Леонид Ветштейн
О Рудике Гуне я не могу писать как о человеке, которого нет. Это противоестественно, это не укладывается в мою голову.
Не укладывается, несмотря на то, что на одной из страниц Интернета вслед за его кончиной появился мой некролог "Прощай, Рудик...", оказавшийся затем в слегка подправленном виде в "Магнитогорском металле".
Я, пожалуй, и начну с него, с этого некролога, приведя здесь не газетный, а интернетный его вариант.
Прощай, Рудик...
Он ушёл позавчера. В день своего рождения - 12 апреля. В день своего 73-летия.
Вчера я не мог решиться что-то написать по этому скорбному поводу. Потому что не мог поверить. Не мог взять в толк. Но Володя Каганис не мог ТАК ошибиться... А вечером, как бы в подтвержденье, брат прислал SMS из Москвы, где были слова
УМЕР РУДИК.
Без фамилии... Но всё было ясно: просто Рудиком с дальнего детства мы называли только одного человека...
...Значит, правда.
* * * * *
Мы с Рудиком учились в магнитогорской школе 16 с первого по десятый классы.
Он стал выдающимся человеком. Никто из нашего класса не достиг столь высоких высот, как Рудик.
Он был Заслуженным врачом России.
Он был народным депутатом России.
Он был светлым человеком. Удивительно простым, доступным, чистым.
Понять, что его нет на свете, я не смогу никогда. Потому что такого не может быть. Сказать, что Рудика Гуна нет на свете, равносильно признанию того, что этот мир устроен по-идиотски.
Он невероятно много сделал в жизни, чтобы нельзя было так думать о мире. Он очень многих вернул с того света, виртуозно действуя скальпелем. Он очень многим реально помог, будучи народным избранником.
Он весь был в людях, с людьми, для людей.
Со смертью таких людей как Рудик, начинается их бессмертие.
...Помимо десяти лет одноклассничества нас с ним сближали шахматы. Нам доводилось встречаться за доской в Магнитогорске и в Челябинске. Счёт наших личных встреч, увы, не в мою пользу. Став чемпионом Челябинской области, первое поражение я потерпел от Рудика Гуна.
В ноябре прошлого года (совсем ведь недавно) я поймал в Интернете сообщение о том, что Рудик стал чемпионом Магнитогорска среди шахматистов-ветеранов.
Он был предан этой игре всю жизнь.
...Фотографию, приобщённую к этим скорбным строкам, он подарил мне 27 августа 1954 года на магнитогорском вокзале. Мы провожали его в Челябинск, в медицинский институт, куда он только что поступил. ...55 лет назад...
На обороте фотографии написано:
" На память другу и товарищу Лёне от Р.Г."
И ещё написано:
"Даю тебе это фото на вокзале я.
Помни, что подружила
школьная нас скамья".
И ещё:
27.08.54.г. Магнитогорск.".
...Прощай, Рудик...
Ловлю себя на мысли, что этот некролог был какой-то нервной моей реакцией на ирреальное сообщение, переданное для меня по Интернету моим давним товарищем Володей Каганисом, а затем подтверждённое вечером SMS-посланием моего брата Ефима из Москвы. Это был с моей стороны какой-то выплеск-протест, за которым должен был последовать возврат к прежнему порядку вещей, то есть к ситуации, когда в 1944 году мы оказались с Рудиком в одном первом классе магнитогорской школы 16, и с той далёкой поры он вошёл в мою жизнь,никогда из неё не исчезая, независимо от того, где оказывалось местопребывание моё - в России ли, в Узбекистане или в Израиле.
Говорю это не для красного слова, для меня это не фигура речи. Я без труда доказываю это, прежде всего себе самому, привезёнными на Обетованную землю фотографиями и вырезками из прессы, среди которых после жёсткого, даже жестокого отбора (дабы не брать с собой лишнего) имеются черно-белые снимки, где сфотографированы мы с Рудиком в пятидесятые годы, и наряду с ними газетные полосы, где мой школьный товарищ фигурирует как известный врач и народный депутат Российской Федерации.
И вот в эти дни ( сентябрь 2006 ), я в который раз раскладываю перед собой субботний выпуск газеты "Магнитогорский рабочий" за 10 марта 1990 года, первую полосу которой целиком занимает портрет Рудика в белом халате и высоком колпаке. Фотография сделана по-видимому в операционной палате (на заднем плане видна медсестра). Этот большой снимок сопровождается удивительно точным текстом известного магнитогорского журналиста В.Мозгового, который просто не могу не привести здесь.
"Увидев информацию о том, что главный хирург города Рудольф Семёнович Гун первым из кандидатов в депутаты получил вотум доверия и стал народным депутатом РСФСР, честно говоря, порадовался за Магнитку. Мне кажется, избиратели не ошиблись, отдав ему сои голоса.
Можно подготовить очень привлекательную предвыборную платформу. Можно "очаровать" избирателей на очной встрече. И всё это неплохо. Но как бы то ни было, главным остаётся "деловая платформа" человека, его профессиональная и гражданская репутация.
Рудольфу Семёновичу не делали громкой рекламы. Не поражал он красноречием и на встречах с избирателями (Рудольф Семёнович вообще к витийствованию не склонен). Значит, дело в другом.
Просто люди знали, что к ним выходил хирург, человек, чьи руки и сердце служат магнитогорцам не одно десятилетие. Которому люди верят. Это, наверное, и было главным.
Знаю, что Рудольф Семёнович в своей депутатской должности будет отстаивать те принципы, которым он верен всю жизнь, - добро и милосердие. Здоровья бы только хватило, ибо кого он не бережет, так это себя".
Полагаю, что эта краткая текстовка под большим фото не нуждается в комментариях, ибо в ней схвачена суть моего одноклассника как специалиста и как человека.
Глядя на портрет его в профессиональном одеянии, я невольно вспоминаю эпизод, с которого, как мне кажется, начался путь Рудика именно к медицинской, а не к какой-нибудь другой профессии. Ведь он, окончив школу с серебряной медалью, мог бы выбрать при желании практически любой институт страны. Мог бы, к примеру, без экзаменов оказаться в каком-либо столичном техническом вузе. Для многих наших одноклассников был большой неожиданностью выбор Рудиком медицинского института.
А для меня это неожиданным не было. Поведаю сейчас эпизод-эксклюзив, ибо один только я был его свидетелем. Это произошло, когда мы учились в десятом классе. Мы пошли с Рудиком в кино, в кинотеатр "Магнит" на американский фильм "Повесть о Луи Пастере". Фильм, помнится, очень сильный, в нём рассказывалось, через какие тернии пришлось пройти выдающемуся учёному на пути к своему знаменитому открытию, сколько авторитетов ему противостояло, как высмеивали его даже за мысль о том, что ...перед операцией надо тщательно мыть руки! И - как он всё-таки победил.
Фильм, помню, нас потряс, но Рудика особенно. Он долго не мог говорить, будучи переполненным впечатлениями от увиденного. И вот когда мы уже ехали домой, стоя на задней площадке трамвайного вагона, Рудик сказал вдруг: "Я буду врачом".
Честно говоря, я думал, что это у него вырвалось под влиянием момента. Но оказалось не так: это было раз и навсегда принятое решение, осчастливившее в дальнейшем огромное число людей.
А вот ещё одна полоса магнитогорской периодики, привезённой мною из Магнитогорска сначала в Узбекистан, а затем в Израиль.
Газета "Русский дом" 33 за сентябрь 1995 года. Рудик (его фото) даёт интервью корреспонденту через два года после известного расстрела Белого дома в октябре 1993 года. Он ведь, будучи депутатом РФ, был в то время в Москве.
На меня тогда сильное впечатление произвели его слова (цитирую):
- Оценивая всё, что я видел, могу однозначно сказать: расстреляли не власть. Расстреляли народ, ни в чём не повинных людей, которых недоучки-политики послали в этот огонь. Ради своих корыстных интересов.
И ещё одна цитата из этого интервью:
- Позицию Бориса Николаевича ( Ельцина.- Л.В.) я не разделял ни тогда, ни теперь.
И наконец:
- Однако я не собираюсь опускать руки. Я согласился войти в городскую избирательную комиссию, и чтобы хотя бы на этом участке возможной лжи и фальсификаций было поменьше.
И тут всё как на ладони, всё ясно без каких-либо комментариев. Нет нужды говорить, что нужно быть смелым человеком, делая публично такие высказывания.
И по этому поводу у меня есть воспоминание-эксклюзив. В том смысле, что об этом не расскажет сегодня больше никто.
Мы с Рудиком не только в одном классе учились, но и жили в детстве недалеко друг от друга. Я во втором доме седьмого квартала, а он в четвёртом. Это на левом берегу, по соседству с нашей школой 16. Не раз играли вместе в какие-то незатейливые игры. И в футбол - дом на дом - играли, только с четвёртым домом состязаться было бесполезно, ибо в нём жил будущий игрок ЦДКА Игорь Михин, обладавшим уже в детстве пушечным ударом. Но я не об этом. Я о другом.
Едва ли не в каждом дворе имеется пацан с хулиганскими замашками. Был и у нас такой, звали его почему-то Пека (на самом деле он вроде бы был Петей). Так вот этот Пека, если мы что-нибудь построим, должен был при своём появлении нашу постройку обязательно сломать. И были мы, увы, против этого Пеки бессильны. Он был старше нас: если нам было тогда лет по 11-12, то ему 15 как пить дать. Боялись мы его откровенно, что и говорить.
И вот однажды, когда соорудили мы с ребятами из четвёртого дома что-то вроде крепости, появился, ясное дело, этот самый Пека, приблизился к нашему сооружению, поднял ногу, дабы пнуть его, и...
И вдруг на него, на всесильного Пеку, неожиданно бросился Рудик и свалил его с ног. Это было нечто неслыханное. Мы оторопели. Завязалась драка. Как сейчас вижу их катающиеся по земле тела. Пека был намного сильнее, но Рудик бился с ним, что называется, за правое дело, и он в этой неравной схватке не проиграл, не уступил.
Впечатление от этого эпизода осталось у меня на всю жизнь.
Как было не вспомнить мне об этой схватке с Пекой, когда читал интервью Рудика газете "Русский дом".
* * *
У меня в альбоме ровно десять фотографий с Рудиком. Все до единой школьные. Два коллективных снимка - девятый и десятый классы.
Один снимок среди всех - как бы особняком. Вспомнить, как получилось, что трое десятиклассников - Рудик, Коля Перерва и я - сфотографировались вместе с нашей классной руководительницей Вилорой Андреевной Герфановой, - я не могу. Это ведь не просто случайно сделанный кадр, это снимок, который появился благодаря совместному походу в фотоателье, что располагалось, помню, в П-образном доме по улице Пушкина , недалеко от левобережного Дворца культуры металлургов.
Организатором этой фотографии мог быть ТОЛЬКО Рудик. Ни у меня, ни у Коли такая идея точно не могла бы родиться. Это ему, Рудику, пришло в голову увековечиться
в таком составе. И только он и никто другой не смог бы договориться о подобном действе с классной руководительницей. Ни Коля, ни я на такой подвиг способны не были.
И вот он передо мной этот памятный снимок...Мы такие молодые...У нас всё впереди..С нами Вилора Андреевна, словно наша соученица, такая юная. Она с Колей сидит в первом ряду , а мы с Рудиком за ними стоим. И все дружно смотрим в объектив фотокамеры. А может быть, в будущее...
* * *
Моя жена Нина, одного с нами школьного выпуска(1954) училась параллельно с Рудиком и в том же, что и он, институте. Естественно, вместе с ним его и окончила (1960). Она вспоминает:
- Рудик, как и в школе, был у нас на курсе человеком известным. Для меня было открытием то, что он прекрасно поёт. Ведь в школе он не пел, по-моему, поэтому меня это поразило и удивило, тем более, что у него это было на профессиональном уровне. Если бы он вдруг по какой-либо причине не стал врачом, он вполне мог бы петь со сцены. Причём он стал бы певцом известным, не просто. Это было общее мнение. Замечательно звучали в его исполнении "Город над синей Невой", "Ах, эта свадьба".
Имя Рудика в институте было на слуху. По распределению он попал, кажется, в город Измаил, но вернулся оттуда очень быстро. Вернулся в Магнитогорск, который был единственным городом в его жизни.
Под последними словами супруги подписываюсь, как говорится, двумя руками. Рудик при желании мог бы жить и работать в любом городе Советского Союза, в любом городе Российской Федерации, в том числе и в Москве.
Но городом его сердца был Магнитогорск.
* * *
И сын мой окончил тот же, что и Рудик, институт. Челябинский медицинский. Практику проходил в первой городской больнице, когда Рудик там работал.
Я, живя в то время в Узбекистане, в Магнитку приезжал практически каждый год. Один из таких приездов совпал с санитарной практикой сына.
На улице Карла Маркса столкнулся с Рудиком. И вот что от него услышал:
- Мишка-то у тебя молоток! Он же делает самую грязную нашу работу, буквально копается в дерьме( Рудик выразился чуток энергичнее!) И нисколько это его не смущает!
Не ожидал. Удивительно. Полную наводит чистоту, ни малейших к нему замечаний.
Ну, молоток!
В подтексте этого своеобразного панегирика, было, смею думать, то, что из сына может выйти толк.
...Три года назад сын сумел защитить в Израиле диплом Челябинского медицинского института (сие невероятно трудно, скажу я вам) и работает сейчас врачом-анестезиологом в одной из больниц города Кфар-Саба.
* * *
Может показаться странным, но это факт: два моих журналистских материала, написанных в Израиле, и опубликованных в одном из популярных здесь еженедельников "Секрет" (Тель-Авив), в известной степени связаны для меня с именем Рудика, который, повторюсь, никогда не исчезал из моей жизни.
В 1963 году я рассказал ему, как меня оштрафовали в поезде Магнитогорск-Челябинск,
когда я по стечению обстоятельств вынужден был поехать зайцем на более чем удачно сложившееся для меня в дальнейшем первенство области по шахматам. Я, помнится, даже показал своему товарищу сохранившуюся у меня (и по сей день!) штрафную квитанцию, полученную от линейного железнодорожного контролёра.
Рудик (как сейчас вижу) повертел в руках эту бумаженцию и, возвращая её мне, сказал:
- Храни. Штраф -то получился счастливым!
Мой материал, об этом событии, занявший целую страницу столичного еженедельника, назван мною "Счастливый штраф".
Увы, попытка опубликовать этот материал в "Магнитогорском металле" окончилась для меня провалом.
А где-то во второй половине 60-х годов рассказал я товарищу своему (а слушателем был он замечательным, скажу я вам), как совершенно неожиданно мне была передана фотография с дарственной надписью знаменитого танцора Махмуда Эсанбаева, который...никогда в глаза меня не видел! Это случилось в январе 1965 года, когда чеченскому виртуозу кто-то дал газету "Магнитогорский металл" (где я тогда работал) с моим посвящённым ему стихотворением. В основе этого стихотворения лежал необычный факт, рассказанный конферансье танцора во время его концерта в одном из цехов ММК. Факт вот какой: один немой паренёк был столь восхищён выступлением Махмуда Эсамбаева, что неожиданно от восторга...закричал! И с того момента обрёл дар речи.
Рудик, выслушав эту историю, сказал раздумчиво (напомнив мне, между прочим, момент в трамвае, когда мы ехали из кинотеатра "Магнит") :
- Вот что значит сила искусства.
"Сила искусства" - так называется теперь и моё стихотворение ( при напечатании в "ММ" оно называлось иначе),и публикация в том же тель-авивском еженедельнике.
Увы, в "Магнитогорском металле" его постигла та же участь, что и "Счастливый
штраф".
* * *
Из газетных вырезок, связанных с Рудиком, что у меня имеются, одна дорога мне особенно. Это заметка из "Магнитогорского рабочего". Автор - известный в своё время журналист Г.Ахметшин. Название - "Призёры шахматной олимпиады". К сожалению, не видно, за какое число эта газета, но совершенно определённо можно назвать год её выпуска - 1967-й. Почему именно этот год, а не какой-то другой, сразу же станет ясно из текста.
Цитирую.
"В Челябинске закончился шахматный фестиваль профсоюзов, посвящённый 50-летию Советского государства.(Понятно, что это 1967 год. -Л.В.)В нём приняли участие сильнейшие шахматисты Южного Урала...
В этих соревнованиях успешно выступили магнитогорские шахматисты. Они привезли с собой два почётных приза юбилейной олимпиады."
Далее написано, что я добился лучшего результата на своей доске, выступая за команду обкома работников культуры. А затем:
"Так же успешно выступил и хирург первой городской больницы Рудольф Гун. (Рудик, естественно, выступал за команду обкома профсоюза медицинских работников.- Л.В.) Набрав 7 очков из 9 возможных, он стал обладателем почётного спортивного трофея."
И далее:
"Призёры юбилейной олимпиады Л.Ветштейн и Р.Гун - друзья детства. Вместе учились в школе, вместе начинали свой шахматный путь во Дворце культуры металлургов...Что ж, пожелаем им новых успехов на 64-клеточных полях.
...Очень приятно,что в канун праздника Великого Октября наши шахматисты порадовали своих земляков хорошими результатами на областной юбилейной олимпиаде".
Нет нужды объяснять, чем дорога мне эта заметка. Тут всё очевидно.
И очень мне всё это памятно. Мы жили тогда с Рудиком в одном номере гостиницы (кажется, это была гостиница "Центральная" по улице Воровского).Так получилось, что в наш номер, словно магнитом, тянуло многих участников того турнира. Мы покупали к вечеру в складчину пару бутылок вина (человек на восемь),нехитрую закуску (колбаса, сыр, хлеб) и под это дело очень много и с удовольствием... пели! Вряд ли нужно говорить, кто по этой части был зачинателем. Рудик обладал прекрасным голосом. Помню, он сказал мне тогда, что его приглашали в Челябинский оперный театр, когда он был студентом. Но он не для того учился на врача, чтобы оставить эту профессию (а ведь таких примеров, как известно, немало среди творческих знаменитостей).
Помню, что во время этого турнира в Рудика без памяти влюбилась шахматистка, чьё имя было на слуху, ибо она имела отношение к шефству над одним будущим супергроссмейстером. Очень хорошо помню, что мой товарищ сумел столь деликатно поговорить с этой женщиной, что у неё не было на него и тени обиды, и все точки над I были расставлены. И в компании нашей не случилось и трещинки. Это далеко не каждому дано - так поговорить в подобных обстоятельствах. Рудик мог. Он был поразительно прост и естественен.
Есть ещё одна заметка в "МР", где наши фамилии с Рудиком стоят рядом.Увы, вырезка, в которой также не сохранилась дата. ( Но на обороте видно, что доменщики Магнитки собираются достойно встретить 100-летие В.И.Ленина, значит, это 1969 год).Заметка называеnся "Первенство по шахматам". В ней автор Е. Миловидов сетует на то, что в традиционном первенстве города на кубок имени И.Крушинского отсутствовали шахматисты команды "Спартак",а (цитирую)"между тем среди членов этого общества находятся ведущие шахматисты города Л. Ветштейн, Р.Гун..."
А вот моя заметка в городской газете (увы, опять без даты, но должно быть, это конец 60-х). Называется "Дубль медиков".
"Закончилось первенство области по шахматам среди медицинских работников. Большой успех выпал на долю спортсменов Магнитки.В мужском турнире победил хирург первой горбольницы перворазрядник Р.Гун, набравший 9,5 очка из 10 возможных. Ближайший конкурент отстал от него на два очка."
Из скорбных строк моего некролога читатель уже знает, что счёт наших с Рудиком личных встреч за шахматной доской не в мою пользу. Мне, правда, удалось выиграть у него в одном школьном турнире, но это не в счёт (хотя фрагмент этой партии вошёл в одну мою книгу, изданную в Узбекистане, так как в этой встрече мне удалось провести красивый комбинационный удар). А Рудику удалось взять реванш, когда я только-только стал чемпионом Челябинской области(январь 1963).В одном командном первенстве Магнитогорска, когда мы оказались соперниками, я, играя белыми фигурами, допустил малозаметный промах и был, что называется, разбит наголову. Это было первым моим поражением в ранге чемпиона. (Кстати, это предложение было почему-то удалёно из некролога редактором "Магнитогоского металла" С.Рухмалёвым, отчего признание, что счёт наших личных встреч в пользу Рудика для неосведомлённого читателя теряет смысл).
А ещё одна наша встреча, состоявшаяся в Челябинске (нас свёл жребий в турнире по швейцарской системе) - завершилась вничью. Причём (хочу заметить особо) - эта ничья была не договорной, как это бывает порой между своими людьми; была борьба, в которой мне удалось уравнять позицию, отражая натиск белых фигур партнёра.
Мне никогда не забыть нашу последнюю встречу с Рудиком в турнирном зале. Это было в 1990 году на традиционном шахматном фестивале "Шахматный кубок Магнитки", куда я был приглашён из Узбекистана. Рудик в этом турнире не играл. Он просто пришел посмотреть за ходом борьбы, поболеть . Причём времени на это у него явно было немного, он, что называется, улучил минуту. И как раз перед тем, как покинуть турнирный зал, подошёл он к моей доске, да в такой редкий момент, когда я на его глазах сделал один из красивейших ходов фестиваля (о чём, между прочим, написал в городской газете главный судья турнира Б.Тафлевич; "МР" 8.06.90).
Увидев этот ход (неожиданную жертву ферзя), Рудик славно так улыбнулся и, отогнув большой палец правой руки, характерным жестом показал, дескать, во! Дескать, здорово!
Как сейчас, вижу этот его жест, означавший высокую оценку. Как сейчас, вижу и его неповторимую - во всё лицо - улыбку (уверен, что кто-нибудь о дивной его улыбке в этой книге напишет).
* * *
... У строк, которые я пишу, может быть начало, может быть продолжение, но конца быть не может.
Не может, потому, что жизнь Рудика Гуна будет продолжаться и после 12 апреля 2009 года.
Одно из доказательств тому эта книга.
Книга об удивительной, красивой, славной жизни.
Моя искренняя благодарность тем, кто дал мне в этой книге слово.
...В завершенье ещё два-три предложения.
Рудика Гуна нельзя себе представить без Магнитогорска.
Думается, что и Магнитогорск нельзя себе представить без Рудика Гуна.
И последнее, личное.
Ещё раз: Рудик никогда не исчезал и никогда не исчезнет из моей жизни.
.