НЕКОТОРЫЕ СОВРЕМЕННЫЕ ПСИХОЛОГИ
О ПИСАТЕЛЯХ И О ЧИТАТЕЛЯХ
Из публикаций мы выбрали авторов, которые в курсе событий на Западе (США) и в России. Это Бехтель Э. и Бехтель А., под авторством которых появилась книга: Контекстуальное опознание (СПб.: Питер, 2005). Выбор был определен тем, что мы сочли ее наиболее приемлемой для наших взглядов. Например, то, что ни один рецептор человеческого организма не взаимодействует с внешней средой, а внешняя среда взаимодействует с защитными структурами организма. Например, то, что мир амодален, т.е. в нем нет ни звуков, ни света и цвета, ни каких бы то ни было ощущений. Ощущения формируются психофизическими организмами за защинтными структурами организма, за организменными барьрами. Единственный способ направлять собственную деятельность за защитными структурами оказывается моделирование, т.е. формирование ориентационных моделей. Наш физический мир - это есть некоторая совокупность наших ориентационных моделей, моделям соответсвуют неизвестные нам фрагменты неизвествной реальности. Именно сходность наших позиций оказалась основанием для выбора публикации этих авторов.
"Например, как можно представить себе психологическое содержание процесса написания и прочтения книги? Когда автор описывает своего героя, ту или иную местность, обстановку дома, он себе ее представляет. Это представление суть создание представлений. Когда автор разворачмвает сюжетную линию, он эти сконструированные представления связывает в определенные ассоциативные цепи, которые являются локусами. Чтение романа представляет собой обратный процесс: читая, субъект конструирует те образы, которые сконструировал и описал автор, и устанавливает между ними те связи, которые тот предусмотрел"(с.292). В данном случае я нажал последовательно в соответствии с частью страницы 292 книги определенные клавиши на моей клавиатуре. Все остальное сделали технические устройства. Контроль я осуществлял в соответствии с событиями в слое экрана.
Я - автор. У меня есть соответствующие состояния моего организма, мои состояния, в соответствии с которыми я нажимаю клавиши. Но мои состояния никак не могут быть состояниями читателя. У читателя могут быть только его состояния его организма в соответствии с событиями в слое экрана его технического устройства. Ни образы, ни мысли, ни чувства не передаются мои читателю. Анлогично обстоят дела с изготовлением так называемой рукописи и чтением книги - изделия типографии - конструкции из бумаги с нанесенными на нее составами типографскими машинами. Писатель организует, например, движение перьевой ручки. Кончик пера вносит чернила, вещественный состав, в бумагу в соответствии с состояними организма писателя, что последний контролирует с помощью органов зрения (если он зрячий и не пишет по Брайлю или Эдисону). Естественно, что образы и мысли писателя остаются при нем, они неотчуждаемы. В соответствии с так называемыми издательскими рукописями в типографии изготавливаются изделии - книги в количестве многих экземпляров. Читатель, если имеет соответствующие навыки в определенных условиях действует на себя книгой. Содержание формирует он свое. Сколь читателей, столь и содержаний. У автора свое содержание. Будем считать его оригинальным. У каждого читателя - версия оригинала, и только версия. Контролировать автор может только прижизненные издания, но в той мере, каково его влияние на издательство. Издательство может влиять на исполнителя - типографию. Нами уважаемые психологи упрощают ситуацию, получая, с нашей позиции, неверный результат. И это еще, с нашей позиции, грамотные и честные авторы-психологи.
Нажмем соответствующие клавиши соответственно части страницы 86:"Наиболее наглядно изменение единицы опознания и изменение принципов формирования объекта можно проследить на примере научения чтению, письму. Когда ребенок первый раз садится за парту и начинает писать буквы, для него объектом будет даже не сама буква, а отдельные ее элементы - палочки, крючки, хвостики, их расположение, толщина линий, определяемая нажимом и т.д.
И ученик, высунув язык, старательно выводит все это, пытаясь правильно скомпоновать черточки и получить более крупный объект - соответствующую букву"(с.86). К счастью, я помню, что начинали мы с карандаша и тетрадок с соответствующим образом нанесенными составами (на вид это были разлинованные в косые клетки страницы). Наносились частицы графита на бумагу, т.е. графит, который можно было аккуратно удалять стирательной светлой резинкой в виде параллелепипеда. Естественно, я не принял то, что графит наносился палочками и крючками, и хвостиками. Ведь палочки, крючки и хвостики можно было брать в руки! Я считал, что на бумаге то, что в виде палочек, крючков и хвостиков-закорючек, рисунки палочек, крючков, хвостиков. Это иы обсуждали с бабушкой и дедушкой, которые читать не умели. Потом, когда я научился читать, с ними я выяснил, что букв на бумаге нет, но есть чернила в виде букв, которых для бабушки и дедушки не было. Таким образом, я считаю, что у меня сохранилась правильная естественная ориентация в ситуациях изготовления средств письменности и пользования средствами письменности. Теперь я понимаю, что знаки - это продукты психики, а то, что им соответствует на бумаге, есть то, что есть, которому соответствуют мои ориентационные модели - физические тела и поля - конструкции из чернил и бумаги, пасты и бумаги, графита и бумаги.
Наше поколение горько-шутливо я называю зачитавшимся, следующее - засмотревшимся, за этим - отрезвляющееся.