Он рвался в отпуск, потому что устал, хотел сосредоточиться, закончить работу, которая в последнее время не удавалась. Газета отнимала много времени и сил, а ему хотелось дописать свою повесть, которая измучила его, не позволяя сосредоточиться ни на чём другом. Его казалось, уже не волновала разбившаяся о быт семейная лодка. У поэта - любовная, но в его браке любви не было. А что было? Ему казалось, что рядовое увлечение обернулось тринадцатью годами тоскливого желания привыкнуть, приспособиться, принять этот удобный, налаженный быт.
Он считал, что откровенен с собой. Свое отношение к Ларе, а он звал её именно так, как звали героиню любимого романа, объяснял привычкой, инерцией, нежеланием разрушить привычный уклад жизни. К хорошему привыкаешь быстро. С помощью жены он быстро продвинулся по службе, сделав для рядового газетчика головокружительную карьеру. В 25 лет возглавил районную газету, потом перешел в престижную областную, заняв редакторское кресло. Впрочем, если быть точным, его продвижение целиком зависело от отца жены, в прошлом крупного партийного работника, ставшего одним из богатейших предпринимателей области.
Тесть сориентировался раньше других, к удивлению многих, сменив в конце 80-х партийное кресло на должность директора горно-обогатительного комбината. О, у него было чутьё. Этот, как посмеивались тогда друзья, «свечной заводик», успешно приватизированный им, пролился спустя время золотым дождём. Алексей знал, что их с женой несравнимо возросшее благополучие связано именно с этим.
Он, выросший без отца, сразу потянулся к этому властному и суровому человеку. Тот тоже, казалось, со временем сменил гнев на милость. Поначалу не мог успокоиться с тем, что дочь вышла замуж за сына школьной уборщицы, нарушив планы отца неожиданным и своевольным поступком. Но зять оказался человеком порядочным, умным, сердечным, а главное, благодарным. Иван Васильевич, сам поднявшийся из низов, немало повидал в своей жизни и ценил эти качества в людях.
Он сделал всё, чтобы окружающие быстро забыли о необычном выборе дочери, ненавязчиво помогая Алексею пройти по всем ступеням карьерной лестницы. Он не позволил перескочить ни через одну, но ощутимо ускорил этот путь. И даже завистники не могли не отметить, что Алексей действительно заслужил своё место в жизни трудолюбием, талантом и человеческими качествами. Не кичился высоким положением тестя, хотя охотно принимал родительскую помощь, да и сам уже кое - что мог. Установились нужные связи. Вошёл в круг избранных, как говорили, попал в обойму, и дальше ничего неожиданного произойти не могло. Необходимо лишь не нарушать правила, а они были жесткими. Будешь своим, и фортуна заботливо сопроводит тебя по жизни.
Друзья его любили. Он был не заносчив, верен дружбе, помогал, чем мог своим менее успешным приятелям. Всё, казалось, складывалось удачно в его жизни, если бы не отношения с женой. Внезапно возникшее отчуждение, которое она не пыталась скрывать, беспокоило его. Он почти убедил себя, что тоже равнодушен к ней, но ему так не хватало прежнего тепла.
Алексей мысленно возвращался в прошлое, пытаясь найти причину охлаждения. Он не задумывался о своих чувствах к жене, скорее принимал её любовь. Лара была эмоциональна, он холодновато – сдержан, казалось, они прекрасно дополняли друг друга. Друзьям, часто бывавшим в их хлебосольном доме, жизнь молодой успешной пары казалась безмятежно-счастливой.
Она верила в его талант, высокое предназначение и создала, как ей казалось, все условия для творчества. Алексей в дела жены не вмешивался, хотя её активность частенько раздражала его. Он всё чаще задерживался на работе, иногда уезжал за город, оставаясь ночевать в доме тётки, благо жила она в живописнейшем месте, недалеко от города. Там так хорошо работалось. Он тяготел к немодным нынче жанрам, заболев еще в юности пленительными рассказами Бунина. Из-под его пера выходили вещи слабые, Алексей понимал это, но продолжал писать в тайной надежде, что придёт благословенное вдохновение.
Он писал в стол, изредка помещая под псевдонимом свои рассказы. В субботнем номере областной газеты была литературная страница, где иногда появлялись его творения. У него было всё, что составляло необходимый набор успешного человека, не было главного, не было любви и того прежнего ощущения счастья и полноты жизни. Достаток, карьера, круг нужных людей, его приятель звал их «нужняками», только усиливали смутную тревогу, что жила постоянно в душе.
Всю неудовлетворенность собой, жизнью, своим положением, которое не было заслуженным, а досталось ему в качестве приложения к некогда любимой женщине, он выплескивал на бумагу, но получалось неубедительно, скучно, банально. Был у него друг юности, когда-то познакомивший его с будущей женой, и почему-то переставший бывать у них дома. Тогда он был влюблён в Лару, потом увлёкся другой. Лара полюбила Алексея, красивого, талантливого, загадочного. Студентами они вместе занимались в литературной студии, но потом, как это бывает в жизни, разошлись.
Николай исчез на какое-то время. Уехал по распределению, на письма не отвечал. Потом вернулся, устроился в издательство, отношения восстановились, но общения с Ларой друг избегал, домой к ним не ходил. Что-то не складывалось в его жизни. Алексей тянулся к нему, они часто встречались, говорили о литературе, реже о жизни.
Друг писал, писал по-настоящему яркие и глубокие вещи, но не пытался печататься, хотя Алексей не раз предлагал ему помощь. Он всё готовился, как он говорил, написать главную книгу жизни. Алексей не понимал, почему у него получается так скучно и вяло, а в рассказах Николая, страстных, ярких, с каким–то внутренним подспудным накалом, рвётся на волю неистовая жизненная сила и правда.
Они читали рукописи друг друга, обсуждали, спорили. Однажды Николай обронил:
-Ты никогда не напишешь стоящую вещь, пока жизнь не повернется к тебе той стороной, которую ты заслуживаешь.
Алексей обомлел. В устах всегда ровного, доброжелательного человека это прозвучало неожиданно грубо, непривычно.
-Николай, объясни, что я заслуживаю?
Алексей заметил, что друг побледнел, лицо его нахмурилось, в словах звучало неприкрытое раздражение:
-Ты заслуживаешь то, что имеешь. У тебя нет напряжения в жизни, тебе всё плывет в руки, только подставляй ладони, а ты и это теряешь. Ты помнишь, как писал в юности? А что теперь! Какая повесть, Алексей, какое творчество, твои рассказы никто не читает. Газета скучна до одури. Ты стараешься не замечать этого, удобней вот так, по течению. Что ты знаешь о жизни! Ты давно забыл, какая она, эта реальная жизнь.
Из-за ограды особняка благодетеля и из окна персональной машины ты надеешься ухватить её суть? Впрочем, ты сделал свой выбор, у тебя всё получилось, кроме одного. Любить ты не можешь, а без этого ничего стоящего не напишешь. Ты же не видишь того, что у тебя под носом, носишься с собой. И жена с тобой рядом поникла, я - то знаю, какой она была. Извини, тебе этого никто не скажет, кроме меня.
-Ты мне завидуешь, Николай,- только и произнес в растерянности Алексей.
-Мне жаль тебя, ты и сейчас ничего не понял.
Неприятный разговор с Николаем поразил его, он растерялся, не знал, что ответить. Они расстались холодно и сдержанно. Алексею нестерпимо захотелось бросить все и уехать. Он взял неиспользованные дни отпуска, быстро собрался и уехал к тётке, в её уютный, с его помощью отстроенный дом.
Там, на втором этаже, был его кабинет, из окна виднелся лес за рекой, закатное небо, с причудливой игрой красок. Он любил предвечерние часы, дорожил ими, наблюдая, как склоняется и прячется в верхушках сосен заходящее солнце, как вспыхивают облака, освещенные прощальными лучами. В этом величии и завораживающей красоте была печаль, рождавшая надежду, что откроется нечто в его душе, и сможет перенести это на бумагу.
Прошло несколько дней. Алексей вспоминал последний разговор с женой, огорченной его стремительным отъездом. Какой, впрочем, отъезд. Дом тётки был в получасе езды на машине, но Лара знала, что он не любит, когда его отвлекают от работы. Они суховато перезванивались, и пустота, казалось, неудержимо заполняла его душу. Он вспоминал первые годы их жизни, острое ощущение счастья от близости, внутренней гармонии с женой, непривычного достатка, благополучной, размеренной жизни.
Алексей быстро привык к красивой одежде, дорогим вещам, которые привозили жена и тесть, частенько бывавшие за границей. Он тоже почувствовал вкус к этому, стремясь провести отпуск с Ларой и дочерью где-нибудь в Европе, в комфорте и уюте маленьких курортных городов.
А потом всё куда-то ушло. Он принимал счастливые повороты судьбы как данность, испытывая уже не радость, а какую-то глухую тоску. Иногда вспоминал рано умершую мать, с грустью думая, что она так ничего и не увидела в жизни. Вот и теперь в любимом месте, где прошло его детство, но уже не в хатёнке, а выстроенном по настоянию тестя большом доме, со всеми причитающимися удобствами, он не испытывал ни радости, ни вдохновения, скорее тревогу и скуку, которая ходила за ним по пятам.
Писать он не мог. Бродил, мысленно возвращаясь к последнему разговору с другом, так неприятно поразившему его, к отношениям с женой. И вдруг он понял. Как же раньше не мог догадаться. Николай по-прежнему любит его жену, ведь в юности у них был роман. Вот почему он не женился до сих пор. Неужели вернулись прежние чувства, и они обманывают его. Отсюда её охлаждение и его неожиданный срыв.
Память услужливо подсовывала ему, казалось, неопровержимые доказательства. Господи, как же он раньше этого не заметил. Нет, он должен объясниться. Если так, то он уйдет. Он не знал, что будет делать. Но он должен немедленно всё выяснить. Всё, что казалось таким важным еще мгновение назад, стало никчемным, пустым и ненужным. Он хотел одного - вернуть её, неожиданно осознав, что главное, это их отношения с Ларой. Какое творчество, какая жизнь без неё, без того, что их связывало. Он впервые понял, что он потерял, разрушил своим эгоизмом и равнодушием.
И этот друг. Нет, он должен немедленно во всём разобраться.
Стемнело. В доме зажегся свет, тётка накрывала на стол, когда он почти вбежал в комнату, бледный, запыхавшийся.
-Что случилось, Лёшенька, - тётка испуганно прижала к груди хлеб, который держала в руках.
-Мне нужно в город.
-На ночь глядя, да, что с тобой?
-Я должен ехать, не беспокойся, дела
-Позвонили, что ли. Ты б поужинал, я оладушков напекла, молоко парное, мёд, ты так любишь это.
-Некогда, извини,- он поцеловал её и выскочил во двор.
Он гнал машину, проговаривая мысленно всё, что скажет Ларе. Дорога была пустынной, мелькали в свете фар сосны, сочувственно покачивавшие верхушками ему вслед.
Очнулся Алексей уже в больнице. Сознание возвращалось медленно. Сначала почувствовал, что кто-то гладит его руки, потом тёплая ладонь нежно коснулась щеки. Шёпот, который он различил в хаосе звуков, терзавших его мозг, отозвался гулкими ударами сердца. Как же он забыл эти слова, которые когда-то так волновали его, и этот голос, желанней и роднее которого не было на свете.
Жена, склонившись над ним, плакала, и щеки его были мокрыми от её слёз.
-Николай мне рассказал о вашей ссоре. Он потерял работу, от него ушла женщина, он сорвался на тебе. Прости его, он так переживает. Это он нашел тебя. Он ехал извиниться, хотел всё объяснить. Почему ты отключил телефон. Куда ты так мчался, милый?
-К тебе, - проговорил он, с трудом преодолевая грохот в голове.
Её заплаканное лицо то приближалось, то исчезало, он проваливался в пустоту и снова возвращался к ней. Он не может уйти, пока не скажет, как она дорога ему, он понял это когда мчался в машине. Алексей хотел сказать, что теперь, если выживет, у них всё будет иначе, он поймал нужное ему, самое главное слово и повторял шепотом:
-Теперь иначе, ина..
Негромкий голос зашедшего в палату врача перебил его:
-Очнулся, жить будет! Я же говорил, мужик крепкий. Вовремя тебя друг нашел. Ты теперь ему жизнью обязан. Вытащим, не сомневайтесь, всё будет в порядке.
Еще не вечер!
http://fotki.yandex.ru/users/uwmadison/view/241250?page=0