Знаешь, эта с**а мне так и орала в лицо: "Русский солдат гавно, ты гавно.
Ты будешь есть гавно!". А потом... - Тарас примолк на секунду, и продолжил:
- ну, думаю, суки - придёт время. Я вас сам угощу, досыта угощу. Пришло. Я быстро.
Тарас вернулся, неся перед собой брезентовый узелок. Пахнуло на меня понятно, чем.
Сидящие на земле немцы смотрели на этот узелок, не сводя глаз.
Тарас присел перед ними на одно колено и развернул гостинец так, как
разворачивают спрятанное в платке сало - с любовью, неспешно и бережно откладывая края.
Куча гавна у него вышла довольно знатная, гавно было крепкое, пахучее и на холодном
воздухе давало пар.
- Давай, сверхчеловеки. Давай, зольдаты, битте...пока теплое.
Он ещё говорил, а немцы уже стали запускать пальцы в кучу, отщипывать гавно и класть его
в рот, словно бы до этого они только и ждали, когда им наконец подадут заказанное блюдо.
И жевали они его так неспешно и вдумчиво, как будто им дали отведать
нечто на вкус незнакомое, но на вид довольно интересное. Никого из них не стошнило,
даже не содрогнулся ни один. Я вспомнил наши детские споры, готов ли кто скушать
гавно за велосипед или за какой-то другой столь же щедрый подарок. Все, конечно, отказывались -
ситуация была по замыслу совершенно фантастической, но забавной и
веселила нас. А тут вот совершенно серьёзная ситуация - сержант Басов кормит немцев
гавном в обмен на жизнь, и что-то никому не весело. Сам Басов стоит и смотрит
на эту трапезу столь же серьёзно, как и немцы выполняют её; строгие бабушки
так смотрят за лукавыми внуками, которые норовят выбросить ложку манной каши
под стол. Только черноволосый круглолицый немец-унтер сидит, ломая в руке
ветку и устало, расстроено глядит на Басова. Басов лишь сейчас заметил, что унтер
сидит и голодает.
- Давай, герр, угощайся. Согреешься. - вроде бы острит Басов, но ни он, ни мы,
свидетели действия, даже не улыбаемся. Но и не отворачиваемся.
Немец продолжает также, как и прежде, смотреть на Басова. Басов стреляет в землю
рядом с немцем. Унтер вдруг запросто встаёт, неспешно отряхивает свою
шинель от налипшего лесного сора, поворачивается и спокойно уходит.
Как будто он один из нас, только ему надоело смотреть на эту ресторацию.
Басов несколько секунд глядит ему вслед без всякого удивления,
с ухмылкой и любопытством. Затем коротко стреляет в немца. Немец неторопливо
приседает на землю, миг-другой сидит оперевшись на отставленную за спину руку
и медленно валится на бок. Другие немцы всё это время продолжают так же
размеренно есть гавно, словно ничего и не произошло.
- Молодец унтер, - говорит Тарас, - я бы тоже не стал. Был бы в сознании - не отведал бы...