Кронштадт я видела только зимой и, практически, только в темное время суток. Понравился он мне сразу;, уже когда мы долго и однообразно ехали по дамбе, а потом так же долго и однообразно вдоль глухих заборов с колючей проволокой. В окне автобуса, на фоне такого забора промелькнула внушительная женская фигура. Она была одета в ватник, валенки, платок, винтовку на плече, и примечательно было то, что винтовка на ней выглядела как-то повседневно и привычно, как сумка, с которой она вышла в магазин.
На точке, куда мы приехали работать, водопровод был почему-то не предусмотрен, зато в том же помещении находилось кафе, где дешево и сердито кормили рабочими обедами (аналог современных бизнесс-ланчей). Мыть руки нам разрешали в кафе, а чтобы кисточки помыть и прочий инструмент, нам приходилось выходить на улицу и шпарить через площадь не то Ленина, не то Урицкого в общественный туалет.
Отопления в помещении тоже не было, поэтому , чтоб не замерзнуть пока переодеваешься, я поверх свитера одевала рубаху, брюки закатывала до колен, а сверху натягивала рабочие шорты. Соответственно, где заканчивались шорты, там начинались голые ноги.
И вот, иду я в таком виде в сторону туалета с ведром кистей, а дорогу мне вдоль площади перекрывает строй матросов:
- Раз, два, три... ,Раз, два, три...
Строй очень длинный, а температура очень низкая. И это вам не в пробке постоять.
Поравнявшись со мной почти каждый в строю, на ходу, весело и бодро отпускает свою реплику на тему беспокойства о моем здоровье:
...два, три... ,раз, два три.
- Девушка, а вы не простудитесь?!, ... раз, два, три... ,раз,два три...
- Девушка, вам не холодно?!, ... раз, два, три... ,раз,два три...
- Какая девушка закаленная!, ... раз, два, три...
И далее в таком же духе. Морячки маршируют, а один идущий сбоку , вероятно командир, отсчитывает шаг, равняется со мной и, не сбиваясь с ритма, бросает глядя в мою сторону :
- ... раз, два, три....., раз, два, три....., НиХуяСебе! раз, два, три..... , раз, два, три...
По контрасту с редкими единичными прохожими, попадавшимися на улицах, плотные и длинные шеренги морячков, приученных передвигаться однородной массой, напоминали гусеницу. Но именно они вносили оживление в закрытую и неуютную атмосферу живущего своей какой-то потаенной жизнью, загадочного, непонятного для чужаков и посторонних, замкнутого и недружелюбного, обмороженного города казенных построек.
А поздним вечером в кромешной темноте по дамбе мы возвращались на большую землю, и долго-долго сквозь оконное стекло автобуса нас провожал зловещим ядовитым светом синезеленых куполов Морской собор.