…Ледяное безмолвие.
А ты помнишь, как ты стоял в хижине старого шамана, похожего на всех людей мира и, одновременно, непохожего ни на кого? Ты помнишь этот едкий запах полыни и древесной коры, заполняющий каждый клочок твоей души? Конечно же, ты помнишь это, хоть ты и не можешь сейчас сказать – когда все это произошло с тобой. Быть может, это случилось вчера, а быть может – всего пару мгновений назад. Секунды, часы и дни слились в белоснежную вечность, окружающую тебя и простирающуюся на многие километры вокруг.
Ты помнишь, как старый шаман, одетый в волчьи шкуры и сверкающий инеем седины, засмеялся, услышав то, зачем ты пришел к нему? Помнишь, как зазвенели ледяные бубенцы, висящие над входом в его хижину, вторя смеху, и как дым от тусклого костра показался тебе хрупкой девичьей фигуркой, убегающей вдаль? Ты тогда еще горделиво фыркнул, свысока поглядывая на старика, ожидая ответа. Втайне, ты надеялся, что он не поможет тебе.
А шаман, лукаво усмехнувшись, снял со своей шеи изогнутый волчий клык и, поразмышляв секунду, снял со стены небогатой хижины метелку черных как его глаза перьев ворона. Он вложил их тебе в ладони и мягко подтолкнул тебя к двери, тихо прошептав под аккомпанемент заволновавшихся ледяных бубенцов:
-Шагай, взыскующий.
Помнишь его тихий смех? А помнишь, помнишь, как ты очутился здесь, в царстве отчаянного холода? Помнишь, как ты шагал, не различая дороги и не видя, где кончается твердь, усыпанная колючим снегом, и начинается беспощадное, белое небо? Проклятое место, где нет ничего кроме тишины и мороза.
Ты идешь, и уже давно ничего не чувствуешь из-за холода, сковавшего твое тело прочными путами. Твои ноги уже давно оледенели, твое лицо скрыла маска безразличия, и тебе кажется, что ты просто стоишь на месте. Помнишь, кстати, что ты тогда сказал шаману?
-Я хочу найти свою Мечту.
Ты упал. Ты просто устал от однообразного пейзажа, от своего бессилия сдвинуться хотя бы на шаг. Ты даже не чувствуешь, как снег щекочет твои побелевшие щеки, как он тает на закрытых веках. Наверное, ты просто умер?
Вдруг острая, необъяснимая боль пронзает твою руку, и ты находишь в себе силы поднять голову и видишь, как на невыносимо чистом снегу расплывается темная багровая капля. Оказывается, тот самый клык, который дал тебе шаман, пронзил твою плоть, словно бы ощутив, что ты уже сдался. Боль вернула тебе чувства. Ты ощутил, что упрямое и глупое сердце еще стучит в глубине истощенного тела, заставляя тебя подняться и идти дальше, как бы ты не устал.
Ты встаешь на четвереньки и, внезапно испытав приступ безумного отчаяния, подползаешь к багряному цветку крови на снегу. Тебе кажется, что сейчас ты действительно стремительно зашагал, ища ответ на свой вопрос. Ты находишь метелку из перьев ворона и осторожно смахиваешь окровавленный снег, хоть ты и боишься снова увидеть безнадежную белизну. Но нет, нет, жесткие перья обнажают перед тобой яркую зелень, кажущуюся такой беззащитной в этом мире паутинчатого льда и игольчатого мороза. Под снегом спрятался маленький алый цветок, приветливо задрожавший крохотными листочками под твоим горячим дыханием.
…Безмолвная ледяная пустыня. Безумное отчаяние. Отчаянное безумство?..
Ты поднимаешь глаза к едва различимому горизонту и, удивленно вскрикнув, видишь, как по снегу, там, вдалеке, идет хрупкая девушка, кажущаяся струйками горького дыма, а справа и слева от нее по снегу ступают волк и ворон. Девушка на секунду замирает, оборачивается, насмешливо (да, тебе кажется, что именно так) смотрит на тебя и смеется смехом, похожим на звон ледяных бубенцов.
Ты вскакиваешь и бросаешься к ней, а она все удаляется и удаляется, пропадая в холодном безразличии, и ты снова попадаешь в плен беспощадного оцепенения.
А то была твоя Мечта и живет она среди холодного безразличия. У нее поистине ледяное сердце и ты ее никогда не догонишь, а сопровождают ее волк, которого зовут Боль и ворон, которого зовут Отчаяние. И каждый, как и ты, должен познать на себе и острые зубы Боли, и беспощадные тиски Отчаяния, и пройти безмолвную ледяную пустыню, и все это лишь для того, чтобы увидеть вдалеке призрачный силуэт Мечты, сотканный из дыма надежд и горько пахнущий полынью слез.