Глава 6.
- 1 –
- Давным-давно, в стародавние времена, жили-были духи земли…- начал рыцарь.
- Это сказка?- спросил Святополк.
- Почти. Не сбивай меня. Так вот, жили-были кобольды. И, представь, жили не плохо, не тужили. Потому что был у них единственный только супротивник во всём белом свете…
- Камнегрыз,- снова встрял витязь.
- Он,- откликнулся Бренкс.- И этот, как ты изволил выразиться, «камнегрыз» хотел духов сжить, а хозяйство их к рукам прибрать. И, в конце концов, это ему удалось…
Питтерн неспешно говорил; дорога шла себе и шла; Черномазик, испросив разрешения у Лекрюэля, забрался на его коня и прикорнул, уцепившись за пышную гриву. А Святополк, внимая Бренксу, рисовал мысленные картины, в которых духи земли сражались с непримиримыми своими врагами.
На фоне чёрного грозового неба огромные страшные пожиратели размахивали громадными кулаками, крушили дома и мосты, а в воздухе вокруг них вились десятки кобольдов, нанося удар за ударом каменными палицами. И, убивая противников, погибали сами.
- А теперь перенесёмся в день сегодняшний,- сказал Питтерн.
Святополк очнулся. Потряс головой. Надо же, заснул! И не заметил как. Шёл, значит, и спал. Оказывается, и такое случается. Впрочем, ничего удивительного – день, сызнова, выдался – ни конца, ни краю. А ещё до Нор-Фейка добрести нужно…
- И, как ты знаешь,- словно ни в чём не бывало, продолжил Питтерн (он, видимо, и не заметил, что Святополк некоторое время отсутствовал), князь духов – Смарагд – решил завладеть цепью власти.
- Но у него ж, вроде, своя цепь была?- спросил князь.- Да как раз та, что желания исполняет…
- Верно,- подтвердил рыцарь.- И кобольд даже решил по первоначалу ею и воспользоваться, чтоб амулет чародейский у Грегина изъять, но хитрость сия не сработала. Одно изделие Скорпиона на другое, как выяснилось, воздействия не производит. Однако удручился Смарагд не слишком. Как говорится, не получилось мытьём, попробуем катаньем! И, недолго думая, вдвоём с Карбунклом разработали они план, согласно которому следует цепь у Великого магистра выкрасть. Ни больше, не меньше! И плевать он хотел, что нужно для того в самое сердце Ордена пробираться. Думаешь, его это остановило? Чура с два! Только раззадорило. Они ж, кобольды - существа азартные: чем труднее задача, тем веселее. Но Смарагду в его каменную башку даже мысли не закралось, что это опасно.
- Я их пытался предупредить,- промолвил Святополк,- но…
- Верю, князь,- ответил Питтерн,- Но он – Смарагд, - видите ли, привык, что угроза для духов лишь от пожирателей исходит. А всех остальных можно и в расчёт не брать. Подумаешь – Цветной магистр. «Мы его на одной ноге обскачем»… А Грегин, надо заметить, цепь свою особо не охраняет. Днём на себе носит, а ночью вешает на гвоздок подле изголовья. Немного безответственно, на мой взгляд. Но, с другой стороны, кто ж к Великому магистру сунется? Тем более, со злым умыслом? Себе дороже. Но духи храбрости да наглости набрались и полезли. А о привычке магистра им, наверное, какой-то колдун сообщил. И, скорее всего, вархомел искомый, никто иной, как наш друг Рисмер. Wet chon to kareb!*
От волнения Бренкс вдруг перешёл на родной смэт*
- Извини,- сказал рыцарь.
- Да, ничего,- ответил Святополк.- Я на смэте чуть волоку. Понял. И очень с тобой согласен.
- Где ж он нынче?- немного задумчиво произнёс Питтерн.- Я о Зандере. Козни нам готовит, небось… Ладно. О чём бишь я?
- Кобольды план решили осуществить,- подсказал сын Ратибора.
- Ну да. И как-то ночью проникли они в Орден. Над оградой перелетели – и прям в окно. Цепь с гвоздка сняли, и давай Белбог ноги.
А когда обратно через забор перебрались, цепь надумали рассмотреть. И едва у них обморок не случился…
- А откуда это всё известно?- перебил Святополк.
- Сами выложили,- сказал Адальберт, шагающий рядом.- Стояли, головы опустив, как лицеисты нашкодившие, и винились. Били себя каменной пяткой в грудь и причитали, что больше они такого не вытворят. Прощенья просили, чуть не на колени падали.
- Но это после,- сказал Бренкс.- А пока они у нас только на цепь глазеют.
- И чем же она им не по нраву пришлась?- спросил князь.- Вроде б, гордиться собой должны. Раз сотворили свою подлость, так радуйтесь…что не поймали.
Лекрюэль хмыкнул.
- Они и радовались. Сперва. А как глянули – а цепь-то простая, а не золотая! Железная. Хотели уж обратно возвращать, да другую искать. Но пока колебались, аурум проявился.
- И они вздохнули с облегчением,- добавил Питтерн.
- Подожди,- вспомнил Святополк свою трапезу с Грегином.- Я ж её тогда видел, но подумал, что это какая-то другая. Она у магистра на шее висела. С песочными часами…
- Да, да, она самая,- сказал Бренкс.- Но блеск золотой эта вещица на себя принимает, когда действительно власть нужна. А в правильных руках сущность свою не выказывает. Оно ж, ведь: дураку пёстрая шапка к лицу, а ей красоваться резону нет. Незачем.
- Да, цепь власти цену себе знает,- промолвил Лекрюэль.- И ведёт себя соответственно.
- И что было дальше?- проговорил Святополк.
- Дальше кобольды понеслись домой – в подземный город, намереваясь немедленно установить по всей земле свой порядок. Но не учли одного – к цепи ещё заклинание приложить нужно. Чтоб заработала. Смарагд с Карбунклом этого, понятное дело, не знали – не ведали.
- Я уж не говорю о том,- добавил Адальберт,- что магический предмет, полученный нечестным путём – обманом, подкупом, воровством – очень и очень редко можно использовать на полную мощность.
- Эффективность падает,- вступил в разговор Хынсебен, последние несколько минут внимательно слушавший рассказ Бренкса.- Испытано, так сказать, на себе. Но это сущие пустяки по сравнению с тем, что… В общем, как-то раз чуть против меня не обернулось. Счастье превеликое, что мне ума хватило побросать всё, к козлиной бабушке, и бежать сломя голову. А то б, наверное, в клочья разнесло. И руки-ноги, к собакам, поотрывало б.
- Да, волшебные предметы в неумелых руках – штука непредсказуемая,- подтвердил Бренкс.- Я тоже по молодости… И вспоминать не хочу. До сих пор жутко. А Смарагд, он же…
- Пупок земли,- подсказал Хынсебен.
- Вот именно. Он на законы колдовские чихал. И давай чародействовать. Наворожил на свою голову. И двадцати минут не прошло, как является пред ним пожиратель, тот, который в единственном числе остался, и город, что на днях от трёхсотлетнего сна пробудился, начинает рушить. Ломает всё. Аккуратно так, ничего не упуская. Кобольды разбегаются кто куда… Никто ж не ждал! Смарагду доносят, да он и сам уже слышит. Он вскакивает, цепь из тайника выуживает, начинает ею махать.
- И бесполезно?- с сарказмом полюбопытствовал Святополк.
- Естественно. Пощекотала только. Она ж для камнегрыза, что лосю рогатка… И на что Смарагд надеялся? Ничего не понимаю! Зрелый, вроде б, дух. Не юноша. Вполне вменяемый…на первый взгляд, а такое учудил! То ли не выспался?
- Контузило его триста лет назад, наверное,- высказал ироничное предположение Ашан.
- Не иначе,- согласился Бренкс.- Другого объяснения не нахожу… И в конечном итоге, добирается пожиратель до покоев Смарагда, и сталкиваются они нос к носу. Конец бы тут князю духов, да Грегин вмешался.
- Причём, он по всем правилам вмешался,- заметил Лекрюэль.- С громом и молнией, с грохотом и блеском.
Питтерн усмехнулся.
- Магистр впечатление произвести умеет,- произнёс он.- Коль захочет…
- А коль захочет, то такого наворотит! Народ потом три поколения вспоминать будет,-
присовокупил поэт.
- И что ж - Грегин?- спросил Святополк, которому не терпелось услышать конец истории.
- Грегин, как и полагается Великому магистру, взлетел на самую высокую башню, из тех, что не порушенными остались, взмахнул дланями – рукава так и развеваются – и из форморброида в пожирателя шарахнул. Только обломки дымящиеся от него и остались.
- А Смарагд?- поторопился узнать Ашан.
- Смарагд?- повторил Питтерн.- А что – Смарагд… Упал ниц, так сказать. Кричит: прости, Грегин, прости. Бес, мол, попутал. И леший, дескать, перепуту навёл. Сам до земли кланяется и Карбункла носом в пол тычет. И цепь обратно магистру протягивает. Вот такая былина выходит…
- Стало быть,- понял Святополк,- теперь все цепи в распоряжении Ордена?
- Да, все,- проговорил Бренкс.- И можем мы спокойно «осуществить свой замысел», как говаривал покойный Зариус.
К этому времени путники почти достигли предместий Нор-Фейка. Завиднелись неказистого вида бревенчатые домики под черепичными крышами и - вдали, поскольку дорога продолжала бежать вниз, – мачты над кораблями. Святополк валился от усталости с ног. Дождь всё накрапывал, бегая на своих тоненьких лапках по лицам странников. А красное солнце, обещая назавтра холод и непогоду, тонуло в сиреневом море.
- 2 -
Проспав, как убитый часов до девяти утра, Святополк, которому всю ночь грезилась Эльва, бьющая молниями в убегающих кобольдов, пробудился и рывком встал.
Голова была, как не своя - чугунная. И гудела, аки буря во печи. Даже после застолий с Яромиром получше случалось. «Это, наверное, путешествия во времени так отзываются»,- подумал молодой витязь. Он потёр виски, скривился, поводил глазами вокруг. Хынсебен сладко посапывал, и просыпаться, явно, не собирался. А Черномазика в комнате не обнаружилось. Видимо домовой, по своей неизменной привычке, где-то бродил.
Оглядевшись, и, стараясь не разбудить Ашана, князь на цыпочках прокрался к рукомойнику, закреплённому на стене. Звякнул, плеснул водой на лицо. И застыл, ощутив спиной прикосновение меча.
- Извини,- виновато пробормотал алхимик, убирая клинок.- Рефлекс. Мне ж, когда почиваю, повсюду враги мерещатся. Посему, я глаза продираю, супостата убиваю и по новой спать ложусь.
- На будущее учту,- сказал Святополк. Потихоньку вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.
Гостиница, в которой они вчера остановились, представляла собой новенькое двухэтажное здание, из коридоров которого не выветрился ещё запах красок и свежеструганной доски. Единственно, чересчур низкие потолки пришлись Святополку не по душе (скаредные исвегцы, как видно, экономили – так и казалось, что головой заденешь), но в целом, построено было толково. Внизу, распространяя ароматы яств – большей частью перепелов и фазанов, добытых в горах и рыбы, вытащенной из океана - располагалась корчма, а наверху рядком теснились номера для постояльцев. И проход между комнатами не требовал освещения, грозившего пожаром, а освещался высокими окнами. А, помимо того, и балконы имелись.
На один из них и вышел молодой князь, чтобы глотнуть свежего воздуха и оглядеть округу. Теоретически, «висячее крыльцо», как именовали сие сооружение в Роце, выходило на горы. Но скалистую гряду укутывал мутный туман и висевшие плотными шторами серые облака. «Ехать надо,- подумал молодой воин.- Времени в обрез». И цель дальнейшего своего путешествия он уже знал.
Вечером – за ужином (а трапезничали в номере, подальше от чужих глаз), - князь поведал Ашану о том, что случилось на плато в другой, трагической версии тридцатого идрефа. Поразмыслив над услышанным, алхимик поскрёб в затылке и задумчиво проговорил:
- Клянусь честью, не знаю… Право не знаю, какой их двух вариантов лучше. Предыдущий или… С одной стороны – мы с полазником живы, а с другой – Зандер уцелел. Я ж его, сказываешь, насквозь проткнул?
- Угу,- промычал молодой витязь, пытаясь одним разом проглотить изрядный кусок хлеба и добрый шмат колбасы.
Хынсебен же, насытившийся тремя ломтиками сыра, глотнул из чарки, вылез из-за стола и прошёл в дальний конец комнаты.
- Не понимаю,- сказал он, заложив руки за спину и качнувшись на каблуках.- Хоть убей, но не пойму: что за тайна великая – происхождение поддонка Рисмера? Отец же его, сами говорили: в Ордене пожизненно, так как же?.. Почему ж никто не в курсе, что он - негодяй – сын Королевы?
- Для нас самих загадка,- выдержав паузу и, в свою очередь приложившись к бокалу, промолвил Бренкс.- Мы всегда знали, что он отпрыск Хаферда и Коры Зандер. Мать – Кора – скончалась давным-давно; отец его воспитал.
- Эх, фиосинисты, фиосинисты,- выдохнул досадливо Ашан.- Беда с вами, да и только… Провели вас Зандеры, как пацанов.
- Будет тебе, и на старуху…- отмахнулся Питтерн.- Что, у тебя промахов не бывало? Я лично пару десятков знаю, а сколь всего - одному Лигнару известно. Вон, лучше давай князя послушаем. Ему есть что рассказать.
Святополк к этому времени с едой расправился, запил её кисловатым ретаренским (Хынсебен угощал – расщедрился по поводу второго рождения), и принялся говорить. Поднакопилось много – про неподписанную страну и среднюю реку; про Королеву Огней и её не до конца понятную к нему неприязнь; про волшебную книгу, хранящую княжеский род; про благонравного Беловода и коварного Мысляту.
Сей клубок загадок, сын Ратибора уж не чаял когда-либо и распутать. Но – повезло. Судьба так распорядилась («карма»,- вспомнилось Святополку), что попались на пути князя те, кто тайны зловещие расшифровать помог. Однако ж, покуда не все нитки удалось из клубка выпростать. И до сих, например, оставался невыясненным смысл фразы, переданной отцом через Юну: «не дошед, умер». К тому ж, совершенно загадочным образом, повторилось сказанное в древнем списке «Воззвания». Причём, с существенным уточнением: «Он победит их». Как бы вызнать, что за этим скрывается?.. Князь запнулся на полуслове, всмотрелся в пустоту, а на лбу мелким бисером выступила испарина. Он вспомнил! Ведьмина пустошь! Дух отца обитает там! И с ним можно поговорить. От этой перспективы становилось чуточку не по себе.
- Эй, Ратиборыч, ты что?- вскрикнул Ашан, заметив окаменевший взор молодого воина и его нахмуренное чело, покрытое росинками пота.
Питтерн и Адальберт встревожено подались к Святополку поближе.
- Ничего. Я так. Нормально,- отрывисто проговорил князь.
Не было у него желания толковать с кем-либо об отце, Ведьминой Пустоши, Меленоре… И двойственной её сути. С этим как-нибудь он и сам разберётся.
- 3 -
- Да, сам разберусь,- повторил князь вслед за воспоминанием.
Он вышел в коридор, постучав, толкнул дверь в комнату, где ночевали Бренкс и Лекрюэль. Заглянув внутрь, он обнаружил, что фиосинисты уже не спали. В полном облачении сидели они за столом и угощались хлебом-маслом-вареньем и дымящимся земляничным отваром.
- Присаживайся,- сказал Адальберт.- Угощайся. Мы уж на рынок сходили. Лошадей вам с Беном приобрели…по сходной цене.
Святополк усмехнулся. Он прекрасно знал, что даже самая заморенная шевляга* в Нор-Фейке стоит, как в Рудане полтабуна.
- Ты что-то надумал вечор?- полувопросительно промолвил Питтерн.
- Да,- отозвался князь, отметив присутствие чисто роцкого словечка «вечор» в лексиконе рыцаря.- Отсюда – прямиком - в Странное место. У меня там дело. Важное.
Рыцарь кивнул.
- Расспрашивать не буду,- произнёс он.- Вижу, что объяснять не хочешь. Но можем тебя сопроводить. Подстраховать…
- Не стоит,- покачал головой витязь.- Коль что случится, то никто не поможет. Черномазика возьму. По старой памяти.
- 4 -
Не солгало вчерашнее солнце – студёный ветер стучал по крышам своими жёсткими крыльями и доносил со стороны океана печальные песни пугливых русалок. Но деваться князю было не куда. Раз решил – надо ехать. И через час, распрощавшись с фиосинистами и Хынсебеном, он тронулся в путь.
Не менее тридцати котуров отделяло сына Ратибора от Ведьминой пустоши, и получалось, что в седле предстояло провести ему чуть не четверо суток. Как не больше… Однако не могло обескуражить молодого витязя. Подобных странствий предпринял он за последний год несчётно. Так что, не торопясь, но поспешая, выехал он за крепостной вал, защищавший Нор-Фейк с юга и пустился в дорогу, намереваясь к ночи достигнуть участка, где Фиолетовая, делая изящный изгиб, устремлялась, с наступлением сезона дождей, к Странному месту.
Тут надо заметить, что утверждение, увязывающее направление реки со временем года показалось бы абсурдным лишь человеку не знакомому с привычками своенравной Вайэлит. Для людей же искушённых, полагающихся не только на карту, но и на личный опыт, оно вовсе не таило в себе парадокса. Так как река, протекающая по загадочным землям, и сама была сплошной загадкой. И бежала она, вопреки законам природы, попеременно, - то к горам, то к океану.
Впереди, вдоль течения реки, находилось несколько деревень. Однако Бренкс в них заезжать не советовал. «Они, скорее всего, заняты крайгортами,- сказал рыцарь.- Пока мы тут прохлаждаемся, призраки атакуют. Так что, ты уж поторопись. И себя – будь добр - побереги. А то у Грегина на тебя большие надежды».
- Постараюсь,- ответил Святополк.
В этот момент он ещё не знал, что и среди его знакомых есть уже жертвы пришельцев. Переузотропия не пощадила родного Роца, а Стережный –предусмотрительный, осторожный и вечно всех предостерегающий Стережный – лежал сейчас связанный по рукам и ногам (в «амфоре» и обвешанный стеклянными оберегами), под наблюдением Теофраста.
- 5 -
Старательно огибая селения, которые теперь обживали вселившиеся в людей призраки (если о них можно сказать: «обживали»), питаясь чем придётся и почти обходясь без сна, так как по ночам становилось по-настоящему холодно и Морозко своим ледяным поцелуем прикладывался к земле (коль замёрзнешь – до утра не доживёшь), Святополк достиг пределов Странного места.
А там, оставив Черномазика на попечение гостеприимного Вяза да, вознеся молитву Триглаву, ступил он в обиталище ведьм.
И уснул северный ветер, несущий гибель и страх. И встало над лугом солнце, жмурясь от собственных лучей, ныряющих в водопады. И в лёгком, неимоверно сладком воздухе затрепетали бабочками напевные голоса мавок. А их беззаботный смех, от которого боль обращалась радостью, а горе – забвеньем, наполнил пространство.
- Цветка!- испугавшись собственного голоса (так громко вышло), позвал князь.
- Ты пришёл,- сказала она, робко выглядывая из-за дерева.- Я надеялась. И боялась.
- Бояться меня не стоит,- проговорил молодой витязь.- Но я знаю, что ты и Меленора - одно и тоже…
- Нет. Я – это я, а она…твоя невеста. Нам с ней и вовек не сойтись.
- Но всё же…- начал Святополк.
- Это всё Эльва!- молвила мавка.- Её рук дело. И я сама не знаю, кто я. Когда ты прошлый раз приходил, она здесь была. Я испугалась – тебя увидит... Испепелит…
- Мы победим Королеву,- уверенно проговорил молодой воин.- И станет всё по-другому.
- Её смерть ничего не изменит,- покачала головой девушка.- Душу легко разделить. Сложить воедино нельзя. Ни Лигнару, ни Триединому не под силу.
- Цветка,- отчасти думая отвлечь юную ведьму от мрачных мыслей, а отчасти не зная, чем отвечать на её философские постулаты, произнёс князь,- мне нужен Ратибор. Он ведь здесь?
- Я, как ты, верно, помнишь, не могу его видеть. Меня здесь тогда не было, когда он заходил. Но не тревожься…
Она сложила ладошки корабликом и, окунув в них уста, что-то шепнула. И, вспыхнув алым и малиновым, хрустальная лодочка вспорхнула с её руки и воспарила на волнах ветра.
- Поспеши за ней,- воскликнула мавка.
И Святополк, махнув ей рукой на прощанье, устремился вперёд.
- 6 -
На мгновенье замерев, и блеснув крошечным фейерверком, послание Цветки рдяным бисером пало на землю.
- Они зовут меня Рия. Я помогу тебе,- проговорила высокая рыжеволосая ведьма, внимательно разглядывая князя.
Взгляд её чёрных глубоких глаз зачаровывал и обволакивал. А голос струился, как звон яворчатых гуслей. Однако нынче витязь уже был готов к чудесам и на воздействие ворожбы, поелику таковая имелась, не поддался.
- Я хочу увидеть Ратибора,- проговорил он, глядя, на всякий случай, немного в сторону.- Мне очень нужно расспросить его.
- Ты его сын?- спросила Рия и, не дожидаясь ответа, добавила:- Он на Поляне Вчерашних Листьев. Вместе с другими.
- А как туда добраться?
- Ступай прямо,- ответила ведьма.- По тропе. А дойдёшь до реки, иди вброд. Не потонешь – увидишь отца.
- Что ж, спасибо,- откликнулся на это не вполне обнадёживающее указание Святополк и размашисто зашагал вперёд.
А всё кругом бурлило и двигалось, не останавливаясь ни на секунду. Гудели натужно, отливающие тусклой яшмой неуклюжие жуки; восьминогие дети Арахны, искусно сплетая ажурные сети, деловито сновали между ветвями деревьев; а в сочной густой траве темнели широкие муравьиные тропы. Однако осторонь сын Ратибора не поглядывал. Шёл он строг и задумчив, а внутри колоколом било сердце. «Как то пройдёт встреча?»- вопрошало оно. Но не было ответа.
В общем, как до реки добрался - и сам не разобрал, не заметил. А там – по склону глинистому скатился. Да – к воде.
- 7 -
- И как?- услышал он сипловатый старческий голос.- Ехать будем али в репе чесать?
- Ни то, ни другое,- улыбнувшись, проговорил князь, разглядывая, очевидно, паромщика, который, вовсе не скрывая вольготного безделья, лениво раскинулся на палубе своего судна.
Живописен был переправщик необыкновенно. Затылок его покоился на гладко ошкуренном чурбаке, на ногах в драных обмотках по-хозяйски расположилась, чирикая, семья воробьёв, а сам он представлял собой законченный образец неухоженности и абсолютного не себя наплевательства. Ибо одежда его (засаленный, со следами тины балахон), истлела и изорвалась, борода – длинная и седая – напрочь забыла прикосновение гребня и ножниц, а руки, сложенные на животе, покрывала настоящая чешуя грязи. Но подобные пустяки, по всей видимости, мало беспокоили старца. И умиротворённая улыбка, застывшая на его губах, явно свидетельствовала о его полном душевном покое.
- Ехать не будем, отец,- сказал князь, дабы внести окончательную ясность в их отношения и пресечь любые претензии паромщика на содержимое своего тощего кошелька.
- Не дорого б взял,- с едва заметной ноткой радости от того, что его отдыху ничего не грозит, но, как бы, повинуясь чувству долга (или же по привычке), пробурчал старик.
Он приподнял голову со своей жёсткой подушки и оглядел князя.
- А…ты из этих…которые вброд… Ну, давай…дерзай. Коли что – не пужайся. И с солнышком аккуратней. Оно – капризное – с такими, как ты, могёт и фокус выкинуть. Не моргнёшь, и як кур в ощип…
Последние слова были произнесены уже в спину уходящему Святополку, который
немного пройдя вдоль песчаного берега, окинул взором реку и, сощурившись, взглянул на солнце. Оно висело там, где и полагалось. На небе, прямо по курсу. И покуда никаких выкрутасов не выделывало. Не подпрыгивало и не кувыркалось. Тогда, наметив точку на другой стороне, что должна была послужить ориентиром при переправе, витязь ступил в воду.
Бархатная волна коснулась сапог, обхватила ноги, поднялась до колен, плюхнула в голенища. Течение, неожиданно сильное, что вовсе не угадывалось на суше, потянуло молодого воина вбок. А справа, лоснясь, тут же показалась из глубины спина чудища - речной гидры. Колесом прокатившись в волнах, тело страшного зверя исчезло под водой, оставив по себе урчащий водоворот и запах протухшей рыбы.
«Не «пужайся», говоришь? Попробуем»,- сказал себе молодой витязь. Он прибавил ходу; пара серых валунов на другой стороне начала медленно приближаться. Однако тягучая вода и топкий ил под ногами замедляли движенье. Идти становилось труднее. А здесь ещё и вода подступила к горлу – князь, по всему, добрёл до середины.
«Надеюсь, нет тут на самой стремнине оврага подводного?»- отплёвываясь от попавших в рот водорослей, пробурчал князь. «Как это нет?- встрепенулся немедленно внутренний голос, спокойно пред тем дремавший.- А где ж, по-твоему, ундины и мелузины живут? Не в палатах же из гереконского камня строенных? Не во дворцах же? Как раз по ямам да по оврагам и обитают! Схватят тебя, мил-друг, под белы руки и поминай, как звали! А не они, так гидра, из самого пекла выползшая, подплывёт и зубами…»
Не внутренний голос это был, верно, а страх. «Заткнись!- пришикнул на него Святополк.- У меня и посредь русалок знакомые имеются; есть от кого привет передать. А что до гидры, так её бояться – в Странное место не ходить».
Русло постепенно начало подниматься. Упругие струи воды стали разжимать свои объятия. И вскоре витязь выбрался на берег, так и не потеряв из вида намеченный ориентир – два больших угловатых камня.
Что ж, мелузины на дно не утащили, гидра не съела. Это уже хорошо. Он встряхнул волосами, отёр рукавом лицо. Солнце – князь из-под руки посмотрел – никаких кренделей в небе не выписывало. Но где ж Ратибора Держиславича искать?
Он принюхался, уловил запах костра. Не туда ли?
- 8 –
Обойдя камни и продравшись сквозь заросли сирени, Святополк вышел на здорово примятую ногами лужайку. В её центре горел костёр - жарилась на вертеле какая-то дичь, а вокруг огня сидело с десяток, пожалуй, молодцов, одетых как воины на привале.
- Доброго вам дня,- проговорил молодой витязь, выискивая глазами отца.
- Доброго - и тебе,- оглядываясь через плечо, отозвался один из воинов – статный бородач со зловещим шрамом на лбу.- Подходи; сказывай: кто ты? Да с каким помыслом к нам заворотил?
- Моё имя Святополк; и я разыскиваю Ратибора, - лаконично ответил князь, присаживаясь рядом. Он решил не вдаваться в излишние подробности и не объявлять во всеуслышание, что он сын Ратибора, что Радомыслич, и что он государь со столом в Рудане. Лишнее это. Белбог весть, как они к сей информации отнесутся. Да и на себя надёжа слабая. Ляпнет ещё что-нибудь второпях, нечаянно, а им может и невдомёк, что поумирали давно… Нехорошо выйдет.
- Он на охоте. Скоро обратно должен…да, впрочем, вон он,- произнёс кто-то из сидевших подле костра.
Точь-в-точь таким и запомнился он Святополку. Ясноглазым, стройным, широкоплечим. Таким Ратибор был в тот самый, последний праздничный день. Перед набегом орды. И за прошедшие годы образ его из памяти не истёрся.
Кровь прихлынула к щекам князя. Пытаясь сдержать участившееся дыханье, он посмотрел на отца. Ох, Свентовит милосердный! С чего ж начать?
- Я – Святополк,- так до конца и не собравшись с мыслями, сказал он.- Мне нужно задать тебе один важный вопрос. И, желательно, один на один.
- Один на один?- удивился Ратибор. Он прошёл к костру, снял с плеча набитый куропатками ягдташ, бросил к ногам.
- Да,- подтвердил молодой витязь.- Наедине. Это никакой не секрет. Просто очень личное
- Ладно. Коли личное, отойдём.
За камнями, уже другими, но весьма схожими с теми, что стояли у реки, чужих ушей можно было не опасаться.
- Ответь мне, пожалуйста,- проговорил, неимоверно волнуясь, Святополк,- о ком сказана фраза: «Не дошед умер»?
Он никак не ожидал, что сказанное произведёт эффект снаряда упавшего в самую гущу битвы. Ратибор отшатнулся, выхватил меч и, нацелив его в грудь неизвестно откуда взявшегося пришельца, прорычал:
- А кто ты таков, чтоб я тебе секреты семейные выдавал? Колдун? И отчего ты похож на меня?
Святополк не отступил. Он и нее подумал этого сделать. Лишь вздохнул и опустил взгляд.
- Я не колдун,- проговорил он.- Я – твой сын. Святополк. Радомыслич.
- 9 -
- Ты лжёшь, чародей!- воскликнул Ратибор.- Моему сыну – девять. Он дома – в Рудане.
- Мне двадцать. И я – князь Роца,- ответил молодой гридник.
Несколько мгновений он ждал, что сталь вонзится в его, не защищённое панцирем сердце, но отец внезапно переменился в лице и опустил клинок.
- Почему я здесь?- со страданием в голосе, вымолвил он, озираясь вокруг.- Что я тут делаю? Отчего не спешу в Рудан?
- Ты в Странном месте,- отвечал сын.- Тот, кто сюда заходит, остаётся навечно.
- А ты?
- Я не переплывал на пароме. И сумею вернуться. Хотя какая-то часть, я уже это понял, не сможет уйти.
- Но ежели ты князь, то я…- перебил Святополка отец.
- Да,- выдохнул молодой ратник.- И десять лет назад…- Он осёкся,- И десять лет Роц стонал под игом Бухнадара. Полгода назад мы победили его. И я отомстил за тебя…и за маму.
Выронив меч, Ратибор опустился на жухлые листья, спрятал лицо в ладонях. Плечи его содрогнулись в беззвучном рыдании. Однако секундой позже, поборов внезапный приступ слабости и отчаяния, он поднялся; с мукой и нежностью посмотрел на сына.
-Я не спас тебя и маму…- проговорил Ратибор.- А Славка?- спохватился он.- Как она? Что с ней?
- С ней всё хорошо,- успокоил отца Святополк.- Замуж выходит.
- Уже!- ахнул Ратибор.- За кого ж? Кто её избранник? Надеюсь…
- Он отличный парень. Гилберт – наследник гринского престола. Они друг в друге души не чают.
- Слава богам!- осенил себя троеперстием Ратибор.- А ты? Не женился ещё?
- Я…нет, но…- князь запнулся. Как-то неудобно было про себя говорить.- Я, как сказать… Сделал предложение. Она – Меленора – тоже гринская принцесса.
- Великолепно! Это самая лучшая весть за последние…
- Десять лет,- подсказал Святополк.
Ратибор удручённо покачал головой, сжал губы.
- Что я могу сделать для вас?- спросил он.- Как я вижу, вам угрожает опасность. Иначе б ты не пришёл.
- Из другого мира явились чуждые нам существа,- промолвил Святополк.- И ведёт их Эльва.
- Опять эта ведьма! Но при чём тут «не дошед?» Это слова из «Воззвания». Но… Подожди! Вот и сложилось! Я ж и сам не знал!.. Он ведь с Эльвой сражался – твой дед Всеслав. И это он – скончался по пути в Роц. А я всё гадал, как строка из книги может быть столь важной. И там сказано, что он победит их. Стало быть, «они» - это те, из другого мира?
- Получается так,- покивал молодой витязь.
- Но, один бес, не вникну,- произнёс отец.- Всеслав погиб. Как он пособит? Или он тут, как и я? Правда, не встречались покуда.
- Я выясню,- сказал Святополк.- А пока… У меня мало времени. Я пойду…
- Книга с тобой?- проговорил отец.
- Нет. Она в Ордене. У Шток-Дебра.
- При первой же возможности, как можно скорее забери её и всегда держи у себя,- напутствовал его отец.- И, знаешь…ты заходи ко мне… Когда новости будут. Навещай.
Святополк ощутил в горле комок. В глазах наливались слёзы.
- Я зайду. Обязательно. Поборем крайгортов. И я зайду. Расскажу. И так, вообще… Непременно.
И обняв крепко отца, он, не оглядываясь, ушёл.
- 10 -
Идти обратно через поляну не хотелось. Как-то неловко было встречаться взглядом с ратниками, застрявшими на ней навсегда. Да и перспектива лезть сквозь частые, а кое-где и колючие кусты (ни одна сирень там росла!), желания не возникало. Оттого, подался он всё левее да левее и вышел в результате к реке.
Вид платиновых, с бирюзовой оторочкой, словно бы спелых волн, пробудил в нём жажду. Но опуститься на колени, чтоб зачерпнуть воды, князь, по размышлению, не рискнул. Всё ж волшебная это была влага. Напьёшься себе на голову! Обратишься зверем лесным или память отшибёт. Лучше уж перетерпеть как-нибудь.
С этими мыслями (мол, водопоя потом поищем), витязь ступил в спешащий поток. И замер, прислушавшись к ощущениям. Что-то было не так. Что-то было неправильно. И это что-то заставило его насторожиться. Река? Не знаю… Нет, вроде, не она. Берег? Вовсе нет. Он ровно тот же, что прежде – песчаный, присыпанный мелкой галькой. Паромщик на той стороне? Отнюдь! Как спал себе, так и спит. И ногами не поведёт – воробьёв отогнать. Но что? «Минутку,- сказал себе молодой гридник, приподнимая в недоумении брови.- А где же моя тень? Почему она, коварная, сзади? Ведь солнце… Ах ты, дивиркизово племя! Солнце!»
Оно должно, вернее, просто обязано было находиться за спиной. Отчего ж оно впереди? Будто б князь снова направлялся к поляне, а не от неё. И куда теперь двигать?
Витязю стало не по себе. Он осторожно приподнял ногу, вытащил её из воды. Попятился назад. А «река» вдруг изогнулась, как гусеница (так, что обнажилось совершенно сухое «дно»), и тут же с хрустом разбилась на миллионы мозаичных фрагментов, которые и сами, в свою очередь, оказавшись живыми существами, разбежались на ножках-иголочках кто куда и зарылись в песок.
И паромщик пропал вместе с рекой. И деревья, и луг, и водопады. И один лишь жёлтый с подпалинами песок простирался до самого горизонта. Один песок, и поне.*
- Вот это бы я напился!- схватившись за голову, но со смехом произнёс молодой витязь.
Он развернулся, повторно поглядел вверх, убедился, что сияющий в небе диск за последние три-четыре минуты положение не переменил и, более не колеблясь, зашагал обратно.
Настоящая река не слишком и вдалеке оказалась. Но ученье пошло Святополку впрок. Поэтому в брод он с разбегу не ринулся, а подобрал сперва палку и в воде ею поболтал. Влага тут была настоящей – мокрой и с брызгами, которые не торопились удирать и закапываться. Тогда, уверившись, что всё в порядке, он смело окунулся в набежавшие волны и не пошёл, а пустился вплавь. Чтоб быстрее.
Течение слегка сносило его влево, но цель – он назначил ею паром – неуклонно приближалась, что вселяло надежду на скорое завершение предпринятой им миссии.
Но сглазил, видать, Святополк. Казалось бы, вот он – берег призывно манящий, рукой достать, но он, песчаный, что локоток оказался – близок, да не укусишь.
И бушующим водоворотом вскипела вода. И взвилась вверх из мрака и глубины девятиглавая гидра.
- Приплыл, Мокошь!- фыркнул князь, мигом вставая на ноги и хватаясь за оружие. Из ножен, предусмотрительно укреплённых за спиной (у Питтерна подобное устройство подсмотрел), меч вышел враз. Без задержки. И размахивать не пришлось. Прям сверху на чудище поганое его и обрушил.
Без затей рубанул князь. С плеча, со всего маха. Три головы отсёк он одним движеньем, но радоваться покамест не приходилось. Гидра, взревев подраненным бабром, завизжав, как тысяча заколотых кабанов – в ушах заложило – взвилась ввысь; хлопая прозрачными, будто б стеклянными перепончатыми крыльями, пролетела над поверхностью вод и с оглушительным плеском шлёпнулась в реку. Прозрачная влага замутилась ржавой нечистой кровью, а молодой витязь с ужасом почувствовал, как вкруг его сапог обвивается упругая плеть. «Хвост!»- догадался сын Ратибора, вовсе не радуясь своей сообразительности. Он наугад, незряче ударил мечом. Но то ли извивающаяся охлесть* не дозволяла в себя угодить, то ли напор воды мешал, отводил палаш в сторону. В общем – промазал! Кинжал бы! Однако заветная стрелка, что частенько заменяла ему и нож и кортик, застряла между набухших холстин и из рукава не шла. «Куснуть её что ли - гадину,- промелькнуло у Святополка,- иль придушить? Где ж ты, покровитель мой – Руевит? Выручай же! Вызволяй меня! Не видишь что ль, пропадает меченосец твой не за грош…»
И в пылу борьбы он не заметил, что скользит к нему по волнам, будто на коньках по стылому льду, юная мавка. Но не красавицей – чаровницей гляделась она сейчас, а оскаленной разъярённой ведьмой, при виде которой поневоле струхнул бы и самый отважный рыцарь. И дрогнула речная сестра василиска, разжала мёртво держащие воина кольца, метнулась разжатой пружиной и скрылась в глубине, подняв столб брызг.
А Святополк, выглянувший на поверхность, судорожно глотнул воздуха, закашлялся; сквозь слёзы и пелену мутной влаги разглядел спасительницу.
- Цветка!?- воскликнул он.- Не ты б… Спасибо. Я твой должник…
Она прилегла на воду. Придвинувшись ближе, зашептала:
- После расплатишься… Если Нора дозволит.- Она улыбнулась.- А пока – я бегу, а ты выбирайся. Нам ведь, если гидра голодна, ей помеху чинить не дозволяют. Накажут ещё…
И не успел князь ответить что-либо внятное, поблагодарить, скажем, нормально, как мавка встрепенулась, чмокнула его в щёку и умчалась на берег. Так что молодому ратнику ничего не оставалось делать, как последовать её совету и выбираться на сушу.
- Шо, паря, кабы не девчушка – хана тебе б?- осведомился паромщик, и в сей раз не утруждая себя поворотом головы.
- Точно, отец,- промолвил Святополк. Он упал на четвереньки и зашёлся в тяжёлом кашле. Воды наглотался от души. Не один ушат, видно, внутрь принял.
- С чудищем поборолся и напился заодно,- прохрипел витязь.
Слегка отдышавшись, он проковылял к небольшому пеньку. А там, присев на него, принялся стаскивать с себя сапоги. Ведро с одного вылил, ведро с другого.
- На Поляне-то хоть побывал?- сызнова подал голос паромщик.
- Побывал,- отозвался витязь.
- Ха-ха,- неожиданно хохотнул старик.- А там с себя столько же выжал?
- Что?- подумав, что не правильно понял или недослышал, переспросил князь.
- Воды, баю, стоко же аль поменьше с тебя натекло?
Вопрос этот заставил Святополка остолбенеть. А, и правда! Когда на тот брег вылез, обсох в миг, как и не плавал. Что ж за дела такие? Не сон ли то был?
- Эй, старый, а ну-ка объясни!- потребовал воин, уже обувшись и подходя к переправщику.
- Не, голубь, мне с тобой толковать недосуг,- откликнулся тот, не прерывая помжи.-* Ты, лучше вали отсель. Пока ещё какая напасть не стряслась.
Князь остановился. Взъерошил волосы. «Надавать что ли деду по мордасам?- помыслил он.- А смысл? Да и стыдно. Нашёл с кем справиться! Крот с ним! У Цветки как-нибудь при встрече выясню. Оно и надёжней будет».
Неудержимо хотелось снять с себя одежду и развесить её по кустам для просушки, но пришлось на эту затею плюнуть. «Черномазик заждался,- проговорил витязь вслух.- Волнуется, небось. Да, и прав дед, в самом деле, пора «отсель» убираться. Неспокойно тут как-то».
И, переступив невидимый порог (а так же цепочку аляповатых, словно б лягушачьих следов, которых он, впрочем, не заметил), он покинул Ведьмину пустошь.
- 11 –
- Мы уж с твоим домовёнком все глаза проглядели,- несмазанной телегой проскрипел Вяз, разглядывая Святополка и похлопывая его по плечу.- Успешно хоть прогулялся? Добыл, что хотел?
- Чуть монстра речная не проглотила,- засмеялся князь,- но пронесло. Девушка одна спасла. Чаровница. Ещё б с вершок и…- он махнул головой.- А где Чёрный?
- Да вон. Никуда не делся.
Увидав Святополка издали, полазник, гордо восседающий на хозяйском коне, пустил его галопом и через мгновенье уже обнимал витязя, повиснув у него на шее.
- Да тише ты,- проговорил молодой воин, ежась от ледяного ветра.- Задушишь.
- Не могу привыкнуть,- сказал домовой, отпуская князя и спрыгивая на землю,- Как тебя под боком нет – весь изведусь. Всё переживаю: вдруг с тобой что. Жизнь такая пошла – либо колдуны руки-ноги пооткрутят – палки вставят, либо призраки душу вынут. И придёшь ты ко мне, а уж это и не ты вовсе. Что я тогда? В богот - омут и топиться?
- Мы им сами всё открутим, и что надо вставим,- произнёс князь, начиная жалеть, что не обсох как следует.- А ты-то куда отлучался?
- А я-то - в делах и заботах,- с достоинством промолвил полазник.- Я, как твой заместитель, с Джавинором виделся. Записка тебе, княже. Читай.
- Четырёхрогий мне письма пишет?- качнул головой воин.- С чего бы? Любопытно…
Он поглядел на сургуч печати со смазанным оттиском. Развернул непривычный на ощупь лист.
- Папирус,- бросил Вяз.- С Чёрного материка.
- Ясно. И что тут?
«Извини, князь, я без титулов,- было написано мелким аккуратным почерком.- Не до того. В Роце беда. Делаю, что могу. Если интересно, то сорви печать. Откроется коридор. Перенесёшься в Ромашк.гор. Там тебе подарок. Авось, сгодиться, коли с умом подойдёшь. И Д. о тебе спрашивала».
- Кратко, но ёмко,- хмыкнул молодой воин.- Как говорят гиспийцы: «corto y derecho». Но мне деда Всеслава искать надо б, а не на просьбы демонов откликаться. Что присоветуешь, Вяз?
- Конечно, такому светлому витязю, как ты, это не совсем к лицу – пользоваться ходами бесовскими,- ответил леший,- но, с другой стороны, почему бы и нет? Он-то демон странный. Не из мракотворцев. А что до поисков Всеслава, то – верю: твоя звезда сама тебя к нему приведёт. Вот и кумекай.
- Думки думать – времени маловато,- потерев подбородок, проговорил Святополк.- А ты, Черномазик, что скажешь?
- Я не против,- заявил домовой. Он достал из седельной торбы одеяло, подал князю.- Я с тобой, хозяин, хочь в воду, хочь в огонь. К тому ж, и Д. по тебе засохла…
Святополк погрозил домовому пальцем, улыбнулся, взобрался на лошадку.
- Ну, раз ты не против, то и я за,- сказал он.- Держись за меня покрепче. Я рву печать.
Примечания к гл. 6
* 32). Будь он проклят! (смэт)
33). Смэт – древний язык обитателей Ордена. Однако для многих он является языком, так сказать, межнационального общения.
34). Кляча (северороцкий диалект.)
35). Только (древнесловский)
36). Хвост (древнесловский)
37). Дрёма (северороцкий диалект)