Однажды знакомые запорожские лодочники пригласили принять участие во Всесоюзной крейсерской гонке, проходившей на Онежском озере. Из любопытства я согласился, ведь имел самые смутные представления о водно-моторном спорте.
До Петрозаводска добрались поездом. Пять моторных «бортов», ранее отправленных в товарном вагоне, уже дожидались нас. Лодки выгрузили, привезли на берег и начали готовить к соревнованиям. Каждый занимался своим «бортом», я ж, безлошадный, бродил по берегу, «обозревая окрестности Онежского озера». Воспользовавшись возможностью, смотался «Метеором» и на остров Кижи, посмотреть знаменитые памятники деревянной архитектуры. Увиденная в пути природа Карелии покорила красотой и умиротворенностью.
Но куда делась эта умиротворенность в день старта соревнований. Погода, начавшая портиться еще с вечера, разбила надежды на малую волну. Неспокойная поверхность Петрозаводской губы представляла серьезную опасность для легких алюминиевых заводских лодок. Но, вопреки всему, на старт 300-километровой крейсерской гонки вышло более 70 экипажей.
Я был в одном экипаже с Геной Рыбаковым, выступавшем на самодельной деревянной лодке «Радуга». Водно-моторным спортом Гена увлекался давно и, как я понял за несколько дней общения с командой, не раз попадал в смешные и нелепые ситуации, что служило темой постоянного подтрунивания над ним. Мне как штурману экипажа полагалось сидеть возле Рыбакова и, ориентируясь по выданной схеме, выбирать маршрут движения. Но, чтоб как-то противостоять волне, пришлось сесть на корму лодки, придерживая руками канистры с бензином.
Пока мчались по узкой губе, бесконечное прыганье по волнам еще было терпимо. Но стоило выскочить на «большую воду» Онеги, «Радугу» встретил сильнейший шторм. Каково было за рулем Рыбакову, не знаю. Мое же место на корме превратилось в настоящую Голгофу. Лодку швыряло, как по камням, и каждый удар больно отдавался во всем теле. Чтоб не вылететь в воду, цеплялся пальцами за борта, канистры, пружинил ногами. Добавившийся к шторму дождь лупил по лицу и глазам, и было по-настоящему тяжело. Я с ужасом думал, что этой пытке длиться еще несколько часов, до Кандопоги и обратно.
Мучились, понятно, не только мы. На многих лодках глохли движки, срывались заклепки обшивок, лопались тонкие корпуса. Одни «борта», высадившись на берег и починившись, продолжали гонку, другие возвращались на базу. Но узнали мы об этом позднее, а пока, борясь со стихией, вдруг обнаружили, что «Радуга» осталась единственной лодкой в окружающем штормовом просторе. Ни впереди, ни сзади нас соперники не просматривались. Гена Рыбаков сверился с картой, о которой в борьбе со стихией оба забыли. Нужно было определить точное местонахождение «Радуги». Остров слева напоминал очертаниями остров Суйсари, значит, мы идем правильно, и прямо по курсу лежит Кондопога. «Похоже, мы от всех оторвались, - крикнул я Геннадию. - Что ж, стоила мучаться...».
Ободренный скорой победой, Генка прибавил газу. Непогода ни ему, ни мне уже не мешала. Я был рад, что мой новый приятель станет победителем сложной крейсерской гонки, заткнув рты тем, кто подшучивает над ним.
Сквозь дождь впереди прорисовались силуэты построек. Мелко и бледно, потом, по мере приближенья к ним, увеличиваясь и становясь четче. «Вот она, Кондопога! - орал Рыбаков голосом Цезаря, входящего в поверженный Рим. - Мы будем первыми!». А у меня уже ёкнуло сердце, и я не знал, как сказать об этом Геннадию. Врезанные в серое небо, перед нами вырастали чудо-церкви Кижей. Не узнать их изящные силуэты, виденные мною два дня назад, было нельзя.
Мы причалили к низкому травянистому берегу и с полчаса курили, матерясь и проклиная погоду. Догадываюсь, что переживал Рыбаков, я же испытывал чувство огромной вины перед ним. Это я, штурман, проморгал момент, когда «Радуга» сбилась с курса, пойдя практически в противоположную от Кондопоги сторону.
К месту старта мы вернулись не самыми последними. Шторм так разбросал лодки по Онежскому озеру, что собирать их пришлось с помощью вертолета.
На кольцевую гонку, проходившую на следующий день, из за поломок вышли не все. Рыбаков со своим «бортом» возился всю ночь, я помогал, чем мог. Мы выступали одним экипажем. И хоть погода опять плевалась дождем и ветром, шесть кругов скоростной кольцевой гонки среди лодок-самоделок рыбаковская «Радуга» прошла первой.
В тех соревнованиях лета 1983 году участвовало 11 команд. Запорожцы заняли шестое командное место. А небо над Онежским озером, очистившись от туч, стало глубоким и синим буквально через пару часов после завершения кольцевой гонки.