Оставшимся в живых посвящается...
Утро только-только начиналось.… Оно наступило тихо, незаметно, с первыми лучами восходящего солнца. Осторожно переступая через камни, огибая каждую травинку, крался свет, рождая первые шорохи. Он пробирался через щели разрушенных стен, забирался на пробитые крыши и снова спускался вниз, к взрыхленной земле. Свет шел медленно, но не останавливаясь ни на секунду. Он плыл по траве и лишь на мгновение замирал, когда натыкался на мертвых...
Проснулся ветер, принес запах смерти, зашуршал, зашелестел, завыл… Лучи медленно ползли по обугленным стволам деревьев, ощупывая кору, как собственные раны. Тишина…. Шуршит от ветра разорванный флаг….
Домик на окраине деревни, покосившийся, с выбитыми стеклами. Он выглядел одиноко и печально. Казалось, что война искалечила его до предела, и теперь он жалко смотрел на перевернутый мир темными глазами. Он заметно постарел: морщины и трещины появились на нем, ноги заросли сорняком, но он все еще старался держаться изо всех сил. Казалось, в нем еще теплится маленькая хрупкая жизнь…
Она спала в самой дальней комнате на старом потертом временем кресле, подогнув колени, обняв свои плечи ладонями. Свет прокрался через окно, спустился вниз по стене и пополз по полу, беззвучно наступая на осколки стекла. Здесь видимо был палас, но сейчас он покрылся слоем осыпавшейся штукатурки. Лучи огибали перевернутую мебель, пробираясь к противоположной стене. Они осветили край кресла, слегка потертого временем; когда-то белые, но теперь серые от пыли, кеды, голубые джинсы, край теплого светло-серого свитера, рукав разорван на плече, ссадина, белая майка. Ее дыхание, мерное, тихое. Разбросанные по плечам русые волосы, местами рано поседевшие; серое уставшее лицо… Свет коснулся ее щеки… Где-то далеко вяло прозвучали выстрелы. Она очнулась, медленно подняла свою голову и огляделась, не понимая, каким образом оказалась здесь…. Глаза женщины были опухшими от слез, но давно уже высохшими. Она постаралась припомнить, что произошло, но ей это не удалось. Так она просидела довольно долго. Ничто ее не беспокоило, не хотелось ни есть, ни спать, а просто хотелось быть неподвижной и окаменеть как эти стены у дома…
Вдруг, неожиданно и с невероятной громкостью, среди заснувшей тишины раздался взрыв. Женщина вздрогнула, резко подняла голову, взгляд ее стал беспокойным. Она вспомнила! Вспомнила все, что с ней произошло и, что произошло с ее родными. Она встала и подошла к окну. Прохладный ветер пошевелил ее волосы. Она съежилась и обняла себя за плечи… Холодно…
С равнодушной усталостью она оглядела комнату, теперь все казалось чужим. Мебель, вернее то, что от нее осталось, была перевернута, все предметы разбросаны и покрыты слоем осыпавшейся штукатурки и кусочками стекла. Все валялось в беспорядке: вещи, книги, игрушки…
; - Мама! – он подбежал тогда такой возбужденный, с сияющими глазами, волосы по-смешному взъерошены. - Смотри, что купили Мишке! Он стреляет по-настоящему и выглядит как настоящий!
- Ты где успел так извазюкаться (опять)? Снимай футболку сейчас же!
- У него даже лазер есть! - не унимался он.
- Да, действительно как настоящий.
- Купишь мне такой? Ну пожа-а-луйста, - он не отрываясь смотрит на свою ;добычу;.
- У тебя и так уже целый склад оружия, зачем тебе еще?
- Такого не-е-т, - ну вот, он уже и губы надул.
- Так, хватит, не мешай мне работать. Я сказала, нет.
- Ну, мам, - он прижимается спиной к ногам, продолжая вертеть в руках чужой пистолет.
В ответ – молчание. И тут он поворачивается и заглядывает в лицо своими большими наивно-чистыми широко распахнутыми глазами.
- Обещаю, что в этом году больше ничего не попрошу, - говорит он. Ну как можно устоять!
- Какой же ты у меня глупый… Ладно, вечером приедет папа, с ним и поговоришь.
- Спасибо! - и детские тонкие ручонки крепко обвиваются вокруг шеи…;
Крик… возник в памяти… он стоял в ушах протяжным стоном…. Это она, она тогда так кричала… просила, умоляла… проклинала и ненавидела… Тугой комок перехватил дыхание и застрял в горле, лицо загорелось…. Зачем? Зачем их не стало…. зачем ее оставили…
Неожиданно к ней пришла одна настойчивая мысль, и она придала ей сил, почему-то сразу стало намного легче…
Где-то в доме должно быть снотворное… Она медленно прошла на кухню.… Там на стуле лежали стираные вещи, снятые впопыхах с веревки.… Среди них - его белая рубашка… она часто надевала его рубашки, а он все время смеялся, ;может, ты и мне дашь примерить свою блузку?; Она оглядела себя, и только сейчас заметила, что ее одежда за последние дни совсем изорвалась, и через минуту мужская рубашка была уже на ней.… Да, снотворное… Она подошла к тому месту, где раньше у них была аптечка. Теперь оно представляло собой гору перемешанного мусора. Она присела на корточки и начала перебирать лекарства и читать название, пытаясь найти то, что нужно.… Но тут она замерла… Ее рука бережно вытащила лист бумаги… Фотография… и как она здесь оказалась? На ней были парень и девушка. Он смотрел улыбающимися глазами, по-доброму усмехаясь. У нее на лице удивление и легкая улыбка. Кадр был сделан слишком близко, отчего поместились только лица. Это было их первое фото вдвоем. В тот день они познакомились.… Поднимаясь по ступенькам из метро, она случайно оступилась и наверно упала бы, если бы ее вовремя не подхватили. ;Вот видите, как опасно ходить по метро одной, без мужчины,; - вот и все, что он произнес, и этого было достаточно…
Она встала, и, не выпуская из рук снимок, вышла в коридор в поисках рамки. Ее взгляд случайно упал на чудом уцелевшее зеркало, оно только слегка запылилось. И губы ее дрогнули… Она увидела свое отражение: жалкое, серое, ничтожное… какой она была тогда и какой стала теперь…. Какая рамка? что она делает? Безумие? Ведь больше никто не придет в этот дом…. никто… и она никого из них двоих не увидит, никогда.… Все потеряно…
Она вдруг с яростью схватила попавшийся под руку светильник и со всего размаху швырнула в зеркало. Оно треснуло и взвизгнуло сотнями осколков, осыпавшихся на пол. Она возненавидела всё в этом доме, слезы душили ее. С силой, неизвестно откуда взявшейся, начала крушить все вокруг.… А дом молчал, выносил удары, время от времени постукивая, погромыхивая, терпеливо выслушивая ее боль вырывающуюся из груди порывистыми воплями…
Она выбежала из дома, не в силах там больше оставаться… Онемевшие ноги подвели ее, и она бессильно рухнула на землю…
Тишина…. такая странная опьяняющая тишина…
Очнулась…Неизвестно, сколько времени она провела в таком неподвижном состоянии. Время теперь не имело никакого значения. С трудом ей удалось перевернуться на спину… Небо! Какое прекрасное! Такое бывает только летом, когда несколько дней не было дождей, и на нем нет ни облачка. Чистое, голубое, глубокое…
;- Ты знаешь, в детстве у меня было странное желание.
- Какое? - он лежал рядом с ней, как и она, абсолютно голый, держа в зубах полевую травинку. И было то самое состояние, когда лежа на прохладной траве, понимаешь, что есть только они двое, любовь, и бездонное небо, а вокруг – ни души. В такой момент, глядя в небо, ощущаешь безграничное, захватывающее дух, чувство свободы, и тебе хочется заорать во всю глотку, что ты счастлив.
- Мне хотелось, чтобы мир перевернулся.
- Действительно, странное.
- Понимаешь, я тогда думала, что, если это случится, то земля окажется наверху, а небо – внизу. И тогда можно будет упасть в небо.
- Интересно.…Откуда взялось у тебя это желание?
- Из лужи.
- Что? – он засмеялся.
- Просто, когда смотришь в лужу, то видишь там макушки деревьев и небо, больше ничего. Так и получается, что небо оказывается внизу, и ты смотришь на небо вниз, а не вверх.
- А сейчас тебе по-прежнему хочется упасть в небо?
- Нет. Когда я представляла себе, что лечу в небо, как хватаюсь за макушки деревьев, мне становилось страшно. Ведь если я не смогу вовремя схватиться за ветви, то упаду дальше, а там уже не за что будет держаться, и вообще, там уже ничего не будет…только небо…;
Чистое, голубое, глубокое…
Боковое зрение уловило легкое бесшумное движение, и через мгновение перед глазами появилась бабочка.
- Бабочка! Живая!
Она с легкостью порхала своими ярко-раскрашенными крылышками на фоне голубого неба, демонстрируя свою красоту. Рука невольно потянулась за ней, а бабочка то опускалась, то поднималась выше, порхала кругами, но не улетала.
Женщина приподнялась, чтобы лучше рассмотреть ее. Сделав еще один круг, крылышки приземлились на цветок, находящийся совсем рядом. Странный был выбор.… Этот цветок был сломан в основании стебля и в середине, листья уже почти завяли, но сам бутон, опираясь на соседние стебли, чтобы устоять, еще сохранил свою свежесть. Казалось, бабочка торопилась собрать с него последний нектар на закате солнца, пока он еще окончательно не умер.
- Вот значит как я с тобой, прости…
Вскоре бабочка снова вспорхнула наверх.
- Подожди, куда же ты?
Женщина встала вслед за ней, боясь упустить ее из виду. Ей почему-то казалось, что сейчас это единственное существо, которое понимает и сочувствует. Как завороженная следовала она за ее полетом, то шагом, то переходя на бег, лишь бы не потерять ее…
Выстрел…Легкий шум в стороне, она резко остановилась… это пуля скользит в воздухе. ;Бежать от смерти? – Зачем?;
- Мам, а почему люди умирают?
-…Понимаешь, сынок, каждому человеку нужно прожить жизнь, и когда жизнь его заканчивается, он умирает. Его тело остается на земле, а душа улетает в рай, высоко-высоко, на небо…
- А что там, на небе?
- На небе? Ангелы… и облака… белые.
- Мам, а мы ведь не скоро умрем, правда?…
Мертвое тело осталось лежать на холодной, покрытой пеплом земле, а душа…упала в небо…
Через три дня…
- Восход, Восход, как слышите меня, прием? Восход, прием?
- Портал, слышим вас нормально. Ждем дальнейших распоряжений. Прием?
- Восход, слушайте мою команду: возвращайтесь назад, возвращайтесь назад. Война окончена! Повторяю, война окончена…
На горизонте появлялись первые лучи восходящего солнца, которое начинало согревать посеревшую землю, и робко пробивающиеся травинки, и опустевшие руины города, и остывшие человеческие души…
Гребенюк А.В.
2005 г.