Резко стиснув зубы, я обхватила себя руками. Хорошо, что мама спит, а то снова начнёт беспокоиться, что мне плохо.
Почему мне так больно при воспоминании о них? Ведь тогда всё было хорошо. Даже отлично. Тогда почему хочется сжаться, когда в памяти всплывают их лица?
Забыть все былое не трудно, трудно не забыть. Я это давно поняла, еще когда вернулась туда в последний раз. Зачем я вернулась тогда? Чтобы понять, что для них расстояния – непреодолимая преграда для дружбы? Самое интересное, что я их не виню. Не у всех такая память, как у меня. Не все так дорожат дружбой и чужой страной, ставшей тебе родиной. Наверное, я какая-то неправильная.
А зачем я сейчас возвращаюсь? Лечу ночным рейсом в Белград к тем, о ком не могу вспоминать без боли. К друзьям.
Только я для них врядли ещё подруга. Уже год прошёл. Для меня – ничего не изменилось, а для них? Уже тогда моя лучшая подруга призналась, что не верит в дружбу на расстоянии. Но я ведь неправильная, так? Для меня они как и прежде – друзья. Настоящие.
- Вставай, пора выходить, - мама тронула меня за плечо.
А я и правда заснула. Даже не заметила как. Мысли усыпляют, уносят в свой особый мир.
- Уже приземлились? – тихо спросила я, протирая глаза.
Самолёт стоял. Люди, доставая свою ручную кладь, медленно продвигались к выходу.
- Мы уже в Белграде, - мама улыбнулась.
В аэропорту пусто, нет никого кроме служащих. Скучно как-то. Один плюс – мы быстро получили багаж.
В зале встречающих почти никого. Только сонные таксисты ждут клиентов. Но нас с мамой встречают.
Я давно знаю Петра Юрьевича. Он уже несколько лет работает в российском посольстве.
- Рад тебя видеть, - он пожал мне руку, взяв наш с мамой чемодан.
Мы пошли к машине. Я жадно оглядывалась. Сербия. Моя вторая родина. И как бы мне не было больно вспоминать о ней или думать о друзьях из сербской школы, но я была счастлива вернуться сюда. Ведь именно поэтому я согласилась на это задание. Из-за Сербии и из-за них.
Моим друзьям грозит опасность. И поэтому я здесь, еду в гостиницу, чтобы завтра поехать в школу.
Мама сидит рядом, глядя в тёмное окно. Родной человек в родной стране. Всё вокруг родное. Загородные поля, рекламные транспаранты, пустые улицы. Всё знакомое, близкое.
- Спасибо, что встретили нас, Пётр Юрьевич, - доносится до меня мамин голос.
- Не за что, Виктория. Всегда рад, - отвечает он, а сам украдкой зевает. – Да и в посольстве я один из немногих, кто знает…
Знает, что приехала я. Именно я, а не кто-то другой. Это не сюрприз, просто небольшая предосторожность.
В моей школе происходят странные вещи. Кто-то вербует учеников разных классов в банду-секту. И никто не понимает, как. Есть версия, что заманивают наркотиками или деньгами. Или запугивают. Бывало, кто-то пропадал на день, а потом возвращался, но уже не такой, как прежде. И никого, кроме тех, пропавших, не могут вычислить. Их кто-то словно запрограммировал. И моя задача выяснить, кто и зачем. Я подхожу для этого задания. Чаще всего странности проявляли ребята 13-16 лет, а мне 15. И я… я просто уже знаю эту школу, знаю многих, кто там сейчас и кто там был раньше… И выбрали меня. Наверное, сыграл роль мой дедушка. Вернее, его прошлое. Именно с ним и с бабушкой я жила здесь, в Белграде.
Дедушка работал в посольстве, советником посла. Но это не главное. Главное то, что он у меня герой. Герой-разведчик, которым мы гордимся, все в нашей семье. И теперь я тоже, как он. Теперь я спецагент.
За окном небо сереет – скоро утро. Но у меня глаза не закрываются – будто и не было бессонной ночи сначала в аэропорту, потом в самолёте… Спать не хочется, но не хочется и говорить. Я смотрю в окно и думаю. Обо всём, что произошло.
Вспоминаю, как позвонил нам Пётр Юрьевич, рассказал о проблеме, попросил моей помощи. Почему именно моей? Я, вроде, уже говорила – я знаю Сербию. Я её чувствую, как и своих друзей. Я сразу пойму, если с ними что-то не то.
Я, почти не думая, согласилась на задание. Помочь им – моя мечта. И если нужно, я отдам им все, даже свою жизнь.
Я поёжилась, всё ещё глядя в окно. Поля кончались, мы въезжали в Белград. Сейчас начнутся знакомые улицы, площади, Дорога Жизни…
Мост, пролегающий на пути в аэропорт, я назвала Дорогой Жизни, как девочка Таня в своём дневнике из осаждённого Ленинграда назвала тонкую тропу по льду озера, спасшую её. Тогда я ещё мечтала вернуться в Россию, к маме… Глупая. И теперь страдаю из-за этого. А Дорога Жизни так ей и осталась – мы едем по этому старому Белградскому мосту сейчас. Тогда он вёл меня на родину, в Москву. И сейчас привёл обратно, в Белград, где всегда будет родина моей души.
Что-то меня на сантименты потянуло. Да, вот уж не думала, что возвращение всколыхнёт такие чувства. Казалось, я не должна испытывать ничего, кроме радости. Но её целиком заглушает боль. Это неправильно.
Машин совсем нет, мы мчимся на превышенной скорости. Ничего. Я люблю скорость. И она помогает отвлечься от нерадостных воспоминаний – я попыталась сосредоточиться на видных из окна улицах. Сквозь дома промелькнул силуэт собора святого Саввы Сербского. Большой храм, почти как наш храм Христа Спасителя.
"Уже скоро", - я припомнила здание посольства. Да, ещё пять минут, и снова порция ностальгии. С посольством у меня тоже много всего связано.
Ещё десятилетней девчонкой я бегала вокруг него, играла с друзьями. И где-то теперь эти друзья? Кто-то остался, а кто-то уехал. И врядли мы когда-нибудь увидимся. Но я всех помню. Антона – он уехал в пятом классе. Артёма – он приехал в третьем. Тут он, нет – не знаю. Илья приезжал всего на полгода. А сейчас он в Тольятти.
Мы раскиданы по всей России. Да что там, по всему миру – маленькие осколки Сербии, частицы былой крепкой дружбы.
- Утром будет небольшое собрание в посольстве. По твоему делу, - нарушил Пётр Юрьевич молчание. Хотя молчала только я – они с мамой уже давно о чём-то переговаривались. Лишь бы он не рассказал ей самое главное. Понимаю, нечестно утаивать от неё все детали, но я так считаю нужным сейчас. Не хочу, чтобы она изводилась от беспокойства, пока я буду в школе – на задании.
Я ещё в Москве, по телефону, попросила, чтобы от моих родителей утаили, что задание, на которое я согласилась, опасно для жизни. Иначе бы меня не отпустили ни за что. И мама, и папа, оставшийся с сестрой дома думают, что я нужна только в качестве аналитика – понять, кто втянут в деятельность банды и попытаться разговорить его или её. Только это не всё. Моя главная задача – быть приманкой, стать одной из «зомбированных». Да, не самая приятная роль. Но я и на такую была согласна, только бы вернуться сюда. Странно, правда? Я готова умереть за пару дней с друзьями, в Сербии.
- А как я в школу попаду? – спросила я, поняв, что не успею к отправлению из посольства школьного автобуса.
- Ну, ты можешь доехать на городском транспорте, - ответил Пётр Юрьевич, глядя на дорогу, но тут же поспешно добавил, мельком взглянув на маму. – Но если хочешь, я попрошу кого-нибудь тебя отвезти.
- Нет-нет, спасибо, - поспешно ответила я. Не хватало только, чтобы со мной носились, как с писаной торбой! – Я помню, на какой автобус садиться.
Мама промолчала, но была явно недовольна. Она не понимает, почему я согласилась на это дело. Или не хочет понимать.
У неё так же по всему миру раскиданы друзья и одноклассники. В моём возрасте где она только не побывала: и в Болгарии и в Дании. А я вот, зато, объехала все Балканы. Но ни одна страна так не запала в душу, как Сербия. Все они хороши, везде много хороших людей. Но всё не то.
Я даже не знаю, почему мне нравится Сербия. Просто у каждого человека есть энергетическая половина, близкая по духу. А Сербия и есть моя половина. Другого объяснения я подобрать не могу.
Наверняка мама когда-нибудь чувствовала то же, что и я. Но я заметила, что с возрастом все больше забываешь, всё больше воспоминаний с каждым годом исчезают. Наверное, она просто забыла…
Ей не понять и моей тяги к приключениям. Я пошла в дедушку, хочу быть военной. Странно для девушки? Но мне так не кажется. Многие девушки сейчас становятся милиционерами или другими служащими «военной структуры РФ». Сейчас девушки и женщины вообще сильные. Приходится быть такими, раз многие юноши и мужчины только и знают, что смотреть футбол и гулять допоздна.
Но только не они. Только не мои бывшие одноклассники. Не знаю почему, но люди, долго прожившие в Сербии, впитавшие её всю, без остатка, становятся другими. Таких я не встретила за год среди подростков Москвы. Жаль…