Минут тридцать я махала рукой и чувствовала себя крайне неуютно. Словно чего-то просишь, как какой-нибудь там... Я, наверное, даже покраснела. Нет, честное слово, было в этом что-то, ну, если не унизительное, то, по крайней мере, стеснительное, что ли. Я понимаю, когда ты платишь, тогда и руку поднять не стыдно...
- Платить нельзя, - твердо сказал Сергей.
- Почему?
- Потому что это закон. Деньги – самый легкий путь, а наша задача – борьба.
- Да?
- Однозначно. Мы ведь никуда не спешим, поэтому нам не за что платить. Если водитель не хочет, он не остановится.
- А, может, он думает, что мы заплатим?
- Вот! Именно поэтому мы стопим не так, как это принято, когда за деньги. Понятно?
Это-то понятно. Только вот машины-то не останавливаются:(
И тут вдруг взвизгнули тормоза, и прямо передо мной застыла похожая на "Волгу" иномарка бледно бежевого цвета. Я обрадовалась, как ребенок, но немного растерялась. Сергей похлопал меня по плечу и подскочил к открывшейся двери сам. Через несколько минут, мы уже неслись с огромной скоростью, и меня просто распирало от гордости, что я поймала машину сразу до самой Одессы. Единственное, что мучило меня, так это вопрос: Одесса дальше Первомайска или ближе?
Водителю было около двадцати пяти, но он сразу сообщил нам, что он крут невероятно, потому что директор филиала солидной компании, которая ворочает такими капиталами, что и арабскому шейху было бы не стыдно. А в Одессу он едет вроде как на прогулку, точнее, по совсем мелкому делу: они тут отправили три машины водки, а те свернули куда-то налево. Это, конечно, копейки, но наказать гадов нужно. Вот, он и едет прояснить, чего это там за ерунда такая. Вообще, спирт для них - это рудимент, оставшийся с периода первоначального накопления капитала, когда они в развальные девяностые такие дела проворачивали! Деньги делали практически из воздуха. Значит, так: Украина имеет долг перед Россией, но отдать сама его не в состоянии. Мы об этом знаем и готовы помочь. Берем пять цистерн чистейшего спирта, добавляем в них специальный реактив и получаем пять цистерн с синей жидкостью без цвета и запаха. Гоним это богатство через границу по накладным на экологически чистое химическое средство для чистки стекол. Затем другой реактив осаждает первый и мы опять имеем пять цистерн чистого спирта. Российский ликероводочный завод готов у нас его принять, но совершенно не хочет при этом платить наличными, зато согласен оформить в счет госдолга по тройному тарифу. Возвращаемся обратно - и в Украинские финансовые структуры: вот, тут у нас в счет долга круглая сумма, так хотелось бы обналичить! А нам отвечают: мы бы с радостью, друже, да денег нет, зато вот есть отличный завод по производству чего-нибудь там, очень хороший завод, единственная беда - производство стоит... Может, возьмете, а? А что делать? Конечно, возьмем. Мы так даже гидроэлектростанцией разжились! Да, значит, берем завод, поднимаем производство за счет собственных резервов и связей, а потом уже любой готов заплатить нам за него раз в десять больше, чем мы на все это затратили! Ясно, как надо дела делать? Вот то-то!
Я сначала слушала, потому что было интересно, а парень был просто антологией подобных историй, схем и махинаций, но, видимо, усталость и позднее время взяли свое, и я сама не заметила, как провалилась в сон, а разбудил меня Сергей уже под Одессой, вытряхнул из машины в ночные сумерки, и замечательная, мягкая, уютная и невероятно бежевая похожая на ностальгическую "Волгу" иномарка уехала, а мы остались неизвестно где в три часа глубоко после полуночи... Спать! Ай нид спать!
На этот раз палатку Сергей поставил за железнодорожными путями на невероятно жесткой и неровной земле в какой-то полосе, похожей на просеку без леса. Я сначала пыталась протестовать, но Сергей, не слушая, почти сразу заснул, а я часа два ворочалась, пытаясь устроится между предательскими кочками. Никогда не спала в таких условиях! Я, в общем-то, в походном смысле не новичок, и что такое спать в палатке знаю, но тут был просто какой-то аттракцион "Американские горки"! У меня даже появились подозрения, что Сергей специально выбирает места с повышенным дискомфортом, чтобы воспитать во мне что-нибудь светлое и доброе, как это у них там принято:( Я тут же принялась продумывать план мести, но дальше того, чтобы пнуть как следует, моя мысль не продвинулась, и я заснула с чистой совестью, не обремененной более жестокими намерениями.
Но самое сильное впечатление поджидало меня утром. Мы уже собрали палатку, позавтракали легендарной килькой в томате и завершали упаковку рюкзаков, когда мимо нас стройным строем, чеканя шаг, пошли полногрудые коровы! Это конкретно смахивало на первомайскую демонстрацию или парад войск - порядка двухсот, а может, и того больше, крупнорогатых с невозмутимым видом бредущие вдоль ж/д полотна. И сначала я даже нее особо испугалась: ну, идут, и пускай себе идут. Так ведь нет! Прямо напротив нас вдруг притормозил такой матерый бык (однозначно и безошибочно - бык!), смерил меня презрительным взглядом и вдруг как заорет! Я аж присела... Блин! Ничего себе, сейчас еще корриды мне не хватало! А бык опять тянет шею и в крик! Как будто мы ему должны что. И главное, он чего, нас к своим коровам приревновал? Так я, между прочим, девушка, и ему уж в любом случае не конкурент! Но бык видимо имел и другие причины интереса к нам, потому что изо рта у него закапала слюна. Мне это уже совсем не понравилось, и я ему сказала очень убедительно:
- Я не вкусная. Я черствая и пересоленая. Я вообще не съедобная!
Бык опять заревел, и я по-настоящему испугалась.
- Может, убежим?..
- Зачем? - Сергей пожал плечами. - Стой и не шевелись. Пусть думает, что ты столб.
- Да, - забеспокоилась я, - а если он решит, что я дерево? Может даже молодое и вкусное?
- Тогда – съест. А жаль, так хорошо все начиналось...
Я даже покраснела от злости, но шевелиться не стала, хотя руки страшно чесались запустить в него чем-нибудь, но в присутствии присутствующего здесь быка я как-то постеснялась:) А то еще подумает, что у нас, человеков, так принято...
К счастью, все, в конце концов, обошлось: когда все коровы прошли, бык потерял к нам всяческий интерес, подобрал слюни и поплелся за своим гаремом как ни в чем не бывало! Хам, одним словом.