Мать с отцом опять были заняты. Они ругались. Санька скучал. Рисовать не хотелось, потому что карандаши все как то разом поломались, и царапать ими по бумаге было неприятно, а подходить к родителям с просьбой заточить их сейчас нельзя. Была бы у него точилка, как в детском садике у воспитательницы, он бы и сам их заточил. Но дома карандаши точили бритвочкой, которая норовила порезать пальцы и ему брать её в руки категорически не разрешали. Детские книжки все уже давно были перечитаны, а взрослые книги стояли в той комнате, в которой ругались родители. Рос бы у него щенок – он бы поиграл с ним. Или Карлсон, который живёт на крыше. Или белочка. Или зайчик.
Несколько месяцев назад они всей семьёй ездили на рынок и там купили маленькую птичку в маленькой клетке. Санька часами просиживал возле неё и учил птичку разговаривать.
- Есть такая страна – Африка. Скажи: АФ-РИ-КА.
- Свирр, - отвечала птичка.
- В Африке живут львы, слоны, бегемоты и гепарды. Скажи: ГЕ-ПАРД.
- Свирр, - доносилось из клетки.
Санька каждый день насыпал птичке корма и наливал в поилку воды, а убирать в клетке было и просто, и сложно. Сама уборка заключалась в переворачивании клетки над мусорным ведром, но для этого надо было сначала вынуть из клетки кормушку, поилку и птичку. Вынимать птичку Саньке не доверяли. У него не получалось обхватить тельце пичуги своей маленькой рукой. Птичка могла вылететь и удариться о стекло. Один раз птичка вырвалась даже у папы, который боялся своей сильной рукой чересчур сильно сдавить её и оттого держал ладонь полураскрытой. Птичка метнулась к окну, думая, что это небо, и ударилась клювом. Хорошо, что папа стоял рядом с окном, и птичка не успела разогнаться. Но она всё равно упала на подоконник и несколько минут трепыхала крыльями. Санька тогда здорово испугался.
А когда наступила осень, птичка стала какой-то скучной и больше не разговаривала с Санькой. Вместо «свирр» изредка раздавалось тихое «пи», пёрышки взъерошились и выглядели склеенными, птичка всё время сидела, сжавшись в комочек. Мама и папа о чём-то посовещались. В этот раз совещание прошло мирно, и они сказали Саньке, что птичка скучает, что ей пора улетать в тёплые края, и если её не отпустить, то она заболеет и умрёт. Санька огорчился, но птичку он очень любил и без колебаний согласился выпустить её на волю. Договорились, что завтра утром они выйдут на улицу и откроют клетку. На ночь Санька переставил клетку на табуретку рядом со своей кроваткой. Во сне благодарная птичка скакала по веткам и громко кричала: «Свир-р-р!»
А утром клетка оказалась на подоконнике, и она была пуста. Ошарашенному Саньке объяснили, что птичка ночью стала биться в клетке и чтобы она ничего себе не повредила, её выпустили в форточку. И папа добавил: «Прежде, чем улететь, она подлетела к тебе, посидела у тебя на подушке, оставила своё пёрышко и сказала на своём птичьем языке: «До свидания, Саня!»
Пёрышко Санька сохранил. Сейчас он достал его полюбоваться. А что, если оживить птичку?
Воодушевлённый Санька вырвал листок из тетради, в которой он тайком, как ему казалось, учился писать печатными буквами. Отыскал катушку ниток и иголку. Долго мучился, насаживая ушко иголки на непослушную нитку. Несколькими стежками пришил пёрышко к листку и свернул листок галочкой. Больше получилось похоже на клин гусиной стаи, с которой путешествовал Нильс, но это мелочи. В месте сгиба Санька привязал нитку, забрался на подоконник. Понял, что до форточки он всё равно не достанет. Спустился, приволок свой стульчик, взгромоздил его на подоконник и осторожно залез на сиденье, чувствуя себя, как акробат в цирке. Опустил галочку с пёрышком за окно, прикрыл форточку, а нитку примотал к оконной ручке. Ветер временами поднимал воскрешённую птичку, и Санька радовался – она двигается, значит - живая.
Пришли родители, спросили, что он тут делает.
- Смотрю, как моя птичка летает!
Папа нахмурился, а мама что-то стала ему говорить про воображение, которое должно развиваться. Папа махнул рукой. Весь день Санька не отходил от окна, и даже тарелку с кашей поставил на подоконник и ел стоя. Мама несколько раз пыталась его чем-нибудь отвлечь, но Санька снова бежал к птичке. Вечером она сказала ему: «Одевайся, мы пойдём к тёте Вале».
- Мамочка, можно я останусь, птичке будет скучно без меня!
- Ну, хватит, - резко оборвала его мама. – Поиграл, и довольно. Сейчас же одевайся.
Санька перестал дышать. Неожиданно произошло страшное. Только что его птичку убили. Убили, не дотрагиваясь до неё. Минуту назад она была живая и летала, а после маминых слов она стала листком бумаги с пришитым пёрышком. Жалко. Но Санька не заплакал.
Натягивая колготки, он думал о том, что взрослые - странные люди. И чтобы с ними жить в мире, надо притворяться, что ты уже взрослый. Или он уже повзрослел, похоронив убитую птичку?