Люблю движение, скорость, дальние поездки. Сажусь в маршрутном автобусе всегда у окна. Хорошо, что живу на окраине и могу долго ехать, смотреть в окно и думать, как сегодня. Только очки от солнца надо надеть и окно открыть пошире. Вот теперь всё в порядке. Очки отличная маскировка, можно прикрыть глаза. Тепло и уютно, прямо, как тогда, на теплоходе... Только я не в изумрудном купальнике и это не корабль, плывущий в Иерусалим...
В каком году это было? В 1995-м?
Поездка была рабочая. Мы обслуживали гостей Международного Телефестиваля. Однако наша телекомпания была его учредителем и организатором. Поэтому мы работали по сменам, а в свободное время отдыхали, наравне с гостями.
В момент моего воспоминания мы подплывали к Израилю, к Святой Земле древней Иудеи.
По случаю прибытия в Хайфу была намечена пресс-конференция гостей фестиваля для Израильской прессы. На борту теплохода находилось много известных за рубежом знаменитостей: писателей, художников, музыкантов, политиков, телезвёзд, актеров театра и кино. Все они должны были к 15.00 собраться в главной кают-компании корабля.
Я пришла заранее и сидела недалеко от входа. Вскоре вокруг не осталось ни одного свободного места. За моим столиком оказались известный столичный телережиссер Джалал со своим ассистентом и моя коллега Таня Ножкина. У Джалала была красивая борода, длинные волосы, завязанные хвостом. Они были густыми и чёрными, как грива вороного коня. Кто он узбек, татарин, казах? Отлично говорит на русском, без малейшего акцента. Неотразим! Но мне он был не интересен. Я слишком хорошо знала тип людей из телевизионной тусовки, их характер и стиль жизни. А как известно, человека мало привлекает то, что для него лишено ауры таинственности.
Однажды я проходила через концертный зал во время репетиции Джалала. Он как режиссер, беседовал с членами своей творческой группы. Произносимые им фразы были так хорошо знакомы, что невольно подумалось: Говорит, как я! Тон, манера разговора и даже речевые обороты, всё было, похоже! Это было и поразительно, и одновременно скучно, как общение с человеком, каждое слово которого знаешь наперед.
Но что-то такое находящееся за пределами ума, на грани инстинкта и неясных ощущений, непреодолимо притягивало мой взор к этому человеку, пока вот так однажды мы не оказались рядом в зоне ожидания.
Я наблюдала за тем, как он мило беседовал с Таней, которая взирала на него, затаив дыхание. Что и говорить, рост, атлетическое телосложение, престижная профессия и столичная прописка. Все козыри на лицо. Но вдруг Джалал обратился ко мне и при этом, назвал девушкой. Приятно слышать такое в 35 лет! Но внешне я никак не прореагировала на это обращение. Наверно его задело мое отсутствующее лицо и пассивность в разговоре. Такие люди привыкли быть в центре внимания. Он развернул голову и стал искать кого-то среди присутствующих в зале. В этот момент хвост его блестящих чёрных волос оказался прямо перед моим лицом. И дальше случилось нечто странное. Мне остро захотелось прикоснуться к этим волосам и попробовать их на ощупь. Желание было таким сильным, что застало меня врасплох. Я поразилась, ибо со мной такого никогда не случалось. Как мало мы, оказывается, знаем свою природу...
Конечно, я не выдала себя. Спасла профессиональная выдержка. Но как знать, не подвела ли она меня на этот раз, больше, чем спасла? Может, лучше было поддаться порыву?
А Джалал опять что-то спросил, обращаясь ко мне, на этот раз об Иерусалиме и об Иисусе Христе. Теперь моё внимание автоматически подключилось к беседе, тема которой стала интересной. Мне будто хотелось уличить его в поверхностности убеждений, а может наоборот, убедиться в их глубине. Я задала Джалалу вопрос из серии провокационных. Но он в ответ открыто и прямо глядя мне в глаза, стал одухотворённо говорить о силе Десяти Заповедей. Мой ум трезво обрабатывал встречный поток информации, аналитически взвешивал, сортировал и раскладывал её по полочкам. Правильно или нет, расходится с моим пониманием или совпадает? А нечто за пределами ума, что можно было бы назвать естественной женственностью, вдруг обнаружило себя у ног этого человека. Я не только ощутила, но и ясно увидела себя, стоящей перед ним на коленях, с почтением и благоговением, будто перед самим Христом.
Такого потрясающего ощущения я не испытывала ни разу в жизни, ни к одному мужчине. В этом видении был неуловимый отзвук какой-то высокой истины... Какой? Что вообще случилось?
Пока я осознавала происходящее, в зал вошли израильские журналисты. Началась пресс конференция. Надо было сделать в блокноте рабочие пометки. Но мое сердце жило в этот момент своей отдельной жизнью, и эта жизнь была песней. Что за неведомая мелодия звучала внутри? Что за состояние, похожее на пробуждение от долгого сна? Что со мной произошло?
Я вспомнила, где увидела Джалала в первый раз. Это было на пороге гостиницы в Х – не, за день до отправления теплохода. Мы тогда столкнулись в дверях и невольно посмотрели друг на друга.
А что же дальше?
А дальше ничего не было. Чудесное «нечто» не получило развития, хотя я чувствовала, что меня тянет к этому человеку, будто магнитом. И ещё чувствовала, что он ждёт, чтобы я сделала первый шаг, но я не сделала. У него жена, дети. Всё сложно. Две-три сладкие ночи ничего не прибавят и не убавят. Самое главное, что со мной могло произойти на Святой Земле - произошло. Я впервые в жизни почувствовала себя счастливой, ибо я встретила мужчину, который пробудил во мне спящую женственность, поставил перед собой на колени и позволил мне осознать и насладиться красотой и природностью этого положения. За таким чудом можно как в сказке пойти за три моря.
Но это не всё!
Я склонила колени перед духовным величием мужчины. Не перед его внешностью, профессией, положением, но перед его любовью к Богу. Вот чего мне оказывается, всегда не хватало! Вот причина, по которой ни одни отношения меня никогда не удовлетворяли.
А если бы я не попала на корабль? Или всё это должно было случиться, как данность судьбы?
На следующее утро мы сели в туристические автобусы и поехали в Иерусалим. Была сорокоградусная жара, и я надела белую косынку. В Храме Рождества Христова в Вифлееме захотелось купить свечи, опаленные в день нисхождения благодатного огня. Затем мы поднялись на Голгофу, а потом по извилистым улочкам старого города спустились к Стене Плача.
Это великая реликвия Святой Земли, уцелевшая стена Дома Господнего, Храма в котором некогда хранился священный Ковчег Завета. Людей в районе святыни было много: несколько групп туристов, местные жители, представители различных религиозных конфессий и больше всего ортодоксальных иудеев. Все люди молились, писали записки на маленьких кусочках бумаги и клали в щели между камнями бело-жёлтого ракушняка. Рядом со мной оказалась Надежда, редактор нашей телекомпании и моя ближайшая коллега. Она уже сосредоточенно писала свою записку. Глядя на нее, я вырвала из телефонной книжки чистый листок и практически не задумываясь, выразила в нескольких словах то, что созревало в глубине души в течение пяти последних лет: «Господи! Дай мне Любви и поддержки!» Написала всего пять слов. Пять лет драматических событий, переживаний и поисков истины. И всего пять слов...
Знакомые и незнакомые голоса переговаривались за спиной. Про здоровье можно писать? А про детей? Мне бы хотелось работу поменять или уехать... А у нас главная проблема жилье, никак не получим квартиру…
Я сложила в четыре раза свой листочек и вложила его между камнями стены. Рядом с ним выглядывали уголки множества других записок. Они были написаны на разной бумаге, разноцветными авторучками, на разных языках. Почему-то захотелось протянуть руку и подержать её сверху над этим местом стены и молча помолиться: «Отче наш, Сущий на небесах, да святится Имя Твое...»
После возвращения домой я постепенно стала замечать перемены. Вначале с увлечением занялась разработкой новой программы, и скоро на её основе родился целый проект, появились спонсоры, начались интересные творческие поездки. Возникла оттепель во взаимоотношениях с коллегами, многие из которых меня недолюбливали за внешнюю строгость, настойчивость в работе, упорство и стабильность.
Стала работать сама. Снимала видеоматериал, занималась его монтажом, писала тексты и озвучивала передачи. Такой себе «кузнечик Кузя», на все лапки мастер. Нет, я не была против коллег, просто все хотели гарантий. Раньше ради этих гарантий для других я шла на амбразуру, а теперь стала отпускать ситуации и плыть по течению. Пока профессиональный авторитет был на высоте, меня не любили, казалось, авторитет стал падать, а сердца людей смягчились. Удивительно!
Скоро в телекомпании возникли финансовые трудности. Пришлось уйти с телевидения. Меня пригласили в театральный отдел Дома Творчества, где параллельно была возможность заниматься постановочной режиссерской работой.
В этот период времени я, как и раньше, общалась с друзьями, растила сына, выясняла отношения с мамой и братом, жалела отца. Казалось, что жизнь текла своим чередом, но всё уже было иначе.
Всеми клеточками своего существа я ощущала Силу, которая шла мне на встречу.
Я ждала... и делала все возможное, чтобы быть Её достойной, ясно осознавая, что врата для входа этой Силы в мою жизнь открылись в Иерусалиме...