Она открыла глаза спустя несколько минут после заката солнца. Девушка была ещё молодым вампиром, и дневной сон был ей жизненно необходим. Впрочем, последние несколько лет девушка вставала с кровати без особого желания. Ей хотелось вновь заснуть, желательно навсегда, и не просыпаться.
Вот уже десять лет Джоани жила в золотой клетке, которая сковывала её душу невидимыми прутьями. Она не хотела даже допустить мысли, что эта клетка была её защитой, защитой от смертного приговора, вынужденной мерой, на которую пошёл Дамиан, лишь бы уберечь Джоани от смерти.
Она имела полное право свободно перемещаться по всему дому, гулять в разбитом саду около здания и принимать участие в жизни клана. Но ей запрещалось покидать пределы усадьбы. За ослушание её ждала смерть. За десять лет она ни разу не нарушила это правило. Джоани забыла о том, что когда-то была свободна и охотилась на людей; она привыкла питаться донорской кровью и давно не пыталась уговорить своих стражей отпустить её на охоту. Это было ей не нужно.
Последние несколько лет она перестала даже стараться делать вид, что всё ещё в клане, что живёт их жизнью и является его частью. Она перебиралась из одного дня в другой, надеясь, что вскоре её существование закончится, терпение Дамиана лопнет, и ей подарят смерть. Жизнь ведь давно перестала доставлять ей радость. Она перестала улыбаться и смеяться, постоянно выглядела опустошённой, безразличной ко всему происходящему, словно стала тенью самой себя.
Но в этот вечер, проснувшись, Джоани впервые улыбнулась. Улыбка была робкой и готовой исчезнуть, если что-то пойдёт не так. Но, главное, она вновь улыбнулась, и тоска из светло-карих глаз чуть-чуть отошла в сторону.
Девушка откинула одеяло и села на кровати. Огляделась. Комната была ей знакома, всё было родным и близким, ведь она проводила в ней так много времени. Но что-то было не так. Кто-то явно заходил в её комнату, пока она спала. Девушка нахмурилась, улыбка исчезла. В клане многие уже могли не спать днём, но никому не было причин заходить к ней. Её чаще игнорировали. Зайти мог разве что Дамиан.
Стоило ей вспомнить о Дамиане, как сердце готово было разорваться на мелкие кусочки от боли, она не была уверена в том что сможет простить Дамиана. Тот был причастен к драматическим событиям в жизни Джоани, когда она ушла из клана.
Дамиан был главой клана, к которому принадлежала девушка. Но не только это связывало их жизни, заставляя жить в одном доме. Именно он превратил её в вампира и они были связаны странной связью создателя и подопечного, которая появляется после Обряда Превращения. Но, не смотря на эту связь, Дамиан был сейчас тем вампиром, о котором не хотелось вспоминать. С другой стороны, Дамиан был единственным, кто не игнорировал Джоани и хотя бы изредка, но разговаривал.
Девушка покачала головой. Она вздохнула и встала с кровати. Дневной сон был полезен, сердечные раны наконец-то притупились, и ей стало словно легче жить. Вновь захотелось радоваться ночному воздуху, смотреть на звёзды и жить как раньше, до знакомства с Алексом, решении жить с ним, событий которые произошли после ухода из клана и его смерти. Хотелось жить как раньше, иногда свободно приходить к Дамиану, не бояться его и отвлекать от работы своим присутствием. Раньше Джоани просто приходила в его кабинет, садилась где-нибудь в углу с книгой и читала, изредка цитировала отрывки вслух, озорно глядя на Дамиана и его реакцию.
Она улыбнулась воспоминаниям. Окинула взглядом комнату и на прикроватном столике заметила. Девушка нахмурилась, сделала шаг назад и испуганно смотрела на конверт. Закрыла глаза и открыла через несколько секунд. Письмо не исчезло. Больше Джоани не колебалась, быстро подошла к столику и решительно схватила его в руки.
Улыбка сразу же угасла. Ровный красивый почерк Дамиана и слова о том, что письмо адресовано ей. Читать его не хотелось, но, быть может, в письме что-то важное? Вновь возникла неуверенность, но прочитать письмо следовало. Если она этого не сделает, позже будет винить себя.
Колеблясь, девушка открыла конверт, достала аккуратно сложенные листы и принялась читать письмо. С каждым прочитанным словом, разум девушки отказывался верить в написанное, а её сердце срывалось в пропасть. Ей хотелось разрушить свою комнату или нарушить приказ и сбежать, убежать куда-нибудь далеко, чтобы не видели её боль. Только если верить письму, её не убьют за побег. И от этого становилось только хуже. Джоани ладонью вытерла сухие глаза. Она не плакала, но этот жест возвращал её в те времена, когда она была человеком и умела плакать. Иногда она жалела, что разучилась плакать, ведь слезами так просто высказать всю боль, которая сковывала её душу.
"Джоани,
Сегодня я понял одну очень важную вещь: твой мир никогда не пересечется с моим. Всю жизнь я метался по земле в поисках чего-то важного, чего-то, что сможет заполнить меня целиком. Но никогда не думал, что это было совсем рядом. Я убивал, насиловал. Я рушил чужие жизни. И считал, что так и должно быть. Что я какой-то особенный, идеальный и непобедимый. Когда я начал задумываться о том, что я ошибаюсь, было уже очень поздно что-то менять. Ты бросила мне вызов, ты, которая всегда была послушней домашнего зверька. Дерзкий взгляд глубоких глаз цвета орешника, рассыпавшиеся по плечам медные локоны и бескровные, но все еще пухлые губы. Такой я увидел тебя тогда. Такой я тебя полюбил. Меня всегда окружали лицемеры и лгуны, они делали все, чтобы угодить мне. Но ты… ты была и остаешься другой. И не можешь знать, как я мучился, когда представлял тебя с тем твоим смертным. Ты заслуживала мести хотя бы за то, какие муки ты доставила мне тогда. И в то же время меня выводило из себя то, что ты единственная посмела предать меня, бросить мне вызов и выставить дураком. Тогда я еще не понимал, что за чувство внутри меня – ревность, любовь или то была боль? Я ждал, когда ты вернешься, я громил свои покои и убивал больше, чем обычно. Ожидание превращалось в каждодневную муку. Но чуть позже я понял, чего мне не хватало. Для любви достаточно иметь сердце, которое я давно продал вместе с душой. У тебя же было самое большое сердце, самый волевой характер и самый искренний взгляд. И я ненавидел тебя так сильно за то, что так сильно любил тебя. Никто не был мне так дорог, никогда. Когда я был смертным – я не любил, когда я умер – я жил в постоянном безумии, теряя крупицы разума каждый день. Ты, любовь моя, научила меня справедливости и терпимости. И теперь я покажу, что я примерный ученик. Я отпускаю тебя, ангел мой, и делай так, как ты хочешь. Изучи мир, найди свое счастье. Я сожалею о том, что сделал, и всегда буду жалеть. Но я не могу повернуть время вспять, и не умею воскрешать мертвых. Твой человек похоронен по всем обычаям, и ты сможешь посещать его. Отныне ты свободна от связей с кланом, со мной и со всеми, кому ты была должна. Лети, Джоани, и найди счастье.
Дамиан."
Письмо выпало из внезапно ослабевших пальцев девушки. Изгнание. Дамиан изгонял её из клана, вновь дарил свободу, теперь уже ненужную. Той Джоани, которой требовалась свобода, уже не было, она умерла вместе с Алексом десять лет назад.
Девушка не стала поднимать с пола листы письма. Она отошла к окну, прижалась к холодному стеклу лбом и прикрыла глаза.
Внутри себя она ощущала лишь пустоту и боль. Теперь, когда она решила возвращаться к прежней жизни и ожить, Дамиан изгонял её из клана, делал свободным вампиром. Она даже не допускала мысли о том, что поступок главы клана мог нести другой смысл, что он мог поступить так только ради неё, потому что ему больно было смотреть на Джоани.
Девушка открыла глаза. Они вновь стали безжизненными. Тяжёлый вздох. Кто-то постучался в дверь её комнаты.
- Меня здесь нет… - прошептала Джоани, опускаясь на пол и закрывая лицо руками. – Я хочу умереть…