, с интересом слушали старого воина.
          - И хотели и могли, - продолжил он, - но это ни в коей мере не решило бы и половины всех проблем.
         - Вот именно, - поддержал дедушку Юваль. - В результате всех войн мы только добавляли себе новые проблемы. И то, что Израиль значительно ухудшил международную репутацию, а на смену ООП пришла Хизбалла армия ответственности не несёт, это издержки наших дипломатов и политиков, связанных по рукам и ногам договорами и международными обязательствами.
         - Ясно одно, - подытожил Давид, - военными методами всех проблем не решить,  тут нужны другие средства, какие именно, пока ответить не может никто.
         - Ладно, это было тогда, в восемьдесят втором, - снова в разговор вступил Алекс. - А как  можно простить нашему правительству тот факт, что мы всё бросили  и вышли из Южного Ливана?
         - Поймите, мои дорогие, есть вещи, о которых узнаём позже. Так было и в шестидневную войну, так было и в войну Судного дня, когда правительство не имело права говорить всю правду, даже собственному народу. Что касается нашего поспешного бегства в двухтысячном году, - обратился ко всем дедушка, -  то я могу раскрыть небольшую тайну:  Ехуд Барак, перед выводом наших войск, завёз туда массу негодного оборудования, отслужившего свой срок: бронетехника, автомобили, электрогенераторы, бракованные боеприпасы и вооружение. Никто не мог и подумать, что оно всё было в ужасном состоянии и абсолютно непригодным для дальнейшего употребления. Все считали, что при поспешном уходе с Ливана мы оставили противнику материальную базу.
          Дудки. Как бы не так, но, об этом можно говорить лишь сегодня. Пройдут годы, и раскроется много из того, что нельзя сказать сейчас. Историки и исследователи ещё много напишут и о нас и обо всех израильских войнах. 
         - Обидно, что им не видно ни конца не краю, - вступил в разговор, молчавший до этого Яков. До каких пор мы одни будем вести войну против всего арабского мира?
         - Таков наш удел, - ответил Алекс. - Америка нам помогает, но нет пока в мире силы, способной в один момент остановить гибель наших людей.
         - Только не начинайте опять ругать правительство, - попросил спорщиков Дедушка.
- Что толку сваливать всю вину на кабинет министров и Кнессет, если мы же сами его выбираем. Вспомните историю. После каждой кампании всё валили на правительство. По-моему, это не всегда соответствует действительности. Конечно, наши политики далеко не идеалы и никто не застрахован от ошибок, но то, что все они патриоты Израиля - вне сомнения. Посмотрите на карту и скажите, в какой стране любят своё правительство. В Америке? В Англии, или Франции? А может быть в Японии?
         - А вы знаете, что говорит по этому поводу Щаранский? - продолжил тему Яков. 
         «…Израиль был слабой страной, и многие думали, что его можно уничтожить в один день.  Эта мечта, иллюзия, надежда, - развеялась. Израиль остаётся, по всем признаниям, самой сильной страной в этом регионе мира.
         Но при всём этом, мы единственное демократическое государство в этом районе.
         И в этом, я думаю, - ключ к ответу.
         Все попытки построить мир на Ближнем Востоке, старания наладить соглашения с диктаторами египетскими, сирийскими, любыми другими - это иллюзия.
          Моя позиция за все эти годы совершенно последовательна: подлинный мир будет тогда, когда Израиль перестанет быть единственной демократией региона...»


                Историческая справка №4
               
         В результате шестидневной войны территория Израиля увеличилась более чем в три раза. В ходе войны Израиль завладел Синайским полуостровом, Голланскими высотами, Западным берегом реки Иордан, сектором Газа, и, самое главное, Восточным Иерусалимом, включая Старый Город.
          Под контролем Израиля оказались все территории, на которых согласно резолюции Генеральной Ассамблеи ООН  № 181 от 22 июня  1947 года должно было быть создано палестинское государство.
          И в ходе этой кампании, и до, и после её завершения, армия пользовалась безоговорочной поддержкой  населения.
          Быстрый разгром Израилем отмобилизованных, выдвинутых к его границам и готовых к бою арабских армий, превосходящих его численно и по вооружению, показал полное военное и, главное моральное  преимущество еврейского государства перед его арабскими соседями.
         Бывший премьер Израиля Леви Эшколь писал: « Угроза уничтожения, которая висела над Израилем с момента его образования, и была близка к осуществлению, устранена. Никогда больше мы не допустим возобновления этой угрозы. Арабский мир должен исходить из признания реальностей жизни, что в его же собственных интересах. Израиль останется на карте Ближнего Востока, какой бы шум и грохот ни устраивали арабы, им этого факта не изменить. Признание Израиля в качестве суверенного государства является предварительным условием спокойствия и процветания в этом регионе».   

                *******
         
          Пришёл день свадьбы.
          Начало июня в этом году выдалось не очень жарким, что позволило немного расслабиться в плане одежды. Это легко сказать мужчине, который, не долго раздумывая, достаёт из шкафа вечерний костюм.
          А как быть женщинам? Для них любое время года это сплошной поиск в вопросах моды и внешнего вида. А если собственные параметры не очень уж классические? Тогда необходимо очень осторожно подходить к данному мероприятию. Самое главное наряд. Он подбирается с учётом многих особенностей.  Первое: не дай вам бог надеть на свадьбу  что-нибудь из  старого гардероба; второе: выходное платье или костюм шьются только на спецзаказ, тут уже никакие магазинные образцы не подходят. Начинаются поиски солидного бутика, где опытный портной и недостатки скроет, и достоинства подчеркнёт. Это очень сильно подбивает семейный бюджет, но уважающая себя женщина идёт на всё, чтобы выглядеть на торжестве лучше всех. Когда наряд готов начинается подбор обуви. Она должна гармонировать и с платьем, и с сумочкой, и с серёжками, и быть удобной, чтобы выстоять в ней много часов подряд.  Макияж и причёска, как правило, делаются в последний день, что забирает много времени и массу душевных сил.
          Близкие родственники и большая часть гостей  готовиться примерно в таком плане, окончательно забыв о работе, семейных обязанностях и обо всём на свете.
          О невесте мы не говорим.  Здесь случай особенный. Свадьба для каждой юной девушки не просто мероприятие, это веха на её пути, шаг, который делается один раз в жизни (по крайней мере, так думает каждая невеста) это, если хотите дитя любви и взаимопонимания двух молодых людей, желающих всегда быть вместе. Конечно, у этой медали есть другая сторона, но она сейчас никого не занимает. Кому интересно думать в такой торжественный  момент о разбитых судьбах или вспоминать статистику разводов?
          Все: и новобрачные, и родители, и гости считают дни до начала торжества, они уже живут этим неповторимым духом общего веселья и праздничной суеты, хорошего застолья, музыки, тостов и конечно - танцев. Давайте и мы окунёмся в эту чудную атмосферу и понаблюдаем за гостями.
          Юваль - как и положено, строг и немногословен. Неизвестно почему, но в большинстве своём женихи ведут себя во время бракосочетания, как на дипломатическом приёме. Чёрный вечерний костюм дополняет эту роль. Лаковые штиблеты и галстук заставляют его всё время держаться строго перпендикулярно полу. Даже когда сидит, спина предельно выпрямлена, как у профессионального танцора. Он, время от времени, проверяет свой внешний вид, поправляя то непослушный галстук, то платочек в нагрудном кармане пиджака, то ещё что-то.         
          Невеста.  Достаточно только посмотреть в её глаза и каждому становится ясно - она безмерно счастлива. Белоснежное платье и фата ей очень к лицу. Девушка, как белая птица, парит на фоне гостей и родственников.
          Яков тоже неотразим. Весь его вид показывает: гулять, так гулять и ничего другого, ведь любимая племяшка выходит замуж.
          Алекс предельно собран и, как сын, серьёзен, хотя одет, как большинство коренных израильтян, не так официально. На нём светлые брюки и рубашка «от Версаче» на выпуск.
          Задавали весь тон свахи. Им предстояло немало: и встречать гостей, и рассаживать на отведённые каждому места, и позировать перед камерой, и многое другое.  Не будем раскрывать все женские тайны и ухищрения, к которым им пришлось прибегнуть, но выглядели они  просто шикарно. Каждая вложила в свой облик столько сил и выдумки, что это заметили все. И можно смело сказать, что и Соня, и Фаина  выглядели на все сто.  Они находились в состоянии вечного движения, забыв о возрасте и усталости, уделяя массу внимание всем без исключения.
          Долго ждали раввина. Кто-то сказал, что у него сегодня три свадьбы, и он немного задержится.  А пока, гости делали набеги к стоящему посреди зала столу, где был разложен фуршет. Во главе красовалась огромная запечённая рыба. Каждый подходил и отламывал себе кусочек, отчего она приобрёла вид Ноева ковчега в период постройки.
          Наконец появился раввин. Все построились в две шеренги, а виновники торжества и родители зашли под хупу. Зал замер.
         - Почему грустим? - нарушил молчание раввин. - Сегодня у нас свадьба, давайте радоваться и веселиться.
          Он прочитал свадебный кидуш (молитва-напутствие), задал молодым положенные в таком случае вопросы. Затем  пригласил гостей подходить и поздравлять новобрачных. Зазвучала музыка, и все двинулись в банкетный зал.
          Когда  время перевалило за половину, тамада опять позвал гостей на веранду, где по программе намечался фейерверк. Погасили свет. В центр опять пригласили Юваля с Анечкой, Алекса с Софой, и Якова с Фаиной. Звали и дедушку Давида, но он отказался.
          Вспыхнувшие в темноте огни заполнили всё пространство. Они сверкали и кружились над головами присутствующих, уходя ввысь, будь-то космические корабли. Гости замолкли, осознав  глубину происходящего.
          Они смотрели вверх, провожая  взглядами представителей нашей планеты, отправляющихся в неведомые миры…
          Когда всё закончилось, молодёжь вновь ринулась танцевать. Все поспешили за ними в зал. 
          Дедушка Давид остался один и медленно вышел на веранду. Он неспеша уселся на стул и начал смотреть в звёздное небо. Оно, вдруг, засияло тысячами огней. Всё вокруг перестало существовать. Старик смотрел во все глаза. Медленно небосвод очистился от бликов и превратился в большой голубой экран.
         «Что это», - подумал Давид?
          Как бы давая ответ на его вопрос, послышался тихий, но чёткий голос:
         - Это звездопад генерал. Ты давно хотел его видеть.
         - Но кто ты? - спросил он удивлённо. - Я сейчас на свадьбе внука и не заказывал  звездопад.
         - Потерпи солдат, - снова услышал он тот же голос. - Сегодня появилась новая звезда на небосводе Вселенной - это звезда Юваля и Анютки, неправда ли?
         - Да.
         - В честь твоих внуков мы дарим тебе это звёздный фейерверк.
         - Благодарю. Но кто вы? - опять спросил Давид.
         - А ты посмотри внимательно и увидишь, - ответил тот же голос.
          И опять, в который сегодня раз, на небе поплыли звёзды. Одни ярче, другие не очень, одни побольше, иные совсем маленькие.  Дедушка Давид присмотрелся и вдруг заметил - каждая звезда имеет имя.
          Он начал читать:
          Бен-Гурион…  Жаботинский… Теодор Герцль… Голда Мэир…  Моше Даян…  Менахем Бегин… Ицхак Рабин…   Шломо…  Моше…  Давид… Мордехай… Симха… Яков… Ави… Цви… Эли… Иегошува… Меир…   Шимон… Арье…  Офер… …  …  …