Те дни ...
Россия, Санкт - Петербург,
10.05.99 г., понедельник .
...Три дня был в крутом запое. Вся эта ерунда с битвами, которые я придумал
и которых фактически не было, стала очевидной. Битвы не происходят за
компьютером в 30 - 40 минут и тем более они не происходят на диване.
В очередной раз подумал об этом, когда выходил из запоя. Лежал, страдал и
думал. Всегда бывает противно думать о собственных слабостях. Но есть и
радость: теперь уже имеется реальный опыт личной силы, которая будто ждет того
момента, когда она понадобится, чтобы забурлить, заклокотать, засветиться...
08.05.1999 г., первый праздничный выходной. Чувствовал себя на грани
бренного бытия и пугающего небытия. Очень хотелось опохмелится, но что - то не
давало: мешала целая масса всяческих факторов. Главный из них даже не
определил. Важен итог: постоянно доминировало намерение - стоять. Даже не
намерение, чувство нужды - стоять и выстоять, ибо за похмельем - неизбежно
опять провал и новое похмелье.
09.05.1999 г. было легче, но тоскливее. Молился, читал Судзуки. Вечером стал
думать о том, что никому не нужен. Состояние одинокости при всем том, что есть
коллеги, семья, знакомые, к полуночи стало особенно отчетливым.
10.09.1999 г. сходил с семьей в церковь. Накануне думал о том, что Бог дал
мне многое и среди этого многого - Ницше и Дзен-буддизм.
Какой парадокс, какая злая насмешка - умиляться от религиозных заповедей,
боготворить Христа и одновременно восхищаться силой духа Ницше и пытаться
практиковать дзен. Мозги набекрень, особенно там, где-то глубоко внутри. Не
дает покоя Карлос. Рядом с ним трудно - все свои мнения, мысли слишком безлики,
серы, ничтожны...
Сопоставил все и предложил своему разуму цепочку - Бог дал мне многое и при
этом, не осуждая меня за мирскую жизнь, познакомил с Ницше, сказав "бери у
него для себя нужное, заблуждения и субъективизм же прости как простил я !"
"Хорошо,- ответил я,- но как быть с Буддой?"
И разум ответил за Бога: " А кто сказал, что Будда заблуждается ?"
Карлос напомнил о безупречности.
...Когда пришли в церковь, нашли ее в супер-модерновом состоянии. Жене
понравилось. Мне показалось, что это не церковь, а только символ церкви: в ней
не было главного - духа таинства. Но я пришел в церковь осознанно и я сказал
Богу: " Господи, я иду к тебе с покаянием!"
И покаялся. И попросил силы, сказав, что пришел за ней и что не хочу я
больше выглядеть убогим, немощным и слабым, что хочу нормальной сильной жизни.
И не услышал я возражения.
Выходя, я почувствовал стыд за то, что мы идем к Богу, как правило, с болью
и слезами, слабостями и нуждой. И показалось мне, что нет даже у Бога таких
сил, чтобы выдержать это все. И сказал я тогда ему на выходе слова
благодарности и восхвалил его за мощь его, терпение и величие!
... Сейчас работаю над записками, и неважно, как они будут названы, важно,
что они должны быть исполнены веры, искренности и силы.
Моя сила - в моем пути.
Мой путь - это Путь сердца!
Путь сердца - это полет одинокой птицы!
И нет времени на раздумья над тем, перед чем разум бессилен. Есть время
только на жизнь, на жизнь безупречную, внятную, сильную и красивую.
Увы, у меня гипертрофированно развито чувство собственной важности. Понимаю,
что практически все страдают тем же - только формы разные: одни важничают, имея
власть, другие - непомерную скромность, третьи - спесь, четвертые чванство,
пятые мнят себя гениями, шестые спасают человечество, седьмые...
Я важничаю по причине того, что очень часто могу делать то или иное дело
лучше, чем другие.
Но я не самый лучший; вернее, я - не совершенство. Наверное, поэтому дела
мои почти всегда делаются мною не потому, что они нравятся мне, я хочу их
делать и делаю с удовольствием, а потому, что я просто вынужден делать их ради
того, чтобы из раза в раз поднимать себя в собственных глазах.
Но... Дела мои забываются, ибо у меня они - не веление сердца и не желание
души, а потребность в подпитке чувства собственной важности, которое, будучи
живым устоявшимся рефлексом, каждый раз алчно шепчет мне "Ещe, еще,
ещe!!".
В результате, чувство собственной важности является причиной абсолютно
позорной - пассивной и исключительно безответственной жизни.
Я понимаю, очень хорошо понимаю, что безответственной жизнью могут жить
только бессмертные существа. Я же, как и каждый, - смертен, и поэтому у меня
нет ни времени, ни права на важность и на безответственность. Все, что у меня
есть, - так это время на безупречность. Я понимаю это, очень хорошо понимаю. Но
безупречность - это сложно, почти невозможно.
Безупречность - это стремление, а в конечном счете и умение, наилучшим
образом делать все, во что мы вовлечены.
Паролем в безупречность служит чувство времени. Иными словами, только
постоянно сознавая, что я смертен, я могу избавится от чувства собственной
важности и приучить себя к ответственности за свои действия. Никто не поможет
мне в этом. Никто, кроме меня самого. А Карлос? Кем бы я стал без него? И всe
же я один.
Да, я - одинок. Но разве моя сила не в этом?
Разве моя сила не в том, что я знаю, что мне не на кого рассчитывать в этой
жизни, кроме себя?
Повторюсь. У меня гипертрофированно развито чувство собственной важности.
Практически все страдают тем же. Чувство собственной важности является причиной
безответственной жизни. Безответственной жизнью могут жить только бессмертные
существа. Я - смертен, и поэтому у меня нет права ни на важность, ни на
безответственность. Нет времени и на планы, нет времени на мечты. Завтра или
сегодня всe может закончится. Поэтому у меня есть только мой путь. Он здесь и
сейчас. И единственное, что я могу позволить себе, так это битву за этот путь.
Всe, кажется, заучил, и, похоже, усвоил неплохо.
...Сегодня была битва с тупостью, ограниченностью, слабостью и слюнями. Три
дня назад, после четырехмесячного перерыва, я их распустил и вот теперь -
вытираю. Это тоже битва и, быть может самая суровая и беспощадная, потому что
идет она без пистолетов и мордобоя, - она идет внутри. Глупо воевать с собою,
но, воюя, я ищу примирения между кусками и осколками собственного, только
кажущегося целым, внутреннего "Я".