Мы уже две недели болтались в системе Ориона. И все две недели дежурства шли по полной выкладке: наводящий, шесть первых стрелков, шесть дублеров за пультом, каждые двадцать минут сигнал с двумя подтверждениями...
Сначала никто не знал, к чему такое зверство над личным составом, но потом стали постепенно просачиваться слухи, что, мол, в системе Ориона появились смэшники.
Смэшники – на нашем жаргоне так называемая эс-эм раса.
Эс-эм – ситуативно-модифицирующий разум. Ну мы в школе еще так дразнились, помнишь? Эс-эм – разумный, да не совсем.
То есть эс-эм – полная имитация разума, внешнее следование любой логике поведения. И плюс полная имитация эмоций. Любых. Хотят сожрать параба – думают и чувствуют как парабы. Временно. На момент охоты. Голый инстинкт, в общем-то, но без приборов отличить трудно.
Собственного разума в смэшниках – ни капли. Хищники. Говорят, когда-то на их планету сел космический корабль. Они сымитировали поведение экипажа и вышли на охоту в космос. И у них получилось, потому что подражать смэшники могут чему угодно.
Управление кораблем они, например, имитируют до тонкостей. Встретив в пространстве другой корабль, если позволяет расстояние, читают мысли команды и внушают ей, что она – мясо. Если расстояние не позволяет, а внушать смэшники могут довольно ограниченно, считается, что на 1-2 единицы, не более (примерно 2-4 км), то просто выходят с жертвой на видеосвязь и зомбируют ее. Потом эти гады стыкуются с замороченным кораблем, и у них начинается праздничный обед из многих блюд.
Съев всю команду, смэшники затягивают пояса потуже и снова отправляются на поиски. Наверное, их мечта (хотя вряд ли они умеют мечтать) – сесть на малоразвитую планету и обеспечить себя пропитанием на максимально долгий срок.
Только вот беда – даже самого простого автоматического контроля в космопорту ни одному смэшнику не пройти. Машину не заморочишь. Оттого мы и знаем теперь, что они из себя представляют. Очень мерзкие на вид твари. По сути – мешок на четырех ножках, снабженный гигантским ртом.
Было, если не совру, шесть попыток смэшников высадиться на цивилизованные планеты, и каждый раз это заканчивалось оцеплением космодрома и месячным карантином для попавших в зону их зрительного, акустического или мысленного влияния.
Поэтому на земле смэшники для людей не особо опасны. Ну зомбируют пару-тройку тысяч двуногих, ну, может, даже кое-кого съедят, не больше. Другое дело в открытом космосе. Вот здесь десяток смэшников вполне способен заморочить даже экипаж огромного корта, вошедшего в фазу торможения на подлете к планетной системе, например. И если для этого надо прикинуться гуманоидами – да, пожалуйста!
Говорят, смэшник по всем тестам даже лучше гуманоида, только... Ну, в общем, это не объяснишь. Они этакие суперхамелеоны, что ли. И ни грамма разума. Вообще. Меньше, чем у мухи. Как только эти желудки на ножках в лабораториях ни проверяли.
И в академии мы изучали смэшников, и раньше я слышал про них кое-что. Но тут команду просто прорвало. Нас, тех, кто помоложе, стрелки и палубные так застращали всякими жуткими историями, что в конце концов мне начало все это сниться. Ну и дежурства по полной выкладке. Две недели.
А потом заболел Дьюп (у него расконсервировалась черная лихорадка), и меня убрали на терминал, посадив на наше место уже сработавшуюся пару.
Терминал – это выход боевого удара. По сути, место совершенно бесполезное на корабле, этакий «крайний случай».
То есть, если разнесут навигаторскую и капитанский пульт, в крайнем случае можно с терминала отдавать сигнал наведения напрямую. (Терминал как раз над основной батареей. Если туда шарахнет, то уже и отстреливаться будет почти некому. И вообще, когда стреляют, на терминале крайне жарко, поэтому он укутан дутой изоляцией на основе пузырьков кермита. Но и это не спасает.)
В общем, терминал – бо-ольшой, но малополезный в обычном бою дубль. И дежурный сидит там один. Так, на всякий случай.
Ну, и подтверждение.
Заведено в армаде так, что любая команда по традиции идет через терминал, и терминал – это самый мелкий юнга, который последним говорит «есть».
Например, навигатор командует: «Переключиться на бортовые двигатели». Машинный отсек отзывается: «Есть переключиться!» И дежурный на терминале тоже нажимает свою кнопку: «Переключение подтверждаю».
«Черный ящик» на терминале, разумеется, тоже пишет. И журнал бортовой, кстати, не капитан заполняет, а дежурные терминала по традиции от руки калякают, уж у кого какой почерк.
Дьюп лежал в изоляторе, а я по ночам смотрел кошмары про смэшников и регулярно заступал в свою смену на терминал. Там, поскольку запоминающихся событий не было, играл с компьютером в трехмерные шашки и вписывал свою фразу «без происшествий» в бортовой журнал.
А парни, пользуясь болезнью Дьюпа, все подначивали меня в столовой или в общем зале, мол, просыпается один новичок утром: весь корабль – переодетые смэшники. А он, соня, просто проспал сближение.
В столовой вчера один «старичок» из наладчиков в красках расписывал, как дежурному небольшой пассажирской «эмки» по дальней связи отсигналил рейсовый корабль.
Дурак дежурный дождался сближения, вышел на видеосвязь и увидел на корте свою маму, которая слезно просила сынка принять медицинский транспорт с больным папочкой.
Смэшники «маму» воссоздали до мелочей.
В результате патрульные нашли брошенную «эмку», лишенную белка абсолютно, даже землю в оранжерее смэшники сожрали, а у биороботов объели весь сервомеханизм.
Отсел я подальше от этого бандака. Урод, эпитэ а матэ. К Хэду его.
Да плюс сны эти.
В общем, не в очень хорошем настроении я на вахту в очередной раз заступил. Ну и чтобы успокоиться, стал играть с бортовым компьютером в пространственные шашки.
Восемь раз он меня сделал, и вдруг я вроде начал выигрывать. Что-то внутри уже было запело…
И тут сигнал прошел по общей связи.
Сигналил «Парус». Мы с ним часто бываем вместе на разных операциях. Расстояние между нами по какой-то причине сократилось. Может в навигаторской комп глюканул, а может излучение какое боком задело или гравитационная аномалия. Ну и вахты корабельные, конечно, тут же языками зацепились.
С «Паруса» начали что-то заливать нашим… Я отвлекся от шашек на секунду. Ход, конечно, не продумал, и комп, скотина, тут же меня сделал.
Кто бы на моем месте не разозлился и не отключил связь минуты на две? Ну я и отключил. Щас, думаю, обыграю кретина и включу. Все равно до подтверждения сигнала по армаде еще восемнадцать минут, а в работе корабля мой пульт – пятая нога у собаки.
Наши о чем-то чирикали с вахтой «Паруса», оно и понятно – третья неделя по полной выкладке, мозги уже у всех заржавели. А мне сильно выиграть хотелось. Я и сыграл. И проиграл, конечно. И еще раз со злости сыграл.
А потом поднял морду, гляжу – «Парус» швартуется! А у меня зеленый на переговорнике так мигает, что только не лопнет.
Включаю связь. Вахтенный мне ехидненько так в «ухо»: мол, третий раз тебе говорю – давай подтверждение, что швартуемся. Ты что, малой, уснул там, и смэшники приснились?
Вот урод, кшена патара. Разыграли!
Понятно, что я еще едва год в армаде и два месяца на рейде, но надо же пределы какие-то для издевательств иметь!
Наверно, этот гад увидел на пульте, что я шлем отключил, договорился с вахтой «Паруса» и решил меня капитально подставить, чтобы я приказ о швартовке подтвердил и в журнал внес.
Ну я же не бандак*. Я ему (кажется, это Вессер был) так культурненько говорю по общей связи:
_________________________________________________
* Полуслепая длинноносая зверушка
– Вас понял, вахтенный, – делаю паузу, нажимаю кнопку связи с пультом навигатора, но и общую связь оставляю нажатой, чтобы слышал, гад. – Терминал – навигатору. Подтвердите приказ о швартовке.
Ща, – думаю, – он этим шутникам.
И вдруг:
– Вы что там, уснули на терминале?!
Я обалдел, но только на секунду.
Вахтенный, судя по голосу, был если не Вессер, то Веймс, все равно из самых старичков. С них сталось бы замкнуть сигнал с терминала на вахту. А уж голосом навигатора писклявым на нижней палубе только ленивый не вещал.
Ах ты, – думаю, – гадина! Уснули, говоришь? Щас я тебе устрою подтверждение сладкого сна. От корабля ты меня можешь, урод, отключить, но я в отличие от тебя имею выход на армаду! И пусть потом будет скандал! Пусть мне потом тоже дисциплинарное влепят! Но и тебе влепят! Я уж постараюсь!
В общем, устал я в те дни сильно.
Теоретически в боевой обстановке дежурный на терминале имеет право, получив неясный приказ, обратиться к командующему крыла армады напрямую. В уставе это есть. Может, так вообще никто не делал, но в уставе есть же. И кнопка есть. Ну я и нажал.
Мне ответил нервный такой голос. Я уже струсил, но говорю по инерции: так, мол, и так, получил приказ швартоваться с «Парусом», жду подтверждения.
И пауза длинная-длинная. А потом генерал как заорет! У меня правое ухо заложило почти.
– Это терминал «Аиста»?! Ни в коем случае подтверждения не давайте! Не смейте, дежурный, вы меня слышите?
– Слышу, – говорю. – Подтверждения не давать. – А сам палец под шлем просунул и ухо массирую – больно, зараза. Ну и голос у меня, наверное, от боли неуверенный очень стал, потому что комкрыла еще громче орать начал.
– Сможете?! – кричит вообще уже не по уставу.
Я растерялся:
– А че тут, – говорю, – мочь? Не давать – так не давать.
Тут мне только по-настоящему страшно стало, что я к самому генералу! Даже палец вытащил, хоть ухо и ломило здорово.
А он волнуется, уговаривает меня, что, мол, надо держаться, мальчик, подтверждения нельзя давать ни в коем случае. Что он меня к поощрению...
Я совсем растерялся.
И вижу на экране две новые точки. С двух сторон от «Паруса». По сигналу – наши. А потом нас как тряханет…
Когда я в сознание пришел, то понял – «Парус» в клещи между двух отражателей
взяли и с минимального расстояния как дали ему! Ну и нам чуть-чуть досталось. Щит-то противоударный активировать уже никто не мог, вся команда была заморочена смэшниками…
Так и не выяснили тогда, каким способом смэшники пробрались на «Парус». Команду они подчистую выели и за нас взялись. Весь личный состав был уже как бы под гипнозом. Консервация называется. Живые биоконсервы – жрать и спать. И из этого состояния тебя потом с месяц вытаскивать приходится, еще не каждый отходит. Слава Беспамятным богам, у нас все были молодые и здоровые. Расконсервировали.
Комкрыла сразу понял, что у нас творится. А до меня только спустя два часа в полном объеме дошло: когда выяснилось, что с вахты меня сменить некому, и я в одиночку должен швартовать две бригады медиков.
Зато Дьюпа с его лихорадкой медики из главного госпиталя за два дня на ноги поставили. И стало с кем в трехмерные шашки играть. Дьюп меня основательно понатаскал. Мы ведь тогда месяц не боевой корабль были, а корабль-лазарет – весь экипаж в карантине.
Еще комиссия специальная меня изучала, что я из себя такого представляю, раз смэшники меня не зомбировали, как остальной экипаж. Весь месяц мучили – то один тест, то другой… Ничего не нашли. Не мог же я признаться, что просто связь выключил.
А поощрение генерал записал, не обманул.