Это происходило в те давние благословенные времена, когда громоздкие нефтеналивные танкеры не знали дорогу на заправку мимо Ермиловской бухты в Финском заливе, а чёрный мощный ледокол не расчищал им прибрежный фарватер в местах массовой ловли корюшки.
Накануне в субботу на родном предприятии занимались привычной в конце месяца штурмовщиной. Поэтому на рыбалку пришлось поехать воскресным праздничным днём.
От Зеленогорского пассажирского вокзала первый дизельный подкидыш уходил в восемь утра и пилил по деревянным шпалам со стальными рельсами в сторону Выборга по приморской железной дороге два с лишним часа. Обнадёживало, что вагон был переполнен заядлыми рыболовами. Заняв и проход, они сидели на видавших виды или на новеньких рыболовных ящиках - чемоданах, пересказывали затейливые истории и вставали, пропуская контроль при проверке проездных билетов.
Малая часть страстных рыболовов вышла на иных остановках. - Почти все доехали до железнодорожной станции города Приморска и дружно ринулись из переполненного вагона на натоптанные за долгую морозную зиму дорожки в попытках побыстрее оказаться на долгожданном твёрдом надёжном льду и занять наиболее уловистые заветные лунки.
Однако я же не спешил, так как мне всегда претило сидеть в толпе рыболовов и обрубать кого-либо. Меня самого частенько обрубали начинающие и бывалые, поэтому я на собственной шкуре испытал и хорошо понимал малую привлекательность этого положения.
Первоначально я рассчитывал пойти к юго-восточной части острова Равица, где однажды случился довольно-таки сносный улов. Руководствуясь заранее принятым решением, а также тем обстоятельством, что здесь я не был завсегдатаем, без лишней торопливости зашёл в здание железнодорожной станции и посмотрел расписание данного дня на обратный путь.
В этом очаровательном городке располагалась маленькая провинциальная дешёвая гостиница, но попасть в неё тем более во время связанного с ловлей корюшки ажиотажа оказывалось просто немыслимой фантастикой.
Выйдя на свежий воздух, я увидел лишь, как вдали мелькали зелёные бушлаты, брезентовые плащи, валенки с бахилами и салазки с чемоданами.
Потихонечку я двинулся вослед спешащим чемоданам, но, когда я вышел к Приморскому шоссе, на противоположной стороне неожиданно резко притормозил тёмно-коричневый грузовичок, в кузов которого принялись карабкаться люди, одетые по-зимнему с ледобурами и рыбацкими ящиками. Безо всякого упор-присева я со всех ног ринулся к посланной свыше машине.
- Давай быстрей, - орал во всё горло на меня рыбак в тёмно-синем строительном подшлемнике с подножки автомобиля.
И только я перевалился через тёмно-коричневый борт кузова, громко хлопнула дверь кабины, и грузовичок нетерпеливо дёрнулся. В кузове оказалось добрая дюжина рыбаков. Я рассчитывал, что нас довезут до деревни Карасевки, откуда рукой подать до намеченного мною места ловли корюшки. Но деревню проехали, а жёлтый от эпоксидки пенопластовый чемодан, на котором я сидел, продолжал трястись. Я спросил сидящего рядом рыбака в защитного цвета армейской плащ-накидке:
- Куда едем, земеля?
Он с абсолютно серьёзным видом пожал многозначительно плечами и всей накидкой и пробубнил сквозь пышные усы:
- А хто ж его знает?
Вскоре, однако, грузовик сделал крутой поворот направо и, проехав, по совершенно прямой дороге, обрамляемой невысокими молодыми лиственными деревьями, остановился у проходной с табличкой. Я здесь бывал прежде с рыболовными компаниями: нас привезли на Малахит.
По широкой выложенной бетонными плитами дороге мы спустились к глубокому проливу Бьеркезунд, за которым величаво темнел Большой Берёзовый остров. Однажды от этого знаменательного места мы с напарником пошли на юг к маяку на острове, где клёв очень даже порадовал. На дорогу тогда ушло по сорок минут в оба конца.
На этот раз трое из прибывших рыбаков направились направо – в сторону острова Равицы, ещё трое решили в проливе напротив бетонки проверить лунки, которых здесь имелось изрядное количество. Большая же часть пошла по натоптанной по льду тропе в сторону знакомого мне маяка. Я также сделал этот выбор, и пока шли гуськом обогнал нескольких отстающих искателей клёвого места и таким образом оказался в середине каравана.
У знакомого маяка ближе к берегу сидел на красном самодельном чемодане одинокий седой старик и не шибко дёргался, похоже, занимался окунем. Начало чуть накрапывать, а впереди, куда уходила наша тропа, стоял сплошной светло-серый туман.
Только через полтора километра пути прямо по курсу замаячили тёмные силуэты первых рыбаков-корюшатников, многие из которых предусмотрительно оказались в плащах. Дождь не перешёл в ливень, но лупил умеренно и уверенно. Ветерок дул совершенно слабенький и, можно было предположить: блёклое небо прохудилось на целый день.
Поскольку времени, в общем-то, оказалось в обрез, я мимоходом посмотрел направление течения в лунке у одного из рыболовов, и, отойдя от него метров за тридцать мористее, пробурил первую лунку. Снарядив первую удочку, я еще раз проверил течение и еще раз убедился, что у того рыбака семь удочек стояли почти вдоль течения. Я же поперёк течения сумел зарядить только три надёжных компактных удочки: поставить четвёртый удильник не дал ценный клёв, пахнущей свежим огурцом рыбки.
Расчудесная рыбка давала жару, пришлось снять чёрную тёплую куртку с меховым воротником и уложить её аккуратно на чемодан, поскольку кругом все было в лужах от дождя и тающего льда.
Другие рыболовы в обозримой акватории тоже не сидели сложа руки, самозабвенно использовали подвернувшийся удачный клёв.
Примерно через часик мелкий дождь завершил свое скверное дело, и из-под белых кучевых облаков засияло лучами жёлтое солнце, которое сумело тёплыми лучами чуть подсушить мою влажную амуницию снаружи.
Именно на этой рыбалке мне впервые повстречались и запомнились своей неутомимостью громадные вездесущие голодные чайки воровайки.
Увлечённый уловистой рыбалкой, я обычным образом откидывал вытянутые со дна залива рыбины за спину в сторону от лунок. Честно признаюсь: не заметил, как две чайки утащили двух крупных мам. Довелось мне пронаблюдать процесс воровства только третьей чайки: размахивая длинными мощными крыльями, она разбежалась по луже, а потом поднялась в воздух, убрала шасси и, крепко держа в клюве выловленную мною тоже солидных размеров серебристую болтающую хвостом корюшку, медленно с чувством достоинства планировала в поисках свободного от своих боевых подруг места, где намеривалась полакомиться украденной у меня рыбиной.
Конечно, может быть, я и сам отчасти повинен в случившейся ситуации, так как в начале рыбалки в благотворительных целях кинул какой-то маленькой чайке корюшинку размером чуть меньше среднего.
Я понадеялся, что в дальнейшем буду отгонять воровок криком и маханием рук. Но, оказалось, некогда бегать за чайками пока вытягиваешь очередную рыбину с восемнадцатиметровой глубины, стараясь не зацепиться крючками за ледяной край лунки.
Видя лакомое пропитание, горластые чайки обступали меня с раскиданным по льду уловом и самые смелые подходили совсем близко. Вытянув шею, они задирали вверх массивные и слегка загнутые вниз клювы. По большей части эти крупные птицы высотой более полуметра чуть не доросли до бакланов, и все ж имели серьёзный внушительный вид. Их белое и светло-серое с чёрными отметинами оперение выглядело совершенно различным, даже более того оперение голов у всех птиц оказалось совсем не совпадающим с другими.
Я решил их не соблазнять, и уложил пойманную рыбу в просторный фирменный пакет, который поставил рядом с ящиком. Теперь я отбрасывал рыбу только туда и по мере возможности старался чаще укладывать в мешок.
Конечно же, не я один стал объектом нападения изголодавшихся по свежей вкусной очаровательной рыбе крылатых морских пиратов – рядом рыбаки орали благим матом и отгоняли чаек от своей добычи. Смотреть на бранящихся мужиков было весьма весело теперь, когда сам прятал свою пойманную рыбу в полиэтиленовую сокровищницу.
По часам я определился, что пора сматывать удочки и только тогда заметил, что уже вдалеке по тропе удаляются рыболовы в сторону Малахита. Оставшиеся на льду страдальцы никак не торопились расстаться с интенсивным весенним клёвом. - Предположительно, они приехали на автомобилях.
Улов составлял уже более семи килограммов, и я снял продолжающие показывать поклёвки удочки, уложил рыбу и снасти в пенопластовый видавший виды ящик и направился к натоптанной по льду тропе в обратный путь.
При отходе от оставшихся тягать корюшку рыбаков со мной поравнялся молодой крепкий длинноногий парень с высоким бордовым современным рюкзаком за плечами и голубой вязаной шапочкой на голове. Он приехал со мной в кузове грузовика и, наверное, тоже только-только смотал свои удочки.
- Я иду наискосок, так дрога оказывается несколько покороче, - скороговоркой объяснил мне попутчик и учащённо торопливо по-спортивному заработал длинными натренированными ногами вперёд.
Молодой парень резко рванул, как на пятьсот. Мне за ним угнаться не представлялось никакой возможности. Дальше я двинулся, ориентируясь на его следы, которые отчётливо проявлялись при отсутствии разнокалиберных луж и чистого твёрдого льда.
Разглядывая берега пролива, я совершенно случайно заметил прямо перед собой свежую полынью, заполненную рыжими прогнившими кусками льда. Парень был уже вдали, а как он обошёл майну по твёрдому льду вокруг, не было видно. Я пошёл влево и взял направление в сторону натоптанной тропы, по которой поздним утром мы гуськом спешили к месту предполагаемого лова.
- Лучше потерять время, двигаясь в обход, чем потерять время на выкарабкивание из майны, - думал я, вышагивая ускоренным темпом по достаточно твёрдой и промытой дождиком тропе.
Уже вдали я видел место нашего спуска на лёд, но тропа к этому месту делала значительный полукруг влево, а вправо напрямую к берегу уходила тропка помельче.
И я решился сократить дорогу. До берега оставалось всего каких-то метров тридцать, когда прямо передо мной предстало место, где было просто гнездо майн. Вдоль берега в пределах обозримости их было с десяток, словно на минном поле подрывались в этом месте рыболовы.
- Скорее всего, здесь сильное подлёдное течение, а майны наделали вчерашние купальщики, - рассуждал я. - Майны не замёрзли, потому что ночью стояла нулевая температура. Если возвращаться на главную тропу, может не хватить никого времени.
Да, и совсем неизвестно – что там: утром было одно, а сейчас тоже может появиться реальный шанс совершить весеннее купание.
Дальше я продвигался чрезвычайно медленно, с предельной осторожностью, прислушиваясь к настораживающим звукам весеннего льда, прощупывая иногда его прочность давним ледобуром.
На берег я выбрался благополучно, в том числе благодаря многолетним навыкам.
Тропа не тропа, но чьи-то следы на снегу толи сегодняшние, толи вчерашние карабкались вверх по совершенно крутому обрывистому поросшему молодыми деревьями склону. И я полез по косогору по углублениям в снегу.
Пройдя всего метров десять от берега, я уцепился за куст для восхождения на верх. И оказалось, что это куст вербы с распустившимися почками. Не считаясь со временем, я достал нож и срезал несколько веток с особо яркими крупными почками. В чемодане для них нашлось комфортное место под крышкой. И я продолжил путь восхождения.
Наверху на развилке убранных дорожек, пожилая женщина в темно-синей форме без проблем подсказала мне, как лучше выйти к проходной. Двери проходной оказались раскрыты настежь. Молодая миловидная женщина в форме из-за стекла охранного помещения с выжидательной приглашающей улыбкой красивыми карими глазами смотрела, как я боком крутил вертушку с поднятыми вверх руками, держащими ящик с санями и ледоруб.
- Похоже на то, что она очень даже охотно и с превеликим удовольствием меня арестовала бы при изъявленном моем желании, - думал я, выходя из проходной. – Но завтра на завод в утреннюю смену.
В конце прямой бетонной дороги я увидел фигуру, скорее всего это мелькнул тот парень, с которым мы срывались от лунок. Бетонка посредине была свободна от снега и льда, поэтому я тащил сани с чемоданом по грязной бровке, иногда алюминиевые полозья чиркали по бетонным плитам, но все равно так, как мне представлялось, рыбацкую поклажу тащить легче.
Судя по текущему бесценному времени при самых благоприятных обстоятельствах еще имелись мизерные шансы успеть на дизельный поезд из города Приморска в сторону Санкт-Петербурга.
Каково же было моё удивление, когда за поворотом бетонки, на Приморском шоссе я увидел семерых рыбаков. Они объяснили, что вот-вот должен подойти последний рейсовый автобус из посёлка Ермилова в город Приморск. Воскресным вечером попуток не предвиделось, и единственной крохотной надеждой являлся этот межпоселковый рейсовый автобус.
Время в томительном и напряжённом ожиданиях неумолимо и бесплодно проходило, а общественный транспорт сначала задерживался, потом опаздывал и, в конце концов, не пришёл и вовсе.
К отходу последнего сегодня дизельного поезда из Приморска мы уже совсем не смогли бы успеть ни на чём. Попуток и противопуток не виделось ни единой и вряд ли они могли появиться воскресным праздничным вечером. Вариант просматривался один – идти пешим порядком в Приморск, перекантоваться на вокзале и с первым подкидышем вернуться восвояси.
Но один большого риска человек предложил попытаться остановить дизель-поезд именно здесь. Действительно, мы ведь почти ничего не теряли. Подкидыш вот-вот должен отойти от станции Приморска и через несколько минут должен простучать колёсами по стальным рельсам мимо нас.
Когда светло-серый состав с красной головой только-только показался в конце сходящихся стальных рельс из-за железнодорожного поворота, мы все как один безо всякой на то руководящей команды одновременно подняли вверх руки в традиционном дружелюбном приветствии и в искреннем пламенном призыве к машинисту дизельного поезда – остановиться.
Шальная безалаберная идея абсолютно неожиданно для всех нас сработала! Этакая махина сбавила ход и остановила свои громадные стальные колеса в неурочном месте в неурочное время ради восьми запутавшихся во времени человек. Только после этого мы всё ещё недоверчиво опустили руки. Можно предположить, что машинист сжалился над недосужими любителями рыбной ловли и, проявив инициативу, решился на доброе богоугодное дело.
Помогая друг дружке, как заправские профессиональные альпинисты, мы взобрались в первую дверь первого вагона. В нём ехало всего несколько человек, и мы расселись на свободные места, как белые люди. Затем мы скинулись машинисту в знак благодарности и, чтоб он и в следующий раз посочувствовал другим таким же чудакам, оказавшимся в подобной ситуации.
На время прибытия нашего наполовину рыбацкого эшелона к пассажирской платформе Зеленогорского железнодорожного вокзала незапланированная остановка посреди транспортного маршрута не сказалась.
Дома в квартирной благоустроенной обстановке мать обыденным доброжелательным тоном спросила:
- Как удалась тебе сегодняшняя рыбалка?
- Всё в общем-то нормально и даже благополучно получилось на этот раз, - сказал я и добавил, - я вербу тебе привёз.
- Спасибо, золотой ты мой, - запричитала она с благодарностью.
И пока я разоблачался из наполовину мокрого одеяния, из-под крышки рыболовного ящика срочно извлеклись ветви весенней вербы, которые сразу же заняли своё достойное место в незамысловатой хрустальной вазе с водой.
Мать пыталась уловить армат почек вербы, и её утомлённые и умилённые глаза искренне радовалась их весеннему многозначительному виду.