Увидел в телевизоре знакомого с работы Витю длинного, ну и хвастаю ребятам: "О, только что промелькнул на барахолке в Лианозово Витя, такой негодяй..." Начинают уточнять, "кто такой". "-Ну, да тот, что в трюме работает, в смене, ну еще в паре с Васькой..." -"А, черный-то такой, он не русский, кажется, но он нормальный. Как-то мы здорово выпили, и он меня до дома доставил. Прямо к дверям подвел, позвонил и ушел." -Ну, тогда он не конченный придурок, а меня он однажды сильно обидел. Прицепился, поменяй,да поменяй розетку у него дома. Я полдня потерял, пачкался там у него на кухне, потел, передвигал холодильники, машины стиральные, комод, какой-то на кухню втащен, и за все триста рублей подает, да в глаза заглядывает, не переплатил ли? А я говорю: "Хватит, премного благодарен, только больше уж не обращайся. А я никогда никому цену не называю, разок-то можно и бесплатно человеку помочь, как в долг нужно давать столько, что бы не оказаться потом в большом накладе, если не вернут.
Да,- говорит Олег, странный он, всё жалуется на жену-вьетнамку. Развелся с нею, а живут в одной квартире. А она коммунальная, и в ней у него две комнаты. Одну-то он выкупил, а на вторую не хватает денег. Так соседи же там еще какие-то. Ну и ищет сейчас отдельное какое-нибудь жилище".
Он и в долг у всех клянчил, и у меня спрашивал. Кредит взял солидный, когда комнату выкупал. Подрабатывает сторожем на автостоянке.
- "Нет, хоть он тебя и доставил, а плохой, все-таки,- утверждаю я.-Когда у них был, там и жена и дочь крутились. Девчонке лет двенадцать, наверное было, такая приятненькая, и симпатичная, на вьетнамку не похожа совершенно, и жена приветливая, по русски говорит хорошо. Ну и девчонка пролила кефиру, там каплю какую-то, так он как разгундосился на нее: "Женя, ну как ты могла, неужели нельзя поаккуратнее? Девке стыдновато при постороннем, а он, как нарочно казнит ее. И на жену постоянно вопил, и подкусывал ее, как нарочно при мне, так, что мне было тошно даже. "Ну,- думаю,- кто же тебя полюбит такого". И вот сейчас дочь на стороне жены, и он вынужден себе готовить и стирать. А где же ему? Лодырь же, и скряга". Однако, все-же, удивительно, всякое добро помнится за любым. Несколько лет назад он мне даже нравился, такой жаргон у него был шальной и скабрезный "чих-пых", симаны-гулиманы" пупыришься ли?, и смех раскатистый, хитрый такой, но добродушный. Однако, укатали сивку крутые горки.