Печально сижу, заглубясь в историзмы,
В неверии весь, как известный Фома:
Россия… сияние … взлёт и харизма,
А Запад - как есть побирушки сума.
Вещают, что к тучным идём урожаям,
И кляп не забит ни в какие уста,
И деток конвейерно, скопом рожаем,
А уж старичня куролесит - до ста.
Вещают: из рубища вылезли люди,
Уже ни на ком не увидишь заплат.
И все в шоколаде. Да то ль ещё будет!
Согбенны? Под тяжестью щедрых зарплат!
И всё прирастёт, забуреет, воспрянет.
Плешивый - беги покупать бигуди!
Таких у нас нет, что охочи, как дряни,
Чернухой морочить и за нос водить.
В России мы будем - как в райской купели,
И дело с Кавказом почти на мази…
Ан чу - что и глазом моргнуть не успели! -
Во всём облапошен как есть Саркози.
И сунься окрест - всё-то пагубный случай,
Всё дырка от бублика, швах да беда.
Ау, Черномырдин, «хотели как лучше»?
А что получилось? Увы, «как всегда».
Вот - город увял в «населённые пункты»,
Кряхтел, да не участь подняться с колен.
Загинул, измылился тихо, без бунтов.
И кем бывший город теперь населен?
Вдоль улиц заглохших полынь да сурепка,
В наличии кот с обморозком хвоста,
И вождь алебастровый, прежний, что в кепке,
А грязь - неподъездна любая верста…
Хлопочет страна, чтоб тебя обмухорить,
Ты влип, и из этих тенёт ни на шаг.
Надуты Степан, Алевтина, Егорий -
И все, как по святцам, с лапшой на ушах.
Оно ли страна? Да ведь сущее горе!
Лицом ли к лицу или чрез Интернет -
Она облапошит, она объегорит,
Она напаяет, она фраернет!
И так я сужу, хоть кого ни взбеси я:
Нью-Йорк, Акапулько, Мадрид, Куегда
И аборигены - не верьте России
В текущий момент. И вообще никогда.