Дон Кихот – великий безумец, рыцарь печального образа олицетворял романтику Западной Европы много веков, пока не встала во весь рост русская классическая литература. Безумцу довелось сражаться с чудовищами в виде мельниц, на постоялом дворе впадать в ложные ситуации, которые рождались в его бредовых видениях и т.д. Всё свидетельствовало о том, что рациональные века уже идут на смену средневековому застою. Санчо Панса главный герой рационального мышления. Получить в своё владение королевство – эта мечта подвигала оруженосца Дон Кихота на служение своему безумцу. Дульсинея – прообраз виртуальной возлюбленной ИНТЕРНЕТа. Такой набор героев Сервантеса живёт на страницах русскоязычных литературных порталов до сих пор.
Русская классическая литература поставила словом Ф.М.Достоевского вопрос о спасении романтики. Князь Мышкин заключал «кабы красота была добра», делая приговор романтике. Отсюда мы можем проследить упорное нежелание понять трагизм безумцев романтики. Оно сквозит в финале судеб гениев «серебряного века» (Блок, Есенин, Цветаева, Ахматова и др.). Кризис ещё не преодолён и не будет преодолён до тех пор, пока не будут усвоены два главных эстетических принципа в творчестве. В творчестве как научном, так и художественном. Первый принцип о разделении познания на нравственное и логическое. Второй об их финальном тождестве определяемом единством разумного познания вообще. Так в науке логическим и нравственным тождеством должно быть стремление к самосохранению человеческого рода, а в искусстве разделение нравственного и логического как взаимодополняющих до целостности восприятия мира. Психология творчества такова, что отрыв нравственного от логического и наоборот логического от нравственного ведёт к массовому психозу, тогда как сочетание их, выраженное в двух принципах, даёт почву для соборного мышления, мышления прогрессивного и отвечающего главному критерию доброты красоты, критерию определяющему спасение мира.
Быть или не быть? Не в том вопрос. И быть, и не быть. Последнее меняет ритм подражаний шекспировским трагедиям на ритм божественного откровения, когда «быть» – значит быть живым до последней минуты жизни, а «не быть» – значит верить в райскую жизнь после смерти, которая принята Богом, но не человеком в её современных уродливых формах.