ТЫ – МОЙ СЫН!
…
Несмотря на то, что был всего лишь конец марта, за окном уже вовсю бушевала весна….
Это ощущалось, прежде всего, по новым запахам и ароматам, появившимся в атмосфере, ведь вряд ли кто-то будет отрицать, что у каждого времени года – свой запах. От весны, например, пахнет зеленью, свежестью и влажной прохладой. А ещё любовью, рыбалкой и полевыми цветами. Но это всё лирика, а в неё сейчас вдаваться было недопустимо. Сейчас от него требовалась собранность и вся твёрдость характера, на какую он только был способен, не хватало только расчувствоваться….
Барулин ещё раз трепетно потянул ноздрями, напоследок наслаждаясь этими живительными ароматами. Тяжёлый ему сейчас предстоял разговор. Непростой. Очередное испытание для и без того разболтанных нервов.
Клара вновь была на взводе….
- Значит, всё-таки уезжаешь? – Вцепившись тонкими губами в тлеющую сигарету, уточнила бывшая жена.
Почему-то эти губы были густо накрашены ярко-красной помадой. Почему? Зачем так агрессивно ярко красить губы?
И зачем постоянно сжимать эти губы в тонкую, злую полоску?
- Вот деньги, Клара…. – Он положил на стол тонкую стопку купюр. – Здесь десять тысяч, как только на новом месте устроюсь, сразу вышлю ещё.
- Значит, решил нас кинуть окончательно?
- Я никого не кидаю. Сама знаешь, сейчас здесь с работой туго, можно сказать, что её тут просто нет, а в Америке с моей специальностью можно хорошо устроиться.
- Получается, что денег я от тебя больше не дождусь?
- Клара, я от своих отцовских обязательств не отказываюсь: Дениска – мой сын и я его люблю. Я буду каждый месяц оттуда присылать деньги.
- Сколько?
Ярко-красная полоска губ недоверчиво скривилась….
- Я не знаю, Клара. Я же не знаю, сколько я там буду зарабатывать.
- Значит, ты нас кидаешь?
Щека невротично дёрнулась. Презрительный взгляд в его сторону. И один глаз почему-то больше другого….
- Клара, я никого не кидаю, я через некоторое время вернусь обратно. Мне нужно заработать денег, мне нужно как-то устраиваться, какое-то жильё покупать. Нельзя же всю жизнь по съёмным углам мотаться….
Клара отвернулась и посмотрела в окно. Отсюда, с девятого этажа открывался превосходный вид на верхушки зеленеющих во дворе дома деревьев. Почему-то её этот позитивный ландшафт не радовал.
Почему её никогда не радуют эти очевидные радости?
Клара снова как-то остервенело вцепилась губами в сигаретный фильтр и нервозно затянулась.
Кончики пальцев её рук дрожали….
Она явно нервничала….
Почему она нервничала?!
ПОЧЕМУ ОНА, НА ПРОТЯЖЕНИИ СТОЛЬКИХ ЛЕТ, ПОСТОЯННО НЕРВНИЧАЕТ?!
- Ну и катись в свою Америку…. – Не скрывая раздражения, процедила Клара. – Кому ты там нужен? На брата своего трёхюродного надеешься, так он тебя, поди, и в лицо уже не помнит.
- Помнит….
- Сам же говорил, что не виделись лет пятнадцать, с тех пор как он туда умотал.
- Ну и что? Он брат мне….
- Все мы братья по обезьяньей линии. Ты мне, сколько не объяснял, я так и не смогла понять, каким боком он тебе братом приводится.
- Перестань, Клара, не начинай…. – Попросил Барулин и отвёл глаза в сторону, потому что Клара в этот момент вознамерилась посмотреть ему прямо в глаза.
В глаза ей было лучше не смотреть. В них прямо-таки ненависть какая-то была! В них уже давно поселилась какая-то неуправляемая злоба. Клара всё больше и больше превращалась в одну из тех сорванных с катушек бесноватых дамочек, которые неизвестно по какой причине затаили обиду на весь окружающий мир и в первую очередь на мужиков, его населяющих.
Зрачки Клары в тот момент стали невероятно маленькие и блестящие, будто чёрные бусинки….
Ярко-красная полоска сжатых губ напряжённо задрожала….
Черты лица как-то хищно заострились….
Она явно была на взводе…. Что называется – «входила в штопор»….
По сути, из-за этих её бесноватых припадков и разошлись….
- Значит, денег я от тебя больше не дождусь…. – Очень нехорошо подытожила она.
- Клара, я не отказываюсь платить….
- Барулин, ты от кого убежать пытаешься? От себя не убежишь.
- Не понял….
- Ты за эти десять лет так ничего и не понял,… от тебя даже все друзья отвернулись, а ты со своей непонятливостью так и возишься.
- Клара, ты знаешь, почему я не общаюсь с друзьями. У меня есть принципы и мне очень трудно перестроиться, я ещё раз повторяю: мы живём в непростой стране, в непростые времена. Когда минуют эти непростые времена, все мои бывшие коллеги будут горько сожалеть о том, что поддались сиюминутной….
- Тряпка ты, Барулин,… ТРЯПКА! Деньги сами в руки плыли, а ты всё профукал!
- Эти деньги счастья не приносят….
- Всё к одному, Барулин! Денег нет. Друзей нет. Жена ушла. Мать умерла,… так что всё к одному, Барулин, всё к одному….
Клара, явно издеваясь, горько покачала головой и всплеснула руками.
Барулин в ответ обескуражено покачал головой. Иногда ему казалось, что говорить подобные гадости Кларе доставляет удовольствие. А ещё ей, по-видимому, явно доставляет удовольствие кого-то унижать. Конкретно – его, Барулина. Некая патология. Вывих душевный. Если хотите – разновидность извращения, довольно часто встречающегося у разведённых женщин.
Был бы счастлив насчёт этого ошибаться, но факты – вещь упрямая.
Тем не менее, Барулин умудрился ответить спокойно и с достоинством:
- Клара, нельзя так говорить, мать долго болела, ты хотя бы память о ней не тревожь. Мне больно об этом вспоминать…. А с тобой мы не жили, никакого счастья не было, только мучились, все эти десять лет мучились….
- Скоро и Родины у тебя не будет, Барулин, ты теперь совсем пропащий; ни друзей, ни матери, ни жены,… НИКОГО!
- Клара, нельзя таким тоном, всё-таки мы не чужие.
- Никого у тебя нет, Барулин. НИКОГО! КАТИСЬ В СВОЮ АМЕРИКУ!
- У меня есть сын…. – Уверено возразил Барулин.
- Которому ты даже денег жмёшься дать!
- Клара, поверь, моё финансовое положение сейчас….
- И в Америку ты сваливаешь, только чтобы нам не помогать!
Барулин умел сдерживаться. Вот и сейчас он сдержался. Так сдерживаться умеет только сильный духом человек и непонятно, почему эту тщательно скрываемую внутреннюю силу никогда не чувствовала Клара?
Барулин вновь заговорил спокойно и вразумительно:
- Клара, мы с тобой уже год вместе не живём. Мы – фактически – в разводе, осталось только формальности утрясти. Деньги я приносил добровольно и безо всяких напоминаний. Я ещё раз повторяю, Дениска – мой сын и я его люблю, я ему во вред никогда ничего не сделаю….
- А ты в этом уверен?..
Тонкая, злая полоска ярко-красных губ саркастически скривилась….
Глаза стали большими-большими, а зрачки маленькими-маленькими….
Контуры лица хищно заострились….
В воздухе запахло чем-то напряжённым и наэлектризованным….
Барулин почувствовал в её словах явную угрозу….
Барулин нервно кашлянул и тихо уточнил:
- В чём уверен?
- В том, что он – твой сын?
Очень нехорошим тоном это было сказано….
Сердце Барулина сбоило и затравленно трепыхнулось….
Дурной тон…. Дурные предчувствия….
- Клара, ты так не шути…. – Примирительно попросил Барулин.
- Кончились шутки, Барулин! Ты у меня в Америку с чистым сердцем отправишься, как на крыльях полетишь, голубь перелётный.
- Опять не понял….
Барулин действительно ничего не понял.
Клару очень часто заносило и из неё всякие гадости вылетали с непринуждённой лёгкостью, но….
Но сейчас Барулин почувствовал нечто совсем скверное и отвратительное.
Лицо у Клары стало такое…. За такое выражение лица, таких как она, в средние века на костре сжигали!
Клара намертво вцепилась наманикюренными пальчиками в столешницу, легла на стол грудью и, убийственно чётко выговаривая каждое слово, заговорила:
- Слушай сюда, герой-любовник…. Помнишь того теннисиста с прибалтийской внешностью, с которым я на третьем курсе перед самой свадьбой закрутила?
- Зачем ты это ворошишь? Могла бы этого и не вспоминать напоследок.
- А ты вспомни, Барулин! Ты ещё бегал пугал меня, что замуж не возьмёшь. Помнишь или нет?
- Я же тебе всё простил, Клара….
- Напрасно, Барулин! Напрасно ты ЭТО мне простил!
И тут Барулин понял….
Барулин посмотрел в её глаза….
Таким лютым холодом от этих глаз повеяло….
Барулин понял, что ни жалости, ни пощады он не дождётся….
Барулин невольно отшатнулся….
Он уже понял, что сейчас услышит….
И это будет вдребезги убийственно!..
- Ты этого не сделаешь, Клара,… ты этого у меня не отнимешь,… ведь должен быть предел…. – Слабо попросил Барулин, закрывая глаза ладонью….
Надежды больше не было….
Он понял, что сейчас ему понадобятся все силы, все внутренние резервы, чтобы принять этот сокрушительный, может быть самый сокрушительный удар судьбы….
- Ты этого не сделаешь, Клара….
И следующие её слова прозвучали как гром среди ясного неба….
- Я ЭТО УЖЕ СДЕЛАЛА!
ДЕНИС – НЕ ТВОЙ СЫН!!!
Барулин болезненно зажмурился….
Это были самые страшные, самые беспощадные слова, которые он когда-либо слышал в своей жизни….
Это было самое сокрушительное фиаско….
Катастрофа….
Всё бесповоротно полетело под откос, в пропасть….
Огромная блестящая швейная игла, с обрывком суровой нитки на конце, вонзилась в грудь, норовя ужалить в самое сердце….
- ТЫ – СОВСЕМ ПРОПАЩИЙ! У ТЕБЯ ТЕПЕРЬ НИ МАТЕРИ, НИ СЕМЬИ, НИ РОДИНЫ!! ТЕБЯ ВСЕ ОСТАВИЛИ!!!
Внутри Барулина царила полная, отчаянная пустота….
Кошмарная душевная боль неуклонно усиливалась….
И в этой гулкой пустоте инфернально отчётливо продолжал звучать голос Клары:
- У ТЕБЯ ТЕПЕРЬ ДАЖЕ СЫНА НЕТ!!!
…. Всё остальное вдруг стало неважно….
…. Огромная швейная игла вонзилась прямо в сердце….
…. Барулин пьяно покачнулся, принимая этот нокаутирующий удар….
…. Большего потрясения он никогда в жизни не испытывал….
- Не верю…. Денис – мой сын…. – посиневшими от нехватки кислорода губами пролепетал Барулин.
- Прими с достоинством, Барулин! Не в тебя же недомерка Дениска такой рослый и симпатичный пошёл. Это – не твоя кровь, не твоя порода!
Огромная швейная игла всё глубже вонзалась в сердце.
Нужно быть сильным! Нужно держаться! Нельзя подавать виду. Нельзя! Нельзя чтобы она наслаждалась видом этих мучений.
А огромная швейная игла всё глубже входила в сердце!
Клара продолжала убийственно спокойно говорить:
- Так что мы с тобой в расчёте, Барулин! Ты у меня – лучшие годы забрал, а я у тебя – сына. Баш на баш, Барулин, всё по справедливости….
Барулин встал….
Швейная игла ещё глубже вонзилась в сердце….
Тем не менее, ему нельзя было сидеть. Нельзя было выказывать слабость. Нужно было что-то предпринимать. Метаться! Рваться! Биться! Бороться!..
Правая рука Барулина непроизвольно потянулась к сердцу, на лице появилась гримаса нестерпимой боли, но он вовремя сдержался….
Все силы! Все силы, на какие только способен!
Держать удар! Держать!
Нельзя выказать слабость!
- Дениска знает об этом? – Хрипло уточнил Барулин.
- Пока нет, но я ему обязательно об этом скажу….
- Я тебе не верю….
- Барулин…. БАРУЛИН!.. Мелодрам не устраивай. Дело-то житейское!
Барулин тихо заговорил и с каждым словом расставался, тщательно обдумывая его напоследок:
- Хочу тебя кое о чём попросить…. Не говори Дениске об этом…. Пусть он остаётся МОИМ сыном….
- Барулин…. БАРУЛИН!.. ОН – НЕ ТВОЙ СЫН. У ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕТ СЫНА!
- У меня есть сын…. – Возразил Барулин.
Сейчас Барулин понял, зачем ему это надо….
Он понял, что за эту неправду он будет цепляться из последних сил.
Он также понял, что если он сейчас потеряет ЭТО, то это будет последняя потеря в его жизни.
Нужно было что-то обретать, из последних сил.
Нужно было вцепиться в это намертво!
А швейная игла всё глубже входила в сердце….
- СЫНА У ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕТ! ТЫ ВСЁ ПРОФУКАЛ!
- У МЕНЯ ЕСТЬ СЫН…. – С маниакальным упрямством пробормотал Барулин.
- НЕТ У ТЕБЯ СЫНА!!
- У МЕНЯ ЕСТЬ СЫН…. – Теперь Барулин произнёс это так, как произносят заклинание.
- НЕТ У ТЕБЯ СЫНА!!!
Швейная игла пронзила сердце насквозь!
Вопреки всему, это – придало Барулину силы!
Истекая злой, чёрной кровью, он ощерился в страшной гримасе и, рывком метнувшись через стол, схватил бывшую жену за горло!
Откуда только силы взялись в тщедушном программисте!
С фантастической лёгкостью, будто плюшевую куклу подбросил её в воздух, припечатал к стене и с той внушительной силой, на которую способен лишь слабый человек, угрожающе заговорил:
- Запомни, профура!.. Сын…. У меня…. Есть…. Был! Есть!! И будет!!! ДАЖЕ ТЫ, С-СУКА ЗЛАЯ, НЕ СМОЖЕШЬ ЕГО У МЕНЯ ОТОБРАТЬ….
- Придурок, сейчас ментов вызову!
Барулин сейчас как будто жил другой жизнью.
Он сам себя не узнавал.
Себе не принадлежал.
И те слова, которые он сейчас говорил, он никогда не поверил бы, что сможет сказать хоть одной женщине:
- Умри, дрянь! Ты будешь молчать всю жизнь. Денис никогда этого не узнает! Эта тайна нас сроднит окончательно. Денис навсегда, - слышишь, чмо! – НАВСЕГДА! останется МОИМ сыном. Я буду платить тебе за это столько, сколько бы ты, мразь, не запросила. ЭТОГО ТЫ У МЕНЯ НЕ ОТНИМЕШЬ! ЕСЛИ ТЫ КОМУ-НИБУДЬ, КОГДА-НИБУДЬ ОБ ЭТОМ ПРОБОЛТАЕШЬСЯ, Я ТЕБЯ, С-СУКУ ЗЛОБНУЮ, ОБЕЩАЮ, ЗАГРЫЗУ. ПОНЯЛА?
- Голосок прорезался?..
- П А Н Я Л А ?!!!
Окончательно теряя контроль над собой, Барулин реально, в усмерть, стал душить свою бывшую жену. И ему это в какой-то момент даже стало приносит упоение и наслаждение.
- П-пусти! Д-дышать нечем! – Кое-как извернулась Клара, уже откровенно испугавшись.
- П А Н Я Л А?!!!!!!
Барулин рванулся следом, вновь ловко и цепко поймал её за горло….
- П-п-п-поняла…. – Прохрипела Клара.
Глаза её помутнели от недостатка кислорода….
Она действительно всё поняла. Она поняла, что перебор, что река вышла из берегов, что все эти угрозы – не пустые слова и не банальные стращалки, что с лишённым последнего, с загнанным в угол лучше так не заигрывать. Этот разбушевавшийся тихоня, потомственный интеллигентишка, намерен здесь и сейчас дать последнюю, решающую битву. Не исключено, что смертельную.
Клара на самом деле испугалась.
Барулин перестал душить.
- Паняла? – Внятно уточнил он напоследок.
- Паняла…. – Подтвердила она.
Барулин отшвырнул парализованную страхом жену в сторону, затем решительно выдернул из груди огромную швейную иглу и, окончательно истекая кровью, двинул на выход. Не сработал даже инстинкт самосохранения, он знал, что от этого ему будет ещё хуже, что так он, скорее всего, кончится от кровопотери, что этот опрометчивый жест, быть может, добьёт его окончательно, но….
Ему нужно было как-то излить эту чёрную, злую кровь!
И у него осталось ещё одно незаконченное дело….
…
Рана в душе кровоточила….
Барулин шёл по двору, оставляя за собой извилистый кровавый след….
Сил больше не было, оставались лишь невероятно сильные эмоции и чувственный порыв. Всё держалось только на этом. Весь этот мир потерял краски. Он потускнел. Он стал серым. Пепельно-серым. Осталось лишь одно светлое пятно – Дениска.
Открытая рана в душе кровоточила….
Барулин постоял немного, размышляя, где ему найти Дениса.
Долго размышлять не пришлось…. Если на дворе весна? Если у тебя есть футбольный мяч? Если у тебя есть классная компания? Если тебе десять лет?
Где тебя искать?
Барулин заторможено поковылял в сторону спортивной площадки, откуда доносились оголтелые, жизнерадостные, громкие крики….
Барулин доковылял до спортивной площадки….
Почему-то одно плечо было выше другого, и он ничего не мог с этим поделать….
Словно раненая птица Барулин вцепился скрюченными пальцами в металлическую сетку ограждения и практически повис на руках, потому что сил стоять на ногах больше не осталось. Если бы не эта оказия, не исключено, что он бы сейчас подломился в коленях.
- Денис! – Позвал он.
Дениска в этот момент водился с мячом. Он был настолько увлечён игрой, что не услыхал голос Барулина.
- ДЕНИС! – Ещё громче позвал Барулин.
Денис снова не услышал, а может быть, это только Барулину показалось, что он кричит, на самом деле сил издать полноценный крик у него уже давно не осталось сил, но так или иначе, кто-то из ребят потрогал Дениса за плечо и указал ему на отца.
Денис неторопливой трусцой побежал к ограждению, на котором обессилено повис Барулин.
- Чего, пап? – Ещё издалека крикнул он.
- Мне нужно кое-что сказать тебе….
Дениска остановился с другой стороны ограждения.
Так что разговаривать им пришлось сквозь металлическую сетку.
- Чего, пап?
Денис нетерпеливо обернулся в сторону футбольного поля. Игра была в самом разгаре! Ведь он был в этот момент так необходим!
- Я скоро уезжаю, сынок. Надолго….
- Я знаю, пап. В Америку!
- Да, сынок, в Америку…. Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное….
Денис подошёл с другой стороны к металлической сетке и в свою очередь просунул в неё пальцы.
Вновь метнул нетерпеливый взгляд в сторону происходящего на футбольном поле.
Барулин присел на корточки и прикоснулся к пальчикам Дениса. Почему-то из-за такой мелочи ему вдруг стало невероятно легче на душе.
Зияющая рана кровоточила….
- Только давай недолго, пап.
- Недолго, сынок. Это важно, Денис…. Даже не так,… сформулируем предельно точно, это сейчас – САМОЕ ВАЖНОЕ на всём белом свете.
- Ты плачешь, папка?
- Пустяки, сынок. Пыльца в глаз попала, весна ведь на дворе…. – Барулин часто-часто заморгал глазами, стряхивая кипящие слёзы.
- Что с тобой, пап?
- Запомни, Денис, ты – мой сын….
- Пап, тебе больно?
- Нет, сынок, это…. В глаз что-то попало!
- Пап, быстрей давай!
- Денис, повтори: ты – мой сын.
- Конечно, я – твой сын, папка…. Скоро уже? Нам гол забьют из-за тебя!
- Запомни, Денис,… НА ВСЮ ЖИЗНЬ ЗАПОМНИ! ТЫ – МОЙ СЫН, Я – ТВОЙ ОТЕЦ, кто бы чего не говорил обратного, не верь! Даже если мама будет тебе говорить, что это не так, ты все равно не верь. Мама больна. Она заговаривается. Она скоро выздоровеет и перестанет говорить эти странные вещи. Всё утрясётся, всё наладится, мы всегда будем вместе. Ты – мой сын, Денис. ТЫ – МОЙ СЫН!..
Денис снова метнул нетерпеливый взгляд в сторону поля.
- Вот! Нам гол забили из-за тебя! Я пойду, пап!
- Конечно, Денис…. Только помни, Я – ТВОЙ ОТЕЦ….
- Конечно, пап! Я – помню!
Барулин придирчиво проводил взглядом убегающего прочь сына.
Сына?..
СЫНА!
- Ты – мой сын, я – твой отец…. – Как заклинание пробормотал Барулин.
Барулин встал с колен….
Зияющая рана в душе кровоточила….
Барулин покачнулся на ватных ногах и смог изобразить на лице какую-то печальную, измочаленную улыбку….
Откуда-то вдруг пришла тихая, несмелая уверенность, что теперь он – не один на белом свете….
О. Новиков. 04.03.2010 г.
г. Санкт – Петербург.