Глава 9
Вызвали Восковых. Марина Николаевна вынула из сумочки документы: направление на консультацию, выписку из истории болезни, справки о прививках и они с Вадимом зашли в кабинет.
"Опять консилиум собрали!" - недовольно подумал Вадим, увидев трёх врачей за длинным столом справа от двери. Две женщины, сидевшие по краям, были среднего возраста, а посередине сидела женщина пожилая, скорее даже старуха, высокая, седая, с живыми быстрыми глазами на морщинистом, как печёное яблоко, лице. По-видимому, это и была профессор Платонова.
- Проходи, дружок, проходи, - приветливо обратилась она к Вадиму.
- Здрасьте, - буркнул он, не поднимая глаз.
- Ой, какой ты хмурый! - воскликнула профессор. Искренняя доброта так и струилась из её глаз, наполняя помещение каким-то неземным золотистым светом.
- Он плохо спал эту ночь, - пояснила Марина Николаевна. - В поезде, скорее всего, перевозбудился, а потом на вокзале сон поломал.
Она подала врачам документы. Профессор мельком взглянула на них и отложила в сторону.
- Вадим, подойди, пожалуйста, к нам поближе, - сказала она.
Он проковылял шагов шесть к столу и, ничего не спрашивая, деловито засопел, расстёгивая и снимая курточку и рубашку. Врачи весело переглянулись.
Платонова поднялась, вышла из-за стола и, вытащив из кармана молоточек невропатолога, подошла к Вадиму. Он улыбнулся, увидев знакомый инструмент.
- Ты чего смеёшься? - тоже улыбнулась врач.
- Да я уже видел такой молоточек, - сообщил ей Вадим. - Вы сейчас будете им по руке и ноге стукать.
- Верно! Ишь, какой ты грамотный! А кем ты станешь, когда вырастешь?
Вадим немного подумал и сказал:
- Врачом. И тоже буду людей таким молоточком стукать.
- Значит, хочешь стать невропатологом? - обрадовалась профессор. - Вот это правильно! Наша профессия добрая и нужная людям. Ну, а теперь, коллега, прошу вас прилечь на кушетку.
Осмотр длился недолго. Опять врачи заставляли Вадима ходить, приседать, сжимать и разжимать кулаки; они поочерёдно выстукивали его, водили перед носом своими молоточками, чиркали ими по животу и по подошвам, негромко при этом переговариваясь: "... движения затруднены, но активные...", "...сухожильные рефлексы в наличии...", "... атрофии мышц не наблюдается...", "... мышечный тонус в норме...", "... контрактуры противодействия выражены, нестойкие...".
Потом врачи выслушали рассказ Марины Николаевны о том, каким было начало болезни, как она развивалась, какие особенности или изменения в здоровье Вадима были отмечены. После этого они склонились друг к другу головами и стали вполголоса совещаться.
Наконец Платонова кивнула и обратилась к Марине Николаевне:
- Ну, что вам сказать? Могу только подтвердить тот диагноз, который поставили специалисты вашего города. Да, по всем наблюдаемым признакам и судя по вашему рассказу – это энцефалит. Причем, в прогредиентной форме.
В это время в кабинет вошла медсестра и, подойдя к профессору, негромко ей сказала:
- Екатерина Петровна, приехал второй секретарь горкома партии, товарищ Бойко. Он просит, чтобы вы приняли его.
- Передайте ему, что я не могу выполнить его просьбу. Пусть обратиться к моим ассистентам.
- Но он хочет, чтобы его приняли именно вы.
- Я же сказала, что не могу этого сделать! У меня ещё один человек на приёме, а после этого - лекции в институте, совещание в крайисполкоме. Если он не доверяет моим ассистентам, тогда пускай запишется на приём, как все обычные люди, и ему назначат точное время. Так ему и объясните.
Медсестра удалилась, тихонько прикрыв за собой дверь.
- Да, так вот... Я должна вам сразу сказать, что заболевание это очень серьёзное. - Профессор заметила, как опечалилась мать мальчика, ожидавшая услышать нечто оптимистичное и разгоняющее тревогу, и поспешно добавила: - Но отчаиваться ни в коем случае не надо! И с этой болезнью можно справиться! Ты слышишь меня, малыш?
Она подошла к Вадиму и положила руки на плечи мальчика.
- Видишь ли, Вадим, в любой болезни действуют три силы: врач, его пациент и сама болезнь. На чью сторону - врача или болезни - встанет больной, та сторона и победит. Я думаю, ты мальчик умный и к тому же - будущий мужчина. И если ты поможешь нам, врачам, то вместе мы одолеем твой недуг.
Профессор присела на стул рядом с Мариной Николаевной.
- А для этого, - она обращалась теперь к обоим Восковым, матери и сыну, - для этого увлекаться лекарствами ни к чему. Мальчик ведь уже прошёл курс лекарственной терапии, и, если бы это пошло ему на пользу, то результат был бы заметен сразу. Но этого не произошло, не так ли? - Марина Николаевна утвердительно кивнула головой. - Вот поэтому я предлагаю избрать иной путь. А именно - подключить к борьбе за здоровье природные силы.
Видя непонимающий взгляд женщины - "Как же так? Со-сем, что ли отказаться от лечения?" -, Платонова улыбнулась:
- Я сейчас поясню, что я имела ввиду. Лечение будете проводить ходьбой, прыжками, подвижными играми - словом, активными движениями. Мальчик должен не стесняться выполнять правой рукой сложные движения. И пусть не сразу всё будет получаться. Пусть со второй попытки, с пятой, с десятой, да хоть с сотой или с тысячной, но обязательно получится.
- А я раздумывала, может, ему тросточку купить? - растерянно произнесла Марина Николаевна.
- Нет, нет! - Платонова энергично помотала головой. - Ни в коем случае! Тогда мальчик будет подсознательно искать в ней опору, и никакого эффекта от физической активности мы не получим. Кроме того, я настоятельно рекомендую вам купить сыну велосипед. Мальчик постоянно прижимает больную руку к телу и от этого, видите, правое плечо у него уже заметно выше левого. А езда на велосипеде поможет исправить его осанку, выровняет плечи. Также будет очень хорошо, если мальчик займется плаванием. В вашем городе есть бассейн?
- Нет, - качнула головой Марина Николаевна, - ни одного.
- Жаль! - профессор на мгновение задумалась. - Ну, река-то, я думаю, есть?
- Ой, что вы! Наш Алей очень грязный и такой коварный - вчера, к примеру, в одном месте была отмель, а через несколько дней на том же самом месте уже глубокая яма. Я и старшего сына боюсь отпускать на реку, а уж Вадима-то...
- Жаль, - повторила Платонова. - И всё-таки, как только у вас появится возможность, непременно научите мальчика плавать. Велосипед и плавание – первейшее лекарство в подобных случаях. Что ещё вам сказать? От помощи врачей не отказывайтесь, но лекарствами, я повторяю, не увлекайтесь. Разве что общеукрепляющие препараты не возбраняются да витамины.
- Скажите, а на курорт Вадима можно свозить? Куда-нибудь на грязи?
- Конечно, можно, но только не на грязи. Грязевые ванны хороши при органических заболеваниях, но при таких, функциональных, связанных с поражением центральной нервной системы, они практически бесполезны. Только сердце можно разрушить, а это совсем ни к чему. Я вам посоветую здешний санаторий, краевой детский. Условия лечения в нём полностью соответствуют моим рекомендациям: минимум лекарств, лечебная гимнастика, массаж. Вернётесь к себе домой, встанете на учёт в горздравотделе, будете получать путёвки - и отдыхайте, лечитесь на здоровье! А тебе, Вадим, я должна сказать ещё одно, самое важное. Всегда и везде помни - ты такой же, как все остальные люди! И абсолютно ничем от них не отличаешься. Просто у тебя пока ещё плохо действуют рука и нога. Но это дело поправимое, и ты приложишь к этому все свои силы. Обещаешь мне?
- Да, обещаю! - сказал Вадим, воодушевлённый столь высоким - профессорским! - доверием.
- Ну вот и славно! А теперь ты, Вадим, подожди маму в коридоре, я её немного ещё задержу.
Выйдя из кабинета Вадим сел на скамейку, сколоченную из нескольких стульев, и стал ждать маму.
Народу в коридоре было меньше, чем утром: приём заканчивался, день перевалил на вторую половину.
Вадим посидел, покачивая здоровой ногой, поозирался по сторонам, посмотрел в потолок. На стенах не было видно никаких листовок или стенгазет, даже почитать было нечего.
Сама атмосфера госпиталя, одно присутствие в этом лечебном учреждении ощутимо угнетала его. За свою короткую, только начавшуюся жизнь он уже успел невзлюбить больницы и всё с ними связанное. Широкий госпитальный коридор со множеством цветов вдоль стены и развесистых деревьев в больших кадках, несмотря на обилие света, льющегося из широких окон, навевал какое-то тоскливое чувство, которое опутывало душу паутиной безысходности. Хотелось плакать.
Вадим зажмурил глаза и помотал головой, но тоска не отпускала. Тогда он поднялся и пошёл искать выход. "Я лучше подожду маму на улице" - думал он, спускаясь по лестнице.
Открыв входную дверь, мальчик вышел на крыльцо. На улице ярко светило солнце, щедро одаривая теплом набухшие почки на ветвях деревьев и кустарников, под его лучами грелись молодые, нежно-зелёные иголочки травы.
Вадим, прищурившись, оглядывался вокруг. Но что это?! Вроде как улица изменилась! Он же прекрасно помнит, что напротив входа был пустырь со строительным мусором, а теперь - какая-то кирпичная стена и выглядывающая из-за неё крыша низкого здания. Может быть, он вышел не в те двери? Растерянно оглянувшись, он убедился что это и в самом деле так. Вместо широкого крыльца с таким же козырьком на мощных наклонных пилонах и с множеством стеклянных дверей он стоял под узкой бетонной плитой, выполнявшей роль козырька, и за его спиной была всего одна дверь, хотя и двустворчатая.
Вадим побрёл было направо, но в той стороне кирпичной стене не видно было конца. Тогда он вернулся к крыльцу и, не зная, что делать, зашёл обратно в госпиталь. Коридор разветвлялся влево и вправо, но в какой стороне находилась нужная ему лестница Вадим не помнил.
Горячие слёзы защипали глаза, побежали щекотливыми змейками по щекам. Сквозь эту пелену Вадим нашёл-таки лестницу, но каждый этаж был как две капли воды похож на другие, и где теперь искать кабинет с профессором и мамой, было совершенно неясно.
Посетители госпиталя, ожидавшие приёма, и медицинские работники с удивлением поглядывали на хромающего, заплаканного ребёнка, бредущего по коридорам и вглядывающегося в таблички на дверях кабинетов. Наконец, одна женщина в белом халате - может быть, врач, а, может, медсестра – остановила его:
- Мальчик, ты кого-нибудь ищешь?
Участливый голос сломал плотину сдерживаемого отчаяния и Вадим, не обращая ни на кого внимания, заревел в голос:
- Я потерялся-а-а!..
Когда за Вадимом закрылась дверь, Платонова посмотрела на Марину Николаевну. Женщина сидела, сжавшись в комочек, явно ожидая каких-то страшных известий.
- Теперь я хочу поговорить с вами о самом серьёзном. Мальчик ничего об этом знать не должен. Я думаю, что вы уже прочитали кое-что об этой болезни? - Марина Николаевна печально кивнула. - Не буду ничего скрывать от вас. Положение действительно неутешительное. Максимум, на что можно рассчитывать, - это некоторое улучшение физического состояния вашего сына. Однако ему ничего этого знать не следует, пусть он верит, что выздоровление возможно и вполне достижимо. Иногда безграничная вера и упорство могут совершать настоящие чудеса. И вы, как мать, обязаны помочь ему совершить такое чудо, причём произойдёт оно на его же собственных глазах. Да, кстати, что у вас самой с глазами?
- А что у меня с глазами? - не поняла Марина Николаевна.
- Какие-то они у вас красные, сильно воспалённые.
- Так ведь плачу я! Постоянно плачу...
Слёзы вновь неудержимо полились из глаз. Женщина зашмыгала носом, пытаясь сдержать рыдания, полезла в сумочку за носовым платком.
- А вот плакать вам, голубушка, нельзя!
- Ну как же мне не плакать... Такое несчастье... - сквозь всхлипывания пыталась сказать Марина Николаевна. – И за что оно свалилось на нас...
Платонова приобняла её за плечи, легонько сжала их.
- Я понимаю ваше горе и разделяю его, поверьте! У моей сестры внук тоже неизлечимо болен, и я знаю, какая это боль для родителей и родственников. Но, тем не менее жизнь продолжается, вам ещё надо сына вырастить. А для этого мальчик должен видеть рядом с собой не безутешную женщину, но бодрую, жизнерадостную и уверенную в себе, - и в нем!, - маму. Если же вы будете постоянно плакать, то вас надолго не хватит. Ваша задача теперь заключается в том, чтобы показывать Вадиму образец стойкости и несгибаемости. Вы понимаете меня?
Марина Николаевна, вытирая заплаканные глаза промокшим уже платком, кивала в ответ головой.
- Что ещё я вам хочу сказать? Мальчик скоро пойдёт в школу. Вполне возможно, что некоторые дети будут дразнить его и задирать, они бывают иногда довольно-таки жестокими. Помогите ему научиться не обращать на такие насмешки никакого внимания. Я знаю, это очень трудно, но это - необходимо и весьма пригодится ему в будущем. В общем, всячески поддерживайте в нём веру в то, что он ничем, абсолютно ничем не хуже остальных людей. Правда, любая болезнь не проходит бесследно для психики, и вполне может статься, что по прошествии времени мальчик всё-таки осознает свою физическую ущербность. Он может замкнуться в себе или стать грубым, вспыльчивым. Особенно в подростковом возрасте. Прошу вас, не обращайте на это особенного внимания. С помощью вашей любви и ласки это всё пройдёт. Не помешает подключить к этому делу ближайших родственников и друзей. Ну вот, пожалуй, таковы основные принципы вашей дальнейшей жизни. В остальном, я надеюсь, вам поможет материнская мудрость и любовь к сыну.
Она проводила Марину Николаевну до двери и, прощаясь, сказала:
- И ещё раз хочу сказать вам: не падайте духом! Это очень важно! И для вас, и для Вадима.