Именно так я перевела заголовок статьи «A donde van nuestros amores?», написанной Мабелью Т. для одного из номеров аргентинского журнала «Critica». Этот заголовок сразил меня наповал своею оригинальностью: никогда раньше я об этом не задумывалась. По-русски этот вопрос звучал бы почти шуточно: «Куда уходят наши любови?», потому что во множественном числе слово «любовь» не употребляется. Кроме необычности темы меня поразил еще и тот факт, что идея родилась в голове у Мабель. Она – профессор факультета критики в Государственном университете искусств Аргентины и единственная, у которой меня постоянно тянуло ко сну. Ее специализацией было кино. Лекции она читала на удивление беззвучно, монотонно и как-то неубедительно. Из-за этого сразу же рождалось недоверие: а действительно ли она ориентируется в предмете? И, как следствие, - безразличие ко всему, что говорила. Правда, меня всегда приятно поражали ее вкус и манера одеваться. В шестьдесят лет она позволяла себе узкие юбки и смело декольтированные блузки. Мне нравилось отмечать, с какой смелостью и выдумкой она приспосабливала всевозможные безделицы, которые превращали скромные вещи ее гардероба в последний крик моды. Вместо того, чтобы конспектировать ее лекции, я задавалась вопросом: «Как ей, весьма экстравагантной даме, жилось с нашим профессором по семиотике – старым, со скрюченными пальцами, каждые полчаса глотающим какие-то пилюли?» А может именно совместная с ним жизнь заставила вспомнить о бывших «amores» и написать об этом в журнале?
Случилось так, что я не смогла найти эту публикацию в интернете и попросила Мабель выслать свою статью на мою электронную почту. Но она, по видимому, не нашла свободного времени мне ответить. Поэтому я сама взялась поразмышлять на эту тему. Ведь куда-то же эти «любови» должны уходить, не так ли?
Самое первое, что пришло в голову, это то, что каждая завершенная любовь уходит в прошлое вместе с тем отрезком времени, в течение которого она существовала. Но только, возможно, не просто в прошлое, а в памятное прошлое, в которое ты время от времени возвращаешься покопаться. Ах, какое заключение! Нет, это слишком просто. Как будто бессонные ночи, слезы, сердечные терзания и уверения, что «других не будет» могут просто взять и испариться! И я решила спросить об этом моих коллег в книжном магазине.
Первым делом обратилась к Гастону из сектора книг по экономике. Кисти рук у него маленькие, он с трудом обхватывает корешки толстых томов. «От горшка два вершка» - это про него. Однажды чрезвычайно низкого роста покупатель, увидев его, начал бегать по залу и кричать: «Сфотографируйте, сфотографируйте меня с ним! Впервые вижу человека ниже меня!»
- Гастон, как ты думаешь, куда уходит любовь?
- Когда любовь заканчивается, лично я с головой погружаюсь в работу. Работаю, как заводной, чтобы забыться. Прошедшая любовь кристаллизует тот идеальный образ, к которому стремишься.
Красиво сказал, хоть и роста маленького и невесты у него никогда не было. Я все их с Ноэлией старалась свести, уж очень они по росту друг другу подходили. «Успокойся, Надя, - сказала она мне позже, – Гастону нравятся мужчины».
А вот – Оскар. Он поэт, и я ждала от него возвышенного, поэтического ответа.
- Да никуда они не уходят! Все внутри нас остаются. Это как в уринотерапии – переработалось, а после снова вовнутрь отправляется!
Мечта Оскара (мечта поэта) – оказаться в глухой сибирской деревушке в деревянной избе наедине с молоденькой русской девушкой, которая поочередно целовала бы его пальцы.
- О чем это вы тут болтаете? – подошел к нам Томас, у которого никогда не исчезает с лица улыбка.
- О любви, которая уходит. Тебе это будет неинтересно.
Томасу очень нравится смотреть эротические фильмы и говорить скабрезные вещи, как например: «Я представляю, какие сейчас на тебе трусики». В разговор он все-таки включился.
- Прошедшей любви не бывает. Есть только настоящая.
Ну что ж, тоже интересный подход к делу.
По эскалатору поднимался Вальтер. Он человек серьезный. Ворочает, как Геракл, коробки с книгами на складе. Этот парень, пожалуй, единственный, который относится к женщине с благоговением. Ребята над ним смеются, говорят, что у него ни разу не было секса.
- Надежда, ведь ты и сама знаешь, что любовь – это разновидность энергии, поэтому она никуда не исчезает, а только трансформируется в другой вид. Если человек творческий, то эта энергия переходит в музыку, стихи, живопись.
- Правильно, правильно, Вальтер! У меня именно так и получается! – обрадовалась я и поспешила прекратить рассуждение на эту тему. Получилось, что я просто ограничилась частным заключением. «К сожалению, ты не смогла подняться до обобщения», - сказала бы моя школьная учительница по литературе.
А все-таки жаль, что Мабель мне не ответила. Вдруг она знала что-то такое, о чем ни я, ни мои друзья не догадывались?