Пояснение: Рис. 9 и 10 относятся к разделу "Сценические фрагменты заговора" книги "Заговор против Пушкина".
II. Александровские и николаевские даты
Их, по сравнению с екатерининскими датами и числами, не так уж и много. Но, тем не менее, их тоже необходимо хоть как-то выделять, так как царь заложил и в их появление, в заговоре, немалое содержание. Содержание, нередко раскрывающее и его дальнейшие намерения, - и, разумеется, планы! - в разворачиваемой, им же, интриге против поэта. Начнем, пожалуй, с александровских дат. Тоже, как и в предыдущем случае, попытаемся свести, их, в единый ряд хотя бы для наглядности, вовсе не стремясь, при этом, к их полному перечислению.
1833 год
12-го декабря – создание царем, через Бенкендорфа, «Николаевского медного всадника» (Смотрите об этом, более подробно, в нашей первой книги.), с соответствующими царскими пометами на пушкинском «Медном всаднике», после которых разгневанный поэт и положил, свое произведение, именно в «стол».
Еще раз напомним, вам, что, - через, выделяемые здесь, нами, сценические фрагменты и действия! - царь Николай I выделяет, или ведет, в заговоре против Пушкина, именно линию Александра I. Именно по этой линии реально произойдет, потом, придворная церковь с николаевской панихидой, в ней, по Пушкину. И, в этот же день, подвал, этой церкви. Подвал, с хранящимся Николаем I, в нём, чучелом лошади. Лошади, на которой Александр I и въехал, в Париж, как - «победитель Бонапарта».
1834 год
25-го апреля или, по пушкинскому дневнику, «среда на святой неделе» - праздник совершеннолетия наследника престола, в будущем своем – Александра второго. Сценический фрагмент с использованием царем, в заговоре, имени «Александр».
Вот как он выглядит по большой дневниковой записи поэта:
«Среда на святой неделе. Праздник совершеннолетия совершился. Я не был свидетелем. Это было весьма торжественное государственное и семейное. Великий князь был чрезвычайно тронут. Присягу произносил он твердым и веселым голосом, но, начав молитву, принужден был остановиться – и залился слезами. Государь и государыня плакали тоже». И так далее.
Следует, здесь же, напомнить вам, что наследник престола, в будущем своем – Александр II, упомянут, Дантесом, в его письме, к Геккерну, от 6-го марта 1836 года, который, прекрасно зная слухи и толки при николаевском дворе, пошутил, - над Дантесом! - именно на счет жены поэта, Н.Н. Пушкиной. Более подробно, об этом, смотрите выше.
Фрагмент организовывался царем, разумеется, не для одного Пушкина. Но Пушкин должен был присутствовать, - как «камер-юнкер»! – на только что выделенной, перед вами, церемонии. Поэтому здесь следует проверить, нет ли, в камер-фурьерском журнале, пометы об отсутствии Пушкина на выделяемой, здесь, церемонии.
Ибо такая помета уже существует на религиозном празднике «Святого Александра Невского», 1836 года. Что уже свидетельствует, нам, о следующем. Царь всегда прослеживал именно присутствие, поэта, на устраиваемых, им, придворных, - и других! – церемониалах.
Ещё раз напомним вам, что царь Николай I прослеживает через свои сценические фрагменты, - устроенные, им, через организацию церемониалов царского двора! - и “линию” (или – мотив!) Александра I в заговоре против поэта.
Настоятельно просим, вас, уже самостоятельно прослеживать, в николаевском заговоре против Пушкина, и екатерининский, и павловский, и александровский, и, даже, николаевский мотивы. Ибо мы уже просто не способны постоянно напоминать, вам, именно о них. У нас же есть, помимо этого, и множество других задач и целей, которые мы и пытаемся разрешить и раскрыть, перед вами, именно в предлагаемой вам, сейчас, книге.
28-го апреля – дворянский бал в честь совершеннолетия наследника престола. Бал, использованный, царем, и для выделения, в заговоре, главных дат его. Смотрите, о них, выше. В частности, для выделения, им, числа смерти Петра Великого. Числа, взятого, им, именно со дня его смерти, то есть с даты 28-го января 1725 года. Подтверждается нам дневниковой записью поэта от 3-го мая.
Вот хотя бы одна строка, из его дневника, подтверждающая именно это: «Прошедшего апреля 28-го был, наконец, бал, данный дворянством по случаю совершеннолетия великого князя» (Заметим, что «Пиковая дама» именно в апреле месяце вышла, у поэта, в свет.).
12-го декабря – создание Николаем I, в день рождения Александра I, сценического фрагмента «Императрица в белом и белый человек» именно для Пушкина. Фрагмент заговора только что рассмотрен, нами, выше.
1835 год
Очередной календарный год пока пропущен, нами, по Александру I. Причина: дневник поэта заканчивается - февралем 1835 года. Но, зато, не пропущен, этот год, по Павлу первому.
6-го января 1835 года – придворный бал, приватный маскарад.
Или сценический фрагмент заговора, - вновь созданный нам, царем-«сценаристом» (Даже 6-ое января вновь повторяется, - как екатерининское число, разумеется! - именно у царя-интригана. Вспомните приход Вигеля, к поэту, именно 6-го января 1834 года.). Фрагмент условно назван, мною: «Николаевский двор в мундирах времен Павла I».
Вот хотя бы одна строка, - из большой пушкинской дневниковой записи от 8-го января 1835 года! - подтверждающая продолжение, - или дальнейшее развитие николаевский заговор против Гения! - именно по пушкинской Истории России: «6-го бал придворный (приватный) маскарад. Двор в мундирах времен Павла I-го». Далее читайте, пушкинский дневник, самостоятельно.
Мы же выделим, здесь, само предназначение этого бала. Николай I, выделяя «екатерининское число», - и бал-маскарад времен Павла первого! - наиярчайшее отразил, в заговоре, именно похороны Павлом первым, пятого декабря 1796 года, Екатерины II и Петра третьего. И здесь он прослеживает - именно пушкинскую Историю России.
Кстати, продолжит он, пушкинскую Историю России, и через «постановку», им же, праздника «Святых Петра и Павла». Это мы дали, вам, для того, чтобы вы и этот религиозный праздник, - использованный царем для наполнения скрытой части своего заговора против Пушкина! - внесли в свой «реестр памяти». Я же, работая с очень сложным, для автора, материалом, просто могу и забыть о нём, то есть - пропустить его.
1836 год
30-го августа – праздник «Святого Александра Невского». Николай I, через своих высших соучастников (Сам он, по каким-то причинам, отсутствовал на религиозном празднике.), «поставил» сценический фрагмент: «Императрица Екатерина II (Её роль выполняла, в выделяемом, здесь, фрагменте, жена царя.), Александр I (Роль, только что названного выше, царя выполнял, в выделяемом, здесь, фрагменте заговора, наследник престола, в будущем своем – Александр II.) и Пушкин на празднике святого Александра Невского».
Пушкин, кстати, на самом празднике был, но не присутствовал - в Елагинском дворце, сославшись на недомогание жены. Что сразу же и зафиксировал, - как случайно установила С. Абрамович по камер-фурьерскому журналу! – один из тайных николаевских шпионов за поэтом. Напротив фамилии Пушкина там существует помета – «не было». По камер-фурьерскому журналу, кстати, как, в свое время, и С. Ласкин (Смотрите, об этом, выше.)
Завершая же ряд, подчеркнем, что в царском заговоре еще в 1834 году появилась: и – придворная церковь, которую царь тоже использует, потом, уже для осквернения мертвого поэта. Вот дневниковая запись Пушкина, от 16-го апреля 1834 года, подтверждающая, нам, именно это (Кстати, пушкинская «Пиковая дама» только что вышла в свет. Может быть, Николай I и «пристегнул» придворную церковь, - тайно присутствующую, у поэта, именно в его повести! – именно по этому случаю.).
Или запись, поэта, свидетельствующая, нам, именно о наличии, существовании в реальности у царя, и этого намерения: «Возвратившись, нашел я у себя на столе приказ явиться к графу Литте. Я догадался, что дело идет о том, что я не явился в придворную церковь ни к вечерне в субботу, ни к обедне в вербное воскресение».
Кстати, только что приведенный вам, выше, эпизод поразительно похож на эпизод 12-го декабря 1833 года с «приглашением», - как вы, наверное, ещё помните! - графом Бенкендорфа Пушкина к себе. По поводу, как вы помните, «Медного всадника». Смотрите - выше и первую нашу книгу.
Еще раз подчеркнем, что Николай I реализует, - только что выделенное, вам, намерение! - уже после смерти Пушкина. Тайно перевезя, его гроб, именно в придворную Конюшенную церковь. Об этом мы надеемся более подробно поговорить - почти, наверное, в конце предлагаемой вам, сейчас, книги. Если, разумеется, не забудем о только что обозначенном вам, выше, нашем обещании.
Уже достаточно хорошо мы поговорили, об этом, и во второй нашей книги. Сам же выделяемый, здесь, эпизод, или фрагмент заговора, я назвал, - даже при отсутствии поэта на только что выделенных мероприятиях царя! – именно «Придворной церковью». С церкви, вновь скопированной, царем-«сценаристом», - еще раз выделим! - именно с пушкинской повести. Или скопировано, им, с «панихиды» по Екатерине II в придворной церкви. С панихиды, тайно изображенной, поэтом, именно в его «Пиковой даме».
В целях сокращения объема главы, мы только что выделенный вам ряд с александровскими датами – вообще пояснять не будем, надеясь, что вы уже стали самостоятельно понимать, или предугадывать, смысловое содержание выделенных в нем, мною, дат или фрагментов николаевского заговора против поэта, стоящих за этими датами.
О николаевской же дате, найденной нами в заговоре, мы уже частично рассказали, вам, в пояснениях к «екатерининским датам и числам». Именно 6-го декабря 1834 года, в день своих зимних именин, Николай I, как вы помните из выше изложенного, вам, материала, попытался «показать», Пушкину, сценический фрагмент «Императрица в белом и белый человек». «Показал» его, поэту, в день рождения, - умершего уже! - Александра первого: 12-го декабря 1834 года.
Обязательно же к этой дате следует добавить следующее. Николай I повернул в 1834 году, свой заговор против Пушкина, от Е. Тизенгаузен к Е. Гончаровой. Повернул заговор - практически сразу же после приезда всех трех сестер Гончаровых, в октябре 1834 года, в Петербург. И повернул, его, буквально за полтора месяца. Что - исключительно.
Как, например, необычное поступление Дантеса, в 1834 году, прямо в русскую гвардию. Смотрите, об этом, выше. Так как именно к 6-му декабря 1834 года, в свои зимние именины, присвоил («наградил»!) старшей Гончаровой, имя которой тоже было – Екатерина, звание «фрейлины». Через что и повел, - в заговоре против поэта! - мощный «екатерининский мотив». А сейчас, тоже наикратчайшее, попытаемся раскрыть вам, в нашем повествовании, главное о николаевских «награждениях», тоже уже неоднократно упомянутых, нами, выше.