Однажды я услышал песню Визбора о Фанских горах. Это было на Алтае в 80-м. И решил, что должен своими глазами увидеть то, что восхитило Юрия Визбора.В августе 87-го намеченное осуществилось: за 20 дней горно-пешеходного похода по Фанам прошел 120 километров, преодолев несколько солидных перевалов. Наибольшая высота, с которой довелось посмотреть на мир – 4200 метров.
На девятый день маршрута добрались до Алаудинских озер. Только разбили лагерь, пошел дождь. Недалеко в трех разноцветных палатках прятались чешские альпинисты, приехавшие тренироваться на фанских пятитысячниках. Привел чехов в горы Джулия Джумахони, знаменитый в этих местах горноспасатель Жуля. На одном из валунов перед Двойным перевалом видел надпись: «Жуля! Проводники Советского Союза приветствуют тебя!»
Историй о нем ходит много, и вот он сам: среднего роста, смуглый, крепко сбитый. Коротко стриженая голова стянута красной лентой, за которую вставлено птичье перо. С нами Жуля общался охотно, травил анекдоты, рассказывал о знаменитостях, с которыми встречался в горах. Узнав, что я из Запорожья, сказал с чуть заметным акцентом: «Тут ваши погибли, знаешь? Вон там памятник им стоит, сходи, положи цветы». И посмотрел мне в глаза, не испугаюсь ли непогоды…
Помню в год, когда произошла эта трагедия, традиционный областной слет туристов был отменен. Жуля рассказывал, как происходили поиски погибших: на Алаудинские озера съехались лучшие альпинисты страны, в их лагере был траур. Тела погибших найти не удалось, только через год талые воды вынесли останки к озеру. Жуля помогал спускать их с гор на равнину.
…Стою перед камнем с прикрепленной к нему табличкой: «Запорожским туристам, погибшим на перевале Адиджи 21 сентября 1981 года». И ниже – семь имен и фамилий. Вставляю в щель букетик неярких горных цветов. Вместо уже увядших, собранных накануне шутником Джумахони. Вокруг, отгороженные прерывистой стеной дождя, нависают покрытые снегами вершины.
За два дня отдыха на Алаудинах много разговаривал с Жулей. Его судьба интересовала меня. Под маской весельчака этот уже пожилой мужчина прятал свою невеселую историю.
Были у Жули семья, дом и горы, в которых проводил ежегодно по восемь месяцев. Пока жена не сказала: «Я или они». Уже тридцать лет живет он в горах, без которых не может. Рюкзак, палатка, ледоруб – все нажитое Жулей добро. Только на месяц-полтора, когда у туристов не сезон, спускается в Душанбе, где у него друг.
Все спят. Нас двое возле костра. Жуля достает из огня горящую ветку, прикуривает очередную сигарету, продолжает повествовать о себе. Сюжет для рассказа, думаю я. А может и для романа: как человек мучается оттого, что не может обходиться без гор.
Он проводил нас до Мутного озера. «До свиданья, запорожец», - сказал, прощаясь. Сказал весело, только в глазах был блеск грусти. Мы ушли вверх по укрытой свежим снегом тропе. Джулия оставался внизу в окружении холодных родных вершин.
Много воды сошло с них за эти годы к Алаудинским озерам. В горах Таджикистана давно стреляют. Даже отчаянные бродяги вряд ли решаются ходить сейчас по Фанским горам. Как сложилась судьба памирского горноспасателя Джумахони, не знаю. Знаю лишь, что недолгая встреча с ним никогда не забудется. Как и песня Визбора о Фанских горах, которая точна и незамысловата.