АРИТЕ
Людмила Васильевна встала в шесть утра, хотя было воскресенье. Удивилась, что Денис еще спит. Обычно он вставал рано и бежал на стадион.
— Пусть хоть немножко отдохнет, — подумала она.
Стала собирать сумки, пересчитала деньги. Можно по-зволить борщ с мясом, он очень любит его. И обязательно надо купить не только мяса, но и мозговых и сахарных косточек. Она взяла сумки и, не попрощавшись с сыном, вышла и закрыла за собой дверь.
— Надо бы разбудить его, чтобы закрыл дверь на цепочку, но пусть поспит, — подумала она.
Потом она много раз пожалеет, что не разбудила Дениску. Она долго ходила по рынку, выбирала мясо, капусту, свеклу… Было уже часов девять, когда, нагруженная пакетами и сумкой, она возвращалась домой. Позвонила, но Денис почему-то не открыл. Достала свои ключи. Зашла в квартиру и сразу почувствовала что-то неладное. Слишком тихо. Людмила Васильевна бросила пакеты и сумку прямо на пол в прихожей и, не разуваясь, прошла в комнату. Вскрикнула, отшатнулась. На люстре висел Дениска, рядом валялся стул. Хотела крикнуть и не смогла. Бросилась к нему. Он был уже мертв.
Милицию вызвали соседи. Вечером она осталась одна. Долго сидела, неподвижно уставившись прямо перед собой в пустой квартире. Потом усилием воли встала, начала бесцельно ходить по квартире, везде зажгла свет.
Когда подошла к окну, то почувствовала, что наступила на что-то. Наклонилась — зубная щетка Дениски и зубная паста на ней.
— Почему она валяется на полу возле окна? Он, наверное, умывался и чистил зубы, когда в квартиру зашли убийцы. И рукава у него были подвернуты и мокрые. Точно, он умывался.
На следующий день она долго пыталась объяснить в милиции, что Дениска не повесился сам, а был убит. Показывала его зубную щетку, говорила про рукава, мокрые от воды. Они, в свою очередь, объяснили ей, что мальчику 15 лет, наверное, пережил первую любовь и так отреагировал на безответность чувств. Они расстались, не понимая друг друга.
Хоронили через два дня. На похороны приехали родственники: сестра Людмилы Васильевны с мужем и сыном, который был младше Дениса на пять лет. Он плакал навзрыд, Елена Васильевна даже пожалела, что взяла его с собой. Пришли соседи, друзья Дениса.
Все те же люди собрались на девять дней. Снова пришли друзья Дениса. Они ничего не знали ни про какую несчастную любовь. Говорили, что у Дениса вообще не было девочки. Они дружили с детского сада и хорошо знали друг друга, часто в футбол все вместе играли. Они тоже не верили, что он повесился сам. В то воскресенье они должны были играть с командой из соседнего двора. Денис очень ждал этой игры, хотел победить. Людмила Васильевна не знала к кому обратиться.
Ее сестра Лена сказала, что есть у нее подруга, которая как-то обращалась к частному детективу. Обещала узнать о нем. Скоро она все узнала и рассказала Людмиле Васильевне. Ее подруга обращалась к нему, когда пропал ее десятилетний Пашка. Она и в милицию обратилась, и к нему. Он нашел Пашку первым. Его фамилия Трубников — Николай Федорович Трубников. Он много лет работал в милиции. Ушел в отставку в звании полковника. У него есть лицензия частного детектива, но своего офиса нет. Она вышла на него, когда обратилась в детективное агентство. Ей дали его телефон. Она передала телефон Людмиле Васильевне, которая сразу же позвонила Трубникову, объяснила, в чем дело. Он приехал к ней домой, чтобы осмотреть квартиру.
Она показывала ему зубную щетку с засохшей зубной пастой. Рассказывала про мокрые рукава его рубашки. Николай Федорович попросил разрешения посмотреть письменный стол Дениски, его тетради, портфель. Она разрешила. Николай Федорович долго сидел за его письменным столом. Читал его тетради, смотрел дневник с оценками. Потом осмотрел вещи, которые он носил. Она показала ему все, даже трусы и майки. Когда принесла спортивный костюм, он удивился, что такой чистый и красивый, мальчики обычно быст-ро пачкают костюмы.
— Он был очень аккуратным. Сам стирал свои вещи. Зимой всегда сам мыл и чистил гуталином сапоги. В грязном никогда не ходил. Даже носовой платок грязным никогда не был — сам стирал и гладил.
— У него был один спортивный костюм?
— Нет, - ответила она. — Это новый. А есть еще старый. В новом — он в школу на уроки физкультуры ходил, а в старом во дворе в футбол играл.
Она принесла старый, развернула его перед Николаем Федоровичем на диване и ахнула. Костюм был весь заляпан засохшей землей и глиной. Она бросилась скорее счищать грязь, но Николай Федорович остановил ее. Он внимательно осмотрел пятна, оставшиеся от земли и глины. Запачканы были брюки и куртка. Ей было неловко за сына. Только что расхвалила его за аккуратность, а тут на тебе!
Никогда у него таких грязных одежек не было. Запачкает, сразу сам постирает.
Николай Федорович ушел, а она долго бесцельно ходила по квартире, ничего не могла делать. Зашла в комнату Дениса, чтобы навести там порядок. Взяла со стола его дневник, открыла наугад. Увидела пятерку по истории. И заплакала. Долго плакала и не могла остановиться.
Николай Федорович несколько дней опрашивал друзей Дениса. Никто ничего не знал. Он проследил все его поступки, действия на протяжении последней недели, учитывая, что погиб он в воскресенье утром. В пятницу он был в школе. Друзья говорят, что выглядел обычным, спокойным, ничем не был встревожен. Собирался в воскресенье играть в футбол. В четверг тоже был в школе. И тоже ничем встревожен не был. Все было обычным будничным. То же самое в среду, во вторник, в понедельник. Его обычный маршрут от дома до школы и обратно. Играл с друзьями во дворе. Друзей много. Врагов нет. Подруги не было, потому что Денису было 15 лет. Еще не обзавелся. Он всегда был на виду. В школе или во дворе. Только дома, когда готовил уроки, пока матери не было дома, он был один. Николай Федорович снова встретился с мате-рью. Она стала описывать его обычный день. И сразу начала с того, что он всегда очень рано вставал. Любил бегать на ста-дионе. Они даже ругались из-за этого. Мать возражала против столь ранних прогулок, когда осенью и зимой было еще темно.
— Летом-то на стадионе много людей, — говорила она. — Но зимой. Или осенью. Он выходил затемно и затемно возвращался. Я волновалась за него. Но он очень любил турники. Мог сто раз подтянуться. Кувыркался, отжимался.
— А на стадион Денис, в каком костюме ходил? — спросил Трубников.— В старом?
— Конечно, в старом. Но он всегда чистым был. Он сам его стирал. Он был очень аккуратным.
А в воскресенье он бегал утром на стадион?
— Нет, я рано поехала на рынок, он обычно встает раньше меня, но в воскресенье спал. Странно, почему? Ведь сейчас май. Он очень любил май. Говорил, что самые красивые концерты птицы устраивают именно в мае — начале июня. Там вокруг стадиона роща. В роще соловей. Он часто рассказывал про него.
— А в субботу, в пятницу?
— Не знаю. Я ведь диспетчером работаю. Дежурство у нас сутками. А чтобы подработать я и на двое суток остаюсь часто. Он здесь один управлялся.
На следующий день Трубников ходил по беговой дорожке школьного стадиона с фотографией Дениса в кармане. Сначала появился парень лет двадцати пяти-тридцати с эрдельтерьером. Трубников показал ему фотографию Дениса.
— Да, я не знаком с ним лично, но часто вижу на стадионе, кстати, последнюю неделю его не было. Что он натворил?
— Повесился.
Парень замолчал. Он уставился на Трубникова удивленными глазами:
— А вы кто? Отец?
— У него не было отца. Он жил вдвоем с матерью. Я частный детектив.
Трубников показал удостоверение. Парень нервно зашарил рукой по карману спортивной куртки.
— Черт! Сигареты остались дома. У Вас нет?
— Трубников дал ему “Бонд”.
— Я тоже курю Бонд, только синий. - Он закурил.
— Постарайтесь вспомнить, — попросил его Трубников, — когда вы в последний раз видели этого мальчика?
— Да я ведь не каждый день на стадион выхожу. Иногда жена собаку выгуливает возле дома. В прошедшую неделю...
— В прошедшую неделю не надо. До нее.
— До нее... Вспомнить бы. Он нахмурился, помолчал. Потом стал говорить, глядя в глаза Трубникову. В понедельник мы с собакой здесь были. И Денис ваш тоже был. На турниках подтягивался. Во вторник мы были и он снова висел на турниках. В среду меня не было. В четверг я был, моя собака со мной была, мальчика не было. Точно не было. И в пятницу его тоже не было.
Трубников опросил еще несколько человек, но никто никаких дополнений не дал. Ни с кем лично Денис знаком не был, хотя визуально все его помнили. Трубников прошел в рощу. Тихо, прохладно. В глубине услышал звуки падающей воды. Пошел туда. Увидел родник, бьющий из-под земли Полноводный ручей широко растекался по роще, убегал за деревья. Один берег крутой, другой пологий. Возле самого устья стоял мальчишка лет десяти. Умывался. Трубников спустился к нему. Он перестал умываться, оглянулся на него:
— Дядя, здесь надо идти осторожнее, скользко и грязно, а то в глине перепачкаетесь.
Действительно у самой воды была скользкая глина и тонкая дощечка, чтобы аккуратно пройти и не запачкаться.
— Похоже, что земля и глина на костюме Дениса именно отсюда, — подумал Трубников.
— Ты знаешь этого мальчика, - спросил Трубников, показав фотографию Дениса мальчишке.
— Это ж Денис. Его убили в то воскресенье. Его все знали. И я тоже знал. Мы все в этой школе учимся, что возле стадиона.
— Когда ты его видел в последний раз?
— В среду видел.
— Где?
— Здесь, возле родника. Он еще поскользнулся и упал, весь испачкался. Он пить хотел, пил долго. Я над ним смеялся, что он шлепнулся, а он даже не огрызнулся. Будто за ним волки гнались. Напился и убежал.
—На стадион убежал.
— Нет, что вы, куда ж на стадион в грязи и глине. Домой побежал.
Николай Федорович пошел от стадиона к дому Дениса и обратно, шел медленно, рассматривая дома. Мальчишка увязался за ним. И тараторил без умолку:
— Здесь раньше пустырь был, бурьян рос. В бурьяне собака Жулька жила со своими щенками. И я их кормил, и другие. А потом начали этот дом строить, хотя нет, вначале тот, что у самой рощи, его так и не закончили строить. Потом эту свечку многоэтажную. Ее уже заселять начали. Жулька давно куда-то пропала. А этот дом старый. Я в этом доме почти всех знаю.
— А в новой свечке?
— Нет, конечно, этих я только по машинам знаю. Сейчас машин мало, а обычно здесь очень много машин. Жильцы, видать, не из бедных. Денис про них говорил, что это арите.
— Арите? — Переспросил Николай Федорович, — что такое арите?
— Он любил мифы Древней Греции читать. И вычитал где-то слово «арите». Так в Древней Греции называли людей высокого сословия. У них, у древних греков, бедный человек не мог назваться арите, потому что был бедным. Арите включало и богатство и благородство одновременно. Денис очень любил подвиги древних греков, но это слово ненавидел. Он говорил, что, по их понятиям, бедный человек не мог быть благородным. А он считал, что в человеке главное — душа. Он и дружил со всеми. Обычно в классе группами дружат, кто побогаче — отдельно, босяки отдельно. А у него в друзьях и бедные, и богатые и даже Клещ с ним дружбу водил. Денис говорил, что у Клеща судьба тяжелая, потому он на плохую тропинку ступил, а душой он светлый. А я как вижу этого «светлого», сразу на другую сторону улицы перехожу, только бы от него подальше. У него на плече татуировка — змея, совсем как настоящая.
— В вашей школе учится Клещ, в каком классе?
— Он в прошлом году школу закончил, хотя он не закончил, а бросил. Да я толком не знаю. Он к химичке до сих пор ходит. В лаборатории ей убирать помогает, она им довольна. Часто сам с колбами и пробирками химичит, она разрешает. А больше ни на какие уроки не ходит. Так что я не знаю, закончил он школу или нет.
—А как зовут учительницу по химии?
— Вера Петровна. Она, наверное, и сейчас в школе, у нее кружок, они и по воскресеньям собираются.
Трубников пошел в школу, которая была рядом со стадионом. Мальчишка убежал, сказав, что в школу не хочет. Руководствуясь объяснениями мальчишки, он быстро нашел кабинет химии, постучался, зашел. Несколько мальчиков и девочек подросткового возраста сосредоточенно колдовали над колбами, в которых жидкость постоянно меняла цвет. Вера Петровна молча смотрела на них, стоя у окна.
— Кто вы? — сказала она — Сюда нельзя заходить, идет урок.
Но Трубников все же зашел, представился, показал удостоверение. Ему пришлось сидеть весь урок на задней парте. А потом ждать, когда дети все уберут и помоют. Только после этого Вера Петровна села рядом с ним. Она отозвалась об Алексее (он же Лешка-клещ), как о лучшем из лучших ее учеников. Он учился в вечерней школе. Говорила, что ему надо учиться в институте, но у него такая семья, что вряд ли. По ее словам, Алексей был талантливый. Она не могла нахвалиться на него. Только почему-то он уже две недели не приходил на занятия. Она объяснила Трубникову, где его найти. О погибшем Денисе отзывалась сдержанно. Денису лучше давались гуманитарные предметы: история, литература, отличался он в спорте, но не в химии, хотя четверки имел. На уроках химии он был очень добросовестным и усердным учеником, но учился без увлечения.
Трубников вышел из школы уже к полудню. На душе было тоскливо. Давно так не было. Надо бы ехать домой, жена уже несколько раз звонила, спрашивала, где пропал? Хотелось есть. Он еще раз пошел к роднику. Голуби купались в воде. Птицы пели. Свежие зеленые листья, чистая трава. Почему-то он не поехал домой, а поехал на кладбище. Его похоронили на Северном. Он нашел могилу, еще без памятника. Совсем недавно его похоронили. Его могила была крайняя, а теперь уже десяток новых рядом. И живые цветы. Он стоял, смотрел на могилу, наливался болью левый висок.
— 15 лет мальчишке…
Проходившая мимо пожилая женщина молча предложила ему валидол. Он вежливо отказался.
— Я неделю как своего схоронила, каждый день прихожу, - говорила она. - Муж умер, значит, скоро и моя очередь. А к этой могиле позавчера парень приходил. Я-то тихо сижу, здесь холмов накопали, меня ему не видно было. Он на могилу плюнул. Так бы и дала ему затрещину. Да сердце схватило, даже встать не смогла. Так и сидела на пеньке, смотрела, как он над могилой глумится.
—Как выглядел парень?
— Да вы знаете, если б я его на улице встретила, то поспешила бы на другую сторону перейти, только бы подальше от него. Волосы патлатые, в одном ухе сережка золотая. На плече тутаировка. Высокий, худой. Одет обычно, как все они одеваются, в джинсах и футболке.
— Что за татуировка?
— Тьфу, прости Господи, — сказала пожилая женщина, — змея у него на плече.
— Лет ему сколько?
— Лет шестнадцать, семнадцать. У меня внук такого же возраста, только он хороший, а этот, видать, в колонии сидел или не сидел, так сядет, не дай Бог. Она перекрестилась и ушла с цветами к соседней могиле.
Трубников ехал в автобусе и думал о Лешке-клеще, — надо бы попросить ребят из своего бывшего отделения собрать о нем информацию. Сильно болела голова.
Уже через день его друзья из отделения милиции принесли ему полное досье на Лешку-клеща.
Алексей Сизякин, 1991 года рождения, постоянно проживает в г. Ростове-на-Дону по ул. Еременко, д. 54, кв.113. Отец — постоянно проживает в селе Грушевка Аксайского района Ростовской области, где он родился и вырос. Родители развелись, когда Алексею было 4 года. Мать — Сизякина Елена Михайловна уже больше 20 лет работает уборщицей во Дворце спорта, что на Халтуринском, постоянно проживает по адресу Таганрогское шоссе, 124 вместе со своим сожителем, сыном не интересуется, не помогает, не навещает.
До 1994 года Алексей постоянно проживал вместе с отцом, матерью и бабушкой — матерью отца в селе Грушевка. Там в трехлетнем возрасте получил травму. Зимой гулял во дворе без присмотра взрослых. Зашел на кухню, где мать или бабушка (уже не выяснить, кто именно) варила борщ. Ребенок подошел очень близко к кастрюле, к огню и опрокинул на себя кастрюлю с горячим борщом. И только к вечеру бабушкой ребенок был доставлен в больницу с сильным ожогом спины и того места, что ниже спины. Синтетические колготки, обожженная кожа быстро схватились морозом. Работы у врачей было много. На следующий день в больнице появилась мать. Она лежала в больнице месяц вместе с ребенком. У врачей и медсестер сложилось о ней впечатление, как о женщине легкомысленного поведения. Кто-то из врачей даже всерьез говорил о лишении ее родительских прав. Услышав это, мать вместе с ребенком срочно выписалась из больницы и уехала в Ростов к своим родителям. Долго нигде не работала, вела легкомысленный образ жизни. Бабушка и дедушка не имели на нее никакого влияния. Ее мать работала переплетчицей в типографии. Проживала вместе со своим сожителем, с дочерью у нее отношения были сложные.
Дочь не могла простить матери детские обиды. Мать нередко приходила за дочерью в детский сад вместе с сожителем, причем оба (мать и друг) были в нетрезвом состоянии. Воспитатели вызывали по телефону бабушку и отдавали ребенка бабушке. Теперь этот ребенок, став матерью, относился к своему сыну еще более жестоко. Она часто била его и громко жаловалась, что он все время просит жрать. Бабушка ругалась с ней, однажды запустила в нее пустой кастрюлей, требуя, чтобы та устраивалась на работу. Четырехлетний ребенок часто плакал и еще чаще ругался матом. Соседи тоже говорили о том, что ее надо лишить родительских прав, но этого она почему-то боялась. Сразу отправила сына в Грушевку к бабушке, а сама устроилась на работу к матери в типографию, но, проработав там месяца три, уволилась.
Этот ребенок никому не был нужен. Ни отцу, который обзавелся другой семьей, ни матери, ни бабушке, ни прабабушке. Он рано привык к самостоятельности. Начал с того, что собирал бутылки, сдавал их и покупал сначала хлеб, потом сигареты. В семь лет он уже курил и самостоятельно добирался со своего Сельмаша на центральный рынок, где сам находил себе работу. Товарки жалели его и часто просили его что-то подать-поднести, постоять–посторожить. Платили тем, чем торговали. Он брал все. Вкусное съедал сразу, сало или картошку уносил с собой. Но никогда не приносил еду домой. Возле дома на костре пек картошку и ел ее с салом. У него не было друзей. Он всегда был один. В школе учился плохо. Единственный предмет, который его увлекал — химия, да и то только лет с двенадцати. По всем остальным едва дотягивал до тройки. Именно в двенадцать лет он с матерью переехал с Сельмаша на Западный. Предки матери уже умерли, а ее сожитель жил на Западном. Вот она и поменяла жилье родителей на квартиру на улице Еременко. Алексей стал ходить в школу вместе с Денисом. Потом сожитель купил квартиру на Таганрогском шоссе, она переселилась к нему, абсолютно забыла о сыне: не навещала, денег ему не давала. В 2006 году Алексей Сизякин был условно судим за квартирную кражу. Стоял на учете в милиции. Последний год проживал один. Однако он исправно платил за квартиру, поку-пал дорогие сигареты, хлеб, колбасу и другие продукты.
Ознакомившись с этим, Трубников задумался:
— Лешка-клещ, оставшись один, перешел учиться в вечернюю школу и начал работать в обувной мастерской, учился на сапожника. Но зарабатывал там мало, этого явно не хватало на квартплату и питание. Мать не помогала ему. Значит, у него был другой источник дохода? Какой? Надо идти к Виктору.
Виктор — старый друг Трубникова тоже полковник МВД, работал в отделении милиции. Он помог ему, вскоре милиция начала наблюдение за квартирой Лешки-клеща. В первый же день в квартиру зашел мужчина лет сорока, пробыл недолго, ушел. В этот же день пришел другой мужчина. Возраст установить трудно. Но не оставляло сомнений, что мужчина постоянно употребляет наркотики. О нем навели справки. Предположение подтвердилось. Наркоман, состоял на учете и в милиции, и в психдиспансере. Эти двое прихо-дили к нему через день. Уже через неделю в квартире Лешки-клеща с обыском появилась милиция. Были обнаружены и изъяты готовые к использованию шприцы и различные приспособления с остатками вещества, которые передали на экспертизу. Задержали и обоих посетителей. В папках, которые они приносили Лешке, обнаружили ингредиенты, из которых Лешка варил ацетилированный опий.
На допросе Лешка рассказал:
— В среду рано утром Денис зашел ко мне, чтобы вместе бежать на стадион. Он увидел самодельную химическую лабораторию, увидел и даже попробовал на язык уже готовый ацетилированный опий. Стал кричать на меня. Требовал, чтобы я пошел в милицию. Я сильно ударил его, он ушел. Я не хотел его убивать. У меня не было другого выхода. Он сам виноват. Я сам научился варить ацетилированный опий. Я всего в жизни добился сам! А он маменькин сынок. Только и знал, что книжки читать, да по утрам на стадионе бегать. И меня туда же звал. Дурак!
Лешкино дело уже завершено и передано в суд по статье 232 —организация и содержание наркопритона и по еще одной статье – убийство. Веревка, на которой повесили Дениса, была принесена Лешкой из своей квартиры, что установили при обыске. Он срезал бельевую веревку с балкона, остатки веревки так и висели у него на балконе. Он был настолько самоуверен, что даже не пытался ничего спрятать: ни оборванный конец веревки, ни самодельную химическую лабораторию.
После его ареста в его квартире появилась мать со своим сожителем. Они не пришли на суд, но позаботились о квартире, пустили квартирантов.
Виктория Колобова