«Ожидало поле ягоды»
Янка
«В поле ягода навсегда»
БГ
Это не пройдет.
Не бывает у глагола «любить» прошедшего времени.
И никуда я не уйду.
Потому что теперь я точно знаю: не нужно никуда уходить.
Дома, отыскивая закатившийся мячик для сына, я до сих пор обнаруживаю бисер в щелях на полу. Последние феньки были сняты в 93-м году, после второго приезда БГ. С последними проявлениями хипповства было покончено еще раньше: едва забрезжило что-то - и рванула, не оборачиваясь, не прощаясь. Туда, где жизнь продолжалась. Не разбирая дороги - в прекрасное далеко…
Вот и пишу сейчас - оттуда.
Десять лет я слушаю рок. «Вот, Данилушко, и мы до этого дожили». Даже когда не катило ничего, кроме Милен Фармер - все равно я слушала рок. Пусть без кассет, без гитар, без звука…
За это время золотой наш пароль «скажи мне, что ты слушаешь, и я скажу, кто ты» напрочь лишился смысла. Сколько радости было: ах, ты «Аквариум» слушаешь? - все, мы с тобой одной крови - ты и я…
А теперь - «нет, Гребенщикова не люблю. Он мне плохую службу сослужил. Я его очень много слушал, а теперь рифами играть не могу. Аккордами - могу, а риффами - не могу»…Вот тебе, бабушка, и закон джунглей.
А хотелось жить, чтобы - «все братья-сестры». Чтобы - «мы никогда не станем старше». Чтобы жизнь нам ничего не сделала. И знать, что пока мы друг о друге помним - мы слушаем рок. Пусть без нот, без гитар, без звука: он - отовсюду сразу и изнутри тебя. Музыка-воля.
Помню, во время августовского путча, когда всякое в голову лезло, охнула: ну, запретят теперь все, и не будет музыки, и нас запретят, и не напишем уже ничего…А потом: ну-ка, дыши ровнее. Ты все слышала. Это в тебе теперь. Если любовь не кончается, то свобода - тем более. Даже если - как у Пьера Безухова в плену французском: «Не пустил меня солдат. Поймали меня, заперли меня…Меня - мою бессмертную душу. Ха, ха, ха!..И все это мое, и все это во мне, и все это я! И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!»
Это и значило - жить на воле.
Интересно, помнит ли кто-нибудь сейчас длинный выматывающий фильм Саввы Кулиша «Трагедия в стиле рок». Курехин к нему музыку писал. Главный герой сделался наркоманом и погиб. И я написала о нем много лет назад, когда самой было 17: «мальчик поколения, вышедшего из рока, живущего роком, но потерявший все свои корни, ушедший куда-то в темноту, чтобы никогда больше не вернуться…» То есть - от рока оторвался и пропал. Безродным стал, ничьим, сиротой, а воли сам не нашел.
Похоже, только я этот фильм так и поняла тогда. Но я думала: раз Курехин здесь - значит, и мы здесь, и никакой коньюнктуры, никакого вранья, никакого горя-злосчастья экранного, киношного…И поверила авторам фильма сразу, потому что мы-то не безродные. Себя помним.
И ни при чем тут никакое рок-движение (есть такое?). Не обязательно даже рок играть самому, группы множить, фан-клубы плодить, хипповать, эпатировать…Мы так жить хотели - на волю выпущенными и корни помнящими.
Не знаю, была ли я когда-нибудь рок-журналисткой. Хроникером, летописцем - нет, не была. А вот писать, слушая рок, пыталась всегда. Были, конечно, и свои «перехлесты перестроечной публицистики»: цепочки из цитат БГ и Цоя, звенья кавычек - да что там, мы так и разговаривали: словами их песен. Был и пыл подростка, который, наслушавшись рассуждений о смерти, особенно рок-н-ролльной, перепутал свободу с неразумностью и прокричал на эту тему много ненужного - и на бумаге, и в жизни.
Журналистика - это всегда громко. Мне есть в чем каяться, хотя я всего лишь описывала собственный опыт. Долго пришлось понимать, что смерть - это как зверь, которого не приручишь. А думать, что приручил - делать хуже себе и другим, самому сбиться и других сбить с толку. Смерть придет сама, когда увидит, что ты ее стоишь. А до этого - молчи и, сделай милость, будь живым, если хочешь оставаться таковым всегда. А это непросто…
Зато я не верила, что все, что любишь, кончается. И знала, что не сожгу за собой мосты, даже если захочу изменить все вокруг себя. Потому что если сжег мосты - значит, и не любил никого. А верила в то, что я не из тех, кто впитал кусок жизни, как губка, а потом очередной охотник за тарой для своих теорий, добытчик черепных коробок, все прожитое и когда-то любимое легким движением исторг из твоей головы и из сердца. «Перековал» тебя.
И не верила, что я ничем не смогу подтвердить свою любовь. Что все было без толку. Что мы все равно на ниточке висим - представители вымирающей нации, мутанты, недоросли, которые упорно жить не хотят - так, потолкался, послушал, слезу уронил, строчку из песни монетой на штукатурке вывел, феньку сплел сам себе, а всем сказал: это мне человек подарил, знаете, какой…Вот привезу его из Москвы-Питера, все узнаете, что за человек, нету здесь таких.
А правда, привези. Себя привези, где ты там есть, потому что нет здесь таких, и нигде нет, а без тебя и не будет. Так не бывает - чтобы все время брать и ничего не отдавать взамен. Мы слушаем рок - пусть иногда и без звука, в полной тишине, в безраздельном одиночестве, на окраине мирозданья…
«Большое видится на расстоянии». Отойди на расстояние, откуда лучше всего видно большое, обернись - вот там мы и будем, где город на ладони, снежная пурга в стеклянном шаре, где наше пространство.
«Раз Курехин здесь - то и мы здесь»…А если нет? Как теперь - без него?
Все равно - любить. Я все хочу написать песню о Янке. И о Насте Полевой - о ее нежности и вере, достоинстве и любви. Ну и пусть без музыки - главное, чтобы не без звука, потому что со мной моя музыка…Хочу написать большой рассказ или маленькую повесть о Чиже. Где непременно будет о том, как мы, взрослые, выросшие, самозабвенно, как дети, принялись распевать его песни, как-то вдруг вспомнив и поверив, что все будет хорошо. Написать о Башлачеве. О Шевчуке. О Бутусове. Написать странную сказку об «Агате Кристи». И роман о Цое. И прожить целую жизнь о БГ.
Это не для того, чтобы кто-то из них увидел, прочел и умилился. Я хочу, чтобы в жизни что-то появилось, добавилось в воздухе, что ли, чтобы просто стало лучше. Не обязательно, чтобы прочли и поняли. А чтобы почувствовали и без прочтения.
Свобода моя - не в том, чтобы лететь впереди всех, бросая за собой всех и все.
Свобода - в том, что я могу жить и жить, вырасти, стать старше - и все-таки буду слушать рок.
И никакого предела восприятия. Никакой эмоциональной амнезии.
Свобода - это когда не нужно уходить.
И не навяжут глаголу «любить» прошедшего времени.
Это и есть парад победы.
Моей победы.