Фатализм

   

                «Люди имеют быть в  трех состояниях:
                Живые, мертвые и  находящиеся в море»
                Анахарсис Скифский
 
       -…двадцатого июля прошлого года,  в результате халатности личного состава, в ходе вентиляции аккумуляторной ямы  на подводной лодке Б-245  Балтийского флота, при стоянке в базе, произошел взрыв - погибли два человека.  В декабре того же года, при отработке учебной задачи  в море,  на подводной лодке К- 316  Тихоокеанского флота,  из-за  небрежности вахты  произошло возгорание гидравлики в пятом отсеке - погибли пять человек.  В августе текущего года,  на подводной лодке К- 410  Северного флота, при несении боевого дежурства в Атлантике,  из-за непрофессиональных действий личного состава, произошло… 
       Вытянувшись цепочкой вдоль прохода, мы стоим  на средней палубе третьего отсека  и слушаем монотонный голос вахтенного  офицера, доводящего очередной циркуляр  Главкома ВМФ  об аварийности  в подплаве.
       Мы - это заступающая  на очередную  вахту третья  боевая смена  подводного ракетоносца,  следующего на  практические стрельбы в один из районов  Северного ледовитого океана, а  «циркуляр»  - прелюдия  к  последующему инструктажу. Их  в море  нам зачитывают регулярно. Как говорит  помощник, «для полноты ощущений, и чтоб служба раем не казалась».   
       - Ну,  как, всем все  ясно?  -  завершив чтение,   грозно обводит капитан-лейтенант  смену глазами  и тычет   в бумагу пальцем.
       - Я-а-сно, - вразнобой  тянем мы, переминаясь  с ноги на ногу и сутулясь под низким подволоком.
       -  А теперь слушай инструктаж!  -  и снова продолжается нудное  бубнение.
       -  Чибисов, твою мать!  - рычит через минуту каплей. - Я ж сказал, на вахте не спать!
       Стоящий рядом со мной  Витька Чибисов  резко вскидывает  голову и  звонко ударяется о  кронштейн.
       - К-х-х-х, - весело  шелестит  вдоль строя,  а  инструктаж тем времена продолжается.
       В завершение вахтенный начальник  приказывает  проверить состояние  средств борьбы за живучесть,   о чем доложить в центральный.   
       Потом  следует команда, -  по местам!  -  и  мы  спешим к переборочным люкам.
       - Ну, что там нового?  - встречает меня  в торпедном  Саня Порубов,  сидя в кресле у стрельбового  пульта и  поигрывая в руке «мартышкой». 
       Я сообщаю о полученном приказе, и мичман саркастически хмыкает.
       Затем мы меняемся, я докладываю по «каштану» о заступлении,  и в отсеке появляется  старшина команды Олег Ксенженко. Он чисто выбрит, благоухает шипром  и в новеньком «РБ» с белым воротничком.
       - Т-э-кс,  - врубает Олег верхний свет. - Щас  будем проверять.
       Для начала, пыхтя и чертыхаясь, мы отстегиваем с подволока тяжелые, проштампованные   номерами  оранжевые сумки,   бережно  опуская их   на палубу. В них изолирующие дыхательные аппараты, гидрокомбинезоны и водолазное белье.
      Олег привычно проверяет «идашки»,  и мы водружаем  сумки на место. Потом спускаемся вниз, пересчитываем сложенные за шпилем «ИПы», осматриваем  обе станции пожаротушения и  раскрепленные на штатных местах средства заделки пробоин.
       - А теперь проверь   плоты, - взвешивает  мичман в руке пудовую кувалду.
       Я выщелкиваю из штатива аварийный фонарь, включаю  и лезу в расположенную в носу акустическую яму. Там три  больших упругих кокона со шнуровкой автоматического раскрытия.  В случае необходимости, вытащить их из отсека проблематично. Диаметр  коконов больше  люка  торпедной палубы.       
       Но, тем не менее,  я ору    "порядок!»    и    выбираюсь из ямы.
       После этого мы снова поднимаемся на торпедную палубу,  откуда Олег докладывает в центральный  о  результатах.
      -  А аппараты у нас херня, -  заявляет Порубов,  переодеваясь в кремовую рубашку и готовясь идти на завтрак. - Не слыхал, что б в них кто-нибудь всплыл в океане.
       Саня абсолютно прав. Наше легководолазное снаряжение  позволяет выход с глубины    только до ста метров. А в океанах она исчисляется километрами.
       - Ладно, не каркай, - хмурится Олег. 
       -  И ВСУ  херня, - продолжает Саня. -Гроб с музыкой.
       И тут он прав.  На нашем,  последней серии ракетоносце,  установлено  это самое ВСУ, а полностью  «всплывающее спасательное устройство». Оно вроде водолазного колокола  и призвано   спасать личный состав  с глубины  более тысячи метров. Это в теории.
       Когда же  его испытывали  на практике и усадили внутрь два облаченных в легководолазное снаряжение  муляжа, во время подъема их измочалило так, что  остались одни ошметки.  Военпреды поудивлялись и  подписали акт приемки.
       Теперь этим ВСУ пугают молодых,  «для полноты ощущений».
       -  Ну, я пошел, -  напяливает Саня на голову пилотку  и  направляется к люку.
       -  Давай  топай, кофе остынет - кивает Олег.
       Саня уходит, звякает трап и мы остаемся одни. Олег  вскрывает один из блоков и начинает протирку контактов, а я драю медяшку на торпедных аппаратах.
       -  Погружаемся на глубину триста метров. Осматриваться в отсеках,  - зажигается на «каштане» лампочка.

Примечание:  «мартышка» - специальный ключ  для открывания вентилей.
            «ИП» -  изолирующий  противогаз.
            «идашка»   (ИДА-59) - изолирующий дыхательный аппарат.