Человеческая душа. 1-7 главы

Человеческая душа
(сага)





































Часть первая
Начало Интриги













Пролог

   Солнце только начало спускаться по вечеряющему небу, оставляя мир без своего тепла и ласки своих лучей; смолкала вся жизнь и птицы переставали щебетать так живо и мелодично. Зато проснулись маленькие цвиркуны, которые разносили свои голоса из травы, деревьев и кустов, и нельзя было определить, откуда доносятся эти раздражающие слух «мелодии». Все готовилось ко сну… Нет, все дневные жители Крандола приготовили отсыпаться от надоевших за день работ и забот. Люди могли спать и видеть сны, которое помогают им разгружаться от накопившихся внутри проблем, которые не выскажешь всем и сразу.
   Но просыпалось совершенно другая жизнь, о которой многие могли только фантазировать и даже не подозревать о таком существовании материи…
   Ночь – свобода всего и запрет на все. Время раскрытия всего того, что нельзя раскрывать прилюдно или стыдно, но не людям, а другим существам (созданиям), которые неотделимо существуют в этом мире. Магическим существам, которые нашли себе смысле во всем, и что делает их полными личностями, сложными и непредсказуемыми, но все же не такими, как люди. Это нимфы, феи, домовые, тролли, дриады, найяды, духи лесов, полей, ангелы-наставники и ангелы Справедливости и еще многого других созданий Добра и Света, которые есть лишь частью, половинкой того, что противостоит с начала времен другим созданиям и чудовищам Тьмы и Зла: демоны, темные ангелы, подземные чудовища и обращенные во зло души искушенных смертных и бессмертных, которые поклялись служить темной стороне мира Крандола.
   Но промежуточное место в этих битвах занимают волшебники, маги, чародеи, колдуны, ведьмаки и колдуны, которые вынуждены прятать свое яство от простых смертных и вливаться в их общество, что выполнить свое предназначение, которое предписано им с самого рождение, но которое они могут или принять или отвергнуть, в зависимости от жизненных или магических обстоятельств Судьбы.
   Крондол – это колыбель магии, борьбы и вечного противостояния, в котором невозможно достичь победы, а можно лишь выиграть бой и стать сильным в магии, отбирая это у других, слабых и поверженных. Мир одного Бога, Одной Жизни и Одной Смерти. Одной Природы и Одной Правды. Одной Правды, Скрытой Правды, которая дает ответ на вопрос: «Зачем все это происходит?»

                ***

   Сомладский лес слушал обрывистое неспокойное дыхание своей хранительницы, которая бежала по ее нехоженым тропам, цепляясь за острые и больно ранящие колючки ноги и руки. Несколько из них она вогнала глубоко под кожу, но это мало привлекало ее внимание. То, что следило за ней (или гналось) вот уже несколько часов, не давало забыть о нем ни на секунду. Нет, это не угрожало ей ни физической расправой, ни духовным пленением, но что-то очень пугало ее в нем создании из плоти и крови (хоть и необычной и нечеловеческой).
   Она прекрасно знала, что могут эти существа, хоть они долго, многие-многие века, держали свое существование в тайне и выполняли все свои «Великие свершения Судьбы» только руками избранных: шпионов, убийц, властных особей мира разумных и волшебников древности и современности. Об них узнали случайно и то немногие, но и этого оказалось достаточно. И эти немногие умирали слишком быстро и не своими смертями (правители и узники тюрьмы Юрибота прекрасно это запомнили). Слишком непредсказуемые и слишком умелые в тихой смерти, и часто немагической, хотя магия – это их сильное оружие против раскрытия и для устрашения.
   Хранительница-нимфа неуклюже зацепилась за выступивший корень величественной миролийи и упала. Она забила колени и правую руку. Она чувствовала еще ближе ту силу, но даже страх не дал ей возможности подвестись и убежать. Бессильные слезы полились из прекрасных и уставших нимфийских глаз.
   - ;;;;;! –сказала она.
   Лоза с мягкими листьями миролийи оплела ее, чтобы поднять и защитить. Лес всегда отвечала взаимностью своим хранительницам, даже если не мог дать им сил для борьбы. Нимфа услышала музыку, в несколько примитивно-естественных аккордах, которые пытались ее приспать и успокоить. Но она не могла расслабиться и уйти в мир сновидений и своей фантазии. Аура наблюдателя усилилась и угрожающе охватила свою местность, где находилась хранительница. Нимфа знала, что спастись невозможно, но не делать этого – нужно быть полным безумцем. Мистериозы (это таинственная раса) никогда не ошибалась и не «грешила» в своих делах.
    «Нет! Я не хочу так закончить свои дни! - сказала себе нимфа. – Покажись, Лицезреющий!»
   Ничего… Какого движения или шелеста листвы. Словно нигде поблизости никого или ничего живого нет. Но аура продолжала расти и ее флюиды уже стали влиять на окружающую природу этого места. Некоторые растения и деревья медленно, но явно увядали, а другие рядом наполнялись новыми жизненными соками и расцветали, как в первый раз, неповторимо, эффектно и красочно. Этим и пугала нимфу сила мистериозов. Сила «справедливого» обмена, если это можно так назвать. Они забирали у одного и передавали это другому, при этом не несся никакой ответственности в магическом мире и уже тем более в материальном и не очень…
   Нимфа все же не могла расслабиться, но так или иначе, она отдавала этому заклятию миролийи. Растение оплело ее с ног до головы и немного сжало, усиливая поверхностный контакт с зеленой поверхностью листа и вечно юной белоснежной кожей. «Зеленый» кокон притянулся к стволу дерева, и все стихло. Для нимфы умерли все звуки, ничего больше не могло ее отвлекать от «Природного восстановления».
   И именно в тот момент к дереву подошло двуногое существо (хотя это не значит, что оно не может иметь больше ног), больше похожее на человека, чем на эльфа. Взгляд глаз без зрачков и рука, которая была направлена на кокон, - сильное заклятие разрыва материи. Растение пыталось сопротивляться, но такому напору и мощи оно не могло ни отвести, ни противостоять в самой ничтожной мере.
   Кокон разлетелся на мелкие кусочки; листья, как перья, разлетелись во все стороны зеленым дождем. Нимфа снова упала лицом на землю. Немного «отдохнувшая», но все же измученная такими перепадами энергии в теле и внешней среде, она просто лежала, оглушенная и опять обессиленная.
   - Не беги от нас! ;;;;;! – сказал мистериоз.
   - Я не сдамся без боя! – подвела она глаза и уже пыталась подвестись. Тело кипело и злобой, и ненавистью, и яростью, и энергией. Кровь закипала с такой силой, что лес мог от одной искры вспыхнуть, как сухая солома.
   - Это не тебе решать, ;;;;! – сказал он и зажег огонь в руке, который касался голой кожи и совсем не обжигал ее. Послышался раскат грома, хоть на небе не было ни одного облака. Нимфа создавала в своих руках огненную глефу и поставила ее в оборонительную позицию, но вскоре попыталась атаковать врага.
   Разбег… Первый оборот глефы…
   Мистериоз схватил огненное лезвие в свои руки, и оружие лесной нимфы исчезло в мгновение ока. Потух огонь и в его руках. Потом он коснулся кожи и лесной хранительницы.
   - Судьба для всех предрешена… - и они оба исчезли в сизом тумане странной и ни на что не похожей магии неуловимой и таинственной расы мистериозов. Для нимфы уже все было решено…

***

   К берегу неспокойной и полноводной на весне реки шла бедно одетая служанка из замка вожака орков и гоблинов Шрангера, воинственной провинции кровожадных и хорошо дисциплинированных орд нечеловеческой расы Крондола. В руках тяжелая корзина с ребенком, младенцем двух-трех дней. Взгляд женщины был суров и озлоблен. Она несколько раз взглянула в середину корзины, потом остановилась на несколько секунд, словно задумавшись о творимом, но потом снова зашагала быстрее, уже не обращая внимание на холодные и молниеносные капельки дождя, который хотел превратиться в ливень или даже небольшой ураган.
   Следовало торопиться, чтобы ее хозяин, Великий вожак Мишрат, не заметил ее отсутствия, пока он занят в катакомбах со своими сыновьями и «зеленными» воинами своих отрядов (и не помешает немного истории и наглядной жестокости, чтобы воевать также отважно, как и сам он). Женщина дошла до края берега и посмотрела вперед. Другого берега реки почти не было видно. В корзине ревел ребенок (замерзший и голодный). Служанка поставила корзину и вытянула из нее младенца, сняв с ее все тряпки (ее самой пригодятся). Младенец заревел ее больше, когда по его коже побежали капли дождя.
   «Пропади все пропадом! Но я сделаю это!» - сказала себе и со злобой бросила младенца в реку, и ни секунды больше задерживаться не стала; взяла корзину и побежала обратно, в Дворец Холдага.
   Судьба ребенка была тоже предрешена. Бушующая река приняла очередную жертву порабощенного человека.

Глава 1
Первая встреча

   Крондол имел богатую историю, насыщенную всякими событиями: от полного мирового истребления многих рас до компромиссов и договоров между воинственными и нейтральными расами истории. Всегда сильнейшими расами были эльфы, люди, гномы, орки, гоблины, тролли, люди и лесные жители Филгейронского и Симпаретийского лесов (нимфы, сатиры, дриады, омилеги и полудруиды-полузвери). Лишь последняя раса всегда занимала промежуточное или нейтральное положение между разворачивающимися войнами прошлого. Самыми воинственными всегда были люди и орки, которые стремились захватить больше земель и захватить рабов для «черной работы» в своих хозяйствах. Но и они имели разные представления по ведению этих войн.
   В годы Белой стали (3285 – 3342 гг.) в пик расцвета империи людей Люксонии, когда торговля и ремесло достигло наивысшего развития в те времена, император Сигитронд XI, имеющий пятидесятитысячную армию и полутора тысячи волшебников боевой магии, и богатый материальный и человеческий ресурс для войны начал наступление на провинции территорий, густо населенных орскими и гоблинскими племенами, ослабленными своими междоусобицами и кровными мщениями. В ходе войны плацдармом введения военных действий стали знаменитые и хорошо защищенные Филгейронский, Симпаретийский и Фалгорский леса. Орки вступили в союз с лесными жителями, условившись, что после войны они станут надежными хранителями покоя этих лесов. Жители лесов неохотно согласились на эти условия, но понимали, что люди не станут вести битвы в густом лесу, где они все, как на ладони  легкая мишень, а подожгут его. Орская кровожадность, гоблинские рисковые и безумные наступления, лесная магия и яды, а потом еще и эльфийские стрелы на границах лесов откинули людские рати обратно, а потом еще два года гнала их обратно в их империю. После орки выполнили свои обещания и стали охранят обители лесных жителей. В Крондоле наступило затишье, но оно было подобно секундному затуханию свечки, которая вспыхнула с новой и необузданной силой.
    Через пятнадцать лет, на острове Гизнамуд, расположенного посреди Андрамудского Великого океана, подняли голову волшебники и адепты могущественного культа Глубин и Бурь, полурыбы, полузмеи и морские русалки, которые необычайно сильно развив свой магический потенциал, отважились напасть на Люксонию и Эльфиракию, царство восточных эльфов Крондола, Прибрежная охрана была уничтожена в считанные дни Войны Океана (3357 – 3365 гг.). Люди отступили на сотни километров от побережий, потому что их боевая магия не могла остановить приливных волн, которые посылал остров на сушу, а эльфы попросили помощи у западных эльфов и Милькадонских дриад, непревзойденных искусниц природных магических заклятий. Три года объединенная магия этих народов отводила волны и чудовищ, которая поднимались с морского и океанического дна, чтобы убивать все живое в поле зрения. Эльфы и дриады оборонялись, а люди вскоре, получив значительные, но не сокрушительные поражения в этой войне, отправили делегацию во главе с самим королем Сигитрондом XII к Верховному Жрицу и их Божеству на остров Гизнамуд. Союз рас был скреплен магией крови. Уже в 3361 году на Эльфиракию напали трехтысячные отряды мечников с севера и волшебники третьего порядка с запада. Неожиданная перегруппировка сил и появления новых врагов отрицательно сказалась на исходе войны. Дриады отступили на свои владения, восточные эльфы, получив сокрушительные потери, убежали на территорию западных братьев. Империя людей получила богатые и плодородные земли, богатые на благородные металлы недра и сильных союзников, которые поселились в реках, но могли также контролировать все речные долины Эльфиракии, которая стала начальной точкой экспансии на сушу адептов Морского Божества.
   Медленно, но все же продвигались адепты Гизнамуда вдоль рек к источникам их питания, отвоевывая земли. Они кровожадно истребляли все народы и племена, которые попадались на их пути, не трогая при этом людей, которые отказались неплохими союзниками и «пушечным мясом» в крупных битвах с консолидированными союзными войсками северо-восточной части Крондола. Экспериментальные исследования и магические заклятия над местными животными сделали свое темное дело. Возникли новые расы, но не многочисленные популяции и особенные условия обитания сделали их легкой добычей для местных охотников среди людей, которые находили в этом некоторый азарт и удовольствие, но некоторые из них были крайне опасны со специфической структурой организма, оснащенного часто ядами и парализующими веществами, передозировка которых тоже приводила к смерти. Самой сильной расой оказались морматы и гилагоны, полумормат-полузмей, которые заняли половину территории бассейна реки Фьеркиль, так как не были так привязаны к водной поверхности и быстро научились сохранять влагу в своем теле. Магический дар среди них появлялся редко, да и единицы не очень преуспевали в его развитии.
   В 3382 году объединенные силы остатков восточных и западных эльфов в союзе с гномами и тремя десятками лесных нимф ударили по адептам Великого Божества всей магии Природы, вытеснив их к побережью, где произошла самая кровавая битва двух последних веков. Магия Воды и Силы Устрашающих Глубин столкнулась в страшном противостоянии с Эльфийской Мудростью, Эльфийской Силой и Ловкостью и Природной Тонкостью, которые не грубой силой легко обходили многие непреодолимые препятствия, которые раньше можно было одолеть только мощным тараном. К концу 3382 года адепты отступили на свой остров, а к армии сражающихся и победителей присоединились за огромное вознаграждение гномы Фикранских гор, искусство осады которых вошли не в одну легенды не одного народа Крондола. Подгорный народ прекрасно воевал не только на суше, но когда и требовалось и на воде. На эльфийских галерах началось наступление на остров Гизнамуда.
   30 дня хладного месяца остров был окружен. Адепты и волшебники послали сигналы о помощи к людям, но те проигнорировали просьбу союзников, а начали крупномасштабное наступление на Эльфракию и земли Западных эльфов, где встретили достойное сопротивление и не смогли достичь окончательной победы, а лишь потеряли многотысячные отряды. В самой империи началось восстание, в котором компромисс был невозможен. Население империи с двумя мятежными полководцами-баронами выступили против постоянных войн Императора и самой его власти, считая, что Империи пора дать новую кровь, и что каждый из них готов это сделать при помощи своей крови и амбиций. Вскоре Император был убит в своем дворце в столице Иммелькаде, а его место занял барон Лейконр, убив своего союзника тайном собрании после победы. Империя началась медленно восстановление своих земель, а адепты острова были быстро и жестоко уничтожены под корень, а Божество Глубин и Великого культа было пленено в Эфирной клетке Природно-Водной магии на дне Океана недалеко от острова. Его магический потенциал был связан до пика своего истощения, и сам он не смог бы выбраться оттуда, но с чужой помощью все бывает осуществимо…
   По возвращению на сушу, армия эльфов, дриад и гномов в 3383 году начали наступление на ослабленную восстанием Империю, и уничтожила более три четверти всех городов государства, сотни тысяч людей были убитых, огромные потери среди мирного населения, но земли никто захватывать не хотел; здесь просто хотели показать, что бывает, когда идешь против всех и предаешь верных союзников, даже если они остальным злейшие враги. Этот урок они запомнили надолго, но не навсегда. Армия отступила на весне 3384 года, оставив Империю в руинах и нищете. Следующие два века в ней проходили несколько десятков восстаний, и агрессия людей сменилась на пассивность в межрасовой истории Крондола. Остальные расы тоже долгое время не воевали между собой, желая мира и себе, и другим.
   Но «Вечный мир» - это только утопия сказок и фантазий. В начале сорокового века в историю активно стали вмешиваться таинственные существа, которые появились словно из ниоткуда. Бессмысленные воины на протяжении многих веков (4012-4356 г.) очаги восстаний и конфликтов вспыхивал в неожиданных и непредсказуемых местностях и провинциях, где мало кто хотел воевать, но система войн была всегда одна и та же: выделялся резко сильнейший лидер с незаурядными магическими, военными или фехтовальными способностями, который собирал несколько десятков человек и выступал против имеющейся власти или против соседних царств. И в этих воинах не только люди могли предательски нападать на соседей: Лиенарк, эльф благородной семьи Колдунов Магического Ветра западного колена эльфов, сметал армии с полей сражений только лишь своими заклинателями и почти уничтожил все орское племя, пока объединенные силы орков и самих западных эльфов не остановили его безудержный гнев и ярость; Шикагорд, полуорк-полугоблин с легендарным магическим лезвием Юрдора, который истреблял десятками врагов в одиночных боях, а шпионские вылазки и тихие убийства делал, как никто лучше; Диктерий, лучник восточных эльфов из Низших эльфов, который на одном дыхании посылал шесть стрел вперед (вдвое больше, чем «обычные» стрелки-эльфы) и ни одна не пропадала зря, его отряд Летящей Смерти уничтожал не только неэльфийские расы, но и самих эльфов, и не один десяток; Нифалькия, Священная и Высшая нимфа Фалгорского леса, которая изгнала дриады, сатиров, друидов и других лесных обитателей из собственного леса и смогла быстро подчинить его Жизнь, Материю и Магию (почти став с ним одним целым); одна, брошенная своим народов (нимфы сразу убежали из леса к западным эльфам), она ударила зеленой ядовитой волной по всем соседям в радиусе восьми километров вокруг леса и уничтожила там почти половину разумной и полуразумной жизни; Литирия и Ормонд, волшебница Ветра и колдун Огня, жгли многие города и даже столицы Империй и Царств на протяжении двух долгих лет; к ним примкнуло немало опытных волшебников, не сумевших встать на их пути, как враги; эту парочку остановили только тогда, когда Водные волшебники и колдуны до конца освоили учение адептов Гизнамуда, и утопили их, отправив на дно океана, к Великому Божеству острова; Митралиус, алхимик-иллюзионист, который разработал много-много ядов, которыми отравил десятки правителей, используя свой разум и иллюзии перевоплощения, с которыми так легко было войти в чужое доверие; и, наконец, Фиерника, полудриада-полуэльфийка восточного колена бессмертных, обратившаяся впервые в истории Крондола к Смертным наукам (некромантии, демонологии и малефицистики и другие) создала все темные науки и обучила многих желающих познать эти неизвестные «глубины» другого бытия, хотя на ее счету мало убитый, которые не были связаны непосредственно с темными ритуалами-экспериментами; развязывала войну не она, а его ученики и ученицы, которые, достигнув (по их мнению) высоких вершин, хотели достичь и высоких вершин власти и бессмертной славы. Этот мир захлебывался в смертной и бессмертной крови, которая текла реками и оскверняла девственные леса и почвы под ними. В те времена умерло все святое, что когда создавалось миром не одно тысячелетие. Мир обратился в хаос битв, предательств и смертей, смертей, смертей…
   Крондол переживал свои самые худшие времена, но и эта очень длинная черная полоса имела конец, и появилась белая, самая белая и самая светлая. Очень долго восстанавливались царство, государства, империи и страны. Любые конфликты решались мирным путем и переговорами. Очень редко, когда проблема доходила до вооруженных столкновений, но и битвы были не между сотнями, а лишь десятками совсем непримиримых, на первый взгляд, врагов. Эльфы и лесные жители лесов создали Зеленый Союз Природы; гномы и люди – военный союз двух человеческих Империй и восьми Подгорных царств Крондола; тролли, орки, гоблины, кобольды, морматы – «Черный совет», а также возникла Проклятая Земля неподалеку Царства западных эльфов, где собралась вся демоническая нечисть, суккубы, инкубы, кровожадные твари, гончие, огненные драконы; на восточном побережье, в околицах Ворганской горы и на острове Гизнамуда обосновались три группы адептов темных искусств: некроманты, демонологии и оккультисты-калиграфисты, которые очень «благородно» себя вели не одно столетие (покупали рабов, преступников, нищих городов, беженцев для своих ритуалов, а также убивали неаккуратных шпионов, которых посылали для разведки государства эльфов, людей и орков).
   Но к концу сорок пятого века обстановка между союзами стала напряженной. Увеличилось население человеческих Империй, а на их территориях покрылись несколько золотых приисков и два больших прииска мифрила, самого ценного металла Крондола, который продается три к одному по весу к благородному желтому металлу. Император Игналиус и Император Цирканий объединили все свои войска (это порядком двухсот тысяч воинов) и заплатили мифрилом сильным тангарам, которые должны были штурмовать эльфийские города и рассекать армии врагов своим неповторимым и непобедимым хирдом. Восточные эльфы были разгромлены за несколько месяцев, и после этого все договоренности рас о мире с людьми были разорваны мгновенно. Все опять обратилось в хаос битв, побед и поражений, крови и мук, смерти и неверия. Целых двадцать лет шла война, в которой люди захватили почти все территории Крондола и некоторые близлежащие острова в открытом океане, но этот триумф им не было сил удержать. Война подорвала силы человечества и ослабила их не только физически, но и материально, хотя сила духа в них присутствовала все и везде. Закончился мифрил, закончилось золото и серебро, и гномы отвернулись от них и вскоре перешли на сторону врагов, которые также смогли купить их за свое золото из общих карманов. Чаша весов в этой войне сменила положение, и исход пошел совершенно по другому действу. Один за другим расы отвоевывали свои города, уничтожая сотни и тысячи (десятки тысяч) человек, сжигая людские поселения и забирая жизни их союзников. Больше «второго» шанса для человечества они не давали. Они хотели стереть с лица земли ту расу, амбиции которой могут погубить их мир и их самих. Болезнь эту нужно было вылечить еще на ранних стадиях развития, а не когда она приняла столь хронические и серьезные формы загнивания. Все расы были готовы на расовое истребление. Но…
   В 4602 году состоялось Верховное Совещание всех правителей мира Крондола, которые участвовали в войне, а также присутствовали расы гномов, которых не оправдывали, но и не обвиняли в предательстве, как наемников вражеской армии. Целых два месяца властные мира сего решали, что делать с пленниками и остатками людей на северном и северо-восточном рубеже человеческой Империи. Сколько пафосных речей эльфов и нимф, сколько громких и кровожадных слов орков и гоблинов, сколько расчетливости в речах гномов и морматов!.. Каждый искал в людях что-то, чтобы одновременно использовать для себя и оставить в живых. Вопрос: нужно ли это, или лучше прекратить это, чтобы их будущие дети не познали того же, что они сейчас в этой войне. Долго спорили, долго думали и гадали, как уберечь и себя, и похожую на них анатомическим строением расу, и не стать такими же, как их предки, которые только в истреблении видели гарантии своего существования и выживания. И решили… Пусть человечество станет слугами и рабами этого мира, или скорее всего, его жителей, чтобы уберечь от разрушительных амбиций умы сильнейших людей и сдержать из силу и знания на нейтральном и безопасном уровне. Но для каждой расы эти условия и уставы были по-разному поняты и применены. Пусть второй план в жизни станет пределом людей, чтобы первый стал досягаем для той грани конфликта, которая сможет снова всколыхнуть хрупкий мир Крондола и кровь снова прольется, но уже может заполнить океаны и, в конце концов, разрушить этот мир со всем живым в нем.



                Лишь знания проблемы миру дают,
                А незнания сны покоя сохраняют:
                Душа обретет мир, покой,
                Сердце не почувствует лезвия зной.
   - Пошевеливайся, скотское отродье! – ударом кнута, орк заставил подняться уже не молодого раба, лет пятидесяти на вид, который перестал тащить воз с провизией для племени. – Вставай, скотина!
   - Не могу!.. – еле прохрипел «старик».
   - Что? – еще два удара кнутом по спине. Две кровавые линии появились на спине. – Поднимайся, или отправишься на площадь наказаний, или ты не обойдешься наказанием в двадцать ударов.
   Похоже, страх перед таким «ритуалом» с рабами победил усталость и изнеможенность организма, давая силы подняться и идти дальше, тащить груз и думать, что и такая жизнь лучше, что небытие и забытье. Еще удар поднял темп шага вперед, и возросла бессильная злоба и жгучей болью несправедливости, которая очень долго сжигает наивные сердца и чистые помыслы, а также надежды на «хорошую» жизнь раба. Надежда надеждой, но работать все-таки придется.
   Орское поселение Орфош находился на западе орского государства, возле широкой и полноводной реки Ришхер, всегда полной рыбы, основного продукта питания рабов, если хозяин-орк не делился с ним добытым мясом в лесу, или урожай не прокормит семью в течение следующего года. Рыболовство было единственным заработком рабов в этом государстве, которое не запрещалось Великим Шрангером и его военным Советом. Поселение и его жители жили обычным днем: утро началось с обычной муштры орских и рабских людей-воинов поселения, их прохождения через поселение, чтобы показать силу и непобедимость, лишь потом обыкновенный поздний завтрак (сначала едят орки, а через час люди), потом «большая охота» орков и собирательство орчих в лесу, хотя они могли и меняться местами, если захотят, люди выходили на окрестные поля на три часа, а потом снова готовили еду для своих хозяев, чтобы те не имели потом плохого настроения после охоты (ведь злой хозяин может сделать все, что угодно, и даже убить), обед проходил тихо, как положено. А дальше должны были начаться «бои» между воинами поселения, где определялся самый сильный орк в поселении на этой семидице (через час сражались рабы). В таких боях редко, но погибал один воин, а среди рабов до двух-трех. Это было выгодно для населения племени, чтобы оно не росло слишком быстро, так как орки не жили слишком богато, но и не впадали в нищету, поэтому рождение рабов осуществлялось только по согласиям вожака племени, а потом только хозяина раба.
   Но этот бой отменили из-за собрания на площади наказания, где сегодня должны были бить кнутом сразу двоих рабов и одного орка. Для обычного дня избиение орка было громом среди ясного неба. Даже рабы гадали и закладывали последнюю одежду, что такого мог сделать Зеленокожий «скупердяй», что его с его слугами позорно под конвоем ведут на главную площадь «развлечений» для низшего населения орского государства. Человеческие ребятишки уже метушились в первых рядах, и орки не оттаскивали их от удобных мест для смотрения (пусть знают, что бывает за нарушение устава). Но дети хотели смотреть на это только из-за ненависти к оркам, а особенно к тому зеленокожему, которого сейчас казнят. Если не своими руками, то хоть чужими они будут «мстить» своим мучителям и рабовладельцам.
   - Дорогие граждане Симбайра, - сказал орк-глашатай, совершенно игнорируя рабов в толпе, - сегодня пройдет суд над тремя провинившимися, двумя презренными рабами и одним бесчестным орком, которые пытались ограбить орка Ширкана и его хутор. Эти действия не допустимы для рабов, но это и не прославит действий и приказов Ркишоша. Они все виноваты. Что вы скажите, жители Симбайра?
   - Наказание! Наказание! – кричали орки и молчали люди, но дай им слово, они бы крикнули гораздо громче басовитее. – Наказание!
   - Орки сделали свой выбор! Прошу тебя, Мизра!
   В центре площади появился из темного тумана (обыкновенного черного портала некромантии) появилась девушка, облаченная в черные дорогие шелка, юная, белокурые волосы которой ниспадали до пояса, а его взгляд темно-зеленых глаз иногда пугали окружающих. Девушка училась у адептов на острове Гизнамуда некромантии и ритуальному мучительству, став почти профессионалом и лучшим специалистом среди черных волшебников Крондола, а таких было немногочисленное количество.
   Орки прекрасно знали, какое бывает самое худшее и болезненное унижение. Самое оскорбительное это было для орка. Его наказывал человек, да еще и девушка, а матриархатом в орском обществе и не пахнет. Это был удар ниже пояса. Девушка подошла к осужденным и странно посмотрела, словно оценила сполна свою работу. Прозвучал нежный, почти ангельский голосок Мизры:
   - Этому, - она указала на мужика лет двадцати девяти, - десять ударов, если откинет копыта быстрее дряхлого осла. Второму, восемь! А орку… - еще один оценивающий взгляд. – Как вы думаете, а оставлять ему жизнь? – Неожиданный вопрос прозвучал в мертвой тишине.
   Сначала никто не хотел нарушить тишину: ни орки, ни люди, - да и сам приговоренный орк от изумления и сильного возмущения, и даже сильного страха потерял дар речи. Но это длилось не слишком долго. Прозвучал снова голос глашатая:
   - Орки, что вы скажете? Какой будет ваш приговор?
   - Смерть! – прозвучало несколько голосов. – Смерть! Смерть! – Сразу затянули другие зеленокожие.
   Загалдела людская толпа, изумленная, но тоже довольная таким приговором. Честно говоря, никто и не надеялся на такое «наказание». Вообще смертные казни редко приводили, и впервые за пять лет это предложила Мизра, искусная некромантка и такая же непревзойденная ораторка. В этом было что-то темное, но никому уже не было до этого дела. Пусть веселье длиться до конца.
   - Mishaya hire! – медленно произнесла Мизра, и указательный палец правой руки загорелся самым темным пламенем, который когда-либо видели люди и орки в этом поселении. Она снова посмотрела на троих осужденных смертников, словно делала выбор, но как некромантке, ее было все равно, кого убить первым или последним. Человек, орк, человек… Все они живые, но это так легко исправить…
    «Как же Жизнь слаба, когда Смерть поднимает оружие», - еще раз удостоверилась девушка, и поднялся палец, направленный на первого человека, и сказала:
   - Нет, я передумала!.. – и черный луч, пронзил свою жертву.
   Толпа не ликовала, но и не сильно огорчилась. Мертвый раб – не лучше живого раба.
   - Это был первый! – сказала она. – На нее смотрели животно-испуганные глаза второго осужденного человека, который бился в конвульсиях, в руках стражников. Мизра смеялась, и все видели, как ярко горел ее зеленый медальон. Вскоре тот умер, а она потерла гладкую поверхность своей «безделушки» и спрятала ее под накидку. – Второй готов! А тебе самая незавидная участь в этом кошмаре… Ridecto Hells! – В ее руках появилась перламутровая сфера, которая засверкала ярче солнца, и почти всех ослепила, а когда свет исчез, и все подняли глаза, то увидели призрак орка, который был поглощен этой реликвией, а сам орк замертво лежал на площади. – Все, я закончила!
   Мизра знала, что эта сфера еще несколько дней будет источником для ее заклинаний, так как могла извлекать из призрака темную энергию при адских мучениях тьмы и полумрака, а также темного огня – настоящего оружия высшей некромантии и Темной Природы мира сего. Темный адепт уходил с площади в сопровождении четырех охранников и глашатого. Толпа послушно расходилась. Девушка с азартом подумала, чтобы сделала толпа, если бы ей не дали охрану. «Убежали бы второпях, как обычно, свиньи орков! Еще людьми зовутся!» Здесь она закончила, и теперь шла к вождю поселения, чтобы получить плату за свои труды. Магия магией, но за службу платят звонкой монетой, а вольные адепты Гизнамуда всегда дорого оценивали свои старания, но качество их работы никогда не позорило славы темного острова. Темный оплот Крондола выбирал лучших и делал лучших из ничего.
   Люди быстро разошлись под криками своих хозяев, которые гнали их на поля или на домашние работы. Мизра уже подошла к дому вождя и темным телекинезом открыла дверь перед собой. С порога ее встретил не очень приветливый крик вождя-орка:
   - Ты что это, дрянная девчонка, сделала, а?
   - Вообще-то, свою работу, хотя и по своему усмотрению, - хихикнула она.
   - Я нанимал тебя не для этой работы и уж точно личной инициативы.
   - Прекрати истерику, вождь! Я ничего такого «уж!» не сделала. Те рабы тебе не за чем, а другим оркам хороший пример, чтобы не вносили анархию в общину.
   - Это уже мои проблемы! И одна паршивая овца…
   - Как раз, одна паршивая овца может испортить свое стадо, - сказала Мизра. Вождь Орфоша, здоровый орк, не выдержал и бросил в нее два остро зазубренный кинжала, которые она отвела от себе и отправила в ладони свои двух впереди стоящих охранников. – Я тебе не подчиняюсь, запомни это! И еще раз это сделаешь, я сама тебя убью, и твоя пресловутая охрана и пальцем шевельнуть не успеет! Понял?
   Мизра имела немного горячий южный характер, такой нехарактерный для некромантов, но она всегда могла его скрывать от окружающих, освобождая свой гнев через примитивные черные заклятия низших рангов. Она никогда не боялась ни орков, ни людей, даже не будучи черной ученицей на острове.
   - А ты, стерва!
   - Какова есть, такова и буду! Плати за работу, вождь!
   - Яли, - позвал орк свою служанку, которая явилась незамедлительно, словно стояла за дверью и ждала любого приказа своего хозяина, - принеси мой кошелек.
   - Слушаюсь, вождь!
   Служанка ушла, а Мизра бросила на нее изучающий и магический взгляд. В этой девушке что-то есть, но не темное и не светлое, от этого очень опасное, хотя с виду она очень смиренная и послушная, аккуратная и ответственная (на теле ни одного синяка или шрамов от побоев), что, безусловно, великая редкость для людей в орком народе. Мизра подумала, но женское любопытство взяло вверх, и она спросила:
   - Кто она?
   - Рабыня, привезенная с юго-восточного побережья Крондола. Неоценимая помощница.
   «Помощница? Интересно, насколько она полезна, что ее не называют рабыней, слугой или свиньей?!» - Девушка-некромант вспомнила взгляд тех не испуганных, своенравных и светло-голубых глаз «Яли». Или она слишком глупа, чтобы не бояться, или она хорошо знает свои обязанности и отлично их исполняет, чтобы не страшиться наказания. Но Сила в ней, безусловно, есть, но какая и откуда?.. Здесь уже не любопытство, что-то большее. Это тайна, которую не раскроешь, как оболочку орешка.
   Пока некромантка размышляла и презрительно оценивала «хоромы» орка-вождя, Яли-рабыня вернулась с увесистым кошельком в руках. В кошельке было много золотых монет.
   - Прошу вас, вождь! – бережно протянула она кошелек орку. Вождь открыл его и спросил:
   - Сколько?
   - Пять золотых и три серебряных монеты.
   - Это еще почему? – возмутился вождь, немного стянув узел на кошельке.
   - Скупердяй зеленый! – сказала Мизра. – По золотому - за человека, три золотых – за орка, и по серебрянику за каждого - за представление народу, который еще не скоро такое увидит.
   С неохотой расплатился вождь, закрыл кошелек и отдал Яли, приказав положить его на место.
   «Совсем безрассудно. Рабы не должны знать, где лежат хозяевские деньги. Доверие и неосторожность. Девчонка, владеет какой-то магией, которую не смогли раскрыть местные «шаманы»-шарлатаны?» - нужно все-таки сказать:
   - Постой, дорогая! – остановила она девушку легким телекинезом. – Вождь, я хочу ее магически исследовать.
   - Зачем? Больше ты не получишь от меня ни монеты!
   - И не нужно! – не смотря на него, сказала она, не сводя взгляда с девушки, пытаясь установить контакт с ее сознанием. – Подойди ко мне, Яли! – Полное подчинение, но без грамма страха или магии. Это одновременно притягивает и отталкивает, и эти чувства почти одинаково сильны внутри.
   Указательный и средний пальцы коснулись правого виска девушки, нащупывая сосуд пульсирующей спокойной крови. Мизра пустила в нее три черных нити, которые медленно расползались по телу: к животу, сердцу и голове, растягиваясь и сплетаясь в некий кокон непрерывной магии. Три сферы Познания делали свое дело безболезненно и быстро, да и девушка не должна ничего почувствовать. Потом они покинули ее тело, но никакого результата (положительно магического для Мизры) они не дали некромантке, и она нервно потерла руки.
   - Она чиста, как невинный новорожденный. Пусть убирается! Я ухожу!
   «Я не могла так ошибиться!.. Ну, ничего, еще не раз с ней встретимся! Lighate Efi!» - телепортационное мыслезаклятие, и она оказалась очень далеко от этих убогих мест Крондола.
   - Иди, Яли! Иди! – сказал вождь и пошел заниматься своими делами. Потом велел позвать лекарей для раненных воинов и собрать отряд из двадцати орков и десяти человек для экспедиции на северные границы орского государства. В последнее время там было очень неспокойно из-за троллей и кобольдов.



   - Что хочет на обед, наша зеленая рожа? – спросила на кухне у Яли не молодая уже женщина, с впалыми, не выспанными глазами, худая, в поношенных, нестиранных лохмотьях, в грязном фартуке, на котором можно было найти все, что может съесть человек (да и то, что ни одна собака есть не захочет). Повариха Митра готовила на кухне вождя вот уже три десятка лет, дольше всех ее предшественниц, но это не значило, что эта работа доставляла ей хоть какое-нибудь удовольствие.
   - Как обычно, Митра, но побольше мяса и масла, да погорячей, чтобы аромат доходил до его комнаты, - почти ангельским голоском пропела Яли, замешивая теста из кукурузной и рисовой муки. Она любила готовить, и каждое блюдо в ее руках всегда было похоже на настоящее произведение искусство, которое жалко было есть, даже грубоватым душой оркам.
   - Вот девка, глазками и лестью одобряет вождя! – зло шикнула старуха, и про себя: «А может быть, и чем-то еще!» - добавила она, но ее бедная фантазия не оправдывала ее слова и намерения.
   - Ну-ну, не бурчи, Митра! – улыбнулась Яли. – Сегодня такой день веселый и приятный!..
   - Да, твоя правда, никогда не видела, чтобы некроманты убивали людей, и тем более, орков. Чаще бы так.
   - Да, они заслужили свою смерть. За предательство по-другому не накажешь.
   - Ох, совсем сдурела, девка! – сказала Митра. – Ненормальная!
   Но Яли ее не слушала, Она месила тесто, и что-то напевала себе (для настроения), не обращая внимания на всю ту желчь, которой были пропитаны речи старушки-поварихи, которая уже давно потеряла надежду и гармонию в жизни, и «научилась», привыкла, плыть против течения Жизни и Судьбы. А Яли могла чувствовать себя счастливой и в роли поварихи, в роли рабыни, женщиной человеческой расы. Главное уметь быть тем, кем тебя сделала Судьба, а не тем, кем ты хочешь, потому что желание и неизбежность очень редко пересекаются во взглядах на твое будущее.
   Мелодия Яли набрала смысла и нужного тона, а потом появились слова придуманной песни:
Среди небес и морей искала я счастья,
Забиралась я в горы и ныряла на дно,
Чувствовала холод, голод и страсти,
Чтобы найти в этом мире одно:
Греющее душу и сердца жар,
Трезвость моего холодного ума,
Слабость желания робкого такого. Жаль,
Что так далеко ушла моя дума, -
Ведь счастье – это близкая дорожка,
И его ищет лишь глупый человечек.
Оно встречает всех дома, с самого порожка,
(Тихо и спокойно)
Без всяких там словечек…
   - Хватит горло драть, - раздраженно сказала Митра. – Заканчивай с хлебом и выпечкой. Ей, недоносок, - крикнула она на мальчика, который доедал что-то со стола, - а ну, метнись мухой в подвал и принеси мне еще овощей для супа!
   - Не полезу, - возразил тот. – Там полно крыс! Я их боюсь!
   - Ах ты, мерзавец! Быстро, я сказала! Или кочергой раскаленной по твоей немытой шкуре пройдусь, мало не покажется!
   - Подожди, Митра! – сказала Яли. – Я сама туда схожу! Не нужно пугать маленьких детей!
   - Пусть избавляется от своих страхов, или будет время, и сам он окажется в этом котле…
   Мальчик испуганно прижался к Яли, ища тепла, защиты и ласки, которой он никогда не знал. Его мать умерла при родах, а отца не было. Митра еще раз крикнула на него и взяла кочергу. Мальчик зарыдал, спрятавшись за спину девушки, но та не сделала и шага назад. Ее голубые глаза посмотрели на казан с бурлящей жидкостью, и тот перевернулся со всем содержимым на пол, стремительно растекаясь и ошпарив старуху, и та уронила раскаленную железяку себе на ногу. Сколько крика и боли!..
   - Стерва!.. Доиграешь ты, когда-нибудь, Яли!
   - А что я сделала? – недоумевала она.
   «Я ведь только подумала об этом и все. Это случайность».
   - Чтобы сдох тот живущих, который вытащил тебя Ришхера. Везучая сучка!
   - Заткнись! – разозлилась Яли. – Закрой рот, Митра!
   - Что задело нашу принцессу?! Не хотим говорить о прошлом! И у таких, как ты, есть слабые места!
   - Заткнись! – закричала она, и все банки и емкости с жидкостями взорвались, словно подогретые на жгучем огне. Старуха упала на горячий пол, и снова ошпарилась, но страх не дал что-либо почувствовать. Чего-чего, а такого она не ожидала от «тихони» Яли.
   «Милостивые боги, я пропала!» - подумала старуха.
   За дверью послышались тяжелые шаги и крики орков. Было видно, что старуха пыталась с большими усилиями и болью, подгоняемая страхом убрать хоть что-нибудь, а Яли стояла спокойно без грамма эмоций на лице. Мальчику она приказала быстро спуститься в подвал, или его тоже накажут за этот бардак. Он умчался, как ветер в свободном и бескрайнем полете, словно его здесь и не было.
   - Смотри, что ты здесь наделала! По нашим спинам плеть уже плачет!
   - Я не боюсь! – сказала Яли, действительно, не чувствуя страха перед наказанием, потому что она считала, что наказание – это лишь форма исправления ошибок, которые вскоре не будут повторяться. Словесное наказание малоэффективно, поэтому и время на него тратить не стоит.
   Дверь слетела с петель от сильного удара ноги, и опрокинула стол со всеми специями. Гигантского роста орк, начальник охраны вождя, без боязни вошел впереди всех с острым наголо мечом.
   - Что тут происходит, мерзавки?! – гаркнул он так, что Митра прижалась к полу лицом, в раболепной позе раба. – Я вас спрашиваю! Что вы натворили на кухне у вождя?
   - Я не виновата! – кряхтела Митра. – Это все она! – сквозь слезы, не поднимая головы, она указала на Яли.
   - Это сделала ты! – суровый, но не гневный взгляд орка встретился с ее глазами.
   - Да, но… - она не хотела оправдываться или лгать, но то, странное, что она сделала в гневе, она не могла объяснить или ответить за него должным образом. За что ее наказывать?
   - Никаких «но»! – «учтиво» орк закрыл ее рот. – Шарх, отведи ее в пыточную. Пять ударов плетью ей не помешает для хорошего поведения. А эту, - он посмотрел на Митру, которая животно испугалась за свою шкуру, - думаю, не стоит наказывать. Сама себя наказала! Ха-ха! Убрать все, немедленно! Чтобы обед был подан во время, и только попробуй что-то сделать не так!
   Яли увел орк по имени Шарх, и только после этого Митра снова принялась за работу. Как же у нее все болело и ныло, а также жгло изнутри нестерпимым огнем ненависти к этой девчонке, которой изуродуют кожу на спинке и выбьют «всю дурь, которая всегда растворена в молодой и неукротимой крови Жизни». Старуха сквозь слезы боли, нервно и лукаво улыбалась при мысли, как плеть возносится и оставляет кровавый след на спине Яли. Вот то – настоящая боль.
   «И пусть для этой сучки она длится вечно».

* * *

   Слишком красочным был пейзаж этой рощи, чтобы художник не любовался ним все цело и не пытался «обнять» необъятное, великую красоту Природы в своим картинах. Природа – это мир, не подвластные нашему уму. Тайны медленно открываются, поднимаются занавесы над аномалиями и нелогичностью явлений, но это лишь часть, крупинка льда вершины айсберга, которую, может быть, не нужно до конца разгадывать, чтобы продолжать любоваться капельками росы на утренней распустившейся розе, теплым летним влюбленным дождем, первым снегом, первым лучам солнца, чувствовать и «бояться» силу гроз, низвергающий молнии на земную твердь, невидимость туманов и туч, урагана и бури на морях, беспокойства  морей и океанов, силу хищника, наблюдать за бегом кошки, видеть ее грацию и своенравие, которое, подчинившись какому-либо уму, теряет свою неповторимость… Этот мир так непрост и увлекателен, чтобы раскрыть его, и в тоже время слишком примитивен и однотонен, чтобы смешивать в нем свои краски и нерасторопно добавлять их к общей массе тонов и оттенков. Идиллия мира в той гармонии, которая не повторяется, даже во влиянии волшебников, созидателей и реалистических творцов (архитекторов, скульпторов, художников), когда созидательная рука создает лишь «идеал», гармонирующий нам и только нам, а не Природе и его мистической, немагической силе Бесконечности и Ограниченности.
   Алфесиус сидел у раскидистой ивы, опершись об нее спиной, с небольшим холстом в руках и пером с магическим чернилам, которое никогда не высыхает и не заканчивается, и по желанию державшего перо, может менять цвет. Рядом шумел медленно текущая река Офразия, омывая зеленые берега Эльфаийских степей, где растущее дерево и деревцо редкости, но редкости величественные и прекраснейшие, чем любое дерево в вечнозеленых эльфийских южных лесах. Алфесиус выбрал дерево Мелодии, тысячелетнее дерево, десятиметровое в высоту, с сотнями, а-то и тысячи веток, где селились зимние птицы, прилетающие с заокраенного севера и более южных территорий, а также с острова Гизнамуда и Зиландора, одинокий остров, лежащий в море Алькании, в ста милях от северо-западного побережья материка. Птичьи песни разносились на мили вокруг и, сливаясь с шумом колышимой травы ласкового теплого и легкомысленного ничем не озабоченного ветра, по-райски радовали слух эльфов и их подручных-людей.
   Юноша легким движением руки сделал первый штрих, а затем еще один, еще, еще… Он имел прирожденный талант к рисованию, хотя никогда и не учился этому. Он не имел привычки добавлять к своим картинам своего осмысления или мнения, считая, Природу – лучшей натурщицей и философом всех веков и народов. Не зря же цвета дарят нам такое наслаждение и такой набор чувств: красное – страсть, синее – холодность, розовое – умеренность и лаконичность, желтое – осторожность и одновременно безоговорочное доверие тому, кто его уже заслужил… Не нужно угадывать в его картинах двойного или тройного смысла, не нужно смотреть сквозь предметы, чтобы узнать настоящую суть вещей. В картине нужно показать все, что иметь предмет «обожествления». А сравнение... Сравнение в картинах неуместно, потому что ничто не похоже друг на друга. А плохо или хорошо – это мнение разума, а не Природы, которая и без разума все это создала.
   Так прошло не больше пятнадцати минут, и шедевр был закончен. Алфесиус уловил тот момент, когда подул стремительный ветер, а птицы взлетели и вот уже два мгновения находились в полете, теребя листья, дергая ветки, крича уже не райские песни. Алфесиус уловил тот момент хаоса, который ускользнул от Гармонии мира, но также быстро был искоренен штилем и спокойствием небесных владык. Юноша отложил перо и подул на полотно, чтобы краска быстрее высохла. Работа была почти закончена, хотя не хватало какого-то важного штриха, того, что он сразу не заметил. Но что?..
   «Алфесиус! Алфесиус!» - сбивали его с мысли какие-то призывы, на которые он редко обращал внимание, попросту игнорируя, когда дело шло к рисованию или внутреннему личному желанию.
   «Алфесиус!» - все настойчиво кто-то пытался к нему пробиться и поговорить.
   Юноша сосредоточился и попытался дотянуться до призывающего.
   «Я слышу тебя, мама!» - сказал он, полностью переходя на межсознательные мыслеречи.
   «Я так и знала, что ты меня слышишь, но не хочешь отвечать! - услышал он приятный, но немного сварливый голос своей матери. – Где ты пропадаешь весь день? Господам сегодня ты понадобишься во время Большого Праздника Лета. Немедленно, возвращайся в город!»
   «Мам, такой день, такие птицы, сколько пейзажей…»
   «И так каждый день, а-то и чаще. Немедленно домой и готовься! Не смей меня позорить с отцом перед господами».
   «Что ж мне делать, не могу
   Не подчиниться вашему приказу,
   Лишь ногу в воду опущу,
   И окажусь перед вашими глазами сразу», - в очередной раз отшутился юноша стихотворением, смешным, нелепым, придуманным наспех, но его оказалось достаточно, чтобы разрядить обстановку.
   «Хорошо, буду ждать!» - сказала мать, и связь оборвалась.
   - Так-так! – почесал он затылок, как обычный дворовской мальчишка. – Сейчас, я смогу!
   Алфесиус поднял две руки вверх, сжав ладони в кулаки, представляя родной домом, особняк Фелионы и Альтория Кениронских, их господ, с множеством фруктовых деревьев в саду, мраморному фонтану, десятка статуй, вымощенные дороги, коротко и правильно подстриженная трава, избавленная от всяких сорняков и высохшей травы, тысячи клумб с цветами, свою комнату, маму и отца и… Он разжал кулак, освобождая всю эту силу воображения, которая окутала его и понесла через поля и леса, за десятки лиг, домой, в те места, куда вело его (на сей момент) сердце и душа. Глаза закрылись, и он отдался ощущения магического полета, неповторимого, сказочного, интересного и всегда нового и стремительного. Еще несколько секунд эйфории – и все закончилось. Осталось небольшое головокружение и боль в голове (впрочем, как всегда после его фантазий). Алфесиус открыл глаза.
   - Привет!
   Юноша от неожиданности споткнулся и упал на спину. Перед ним стояла Акейния, единственная дочь Альтория, прекрасная дева с пронизующими зеленными глазами с легеньким оттенком голубого неба, длинной русой косой, переброшенной через левое плечо. Она хихикнула и подумала ему руку:
   - Ну, вставай же! Не такая уж я страшная!
   - Вы прекрасны, как ночная луна среди мириадов звезд! – сказал Алфесиус, поднимаясь неуклюже.
   - Лесть, комплименты! – перечислила она, и вдруг ее лицо отобразило разочарование. – А стихотворение?
   - А, сейчас что-нибудь придумаем! – потер он уже подбородок (это более учтиво и интеллигентно). –
Обойдя мир, с края до края,
Увидав небеса и морские глубины,
Я пришел сюда, зная,
Что сравнения мои будут дивны:
Вы – роза, цветочек прекрасный,
Полный жизни и цвета, и сил,
И взгляд ваш соколиный и ясный,
А также приятен и мил.
Вы идете грациознее всех,
Что вам эльфийские цари;
Ваш голос звучит для потех,
Сотрясающий ночью зарю.
   - О, как мило, Алфесиус! Ты определенно делаешь успехи!
   - Стараюсь, госпожа! – поклонился он. – Вы что еще хотите?
   - Да нет! Пойду готовить к Празднику! А ты иди на кухню и проследи, чтобы все было готово, как в прошлый год. А, может быть, ты порадуешь меня своими блюдами на этот раз!
   - Постараюсь…
   - Акейния! Зови меня так! Слишком молода, чтобы меня называли госпожой, - сказала эльфийка, и вдруг добавила: - А где ты осваиваешь эту магию? Что-то я не видела, чтобы отец с тобой занимался.
   - И не увидите! – сказал юноша. – Это как-то спонтанно получается!
   - Спонтанно рисуют картины и лепят статуи! А магия – это слишком тонкая струна, чтобы сильно и по настроению ударят по ней. Я поговорю с отцом, и, может быть, ты поступишь в магический отряд нашего города. Как тебе такая перспектива?
   - Если вы решили от меня избавиться или видеть просто не хотите, то я не прочь бы туда поступить, а так мне и здесь хорошо, - сказал Алфесиус и про себя: «А впрочем, как и везде, где я бываю. Вот только дисциплина в том отряде жестковатая для меня».
   - Шутишь?! Шути! – сказала Акейния. – А я все же поговорю с отцом! Если не в отряд, то будешь здесь отличным магом. У нас и так много работы остается.
   Эльфийка тихо клацнула пальцами, не поднимая руки, и исчезла. Только сейчас Алфесиус (после ее слов) понял, что этот магический дар дает ему и его семье много преимуществ и удобств. Меньше работы – больше результата, а так больше времени для себя и своих желаний.
   «Вот только интересно, как господин Фелион будет меня учить. Он же – колдун магии Земли и немного волшебник Воды, а это мало имеет общего с магией Воздуха. Или меня отправят к нашему соседу, господину Эланору? Я еще та морока на чью-либо голову!» - подумал он и направился на кухню.
   Алфесиус прошел Большой Зал, Два Парадных Коридора и спустился на этаж вниз по винтовой лестнице и свернул налево в широкий проход, где вперед была одна двойная дверь, сделанная из редчайшего красного дерева и уникально отшлифованная магией Земли и Воды (хозяин этого дома много чело сделал своими руками). Этот дом был построен очень давно. Еще за века до того, как люди стали дворецкими, поварами и подручными у эльфов. Еще, будучи малышом пяти-шести лет, он не один день провел в «экспедициях» и разведках, пока мать и отец были заняты своей работой. Его всегда поражал тот размах размеров и драгоценных вещей, которые находились здесь. Сколько богатства и еще больше моральной ценности несло это поместье. В доме было всегда несколько сотен видов растений, некоторые из которых тянулись лозами из окон в дом и отплетали стены и балконы. Пять этажей вкуса и изыска. Что еще нужно эльфу, и, уж тем более, человеку, который здесь живет.
   - Sarissy! – слово гномьего происхождения. Это был пароль, который открывает двери на кухню, и который придумал Алфесиус. Этот пароль знали только слуги дома, а хозяевам это было без надобности. Они доверяли своим людям, и никогда не заставляли первыми пробовать принесенную еду. Да и сами люди не хотели травить своих господ, у которых им живется и так хорошо, в отличие от свободных людей провинции Последних.
   Дверь без скрипа отворилась, и на юношу налетел жар печей, ароматы блюд, шум кипящих жидкостей и топот бегающих туда-сюда поваров, которые умудрялись за раз готовить до трех-четырех блюд, в этой пятнадцатиметровой кухне Он сделал первый шаг в этот «хаос», как на него налетела мать с целой миской овощей и фруктов.
   - На, держи и неси к Филессе! Она заканчивает закуски и легкие салаты. Иди-иди! – быстро передала она свою «ношу» и убежала, так не дав сказать ни слова своему сыну.
   «Чего так волноваться? – не понимал он. – Все равно эльфам всегда все нравиться, что им готовят наши повара. Мама, зря портит свои нервы! – И вдруг ему пришла одна идея. – А если я смогу переносить эти вещи, как себя, то… Попробуем!»
   Алфесиус поднял над собой овощи и фрукты, и стоял в такой смешной позе, но никто из-за суматохи не обратил на него внимание. Он представил Филессу, закрыл глаза и… Через секунду послышался смех, еще большая суматоха в стороне девушки. Он обернулся туда и увидел, что там сходится толпа. «Что случилось?» - сразу подумал он и пошел туда.
   Зрелище, которое он увидел действительно смешным и обидным (для него). На бедную девушку свалились не только те «яства», которые он должен был отнести, но и все остальные, неразделанные, не сваренные, неприготовленные овощи и фрукты. Девушка рыдала, но все же всем было смешно.
   - Кто это сделал? – словно из ниоткуда появился Арэймий, главный Волшебник особняка.
   «Не будем сразу выдавать своих достоинств», - подумал юноша и молчал.
   Все молчали. Все испуганно смотрели на полуэльфа, редкого представителя столь экзотической расы потомков эльфиек и мужчин. Хотя бояться было нечего. Эльфы никогда не наказывали физически своих слуг. Это было ниже их достоинства и чести, ведь когда давно при Соглашении Мира они поклялись, что война и насилие закончиться там и больше нигде (и особенно в их доме не повториться). Клятва Бессмертия гораздо сильнее и крепче, чем клятва людей и других рас.
   Арэймий посмотрел на всех окружающих его людей и его взгляд остановился на Алфесиусе и рядом стоящем парне. Что-то заметил, но почему молчит? Или неуверен? Но разве существует такое слово для талантливого Арэймия, мастера иллюзий и познания аур.
   - Вы оба, - указал он на них, - за мной! – Его тон был немного холод, но не жесток, хотя к этому велось, если честно признаться, потому что он отвечает за любые непроизвольные магические заклятия, которые по несмышлености создали «новенькие волшебники» дома.
   «Похоже, неприятности!» - подумал Алфесиус.
   «А я тут причем? – мыслеречью сказал ему Амер. – Из-за тебя и мне влетит от господина?»
   «Черт, совсем забыл о твоей способности непроизвольной телепатии!»
   Для людей достаточно тяжелый и обременительный дар, потому что те, которые не смогли быстро его освоить и научиться закрывать свой разум для ненужных мыслей, сходят с ума всего за пару дней с момента проявления этого дара-проклятия. Такие люди незаменимые разведчики на границах государств с темными и орскими территориями. На расстоянии километра они улавливают любые мысли и слышат их также отчетливо, как и собеседника рядом. Но Амер еще слишком юн и его дар слишком слаб для таких нагрузок и сосредоточения на определенных фигурах и мыслях. Нужны годы, время, практика и настоящий враг, который раскроет его новый предел в опасной ситуации.
   «Идемте!» – сказал Арэймий.
   Снова «путешествие»: подъем на два этажа, проход по «тайному» коридору и через магическую стену, несколько портальных переходов в нижние уровни земные и воды текущие, а потом в лабораторию Арэймия, которая находилась где-то в районе пятисот метров над землей. «Летающее невидимое здание было гордостью сложной магии полуэльфа и его сложной системы скрытия прохода, чтобы попасть туда невредимым (любые другие проникновения или прочие легкие пути ведут к парализации, а более наглых – к смерти и забвению). Здание было двухэтажным, с множеством окон, которые были открыты почти все время: и в погоду, и в непогоду, - чтобы заклятие Невидимого Ветра постоянно скрывало его, а также перемещало за течением средних ветров. Полуэльф провел их в соседнюю комнату, где находились несколько десятков посохов и сильных артефактов современности (даже эти незадачливые волшебники ощутили накат буйной, но смиреной энергии).
   - Итак, как вы думаете, почему я вас сюда привел?
   «Точно не для того, чтобы открыть свое «святейшее» место?» - подумал Алфесиус.
   «Правильно думаешь, - сказал Полуэльф, убрав пальцы от виска. – Если хотите, будем отжаться мыслеречью, если не боитесь головной боли потом, а может быть и сейчас».
   «Говорите!» - без тени сомнения сказал юноша, спрятав руки за спину.
   «Герой, …!» - сказал Амер.
   «Вы знаете, что бывает с теми, кто использует магию, даже непроизвольно и не по своей воле против других людей и эльфов в особняке. – Два коротких кивка. – Так вот, - снова пауза, - я переместил вас в свою лабораторию, чтобы проверить, что вы сможете сделать вместе на одном из моих испытаний, но оно будет не таким уж иллюзионизированным, чтобы не почувствовать вкус опасности. Подожди, Амер, я знаю, что ты не владеешь способностями, чтобы передвигать предметы силой мысли или силой ветра, а вот ты, Алфесиус, давно осваиваешь этот дар Ветра, не так ли? – снова кивок. Зачем врать, когда ему и так все известно. «Наверно, и шпионить входить в круг его обязанностей» - подумал юноша, сжав кулаки. – Я не шпионю, я чувствую каждые возмущения, каждые чары, которые происходят в особняке или за его пределами за километр. Так что, слушайте меня внимательно. Условия будут приближены к реальным (даже сказать, смертельно опасным), если вас поймают.
   «А задание какое?» - спросил Алфесиус, перебив полуэльфа.
   «Узнать планы вождя или то, что вождь орского государства ничего не замышляет».
   «Это работа для Амера. Я-то что смогу сделать?»
   «А это я и хочу посмотреть», - уже на более глубоком уровне подсознания сказал Арэймий, чтобы не слышал юный телепат и, скорее всего, немного эмпат в дальнейшем.
   «Весело!» - сказал напоследок легкомысленно, но одобрительно юноша.
   «Ничего веселого из-за тебя, меня могут убить или сделать рабом для оркской рожи!»
   «Хватит слов! Viferro myrian secto!» - два «напарника» провалились в открывающийся портал, и в мгновение ока оказались в каком-то лесу. Тянуло осенью и болотом; дул холодный северный ветер, более пронизующий, чем возле особняка. Значит, их забросило куда на север или северо-запад. Хотя какая теперь разница.
   - Черт! Как же я вляпался…
   «Закрой рот, придурок! - шикнул на него мысленно и раздраженно Алфесиус. – Мы на вражеской оркской территории, и они могут здесь патрулировать местность. Провалишь задание, еще не начав его!»
   И сразу после его «слов», они услышали орчье наречие, которое доносилось куда-то из-за спины. Алфесиус осмотрелся и понял, что они находятся на слишком открытой местности, что эти зеленокожие воины заметят их, если быстро не перебраться в какое-то укрытие. Взгляд вверх – очень опасно и ненадежно, по сторонам – небольшая пещера, которая под углом уходила в земные недра, – непроверенный вариант. Но другого у них пока не будет? Он схватил Амера и представил темную пещеру.
   Бесшумное перемещение и, главное, молниеносное (ветряное). Пещера очень темна; дневной свет почти не проникал в нее, а видеть обычным зрением почти невозможно. Приходилось иди вглубь земли только на своих ощущениях и легкой телепатии, которая не дала им потеряться.
   «Зачем мы идем во тьму?» - спросил позже Амер.
   «Потому что, во-первых, орки могут осматривать и эти пещеры, а, во-вторых, мы идем по направлению к какому-то поселению. Я это чувствую и слишком хорошо, чтобы это было не правдой».
   «Снова скрытая способность?» - недоверчиво полуутверждал телепат.
   «Наверно, - ответил без энтузиазма Алфесиус. – Стой! Мы над ним! Это я знаю точно, но вот орков или людей не ощущаю, хотя это странно для моей новой силы иметь выборочный вариант, или просто под землей она не действует, как надо!»
   «Тогда давай пройдем немного вперед и поднимемся наверх. Думаю, оттуда мы заметим дом главного орка поселения»
   Прошли они еще несколько десятков шагов, но потом проход резко повернул на юго-восток, а потом разветвлялся на несколько коридоров. Алфесиус попрактиковался в своих способностях, пытаясь ощутить тупик впереди, но его чувства не наткнулись ни на одну преграду (или просто ничего не получилось). Амер попытался услышать отголоски чужих мыслей впереди, чтобы избежать неразумной встречи с двуногими или четвероногими, но результат был тот же. Никого впереди. Это было хорошо – да и только.
   «Какой дорогой пойдем?» - спросил Амер.
   «Не знаю, но меня больше тянет на левую сторону. Оттуда тянет свежим воздухом».
   «Если это выход, то его могут охранять, и не факт, что мы не выйдем в поселение в открытую. Попробуй почувствовать наше местоположение относительно поселения».
   Минута молчания и сосредоточенности. На лбу юноши выступил пот, и лицо исказила резкая боль. Раньше он никогда не пытался сосредотачиваться и напрягать свой дар в какой-либо мере. Спонтанность – его конек.
   «Мы почти на его северном краю, поэтому логично пойти по прямой дороге, но что-то мне в ней не нравится».
   «Что именно, Алфесиус?»
   «Мурашки пробирают, когда чувствами пытаюсь туда дотянуться, но, может быть, это просто страх перед темнотой и глубиной, на которую мы умудрились спуститься».
   «Идем вперед, а там видно будет, какой такой страх здесь находится», - решительно пошел вперед.
   Глаза новичков-волшебников немного привыкли к темноте, и они не спотыкались на каждом шагу и не шли, ощупывая стены пещеры. Пока ничего не происходило. Обычная тишина в пещере, если все молчат и тихо идут. Через пять минут рукой Алфесиус остановил Амера и произнес:
   «Мы на краю селения, в десяти метрах, кажется от дозорных. Поднимаемся! – сложил он руки перед грудью, прижав раскрытые ладони к себе. – Возьмись за мои локти! – Честно говоря, он никогда не перемещал кого-то с собой. Это интересно, но также опасно, как и играться с отвязанным львом. – Killeya gidgerro! – совсем неожиданно произнес он, и в лица юношей ударил резкий ураганный ветер, который сначала поднял их немного к сводам пещеры, а потом воздух уплотнился и резким толчком вверх образованная сфера начала пробивать земные пласты, проходя, словно через слои вод. – Что такое? Нас теперь не заметить невозможно! Проклятый дар!»



   Последний удар по кровавой спине Яли и орк положил плеть на место. Девушка медленно поднялась, превозмогая сильную боль, но ни один стон не слетел с ее прекрасных губ. Она накинула на себя платье, и оно сразу окрасилось красным.
   - Помогите мне, пожалуйста, поднять наверх! – попросила она, совсем теряя последние силы.
   - Не положено, Яли! Ты же знаешь, что будет, если это увидит вождь.
   - Знаю! – просто сказала она, и она пошла наверх.
   «Что за адская боль! Хоть бы боль перестала идти! – и словно магия – она больше не чувствовала пульсирующей крови через раны на спине. Кровь не кровоточила. Девушка остановилась на полпути наверх на лестнице и коснулась спины. Там вообще не было ран, хотя боль от них еще осталась. – Ничего не понимаю, как это? Неужели я волшебница?! – более реалистический вариант всего происходящего сегодня. – Что я еще могу?!»
   Ялисерра (коротко Яли) поднялась в свою комнату и легла отдохнуть. У нее еще много работы, но несколько секунд расслабиться она может себе позволить и даже дать понервничать немного своему вождю. Хоть раны и зажили, но все же она чувствовала себя разбитой и побитой в одинаковой степени. Но только его голова коснулась подушки, как она почувствовала что-то, какие-то возмущения снаружи, а, скорее всего, под землей. Ничего, не понимая, она резко подскочила и подбежала к окну. Тихо и спокойно, все занимаются своими делами, но чувство опасности не покидало ее ни на секунду.
   «Нет, что произойдет!» - поняла она, и, словно у нее ничего не болит, она выбежала с комнаты, задев дверью какого-то орка, который закричал ей вслед самые темные слова оркского языка, и уже пытался кинуться за ней с вытянутым мечом, но она произнесла: «Ormiya!» - и сначала стала полупрозрачной, как туман, а потом развеялась, когда подул ветер из окна. Орк с открытым ртом простоял так еще несколько секунд, пока не началось землетрясение в поселении.
   Девушка закричала, и вдруг оказалась совсем рядом с воздушной сферой, которая отталкивала всех, кроме нее. Она видела  в ней двух людей, но это лишь образы, скрыты лица. Она почему-то не испугалась, но где-то в душе она почувствовала близкую (хоть и неидентичную) сродненность с этой Сверхъестественной силой, Воздухом. Ее рука потянулась к сфере, а рука одного из образов потянулась к ней.
   И в тот момент, когда они почти прикоснулись на поверхности сферы, запылал неожиданно справа яростный огонь, который тоже приобретал двуногие формы, а слева – появилась девушка в одежде лесной и древесной нимфы, которая держала в руке колючую ветку.
   «Нас четыре, - неожиданно мелькнула мысль Ялисерры. – Где же пятый?»
   Пятого долго ждать не пришлось.



   Незадолго до этих событий в Алиэльзийских лесах.
   Семела уже с самого утра ходила какая-то угрюмая и безрадостная, тихо идя между великанами-деревьями, проводя ладонью по их неровной поверхности. Она не могла объяснить то, что делалось у нее на душе. Ветер, вода, растения и земля говорили о беде, которая надвигалась откуда-то далеко. Может быть, эта угроза зарождается не в этом мире. Крондол не один раз отбивался внешних вторжений. О них хорошо помнила каждая долговечная, бессмертная нимфа леса, которая видела этих созданий: худые, на теле нет шерстяного покрова, звериные безумные глаза, длинные конечности, которые были увенчаны саблеподобными по остроте и форме когтями, очень острые зубы и клыки, их магию стихий и не-стихий, чистую, свирепую, мощную и неподчиненную местными волшебниками и Архимагами. Они были чумой, которая косила жизнь, и зрелую, и зарождающуюся. Крондол несколько раз отбивался от них, но те армии вторжения были немногочисленными, хотя мир и стоял на гране краха, в последние моменты он отбивался. Всем это казалось чудом, но самые сильные понимали, что это лишь испытание на силу. Так сильнейшие проверяют своих оппонентов, давая им себя ранить.
   - Где твои мысли сейчас, Семела? – спросила спрыгнувшая с ветки ивы невысокая зеленокосая нимфа.
   - Неспокойно мне, Алия! – ответила Семела. – Ты ведь тоже это чувствуешь!
   - Конечно, мы не зря так сильно связаны с Природой и Землей Крондола. Что именно ты чувствуешь?
   - Дрожь, паника, страх, которая пронизывает пока что лишь внутренние пласты земные. Это они, неправда?
   - Может быть, - ответила та. – А может, это Мистериозы! Они уже захватили одну из наших.
   - Они не имеют такой силы, чтобы заставить наш Крондол бояться.
   - Мы не знаем, на что они способны, но то, что они – страшная тайна нашего мира – это и так понятно.
   - А зачем им тогда одна из наших сестер? Что они с ней сделают?
   - Даже будучи нимфой, я мало что знаю, а ты, будучи человеком, мало что поймешь, если влезешь туда, где не один лесной жителей не осмелился влезть. Конечно, кроме Лианы.
   - Но мы должны что-то делать! – горячо сказала Семела. – Это не должно сходить им с рук.
   - Нас не так много, чтобы создавать отряды и снова воевать. Нас хватает только на то, чтобы охранять свои леса и не пускать посторонних. Семела, - сказала Алия, посмотрев на рядом стоящее дерево, - дав руку! – та подчинилась, и на лице нимфы появилась улыбка, самая неповторимая, естественная и природная. – Вот та жизнь, с которой ты должна находиться, - добавилась она, прижав руку Семелы к стволу дерева. – Ты – человек, ты стремишься к новому интересному, захватывающему, неизвестному, но очень опасному, хотя ты и не боишься (потому что до конца не понимаешь, что такое Мистериозы или, еще хуже, Вторгающиеся). Не иди за бурными водами своей Судьбы, потому что они быстро заканчиваются высокими водопадами, после которых не выживают.
   - Но ты предлагаешь отдать им просто нашу сестру.
   - Чтобы отбить ее нужно намного больше, чем вся сила Земли и Леса, протии которой они легко смогут что-то предоставить. Не зря они разжигали войны, но почти всегда оставалась в тени. – Вдруг она замерла, и обратилась взгляд на север. – Там что-то произойдет. Возьми эту ветку, - она передала ей в руки эту вещь, и Семела укололась. – Не вынимай шипы из раны. Отдайся миру магии Крондола. Откройся ей и полети.
   Семела знала, как это делают лесные воительницы, но сама никогда не пробовала такое сделать. Она боялась и очень долго не могла даже применить простое зарастающее заклятие для деревьев, считая себя ничтожной для такой магии Земля. Она ударила ментальным ударом (совсем неожиданно даже для нимфы Алии) по деревьям, и они сбросили с себя всю листву и отдали ей. Листья накрыли ее и сжали, чтобы через секунду осыпаться на землю. Семела исчезла, оставив свою спутницу в полном недоумении. Природное «растворение»-перемещение – это наивысшая форма Телепортаций Земли.
   «Это сделала не она», - сразу подумала Алии, и помчалась к своим Высшим сестрам.



   Под горными пластами Гиэльфанских гор, глубоко поз землей, где находились большие залежи золота, серебра, железа, мифрила и драгоценных камней, было расположено самое огромное королевство гномов, Южного поколения тангаров. Здесь люди были неоценимыми помощниками и подмастерьями для искусных гномов в изготовлении стальных и мифриловых доспехов, бесценных драгоценных изделий и прочих гномьей работы вещей, которые так дорого ценят на поверхности земли, а также лучшими торговцами, которые продавали и выходили на поверхности Крондола. Девиз людей и гномов: «Работай, отдыхай и уважай других!» Мужчины работали в шахтах, расположенных уже даже возле текучей лавы, в кузнецах, в которых не менее горячо, чем возле горящих рек Земли, а женщины занимались менее трудоемкими делами, но и их роль в жизни гномов также была неоценима. Многие варили превосходное пиво, которое продавалось везде, кроме эльфийских краев (с эльфийским вином мало что сравнить), были превосходными алхимиками и знахарками, целительницами, а некоторые даже колдуньями, которые брали силу Земли, чтобы смещать пласты недр и открыть шахтерам новые слои железа и угля для работы. Каждый здесь знал свое дело. Жизнь была трудно, жаркой и порой слишком невыносимой, чтобы оставаться здесь еще хоть на один день, но они работали, потому что долг и благодарность перед гномами, которые приняли мудрое, справедливое и милосердное решение на Совете многое значил для каждого. Работа – это лучший выбор, чем забвение и смерть. Это знали все поколения людей в подгорных царствах, и пока никому не хотело «свобода от такого рабства вообще».
   - Дрогар, - закричал гном Сидегра, - дай мне тот раскаленных кусок стали.
   Человек, который исполнял роль подмастерья, был очень высок, мускулист, прекрасно анатомически сложен, гротеские черты лица, черные глаза, черные волосы, прямой нос. Он был могучим великаном среди невысоких гномов. Дрогар взял раскаленную сталь голыми обеими руками и передал гному. Тот ничуть не удивился. Этот рабочий вот уже двадцать лет только так и работает, не применяя никаких инструментов. Иногда он даже гнет железо одним лишь взглядом, но это он делал лишь при детях и маленьких гномах, но это слишком истощает еще силы, что потом он восстанавливает несколько часов прежде, чем снова приняться за работу. Никто из гномов не мог объяснить этот феномен невосприимчивости к огню, хотя никто из человеческих и гномьих колдуний не видели в ней хоть бы грамма огненной магии или принадлежности к этой стихии.
   - Сейчас заканчиваемся этот доспех, а потом возьмемся за мечи, которые заказали у нас эльфами и орками. Через время придется спуститься на нижние ярусы, расположенные близко текучей лаве.
   - Зачем? – недоумевал Дрогар. – У нас еще много работы с оружием и материала полсотни мечей и копий.
   - Правильно, но мы же должны и с алмазными диадемами поработать напоследок.
   - Ах да, совсем забыл.
   Дрогару было уже тридцать два года. Работал он среди гномов с того момента, как начал себя помнить. Много тонн железа прошло через его руки, и несколько тонн он сам обработал. Сейчас он работал с утра до вечера, почти не спал. Он так привык жить и знать, что работа приносит ему не только уважение, но и удовольствие. Родители умерли рано, когда ему было два года. Воспитывали его приемные гномы, которые практически заменили ему родителей. Он чувствовал себя тангаром, а не человеком, наверно, поэтому так упорно и лучше некоторых гномов работал целыми днями, а то и неделями с небольшими перерывами и неспокойными ночами. Ни жены, ни детей у него не было, да и он не хотел пока никаких обязанностей и «помощников в этой жизни».
   Через пять часов, когда мечи были выкованы и отшлифованы. Очень острые и изогнутые по-эльфийски. Дрогар взял мечи и, размахнувшись, ударил по пробным крепким латам оркского изготовления. Они разрезали их почти пополам. Точность заточки уникальна, но еще недостаточно совершена, как у эльфов, но бессмертные эльфы больше обращали внимание на красоту изделия и меньше всего на остроту и силу для удара оружием, а гномы всегда опасались за прочность, одновременно легкость оружия, и его пробивающие способности.
   - Пошли, - сказал гном. – Это хорошая работа и без проверки.
   - Может, еще проверим их у колдуньи Имфесии, воспитанницы Адигоры.
   - Можно, но за магические фокусы нам не заплатили, поэтому не будем попусту тратить наше время.
   - Ладно, - сказал Дрогар, положив мечи в специальные ножны, пока для них не будут изготовлены нужные у кожниц-швей на предповерхностном слое.
   Гном создали замечательную систему механизмов, чтобы быстро перемещаться по слоям земных недр, быстро работать и перекидывать найденный материал на верхние уровни. Конечно, в последнее время гномы все чаще начали применять магические заклятия для облегчения проходимости на более низкие слои, где гора еще больше уплотнялась и «не пускала» тангаров. Горный промысел и добывание драгоценных ископаемых осложнялся еще и огненными реками земных недр, которые неожиданно вырывались на свободу и затопляли некоторые секторы горы или просто нагревали воздух до сумасшедших температур. Без магии здесь уже не обойтись, хотя истинная магия (не предметная или чародейская) подгорному народу давалась непросто. Они могли лишь ей хорошо противостоять.
   Сидерга и Дрогар спустились на три уровня вниз по обычной крутой лестнице, которая завела их на предпоследний уровень горы. Потом они перешли широкий длинный стальной мост, который раскинулся над одной из огненных рек гор, быстротечных, свирепых, всегда кипящих не то гнева, не то от бессилия и отсутствия выхода из темной земли, сильных и предсказуемых. Гном не смотрел вниз, но взгляд Дрогара был странно прикован к кипящему веществу. Он сам не раз ходил этими путями, но тогда ничего подобного он не замечал. Огонь пытался поговорить с ним, «предупредить». Он звал, умолял и просил. Наверно, сейчас подмастерье почувствовал страх перед неизвестным, а значит и пугающим. Что же дальше?
   - Не смотри на этот огонь, - сказал Сидерга, - это плохая примета.
   - Я не смотрю, просто… - на миг он отвернулся, и этого хватило для разъяренной стихии, чтобы покинуть свои владения и резко устремиться вверх, выше моста, до самых сводов, облизывая их и испепеляя. Река отдавала все наверх, ничего не прося взамен. Эта сила, направленность, необоримость… - Беги! – закричал Дрогар, а потом сам сделал какой-то непонятный пасс, и Сидерга исчез, и сразу оказался у входа в коридор с другого конца моста. Дрогар посмотрел наверх, и огненная река обрушилась на него, столкнув с моста в свои цельные воды. Ему не было больно, но неприятно. Его отнесло по течению вниз (наверно, вглубь земли). Он ни о чем не мог думать. Лишь сила, энергия, вливалась и вливалась в его тело. В голове гудел какой-то голос, который монотонно что-то повторял. Дрогар решил на секунду сосредоточиться и прислушался.
   «Fire dasie!..» - разобрал только он и подумал:
   «Терять нечего!..» - и повторил эти слова на непонятном ему языке.
   Течение реки ускорилось, энергии стало еще больше, а потом… Резко вверх… Дрогар понял, что он «выходит» на поверхность, чтобы быть свободным, как простой и яростный вулкан…



   Мало чем идущий отличался от окружающих его свободных, но нищих людей в этом районе Свободного Дэргона, одного из оставшихся городов в правлении человеческого рода. Но мысли его отнюдь были не просты, а, скорее, глубоки и непонятны для всех. Идущий еще ниже опустил капюшон и свернул в темный переулок, сделав тем самыми большую ошибку. В вечернее время здесь ходить не безопасно, и особенно там, где сумерки и мрак вступают в свои владения. Он это знал, но не боялся. Похоже, он ничего не боялся. Это должны были бояться его.
И я иду среди многих, чувствуя чужую печаль,
А они, как серые кошки, невидимы для глянувших вдаль,
Я среди - них ни свой, ни чужой,
Обломок человеческой жизни порой,
Я, как волна, несущая морем на скалы, прилива,
Я, как пустота, оставшаяся после отлива,
Я, как ветер, неприкаянная в этом мире душа,
Летящая тиха и еле дыша,
Я, как земля, тихий, угрюмый,
Идущий без цели вперед,
Но в моем сердце огонь, свирепствующий люто,
Не имеющий выхода в «холод и зной».
Такой уж я, и мысли мои непросты,
Поэтому я узрю горящие мосты…
И Беду, уже ждущую у наших дверей,
Обрекшую многих детей, матерей
На забвение и грех стыда и раболепства,
Хорошего для спасения средства…
Великие силы, за что это все мне?
За какие грехи, за какое рождение?
Неужели, я буду один на этой войне,
Но и в победе мне не будет прощения.
Я молюсь… Но кому?
Нет сильнейших богов, повелителей доли,
Нет скопления нитей неизбежности Эфира,
Нет мечты, сбывшейся мимоволи,
Нет людей, прошедших через муки Азира…
Нет мне помощи и как же быть,
Если, зная, я мучаюсь…
   Идущий прошел вдоль стены, не замечая следивших за ним несколько пар темных глаз. «Воры или убийцы? - азартно подумал он, но печально. – Даже эти убегут!» Он не стал ждать продолжения этой бессмысленной сцены и откинул свободно капюшон, открывая миру лицо. Через секунду он больше не чувствовал никаких взглядов. Значит, и в этот раз он не ошибся. Капюшон лег обратно на голову.
   «И вот так пройдет вся моя жизнь?» - задался он немым вопросом, уходя снова  в себя, где было более спокойно, чем в реальном «внешнем мире», который отверг его во всех смыслах и характерах. Может быть, потому что он не такой, как другие, и не такой, какими все были раньше. Его предки были странными и дивными существами, и теперь он расплачивается за их планы и «мечты».
   «Помни, сын тебе предназначена великая, но ужасная судьба в этом мире, - говорила ему мать перед тем, как прыгнуть с обрыва. – Спаси его или уничтожь, а уже не хочу в нем жить», - этот прыжок… Это все, что осталось у него с прошлого, после этого началось настоящее и будущее, полные одиночества и скорби.
   Но вдруг он остановился, услышав ответ на недавний вопрос:
   «Нет!» - сказал бесстрастный голос, откуда издалека. Неживой, не мужской и не женский, неспокойный и умиротворяющий… и… такой серединный для всего, что он знал и слышал.
   «Кто это?» - спросил Диэльзиуз.
   «Твоя судьба! - перед ним открылся портал, и из него вышла нимфа и сказала:
   - ;;;;! – он ее понял и сделал первый шаг навстречу. – Объедини их, покажи им свою силу! И пусть этот мир узнает Срединность, которую принесут многие Извне. Крондол должен смириться!
   Диэльзиуз зашел в портал, чувствуя, что по-своему он поступает правильно, хотя что-то и подсказывало ему не двигаться и не идти, но он не мог опираться ни словам нимфы, ни сверканию портала за ней. Он искал Силу, которая подскажет ему его Судьбу, и он ее, наверно, нашел (или, скорее всего, она его нашла). Он зашел в портал и одновременно покорился. Покорился всему, что с ним происходило, и будет происходить.
   «И что дальше?» - спросил он, но не у нимфы, которая осталась на месте и не зашла. В ее руках он увидел кинжал, который уже был окроплен кровью, ее кровью. Непонятно, странно – но не невозможно.
   «Дальше, - снова услышал он голос, - сделай то, что ты хорошо умеешь, - думай и реши одну задачу!»
   «Что решить?»
   «Объедини необъединенное и соедини противоречия в одно целое и сильное», - сказал Незнакомец.
   «Стихии, что ли?» - подумал он.
   «Да», - ответил тот и больше ни слова. Лишь энергия, сила и образы, поступающие отовсюду. Диэльзиуз не мог от них отгородиться, да это было и не нужно. Это информация, которую он должен принять, понять и использовать с нужной помощью для себя и для того, кто стоит за этой Силой.
   «Так, - начал размышлять Диэльзиуз, - четыре стихии, четыре души, четыре олицетворения, две девушки и двое парней, и все в разных подчиненных рабствах: у гномов, эльфов, орков и лесных жителей. Да, проблема, и очень серьезная. Объединить, соединить и чтобы был определенный результат. Только результат будет очень непредсказуемым и очень разрушительным, потому что компромисс и гармония стихий будет очень непродолжительным, и точка дестабилизации станет эпицентром взрыва, глобального и катастрофического, если только я… Нет, это будет слишком немыслимо, я даже не знаю, получится ли договориться Той Силе с этими расами?» - и сразу услышал ответ:
   «Получится».
   «Но все должно быть решено добровольно и быстро, - предупредил Диэльзиуз. – Насколько эта Сила могущественна, что может с Ними договориться и потребовать их кровь и жизнь, а может и сама душа, - юноша больше не стал отвлекаться от заданной задачи. – Кое-как их объединение уже свершалось, ведь не зря говорили мудрецы-ученые эльфийских поколений, что очень давно все стихии существовали в единой форме, которую сейчас никто не может воспроизвести. Предполагали, что существует даже Какая-то Субстанция, Существо, которое соединяет их, но это непроверенные факты, хотя есть одна теория и я могу с ней поработать». – Прошло несколько часов, почти вся вечность, пока Диэльзиуз представил количественные и качественные соединения, способы соединения, вариации, угловые коэффициенты, количество приложенной энергии каждой стихии и еще много магических аномалий и казусов. Его задача упростилась, когда все его представления отображались в ярком сиянии движимой энергии вокруг. Он видел результат и мог в любой момент что-то подправить и добавить. Прошло еще несколько часов, прежде чем вся конструкция не приняла окончательный вид и стала совершенной правильно-криволинейной пиктограммой, которую окружала окружность и практически делала ее замкнутой.
   «В Крондоле уже, наверно, полдень, - подумал Диэльзиуз. – Сила, - сказал он, - я готов дать тебе ответ».
   «Я смотрю и слушаю», - ответила Та.
   Диэльзиуз отвечал быстро, но разборчиво и кратко, используя набор профессиональных слов волшебников, которых он раньше не знал, но и это его не удивилось. Сила снова преподносила ему сюрпризы и стимулировала его умственные способности. Он говорил и говорил, уверенно и четко, зная силу своих слов и действий, которые последуют после них. По окончанию «рассказа» он понимал, что за такие сведения любой волшебник съел бы свой собственный плащ на обед. Много мудрости и решительности, как и безумия в предложенном плане.
   «Я доволен тобой, - ответили ему. – И я дам тебе силу самому подчинить заклятия Тех, кто достоин стоят в этой магической фигуре», - и Сила-Судьба не обманула. Диэльзиуз почувствовал, как через него проходят мириады нитей неизвестной ему энергии (мутного хаотичного Эфира Мыслей), которая разрушала любые физические преграды и проходила через все магические заслоны и барьеры, хотя до конца Эфир истинной силой назвать нельзя, потому что…
   «Довольствуйся отданной тебе силой и помни, что результат не всегда оправдывает ожидания… ;;!» - сказала сила, оставляя его совершенно одного, но сильного, с достаточным резервом за плечами.
   «Я могу это сделать, - говорил он себе. – И я сделаю то, что меня требуется, хоть все это и похоже больше на примитивное оружие Стихии», - но эту мысль сразу откинул Диэльзиуз. Такие могущественные Силы, которым беспрекословно подчиняется Эфир, за которых отдадут жизнь самые таинственные существа и древние расы, которые остались (пока!) в тени, не смотря на все способы юноши открыть их настоящие Лики, не могут просто играть с ним и создавать простое, хотя и очень сильное магическое оружие Гармонической Природы. Диэльзиуз не верил в это, и он приступил к работе.
   «Я знаю тот момент, когда все будет правильно сделано. Мне нужно переместиться в самое сердце Крандола (впадина Мизалдора, огромный, очень глубокий разлом в земле, заполненный тоннами соленой воды). Девушка-Вода находится именно там, где надо, хотя, я подозреваю, что ее сила вскоре станет немного черно-односторонней. Юноша-Ветер пока не на месте и в компании с «умственным» магом (которому еще далеко до меня, но успехи у него поразительные); поможем и ему, и себе, а также и Арэймию… - Диэльзиуз сосредоточился только на его мыслях: «Узнать планы вождя или то, что вождь орского государства ничего не замышляет», - идеально придумал он, что даже Полуэльф не заметил никакого вмешательства. – Дальше Дева Лесов и Хранительница покоя лесных обитателей. Мг… мг… Тяжелый случай. Она готова защищать, решительна и бесстрашна, но как ее вытащить из леса, если напрямую я не смогу на нее повлиять, как на полуэльфа или остальных Стихий-олицетворений. Земля – тверда и неприступна… Но и к таким найдем свой подход, а, скорее всего, подход найдем через других. – Юноша сосредоточился снова, но более серьезно,  так как ему необходимо было воссоздать страх, панику и трепет, то есть чувство, сделанное холодным разумом, но которые не должно иметь такого неяркого оттенка, ведь это не обманет тогда ни нимфу, ни Деву Лесов тем более. Диэльзиуз сначала зачерпнул немного из Эфира, а потом из Аэра и все ловко и быстро смешал в причудливый ветер, который направил в Алиэльзийские леса. Через несколько минут появился результат, и вот он перешел к последнему – Огню. Очень сильная стихия, горда и морально ломимая. Эта яростная и спокойная сила одновременно, которая или дремлет, или бросается вперед, не разбирая препятствий и последствий после этого. Сила привлечет Сила, но необычная, а… Диэльзиуз говорил с Дрогаром, показывая силу, унижение, а потом и свирепость, взмывая огненным цунами вверх до подгорных сводов. Так как в дела Диэльзиуза не входило убийство гномов, он помог Дрогару переместить в более безопасное место своего напарника или, лучше сказать, хозяина, а потом волна накрыла Олицетворение Огня. – Ну, вот почти все, осталось немного. Подождем, подождем, подождем… - Он наблюдал, следил и сам для себя изучал эти Олицетворения. По правде говоря, это было удивительно и немыслимо, что в слабых человеческих телах способна ужиться такая Односторонняя Силища, которая, только дай Ей волю, уничтожить весь Крондол подчистую, и то без консолидации других Гармонирующих Стихий. Диэльзиуз ждал и понимал, что терпение – лучший его союзник. Если сейчас он поспешит, то потеряет все, ради чего сейчас трудился. Эта магия и этот ритуал – не цирковые фокусы и уж тем более не банальная волшба местных чародеев этого мира (почему-то он знал, что существуют и другие миры с более сильными магами и колдунами). – Жди, жди, жди!.. – все повторял он себе и смотрел сразу за всеми своими «подопечными», почти не дыша и не моргая. Напряжение росло, но он не давал себе расслабиться ни на миг. И…
   И почти одновременный бросок четырех магических катализаторов заклятий. Девушка-Вода превратилась в туман, Ветер поднялся в воздушной сфере, Зеленый мир перенес свою Хранительницу, сила Вулкана вытолкнула Огонь наверх…
   «И теперь мой выход, - сказал он. – Теперь или никогда. Нет сомнений, нет желаний, нет слов. Пусть случится спонтанно… Пусть они сами захотят этой Силы, которая еще не раскрылась им».
   Диэльзиуз потянул Астрало-Эфирные нити, которые натянулись, как тетива арбалета; произошел щелчок, и юноша молниеносно сорвался с места, все набирая и набирая скорость. Чем Судьба не шутит, говорят многие, но именно сейчас она сыграла со всеми злую шутку.



   «Все идет по плану, - говорили Голоса между собой, не боясь, что их хоть кто-то услышит. – Теперь ее очередь быть нам полезной», - и Голоса приняли полуматериальную форму и стали сзади от нимфы с кровавым кинжалом:
   - Сокруши их и отдай нам их жизни! – приказ четкий и однозначный.
   - Повинуюсь, Kiarea! – сказала она, и в неживых доселе глазах лесной нимфы вспыхнул огонь, рукоять кинжала накалилось, а само лезвие стало черным и очень холодным. Защитные чары и чары невидимости рухнули, как соломенная стена, и нимфа оказалась в самом центре орчьего поселения Орфоша.
   Ее заметили сразу все, да и не могли не заметить. Аура Смерти, Зла, Жестокости и Ярости расползалась на сотни метров вокруг нее. Люди сразу бросились от нее, а орки и люди-воины не сделали и шага назад, хотя понимали, что их бой уже проигран (или просто позорный страх навеивал им такие мысли). Так или иначе, они решили стоять до последнего. Нимфа сделала все два шага им навстречу, кротких, небыстрых и плывущих, и, не произнесся ни слова, бросила кинжал и вместе с ним какое-то заклятие, подобное открытию черно-магического зрения. Кинжал вонзил горло предводителя отряда, и все увидели, как его душа отлетела в холодное оружие лесной девы, раса которых никогда так не убивала (в открытую и без предупреждений) живых Крондола. Изящная тонкая рука телекинезом потянула на себе страшное исторгающее душу оружие и снова бросила. Жертва, отчаянный смельчак-юноша лет пятнадцати, не мог увернуться от смертельного полета кинжала. Лезвие прошло навылет через сердце и остановило в груди сзади стоящего орка.
   «Стоять не имеет смысла, - промелькнула мысль у одного орка. – Нам не жить, но умирать без боя я не намерен».
   Он вскинул громадный топор и кинулся в бой, как безумный берсерк, идущий в свой последний, издав оглушающий рык-вой. Между ним и его целью пять метров. Кинжал пока в груди его собрата по оружию, и она может не успеть вернуть себе оружие и отпустить его для прерывания другой жизни. Четыре метра, три… Кинжал стремительно, вырвавшись из груди жертвы, летит назад… Два метра… Орк размахивает, отводя топор влево, чтобы отсечь голову несчастной и дерзкой… Один метр… Длинные нимфийские ресницы поднимаются вверх, взгляд только на орка, на лице лишь презрительная, но не ненавидящая улыбка… Полметра… Оружие орка летит навстречу цели и… Рука нимфы останавливает топор от себя на расстоянии вытянутой руки, а кинжал, развернувшись, входит между лопатками зеленокожего воина, и в миг обрывает его жизнь. В глазах орка удивление и ужас запечатлелось после смерти, но умер он без агонии. Те, кто послали нимфу, еще помнили, что такое уважение к храбрости противника.
   Падение орка стало сигналом для всеобщей атаки отряда. Ее даже не стали окружать, потому что понимали, что она не отступит ни за что и никогда, да и зачем, если нимфа превзойдет их всех за считанные часы, а может и минуты. Атаковали стремительно, яростно, уже не думая о том, как бы спасти всю шкуру и убежать куда подальше. Всех сызмальства научили, что орчья честь бывает и более каменной и непробиваемой, чем даже гномья и уж, тем более эльфийская.
   «Никто не должен уйти отсюда», - сказала нимфа, отбив три удара сразу. Она двигалась очень быстро, почти неуловимо, как и ее кинжал, который порхал из одной руки в другую, из одной груди в другую, не зная жалости и пощады. Она двигалась почти машинально, а в голове плелась мощное заклятие – Барьер, сплетенный из всего, что только мощно было найти в Крондоле: Свет, Тьма, Стихии, Природа, Жизнь, Смерть, Не-жизнь, Не-смерть, Эфир, Чувства и еще многое, что можно было перечислять бесконечно долго и нудно.
   На лесную деву обрушивались удары отовсюду, но ее это как бы не волновало. Через секунду она полностью ушла в себя. Кинжал описал вокруг ее круг, перерезав всем глотки, а она вспаривала высоко в небо, и послушное оружие последовало за ней и легло в руки. Она мертвой хваткой вцепилась в него и подняла над собой. Метальщики и арбалетчики целились в нее и осыпали градом маленьких кинжалов, топоров и стрел. Некоторые вспыхивали и превращались еще в полете в кучку пепла, другие отбивались от невидимого щита-барьера, который проломить не могло уже ничего. Нимфа кричала, и все закрывали уши лишь бы не слышать эти крики, неистовые, идущие из самого черного звериного и неукротимого ества, которое некоторые называют инстинктом, но это слово поверхностно раскрывает силу, которую томиться в клетке и постоянно набирает силу.
   - Exmeliya-a-a-a! – последний раз закричала, и от кинжала начала расходиться энергия, которая напоминала серый занавес облаков в дождливую погоду. Куполообразно этот занавес накрыл все поселение, от края до края, и все, кто не успел ее покинуть, отчаянно бились о стенки барьера, напуганный до полусмерти. Потом наступила тишина, а затем все услышали истерический смех нимфы, которую обволакивали синие молнии. Она была «божеством» в глазах испуганных людей и неустрашимых орков, которые никогда никому не подчинялись и не поклонялись.
   «Продолжай!» - сказали ее Повелители-Kiarea.
   И после этого она ударила всем: и кинжалом, забирающего души, и молния, испепеляющими и тело, и души, и гневом, ломающим всякую волю, и силой, сокрушающую все. В воздухе запахло кровью, смертью и разложением…



   «Вот и пятый!» - подумала Ялисерра, которая между ней, воздушной сферой с человеческим образом, лесной нимфой (как ей тогда показалось) и огненным существом из сизого сияния появилась темная фигура, которая сразу потянула к каждому какие-то сияющие нити, ударившие в голову. Эти нити уничтожали волю и всякий выбор. Они становились марионетками в руках у умного кукловода.
   «Я знаю, что вам это не нравится, - слышали Дрогар, Семела, Алфесиус и Ялисерра, - но это пойдет и вам на благо. Вы – уникальные смертные с сильной, о которой мечтают все маги и колдуны Вечности. Я помогу вам открыть в себе этот дар и повернуть его служение Высшим и Низшим, Светлым и Темным… - Вдруг он оборвал свою речь, когда узрел, что сделала нимфа с кинжалом? Во что теперь превратиться поселение со всеми в нем обитателями. Гигантский резервуар?.. Но для чего?..
   «Что это?» - обращался он к своим нанимателям, к своей Судьбе.
   «Заканчивай!» Заканчивай! Заканчивай!» - все твердили они. Это были уже приказы и угрозы.
   «Заканчивай, - повторили они. – Или мы сами закончим начатое тобой, но тогда последствия будут еще хуже».
   «Хуже этого?..»
   «Намного хуже», - сказали они, но так как не почувствовали нужной от Диэльзиуза решительности, Голоса ударили по нему всей своей силой, которая была подобна падающей в пропасть горе. Юноша сопротивлялся недолго, хотя и старался всеми известными (и неизвестными тоже) ему методами, но муравей – ничто против нахлынувшей на сушу морской волны, которая неумолимо несется к берегу. Его сознание, как и сознание остальных четырех смертных, почти потухло. Мир мерк, но боль, оставленная чтобы они не ушли в небытие навсегда, была по-настоящему адская.
   «Слишком умен, - напоследок услышал Диэльзиуз, - но неоценимо полезен нам».
   И все ушло в боль и только в нее…
   Под пятью фигура нарисовалась чудная и большая каллиграфическая руна, которая была вписанная в немалую окружность. Четыре вогнутые во внутрь дуги объединились в неправильное подобие квадрата. От точек пересечения дуг выросли четыре лепестка, на которых стояли Ялисерра, Олицетворение Воды, Дрогар, Олицетворение Огня, Семела, Олицетворение Природы и Земли, Алфесиус, Олицетворение Вольнотекущего Ветра, а квадрате стал Диэльзиуз, Эфирный Маг Крондола. Окружность осветилась, получая энергию окружающей среды замкнутого поселения, и ритуал начался.
   В Ялисерру ударила радужная волна энергии, которая пробила девушку насквозь, а потом прошла через Алфесиуса, Семелу и Дрогара, закончив свой путь на Диэльзиузе. Эта энергия разрушала все материальное в теле и разлагала саму душу, медленно, очень медленно, как яд пробираясь к самой сердцевине сущности Смертности. Ялисерра превращалась в водную Элементаль, Алфесиус – в бесформенный ветер, Семела – в каменно-земляного голема с растущими лозами и острыми шипами, Дрогар – в Магматэйна (Истинного создание Чистейшего Огня), Эфирный маг – в простой сгусток эфирной энергии. Эфирная энергия потянулась ко всем Создания руны и начала сводить их вместе. Еще ближе… Сила отталкивания уже не имела здесь силы, естественные законы рушились почти через каждое мгновение… Стихии объединялись для… для… Даже Диэльзиуз пока не смог бы ответить на этот вопрос.
   И вдруг…
   …Над Барьером Орфоша все потемнело, заискрила молния, небо стало ярко-красным. Занавес затрещал, как осиновый лист на ветру, и через секунду его не стало. Нимфа согнулась вдвое и закричала, падая на землю. Послышались крики Невидимых Голосов, в план которых неожиданно вмешались другие. Огромное светло-темное копье ударило в каллиграфическую руну, в окружность, разрывая ее целостность и безупречность, а потом такого же цвета в квадрат Стрела, заряженная поверхностным слоем материализующей энергии. Эфирная энергия хаотично задергалась и материализовалась обратно в Диэльзиуза, вернув ему моментально и мышление, и сознание.
   «Что?..» - взгляд по сторонам, и он все понял.
   Мысли, движения, пассы, заклятия работали быстро в этом теле… И он тоже ударил, страшно ударил и сокрушительно… по Стихийным Созданиям, да так, что все мгновенно материализовались и на сотни метров отлетели в разные стороны, а он сам лишился снова сознания и впал в небытие.
   Остаток энергии, который накопился в руне, вырвался на волю, и неожиданно для всех удар вверх, по небесным сводам. Каждый в этом мире почувствовал какой-то Надлом в небе. Через несколько секунд все прекратилось, и небо снова стало ясным и синим. Жизнь потекла обычным ходом, но Крондол резко изменился и стал другим, и в тоже время все снова стало на свои места. Магические бури утихли, смещения магических полюсов и притяжений стабилизировались, магические потоки и живые потоки материи стали на свои места. Все было нормально, все было хорошо, но… Но… Все покажет лишь одно время…



   Эльфийское пророчество, умирающей королевы Лиэланы восточных эльфов:
Время муки наши не смягчит,
А терпение сразу станет нам грехом,
В воде губы позволено лишь раз смочить,
Последний раз залиться смехом.
Последний раз увидеть дом,
Последний раз на небо посмотреть,
Последний раз забыться сладким сном,
Последний раз… И всего не счесть.
Я вижу не тьму и не свет,
Затаившихся в потемках наших душ,
Я вижу Барьер и Запрет
Небесных легких туч;
Я вижу Темную Воду в юной руке,
Где растворится печаль и дума,
Где вы увидите в душевном мирке
Полные силы и нить легкого ума.
Я вижу, что идет она, не зная,
Что усилия ее, компромиссны и напрасны,
Что сердце ее не покорила еще теплота родная,
Рожденной под каплями плачущей нивы.
А вдалеке, на востоке, под горою,
Где алмазы и магма текут рекою,
Где гномьего коления раса рождена,
Чтобы миру открылись темные недра,
Для торговли и справедливого обмена
Равновесной Жизни и Kavedra,
Родится Огонь сознанием и смертью наделенный,
Умом и силой от гномов обученный.
Его дорога непроста, как для человека,
Прошедшего через Истинную Тьму и силу Долга, Завета
Перед шагающей рядом алхимичкой,
Рожденной, как и он, смертной матерью, магичкой.
А вслед за огнем всегда идет ветер,
Простой, легкомысленный, немного трусливый,
И обаятельный, чуткий и милый,
Играющий в жизнь, как играет вертеп,
Ничего особенного в нем я не вижу,
Но это его главный трюк,
Там, где враги постоянно рыщут,
Он найдет достойный проход.
И напоследок, спокойный Страж,
Хранитель Девственного Леса,
Подобный родственной Земле, увидит крах
И последнюю отпивающую мессу
За тех, кто пал невинный и слепой,
За тех, кого беда не обошла стороной.
А между ними (между этими «дарами»),
Рожденными в не воле, рабами,
Появиться потомок господствующих рас,
Проклятый собой, прошедший много страз,
Тайных дорог и подлости Всевысших,
Но пробывший всю жизнь только среди Низших.
И где-то, не в этом мире, и все же,
Одна случайность, быть может,
Поможет восстановить равновесия баланс,
Но это малая часть вероятности причин…
   На этих словах эльфийская королева издала свой последний выдох и отошла в прекрасные Вечно девственные Леса, откуда еще никто не возвращался из Бессмертных. Стоящие рядом эльфы неоднозначно воспринимали эти слова, ведь мало что может сказать уходящий в небытие и забвение физическое эльфы, но некоторые последние «слова» уходящих монархов Вечности (короли и королевы эльфов) все же исполнялись (хоть и не слово в слово, но частично исполнялись). Дар предвидения и «далекой угрозы» раскрывается очень часто перед собственной пугающей необратимостью. Ее слова записали в белоснежный свиток-пергамент, который завернули кожаный переплет и положили на полки Величественной библиотеки, самой большой во всем Крондоле, где мудрости и ее аура свободно витала в воздухе магического, бесконечно на первый взгляд помещения. Мудрость вечна, а жизнь – тоже, но она более изменчива, чем та же смерть, которая пугает многих, но у которой страх формирует на одном – на невежестве, то есть на тайне потусторонней реальности.
   Свиток лежал и лежал… Почти семь десятков веков… Но и его существование не прошло бесследно.

Глава 2
Испытание Темных Вод

   Война и мародерство – это неразлучные брат и сестра, которых Судьба свела когда-то давно на поле побежденных и проигравших, когда гордость, честь и достоинство куда-то исчезли, истаяли в туманность минувших веков. Война уничтожает не только слабых, но и сильных, разрушая и принося в жизнь сплошной хаос, который помогает поднять головы еще более слабым особям общества, и они, как голодные собаки и стервятники, бросаются на остатки недобитой и иссушенной добычи.
   То, что произошло в Орфоше, можно было назвать войной, но войной магической, примитивной, короткой, где не было красноречивых, поднимающих дух речей, воспламененных возгласов и прочих атрибутов благородных битв. Всего лишь два удара и все закончилось; враждующие стороны разошлись в разные стороны. Но надолго ли?
   Земля была выжжена на несколько километров в округе, но потом земля остыла и пошли сумасшедшие ливни, которые превратили местности в непроходимое и вонючее болото. Небо не проясняло еще долго и, похоже, вообще не собиралось этого делать. Жизнь здесь погибла, но ее зачатки медленно пробивались под водой и выгоревшей землей.
   А среди всего этого бесчувственно лежала Яли, на небольшом островке, которых не поглотило огромное болото и не размыл ливень. Девушка ничего не чувства и не видела ни снов, ни сновидений, ни кошмаров, ничего, что могло хоть бы как побеспокоить ее измученное тело, душу и сущность. Сознание молчало, но неярко светилось мелькающей искрой, которая отгоняла тьмы забвения. А вот подсознание и надсознание вспыхивали пожарами внутри девушки, заставляя время от времени еще тело двигаться (судорожное движение пальцами руки, поворот головы). Она не помнила ничего…
   Но вскоре очнулась, когда вернулось все, но ощущения, которые должны были последовать за этим (холодная земля, твердость и ее неровность), сменились мягкой периной, такой же мягкой подушкой и теплым одеялом, тепло которого человеческое тело могло сравнить только с райским светом Солнца Вечности. Она попыталась двинуться, и только тогда почувствовала, что это не сон, а реальность, которая вернулась вместе с внезапно вспыхнувшей болью во всем теле. Ялисерра застонала, но кричать не собиралась (терпеть боль она еще с раннего детства). Она захотела открыть глаза, хоть и понимала, что это тоже адские усилия и боли, но она не может так беспомощно лежать во так и ничего не делать. Но как это сделать? Как сделать такое простое действие, когда все тело и разум просят об отдыхе, сне и покое?
   «Ничего, отоспимся потом все в одном месте», - сказала Яли и одним резким движением ее резким взмыли вверх, и в глаза ударил яркий, обжигающий свет, но она все же выдержала даже это, а потом услышала:
   - Сделайте огонь менее яркий, - обычный женский голос, но воля и сила в нем чрезмерно высоки.
   Свет тускнел, и сквозь яркость его лучей пробивался женский образ в черных одеяниях. Ялисерра никуда больше не смотрела и никуда не хотела смотреть. Кто-то ее спас, кто-то сидел с ней рядом столько времени (хотя она не знает, сколько пролежала без сознания). Кто этот спаситель, отчаянная душа, которая не побоялась явиться в Орфош после того могущественного, но мало контролирующего заклятия?
   И она увидела, и на миг закрыла глаза, чтобы не видеть ее. Это была Мизра, некромант-палач, который убил троих осужденных на площади ее родного поселения. Как? Почему? Зачем? Много вопросов в миг пронеслись в ее голове, но вряд ли кто-нибудь другой, кроме самой Мизры, ответит на такие поставленные вопросы.
   - Не волнуйся, - сказала некромантка, - спасать тебя для того, чтобы потом замучить в черном гримуаре, - это не та цель, с которой я спасала тебя, девочка, с того болота.
   - А?..
   - Не разговаривай! – сурово сказала Мизра. – Ты еще слишком слаба. Прошел всего лишь один день, который, мне казалось, был не самым лучшим в твоей жизни.
   «Что правда, то правда! - подумала девушка, закрыв глаза на несколько секунд и осмыслив сказанное. – Все один день. Один день я «выздоравливала» и приходила в себя. Но как это возможно? Столько Силы было в заклятии, столько Силы, что других бы волшебников разорвало бы на части даже от сотой доли проведенной через них энергии (все рабы знали о волшебниках и их атрибутах в магическом мире; это делалось для того, чтобы устрашить еще более смелых для мятежа людей).
   - Правда бывает необычной, - сказала Мизра, - но… Выйдите все отсюда – приказала она кому-то, повернув голову назад. Небольшая метушня, и она уже говорила дальше: - А твоя правда заключается в том, что ты пробыла больше полдня в соленых водах Андрамудского океана и пропитала его энергией, и не только… Мы видели, что твое тело и душа медленно, но разделяются, а вместе с этим разрывом ты могла потерять самый ценный дар в твоей жизни и поэтому…
   «Жертвоприношения…» - сразу подумала Яли.
   - Не совсем, - неоднозначно сказала Мизра, - скорее всего, заем крови и силы. Если ты не знаешь, что лежит и покоится на морском дне возле острова Гизнамуд, я могу тебе рассказать. Здесь находится Морское Божество, Ишхарог, хотя богом его трудно назвать. Честно говоря, богов в Крондоле нет и быть не может, хотя некоторые отчаянные волшебники или, лучше сказать, Архимаги Древности просто были более радикальными и не рассматривали жизнь, как цену остановки в своих магических экспериментах и подъемах. Но слишком далеко отступила… - поправила себя некромантка. – И вот наш Ишхарог овладел частично свойствами Темной Воды и смог подчинить ее лишь однонаправленным материалов - своей жизнью и своей кровью. Используя его слабости, мы сделали его твоим спасением. Вскоре я объясню тебе почему, но не сейчас. Сейчас ты должна отдохнуть и выспаться. Потом тебе все объясню и даже покажу, что ты можешь сделать и даже лучше, чем тот же Ишхарог. – Она провела рукой над открытыми глазами Ялисерры. Девушка заметила, как на лбу Мизры выступили капель пота. Неужели ей так непросто воспроизвести это заклятие?
   Сон медленно накатывал, снова медленно закрывались веки, но снов снова не снилось. Зачем ей потрясения и раздумий, когда нужно простое забытье, где исчезает все, даже самое важное или ненужное.
   Так прошло два дня, пока она смогла подвестись и неуверенно сделать первый шаг по холодному ровному отполированному полу, коснулась рукой такой же стены, но свет все же светил всегда очень ярко. Она подносила к ним руку, но тепла не чувствовала. Мизра объясняла, что это темный магический огонь, свойства которого заключались только в осветительных способностях, но не как не обогревающих или сжигающих. Некромантка-палач вела ее под руку, как немощную старуху, которой было наверно больше ста лет. Яли не дали даже посоха для опоры. На это тоже была определенная и «важная» причина, о которой тоже вскоре расскажет Мизра.
   Они вышли из комнаты, где Яли провела последние два с половиной дня. Девушка посмотрела налево и направо; коридор шел под наклоним вниз, и света здесь было не так много, как в комнате (все вопросы потом, как и ответы).
   - Пойдем наверх, - сказала Мизра, помогая ей повернутся направо.
   - А переместиться сразу туда нельзя? – словно очевидные вещи спрашивала она.
   - Можно, но так твои мышцы никогда не восстановятся, если ты будешь перемещаться с места на место и постоянно нежиться в мягкой постели. Мне не нужна калека, как и медленная напарница.
   Яли сделала вид, что все поняла, но это было далеко не так. Она понимала, что ответы на вопросы дадут ей возможность задать новые вопросы, а сейчас у нее столько боли, что она не хочет ничего осмысливать или думать. Она делала шаг за шагом, превозмогая боль, поминутно останавливаясь, чтобы отдышаться и на миг приглушить адскую боль, она решительно хотела дойти до конца этот коридор, не зная даже, какой он длины. Она поставила цель, и нужна ее закончить, или твое спасение ничего не стоило, а ты – просто немощная обуза. Шаг, шаг, шаг… Все ближе вечерний свет заходящего розового солнца, все отчетливее слышно плескание морской воды (Ялисерра никогда не видела моря и не слышала его Песни, но что-то все же вспоминала), крик чаек и других птиц, которые наверно охотились на рыбу и другую мелкую морскую живность.
   Вдруг она споткнулась и упала, и потащила за собой Мизру, которая не ожидала этого.
   - Извини!
   - Ничего, - сказала та, но в сердцах выругалась самыми темными словами. – Идем дальше! Уже почти все!
   «Почти все – это же вечность для моего больного тела».
   Прошло еще минут десять, и они вышли на поверхность. Солнце почти село за горизонт, но это никого не волновало. Жизнь только начинала расцветать ночью на этом острове. Мизра создала темную сферу, где показала Яли карту этого острова и первый километр прибрежных вод. Да, остров небольшой, но и слишком малым его назвать нельзя. Неприступный – со всех сторон высокие и лукавые остроконечные, как один рифы. На острове находились две горные системы, которые находились на юге и востоке острове, и своими окраинами далеко уходили в океан, чем и пользовались обитатели Гизнамуда. А так местность была равнина, много степей и почти не было лесов, а если и были, то редкие и бедные на листву. Самым крупным был Риэдальский лес на северо-западе, которые был вытянут больше с севера на юг и занимал несколько акров площади. На юге образовалось много болот, которые имели промышленное значение для местных волшебников. Столь ценные, раритетные ингредиенты и шкурки с остальными конечностями зверей можно было найти только в этих болотах и только на этом острове (нередко их продавали за сказочные ценны и другим жителям Крондола). Так же здесь было до сотни человеческих поселений, но пока Мизра не стала рассказывать, зачем они здесь осваивались.
   - А это что за замки?
   - Это не замки. Это Школы и Лаборатории Гизнамуда. Если ты правильно посмотришь, то увидишь, что они расположены на одной окружности, но их не восемь, а девять. Это места сосредоточения огромных сил и их концентрация относительно центра окружности, где находится Девятая Последняя Школа Истинной Тьмы.
   - А почему ее нет на карте?
   - Все очень просто. Просто ее нет на поверхности острова. Она под земле… - запнулась Мизра, - … нет под островом, - как бы уточняла она. – Это тяжело и не спрашивай у меня, почему все так произошло.
   - Хорошо, - на первых порах согласилась Яли и задала другой вопрос. – А какие это Школы?
   - Начнем с северной. Школа Демонологии – изучают подземных, подводных и астральных демонов Крондола (некоторых даже удалось приручить, а еще меньшую часть создавать). Северо-восток – Школа Предметной Черной Магии. Здесь создают и изучают предметную атрибутику Истинной Магии Тьмы, которая может приобретать виды холодного оружия, мечей, копий, сфер и прочего. Восточная – Школа Оккультизма. Оттуда выходят отличные мастера рун и магических каллиграфически четких фигур заклятий, которые за несколько часов могут, не смотря на созвездия и не взирая на полюса черных смещенных потоков Тьмы могут создавать двух- и трехъярусные конструкции. Юго-восточная (самая слабая, на мой взгляд) – Школа Даркэмпатии. Эта Школа, последователи которой называют себя эмпатами, используют все эмоции, чтобы с их помощью создавать губительные и сводящие с ума ауры и прочие неведомые мне ритуалы. По мне, - сказала Некромантка, - это слишком уязвимый вид манипуляции магическими потоками. Южная – Школа Некромантии, где я училась целых десять лет и много достигла. Мы должны полностью овладевать техникой подчинения неупокоенности в своих руках, будь то, хоть банальные неупокоенные (зомби, скелеты), хоть костяные драконы и призрачные формы материи (банши и вераго). Юго-западная – Школа Вампиризма. Странная Школа. По слухам ею управляют (тайно конечно) Высшие Вампиры, но это пока недоказанные слухи. Здесь адепты учатся с помощью чар временно обращаться в носферату и боях высасывать кровь врагов, чтобы потом плести свои чары. Западная – Школа Боевых Полуволшебников Тьмы (вот эти, как раз мне очень симпатичны и интересны). Эти адепты отличные воины со всеми видами оружия, которые могут закалять его и укреплять доспехи Тьмой, извлекая ее из агонии убитых жертв, а это поверь очень сильная энергия. Северо-западная – Школа Темной Трансформации и Проклятий. Эта Школа практикует аурную трансформацию плоти на расстояниях. Говорят, что они могут превратить человека в отвратительное чудовище на расстоянии четыреста метров за две минуты и сразу подчинить его разум, а также проклинать на любых расстояниях и в любых ситуациях, используя все, что только смогут найти под рукой.
   - А Центральная Школа чему обучает?
   - Всему, что может взаимодействовать с Тьмой. Те же Огонь, Ветер, Вода и Землю, но в основном там практикуется взаимодействие Огня и Воды. Темная Вода и Темный Огонь – это не одно и то же, что и Вода и Огонь. Тьма добавляет им силу, но отнимает свойственные им двух сторонние качества. Даже самый яркий черный огонь никогда не согреет или обожжет. Никогда Темная Вода не утолит жажду или омоет чье-то тело для очищения. Это просто… просто… - Восторженно говорила Мизра, но не находилась слов, чтобы выразить свои чувства, которые и так ей приходилось придушить в себе. – Но это тебе расскажу не я, а те, кто будет тебя обучать там.
   - А это подземелье?
   - Нет-нет, это не вход в Школу Природной Тьмы. Я же сказала, что она находится не под землей, а под островом. А таких подземелий сотни на этом острове.
   - Это прикрытие от остального Светлого мира, - уверенно сказала Ялисерра.
   - Определенно, ты уже хорошо соображаешь, девочка моя. Тьма со Светом может уживаться, но лишь на огромных расстояниях, когда между ними не твердая поверхность, а хотя бы водные лиги бесконечного Океана. Мы знаем, что на нас, скорее всего, давно уже готовят нападение (Свет всегда был падок ударить в спину Тьме и уйти безнаказанно), но мы не боимся. Разучились? Нет! Надеемся на магию? Тоже нет! Мы живем другим, неестественным миром, который не понять другим простым смертным.
   - И этого ты до конца не сможешь мне объяснить?
   - Да, - ответила Мизра, и сразу переключила ее внимание снова на карту: - Вот смотрю на это место, - она указала пальцем в южно-восточную часть острова, где находился город. – Это город Diaferra. Сюда не рекомендую совать свой нос без необходимой причины. Здесь живут не самые приятные создания этого острова – там первые владельцы и хозяева Гизнамуда. Они презирают нас, считая, что мы, некроманты и прочие сиречи злодеяний, - неудачные волшебники, которые играют в темные игрушки. Во многом они не правы, но не в том, что сила каждого из них, по крайней мере, по сведениям последней битвы, которая произошла между Школой Некромантии и Diaferra, в десять раз мощнее каждого из самых сильных Верховных Архинекромантов Школы. В той битве полегли зря многие ученики и полноправные молодые некроманты, а также и их рабы для гримуаров. Не делай такого лица, что тебе противно это слушать и представлять. У каждого некроманта есть при себе от одного до трех рабов-компаньонов, которые в случаи крайней необходимости могут лечь под нож хозяина. И во многих случаях это жертвоприношение довольно таки добровольное.
   - Никогда не понимала такого «героизма».
   - А это не героизм, моя дорогая, - сказала Мизра, посмотрев на зашедшее солнце. – Мы опаздываем, и поэтому мы сначала переместимся к этому болоту Garana, а потом к тому месту, откуда ты отправишься в Школу Природной Тьмы.
   - А что я права выбора не имею?
   - Почему же? – словно удивилась она. – Можешь выбрать и другую Школу (задатки в тебе есть, хотя и очень придушенные), но это столько лет обучения, которых ни у тебя, ни у нас нет. Хотя интересно, какую Школу ты бы хотела выбрать?
   - Не знаю, - немного подумала и ответила Яли. – Наверно, я всегда была так далека от Тьмы и до конца не знаю, что это такое. Это, наверно, новые и неизведанные ощущения?
   - Хорошо подумай, пока я открою портал, и мы переместимся.
   Но Ялисерра не смогла думать. Рука Мизры отпустила ее, и девушка опустилась на нагретую солнечными лучами землю и стала наблюдать за некроманткой. Она знала, что такое обычное перемещение волшебников Крондола. Орки перемещались хоть и редко, но их порталы были не хуже прочих. Она видела и порталы эльфы, лесных нимфы и даже людей, которые были в подчинении у невысоких подгорных воинов (гномов). А темные порталы были чем-то новым для нее, и человеческое (женское) любопытством взяло вверх над другими потребностями и мыслями. Она смотрела. Девушка-некромантка выхватила из-за пояса ритуальный кинжал-атамэ, которым она легко полоснула запястье левой руки.
   - Смотри и запоминай! Это стандартные ритуальные движения для каждой Школы Гизнамуда, которые спасают всех темных воинов и адептов, когда заемной силы и энергии нет рядом. Да, ты пока не чувствуешь, но на острове в свободном и открытом виде находится, поэтому приходится прибегать к столь болезненным методам, - она повернула ладонь вверх и ждала, пока соберется много крови, и лишь тогда провела дугу над собой и Ялисеррой, бросив эфирную нить, а затем небольшой сгусток энергии. Кровь еще в воздухе зажглась черным пламенем, который обрушился на девушек, а потом потух.
   Через секунду Яли снова сидела на земле, потеря замершие плечи.
   - Тьма очень холодна для тех, кто не научился игнорировать сенсорные ощущения своего тела, - сказала Мизра поучительно и высокомерно. – Ничего, привыкнешь, если не научишься отодвигать свои чувства на второй план, как все обычные люди. Но ты далеко не такая! – Снова оценивающий взгляд, как и тогда, когда она была в доме у вождя Орфоша.
   «Чем же я тебя так привлекаю? – подумала Ялисерра. – Какая сила так необходима Тьме, что она бросила в пучину разрушения столь сильного некроманта и решила, что я обучусь Темной Природе?! Что я могу мне так и не сказали. Мне не страшно, потому что мне тут точно не убьют и не принесут в жертву местному Морскому Божеству, или в банальном гримуаре. Но?.. Но все же это так странно, но и интересно. Против этого я не могу пойти. Я столько провела в рабстве, добровольно и без конфликтов с орками, так однообразно и монотонно, что не только Тьма, но любой другой Свет и Природная магия станет интересной. Вообще магия – это интересное развлечение для человека».
   «Никогда так не думай, даже когда крушишь врагов одним движением пальца, когда по твоему приказу поднимаются легионы мертвецов, и они же рассыпаются мертвым прахом. Магия – это игра лишь умов, но никак не жизней и смертей. Не понимая это, ты для всех будешь лишь кровавой и орущей тушью в наших руках, каким бы необходимым и сильным чародеем ты не находился. Это мой тебе первый совет, пока ты не поступила в твою Школу. Там не делает поблажек никому, потому что обучение, как и Тьма, выбирает всех, но заканчивают ее лишь самые выносливые, решительные, жестокие. Помни об этом!».
   «Запомню!»
   Мизра подвела ее к краю болота и сказала:
   - Иди вперед и не бойся того, что тебя затянет в него. По наставлению и совету моего наставника, так ты должна почувствовать свою власть над той частью болота, к которой относится вода и тьма. Впрочем, если ты даже испугаешься, то это будет даже на руку твоему подсознанию, которое само тебя спасет, как и себя. Иди!
   «Я совсем сошла с ума. Ну не могли меня вытащить из Орфоша и затащиться в это болото», - подбадривала она себя и поэтому смогла сделать первый шаг навстречу губительной трясине. Она шагала, и ее тело проваливало в мокрую и грязную жижу; вскоре даже ногами двигать было тяжело, и Яли помогала себе руками. Она не смогла не обратить внимание на то, что в этом месте ее физические силы стремительно возвращаются и ей все легче и легче иди. Боль уходила, как и усталость. Она почувствовала себя бодрой, как после утреннего освежающего купания в реке (ради такого удовольствия девушка нередко вставала за час до восхода солнца и убегала через окно своей комнаты, не очень переживая за то, что ее могут заметить; что тут такого?). Она шагала, и чувства контрастно меняли. Сначала приятные чувства сменились на дискомфорт и стеснение движений, потом пришел инстинктивный страх перед погружением в неизвестный омут, а затем ее начала медленно одолеть паника, которая росла по мере такого же медленного погружения. Она не шевелилась, ведь знала, что так сделает себе хуже.
   «Не бойся!» - повторяла она себя слова Мизры.
   Она пыталась посмотреть на себя со стороны и посмеяться над этой ситуацией, чтобы снять внутреннее напряжение, но это не помогало. Она погружалась. И вот, когда поверхностная вода коснулась подбородка, а потом и губ, девушка закричала глаза и плотнее сжала, укусив при этом нижнюю губу, чтобы не заплакать от девичьего испуга. «Вот моя смерть!» - говорила ей ее сознание. Вскоре ее накрыло с головой. Мизра спокойно стояла и ничего не делала.
   «Пусть это будет не напрасной тратой моего времени!» - надеялась она, но надеялась уверенно, как никогда.
   Яли затягивала все ниже и ниже. Она не дыша, не двигалась, и мысленно молилась всем богам, которых знала и не знала. Она хотела жить, а если ей суждена смерть, то пусть она будет не такой длинной и мучительной, как эта. Но вот она сделала выход, но дышать здесь нечем, а тело требует воздуха, как самое необходимое в этой грешной жизни, как плачущий младенец просит материнскую грудь. Снова накатила паника и такой сильный естественный ужас перед неизбежным, что она закричала:
   - Нет!!! – и что-то в ее душе затеплилось и одновременно заледенело. Она открыла глаза, и жижа отступила от нее, не испачкав ее своей грязью. Яли, как выброшенная на берег рыба, судорожно стала вдыхать воздух, и изумленно смотреть по сторонам. Это сделала она, девушка была точно в этом уверена. Она была волшебницей и, наверно, не последнего ранга.
   «Если я повелеваю водными потоками, то они должны подчинять мне лишь по приказу одной моей мысли. Проверим, ведь я и так ничего не теряю, кроме, конечно, своей жизни», - она «сосредоточилась на своей приказе, как бы сказали маги, подготовила к заклинанию, и произнесла:
   - Вода, подними меня наверх и заледеней самым тяжелым льдом!
   Она все произносила на обычном человеческом языке в длинной речевой форме. За такие проделки ее давно бы выгнали из любой уважающей себя Школы или Академии Волшебства, как и Света, так и Тьмы. Водные рукава потянулись и стали полувязкими, чтобы охватить ее тело, а потом – полутвердыми, что иметь возможность поднять ее верх и не создавать видимого эффект стремительного течения и внушительной силы. Яли не могла поверить в сделанное «собственными руками».
   - Поставьте меня на землю!
   Вода снова стала полувязкой и отнесла ее к краю болота и поставила. Целая и невредимая, бодрая и «непобедимая». На ее одежде не было ни грамма грязи. Она была сильной, и это ей нравилось.
   - Совсем неплохо, как для первого раза, - сказала некромантка, потирая кисть правой руки. – Вскоре ты научишься это делать и без страха за собственную жизнь. А сейчас, - она плеснула вверх еще несколько капель своей крови, - мы отправляемся к предпоследнему пункту сегодняшней прогулки.
   Снова холод, продирающий до самых костей, и мерзкое ощущение на своей коже…
   Они оказались на берегу спокойного, почти ночного океана. Луна провела лунную дорожку далеко за горизонт, а волны не смели нарушать эту прекрасную линию романтиков. Яли заметила справа от нее некий величественный замок, но его не ограждали никакие стены или другие охранные сооружения. Магии она тоже не чувствовала. Похоже, они на юго-востоке, это, наверно Школа Даркэмпатии.
   - Правильно думаешь, Ялисерра!
   - Но я не понимаю, как…
   - Просто! Вход в школу Природной Тьмы скрыт очень сильной магией, которая не должна была базироваться на материальной субстанции, поэтому использовали знания Эмпатов этой Школы, которые очень быстро сделали такую серию заклятий, что мало кто, кроме них и тех, кто учит и обучается в Девятой Школе, могут туда попасть.
   - А ты туда проникнуть можешь?
   - Пока нет, - со злобой сказала она. – Нам никогда не рассказывали о свойства Входа и Защитных чарах, потому что ученики, ставший после обучения полноправным магом на острове Гизнамуд, должны познать эту единственную тайну самостоятельно, потому что она сделает его сильнее не только в моральном смысле, но и в магическом и духовном, что мало, когда разделяется в одном волшебнике света и Тьмы.
   - Тогда кто меня проведет туда?
   - Не проведет, - сказал подошедший сзади полузмей-получеловек. Его внешность шокировала юную Яли, но никак не испугала, что смогло сразу оценить это существо. – Не из пугливый. Не проведет, - повторил он, - а лишь укажет путь. Почему? – сразу задал он ее вопрос и одновременно решил ответить: - Потому что Тьма пускает нити Познаний только в достойные головы, тела и помыслы. Недостойны должны погибать, чтобы Мощь накапливалась в руках Высших и Сильных.
   - Не понимаю!
   - Поймешь! А сейчас смотри и запоминай, - сказал полузмей. – Попасть в Школу Природной Тьмы можно лишь тремя путями. Первый – через Природные Темные Стихии, которые, к сожалению, пока тебе не доступны в необходимой мере. Второй – через жертвенный портал, когда жизнь сливается с твоей, а потом объединенные душевные силы прокладывают себе дорогу в нужном направлении. Этот способ ни тебе, ни другим темным адептам почти никогда не подойдет, потому что жертвенный портал – это изнурительная и непредсказуемая магия, которая останавливается только тогда, когда две заданные точки соединились. Сама понимаешь, что хоть одна доля неправильного расчета, и ты сможешь себе нанести глубокую душевную травму и стать или безумцем, или самоуничтожиться. Третий путь – это портал эмоциональной изоляции. Это самый простой способ, заложенный чарами Школой Даркэмпатии, но для любого смертного и бессмертного живого существа он всегда был необычайно труден. Можешь спросить у Мизры, которая уже дважды пробовала пробиться в нашу Школу.
   - Это правда! – оскорбленная внутри, сказала спокойно некромантка.
   - Мы уходим, а ты сама попробуй пройти в нашу Школу, которая поможет тебе расцветать, как бутон самого красивого цветка, - сказал полузмей и махнул рукой, разнося вокруг себя и Мизры туман иссиня-черного цвета, который сразу переместил их куда-то недалеко (в Школу Даркэмпатии), чтобы наблюдать, но никак не спасать или помогать в сложившихся трудностях.
   «Итак, портал эмоциональной изоляции. Нужно создать скорее всего водный портал, содержанием которого должна быть вод с серединными свойствами: нехолодная и негорячая, небурная и неспокойная или… Хотя нет, это вряд ли поможет. Эмоциональная изоляция… То есть мне нужна не Срединность всего в водной стихии, а отсутствие какого-то эмоционального колорита в составленном заклятии. Правда, это было слишком сложно. Как же мне все это сделать? За заклятием последует боль, а боль вызывает некое раздражение или наслаждение, которые неизбежно разрушат портал усиленные и тонко направленными заклятиями эмпатов. Дайте подумать. Да-да, есть один выход. Я знаю ответ, но это слишком опасно, если только я не смогу почувствовать какое-либо присутствие на той стороне. Но я же знаю, что без риска в ту Школу не попадешь. Если я туда пройду, то тогда мне там и помогут, - она больше не стала раздумывать и приготовилась. В ее голове запечатлелось то место, где она стояла, и то место, куда ей нужно попасть. Она мысленно тонкой нитью соединила эту места, потом зачерпнула огромное количество воды из спокойного океана,  который через секунду потерял свой покой, и миллионы литров воды ударило о берег и устремилось на девушку, полностью накрыв ее водой. Она черпала силу и энергию соленой воды, и брала жадно все, что только ей было необходимо сейчас. Она копила и копила Мощь, почти не дыша, погруженная полностью в воду, и здесь уже она не боялась задохнуться (испытанием болотом помогло перебороть страх перед новым). Она ударила своей Энергией, создавая овальный тоннель в материально-астральном виде, а потом… Резким всплеском энергии отключила свое сознанием и погрузилась в летаргический сон, а ее тело уплыло в этом портале. Она ничего не чувствовала, ничего не видела, ничего не знала. Она достигла своего, но после этого осталась не-живой и не-мертвой.
   «Ялисерра! Ялисерра! – звали ее и постоянно ударяли какими-то энергетическими ударами, которые заставляли просыпаться сознание и ощущать свое существование, как реальность, а не мнимость. – Ялисерра!!! Giradoz! Tirerrar! Jiopade! Vodea!» - и на нее обрушилась снова вода, просто приведя ее в чувство. Яли резко привстала на локтях и глубоко вдохнула.
   - Я… прошла?
   - Да, моя ученица, - сказал тот же полузмей. – Ты прошла и сделала это умело, хотя и не очень аккуратно для опытных волшебников, которые здесь должны учиться.
   - Как?..
   - Называй меня Zierom (Учителем), - сказал полузмей, а потом серьезно и сурово сказал: - То, что ты таким способом попала сюда и нашла проход, должно остаться в полной тайне. Ничего и никому не говори, даже Мизре. Вскоре я объясню тебе, почему мы так делаем, но теперь иди с ним, - он указал на смиренно стоящего человека рядом в короткой накидке, как обычно, черного цвета. – Это Симал, эмпат, который сделает тебе необходимый пергамент и беспрепятственный пропуск в Школу Природной магии. И это тоже тайна, за которую можно поплатиться жизнью. А послезавтра мы снова встретимся, и я тебе расскажу все, что ты должна знать и уметь в этом эпицентре Истинной Тьмы острова Гизнамуда и, наверно, всего Крондола. Иди! – он сказал что-то эмпату, но это было больше эмоциональное послание в виде приказа и показания силы, чем словесное мыслеговорение. Тот медленно и низко поклонился и помог подняться новоприбывшей ученице Школы Природной Тьмы и проводил ее в ее комнату-лабораторию. Все это время она думала, кто она такая…
   Кто она такая? Спасенная Тьмой девушка или лучшее приобретенное оружие для Тьмы в борьбе со Светом?



   Эти два дня прошли совсем незаметно и спокойно. Она провела в своей широкой лаборатории, исследуя ее, рассматривая все, что попадется на глаза. Также она заметила, что повсюду стояли целые ведра с водой, самой чистой и прозрачной, которую она когда-нибудь видела, но пить ее она не стала, потому что пока она не могла ощущать темную энергию, и не могла проверить полностью и всесторонне эту жидкость.
   На столах стояли сотни завернутых в бумагу и пергаменты ингредиентов, которые были подписаны на двух языках: Dourezza (темный язык) и общечеловеческий. Она читала и перебирала между пальцами эти свертыши, не особо задумываясь, откуда их достали,  и что осталось после от их владельцев. Потом она уже почувствовала какую-то черную волшбу, которой наполнилась вся Школа Природной Тьмы. Она не разбирала, что это были за заклятия, но уже начинала различать субстанции и эманации боли и ожесточенных и придушенных чувств. Скорее всего, это был какой-то жертвенный ритуал со зрелой жертвой, полностью осознавшей, что с ней происходит. Яли была полностью уверена в этом, потому что дети бояться только боли, но не понимают всего прочего, а старики не бояться ни смерти, ни боли, но бояться того, что с ними может произойти потом. Девушка даже слышала приглушенные крики и стоны, которые ужасным скребком отбивались в ее сердце. Она понимала, что она войдет во Тьму, может, даже полностью сольется с Ней, но она никак не может резать живую теплую плоть и слышать проклятия и ругательства умирающих жертв.
   «Я не хочу этого слушать!» - сказала она, и вся вода в ведрах выплеснулась на стены лаборатории и превратилась в прочный лед, который стал не только физическим, но и магико-звуковым барьером. Комната погрузилась в абсолютную тишину.
   Потом Яли подошла к широким полкам с книгами. Справа книги были написаны на Dourezza, а слева на общечеловеческом. Она выбрала наугад книгу. Название интересное «Сходство Воды и Тьмы. Использование этого сходство в ритуальной магии гримуаров». В книге были немного листов, и долго ее читать не придется. Девушка открыла первую страницу и прочитала заглавие: «Тьма в Воде и Вода во Тьме».
   «Итак, начнем наше преждевременное обучение», - подумала ученица и начала читать:
   «Как и Вода, Тьма во многом зависит от тех условие, причин и обстоятельств, в которые попадает, прокладывая себе новые пути, на новые территории, в новые сердца. Тьма и Вода могут сдерживаться прочими силами и «плотинами», но это временно неудобство, которое создают Светлые чародеи и «добрые» смертные и бессмертные создания, чтобы «жить хорошо», без страха и панике. Но всем остальным темным адептам и слугам Тьмы нужна не практичность ограниченности имеющихся Сил, а их необходимая потребность в важных делах. Тьма течет только в заданном ей направлении, если более сильный манипулятор магии, то есть малефик зла, не сможет повернуть ее движение (заметите, что только повернуть, но не подчинить или пленить). Между двумя Стихиями, Темной Водой и светлой Водой, которые в Природе объединяются в одну обычную Воду, нет определенной грани, которая разделяла бы их строго на две враждующие половины. Уникальным свойством Воды есть то, что Она способна растворять и брать в себя все, что хочет с ней слиться, даже враждебным многим стихиям Огонь. Такими же свойствами с еще более целенаправленными методами обладает и Тьма, которая разбавляет в себе энергию, но несколько преобразует первоначальные ее качества, отсеивая, если получится, светлую половину. Хотя не исключение, что равноправное содержание Света и Тьмы может объединяться в водных растворах. Поэтому…» - Яли закрыла книгу, по сути, понимая, о чем будет говориться дальше. Она взяла другую книгу. Название: «Темная Вода и ее взаимодействие с другими темными манипуляторами Энергии Тьмы».
   «Используя свойства Замещения Воды и Ее Копирующие Элементы, которые столь гибки, что могут принимать любые предложенные формы и вместилища, некроманты могут гораздо легче создавать свои Высшие заклятия, но которые будут в несколько раз объемнее обычных, но во столько же раз малоэффективны, если только Водные элементы не взяты из жизненной эссенции (из крови или призрачной материи). Темная Вода может ускорить, но временно поднятие и подчинение неупокоенных, даже костяных драконов, которые не различают Энергию Тьмы и разбавленную энергию темной Воды. Практически возможно любое взаимодействие с адептами любой Школы Гизнамуда, кроме Школы Дакрэмпатии, потому что…» - Ялисерра сама закончила эту фразу:
   - Потому что вода может копировать и воспроизводить только более материализованные субстанции, а эмоции и чувства, как и эфирные нити, слишком маловесные единицы материи, - она не понимала, откуда у нее появляется столько знаний из совсем неизвестной ей области Мудрости.
   Она и закрыла и эту книгу, но другую пока не взяла. Хватит с нее и этой информации, с которой она ничего не может сделать для дела. Она отвернулась от комнаты и поискала взглядом что-нибудь похожее на кровать, но, похоже, здесь вообще не спали, или спали, но стоя и сидя в креслах.
   «Наверно, тут учат жить посредством одной лишь магии, чтобы полностью сливаться с предоставленной силой и постоянно держать и себя, и ее в напряжении, чтобы быть готовым к любому нападению врага Света. А говорили, что ничего не бояться, хотя, может быть, они, действительно, не бояться, а понимают, что сегодня сосед – не друг, а завтра он – враг, а послезавтра – и завоеватель, и истребитель», - но она не хотела продолжать рассуждения и просто произнесла заклятие человеческими слова:
   - Пусть вода станет такой же мягкой, как и пуховая перина.
   Часть льда растаяло, совсем немного, но ни звука не стало проникать в комнату. Водные капельки собрались вместе и приобрели форму параллелепипеда с формами 170х90х20. Яли прилегла и почувствовала себя, словно она снов ау себя дома, в доме у вождя и… Она отогнала эти мысли и просто заснула, потому что не знала через сколько часов наступит долгожданное «послезавтра», ведь здесь не видно солнца, не кричит утренняя птица, не слышна хоть какая-нибудь нормальная жизнь, к которой привыкла девушка. Она заснула, и только сейчас ей приснился сон, странный, необычный, но сон, который был таким реальным, что она думала, что стала невольным свидетелем преступления.
   Небо затянуто серыми тучами (очень похоже на начинающийся кошмар) и вся природа словно плачет о ком-то или о чем-то потерянном навсегда. Быстрым шагом идет женщина с корзиной, в которой плачет ребенок. Женщина спешит и постоянно оглядывается назад, словно чувствует взгляд Ялисерры, и от этого почти переходит на бег. Подходит к реке, достает ребенка, раздевается его (это девочка) и, не думая, бросает его в неспокойную реку, а потом убегает, не оборачиваясь назад. Инстинктивно Яли бросается, чтобы спасти несчастную малютку, но застывает на месте (не по своей воле) и наблюдает, как волны поднимают ребенка и относят далеко-далеко от этого места. Новым магическим зрение дальновидения девушка видит то орчье поселения, куда заносит ребенка. Это же Орфош! И малютку подбирает растерянная Митра, которая стирала белье в реке. После этого сон прекращается. Яли просыпается и видит перед собой лицо полузмея, словно он так и стоял здесь, пока она спала, который без слов приветствий помогает ей поднять и также молча приказывает следовать за собой.
   - Что мы сегодня будем делать, Zierom?
   - Молчи, пока ни слова. Ты должна была почувствовать заклятия и удары о стены, жертвоприношения, пока не поставила магическую защиту. Молчи, следуй за мной и смотри! Такое увидишь не часто, но это уникальный твой шанс узнать, откуда Гизнамуд черпает немалую часть своей силы.
   «Какая-то страшная тайна! Знает это существо, как заинтересовать девушку!» - подумала и подчинилась Яли, смиренно следуя за своим Zieromом.
   Шли они быстро. Яли почти бежала, а полузмей, словно плыл за течением реки, как недалекие его родственники-земноводные. Девушка не могла рассмотреть помещения и коридоры, через которые они проходили, потому что они все были одинаковыми, как в лабиринте. Много ответвлений и заворотов, подобные факелы и магические подставки для огня. Везде крики и стоны. Они спускались, но девушка не чувствовала никакого угла наклона. Они заворачивали то налево, то направо, но ей казалось, что они всегда идут в одном и том же направлении. Потом полузмей «побежал», а за ним – и Яли. И он, и она ощутили всплеск Тьмы и Воды намного ниже, под ними, на самой гране поддонной части острова. Откуда девушка кожей чувствовала Тьму и Разум, но пока предполагать не собиралась.
   - Стой! – короткий приказ полузмея. – Вот оно – подходящее место для мыслезрения. Коснись моей чешуи на голове, - Яли медленно потянула пальцы к существу, - смелее и быстрее, пока мы не потеряли момент, и я могу еще дотянуться до нижних ярусов Школы.
   Полузмей телекинезом заставил ее пальцы сжать его голову и закрыть ее глаза. Для этого заклятия зрения необходимо; оно будет только мешать. Яли видела все, как в тумане, но эта водная муть постепенно успокаивалась, и видение стало кристально чистым (мертголдовым), как отображение в зеркале. Она видела очень широкую залу, округлой формы, возле стен которой стояло восемь статуй существ, которые когда правили островом: полузмей с посохом, навершие которого заканчивается змеиной головой с открытой пастью, полурыба, готовая к какому-то заклятию и не успевшая сделать свой последний пасс, русалка с изумрудным мечом, человек с обычным посохом, неизвестно как связавшая свою жизнь с Истинной Тьмой нимфа в черных мифриловых доспехах, бесформенная фигура, похожая на призрака и обычную черноту, мудрый светловолосый эльф с двумя ритуальными кинжалами и крылатое существо, которое раньше называли гарпией, но представители этой расы вымерли еще в начале второго тысячелетия, гонимые орками, людьми и обитателями Гизнамуда, - а сверху в самой центре пещеры, над котловиной, которая была почти до верха заполнена водой, иссиня-черной и очень мутной, торчал громадный шип, очень длинный и тонкий. Вокруг этой водной ямы стояли сотни фигур в черных и темно-фиолетовых одеяниях и плащах, махая посохами и или руками, генерируя и призывая такие магические потоки Тьмы, что им же приходилось ставить вокруг себя магобарьеры, чтобы эта Стихия их не иссушила до дна. Яли «зажмурилась», когда своды затряслись от накопившейся энергии. Все затянулось черной пеленой, которая еще больше сконцентрировалась и камнем обрушилась в котловину, откуда за секунду раньше вылезла отвратительная, чудовищная огромная лапа. Лапа ушла назад, но потом началось землетрясение, которое докатилось и до полузмея и до Яли. Они не удержались на ногах, и она опустила руки.
   - Что?.. Что это было?! – задыхаясь от омерзения и от пережившего восторга увиденного, спросила девушка.
   - Наш источник силы, который пробудился после совместного удара Света и Тьмы по Пробивающей Руне. Мы выложили слишком много и просчитались, забрав у его оболочки очень много.
   - Оболочки? Не у самого Ошхарога?
   - Нет, сам он силен, но взять у него силу невозможно, не убив Его, а это не под силу никому из нас, Архиадептов Тьмы. Его Оболочка – само возобновляемая оболочка Света и Тьмы, которая подпитывается Природой океанических течений и энергий, которые собирают Силу отовсюду. У нас есть также и светлые адепты магии, поэтому мы равномерно, но с осторожностью выкачиваем Энергию, разделяя ее на две противоборствующие стихии, а те статуи, которые ты видела в Зале (это не только образы основателей всех направлений Тьмы на острове) – это орбы концентрации энергии, которые напрямую соединены со Школами своих специализаций. В тот Шип поступает необходимая нам энергия, где и разделяется сначала на Свет и Тьму (Свет рассеивается в окружающую среду острова, формируя тем самым ауру античерной магии на острове для других рас Крондола), а Тьма на следующем этапе разделяется на девять частей. Нашей Школе остается только самая Черная Истинная (без всяких примесей) Тьма, которая только и годится, чтобы работать с другими стихиями.
   - А зачем вы мне все это показали?
   - Потому что нашей силы мало, чтобы усмирить Ошхарога, который собирается выбраться на свободу, где он погибнет медленно, но верно, - сказала полузмей, сразу объясняя, почему: - Потому что в последнее битве Войны Океана ему нанесли серьезную рану, которую скрыли адепты нашей Верховной Жрицы и враги, объединившись с предателями и отступниками из гнусной человеческой расы, которые выдали некоторые важные секреты Гизнамуда, решили, что это существо не убьешь, но его можно заточить и усыпить, поставив надежную защиту от всякого рода волшебников. Наши враги рассчитывали, что Свет и Тьма после той битвы никогда больше не сконсолидирует свои усилия. У нас две причины остановить Ошхарога. – Первая – без его оболочки мы потеряем значительный резерв энергии, и нам придется вторгаться на континент, начнется новая война со Светлыми, которую мы, по численности, проиграем. Вторая – по пробуждению Ошхарог перед смертью уничтожит сперва тех, кто постоянно тянул энергию с его тюрьмы, но никогда не пытался освободить Его. Между двумя полюсами сил нас сожмут в считанные недели, если не дни, хотя и Светлому миру не повезет, ведь умирающее Божество может слишком много с помощью своей жертвенной крови.
   - А что я смогу сделать? – все же хотела ответа Ялисерра.
   - Увидишь! Awityuera! – накатила Тьма. – Держись, смещения сил, могу навредить и тебе, и мне!
   Яли почувствовала, что значит перемещаться, когда тебя стараются потянуться сразу во все стороны света, разрывая на части, но переместились они точно туда, куда хотел полузмей. Девушка теперь все видела своими глазами, а ее кожа покрылась крупными мурашками от накатившегося холода.
   - Вода – это твоя стихия, - услышала она отчетливо голос полузмея через рев сотрясающихся стен и падающих глыб со сводов Зала. – Ты – полностью принадлежишь Ей, а Она – тебе. Используй это! Найди в себе и в Великом океане одновременно Мощь, сопоставимую с силой воскрешения и нового рождения. Спаси нас и себя, ученица Темной Воды, - в его голосе не было испуга, и это и настораживало девушку. Потерять такой источник сил, оказаться на грани истребления у собственного Божества – и не бояться. Новый толчок, и снова чудовищная лапа вырвалась на волю, схватив двух из волшебников, чтобы утащить под воду.
   - Что мне делать? – растерянно спросила Ялисерра.
   - Просто водой ты его не зальешь. Почувствуй в себе только Ее темную половину и разъедини их. Фалгон, - к ним подбежал волшебник с кровавым следом на лице, в темно-синей одежде, - волшебник Светлых Вод возьмет на себя остальную половину, и тогда с двух сторон вы ударите по Ошхарогу, заставите его руку пойти обратно в оболочку и закроете ее, конечно, не без нашей помощи. Все ясно?
   - Ясно! – ответил Фалгон, и взгляды человека и полузмея встретились на несколько мгновений, но это не ускользнуло от девушки, которая сейчас сильно волновалась, но ответила:
   - Ясно!
   - Все по местам, - закричал полузмей, уходя куда-то в сторону.
   - Фалгон, ты знаешь, как разделять Воду?
   - Нет! А ты что не знаешь? – столько изумления и ужаса в произнесенных словам, что она уже задумалась, игра ли это или все по-настоящему происходит здесь и сейчас.
   - Знаю-знаю! – солгала она, но это не ушло от волшебника. – Сейчас подожди, Фалгон!
   Ялисерра уже многое понимала. Хотя и провела всего лишь три дня в новой своей жизни. Непросто разобраться во всем, не имея практики и достаточных знаний, но, может быть, на это и делают уклон эти Архимаги Тьмы; они хотят раскрыть в ней темные инстинкты, таланты и сущность, проверить правильность своих «надежд», если можно так выразиться вообще. Ее б не посылали воевать с таким созданием без специальной подготовки или подготовили ее перед такой встречей, или они надеялись, что сами управятся с подобным, но те жертвоприношения оказались напрасными. Девушка посмотрела на каждое лицо стоящей статуи и попросила у них поддержки в осуществлении ее роли в этом «спектакле» (ей казалось, что это именно спектакль). Она ушла в себя, ища в себе ту часть внутренней жизни, которую многие называют Злом, а малефики – Тьмой.
   Чтобы чувствовать, она должна осознать. Чтобы осознать, она должна понимать, и наоборот. Замкнутое колесо Причин и последствий, которые показали ей, что такое одновременно Тьма и Судьба, и что и ту, и другую силу движения материи мы творим сами. Девушка отогнала от себя весь внутренний свет, который ищут просвещенные люди в отшельничестве и осталась во Тьме, кромешной, страшной, черной и познавательной, открывающей новые границы Мировоззрения, но берущей за это определенную возмездную и необратимую плату. Она мысленно коснулась этой Тьмы, и Та рванулась на нее, сливаясь с всецело с ней и приглушая остальной Свет. Небесно-голубые глаза стали черны, как безлунная ночь поздней весной, когда приходит время ведьмацкого шабаша. Она не узнала свой голос, когда произносила приказы, жестко и нетерпимо, но она осознавала себя, и Тьма не подчиняла ее, а лишь немного трансформировала, чтобы темный мир внимал ее приказам. Девушка посмотрела на воду в котловине и взяла руку Фалгона, который чуть не закричал от холодной игольчатой боли, которая исходила от девичьей руки. Она произнесла тихо мыслеречью:
   «Направляй мой Свет слева, от статуи нимфы, и держи поток, пока я не отпущу свой».
   Яли подошла к решению проблемы более чем серьезно, но понимала, что от нее пока требует только темная ее половина. Она отпустила руку Фалгона и прыгнула в котловину. Так вода сразу закипела, и началось яркое испарение, которое и пытался сдержать Светлый маг, неизвестно как оказавшийся в этой Школе Истинной Тьмы. Вода яме почернела, девушка скрылась в этой темноте. Ялисерра полностью отдалась Тьме и позволила свершиться тому, что должно свершиться. Она разделяла и собирала, тянулась в Темную Воду и ту энергию, которая собиралась темными адептами, боялась чудовища и время от времени смотрела вниз. Гигантская лапа тянулась наверх, чувствуя ее душу и тело, намереваясь поглотить, как и тех волшебников. Девушка черпнула очень много из своей внутренней тьмы и, смешав ее с водой, изгнала из нее все имеющееся тепло. На преграде лапе стал очень прочный черный лед, который покрылся небольшими трещинами, но сразу не разрушился. Она копила и копила, и еще секундно наблюдала за Фалгоном, который не выдерживал темпа, который она задала. Больше половины Светлой Воды зря растрачивалась и боролась с темными эманациями эмпатов. Она не контролировала уже себя и лишь хотела дойти до предела и ударить, сильно и точно. Вода чернела и расползалась. И вдруг на ее накатило видение, где она увидела, как прозрачная и чистейшая вода берегов острова стала темной со всех сторон и это пятно начало расходиться, но больше всего его потянуло к континенту.
   «Прекрати, - голос полузмея, - или ты подставишь нас под удар. В тебе нет предела, боль незначительна, поэтому ты не можешь остановиться. Развоплотись, и в истинной форме ты сможешь всю воду мира заставить разделиться. Прекрати!»
   «Хорошо! – согласилась она и обратилась к Фалгону: - Соберись, сейчас ударим!»
   Она резко сжалась и глубоко вдохнула, и вся Темная Вода сконцентрировалась только вокруг нее в радиусе одного метра. Она заставила Светлую Воду сжаться вокруг Фалгона, и его просто раздавило под навалившейся неподъемной тяжестью свирепой стихии; его кровь пошла в общий резерв Мощи, которая искала выхода, бреши в идеальной защите. Светлая Вода и Темная Вода стали напротив друг друга. Непримиримые, но притягивающиеся. Яли поднялась из котловины, чтобы стать между этими «одинаковыми» полюсами. Лед почти треснул; два когтистых пальца уже прошли сквозь него. Еще один удар - и все. Она развела руки в стороны и посмотрела вниз. Глаза ее снова стала прежними. Кулак чудовища пробил защиту и устремился вверх. Ялисерра притащила к себе сжатые энергии и уже хотела пустить вниз, сначала – Светлую, чтобы ослабить Морское Божество, а потом – Темную, чтобы парализовать и заморозить Его, как кулак истаял в воздухе, так и не долетел до намеченной жертвы, а ее саму резко и нагло рванулись в стороны, чем и привели в себя, приведя мысли в порядок. Две сферы энергии слились и вошли в Шип на своде Зала, и то засветился.
   - Что это было?
   - Твое второе испытание, моя ученица, и ты достойно прошла его.
   - Как испытание? Все же было таким реальным…
   - Тебе не раз говорили, что Тьма коварна, а ее иллюзии редко могут вызывать сомнения, хотя ты сомневалась. Это я почувствовал отчетливо. Значит, в тебе есть что-то и предохраняющее от темных заклятий, или, скорее всего, ослабляющих их общее действие.
   - А как те волшебник? Как же Фалгон?
   - Заклятие сработало, как нужно. Мираж поглотил мираж, а за того могущественного гоменкулума (человекоподобное существо), который был создан на основе украденной крови многих погибших и действующих Водных волшебников, можешь не волноваться. Твое испытание и твоя сила окупили все наши затраты на него, - полузмей попытался улыбнуться. – Правда, Мизра хорошо усмотрела в тебе силу, которую мы не смогли найти за тысячелетия. Надо бы пустить в нашу Школу в качестве новой ученицы.
   - Подождите, - попросила Яли, уже вставая на ноги и стряхивая подножную грязь. – Так это все было игрой: все ваши рассказы о Ошхароге и его пробуждении, оболочке, жертвоприношениях.
   - Почему же ты думаешь, что испытанием Тьмы должно быть основано только на неправде и коварстве. Действительно, те жертвоприношения были необходимы, чтобы сохранить покой Морского Божества, что у нас почти получилось. Я говорю, что «почти получилось», потому что мы сделали его Оболочку непроницаемой, но от пробуждения не смогли уберечь. Больше жертв у нас не осталось, а других пока у нас нет (я тебе потом скажу почему, когда ты ознакомишься с местными уставами Гизнамуда), поэтому мы, то есть Совет Девяти Школы Итиной Тьмы, еще раз проверить тебя и твою силу. А эти Воды, которые остались от испытания, их энергии, хватит, чтобы снова усыпить Чудовище под островом. А это, дорогая Ялисерра, действительно путь к оболочке Ошхарога.
   - Так значит, полуправда?
   - Полуправда с почти достоверной интерпретацией того, что случится, если Божество пробудится.
   - Как я и предполагала, спектакль.
   - Спектакль, - подтвердил полузмей. – Также мы решили, что здесь ты пробудешь не очень долго, потому что здесь тебе будет необходимо только освоение основ Темной Воды, а потом… - существо говорило, а Яли отвлеченно слушала его, чувствуя общую слабость во всем теле, головокружение, подгибание ног, она задрожала всем телом и упала, потеряв сознание. Сразу вокруг нее началась суета. Полузмей не понимал, где он просчитался, или наоборот, слишком много дал этой девочке почувствовать себя Богиней Вод Крондола.



   Прошел почти месяц после второго самого эффектного и сложного испытания на Острове Гизнамуд для Ялисерры. Девушке тогда было еще хуже, чем после Орфоша, но никто не смог объяснить почему. Темные малефики не справлялись с ее странным состоянием и долго не могли привести в себя, а когда привели, то поняли, что без помощи светлых здесь не обойтись никому. Несколько дней ушло на поиски смелых, хорошо обученных и одиночных целителей на континенте, чтобы в случаи чего… В общем, Яли очень медленно поправлялась в своей лаборатории. Ходить она не могла еще недели три. Истощенность юного организма был на лицо. Она пила много воды, как и пресной, так и соленой, но как в первый раз она ее не исцеляла.
   - Что ты думаешь по этому поводу, Мизра? – спросил как-то полузмей у новоприбывшей ученицы Школы, которая будет осваивать Стихии Земляной Некромантии.
   - Честно, Zierom? Мне кажется, что она перестаралась с этими чарами, когда взялась за ближъостровные воды Гизнамуда.
   - Ты хочешь сказать, что…
   - Что эта девочка владеет Силами, которые сотрут ее смертное тело в порошок, если она перестарается еще больше.
   - Интересно! Но кто тогда мог дать столько силы слабой смертной плоти?
   - А может быть, тот, кто давал ей силу, пытался сохранить их существование в тайне, поэтому и отдал их человеку, который никогда не покажет очень много.
   - Отчего же она показала многое.
   - Да и ее чуть не поглотила ее собственная неспособность противостоять обезвоживанию тела. И заметьте, что она на время потеряла власть над Водой вообще. Даже во всесильных личностях возникают ограничения, которые невозможно обойти.
   - И ты тоже неплохо соображаешь. Наверно, обучение в Школе Природной Тьмы – это твоя судьба, в которую, честно говоря, я не очень-то и верю.
   Пока Яли лежала, парализованная в поставленной только ей кровати в Школе, ее учили ремеслу начальной Черной магии с ее общими методиками и приложениями к всеми необходимому. В учителях у нее были все существа, которых знал Крондол: начиная от обычных шаманов и чародеев человеческой расы и заканчивая подводными русалками, с которыми было сложнее найти общий язык, так как под водой невозможно членораздельно говорить, да и на языке Dourezza или общечеловеческом они даже не пытались разговаривать. Никто не собирался стелиться перед столь одаренной ученицей, которая показала весь незаурядные способности, как для того темного малефика, который всего лишь тройку дней всего лишь пробыл на Гизнамуде. Также здесь были представители всех восьми Школ, расположенных на поверхности острова. Каждый прекрасно рассказал о своей Обители и ознакомил со всеми аспектами работы и заклятий, которые ждали девушка, если она примет их приглашение. Не очень многословными оказались только даркэмпаты, которые лишь мыслеобразно показали все заклятия, которые возможны с помощью эмоций и Тьмы. Девушка не без ужаса смотрела на страдания несчастных, но это было не так кошмарно, как смотреть, что делает вызванный демон Suiraxor (кажется, так его называл его демонолог) с детьми и малолетними девственницами. Каждый говорил спокойно, без эмоций на лице, без каких-либо внутренних содроганий или табу, которые так свойственны всем живым. Ялисерра не видела в них «монстров», которых всегда изображают на картинах и в скульптурах. Та же некромантия может быть полезной, если ее правильно использовать. Та же эмпатия, та же демонология и боевая полумагия… Но все это лишь мечты. Светлый мир не примет «подачку» от Тьмы и ее руку помощи. Может быть, те волшебники горды и высокомерны, но не глупы и не немощны. Просто… Просто все разные, а разное притягивается только тогда, когда хочет этого; остальное же пытается уничтожить непонятного конкурента.
   Девушка слушала и понимала все. Она не знала, откуда у нее взялись такие способности к обучению. Она все запоминала, как губка, и даже сама строила логические цепи между двумя различными заклятиями, где одно выходило из другого. Например, почему заклятие человеческого гримуара и заклятие даркэмпатии над одной и той же жертвой нельзя рассматривать, как один вид поглощения энергии, хотя подоснова у них одинаковая – накопление силы? Ответ прост (так, по крайней мере, рассматривала это девушка): даркэмпатия – эмоции и чувства, которые возникают в результате эмоционального расстройства души, которое обычно перерастает в бурные отрицательные реакции на внешние раздражители. Душевная неразделенная боль и агония дает эмпату гораздо больше энергии, чем чувства, которые возникают в последствии физического взаимодействия на слабую плоть, потому что эти чувства «мимолетны», по сравнению с теми, которые могут годами накапливаться в душе. Следовательно, даркэмпатия намного сильнее гримуара, но вот выбор используемой энергии гораздо ограничен, чем в ритуальном мучительстве, а, значит, и более груб. И еще много таких примеров, в которых она находила некую моральную поддержку, лежа и непроизвольно чувствуя себя бессильной в постели. Это отвлекало, но не устраняло насущих проблем.
   Подходили последние дни последнего месяца весны, а Яли уже стояла на ногах, но бегать еще не могла. «Болезнь» отступила, но осталась навязчивая боль в ногах и руках, как будто она месяцами таскала ведра воды из реки Орфоша. Занятие по темным искусствам продолжились уже в других помещениях, в других лабораториях, несколько раз она даже заходила в Зал Тьмы, где стояли статуи. Она изучала их взглядом и думала, что заставляет такие просвещенные умы и таланты отворачиваться от Света и облачаться в черные наряды, играть в другие игры и не ценить другую жизнь. Она никогда не произносила свои вопросы вслух, но ее Учитель и без слов мог ее понимать (даже мысли читать не приходилось).
   - Никогда Великие не отвергают ни капли доставшейся годами трудов и практики Силу, будь она доброй или злой, светлой или темной. Они ищут грань, которую можно покорить, а когда она покорена, то ищут другую, но, если та оказывается слишком непреодолимой, можно обратиться и к темной стороне этого мира. Вспомни, сколько баллад ходит среди человеческого мира, когда волшебник умирает красивой, геройской смертью, отдавая свою кровь заклятию. Это тоже темная сторона Светлой магии, просто она была более приемливая для использования в самых безвыходных ситуациях, когда и саму умирать не хочется, но и врагу жизнь тоже дать нельзя. Тьму – часто сравнивают с эгоизмом, корыстолюбием и озлобленностью на окружающий мир, но это далеко не так. Тьма и особенно Истинная Тьма – это лишь неразумная и ничего не желающая «река», текущая в доступном ей направлении. Если возникает препятствие, она пытается обойти; если нельзя, то пробить. А все остальное Ей добавляют живые, которые могут бывать корыстолюбивыми, эгоистичными и алчными и многими другими, но некоторые бывают и сострадательными, бывают черные рыцари «добра», которые останавливают мор, упокаивают неупокоенных, борются с проявлениями Тьмы, не зная, что эта энергия никуда не девается; она ведет их в одном направлении, но не вниз, как думают многие, даже те же темные адепты, а в Нее, сливаясь с Ее непрерывным течением, поэтому она может и стать определенной личностью со множеством лиц… Но это лишь теория нашего Совета, которой далеко ушел в изучение столь кропотливой материи, как Истинная Тьма. Правды нам не узнать до конца, но темной вербовки, поверь мне, Ялисерра, ученица моя, никогда и ни в какие времена не происходило. Лишь лжепророки и завистливые адепты Ночной Матери нашей говорили от ее имени, желая неограниченной власти там, где они видели необузданную силу и прочую атрибутику.
   Столько слов и столько философии, что можно и запутать на какой ты стоишь стороне, и какой ты добрый или злой, добродетель или подонок, святой или проклятый. Нет никакой определенности, нет никакого решения или выбора. Все выбирает Судьба, которая сейчас облачилась в черные наряды.
   И вот в первые дни лета, когда девушка уже смогла ходить без костыля, полузмей провел ее к оружейную и военную комнату, которая находилась в левом крыле подземелья, на самых высоких ярусах, где собиралась самая лучшая воинская элита Школы Истинной Тьмы: Мечники, копейщики, лучники, метальщики, воины-тени, алхимики-чародеи, заклинатели зверей, боевые полуволшебники, некоторые волшебники, светлые и темные и еще многие и многое другие особи убийственной профессии.
   Ялисерра зашла и на нее сразу посмотрели все присутствующие в комнате. Эти взгляды были изучающими и непонимающими. Похоже, здесь был какой-то ритуал посвящения или что-то другое, но сейчас ей должно все объяснить. Полузмей выплыл незаметно из-за ее спины.
   - Вот и пришло время выбрать себе компаньонов для дальнейшего пути в тернистой черной дороге.
   - Но я пока не готова… выбрать… И драться я буду не скоро…
   - Драться тебе придется сейчас, Ялисерра, - спокойно объяснил полузмей. – Это наша традиция, ты должна выбрать лучших, а лучшие должны понять, что их выбрал сильный господин, который не принесет их в жертву в первом же бою. Но не думай, что эти воины привыкли драться за спинами своих господ. Это те, кто всегда идет в первых рядах и одерживает победу любой ценой.
   - Мне сделать выбор немедленно!
   - Нет, но подумай хорошо! Выбрав и одолев слабого ты получишь плохую поддержку в путешествии, а, выбрав слишком сильного, и проиграв ему, ты лишишься жизни. Впрочем, и выбранный тобой воин тоже может лишиться жизнь, если ты этого захочешь. Но такие случаи случались редко.
   - Хорошо! Я выберу троих!
   - Смело – бой с троими. Тебе придется победить сразу троих противников. Не боишься?
   - Не занималась бы темными искусствами, будь я хоть на грамму трусихой.
   Яли шла между стройными рядами хорошо дисциплинированного войска. Такие воины стоят целых батальонов, если не армий. Каждый из них убийца в душе и при том с умом и личным нравом использующий свое оружие.
   «Интересно, кого бы мне выбрать, чтобы одновременно во время моих длительных ритуальных заклятий моя защита была максимально неприступной на первое время? Сочетание «три гигантских воина-варвара» сейчас мало помогут, если не просчитать, что сейчас идет время больше магических войн, чем честной стали на мечах. «Три метких лучника» - более смелых вариант и более подходящий. Противник будет уворачиваться от троих стрел, пущенных с разным интервалом времени, но если нападет сотенный отряд, то их сожмут вместе со мной. «Три волшебника любого рода магии» - достойная массового поражения сила, но с малой защитой, что тоже приведет к сокрушимости всех моих стараний. «Три боевых полуволшебника» - очень соблазнительное сочетание магии и силы удара в одном виде. Такие сделают достойную защиту и в ближнем бою и на расстояниях. Но почему-то мне кажется, что они будут больше зависеть от моих сил и моей энергии Тьмы, что также сделает меня уязвимой до неприличия. Остаются только смешанные сочетания. Классический и самый проверенный – сила, ловкость, интеллект, и получается мечник или копейщик, метальщик, лучник или воин-тень и волшебник. Но мне этот вариант тоже не по душе. Слишком много крайностей, которые охватывают лишь определенные области защиты и не взаимодействуют почти между собой. Уберешь одну силу – и ты труп. Мне нужно сочетание в треугольнике «сила-ловкость-интеллект» такого рода компаньонов, чтобы остались три составляющие – такие, как «сила-ловкость», «ловкость-интеллект», «интеллект-сила». И что у нас получается, - немного подумала она, посмотрев на всех стоящих будущих компаньонов. – Воин-тень, стрелок-боевой полуволшебник и предметный чародей-оруженосец. Вот будет идеальная защита для меня. Интересно, здесь найдутся подобные таланты, или у меня окажутся слишком завышенные требования».
   - Я готова назвать выбранных! – сказал она в голос. Она почувствовала, как все компаньоны затаили дыхание. Они тоже волновались и ожидали. Чем сильнее хозяин, тем дольше и полноценнее они проживут потом.
   - Воин-тень (тихий убийца), стрелок, способный заклинать собственные стрелы, дротики и метательное снаряжение, чародей, создающий оружие и хорошо владеющий мастерством ближнего боя.
   По взглядам она понимала, что критерии, чтобы попасть к ней в компаньоны, слишком велики; также просматривалось презрение из-за того, что против таких противников ей, которая еле ходит, не выстоять. Яли ждала, но ожидание затянулось.
   - Почему такой жесткий отбор? – первый вопрос из отряда. – Неужели мы не годимся вам в компаньоны?
   - Почему же, вы все достойны этого звания. Просто мне кажется, что чем сложнее преодолеть преграду, тем надежнее она будет сама меня охранять. Я хочу, чтобы ни я, ни вы не погибли в трудном бою.
   - Она умна, - прошептал кто-то.
   - С такой бы каждый вступил в бой и вышел оттуда победителем.
   - Жалко только, что это будем не мы.
   - Ялисерра, - спросил полузмей, - ты хорошо подумала, когда выбирала компаньонов. Эти воины вместе будут почти непобедимы для любого волшебника, который только не выберет заклятие массового разрушения в сотни метров.
   - Я выбрала и хочу попробовать.
   - Попытка (в нашем случае) – это пытка. Ну, хорошо! Зовите Ниллэну, Амбрэйза и Фиву.
   Из отряда вышли по три пятерки волшебников, которые образовали сразу три кольца сил. Они сосредоточились, и Яли понимала, что они подготовили моментальное перемещение для тех, кто не готов сам стать на магические пути Крондола. В центре кольца оказались две девушки и седовласый мужчина.
   - Кто посмел? – невежливо спросила Ниллэна, и вдруг ее исказила яростная гримаса, полная ненависти. – Ты?
   - Ты? – тоже не удержалась Фива. – Кто тебе звал сюда, бастардка демона?
   - Я звал! – впервые Яли услышала, как полузмей зашипел и вложил в шипение всю злобу и силу, которую, несомненно, с толком могли использовать даркэмпаты. – Подойдите сюда!
   Все трое подчинились, и деве воительницы словно забыли о своих распрях.
   - Представьтесь вашему новому Ведущему в бой (Dianole).
   - Ниллэна, воин-тень, из юго-западного поселения Рианорэ, проходила обучение у фехтовальщиков охранной службы Гизнамуда, а потом у тайных разведчиков, отправляемых на Большой Континент.
   «Ничего себе, сила так и бьет в ней ключом. Эта женщина может убивать голыми руками и сотни с каким-нибудь примитивным оружием. Она бесстрашна, как отчаянный и безумный орк, она отважна и решительна, она – прекрасна и неповторима, не обделенная красотой Природы, поэтому и в разведки может ходить также хорошо, как и начищать собственное оружие. Прекрасный выбор компаньона».
   - Фива, - представилась вторая девушка, - стрелок юго-западного района острова, имею зачатки огненной стихии, поэтому могу заряжать энергией пущенные стрелы. Могу метать коротколезвенное оружие. Из оружия ближнего боя неплохо владею только шпагой, - и она бросила недоброжелательный взгляд на свою соперницу, мысленно говоря, что тебе не сравниться со мной, моими стрелами и моей магией никогда.
   «Противостояние в отряде – это губительно опасная ситуация, но если они найдут одну цель, то есть защитить меня, то начнется лишь моральная конкуренция и совершенствование каждого из их навыков».
   - Амбрэйз, чародей-воин, создаю средне-высшей силы магические оружейного вида артефакты и могу использовать легкое оружие ближнего боя. Использую алхимию и немного оккультизма для своих вещей. Неплохо метаю ножи с двадцати метров.
   «Совсем неплохо, как для воина, которому перевали уже за сорок. Ну, вот мой отряд почти готов, и в нем все люди. Замечательно, и интересное сочетание. Нас так во многом не заподозрят на материке. Теперь будем драться», - и сказала вслух:
   - Будем сейчас драться, или вас нужно обговорить стратегию?
   - Сейчас же! – сказала Ниллэна.
   - Соглашусь с тобой, напарница! – сколько сарказма в произнесенных Фивой словах.
   - Они уже решили все за меня, - ответил коротко Амбрэйз.
   - Тогда начнем, - сказала Ялисерра, хватаясь за поток энергии, который протекал здесь всюду, но не был очень концентрированным, как в открытом океане. – Она ударила волновой водной магией и вытолкнула всех остальных присутствующих из комнаты, и даже полузмея задело, потом комната покрылась полностью льдом: стены, потолок, пол, - потух магический огонь на стенах, но ни для кого из оставшихся здесь это не оказалось проблемой. Ниллэна достала два изогнутых кинжала и незаметно нырнула в темноту, притаившись где-то среди разбросанного оружия. Фива положила на тетиву лука три стрелы и зажгла их наконечники очень ярким огнем, чтобы одновременно наверняка убить противника и осветить себе путь к жертве. Амбрэйз сложил руки перед собой так, как будто в его руках был меч, и через секунду огненно-воздушная энергия приобрела форму длинного тяжелого меча, а вокруг чародея витали огненные сферы.
   «Вот мой отряд в действии. Они не объединены, потому что слишком разные. Это и будет их проблемой до того момента, пока я не ударю всерьез и не одолею одного за другим. Предположу, что эти две воительницы никогда не поддержать друг друга, даже в сладких снах, а этот чародей очень полагается только на свою магию. Я их одолею, а потом сделаю уникальными воинами, которых еще мир не видел никогда. Начнем с простого и понятного. Что может одолеть воина-тень? Практически ничего, кроме неоднозначности цели и небольшой ловушки в подставных фигурах, которых Ниллэна точно искать не будет. Моя обманчивая внешность калеки и неопытной девчонки очень поможет в осуществлении этого плана. Стрелок с полумагическими стрелами? Те же подставные фигуры, но с отзеркаливающей магические заклятию поверхностью. А вот чародея трудно обмануть с помощью подставных магических фокусов, хотя не факт, что это не сработает на первых порах, но еще мудр в немолодые годы, поэтому на это я рассчитывать я буду. Что же придумать? С ним я стравлюсь лишь открытой мощью моей стихии. По мечу вижу, что он пиромансерс с усиливающим ветром. Вода одолеет сначала огонь, а потом и слабую человеческую плоть. Итак, начнем все по порядку», - и она начала заклинать сразу несколько заклятий, одновременно заставляя потрескивать ледовую поверхность с потолка и падать вниз, тем самым, вынуждая оппонентов менять месть расположение, делаться несколько открытыми, спасая свои жизни, и отвести от себя наблюдательные взоры. Так она выиграла всего лишь пять секунд, но и этого осталось достаточно.
   Ниллэна была лучшей фехтовальщиков Гизнамуда, хотя ей еще долеко до своих учителей, о которых ходили легенды и немало слухов, которые только добавляли страха их врагам. Ее заметили еще девчонкой, лет двенадцати, когда она на палках дралась с каким-то мальчишкой на опушке леса, которому было четырнадцать, и она победила его, сломав ему челюсть и правую руку. Ей предложили научиться драться настоящими мечами и оружием, и она без сомнений согласилась, потому что чувствовала, что это ее. Училась она недолго, быстро осваивая любые заданные приемы. За год она была лучшей среди всех новичков, через год – лучшей, чем все «ветераны» охранной службы, а еще через два года она впервые выступила в экспедицию на материк, где проявила себя не только, как воин наступательного, открытого характера, но и как убийцу, который всегда настигает свою цель. После ее научили и «скрытому делу», даже предлагали стать частичным даркэмпатом, который будет убивать заказных жертв на еще большем расстоянии, но она отказалась, так как считала, что лишь сталь не подведет в бою, в отличие от мнимой и нереальной волшбы. Она уже была компаньоном боевого полуволшебника, но тот погиб, борясь с редким и громадным морским зверем – цефалогом, который сейчас часто не встретишь в океане. Ее он не взял с собой в дорогу, потому после его смерти она стала снова вольной воительницей. До сейчас…
   Ниллэна уклонилась от двух падающих ледовых глыб и снова затаилась, лишь на секунду потеряв из поля зрения жертву. Она собиралась убить ее, потому что не хотела никому уже подчинять и быть компаньоном, то есть не другом, а спасательным мясом для последнего заклятия. Она коснулась холодными поверхностями кинжалов своих щек и сорвалась с места, намереваясь одним ударом убить Ялисерра. И ей плевать, что и на Фиву, давнюю соперницу, и на Амбрэйза, неповоротливого чародейчика. Ей не нужен свет, чтобы видеть жертву; она ее почувствует за километры и настигнет. Девушка перед ней, кинжалы готовы вонзиться. Она чувствует пущенные стрелы Фивы в ее сторону, но она окажется все равно быстрее; она чувствует наступательную атаку чародея, но она еще впереди. Взмах левым кинжалом…
   Фива была особенным ребенком в семье. Нет, она не была первой красавицей в поселение, не била парней и умела хорошо колдовать, чтобы сразу поступить на обучение в какую-нибудь школу тьмы. Просто ее отец был сатир из Алиэльзийских лесов, который встречался с женщиной по имени Фэйда, местная лучница. Когда напали на поселение обитатели острова Гизнамуд и увели несколько поселенцев, среди которых были и Фэйда, ее отец сатир вступил в бой с несколькими другими сатирами и нимфами, но был убит, а бой был проигран. Всех пленных должны были принести в жертву Морскому Божеству, но ее мать осталась жива, так даркэмпаты оказались против такой жертвы, ведь девочка, которая должна будет родиться в скором времени, станет неоспоримой легендой острова и спасет Великого Диалорига, мастер оккультизма и демонологии (Школы редко допускали такие взаимодействия Тьмы, потому что никогда не знали, что произойдет в будущем от такого, но Диалориг проявлял способности равносильно, как и оккультизму, так и демонологии и вызыванию самых опасных демонов подземелий Крондола). Она стала его компаньоном в пятнадцать лет и пробыла им еще десять лет. Немало битв, которые они выиграли, были всегда на краю поражения, но ни разу Великий Диалориг не поднял ножа над Фивой, и ни разу храбрая лучница не опустила лука и не отступила от хозяина. После десяти лет службы Великий Диалориг сделал впервые почти невозможный шаг – он отпустил своего компаньона на все четыре стороны, освободив от жертвующих обязательств, ничего не прося взамен. Она получила неоценимый подарок и смог доказать, что она достойна его.
   Теперь же Фива дралась не только за себя, но и за свою новую хозяйку. Даже если она проиграет, то она докажет свою полезность в других боях, а если победит, то оставит девушку живой, как некогда оставила жизнь Ниллэне, хотя иногда жалела об этом. Фива еще сильнее натянула стрелу, смотря в спину Ялисерре. Три стрелы, но одна смерть летит рядом с ними. Почувствовала, что начала атаковать Ниллэна и сразу пустила стрелы. Пусть это подло, но исход боя другим не решить быстро,  и девочка знала, что темный поединок – это неблагородное занятие благочестивых рыцарей. Ее стрелы летели молниеносно…
   А история Амбрэйза была еще более простой, чем у двух воительниц. Родил на острове, в центральных районах. Пошел служить в отряды в шестнадцать лет и, не помышляя о каком-либо чародействе. Почти десять лет провел в боях с орками и людьми на побережьях материка. Не раз оказывался перед лицом смерти, но когда ему исполнилось тридцать два года, то неожиданно для себя и других он начал чувствовать магические потоки, а потом и притягивать к себе в руки, лепя из них, как из пластилина, все, что ему пожелается. Сначала это были веселые игрушки и не смертельные вещички, чтобы рассмешить товарищей по оружию, а потом он начал заклинать оружие легкими чарами, наделяя их способностями проникающей молнии, жгучего огня, гибкости воды и прочими элементами. Битвы его отряда всегда стали заканчиваться победами (ну, почти всегда) и количество убитых сократилось втрое. И через несколько лет он вступил в Школу Черной Предметной Магии, которая раскрыла в нем настоящий потенциал. Он никогда не был компаньоном, поэтому не знал до конца, что это такое, но догадывался, почему великие темные волшебники всегда ходят с ними.
   Сейчас Амбрэйз готов к бою. Он прекрасно понимал, что воин ближнего боя против волшебника (даже неполноправного) – ничто. Поэтому он решил сыграть на соперничестве двух воинов, один из которых сделает все, чтобы убить первой, а второй поможет ей того, не желая, а он пройдет между ними, тем самым, сократив момент третьего удара между первым и вторым запланированными, и закончит дело – победой. Он разбежался и отвел меч назад. Сферы полетели за ним. Он вкладывает в удар и заклятие все силы и…
   Кинжалы врезаются в тело Ялисерры, но крови не идет. Холодное оружие по рукоять входит в тело юной волшебницы, но Ниллэна ничего не слышит: ни смеха, как будто волшебнице это оружие не страшно, ни стона-крика перед невероятно быстрой смертью. Она не могла понять, что происходит. Вдруг Ялисерра покрывается черным льдом, а Ниллэна не успевает вытащит оружие, как и его с ней тоже покрывает и обездвиживает лед. Последнее, что она видит – это огненные стрелы Фивы, которые летят ей в голову.
   От черного льда отлетают стрелы, не сделав на них никакой царапины. Недоумевая, Фива накладывает еще две стрелы на тетиву, но не успевает и заклятия наложить на них, как видит, что к ней летят огненные стрелы Амбрэйза, а через мгновение ее сбивает с ног мощный поток воды.
   Амбрэйз с размаху кидает меч, за ним летят стрелы. Брошенное оружие встревает во льду, там, где стояла замороженная Ниллэна, а сферы отзеркаливаются во все стороны и чуть не убивают Фиву. Это был тот момент перелома хода боя, когда противник понимал, что враг недосягаемо непобедим. Он сложил руки перед собой.
   План Ялисерры был почти идеально просчитан (чуть-чуть и Фиву убила бы ее нетрудная уловка). Девушка вышла вперед и стала напротив Амбрэйза, всего в нескольких метрах от него.
   - Что ты теперь сделаешь, чародей?
   - Сдамся! – ответил тот. Яли не ожидала подобных слов и такой легкой победы, которую ей отдаст этот воин.
   - Хорошо, но я все разно тебя заморожу! Hiresar! – и тело чародея покрыл толстый слой льда. После этого она растопила лед в комнате и впустила все обратно.
   Косые взоры встречала она отовсюду. Ее уже недолюбливали и кое-кто ненавидел, но, когда они увидели, четыре замороженных фигуры: ее саму, стоящую изумленную Ниллэну, которая никогда не отпускала своих жертв живыми, лежащую на полу в толщах льда Фиву с испуганным лицом, спокойно и в смиреной позе стоящего Амбрэйза, - то поняли, что эта девушка слишком сила, чтобы в открытую с ней конфликтовать, и все опустили глаза вниз.
   Первый заговор полузмей, как всегда став перед Ялисеррой стройный и невозмутимый.
   - Разморозь их, и мы начнем ритуал посвящения в спутники Жизни и Смерти!
   Не прошло и десяти секунд, как трое воинов лежали на полу и их пытались отогреть огненные магии двух направлений. Каждый из них был по-своему шокирован своему поражению: Фива – из-за точной и предсказуемой изобретательности новой хозяйки, Ниллэна – молниеносной продуманности ходов и незаметных ловушек, Амбрэйз – силе водной магии. Ялисерра понимала, что вести такой отряд ей будет тяжело, но трудности – преимущество, чтобы всегда держать себя в форме и не расслаблять по мелочам.
   Чтобы провести обряд посвящения, всем пришлось подняться на поверхность Гизнамуда. Ялисерра так радовалась солнечному свету, что совсем забыла о предстоящей процедуре. Она забылась и в аромате девственной природы, в ее цветах и блеске. Нет, все-таки и в Свете, и в Жизни есть свои прелести, которые начинаешь ценить только тогда, когда потеряешь. Привлек ее внимание обращенный к ней голос Мизры, которую она тоже, по-своему, была рада видеть.
   - Приветствую!
   - Приветствую, темная сестра! – ответила некромантка. – Я вижу, что ты уже и спутников получаешь. Быстро – ниче6го не скажешь. А мне вот учиться и учиться.
   - А ты что, завидуешь?
   - Может быть, но вскоре проверим, как ты хороша на деле, а не теории.
   - Я уже показала, - отпарировала Ялисерра, но не очень умело.
   - Дала по заднице трем воинам. Нет, сестра моя, это только цветочки и мухи для таких, как мы. Я говорю о настоящих испытаниях, которые проходят Школы каждый месяц, когда Кровавая Луна, очерненная человеческими жертвоприношения, наблюдает за этим действом. Вот тогда посмотрим, на что ты способна.
   - Будет дуэль волшебников? Мы будем драться?
   - Это нельзя назвать дуэлью. Волшебник с компаньонами против другого волшебника с его спутниками. А мы с тобой не имеем права пока драться, и это случиться очень не скоро. По крайней мере, не в этом полугодии.
   - Ты все-таки пытаешься меня напугать?
   - Зачем? Я же – не даркэмпат, который умело использует это, - она уже пыталась уходить, как вдруг повернулась и сказала: - Да, научи своих спутников обходить умения эмпатов, или сама долго не протянешь.
   - Спасибо за совет.
   - Это не совет, а предупреждение. Пусть Тьма будет вечно с тобой, сестра моя.
   Яли стояла на краю скалы и пыталась почувствовать себя свободной, как птица, летящая, куда захочет, как океан, простирающийся во все стороны, как небо, находиться везде, но быть предоставленной только себе. Все приготовления еще продолжались, но ее не интересовали такие заклятия. Они были не более чем символы добровольного или принудительного рабского повиновения. Ялисерра не хотела рабов; она хотела иметь друзей в лицах своих спутников-компаньонов, которые отдадут за нее жизнь не по каким-то идиотским традициям и правилам, а лишь потому, что это будет правильно, и ради нее им будет ничего не жалко.
   «Как жалко, что мечта волшебника – это не реальность, к которой только протянул руку, и она уже осуществилась. Но, наверно, этим и должна Тьма отличаться от Света. Тьма практична, поэтому и сильна, но она не жестока и цинична, поэтому не терпит конкуренции в своих рядах. Каждый темные адепт – это враг светлому волшебнику и конкурент другому адепту Тьмы. А темная конкуренция – это звериная хватка и животные бои до смерти. Ну что ж, пусть эта мечта останется снова несбыточной. Все-таки в моей жизни мало что сбывается, но зачем жаловаться. Сейчас я волшебница Темной Воды, а недавно была рабыней вождя. Но сейчас я не могу определить, где мне было лучше: там, где меня уважаю лишь за силу и уверенность в смертельном ударе, а, следовательно, в силе духа, или там, где за простые вещи, аккуратно и умело выполненные без всякой магии, меня по-своему оценили?» - она думала и смотрела, не смотря на то, что на нее с любопытством смотрели другие взоры, почти не-живые, но и не-мертвые, принадлежащие людям, таким же, как она. Но почему они настолько разные, что не могут понять друг друга? Может, могут понять, но не хотят лезть в душу, которая во Тьме слишком темна и необозрима.
   - Ялисерра, начинаем! – предупредил ее какой-то подручный полузмея.
   - Хорошо, иду!
   Она подошла к небольшой группке собравшихся. Была начерчена символика Школы Природной Тьмы, огненно-красный и черный фениксы, обвивающие себя крыльями. Полузмей начал отдавать приказания.
   - Так как она не знает, что делает, я буду говорить во время церемонии. Ялисерра, стань со своими компаньонами в круг, вокруг этого символа, - все подчинились и стали, как было сказано. – Далее протяните левую руку вперед ладонью вниз, выставив указательный палец. Вот вам один кинжал на всех. Когда последний луч солнца скроется за горизонт, ты, девочка моя, - он обратился лично к Яли, - первой проткнешь палец этим кинжалом, и пусть лезвие три секунды побудет у тебя в ране. Затем передашь его компаньону, который будет стоять от тебя слева, а когда кинжал вернется к тебе, ты снова уколешь себя, но уже ладонь должна быть развернута вверх, чтобы Луна осветила эту кровь и признала союз четырех душ.
   «Странная традиция, основанная на полумагии крови», - подумала она и стала смотреть на закат, чтобы не пропустить тот последний луч солнца. Она смотрела и с нетерпением ждала. Может, это приятное ощущение смешивать свою кровь с другой.
   Солнце зашло, и она уколола палец. Продержала две секунды и отдала Амбрэйзу-чародею. Потом укололись Фива и Ниллэна. Кровь четырех капала на символ, и тот постепенно оживал, накапливая слепую и яростную энергию. Кинжал вернулся ей, и она смешала свою кровь с кровью тени, стрелка и чародея. Кровь смешалась, объединилась, и когда одна объединенная капля упала на двух фениксов, они взлетели, словно живые порождения магии вверх. Разлетелись и сошли в ударе, разбрызгивая ослепительной красоты темно-золотистым дождем пыль, которая осыпала только четырех отдавших собственную кровь.
   - Теперь вы будет вместе до смерти каждого из вас, и это уже ничего не изменит, даже то, что люди называют Судьбой. Идите вместе и делите все, что вам перепадет. Защищайте друг друга! Ялисерра защити своих подопечных, а вы, смелые воители Тьмы, защитите свою госпожу, не запятнав ее позор. Благословление Тьмой и Светом свершилось.
   - Как Тьмой и Светом?
   Полузмей ничего не ответил и ушел через радужный портал. Тьма и Свет, что они опять задумали?
   «Не стоит верить, что это не выльется потом тебе боком, - говорила себе Ялисерра. – Полузмей играет какую-то роль в этих испытаниях. Он же – не главная фигура в этих разыгранных сценариях, когда все почти идеально подгоняются возникшие случайные проблемы. Зачем мне сейчас понадобились компаньоны, если я еще не закончила обучения и не стала магом Школы Природной Тьмы; да я и полноправным магом Водной стихии не стала. Скорее всего, у него остались образцы моей крови, который сохранят, как ингредиент-раритет, или просто ингредиент для мощного оружия. И смешанная кровь - тоже сможет пригодиться, но уже мне. Это они тоже хотят проверить. Не знала я ритуала, поэтому его можно было воспроизвести, как угодно. Но знали эти воительницы, но молчали по чьему приказу. Потому знаю, что тут и к чему ведется?» - Ялисерре уже не нравилась игра началась с момента прибытия ее на остров.
   - Вы ничего не хотите мне сказать?
   - Нет, госпожа, - ответила Ниллэна. По выражению лица воительницы, она сама была шокирована услышанным, но потом приняла невозмутимый вид.
   «Как и следовало ожидать. Будут молчать, как рыбы. Пока у меня возникают кое-какие догадки, но их еще требует доказать достоверными аргументами. Посмотрим, удастся ли мне это или нет», - Яли приказала следовать за ней своим компаньонам и смотреть в оба. То, что за ней следят каждые двадцать четыре часа в день, она знала наверняка.



Я жду любви, как яда поверженная жертва,
Пронзающего жаром или холодом сердца,
Где остается пепел и кусочек места,
Чтобы жизнь довести до конца.
Я жду солнца ясного на небе,
Такого теплого и ласкового друга,
Чтобы отыскать дремлющий покой в себе,
Разорвать навязчивое бремя бесконечного недуга.
Я жду Луну, властительницы Ночи,
Отразившую мои желания души,
Смотревшую в мои заплаканные очи,
Прося и умоляя: «Вставай, иди, дыши!»
Я жду его, увиденного в прошлом незнакомца,
Оставшегося без имени и рода.
И если Судьба не будет так капризна, и поможет
Нам встретиться в жизни, на пути, но не у смертного одра…
   Последние поэтические стихи Яли всегда заканчивались неоптимистично и немного неудачно, как раньше. Она еще помнила ту сферу с двумя мужскими образами, которые были замкнуты там, как в ловушке, хоть она это и не почувствовала. Она помнила отчетливо ту руку, которая потянулась к ней и пыталась коснуться, преодолев эту преграду. Она все помнила, но не надеялась, что те выжили. Мало шансов. Ее вытащили и лишь чудом, и ее неожиданным даром повеления водами, которые согласились ее защищать и исцелить, она осталась жить, а те сгинули навеки. Но все же она пустила слезу, которой оплакала когда-то живой, но в большей степени придуманный ею образ ее идеала. Нечего себя сейчас мучить.
   - Госпожа! – обратился к ней Амбрэйза. – Госпожа.
   - Да, Амбр! – ответила она, но не повернулась к нему.
   - Вы не забыли, какой сегодня день? Кровавая Луна почти полностью взошла на небосвод.
   - Я все помню, поэтому и готовилась с вами и Учителем весь месяц к этому дню. Амбр, - так она называла Амбрэйза, - ты знаешь, в какой Школе будет бой?
   - Нет, моя госпожа!
   - А если честно?
   - Не понимаю вас! Что вы хотите сказать?
   - Ничего! – сразу оставила это дело Ялисерра. – Иди, зови Ниллэну и Фиву! С минуту на минуту прибудет Учитель.
   Когда Амбрэйз вышел из комнаты, Яли снова погрузилась в раздумья и догадки, которые не оставляли ее на протяжении всего второго месяца пребывания на Гизнамуде.
   «Этот ничего не знает о битвах и планах моих Учителей. Хотя я не могу открыто спросить у них обо всем, что происходит за моей спиной, поставив их жизни на край обрыва. Это рискованно, так как я останусь без серьезной поддержки. Та победа мне дорого досталась, хотя я и не поддала виду на посвящении. Никто не заметил, что применили полумагию крови, чтобы ускорить реакции темного льда и его укрепленность в десятки раз. Ладно, посмотрим, что покажет этот бой. Ведь от его исхода зависит, что они еще придумают после этого», - она услышала за дверьми легкие шаги своих воительниц, плавные, еле слышимые человеческим ухом; она ни с чем не могла бы их спутать.
   - Приветствую тебя, Учитель, - не стала она называть его вычурным титулом Dourezza, и полузмей был не против.
   - Идем, моя ученица!
   Порталом, формулу которого она получила при прохождении в Школу Природной Тьмы, вынес всех наверх, и там полузмей приказал им не двигать, даже не дышать. Вопросом, конечно, никто задавать не стал. Компаньоны Ялисерры ждали чего-то опасно или эффектно черного от адептов Тьмы, поэтому их чувства были напряжены до предела, чтобы сразу устранить хоть какую-нибудь угрозу, а адепт Темной Воды ничего не боялась и просто думала, как быстро появятся большие сгустки Тьмы и Зла, которые она ощутила еще при выходе из портала.
    - Идут! – еле слышно прошипел полузмей и свернулся на земле клубом, в один миг, превратившись в черное пятно бесформенной Тьмы. Тьма приближалась со всех сторон, и даже сверху, где небо секунду назад было светлым и звездным. От земли исходили зловония, и тянуло черным туманом.
   «Выбор?!» - подумала Яли и сразу услышала:
   - Выбирай Темная Вода дорогу из девяти одинаковых путей и иди со своими спутниками Тьмы.
   «Это уже говорил не полузмей и уже тем более не Мизра, которая в последнее время вообще не попадалась мне на глаза. Может, она тоже хочет получить особую награду за то, что не только достала такой темный экземпляр с материка, но и в чем-то помогла. Интересно, что подразумевается теперь под «всесторонним» выбором? Ловушка, обман или правда, которую трудно рассмотреть в полной Темноте? – Яли посмотрела во все стороны. Все одинаково и темно. Нет никаких указаний, направлений или подсказок, поэтому… - Поэтому и выбирать не будем», - решила она и сказала своим воинам:
   - Пошли! – и она пошла, не разбирая дороги.
   Через секунду все почувствовали, что они начали очень быстро перемещаться, но снова любые направления стирались. А когда все «остановилось» (чего ждала Яли с большим нетерпением), они оказались прямо перед гигантскими воротами, которые были сделаны лишь посредством самой черной Тьмы, которую еще видел этот мир. Они стояли перед Школой Предметной Черной Магии. Они – на северо-востоке острова, где поселения людей более густые и здесь же поселяются даже орки, гонимые своими сородичами с материка. Здесь находятся нетронутые девственные леса, которые простояли тысячи лес без вмешательства какого-либо разумного существа. Ялисерра прикидывала, что будет, если они будут драться не в Школе противника, а на «свежем воздухе» (хозяин Школы имеет право выбрать место встречи для учеников Школ).
   - Только не это! – прошептала Фива.
   - Что случилось, Фива? – спросила Яли.
   - Струсила она, вот, что случилось, - ответила, шипя Ниллэна.
   - Молчи! Говори, Фива! Что ты знаешь?
   - Я уже сталкивалась  с учениками из этой Школы. Нам, мне с Великим Диалоригом, выставили такой арсенал Мощи, что все уже подумали, что хозяин меня зарежет за считанные секунды с начала боя.
   - Что именно было и кто стандартные компаньоны этих адептов?
   - Такого слова не существует для адептов Школы Предметной Черной Магии. Они вообще редко берут себе компаньонов, потому что сами прекрасно владеют всеми видами оружия, начиная с коротеньких кинжалов, и заканчивая длинные тяжелыми мечами и копьями. Но это лишь разминка для них, обычных учеников; они владеют гораздо большим, хоть и не всем, значительно не всем, что могут сделать полноправные волшебники этой Школы. Все они теоретики и экспериментаторы, которые могут придумать новое оружие на ходу, ничего не проверяя. Будьте готовы, что наш противник будет очень серьезен, да еще и с компаньоном, который получит от него несколько хороших вещичек.
   - Боже, она решила нас страшилками напугать, - не выдержала Ниллэна. – Видела я таких волшебничков. Обычные люди, которым перережешь горло, и они подохнут. Я вот троих таких адептов убила уже в прошлом.
   - Это тоже нам пригодиться, - словно подытожила рассказ двоих воительниц, сказала Ялисерра. – А ты ничего не скажешь, Амбрэйз? – сейчас он ее, действительно, удивит.
   - Что мне рассказать? Я сам вышел из этой Школы, но не как полноправный колдун или волшебник, а лишь подмастерье. Подмастерье – это тот ученик, который не смог создать что-то грандиозно новое и все уничтожающее или все создающее, чтобы в следующие ученики Школы могли учиться спокойно, и на них не нападали враги во время учебы. Об артефактах Школы не расскажу, потому что это подставит под удар ваше горло, госпожа! Эти волшебники никогда не отступают, даже если десятки голов лягут во время невыполнимой миссии, но мы вчетвером для них – легкая добыча (пока!).
   «Как удачно складываются обстоятельства! Все это я учту и использую сегодня с общей пользой для всех!» - она, наконец, решила постучать в магическое черные ворота.
   Те беззвучно отворились и захлопнулись, пустив гостей внутрь. Ялисерра чувствовала, что тут повсюду заложены очень могущественные заклятия, которые при взрыве одного из них могут потянуть цепную реакцию и на другие, но этого не допустят, подумала она, до определенного момента. Тут собралась такая Мощь, что даже обычному человека трудно переносит темные ауры, которые уже почти покорили текущие потоки энергии. Яли провела рукой по плитке, который был вымощен весь пол внутри большого Замка, легко применив пассивное водно-магическое стирание грязи, но сработало какое-то заклятие и ее троих спутников повязало по рукам и ногам, но от нее чары оттолкнулись в разные стороны и вспыхнули на близлежащих стенах, которые были заряжены огненно-магическими потоками. Она не смогла это объяснить, но быстро подошла к своим спутниках, и их отпустило, хотя ни она, ни кто-либо другой никакого магического приказа не давал.
   - Вы что-то поняли?
   - Нет, - сказал Амбрэйз, - отгоняя от себя остатки темных спрутов. – Хватка заклятия словно ослабла.
   - Как ослабла? – спросила Ниллэна. – Но волшебники ничего не сделали?
   - Я знаю, но… Это, наверно, наша госпожа постаралась…
   - Объяснись!
   - А хочу сказать, что…
   - Все разговоры потом, гости дорогие, - произнес маг, вышедший из-за колонны. Полуэльф, сразу поняла Яли, когда увидела его лицо. Она очень быстро освоилась в расах и промежуточных рождениях. Вот так-то, откуда здесь взяться потомку «королевской» расы Крондола. – Прошу за мной! И прошу, - сделал он серьезное ударение на этом, - ничего руками не трогайте и не применяйте заклятий активного или пассивного действия, связанных с двигающими механизмами.
   - Мог бы просто сказать, чтобы вообще не колдовали, - сказал раздраженно Амбрэйз.
   - Успокойся и оставь все для боя, - сказала Яли, - но научись себя сдерживать в Школе Даркэмпатии.
   Они шли медленно, и Ялисерра понимала, что нарочно. Зверь показывал свои зубы, чтобы испугать гостей. Замок был величественный, но не богатым или изысканным. Мебель или скульптуры здесь стояли в ностальгическую память об обычном прошлом, которое имеет каждый ученик, вступивший в стены Школы Предметной Черной Магии. А вот зеркала (их здесь, наверно, было до нескольких тысяч) располагались через каждые двадцать шагов. На стенах много оружия, много амулетов, орбов, негаторов, светящегося магического оружия и оружия, созданного из чистейшей энергии темно-природной стихии. И на каждой из этих побрякушек наложено еще одно заклятие, которое сильно связано с магией крови. Наверно, только их хозяева могут снять их со стены. На потолках были сложены причудливые рунические символы, которые содержали в себе необычайно сильные артефакты, которые непонятно как вообще взаимодействовали между собой. Вся магия, темная магия воплотилась в этом Замке-Школе, где все было заряжено и все было необходимо. Ялисерра представила врага, который посмеет воевать на этой вражеской территории и попробует уйти безнаказанно.
   «Мне бы хоть десяток этих кинжалов, и Diaferra узнал, что такое темная воительница Фэйрата, сильнейшего боевого полуволшебника Тьмы?» - услышала она мысли Ниллэны, и сразу уловила мысли Фивы:
   «Не льстит себе, сестра!»
   «Да, не стоит считать ребра зверю, который еще не усмирен. Diaferra – это тайна и неизвестность, хотя, мне кажется, что еще недолго этот город таким останется для меня. Полузмей придумает, как узнать о нем больше и через меня, и через других пешек в глубокой хитроумной игре умов и жизней».
   Они прошли длинный коридор и поднялись на второй этаж, и снова пошли по длинному коридору, который, как всем показалось, был направлен на север, но через несметное количество аур чувства могли и обмануть даже самого уверенного в себе следопыта. Второй этаж тоже был подобен первому. Такие артефакты, но уже «средней» силы, и здесь все не ограничилось оружием или концентрированной энергией. Начиналось самое интересное, но это слишком рано показывают, пытаясь, скорее всего, отвести внимание от более мелкого, но важного. Далее идти оказалось тяжелее. Амбрэйза стал вытирать пот с лица и постоянно идущую кровь из носа. Он-то чувствовал куда больше остальных, научившись, подобное чувствовать.
   - Ты же – подмастерье! Закройся от аур артефактов.
   - Зачем? Мне и так хорошо! – сказал чародей. – Вспомни, как это бывает, когда все прет на тебя!
   - Как угодно, подмастерье!
   «Хорошо, он не хочет пропустить момент и понять, что нам готовят в этом складе энергетических бомб и оружия для нас. Я могу им гордиться, но, похоже, он не дотянет до боя, если я сама ему не помогу», - и Ялисерра подошла к нему поближе и увидела, что ему стало легче в некой степени, но он не стал удивляться, когда увидел ее рядом. У нее какая-то аура, но какая и какое ее назначение, пока никто понять не смог.
   - Спасибо, госпожа! – одними губами проговорил Амбрэйз.
   - Пока ни за что не благодари! – ответила она.
   Они снова подошли к лестнице и поднялись уже на третий этаж. Ялисерра лишь взглянула наверх и, несмотря на молчание их провожатого, поставила водную защиту вокруг своего отряда. Полуэльф встревожено замахал руками.
   - Уберите немедленно заклятие! Уберите!
   - Там есть неописуемая Мощь, которая сломит волю и силы моих спутников. Они не выдержат восхождение наверх. Это не по правилами боев между Школами.
   - Я знаю, но нам нужно пройти несколько метров и переместиться, но… - Полуэльф был немного обеспокоен. Его взоры смотрели по сторонам, словно он ожидал неожиданного удара. – Вы убьете всех нас, если сейчас же не опустите водный щит. – Ялисерра чувствовала, что тот готов сам поставить сферу-барьер, который в несколько раз будет сильнее, чем у нее.
   - Нет, - упрямо, но с толком и своими аргументами возразила она. – Перемещаемся немедленно, или… Или я сама найду способ, как выбраться отсюда, и даже эти вещички меня не остановят.
   Девушка пыталась показать бесстрашие, и это у нее получилось. Полуэльф быстро сообразил, что с такой гостьей, необыкновенной ученицей, ему не получиться играть задуманную роль. Он открыл портал, быстрее одного мига, и, наверно, еще быстрее телекинезом затолкнул всех в водной защите внутрь, и зашел сам. Ялисерра почувствовала перед самым закрытием портала, что что-то ударило вслед за ними, но не успело уничтожить свою цель.
   «И что вы об этом думаете, Учитель?»
   «Думаю, что она потихоньку понимает, что с ней играют, но не понимает еще, откуда направлен главный удар. Нет, даже не удар, а поток, который или уничтожит ее, или возродит в новой Жизни, которая еще больше приблизит ее к Водной Сущности внутри нее».
   «Почему вы уверены, что нужно работать еще с этими адептами, чтобы открыть ее потенциал?»
   «А нам больше ничего не остается, как только так поступить. Неужели ты думаешь, что, открывшись ей еще в Орфоше, мы бы заставили обычную девчонку последовать за нами и наивно думать, что она сделает это с потрясений для своего сознания. Ее нужно подготовить, что мы и делаем. Время – хоть и ненадежный, но пока наш союзник. Давай его использует сполна и с пользой».
   «Хорошо, о Великий».
   То место, куда все переместились, находилось на восьмом этаже Замка (хотя с первого впечатления не скажешь, что Замок такой высокий). Больше Полуэльф не произнес ни слова и быстро привел их маленькой двери, на который была вычерчена большая каллиграфическая руна ;, смысл которой Ялисерра почти разобрала еще в своей Школе, когда проходила с учителем значение умиротворенной стихии и спокойной. Оказывается, это совершенно разные состояния энергии в магическом мире. Тонкий крюк сверху – это умиротворенная волшебниками стихия, а более изогнутый снизу – это нормальное спокойное состояние стихии, а что значит точка между ними – девушка еще не поняла.
   - Заходите и ничего не бойтесь, - сразу, как бы предупреждал провожатый.
   - С вами тут не побоишься, - сказал Амбрэйз.
   Провожатый ушел молча назад, презрительно косясь на оставшихся, но Ниллэна пресекла этот взгляд, показав ему один из своих любимых кинжалов в бою – три плавных изгиба с заостренными шипом на рукоятке, который был смочен редкий перлаконским ядом.
   - Заходим! – сказала девушка и первая шагнула вперед, открывая дверь, не боясь, что там будет очередной сюрприз Тьмы. И, действительно, сразу за дверью находился недалекого перемещения портал, который не перемещал на расстояния, а давал возможность переходить телам из одного измерения материи в другое.
   «Все-таки война на чужой территории, - подумала Ялисерра, - если не победим, нам могут запросто прикончить здесь, и никто не вспомнит, что я устроила где-то там под островом два месяца назад. Будем воевать сложено и быстро, чтобы враг не опомнился, а тактика наша – импровизация, которая поможет, чем та же подготовка с множеством продуманных вариантов».
   Они переместили и оказывались снова возле Замка, но уже в нескольких десятках метров севернее и в полуастральном состоянии, когда все покрывала муть, без магического зрения можно было увидеть любой природный и темный поток, свободно текущий из одно части мира в другую, невообразимую комбинацию их смешиваний и такого всего прочего, неизвестного и увлекательного. Девушка Темный Вод увидела, что неподалеку стоят двое: юный чародей, невысокий, в обычной походный одежде, безоружный, и второй с двумя кинжалами и еще дюжиной за пазухой. Предметник Черной Магии и Метатель Кинжалов… Что достойная встреча, но ей хотелось бы увидеть что-то более устрашающее, хотя не стоит оценивать врага под первым впечатлением. Вариантов проиграть много, а чтобы выиграть, лишь один.
   Юный чародей сделал приветствующий жест и резко перешел к боевому заклятию, когда сила плотно сжимается не вокруг заклинателя, а вокруг его врага, чтобы закрыть им дорогу к отступлению и парализовать некоторые способности. Ялисерра ждала подобного и сразу отпарировала подобную ловушку обычными водными потоками, которые растворили в себе и ослабили саму основу чар. В ее руке появились три ледяных стрелы, которые она бросила Фиве и сказала: «Заряди чем угодно и выведи из строя его компаньона». И потом она применила легко заклятие разделение воды на темную и светлую, чтобы на время заставить врага задуматься о ее силе, что у нее, несомненно, получилось, а сама тем временем наделила Ниллэну тонким, почти незаметным ледовым доспехом, который покрыл все ее тело, но не мешал движением воительница, и сказала: «Вперед, но без смертей!»
   Враг ударил снова, но это уже были активные артефакты, которые ему, наверно, разрешили применять в этом бою. Два орба, в которых были заключены демоны предлавного слоя в земных недрах. Ничего отвратительнее Крондол еще не видел. Двуногие, немного разумные, с силами, от которых нужно защититься или просто уничтожить. Ялисерра приказала Амбрэйзу остановить их на расстоянии и не подпускать к остальным компаньонам, пока они не выполнят задание, хотя она понимала, что компаньон не сможет справиться с таким порождением Природы и Хаоса, но у нее не было выбора. Время она выиграет, а потом поможет остальным. В противном случае, они все узнают, что такое позорное поражение.
   Ялисерра, ученица Темных Вод, сделала пасс в виде руны ;, и мысленно послала ее вперед, разделяя видимое пространство на две половины текущей вверх водой, обычной, самой обыкновенной, которая вообще может существовать. Между демонами и Амбрэйзом оказалась преграда, которую те не сразу обойдут, а руна взорвется именно там, где необходимо и когда нужно. Девушка создала вокруг себя водную защиту и пошла вперед, на врага с голыми руками. Магия уничтожить только магию, а оружие – ничто, по сравнению с той силой, которая теплилась и вырывалась из нее в испытаниях. Она не проиграет. Она не должна проиграть. Это не гордость, это не высокомерие. Это просто то, что дает ей уверенность, что драться нужно везде до конца, а если не драться, то обходить препятствия, если они захотят этого. Сейчас она была – сплошным набором инстинктов, потому что видела, что вся ее волшба не произвела должного впечатления на компаньона предметника. Он гадко улыбался и уже вскинул руку, почти мгновенно, бросив в ее один кинжал, но в ее щит попало сразу три.
   «Ух ты, он – не только метатель ножей, но и прекрасный трансморгификатор внешней энергии, то есть умеет клонировать энергию в нужную ему форму. Неповторимое умение, если ты один в бою против нескольких. Он, по-моему, и сам может приобретать любые неживые формы и предметы. Да, я понимаю, почему он сейчас с этим чародеем, но как этому чародейчику удалось победить такого компаньона?»
   Девушка делала пасс за пассом, водой в воздухе рисовала несколько рун одновременно, сливая их в одно целое. У нее было время. Ниллэна уже добралась до Метателя Кинжалов и схватилась с ним в смертельной схватке, показывая пока малое, на что способно это убийственное и прекрасное тело воина-тени. Фива стрельнула одну стрелу, зарядив ее огненной бомбой, в чародея, заставив его откатить в сторону и сэкономить свои артефакты и предметы магии. Амбрэйза черпал силу отовсюду и даже из своей госпожи, чтобы создать такую сферу энергии и концентрации, которая одной бы аурой смогла отпугать бесстрашных демонов. Она наблюдала за всеми и чертила, готовила и спешила, как никогда в жизни. Времени мало, очень мало… так мало, что…
   Метатель ножей прыгнул, преобразив свою ногу в длинное и очень острое лезвие, и в прыжке задел Ниллэну, которой оцарапало бок и почти уничтожило ледяную броню. Та спокойно отошла и начала постепенно отступление, зная, что так она еще отвлекает противника, хотя тот уже бросил заклятие, которое остановило вторую ядовитую стрелу Фивы, но третья стрела угодила ему в запястье, и пробило его насквозь. Компаньон закричал, и тогда сделала последний и сокрушительный рывок Ниллэна, намереваясь закончить свое задание, как ее нож угодил в кожу телепортированного демона, который зарычал и ударил Ниллэна. Воительница почти потеряла сознание, но еле встала на ноги и снова начала отступать. Фива посылала десятки стрел, по три за один залп, заряжая их, чем попало, чтобы отвлечь от раненной «подруги». Амбрэйз был еще не готов, но уже все чувствовали, что его сферы полна Неописуемой Мощи всесторонней, кроме огненной и земной, Силы, но и его силы подходили к концу. Он еще готов был сам себе пустить кровь, чтобы продержать еще несколько мгновений. Темно-зеленое сияние  засверкало во всю, но еще необходимо время, еще несколько секунд. А водная граница между ним и вторым демоном рухнула под тяжестью негатора чародея-предметника, и демон с легкостью рыси прыгнул на Амбрэйза.
   Ялисерра видела критический момент сражения, когда все решает лишь мгновение. Чародей приказывает отойти своему компаньону назад, а сам достает четыре сферы и разбивает их, бросая в тело демона. Белый, красный, зеленый и сизый туманы, обволакивают создание Полухаоса, трансформируя его в новое, более совершенное существо, которое породила Чистая магия мира и разума.
   - Это несправедливо! – услышала Яли крик Амбрэйза.
   «Этому чародейку кто-то помогает, а это строжайшее нарушение всяких правил ученических дуэлей. А если и это придумал мой учитель… Тьфу! Я уже параноик с этими планами на счет меня самой».
   Существо рычало и трансформировалось… Ниллэна лежала на земле и тяжело дышала… Фива тяжело натягивала свою, скорее всего, последнюю стрелу. Амбрэйз поднял над собой сферу… Второй демон уже налетает на него. Компаньона чародея нигде не видно, но он что-то готовить. Сам чародей стоит и смеется. А ее сплетенная мысле-, мета- и физическая интерпретация одной и тоже руны готова в совершенстве, и она ее применяет, с полной эмоционально окрашенной яростью, которая еще больше забирает у нее сил. Это вода, яростная, неспокойная, находящаяся сразу в трех состояниях: горячая, нормальная и холодная вода, заостренные шипы льда, обжигающий водяной пар, - которая идет вперед, не пытаясь обогнуть ничего впереди.
   Сфера Амбрэйза ударяет в демона и приникает в него, и существо отлетает и его смывает водой, протыкивая льдом и обжигая паром, варя в кипяченой воде. Сфера взрывается, и остатки демона текут за течением. Вода накрывает трансформирующее существо и начинает вливаться в него, почти не останавливаясь. Ялисерра пыталась перенасытить утробу этого создания, а если не получиться, то разорвать его изнутри своей стихией. Девушка темной водой притянула к себе своих компаньонов.
   - Фива, помоги сначала Ниллэне, а потом Амбрэйзу! – короткий приказ, и она снова применяла заклятия, которые трансформировали уже ее в водную Элементаль. Нет, она не превращалась в Водную сущность, как когда-то в Орфоше. Она становилась на один уровень со своей стихией, растворяясь на время в ее потоках, но не подчиняя ее.
   Ее руки заледенели и превратились в подобие ледяных когтей, которые пробьют все, что не попадись им под руку. Она шла к чародею, уже не думаю, где же компаньон. Если даже он захочет, то пусть воспроизведете оружие, но (она была в этом уверена) у него не хватит для этого ни времени и уж тем более сил. Водные губами она произнесла, находясь в трех метрах от жертвы:
   - Если здесь можно сдаться, то проси этого!
   - Никогда! – и он вытащил черный кинжал, которым попытался ее проткнуть.
   - Черный иссушающий атамэ, - полуутвердительно сказала Ялисерра и нанесла удар и нанесла удар по ногам чародея, отсекая одну и сильно повреждая другую. Она понимал, что этот бой – не представление и все должно был вживую. Здесь ученики учатся убивать и выживать, а не показывать свои бесталанные умения другим Школам. – Сдавайся, или я нанесу второй удар, но уже по рукам!
   - Нет! – ответил тот.
   «Я не хочу его убивать, но злейший и пожизненный мститель мне не нужен. Лучше сейчас я отправлю его в Небытие, чем потом он подкараулит и меня, и моих воинов», - она наносит удар, но вдруг услышала звук падающего тела, и это ее останавливает. Водная Элементаль поворачивает и видит мертвого компаньона чародея с пробитой стрелой шеей. Наконечник торчит впереди горла. Фива опускает дрожащими руками лук, и снова приступает к лечению Ниллэны и Амбрэйза.
   - Ненавижу! Ненавижу! – слышит она крики чародея. – Ты убила моего брата!
   «Брата? Тогда все понятно! Что ж, тогда мне точно придется тебе убить», - подумала она.
   - Ты тоже умрешь!
   Он связывал тело и кровь с каким-то заклятием и произнес: «Reasig!». Ялисерра не нужно было понимать, что он задумал. Это жертвенное заклятие Смерти, бомба замедленного действия. Яли заморозила его, несколько притормозила ход заклятие и толкнула его в существо, которому оказалось мало только энергии ее заклятия. И отбежала к своим, готовая прикрыть их в любой момент, любым щитом.
   Лед треснул, тело освободилось от сдерживающих чар. Произошел огненный взрыв, который задел чудовище и коснулся его внутреннего ества. Огонь поглощался и почти не стал распространяться, даже не дошел до Яли и ее спутников. Но чудовище было жив, и, похоже, оно собиралось еще драться. В его когтистых, слишком длинных пальцах забрезжило множеством маленьких даркболов и даркфлешей. Этот оскал не сулил ничего хорошего.
   «Мне нужно еще и с ним справиться?» - Яли выставила руку перед собой, но…
   Но защищаться ей самой не пришлось. Вокруг чудовища появилось четыре чародея-предметника, трое мужчин и одна женщина с огненно-красными волосами. В руках каждого из них покоился серый посох с различными драгоценными камнями: голубой сапфир, желтый топаз, темно-фиолетовый аметист, красный рубин.
   - Оставь, ученица Темных Вод, это уже наша проблема… - сказала женщина, и они все размахнулись, ударив одновременно по чудовищу. Она увидела, как чудовище с боязнью сжалось, и из него потянулась вся накопленная энергия. Это были мастера своего дела. Эти волшебники могли тянуть энергию и силу не только из окружающей среды, но из живых существ, легко вытягивая все, что им необходимо и нет. Яркая вспышка -  и чудовище пропало. Посохи ударили по земле, и камни на посохах ярко осветились, отдавая выкачанное. Ялисерра не стала защищаться. Что они ей сделают?
   - Идем, ученица Темных Вод! Ты победила справедливо!
   «Лучше пойдем без остроты в словах. Пока у меня нет сил, чтобы дерзить таким особям Тьмы».
   - А как же два моих компаньона?
   - О них позаботятся, а лучница Фива останется вместе с ними. Идем, у нас нет времени на разговоры.
   Яли последовала за ними с неспокойным сердцем. Она не ожидала такого поворота. Сейчас, когда пыли и азарт боя спал, она смогла оценить ситуацию, которая сложилась во время бою. Как в руки ученика, который проучился в Школе Предметной Черной Магии один год, попали такие необыкновенные вещички. Тем более, что против них выставили именно братьев, смерть или поражение одного из которых приведет к решительным и смертельно опасным действиям другого. У них был союз с кем-то, но об этом не подозревали остальные Мастера этой Школы, или не вмешались бы до того момента, пока я сама не усмирю этого трансформированного демона.
   «Было бы легче, если бы за этим стоял только мой учитель, но это он, хотя отчасти он использует и эти события, проверяя что-то для себя. Я его не виню. Он – теоретик, хоть и жестокий, циничный, расчетливый. Хочу узнать, что будет дальше, когда мне подсунут более обученного противника, но не из ученического состава, а, например, подмастерного. О полноправном я даже думать не хочу, - у нее разболелась голова, и по телу прокатилась прежняя общая слабость, но не такая опасная. – Будем ждать следующей Кровавой Луны».
   Четыре чародея вели ее не только физическими коридорами, но и несколькими магическими путями, которые открывали им посохи, когда они подходили к определенным местам на втором, пятом и шестом этажах. Проложенные заклятием нити должны были запутать дорогу наблюдателям. Ялисерра заметила, что многие амулеты и вещи на стенах привели в активное и полупассивное действие. Школа стояла на ушах, но особой метушни никто не показывал, хотя все и спешили оградить все своими чарами. И она могла понять, почему. Кто смог незамеченным пробраться сюда и подговорил одного из самых лучших учеников первого года уничтожить неопытную волшебницу Школы Природной Тьмы, да еще с такими артефактами, которые не могли не заметить охранные чары?
   - Куда мы идем?
   - Ни слова! – говорила всегда только красноволосая чародейка.
   Ни слова – та ни слова. И что дальше они сделают? Чем она тут может помочь? Хотя поможет всяким, если они поняли, что покушение было направлено именно на нее.
   Через секунду-другую они перескочили с одного магического пути на другой, не делая остановки, что осложняло точное определение их месторасположения, и оказались за пределами Школы. Они переместились туда, куда и стоило ожидать. Она стояла перед статуей светловолосого эльфа с двумя ритуальными кинжалами, которые засветились сразу. Маги переглянулись.
   - Мы так и думали!
   - Что? Что вы думали?- и подумала: «Неужели покушение?»
   - Это не покушение, но кто-то намерено вторгся в нашу обитель, чтобы померить с тобой и твоими компаньонами силами, ученица Темных Вод, и мы думаем, что они достигли, чего хотели.
   - Кто и чего хотел от меня?
   - Не спрашивай это у нас. Наша магия спасовала перед такой скрытой магией извне. Такая черная и такая необузданная одновременно, но сумевшая пройти там, где никто не проходил.
   - Это где?
   В ответ молчание.
   Ялисерра снова взглянула на статую, и она ее глаза осветили темно-красными зрачками.
   - Мы поняли, о Великий. Уходи к себе и больше никогда не подходи к этой статуе, или тебе не миновать гнева нашего Наставника. Твои спутники присоединяться к тебе потом. Иди, найди своего Учителя и расскажи ему все, что произошло. Пусть он тоже подумает, кого он подобрал в орчьем поселении.
   Девушка открыла портал и переместилась в свою лабораторию, и стала ждать, когда ее спутники окажутся перед ней. Прошло несколько часов, и открылся портал. Из него вышли, поддерживая друг друга, три ее спутника. Хуже всего досталось Ниллэне, которая получила значительные физические и магические повреждения. Каждому из них был дан какой-то медальон с исцеляющими истоками энергии, которая будет постепенно восстанавливать их организм. Две воительницы объяснили Ялисерре, что это такой обычай – победителю и его спутникам свое почести и помощь в исцелении ран.
   Девушка Темных Вод не стала ничего спрашивать и отложила все мысли до встречи со своим учителем.



   Пролетел еще один незаметный месяц на острове Гизнамуд. Много бессонных ночей, которые провела Ялисерра за книгами и свитками-пергаментами, и манускриптами помогли ей, наконец-то, выучить Dourezza и более свободно подбирать литературу для запоминания. Но она не только училась и запоминала мельчайшие детали изобретенных еще в далекой древности заклятий, но и придумывала свои (хотя это было сложно, так как многое уже было открыто и доведено до абсолютного предела), а в свободное время она все вспоминала бой с чародеем и его братом-компаньоном и думала, кто ей подсовывает ловушки и постоянно испытывает ее силы. Ее также удивляло, что Амбрэйз смог брать из нее силу, но потом поплатился более сильным магическим ударом. Нет, может он сильнее, чем обычный подмастерье, но тогда почему он не показал этого в бою с ней, почему скрыл. Не для того, чтобы стать просто компаньоном? А гордость, достоинство и честь – для него ничего не значат? Нет, Яли никогда в такое не поверит. Это игра, простая и ловкая игра, но не спутников, не учителей, ни каких-либо приближенных. Она чувствовала, что играющие Разумы этой шахматной доски ставят ее, как королеву, в самые безнадежные ситуации, чтобы она смогла выйти победителем, и попасть в другую подобную ситуацию.
   «Нет, не могут быть они настолько пророками в этой игре. Откуда им было знать, что я выберу именно это направление, и что будь это бой, например, через семь Кровавых Лун, мне бы попался такой же чародейчик. Или у них несколько подставных лиц среди учеников, и они все находятся в разных Школах и поселениях по всему острову? Так получается, что и доверять здесь некому, даже… - она подумала о спутниках и сразу откинула эти мысли. – Нет, им доверять я обязана, или немедленно прикончу на месте одного за другим. Но я добьюсь скоро своего и раскрою все карты, которые побьют лишь мои козыри. Будьте уверены, - сказала она Неизвестности, - мы еще сыграем на моих правилах…»
   «Может, нам на время отступить от этого плана и отдать ей расслабиться. Она уже подозревает».
   «Она слишком умна, поэтому и подозревает, но расслабить Ее Силу – значит, начать все сначала, а это еще больше кропотливой работы и сил. Нет, будем продолжать. Тем более, она никогда не выйдет на нас. Пока свидетелей нашего присутствия на острове  осталось всего лишь пятеро. Это так мало, и не факт, что они когда-нибудь не встретят, если не считать боев между Школами и их учениками».
   «Она узнает…»
   «Узнает, но когда будет уже поздно, и мы закончим все свои планы».
   За один день до Кровавой Луны Ялисерра снова собрала свой отряд и решила обсудить предстоящий бой. Она обсудила также ту проблему, которая возникнет, если следующей Школой окажется Даркэмпатия. Если это так, то пусть они сразу избавятся от душевной боли и проблем, которые ее обостряют. Девушка подозревала, что следующая Школа должна быть сильней предыдущей в несколько раз, и это должно было стать закономерность.
   Вечером, во время Кровавой Луны, они повторили «выбор сквозь Тьмы» (конечно, Школа Предметной Черной Магии сразу исключалась), и оказались перед Вратами Школы Некромантии. Все спутники глубоко вздохнули, и она почувствовала, что они рады. Некроманты – хоть и опасные противники, но во многом зависят от внешней Тьмы, которая дает им энергию через кровавые жертвоприношения, хоть ученику этой Школы будет дарован резерв, чтобы бой не закончился мгновенно, одним лишь заклятием.
   Врата Школы перед ними отворились, но теперь вышли к ним. Юная, беловолосая девушка с черным посохом без драгоценного навершия, с ритуальным ножом слева на поясе, с череповидным амулетом на шее. Рядом с ней два компаньона, но пока Ялисерра не знала их специфику боя.
   «Что ж, рассчитывая, что в первой Школе применили все меры предосторожности, то и здесь об этом побеспокоились, но, как обычно, рассчитывать на удачу я не буду. Это глупо и нелогично».
   - Приветствую тебя, темная сестра, - сказала Ялисерра. – Наш бой начнется за пределами твоей Обители.
   - Да! – ответила та, ангельским и чистейшим певчим голоском. – Мои наставники попросили, чтобы мы взялись за руки, а наши компаньоны, тоже взявшись за руки, образовали вокруг нас круг и посмотрели вверх.
   Яли переглянулась со своими воительницами. Правда, такое уже было с ними и ничего ужасно и коварного в этом нет.
   Они взялись все за руки, и секундой позже под их ногами открылся черный портал, куда они все провалились. Ощущение полета сопровождалось их пять секунд, пока не бросило на землю с высоты пяти метров. Не все удержались на ногах. Ялисерра осмотрелась – большое кладбище.
   - Готова ли ты мне дать полминуты, чтобы приготовиться? – просила девушка.
   - Готова! – сказала Ялисерра, чем проявила грубейшую нелогичность в этой ситуации. Если некроманту дать колдовать, то он не остановиться, пока поблизости будут свежие жертвы для ритуалов и много скелетов, зомби и трупов, которые можно тормошить. Ее компаньоны никак на это не отреагировали. Наверно, у Ниллэны и Фивы были такие же благородные хозяева.
   «У нас полминуты, чтобы самим подготовиться, - мыслеречью обратилась она к своим. Кто-нибудь раньше сталкивался с этими адептами Неупокоенности», - столь специфично назвала Ялисерра своего оппонента.
   «Когда-то было дело, - сказала Фива. – Но я тогда была бесполезна, как и во многих случаях, меткая стрела против мертвой ходячей плоти. Во всех боях я стреляла огненными и воздушными стрелами, чтобы на время отбросить зомби, пока мой хозяин не подберет нужных чар и слов. Но не надейтесь на мне, моя госпожа. Я здесь бесполезна».
   «Это уже мне решать, - сказала Ялисерра скромной Фиве и обратила к остальным: - А вы что можете сказать?»
   «Почти тоже самое, госпожа, - говорил уже Амбрэйз. – Нужно много огневой мощи Темного Огня. Такого количества в моих амулетах у меня нет, чтобы успокоить все это кладбище, да и сил мне не хватит. Тем более, мне кажется, что эта юная особа с тем черепом может не только зомби, гончих и драконов поднимать из-под земли, но и что-то еще страшнее, чем просто трупы».
   «Откуда ты знаешь, что здесь есть костяные драконы. Кладбище ведь молодое на первый взгляд», - возразила Ниллэна.
   «Оно может быть и даже юный. Не от возраста зависит стадия неупокоенности, а от энергии, которая вливается в мертвые кости и тела в земле. Я – чародей-предметник. Любой неупокоенный для меня – ходячий неразумный предмет, который содержит в себе энергию для моих ритуалов, но ее мне тяжело извлекать даже ради эксперимента. Я сталкивался с зомби и гончими, но в этом кладбище я чувствую гораздо большие сгустки энергии и Тьмы, поэтому с уверенностью скажу, что встречи с темными костяными драконами нам не избежать».
   «Твоя очередь, Ниллэна».
   «Я скажу то же, что и моя сестра по оружию. Оружие здесь не поможет. Нужно очень сильная чародейская стихия, которую наложат на мое оружие, или лучше, чтобы это была чистейшая и злейшая Тьма, которая одновременно привлечет их внимание на меня и также лучше поможет с ними справиться. А так я с Фивой для них безобиднее маленьких котят, который собираются использовать в кошачьем гримуаре».
   «Бесполезный компаньонов не бывает, хотя я понимаю, что воевать с неупокоенными обычным оружием бесполезно. Что ж, у меня на примете другая тактика ведения боя. Но все по ходу боя, - сказала она. – Смотрите, наша некромантка готова заклинать», - и все повернулись на север, куда медленно отошел Поднимающий адепт Тьмы и Зла.
   Ялисерра могла поклясться, что услышала, как под землей что-то заскреблось и застонало. Этот звук перешел в заутробный вой, а потом все почувствовали толчки, ощутимые и видимые. Земля трескалась. Небольшие могильные плиты, сделанные вручную из обыкновенного камня местными жителями (на большее здесь не хватало ни времени, ни денег), разрушались, проваливая в раскрывающиеся пропасти. Кое-где когтистые морды и лапы вырывались наверх, разбрасывая комки земли и грязи. Из выпотрошенных могил тянуло гн6илью и вонью, от которой слезились глаза.
   «И долго я буду так стоять? – подумала Яли и заклинала: - Seryiu ice!»
   В ее руке собралась водная холодная сфера, которая волшебница бросила в первого поднявшегося на костяные ноги зомби, и заморозила его, до сухого льда, покрыв каждый сантиметр тела.
   - Фива, огненную взрывную стрелу!
   Стрелка со стажем не стоило просить дважды. Она вскинула лук, наложила на тетиву стрелу, закляла ее и стрельнула. Ее точное зрение не дало бы ей промахнуться. Замороженного зомби разорвало на части. Его тело и Тьма не выдержали резкого перепада температур и разрывающего эффекта заклятия.
   - Амбр, ты владеешь хорошо телекинезом?
   - Еще никто не заявлял, что плохо.
   - Тогда… Фива стрелял без моей команды и так быстро, как можешь, не целясь, по две, три или четыре. Амбр, направляй стрелы в цели. Ниллэна, сними тот черепок с нашей соперницы.
   - А если те окажутся боевыми полуволшебниками или трансморгификаторами?
   - А это тебя остановит? – риторический полуутвердительный вопрос ее хозяйка.
   - Мне ничто не остановит, моя госпожа!
   - Амбр, создай ей темные клинки. Иди, Ниллэна, может быть, исход этого боя зависит от ловкости твоего искусства воина-тени, - Ялисерра не врала и понимала, что все сказанное на девяносто процентов злая реальность.
   Ниллэна с кинжалами Амбрэйза побежала налево и столкнулась с первым зомби, но ученица Темных Вод больше не смотрела за ней. У нее работа здесь. Она подняла руку и снова громко прокричала: «Seryiu ice», призывая столько холодной темной энергии воды, чтобы это на время остановило даже невозмутимых гончих. Зомби просто вертелись на одном месте, зыркая невидящими глазницами. Пока костяных драконов не было видно. Не сказать, что это преимущество и недочет врага. Опытная некромантка вложила слишком много в первые две стадии неупокоенности, что не гордиться ее успехами этими достижениями, нужно быть из неосведомленным невеждой или глупцом, который не знает пределов чужих сил.  Ялисерра собирала многое, но расходовать она должна не все. Она посмотрела на Амбрэйза и увидела, что он готов не только работать телекинезом со стрелами Фивы, но и с ее собственными чарами.
   «После первого моего заклятия – тяни мою силы на себя и материализуй во что угодно», - приказала она.
   Она не рассказала об этом Ниллэне и Фиве лишь потому, что ей нужна максимальна отдача от ее воинов, которая возможна лишь при осознании их необратимой гибели без использования «второго дыхания». Глупо – неважна, но так они хотя бы не расслабятся и выложатся по полной, почти отдав за это свою жизнь. Впрочем, это их работа – отдавать свою жизнь за нее, пока она не имеет права требовать этого от них. Она сама должна их любой ценой защитить.
   Собранная энергия образовала десятки энергосфер воды, которые разлетелись, и с точностью ударили в каждого в радиусе десяти метров, заморозив мертвую плоть. Гончих ударилось задержать, но из ледяной клетки они быстро выдрались, хоть и оставались на время оглушенными. Итак, теперь дело за Фивой и Амбрэйзом, а ей нужно отгонять настырных гончих, пока некромантка не отступить. Ялисерра искала ее взглядом и нашла, но уже без напарников. Если они столкнулись в бою, то можно им только посочувствовать. Ниллэна – хоть и несдержанный и яростный воин, но ее смерть также верная, как и острота закаленного лезвия кинжала.
   «Теперь уничтожим гончих», - сказала она и ударила потоком ледовых игл и шипов, которые пролетели густым потоком в радиусе двух метров. Они ломали темные кости, и превращали машину убийства в изломанное изрешеченное дергающее существо, ни на что не похожее. Погибло больше двух третей гончих, но, учуяв кровь из носа, которая пошла сразу за заклятием, они побежали еще быстрее. Три гончих оказались в двух метрах от Фивы, но брошенные темные ножи Амбрэйза оборвали неестественную жизнь после смерти. Чародей бросил Ялисерра полупрозрачную ледовую сферу и упал на одно колено. Его силы на пределе, но бой еще не закончен. «Держись! - хотелось ей крикнуть. – Держитесь все!» Время почти остановилось, когда она применяла второе заклятие, которое стало предельным, по сравнению с первым. Эта сфера льда были минибомбой, которую ученица Темных Вод бросила вперед и взорвала. Вся жидкость, которая находилась в кладбище, заледенела и объединилась, чтобы обрушиться на оставшуюся кучку костяных гончих. Последнюю гончую Фива уничтожила своей огненной взрывной стрелой.
   «Ниллэна, вперед! Теперь вся надежда на тебя», - подумала Ялисерра. Нет, у нее еще были силы, но она видела, что некромантка готовит уже свой новый удар с помощью черепа на шее и кровавого ритуала с несколькими котятами, непонятно как попавшие в самый эпицентр битвы. Ее компаньонов так и не было видно.
   «Прятаться тут негде, поэтому я пойду с голыми клинками», - и сразу на нее напал первый зомби. С обычным оружием, ее любыми кинжалами и эльфийскими клинками, она давно бы попыталась отступить и взобраться на какое-то дерево, чтобы придумать, как испотрошить ходячий труп, но так как у нее было особое оружие, то страх перед этим существом несколько отступил. Она знала, как оно собирается нанести удар, какая у него будет хватка… Она знала о них все до мелочей, поэтому и сделала выпад «Siana gerra» (Покоренное верховенство). Она удобнее перехватила кинжалы, лезвие которых на солнце стало еще черней, и сделала обманный выпад, сразу падая ниц перед зомби и нанося два одновременный удара по ногам. Скрежет, искры, большое сопротивление мертвого праха, но нижние конечности, чуть выше колена перерубило пополам. Она резко подскочила и ударила ногой по черепушке, и она откатилась в сторону.
   «Теперь ползи куда хочешь, дружок», - сказала она и побежала дальше, легко проскочив между двумя другими неупокоенными, которых заморозила сфера Ялисерры.
   Она было несказанно рада. Это был ее первый поверженный, хоть и не до конца уничтоженный костяк Тьмы. Она чувствовала себя сейчас на высоте. И эта высота была неизмеримой и всегранной. Она убивала людей, орков, редко нимф, почти одолела одного восточного эльфа, но никогда не думала, что ей хватит смелости сразить с неупокоенных и одолеть его, отбив его безмозглую голову. Если они победят и сегодня, то она клянется Кровавой Луной, что она отметит этот день как следует, собрав всех своих собратьев и сестер по оружию.
   Но дальше не пошло все так гладко, как она предполагала вначале. Сначала ей пришлось убегать от гончей, которую не уничтожило ледово-игольчатым дождем, а потом со всего размаху ударить ее кинжалами по челюсти, разнесся ее на маленькие кусочки, но оцарапать кожу этой твари все-таки удалось. Ниллэна не чувствовала мертвого холода, который всегда сопровождался внесением трупного яда от укуса неупокоенными, но яд, несомненно, уже в теле, но пока не в кровеносной системе. У нее пока есть время, чтобы закончить задание и излечить рану.
   Она подходила справа к жертве, не скрываясь и не пытаясь подходить тихо. Зачем, если они, компаньоны некромантки, только и делали, что следили за ней.
   - Эй вы, молчаливые ублюдки, сразимся, если кишка не тонка!
   - Сразимся, потому что не тонка! – отпарировала они одним голосом и прыгнули вперед, ловко трансформируясь в черную гигантскую кошку и серого с двадцатисантиметровыми клыками волка.
   «Вот черт, звериное перевоплощение!» - Ниллэна сразу оценила свою остроту возникшей проблемы.
   Воин-тень должен обладать звериными инстинктами, которые обязаны мгновенно срабатывать. Нужно иметь необычайную кошачью ловкость и грацию, сокрушительную силу медведя и жестокостью, с которой волк нападает и рвет жертву. Воин-тень должен быть тихим хищником, который подкрадывается незаметно и неслышно, который догонит свою цель любой ценой. Ниллэна знала каждую заповедь Истинных Теней Тьмы и была готова применять их в бою с любым разумным и двуногим созданием. Но звери? Как сражаться с ними? Инстинкт против инстинкта, ловкость против ловкости, грация против грации, сила против силы.
   «Будь он один, я бы победила, но вдвоем они меня одолеют. Мои кинжалы хороши, но та сучка могла подкинуть им больше сил, чем мне моя госпожа, - подумала воительница. – Ну, ничего, выкарабкаюсь. Все-таки человек смог и без магии приручить зверя и посадить его в клетку».
   Она первая прыгнула в стремительном выпаде на черную кошку, считая, что, убрав сначала ловкого противника, ей будет проще убить жестокого и свирепого. Животное отпрыгнуло, и ему хватило доли секунды, чтобы развернуться и кинуться на воительницу, чего та и ожидала. Ниллэна падает на спину и выставляет один кинжал вверх, а вторым ударяет под углом сорок пять градусов полуокружностью, отгоняя оскалившегося волка и вспарывая живот черному зверю. Животное заваливается и стонет, чуть не задавив своим весом Ниллэну. Та молниеносно оказывается на ногах и ускользается от острых когтей волка, который необычайно быстро ее атакует. Она прыгает и изгибается, но времени атаковать нет. Она тянет время, хотя и понимает, что зверя гораздо сложнее лишь сил таким приемом, чем человека. Она устает, а яд уже начинает действовать. И ко всему «хорошему», она чувствует заклятие некромантки, которая хватает руками череп и выкачивает энергии из агонии поверженного компаньона. У нее нет времени, у нее заканчиваются силы, и если не сейчас, то никогда. Можно открыться и выиграть несколько секунд для атаки. Она отворачивает темные кинжалы от себя и, увернувшись от волка, прыгает на чудом уцелевший могильный камень и что есть сил отталкивается от него, и размахивается с разворотом. Волк прыгает на нее. Один кинжал полетел в заклинательницу, а второй, в руке у Ниллэны, - направляет в горло зверя.  Волк накидывается на нее еще в полете и наваливается всем телом, придавливая к земле. Кинжал Тьмы входит ему в грудь и пробивает сердце. Волк не успевает укусить, но гигантские когти задевают плечи и грудь воительницы. Ниллэна теряет сознание, и не видит, как ее бросок повернул ход всего боя.
   Ялисерра была в не себе от злости. Она не приказывала ранить некромантку. Кинжал прошел через правую кистью, череп и левую кистью и так ловко, что теперь заклятие черпало свою энергию из крови заклинателя, а она не могла разжаться рук. На лице темного адепта испуг, а потом смелая убежденность, что такой ценой лучше использовать что-то другое и более смертельное. Она еще крепче сжала череп, и по нем пошли трещины. Она забрала последние крупицы силы из тел умирающий, но еще живых компаньонов, которых Ялисерра из милосердия заморозила до прихода целителей (может, они еще успеют их спасти, хотя шансов мало после ударов Ниллэны). Двойным слоем льда и защитными антимагическими чарами она покрыла тело бесчувственной воительницы, а потом ударила, мощно, стремительно и необдуманно, слившись полностью с той стихией, которая всегда была ей поддержкой.
   Водный поток летел, намереваясь сбить некромантку, но вскоре он оттолкнулся какого-то невидимого и очень могущественного барьера или прохода в другое измерение. Некромантка обезумела, если хотела открыть портал призрачной материи. Банши и вераго – это самое опасные нематериальные враги, как и светлый, так и Темных адептов, потому что подчинить их своей воле невозможно; возможно только открыть им лазейку в мир живых, где находиться их любимая пища – страх, боль, кровь и души, которые они медленно пожирали.
   Ялисерра не могла закрыть или уничтожить портал.
   - Фива, уводи Амбрэйза подальше! Эта полоумная девка сейчас всех и себе в том числе.
   - Я не брошу вас, госпожа!
   - Не спорь, а выполнять немедленно! Отправляйся к моему учителю и спроси у него, что это за вещь у нее на шее, и кто эта некромантка. Иди, быстрее, я не смогу защитить тебя и атаковать этих созданий!
   Фива взяла за руку Амбрэйза, подключаясь частично к ее силе, и, консолидируя чародейские умения, она переместила замороженную Ниллэну и открыла портал для отхода. Она не смотрела, как ее хозяйка стоит с опущенными руками.
   «Я их не одолею. Мои воды никогда не остановят не материальных врагов. Тьма и Свет, как же быть?! С Учителем мы еще не дошли до заклинательных оберегов от призраков и духов. Как поступить, если знаешь, что никакой оружейной альтернативы у тебя нет? – в голову не шло никакой мысли, кроме одной, но не решающей основной проблемы. Она рискнет, пока не стало еще хуже. – Те, кто уже умер, должны знать, как бороться с этими созданиями».
   Девушка решала заняться допросом в стиле некромантов. Dourezza она хорошо помнила, хотя и выучила не все на мертвом темной языке, но и этого должно хватит. Она почувствовала уходящую жизнь одного из компаньонов, который кошкой-хищником, и освободила его от кандалов льда. Она перенесла тело к себе, а потом попробовала одно уникальное свойство Темной Некромантической Воды. Используя отображающие противоположности на водной поверхности, Ялисерра смогла бы легко все узнать, но это эксперимент, а времени, как не банально это звучало, не оставалось. Черные флюиды, исходившие от открытого портала, были настолько сильны, что под землей быстро сформировались темные костяные драконы и уже пробудились, ожесточено вырываясь наружу. Девушка поднесла руку к лицу воина, и на ее ладони появилось сначала мутное серо-темное водное зеркало. Она повела ладонь вверх, а потом сделала рунический круг вокруг груди воина. Водное зеркало появилось в двух метрах над трупом. Она долго вглядывалась и искала в зеркале тот дух, который ей был необходим; Темная Мать, как же все происходить быстро и не во время. В зеркале появилось полное изображение лежащего воина, который также не двигался, но мог дышать, слушать и говорить, но общаться с ним приходилось лишь мыслеречью.
   «Отвечай, и я, клянусь Чернейшей Матерью Нашей, отпущу твой дух обратно, в твою обитель».
   - Хорошо! – услышала она ответ издалека. – Спрашивай, призывающий!
   «Как отбиться от банши и вераго? Как закрыть портал измерений?»
   - Портал закроется только по смерти заклинающего его некроманта. Эти чары не остановиться даже разрывными ядами вампирского или оборотного видов. Лишь смерть остановит это неестественное искажение двух измерений, в котором оказываются души тех, кто не хотел отлетать, и их злость и ненависть остановила нормальный переход…
   - Переход куда? – любопытство и немного практичности.
   «А банши и вераго остановит только две вещи:
Одна вещь, ставшею кровью демонского страха,
Окропленная Истинной Силой Мрака,
И вторая – боль будет прахом побежденной
Лишь древним благородством Тьмой в земле рожденным.
   «Не понимаю!» - искренне призналась девушка.
   - Я ответил на твои вопросы. Исполни клятву твою обещанную Тьмой.
   «Исполняю и незлым прощанием отпускаю!» - в тон ему ответила Ялисерра.
   Зеркало истаяло. Ладонь девушки отпустилась.
   «Где я найду «кровь демонского страха», хотя Истинную Силу Мрака можно отыскать везде? А вторая – прах древнего благородства, которое в земле может родиться? Нет, это простой ответ, отгадка рядом, - она посмотрела на первую вышедшую из портала банши, - и враги тоже рядом. Думай, думай, дура! Демона нет, но древнее благородство… Какое создание можно ассоциировать с древним благородством?.. Ой, - хотела она ударить себя по лбу, - точно, я – полная дура? Драконы – это древняя благородная раса, а если они еще и в земле Тьмой рождены, то это третья стадия неупокоенности – костяные драконы. Если это неправильная трактовка стиха умершего, то я сама лягу под жертвенный нож другого некроманта. Но я должна быть быстрее, чем чары некромантки», - и Ялисерра начала заклинать плавное течение Темных Вод, вообще не обращая внимание на остальные составляющие окружающей его стихии, но не сильно ее фильтровал, потому что педантичность и скрупулезность – это работа каллиграфических волшебников архаической древности и примитивных магов.
   Темная Вода окропляла тела вырывающихся костяных драконов, наполняя их растворимой черной мощью, проникая так глубоко в прах и кости, что коснулись всего, чего только и могли. Яли видела, как они побеждали к ней, но не открывали пасти, как обычно при атаке. Они остановились в десяти метрах от ученицы Темной Стихии и стали, как вкопанные. Стояли в одном ряду. Безобразная, недисциплинированная, но сокрушительная армия Тьмы, которую не сломать никаким оружием из стали, или из Светлой магии. Собралось около трех десятков созданий. Ялисерре было трудно давать им такое количество растворенной темной энергии, которой они насытились бы за короткое время, поэтому она дала им черный эпицентр энергии, показав, что банши и вераго – это еще более лакомая закуска, чем живая плоть смертной. Двоих она оставила при себе, чтобы устроить себе защиту, при внезапном прорыве призрачного врага.
   - Kirana! (Уничтожить!) – закричала она на Dourezza. Костяные драконы с безумным ревом, который заставлял холодеть горячую кровь, развернулись и сорвались с места. Если повезет, то и жизнь некромантки закончиться быстро, но мучительно больно. – Riare Mianee! (Да прибудет с тобой милостивая Тьма!)
   Из портала уже вышло до двух десятков банши и пяти вераго, которые не долго искали объект своей неутолимой и невосполнимой боли, которая терзала их для даже после смерти. Это Ялисерра и ее бьющиеся сердце, которое долго разорваться от боли крика вераго, а глаза и уши не будут больше слышать от визга безудержных банши. Она на всякий случай выставила защитные черные чары-обереги, которые парализуют и отбросят противника, но она не была уверена в их эффективности, в отличие от двух драконов рядом. Они рычали и топтали под собой землю, ожидая приказа рвать.
   «Подождите, подождите еще немного. Я еще не долго буду вас сдерживать, и вы утолите свой голод более изысканной пищей, чем просто кровь», - Ялисерра натянула мысленные темные поводья, которые сдерживали тварей Тьмы.
   Девушка видела, как трудно двое костяных «благородных» дракона уничтожают одну банши, а трое – одного вераго, которые тоже значительно задевали посланников Ялисерры. Девушка ударила темным ледовым копьем, надеясь на мощный удар, но копье встряло в теле банши, но она даже не отвлеклась на такую неудобность, как торчащее оружие  в теле.
   Оборону костяных драконов проломили без проблем. В бой вступили два последних зверя, но их за секунду порвали две банши и отбросили костяки в стороны. Ялисерра открыла портал, чтобы переместиться в другой конец кладбища, чтобы найти время для обдумывания нового оборонительного плана, но призраки следовали за ней и находили ее достаточно быстро, словно на ней была сильная и самая заметная аура, но которая никому ничего не делает. Она очень устала, и сил уже не оставалось для атак. «Последние силы» уходили лишь на бегство по кладбищу. По правилам боя учеников, место между учениками было строго ограничено территорией, радиусом в один километр. Учителя двух Школ хорошо стараются, чтобы правила выполнялись в совершенстве. Лишь две вещи снимают охранные барьеры: отказ одного из учеников драться дальше или смерть одного из магов Тьмы. Ялисерра понимала, что дотянуть до смерти некромантки она не сможет, если будет бегать, и поэтому…
   Она мгновенно перемещается за ее спину, создает ледяной лед и вгоняет его между лопатками девушки, толкая ее в портал измерений. Освобождающаяся энергия треснувшего черепа и крови некромансерки уходит в другой «мир», и портал закрывается, но со всех сторон на нее накатывают крики банши и вераго. Она сжимается клубком на земле, закрывая руками уши и зажмуривая глаза. Она чувствует, как сердце готово вырваться из груди и в теле лопается несколько капилляров. Она чувствует головокружение, а потом теряет сознание. Это уже стало постоянной привычкой для нее в Темном мире.
   Она не надеялась на спасение, но оно все же пришло…
   «Спасем ее, - сказал женский голос, - бедная девочка не выживет среди этих созданий».
   «Не будем вмешиваться, ведь Мастера Тьмы, - слышалось еле заметное презрение, - уже спешат на помощь в полном составе; тут собирается весь магический Совет Гизнамуда».
   «Неужели некроманту сами не справятся с вызванными тварюшками?»
   «Как не парадоксально, но то, что того отдать полностью одно тело волшебника, тем более без сомнений (то есть нашей помощью) и осознания последствий, освобождает такие силы, которые и нам устранить тяжело. Мы вмешиваться не будем, но оставим ей небольшой подарок, потому что здесь мы перестарались».
   «Вы, как всегда правы, о Великий».
   «Да, мы - Великие, но только с такими незаметными особями, как вы. Так что иди и выполняй свою роль в истории с тем юношей», - в голосе одна власть и ни капли вежливости.



   Где те, которых мы так долго ждем и лелеем в мечтах? Где те, которые никогда не покидают нас, даже в самые темные полосы нашей жизни? Где, свет и тьма, мир, не простроенный на банальном противостоянии Добра и Зла, когда магия и ее окрашенность имеют очень важную значимость для стороны союзников? Где обычные чувства и простые жесты, которые не подразумевают под собой никакого лицемерия и подслойного дна, где столь неправды и хитрости, что никогда не понимаешь, где реальность, а где игра хитроумных умов Разумных?
   Сознание Ялисерры было озадаченно многими вопросами, пока тело было парализовано и медленно восстанавливалось от криков призрачного измерения и даже других нематериальных миров. Как узнали Великие Мастера Тьмы острова Гизнамуда, вызванные существа были не просто из других миров приведены последним заклятием некромантки Минервы; их, словно бичами и плетью подгоняли полусветлыми жгучими потоками магии, которыми не могла владеть обычная ученица Школы Некромантии. Все чаще все разговоры сводились к особе Школы Природной Тьмы, которая была известна, как ученица Темных Вод Ялисерра. Две неоправданные, добровольно отданные Смерти жизни самых перспективных и амбициозных адептов Тьмы, которые были бы многим полезны Гизнамуду, сделали из кроткой девушки ужасную и смертоносную легенду среди учеников острова. Больше никто не соизволил даже на расстояние десяти шагов подходить к ее покоям, боясь, что безумие, которое должно было исходить от милой девчонки, затронет и их умы. Яли обследовали и оккультисты, которые очень хорошо чувствовали подобную магию в теле, и даркэмпаты, которые всматривались гораздо глубже. Ничего, никаких аур или непроизвольных заклятий тела. Но тогда это что-то непредсказуемое. Они снова начали подозревать диверсию, которую устроили те же, кто заключил союз с предметником Черной Магии. Они не знали, как защититься от всего этого и уже сомневались, что эта девушка, действительно, - Величие острова Гизнамуд, как думали раньше. Но все же она – Мощь, и за ней стоит еще более могущественная Сила. Убить ее глупо, превратить в оккультный предмет – тоже не выход, покапать в сознании и добраться до сознания – чреватые последствия, которые потянут за собой уничтожение заклинателя. Перед всем Темный Советом Гизнамуда и Его Мастерами стояла непростая задача: они должны были решить, как поступить с Неописуемой Силой, которая ищет выхода в теле ученицы Темных Вод, но так, чтобы от этого выхода выиграли они, а не отправились в Посмертие, которого они не боялись.
   - Как ее учитель, - сказал полузмей, - я скажу лишь то, что она еще неопытный волшебник, чтобы претендовать на посох полноправного мага или воевать на континенте.
   - Кого вы хотите обмануть? - сказала Мизра, одна из немногих, кому разрешили присутствовать на Совете. У этой некромансерки были привилегии, потому что именно она привела девчонки из Орфоша. – Эта девчонка нашла способ справляться с банши и вераго посредством костяных драконов, а некроманты веками гибли от безвыходных ситуаций при встрече с этими учениками. Она общалась Темными Зеркалами Воды. У нее безупречная команда компаньонов, которые отдадут за нее жизнь беспрекословно. Посмотрите на Ниллэну, ее чуть не отправили в Посмертие, но она убила двух зоотрансформаторов и закрепила заклятие Межъизмерительного портала. Фива пустила две сотни стрел с зажигательными зарядами всего за минуту, а Амбрэйз настолько ловко владеет магией, что ни одна стрела не пролетела мимо и все приказания Ялисерры были исполнено в точности до мельчайшей унции. Она колдовала и повелевала льдами кладбища, не скупясь на общую слабость в теле и боль в голове. Она готова воевать со светлыми волшебниками.
   - Ты думаешь, ей уже необходимо обучить одной из специализации Тьмы?
   - Почему бы и нет? Сила есть, и энергию она может выделять непосредственно из своей стихии, что делает ей несказанное преимущество перед другими темными и светлыми адептами магии. У нее – нескончаемый источник энергии.
   - Но она не станет обучаться чему-то против своей воли? – сказал человек-оккультист.
   - Станет, у нее такой характер, - возразила Мизра. – В доме у вождя она быстро приняла рабское положение, поэтому не получала плетью очень часто, и к нам она быстро привыкла, приняв Тьму душой и телом. Дайте ей дело, и она его сначала освоит, изучит, а потом закончит с наилучшим результатом. В этой девчонке есть все, что необходимо хорошему бойцу в бою.
   - Тогда немедленно определим, какая Школа ей больше всего подходит, - предложил боевой полуволшебник.
   - Или Школа Высшего Вампиризма, или Школа Трансформаций и Проклятий, - не раздумывая, сразу ответила неугомонная некромансерка. Чужое мнение ее словно не интересовало.
   - Почему это? – еще один некромант. – Почему не некромантия, где у нее еще больше шансов поднять непобедимое войско неупокоенных. Здесь ее наибольшая защита и нападение. Два в одном.
   - Ты так говоришь, чтобы привлечь в свою Школу такой драгоценный камень, но для этой девчонки банальные неупокоенные и гончие – цветочки, и во вторых, как я поняла, Совет не собирается ее долго обучать здесь, поэтому и времени, чтобы научиться чесу-то более существенному для некроманта она не успеет, а так мы потеряем зарождающийся потенциал.
   - А чем же так хорошо тогда вампиризм или проклятия? – не отставал некромант.
   - Многим, - смело заявила Мизра. – Вампиризм – дает дополнительные силы слабой человеческой плоти, которая и является слабым местом такой силы. Проклятия и односторонняя трансформация – достаточно «небольшие» усилия, которые делают большую работу. Мастер Виалора, - обратилась она к полуэльфийке Школы Вампиризма, - вы готовы обучить эту девочку.
   - Готова, но мне нужны тоже гарантии, что мои ученики останутся в безопасности вблизи этого источника энергии. Вы понимаете, что будет, если не станет пятой Школы Гизнамуда. Это грозить непоправимым смещением Великого Чара. Кто поможет нам сдержать ее Дух.
   - Рискуем мы все, - сказал полузмей, - поэтому и все должны отвечать за нее, но в особенности Мизра.
   Все немедленно повернулись к ее персоне.
   - Я согласна, что я в большей ответственности, но что вы хотите сказать этим?
   - Ты станешь нашими ушами и глазами, ученица Поднимающей Тьмы.
   - Нет! – на отказ ответила она. Никогда она не опуститься до уровня шпионства.
   - Да! Хочешь ты этого или нет, то пока ты ученица моей Школы, а значит и всего Совета острова Гизнамуд, ты будешь подчинять нашим приказам. Мы наложим на тебя чары каждой из Школ, которые в случае предельной опасности для твоей жизни и жизни окружающихся тебя особей начнут защищать вас всех максимальной защитой. Защита будет столь мощной и  возобновляемой, что будет качать энергию Тьмы везде, а последним резервом станет Ялисерра, если ее Дар не угомонится.
   - Подставная утка, как никак! – огрызнулась Мизра.
   - Называй это, как хочешь. И еще, - добавил полузмей, - если Мастер Виалора не возражает, то и ты сможешь постичь азы этого ремесла или обеспечить себя достойной защитой потом.
   - Что ж, это резонно, - согласилась некромансерка. – А как звучит, Вампиресса-некромансерка. Даже без компаньонов меня будет не так-то просто уничтожить. Замечательно!
   - Думаю, на этом Совет оглашается закрытым, - сказала уже русалка, которая плюхнула хвостом по воде. – Каждый нашел в этом свою выгоду, и пусть все пойдет своим чередом. Нам остается только наблюдать и играть в ту роль, которую нам оставили Те Силы, которые руководят нами. Но поверьте, все ошибаются. И когда это произойдет, то карты останутся открытыми, и тогда последуют Последний Удар Тьмы острова Гизнамуд.



   Незаметно прошли лето и зима. Весна оставалась еще долго неприветливой и холодно на острове. Тянуло морозным ветром, идущим с самих заснеженных заокраенных Рикфалонских склонов севера. Все это время девушка провела в бегах и тренировках, лекциях и практических занятиях сначала в Школе Вампиризма (все лето и один месяц осени), а затем, по наставлениям полузмея, она прибыла в Школу Трансформаций и Проклятий (оставшуюся осень и всю зиму, пока молодая трава не начала пробиваться сквозь уже небольшой слой снега). Она была первой ученицей Тьмы, которая без специализации попала в Высшую Школу Природной Тьмы. Она была первой ученицей, которая убила на двух своих первых Кровавых Лунах двух противников и всех компаньонов (поэтому потом она вообще не участвовала в этих дуэлях-боях). Она была первой ученицей, которой разрешили освоить сначала трансформирующую тело науку, а потом и трансформирующие тела и души других смертных и бессмертных. Эта необходимость возникла тогда, когда полузмей решил в совершенстве обучить Трансформации Ялисерру, и сказал, что так нужно для всеобщего блага, а там видно будет, во что им потом все это обойдется.
   Пришла весна. Первые две недели еще стояли белоснежные снега, но они быстро отступили под теплыми морскими и океаническими ветрами южного ветра, который переборол северный. Весна всегда считалась символом новой Жизни или Возрождения от сна Природы. Люди сразу же вспахивали поля, пока земля еще не до конца не превратилась в грязное болото или не закаменела под неожиданно вышедшим солнцем. Зимние дни отдыха миновали, и пришли рабочие дни, которые не закончатся до самого первого вышедшего снега. И так будет еще много-много лет, пока остров живет «мирной» темной жизнью. Сейчас люди загадывали желания, готовили планы на год, верили в «светлое» будущее в оплоте Тьмы, и не боялись ее. Всем было хорошо…
   Все, кроме Ялисерры и ее спутников. Они покидали остров и выходили в длительную разведку на большой материк. Им об этом сообщили еще в начале зимы, но ничего конкретного не сказали. Ялисерра гадала о том, какой темный план создал Совет.
   - Ниллэна, - обратилась она как-то к своей лучшей убийце, - как ты думаешь, куда нас посылают?
   - Ну, уж точно, не пленников отлавливать в «большом заплыве», - сказала она на жаргоне воинов-теней.
   - А если серьезно?
   - Почему вы спрашиваете и изводите себя подобными вопросами? – удивилась воительница. – Ну, подумайте сами. Вы убили двух адептов Тьмы во время Кровавых Лун и их компаньонов. Значит, вам не дадут банальное убийство какой-нибудь важной вельможи или пленение бессмертного западного или восточного эльфа (что, несомненно, стало бы интересным заданием для нас всех). Нет, зная ваши силы, они, скорее всего, дадут нам возможность не от лица острова Гизнамуд захватить какой-то средний городок в человеческих или орчих провинциях и оттуда начать заварушку, в которую стоит втянуть несколько полков орков, лесных жителей или небольшого отряда эльфийских воинов, - Ниллэна уже представляла эти баталии на смерть, когда никто и никого не собирается жалеть и благородно отпускать врага. Слишком долго она просидела после последней вылазки на острове. Она была наемным убийцей для некоторых оркских и человеческих «вельмож», но еще она была воином, который хотел влиться в бешенный смертельный танец воинских столкновений стали битв.
   - Ты слишком фантазируешь, Ниллэна.
   - Посмотрим, но вот увидите, что я окажусь права. И если это будет не остров, а какой-нибудь смертный или бессмертный, то мы просто пройдем через гору трупов и море крови, чтобы добраться достаточно близко до него.
   - Нет, - возразила Ялисерра, - если я правильно используют вампирские навыки поиска и проклятия Привлечения, то ни одной жизни я не отниму у невинных.
   - Госпожа, за такие слова вас давно бы выгнали из любой уважающей себя Школы Тьмы острова. Нет в Тьме невинных. Есть орудия Тьмы и предметы Тьмы, но лучше быть орудием, чем предметом, который быстро приходится в негодность.
   - Умно и оригинально, - сказала Ялисерра. – А ты кто, по-твоему, оружие или предмет?
   - Будучи вашим компаньоном, и то, и другое. Я служу Тьме достаточно долго, чтобы не врать себе, что для вас, волшебников и адептов злодеяний, я – просто мясо, которое остается живым, если оно полезно.
   - Я так не думаю, Ни…
   - Нет, не говорите обратного. По-своему, это правильно. Так мы защищаемся от предательства, которым полон Светлый мир Крондола. Лучше такая правда, чем ложь, цинизм и тактичность, которая редко отличается ото лжи.
   - Хорошо, пусть будет так! – и Ялисерра прекратила этот разговор. Было видно, что воительница не очень огорчена таким ходом ее жизни и той роли, которой была посвящена ее жизнь воина. Все-таки так живут многие на Гизнамуде.
   Корабль был снаряжен, небольшая команда моряков, самые ловкие волки океанических просторов, готовы были без проблем перевести Яли и ее спутников через Неспокойное море, которое отделяло остров Гизнамуд от Большого Континента Крондола. Все снаряжение и золото уместилось в небольшом рюкзаке, который ей дала Ниллэна. Фива несла три полных до отказа колчана стрел, боясь, что может не хватить на первый бой. Амбрэйза ограничился только магическими камнями, которые положил в деревянный сундучок и надежно закрыл своей кровью и заклятием-печатью. Больше им ничего не осталось от тех вещей, которыми они владели здесь. У них задание и времени на большие задержки из-за предметов морального или ностальгического характера у них не было.
   Четверо поднялись на палубу. За ними убрали трап. Попутный восточный ветер быстро погнал их к Большой Земле, обитатели которой не принимали таких гостей. Это испытание, последнее Испытание Темной Воды, из которого она должна вернуться победительнице и доказать и себе, и Тьме, что она достойна выбора, который Та сделала, вытащив ее из-под обломков разрушенной жизни в Орфоше.

Глава 3
Воля и Сила Огня

   Жизнь так мимовольно и капризно течет своими руслами, что порой удивляешь, как ты оказываешься в таких местах, куда бы по собственной воле ни ногой не ступил. Это Рок, Судьба, Возмездие и прочие слова, которые дают неопределенные ответы на поставленные всегда «риторические» вековечные вопросы человечества. Эти слова в ответе дают смиренность и раболепие непонимающим умам, которые редко понимают больше, чем потребность исполнения собственных желаний и поставленных, иногда абсурдных, длиннее жизни целей.
   Так произошли и с Дрогаром, который лежал в болотной жиже, среди тумана или улетучивающего пара (сразу не определишь). Он уже не помнил, как все так получилось. Что произошло на мосту, который он переходил с Сидергом? Почему огненная река захватила его и перенесла сюда? Где он? И почему, черт побери, он не может подняться? Все его тело было покрыто ожогами и вздутыми пузырями. Боль смешивалась со злостью и давала силы, чтобы не застонать от адской боли.
   Собрав всю волю в кулак, он попытался подняться. Не удалось, но он не бросал попыток этого сделать. Что лежать и умирать здесь (он даже не знал, где он находиться)?! Путь боль невыносима, путь тело протестует, пусть весь мир сейчас обрушиться в тартарары, но он поднимется и пойдет, а если станет совсем плохо, то поползет, но не сгниет (в прямом смысле этого слова) в этой вонючей грязи на потеху падальщикам, мародерам и волкам. Он подвелся на локтях, медленно, очень медленно, почти на грани сил. Он закусил нижнюю губу до крови, чтобы не потерять сознание, и продолжал «подъем». Времени нет, нет местности, остаются только ощущения: боль, сырость и сила, которую теряют руки, когда делаешь такие элементарные и ничем не приметные действия. Вот он уже привстал на согнутых локтях и задержал это положение, чтобы отдохнуть. Для себя он сделал большую работу. Пот градом катился по изуродованному лицу и причинял еще больше боли, но отступать он не хотел. Движение за движением – он на верном пути. Вот он становится на прямые руки и открывает закрытые до этого все время глаза.
   «И как это все получилось?» - подумал он и, расслабив неожиданно для себя, правую руку, теряет равновесие и падает на нее. Адская боль, он издает стон, боль нестерпима. Наступает болевой шок, и он теряет сознание с мыслью: «Это конец!»



   - Сарьяна, ты можешь найти его? - спрашивал Сидерга у юной и обворожительной девушки, которая возилась с несколькими колбочками на столе. Она что-то искала и подбирала несколько вариантов, чтобы сработало нужное заклятие. В карих глазах была нечеловеческая решительность любой ценой добиться положительного результата. Она нервно убрала волосы с чела и повернулась к гному.
   - Если ты замолчишь и дашь мне поработать, то, может быть, все еще будет хорошо, - дерзко сказала она, но не испугалась, что ее могут наказать. Сейчас на поверхности такое твориться, что до обычного вежливого этикета между гномов и его помощником не было никакого дела. Она старалась обойти множество магических бурь и искажений магического пространства Астрала, чтобы ее заклятие с огромным количеством ингредиентов, на которые действуют в сильной зависимости солнечная и лунная активности, показало Дрогара. А между тем магическая буря, которая образовалась непосредственно над гномьей горой посредством гномьей магии, осложнили и расшатали основные векторы полярных сил. Сарьяна уже шипела от злобы, когда основной луч обжог ей руку магических излиянием огненных потоков, который она с трудом смогла закрыть.
   Но все же она работала не зря, собирая необходимую энергию и ища нужного ей человека. И она нашла, и ужаснулась тому, что почувствовала в найденном. Она сплошная адская боль, которая медленно угасала и вместе с ней уходили последние искры жизни из тела.
   - Надеюсь, что ты не ошибся, когда говорил, что огненная река не причиняет ему никакого вреда, - сказала она напоследок и положила руки на два побочных луча, где сплетались заключенные в сферы огненные и природные сферы. Она не проводила через себя энергии всей конструкции. Она была перемычкой между тремя частями двухслойного заклятия, которое составила за несколько часов и выпотрошила все свои многомесячные запасы ингредиентов, зелий и лунных настоек с редчайшим составом во всем Крондоле. Через секунду она убрала одну руку с левого луча и освободившейся рукой открыла колбу с черной смесью внутри, и выпила, сильно поморщившись. Противно, но что поделаешь, когда лишь светлых и природных сил не хватает, чтобы закончить начатое и грандиозное. Рука вернулась на место, и Сарьяна, посмотрев магическим зрением на огненное течение реки земных недр, закричала:
   - Iope femaber! – Сидерга отскочил назад, когда вокруг конструкции начали появляться огромные трещины, которые заключили заклинательницу-чародейку и начали расширяться. Он ощутил нешуточный жар и решил отойти еще на десяток шагов. Из трещин выступила лава, энергия которой начала вливаться в конструкцию Сарьяны. Девушка отчаянно хваталась за этот неиссякаемый и непобедимый источник Силы, которую никому в этом мире не подчиниться. – Yiuore san;;;!
   Ее руки оторвались от сфер и раскинулись в стороны, чтобы поставить защиту. Когда боль пришла и удавила ощущение всевластия, то она почувствовала, что жар огня обжигает не только кожу, но и легкие. Она закрыла глаза и не смогла их открыть. Работали инстинкты, чтобы спасти себя и плотское тело.
   «Еще секунда, еще немного, еще совсем чуть-чуть, и…», - и она ударила всем накопившемся не только в конструкции, но и в душе и теле: энергия, боль, ярость, - все она отдала этому заклинанию и телепортировала в том момент, когда ее творение взорвалось огненным туманом, который не приобретал глобальных масштабов и вскоре улетучился. На том месте, Гед пылало пламя, лежало обнаженное и изуродованное тело Дрогара, который не подавал никаких признаков жизни.
   Сарьяна увидела, что ее усилия увенчались хоть каким-нибудь малым успехом, и она снова выпила, но уже из двух колб: в одной - сизо-зеленная дурно пахнущая жидкость, в другой – темно-красная, пахнущая вином с эльфийским курафейлэм. По телу пробежала холодная струйка, словно лед проник во все части тела и сжал внутренности девушки, а потом стало теплее и приятней. Голова кружилась ее продолжительное время, но все остальное было в порядке. Она поднялась без помощи Сидерга.
   - Лучше ему помоги, - сказала она, и добавила: - А еще лучше, беги за Диэной и Рефэрой, и другими целителями горы. Они здесь больше необходимы. А сама пока за ним пригляжу!
   - Ты сейчас слишком слаба, Сарьяна, и…
   - Иди, ид… - осеклась она, понимая, что чуть не проговорила что-то лишнего. – Иди, Сидерга, быстрее!
   - Хорошо, - и гном показал, что такое гномья прыть и ловкость. Гномы странный народ, когда дело касается важности и срочности. На первый взгляд, не скажешь, что они способны быстро бегать и уж тем более продолжительно, но это лишь обманчивое представление. Они очень выносливы: они могут два дня бежать с короткими десятиминутными перерывами каждые три часа, да еще после этого они неплохо дерутся и стоят в гномьей хирде, который вся историю Крондола было трудно разломать и опрокинуть. Девушка достала еще один эликсир и поднесла к носу Дрогара. Тот не отреагировал, но она услышала, как она начал дышать быстрее.
   «Это хороший знак, как для того, кто пережил сначала огненную реку, а потом Магические Удары в Орфоше. Интересно, как ему это удалось? Почему он вообще там оказался? И зачем это туда перенесла лава? Не стоит так все оставлять, но к Старейшинам Горы я пока не обращусь. Пусть думают, что я экспериментировала и проверяла магические бури на степень преодоления. С Дрогаром я поработаю сама… или почти сама. А теперь… « - она открыла осторожно ему рот, чтобы не причинить еще большим страданий и вылила ему в горло еще одну настойку, которая, по ее мнению, должна будет добавить ему сил, чтобы выкарабкаться из небытия, но привести его в чувство сейчас не под силу никому (это знала она наверняка).
   Диэна, пожилая человеческая целительница Гиэльфанских гор, и Рефэра, гнома, прибывшая еще юной с Сирандокской горной системы, охнули, когда увидели больного, которого нужно было лечить. Они не стали его переносить в свой лазарет, а приказали Сидергу принести побольше мягких покрывал, а потом принести им все инструмент и лекарства, которые находились в лазарете. Бедному гному пришлось делать до четырех ходок, чтобы все принести. Это было непросто задачей, если считать, что ему пришлось подниматься на два промежуточных уровня вверх и перебираться в другое крыло горы. Потом целительницы попросили Сидергу и Сарьяну удалиться и не их работе.
   - Как ты думаешь, - спросил Сидерга у девушки, - он будет жить?
   - Конечно, будет, - с не до конца искренним оптимизмом произнесла она. – Ты что не знаешь Рефэру? Эта гнома и мертвеца поставит на ноги, если захочет это сделать?
   Сарьяна шутила, что целительские способности гномы были непревзойденными умениями врачевания и воскрешения, но то, что она способна поднимать мертвецов, - это было чистой правдой, хоть какой бы мерзкой она не выглядела. И что самое интересное (над этой тайной Сарьяна и другие молоденькие алхимички долго думали в начале свободной практики в алхимии), как гнома смогла освоить эту науку самостоятельно, без наставника, и вообще развить этот дар. Гномы редко владеют магическими потоками и манипулируют ими не так аккуратно, как те же люди, но черный дар почти никогда не появлялся в этом колении. Все знали об этом, но гнома никогда не компрометировала себя этими делами (или просто ее никто не видел за ритуальными гримурами, кто знает?!). Все же гномы более лояльны к тем силам, которые не причиняют их жизни и работе вреда. У них простой принцип: «Во вред создано лишь то, что направлено на массовое истребление, а остальное – это лишь проделки неразумной Природы сверху».
    А вот о Диэне знали немного, хоть она и родилась в этих горах. Случилось это всего лишь двадцать лет назад, когда Полумесяц окрасился ярко розовым закатом уходящего солнца. Для людей, которые обитали вместе с гномами под горами, - это был дурной знак. Считалось, что рождение, которое сопровождается тремя совпадениями в Природе, никогда не бывает хорошим. Такие дети и люди не презирались в обществе подгорного племени, просто они были сонной силой, которая могла привлечь остров Гизнамуд, тех же оккультистов или некромантов, а может быть, и демонологов (истории были и более устрашающими). Диэне досталось сразу четыре совпадения: Полумесяц, розовый закат, смерть ее матери и извержение на нижних ярусах огненной реки, которая затопила полностью один слой и убила ее отца вдобавок. Девочку отправили обучаться и жить на более нижние ярусы и почти никогда не выпускали на поверхность, чтобы ничего не случилось. Всему она научилась с книг, даже весь мир изучила с помощью книг и эльфийских магических сфер, на которые она долго копила деньги. Целительство с помощью растений, которые растут на малоплодородных горных территориях она освоила буквально за несколько лет и могла развивать свой талант и дальше, поступив в Академию эльфийских наук магии. Это очень дорого, но гномы никогда не жалели денег, если видели в своих помощниках дар, который окупится им сторицей. Она стала лучшей целительницей своего «предельного» уровня, а потом развитие замедлилось, так как ее книги консолидировали такими отварами, ингредиенты к которым нужно было доставать и с крайнего севера, и прибрежных вод острова Гизнамуд и архипелага Иммильдар. Девушка в двенадцать лет начала варить для всех горы целые запасы самых сложных эликсиров и зелий, на которых уходило порядком двух трех-четырех дней, и сразу обучала следующее поколение чародеек, гномы и девочки, которые уже давно решили, кем они станут в будущем. Вскоре она занялась в отдельности и целительскими науками, что еще больше заняло у нее времени. Так прошло около пяти лет ее жизни: зельеварение – обучение других – освоение нового.
   Целительницы осмотрели потерпевшего.
   - Диэна, - сказала Рефэра, - что ты сможешь сказать?
   - Что ему слишком не повезло, - ответила просто та. – У него вся кожа ошпарена, словно его бросила в кипящий котел, которых стоял над лавой, и варили несколько секунд.
   - Ты сможешь с этим что-то поделать? Эликсиры и смеси имеются?
   - Имеются, но мне нужна истинная причина такого состояния. Как понимаешь, нам не узнать ее у него, поэтому спросим у Сарьяны. Сидерга наверняка ничего не знает о состоянии своего лучшего подмастерья.
   - Тогда я пойду за ней!
   - Не нужно! – вышла из поворота Сарьяна-чародейка. – Я здесь!
   - Дерзкая ты, Сарьяна, - сказала ей Рефэра. – Ладно, чего ты там стоишь, подойди и расскажи, откуда он здесь появился.
   «Буду лгать, хоть под землю провалюсь, но эти две целительницы не должна знать, как я его нашла. И лучшая «правда», которая происходит по твоей вине», - и она начала рассказывать:
   - Я заклинала двухъярусную магическую пиктограмму, чтобы обойти магические возмущения и одновременно взглянуть на удар, который нанесли гномы, и что там осталось.
   - Но заклятие имело и свойство и телепортации.
   - Я знаю, потому что я строила его для себя, и переместилась бы туда, если бы сочла, что там безопасно. Но моя попытка не увенчалась успехом. Магическая буря потоков Воды ударили по моему вектору, и удар пришелся бы на меня, если я не переместилась. А Сидерга и Дрогар оказались рядом, и подмастерье настигла отталкивающе огненная волна, которая сбила его с моста… И я еле успела, чтобы вытащить его телекинетическим «прикосновением», - Сарьяна знала, что сейчас последует еще один вопрос.
   - У тебя нет такой силы, чтобы поднять такого подмастерье телекинезом.
   - Я выпила эликсир «Темное искажение».
   - Настойка на «темно драконьих костях»?
   - Да.
   - И где ты их достала? – это походило на самый что ни на есть настоящий допрос, потому что Рефэра знала, как готовиться этот эликсир, что собой представляет эта настойка.
   - На предпоследнем нижнем ярусе горы в правом крыле, где месяц назад отряд Гимена уничтожил двух поднявшихся костяных драконов, - она говорила уверено и четко, чтобы не насторожить опытную целительницу.
   - Это легко проверить?
   - Проверяйте, зачем мне лгать вам, Рефэра?
   - О, для лжи есть множество причин, и не в каждой разберешься справедливо, как бы нам хотелось. Но… - она сделала демонстративную паузу, посмотрев алхимичке в глаза. – Но я тебе верю! Рассказывай дальше!
   - Он оказался недалеко от лавы, и поэтому получил легкие ожоги, как вы можете наблюдать, но на всем теле. Я попробовала пробудить его сознание, что мне удалось, и дала ему «Лиафолу» для поддержания сил. На большее я просто не способна в этот момент, - рассказ вроде бы был закончен.
   «Правдоподобно!» - подумала про себя Сарьяна.
   - Правдоподобно! – шепнула Диэна на ухо Рефэре, и они приступили к лечению тяжело больного. – Ну, начнем! – сказала она уже нормальным тоном. – Все, Сарьяна, ты свободно! Иди и не останавливайся за углом коридора. Пока тебе не на что смотреть, - словно настоятельно сказала старая гнома, накрыв Дрогара легким покрывалом из овечьей шерсти, которую умело обработали подопечные восточных эльфов. Сарьяна немного покраснела, сама того не заметив, и ушла.
   - Дай, Диэна, работаем! – сказала Рефэра. – Чувствую я, что он снова уходит во сны небытия.
   - А что это такое? – спросила Диэна, озадаченная новым термином в целительстве, стараясь вспомнить его.
   - Не пытайся вспомнить. Это термин не врачевателей. Работаем, я все тебе потом объясню, но не думаю, что ты поймешь.
   Две целительницы стали лечить больного прямо перед тем мостом, где совсем недавно, всего несколько часов назад, Дрогар слился с Живородящей стихией Природы.



   Сидерга ходил из стороны в сторону и все время пытался ударить ногой по какому-то увесистому камню; один ноготь сгрыз до крови. Если он потеряет своего лучшего подмастерье, то никогда не простит себя. Он мог тоже его вытащить с моста, но во время не повернулся, и что-то ему помешало, хоть и показалось, что это сделал сам Дрогар. Нет, этот мужик не может телепортировать, или давно бы его «украли» «магические фокусники» из высших уровней горы. Он был также благодарен Дрогару, который хотел его предупредить, но сейчас он может умереть и все…
   - Хочешь, я дам тебе успокаивающие корни мирела? – спросила Сарьяна, которая была вообще уравновешенна и внутри, и внешне. Она не волновалась, так как знала, что те целительницы смогут сделать все, если что-то можно сделать.
   - Травница, - полупрезрительно хотел сказать гном, - ты меня не пытайся накормить всякой дрянью.
   - Во-первых, чародей, алхимик и травник – это профессии одной стороны монеты, но «чародей» - более широкое понятие, которое объединяет в себе последние два. А, во-вторых, дрянью кормят люди своих свиней, а гномы не очень похожи на таких прожорливых созданий, не так ли! – Сарьяна была дерзка, но знала меру, которую не стоит переступать ни в коем случае. Она чувствовала, что человек должен быть независимым хотя бы в речах и желаниях, если не в долге перед гномами. Разница между независимостью и свободой для Сарьяны заключалась в том, что свобода – это лишь часть независимости, которая ограничивается кем-то (в ее случаи гномами) или каким-то «непреодолимыми» обстоятельствами, а независимость – это свобода, которую она ограничивает она себе сама. Алхимичка знала, что против гномов никто не восстанет, но пока ей тоже не хотелось той «независимости», которую имеют Свободные Города Людей. – Так пить будешь?
   - Давай уже! – он быстро глотнул, не жуя корень, и присел. – Когда оно подействует?
   - Через несколько секунд… - и сразу добавила: - Ты сразу это почувствуешь.
   Через несколько секунд Сидерга скатился на бок и захрапел. Сарьяна понимала, что такие нервы гнома ей не успокоить простой дозой мирела, поэтому она увеличила ее вдвое и практически усыпила организм тангара. Потом прождала еще полдня, прежде чем решилась спуститься к целительницам (заклятием она все равно бы не дотянулась до них).
   Она уже спускалась на нижний уровень, как ее остановила Милера, телепат и сильная эмпатка среди человеческого рода. Что-то тут не так, если Милере не доверили донести послание магическими и мыслеформенными путями внутри горы.
   - Что случилось? – обеспокоенным голосом спросила Сарьяна.
   - Поднимайся в свою лабораторию и бери самые сильные антитемные зелья и эликсиры, зажигательные и прочие смеси, а потом поднимайся в Зал Divegga. У нас большие проблемы в новых коридорах в шахтах.
   Сарьяна ничего не стала спрашивать больше. Миллера уже была в трансе и до нее не докричаться. Девушка побежала, что есть сил к себе, и через несколько минут уже тащила на своих плечах громоздкую сумок со всяким алхимическим содержимым. Зал Divegga встретил ее гулом и морем споров и вскриков, когда каждый пытался быть услышанным и одновременно заглушить предложения соседа слева. Скрип открываемой девушкой дверью не убавил шума и на прибывшую не обратили никто своего внимания. Тогда алхимичка решила привлечь его и тем самым прекратить пустую трату воздуха в помещении. Она быстро смешала в пустой колбе два раствора, взболтала ее и бросила вверх, видя, как оно начинает кипеть и трескать стекло. Произошел туманным золотистый взрыв. Некоторые волшебник пустили в эпицентр несколько фаерболов, а метальщики – кинжалов и топоров. Шум сразу утих… И все повернулись к девушке.
   - Приветствую…
   - Демоны подземелий, ты совсем сдурела глупая девчонка, - сразу налетел на нее какой-то седовласый тангар. – Жить надоело! Ишь что вытворяет, что на ее посмотрели!
   Сарьяна опустила глаза, но ответила твердо:
   - Меня звали по какому-то важному делу, а не для того, что слушать шум орущих глоток.
   - Чья ты ученица?
   - Моя, - ответила огненно-красная молодая на вид женщина в темно-синем платье, несомненно, очень дорогом. Пейнара никогда позволяла себе быть на высоте при любом случае.
   - Тогда научи ее почтения к старейшим гномам этой горы, - сказала гном.
   - В мои обязанности это не входит, досточтимый Иммеррон.
   - Такая же дерзкая. Такой же породы руда попалась, - сплюнул старый гном. – Но хорошо, - сразу забыл он о ссоре, - все подтянулись, поэтому я расскажу еще раз, что мы обнаружили на восьмом уровни левого и центрального крыла горы. – Иммеррон откашлялся и начал: - При прохождении разведывательном группы в отдаленный регион восьмого уровня, в направлении которого произошло бы слияние центрального и левого крыла, мы обнаружили какие-то шевеления. Как обычно, его проверяли чародейки и волшебницы, но заклятия, которые защищали этот схрон (как мы поняли потом), не дали ничего увидеть, и вдобавок, они еще что-то нарушили в «хрупком балансе чар», как выразились волшебницы. Короче, - прокашлялся еще раз гном, - оттуда хочет что-то вырваться, и это что-то имеет в очень огромном количестве. Волшебницы отступили и спасовали перед таким врагом, поэтому мне нужны любые добровольцы, которые не только исследуют эту невиданную доселе угрозу, но и уничтожат ее, если получиться. Кто готов идти?
   - Никто не пойдет вслепую в пасть врагу, Иммеррон! – сказал еще один гном после нескольких секунд молчаний. – Если бы это были простые драконы или прочая живность, орки, тролли, гоблины и мелочная мерзость, то любой гном пошел бы драться, но если это Костяная Смерть, которую разрубить гномий топор и не поразит Гномья Сила Горы, что тогда нам делать? Я знаю истории войны с этими тварями из повестей моего деда, который воочию их видел и сражался. Здесь нет самоубийц, Иммеррон.
   - Тогда предложи ты что-нибудь, Иррепад, сын Армега.
   - Предложу два варианта исхода сегодняшней проблемы. Первое: разрушить эти чары и завалить те проходы мощным взрывом, который надолго похоронит тех созданий, но это лишь оттянет и даст время для размышлений. Второе: пусть лучшие алхимики, чародеи, каллиграфы, рунисты и волшебницы составляют какую-нибудь могущественную конструкцию, которая уничтожить все, что вырвется из того схрона.
   - Досточтимый Иррепад, - сказала Пейнара, - от этих вариант тянет неопределенностью так же, как будто мы хотели бы увидеть дно у бездонной ямы. Чтобы составить такое заклятие в виде нарисованных чертежей и символов понадобится много-много времени, много ингредиентов с поверхности горы, много усилий волшебниц и рунистов, но все это сойдет на нет, если не знать, с чем имеешь дело. Если это огненные твари, то огненное Инферно лишь усилит и без того эти Сущности Горы.
   - Тогда предложите что-нибудь вы, прекрасная Пейнара.
   - Запросто, - ответила та. – Мы поставим свои защитные чары, которые построим на основе имеющихся в схроне.
   - Не думаю, - сказала еще одна волшебница, - это темные чары, которые сотканы из Чернейшей Тьмы, которую тяжело держать в себе даже нашей Горе. Никто не повторит, кроме Рефэры, но это будет сложно, ведь у нее нет источников энергии.
   - Есть, - добавила Пейнара, посмотрев вскользь на Сарьяну, - если добавить к ее силе и немного чародейства и алхимии, а также и энергии Диэны, то все получиться.
   Гул, шум и гневные возгласы.
   «О прекрасная Пейнара, - подумала про себя ее ученица, - ты бываешь не только неповторима, но еще и знаешь, как подбросить дров в печь. Чем же тебе не угодила Диэна? Неужели стала красивей тебя?»
   - Ты понимаешь, о чем ты говоришь, Пейнара. Гномы назовут изгоями всех, кто коснется некромантии, запятнанной кровью невинной целительницы, - первым гневно сказал Иммеррон.
   - Они первыми скажут спасибо, когда беда будет устранена. Подумайте, смерть одной целительницы или смерть нескольких сотен или тысяч гномов и людей Горы. Где будет достойнее победа для тангаров? Здесь же и принцип меньшего зла для некромантии и Рефэры. Зачем нам искать решения, которые нужно искать где-то далеко и за пределами наших возможностей.
   - Почему за пределами наших возможностей?
   - А вы что думаете, что волшебницы и чародейки-алхимички Гиэльфанских гор настолько всесильны, чтобы не боятся даже вторжения адептов с острова Гизнамуд? Нет, старейшины гор, мы – сильные женщины, но так же и рассудительны, поэтому и нас нужно защищать и беречь. Мы не настолько мужественны, как вы, и ваши воины-подмастерья.
   - К чему ты клонишь, Пейнара?
   - А к тому, что очевидное нужно принимать и использовать сразу и без каких-либо табу души и морали.
   «Чем-то она напоминает и саму меня, только я еще не готова жертвовать теми, кто настолько невинен в своей судьбе», - подумала Сарьяна и хотела уже возразить своей наставнице, но та посмотрела на ее, и девушка промолчала, снова опустив глаза. Она не боялась Пейнару, но не могла идти против нее. Как можно бороться с тем, кто напутствовал ее с пяти лет и открыл совершенно новый мир, который одновременно похож на тот, где она родилась. Возразить можно, но поднять руку на ту, которая стала для нее некого рода матерью, было выше ее дерзости и необходимой свободы действий. Девушка молчала и только слушала дальнейшую перебранку мудрейших и старейших представителей гор.
   - Давайте лучше спросим, согласиться ли она с этой жертвой, - сказал Иммеррон.
   - Давайте, - с вызовом сказала Пейнара. – Посмотрим, что ответит эта дева милосердия, - все же в ее словах не было ни желчи, ни презрения, ни зависти, но тогда Сарьяна не поминала, почему та настаивала на этом, словно желала ее смерти любой ценой.
   «Или тебе просто хочется, что все выглядело именно так», - услышала голос наставницы.
   «Вы меня подслушиваете, Пейнара?»
   «Зачем подслушивать, когда у тебя все на лице написано, - ответила та, но не слишком убедительно. – Научись жить среди гномов и людей так, чтобы никто, слышишь, никто не смог понять, о чем ты думаешь и что ты собираешься сделать сейчас, потому что от этого много чего зависит».
   «Что, например?»
   «Вскоре сама все поймешь. Слушай дальше и учись, - и потом она добавила: - Может, как сказал Иммеррон, тебя еще кое-чему придется научить, кроме обычной алхимии и чародейства Магии».
   - Кто знает, где Диэна? – спросил старый гном.
   - Я знаю, - громко ответила Сарьяна.
   - Правда? – и все к ней повернулись. – И где она?
   - Вместе с Рефэрой она пытается спасти жизнь подмастерья по имени Дрогар.
   - А этот тот, кого задело твоим проверочным заклятием?! – изобразила поразительно актерское удивление Пейнара. – Честно говоря, тот не во время попался под руку.
   «Откуда ты об этом уже знаешь? Рефэра и Диэна ничего бы тебе не сказали, пока не закончили лечение. Да и куда они могли отлучаться от тяжело больного Дрогара. Тем более, Рефэра и Пейнара в крупной ссоре и очень давней, если не считать «древней». Или она мысли Диэны подслушивала, или зрением Далекого смотрела… Порази меня Сила Горы, откуда такая осведомленность, наставница…»
   - Пока нам не до подмастерьев, - сказал Иммеррон. – Пусть Диэну немедленно приведут сюда!
   Через десять минут, целительница в сопровождении двух гномов зашла в Зал Divegga. Она не была раздражена или удивлена; Диэна ждала слышать то, что от нее хотят.
   - Ysui Mahat! – поприветствовала она всех на древнегномьем почтительном языке, который не все знали люди Гиэльфанских гор. Даже Пейнара не преуспела в этом. – Я служу и повинуюсь вам, господа Divegga!
   Снова почтенный Иммеррон рассказал все о случившемся на восьмом уровне, и в конце добавил:
   - Мы думаем, что нужно восстановить этот схрон может только породившая его же Тьма, поэтому… мг… - не мог долго подобрать необходимых слов. Не каждый день посылаешь целительниц под жертвенный кинжал. – Поэтому… мг…
   - Может, все-таки я скажу, Иммеррон, - сказала Пейнара.
   - Не нужно, - остановил ее старый гном. – Ты как скажешь, что она убежит на остров Тьмы.
   «Она сама скоро там окажется», - добавила про себя чародейка.
   - Короче… - но гном держал паузу, как и остальные, но это не пугало новоприбывшую, а лишь раздражало.
   - Что вы хотите сказать, старейшие Горы? – сказала Диэна.
   - Лучше скажу я, - вышла вперед решительная Сарьяна. – Диэна, тут против тебя никто не имеет зла, но обстоятельства вынуждают Divegga попросить тебя ставить ингредиентов в руках Рефэры-некромантки и чародейки-алхимички. То есть… - девушка пыталась найти подходящие слова. – То есть лечь под жертвенный атамэ.
   - Нет, - не раздумывая, ответила Диэна, все же не испытав страха. Вполне нормальная реакция на попытку самоубийства. Она отказалась и это естественно. Но что будет дальше? – Вы в своем уме, старейшие?! О чем вы меня просите и почему? Чем я заслужила вам такую немилость себе?
   - Это не милость, а честь. Ты ведь родилась под восходящий Розовый Полумесяц и другие важные события черных мастей, - сказала торжественно наставница-чародейка. – В тебе так и брезжит столько черной энергии, что любой не вступивший в силу оккультист острова Гизнамуд.
   - Ты – не адепт Тьмы, Пейнара, чтобы определять это точно, - возразила логично Диэна.
   - Да, но я – сильнейшая чародейка Гиэльфанских Гор, поэтому я кое-что еще вижу и из темной половины этого мира Магии.
   Они обменялись убийственными взглядами.
   «Гадюка!» - прошипела про себя целительница.
   - Все равно я не лягу под нож. И никто не заставить меня это сделать… - но она не сказала угрожающе: «Только попробуйте!». Она знала, что гномы не могут требовать такого от своих волшебниц или подмастерьев.
   - Значит, нам придется драться, гномы, своей сталью, - сказал Иммеррон. – А пока завалим тот проход и поставим какие-нибудь не стихийные чары-обереги, которые не станут атаковать, а лишь отталкивать и заключать в себе зарывающих существ. Все, Divegga закончен! Все собирайте свои силы! Собирайте всех и подводите к проходу, но не ближе ста метров. Метальщики, вперемешку с пехотой. Волшебники и чародеи сзади всех, но ничего не применять до приказов. Пейнара, Диэна, Сарьяна, Иррепад, со мной! Ждинарг, позови ко мне Рефэру. Если мы не будем успевать с моим планом, то я сам лягу под нож этой целительницы-некромантки. Эти твари бояться темных чар, то пусть это их и остановит. Все разошлись! Быстро, быстро!
   «Битва битвой, но я должна узнать, что делает Рефэра и как там Дрогар», - сказала себе Сарьяна, а потом и старому гному:
   - Я могу сходить за ней, старейший Иммеррон.
   - Иди, но быстро!
   И Сарьяна показала, что она может что-то, кроме как смешивать зелья и строить заклятия, которые, несомненно, стоили чужого внимания и времени. Она бежала, впервые чувствуя, что от каждого ее шага, может, от каждого мгновения зависит исход предстоящего противостояния Магии и Неизвестности.



   Дрогар ощущал, как силы быстро вливались в ее теле. Источник сил проходил через рот и височные части головы, которые чем-то смачивали, и на которые что-то невесомо опускалось, почти не причиняя боли ему. Сознание возвращалось, но настолько медленно, что даже боль не могла снова завладеть его телом. Он ждал и беспомощно покорялся протекающей реки Судьбы, которая его несла неподвижного и ослабленного. Он был грузом, который был готов утонуть, но непонятным причинам, ее держался на плаву. Дрогар даже не думал, кто ему помогает: или Сидерга, или еще более искусный целитель.
   А через несколько минут он услышал женский бурчащий голос:
   - Вот-вот! Вот так, иди на мой голос. Хоть бы мои усилия не пропали даром.
   «Выздоровление» «безнадежного больного» проходило на двух этапах, которые сменялись долями секунд, но Дрогару показало, что прошли целые неизмеримые временем эоны. На первом этапе он ощутил несколько вливающихся источников энергии, которые усиливали укрепление жизненных сил сущности до предела, а на второй стадии – произошел резкий отток, а потом неожиданный приток, что высвободило его сознание из плена небытия. Он открыл глаза и пошевелил пальцами рук.
   - Лежать! – строго приказала какая-то женщина, в руках у которой был черно-красный посох, которым она водила над ним, нескромно разнося над ним мутные прочерки тумана. – Не двигайся, пока все не закончиться!
   «Я должен встать», - он знал, кто такая Рефэра, но еще больше он хотел высвободиться из себя энергию, которой она его наделила. Но приказ целительницы был слишком суров и непререкаем:
   - Лежать! Терпи и не двигайся, или я применю «Давление Воли». Дрогар, ты же - не глупый подмастерьев.
   «Может быть послушать? Ведь Рефэра знает, что делать в таких случаях», - и он расслабился, почти снова заснув, но рвущаяся на волю энергия не давала ему до конца забыть сновидениями. И он снова ждал, но не надеялся, потому что надежда бывает только тогда, когда ты не уверен в том, что произойдет после и сможет лишь ты справиться с этим «после».
   Рефэра еще несколько минут работала, пока к ей не подошла Сарьяна, которая одновременно пыталась отдышаться и сообщить очень важное донесение, что выходило у нее достаточно неуклюже:
   - Иммеррон… послал меня за вами, чтобы… вы… вы пришли к нему немедленно. Гномы и люди готовятся к крупной… битве, - эти два предложения не могли все объяснить целительнице, но обстоятельства, по которым ей прислали не уведенную незаменимую Диэну, а эту «дуреху»-алхимичку, которая умело подставила этого подмастерье – Дрогара. Рефэра прагматично и хорошо оценила баланс времени, сил и возможностей. Чтобы все успеть ей нужно сейчас одно…
   - Помоги мне!
   - Но у нас нет времени, - как бы она не хотела спасать Дрогара, но дела были неотложными. – Тем более, я – не целительница и никогда подобным не занималась. Что я смогу сделать?
   - Немного, если будешь много болтать и стоять. Просто держи его за руку и чувствуй пульс его крови, когда я буду посылать в сердце горячие стрелы. Это должно ему помочь. Запомни, когда пульс сильно участиться, попытайся убрать руку и отойди назад. После этим чар он должен почти встать на ноги.
   Сарьяна взяла Дрогара и почувствовала, как совсем слабый пульс начал стремительно набирать обороты, когда прошло всего лишь три стрелы. Навершие посоха Рефэры сверкало с периодичностью в несколько секунд, испуская по одной, две или три стрелы, которые заставляли не только будоражить кровь, но и рефлекторно двигать тело. Девушка убрала руку и отошла. Последний раз сверкнул посох по всей своей поверхности, и яркая вспышка накрыла всю пещеру. Сарьяна закрыла глаза. Вокруг нее полыхал чистый белый, но безопасный огонь, который отгонял даже огненную реку горы.
   Девушка увидела, что ожогов на теле и на лице Дрогара уже нет, кроме небольшого возле уха (наверно, не хватило энергии на исцелении). Работа целительницы закончилась…
   - А теперь бежим, - сказала некромантка-целительница.
   - Куда? Мы же не можем оставить его одного?!
   - А что с ним здесь случится? Нас ждут в другом месте. Слушай, - она легко встряхнула Сарьяну, - как я могла сообразить, то наша проблема находится далеко отсюда, но она не успела до конца созреть, поэтому старейшие прислали мне тебя, а не магическое послание со срочными рекомендациями.
   - Верно, но…
   - Идем, алхимичка… Он уже сам о себе может позаботиться.
   И Рефэра с Сарьяной ушли, ни разу не обернувшись назад.
   «Хорошо, что одежду примудрился неподалеку оставить Сидерга для Дрогара»,– подумала она на секунду, прежде чем мысли приняли холодное расчетливое и спокойное состояние. Тем более, постоянно подгоняла «напарница, которая не боялась опоздать, она боялась того, что скрывается за двумя простыми предложениями присланными Сарьяной.
   - Где нас будут ждать, девочка?
   - Возле Зала Divegga. Иммеррон не слишком в юморе, чтобы вообще разговаривать, поэтому лучше слушайте его.
   - Никто Иммеррона не боится в Гиэльфанских горах. Он любит поворчать, похвастать своей золотистой и не седеющей бородой, которую он тыкнет тебе в нос, если ты ни разу во время беседы не взглянешь на нее. Этот стареющий гном с множеством комплексов, который выглядят наивно и смешно. Хотя воин из него превосходный: никогда не видела гнома, который может одновременно, прикрывшись щитов, отразить полет стрелы, большим топором убить сначала нападающего пехотинца, а потом им же, метнув, убить стреляющего лучника. Самое короткое время пять секунд. Хоть до эльфов далеко, но это гораздо превосходительная способность и навык, чем у многих гномов и простых смертных людей.
   - Вы многое о нем знаете, - заметила Сарьяна. – Вы воевали вместе?
   - Воевали: наступали, отступали и оборонялись, делали диверсии и вдвоем уничтожали небольшие отряды противников, - но не только все наши встречи начинались в битвах и заканчивались по их окончаниям.
   - Что вы имеете в виду? – не поняла Сарьяна, но шутливо о чем-то все-таки начала догадываться.
   Целительница ничего не ответила, но взгляд ее изменился. Вскоре они подошли ко всем собравшимся у дверей Divegga. Иммеррон, воин топора, Иррепад, метатель топоров, Пейнара, Архичародейка Гиэльфанских гор, Рефэра, лучшая целительница во всем Подгорном Племени, Сарьяна, начинающая полноправная алхимичка, и Диэна, обычная целительница. Все в сборе.   
   - Пейнара, перемести нас быстро к схрону, - сказал Иммеррон, держа наготове огромнейший топор, который был выкован из стали и мифрила, который усилил в несколько раз его остроту. – Будьте готовы ко всему! Мы будем первой линией обороны на пути этих созданий!
   «Пушечное мясо – замечательный план», - подумала Сарьяна и внимательно смотрела на свою наставницу.
   Девушка ожидала увидеть умопомрачительные пассы, рисование сложных фигур и звезд, немного ингредиентов из редчайших запасов, но увидела только два свитка, который Пейнара бережно достала из-под плаща. Она развернула один и подбросила вверх и на нем осветилась яркая семиконечная правильная звезда, которую через шестой луч пересек тонкий луч Светлой магии. Наставница развернула второй свиток, и вверх ударила молния, которая (однако!) не ударила в своды прохода, а лишь разветвилась на тысячи мелких в радиусе нескольких метров. Она взяла руку Сарьяны и сказала другим, чтобы они тоже это сделали и образовали круг. Как только Диэна взяла руку Пейнары и замкнула круг, первый свиток высвободил с помощью потоков чистой Гномьей Силы и воображения заклинательницы начерченный рисунок, который опустился на круг и мгновенно переместил всех в нем, избегая искажения и аномалии в магических потоках, вызванных магическими бурями сверху.
   Приземление было мягким и без всяких казусов, но траектория перемещения дала небольшой сбой. Их перетащило слишком близко к схрону и им не понадобились заклятия, чтобы понять, что Барьер трещит, как паутина под встречным ветров и ее вот-вот сдует, если… И что они могли предоставить в этот момент?
   - Есть хоть какие-нибудь идеи? – спросил Иррепад.
   - Самая лучшая сейчас – отступить, - проговорила Рефэра. – Я чувствую… чувствую невиданной мощи Силу, но она не добрая и не злая. Она просто существует, чтобы двигать в проходимым проходы и преодолевать. Нужно отступать и немедленно! И лучше всего отводить подальше всех призванных на бой гномов и подмастерьев-воинов с волшебницами…
   В схроне они услышали птичьи пронзительный визг, и от Барьера отлетел кусок темной материи, чуть не задев стоящих напротив. Рефэра уклонилась, но телекинезом ловко поймала обломок и спрятала себя в сумку. Сквозь трещину просунулась огненная, но мало освещающая лапа львиного вида. Лапа царапала и плавила соседние стены. Огонь уничтожал все, когда наносился удар, но жаром от него ни на грамм не тянуло. Этот заметили все, но Сарьяна на всякий случай глотнула антижаровое зелье, которое в способно очень быстро охлаждать организм, противодействуя огню среднего и средне-высшего уровня, способного продолжительное время гореть на коже. Пейнара достала еще один свиток, чем не мало удивила остальных.
   - Я практиковала в применении и проектировании уже составленных заклятий, которых нарисует лишь моя фантазия с этого свитка и нужных там инструкций.
   - Что за заклятие, Пейнара? – спросила Рефэра.
   - «Разрушающий луч Тиора» - заклятие для нацеливания на конкретные цели.
   - Мы сможем его усилить, - неожиданно заявила Диэна. – Проектирование свитков – это процесс «бесконечного» подбора вариантов для усиливающих компонентов, которые способных дополнять содержимое ударного заклятия при условии, что в нем есть резервы «подключи» источников. Сколько их всего?
   - Пять.
   - Мало, но хватит, чтобы всем попробовать добавить что-то свое. Даже вы, старейшие, можете помочь?..
   Через трещины, которая расширилась на несколько сантиметров вылезла величественная на вид голова гигантской птицы, которая на всю открыла клюв и что есть сил закричала. Все закрыли уши. Иммеррон ощутил страх стоящих за ними отрядов. Такое создание Огня любой примет за создание самых страшных ночных кошмаров. Оно начало выдираться наружу.
   - Не ждите больше! – сказала Пейнара и, развернув свиток «Разрушающего луча Тиора», бросила его воздух.
   Сарьяна плеснула на него мутной зеленой жидкостью, от чего свиток окрасился в ядовито зеленый цвет и засветился зеленым сиянием. Рефэра бросила в него черный камень, который отобразился при столкновении темным пятном на зеленом фоне, и рассыпался в мелкие песчинки. Иррепад швырнул в него кинжалом, и тот остался там висеть, а Иммеррон наотмашь ударил, разрубив бумагу пополам. Диэна своими целительскими и восстанавливающими потоками соединила его, оставив лишь «шрам разреза». И только после этого, когда Барьер схрона был полностью разрушен и вперед вышла огненная птица, размахнув своими крыльями, перья которых тоже заменил огонь неописуемой красоты и силы, и за этим созданием все увидели еще двое подобных существ, зеленый свиток с отметкой Тьмы, с кинжалом, со «шрамом» мифрилового оружия «Разрушительного луча Тиора» ударил двумя направленными потоками. Потоки летели молниеносно, но за несколько сантиметров от цели они снова начали делиться, на большой и малый сгусток. Большой сгусток превратился зеленый «топор старого гнома», обвитый черными молниями, а малый – в зеленый кинжал с такой же начинкой. Два топора и два кинжала ударили с четырех сторон, нацеленными в «сердце» существа, одновременно, легко проходя в тело птицы и сталкиваясь внутри. Ударные волны черного и зеленного цвета с силой разорвали создание и раскидали бесформенный огонь по стенам прохода. Стоящих сзади птиц откинуло на метры назад. Но горел он не долго. Птицы словно проглотили его, когда подошли близко.
   Пейнара и Сарьяна бросили по сводам прохода несколько колб, обвалив метр прохода. Но это лишь задержит на несколько минут этих птиц. Птицы быстро прорывали вперед и кричали по-зверски.
   - У нас еще много сил, но второго такого свитка у меня нет, - сказала Пейнара. – Будем отступать?
   - Женщина, мы не можем позволить себя такую роскошь! – сказал Иммеррон. – Нужно стоять сколько возможно!
   - Похоже, я знаю, кто это! – сказала Диэна. – Я читала о них в Архивных свитках Древних гномов.
   - Кто они?
   - Древние поколения тангаров говорили о создания из Истинного Огня, которые когда-то пришли в Гиэльфанские молодые горы через несколько веков после основания царства гномов. Гномы недолго боролись с этими создания, потому что не ведали магическими чарами и поэтому только отступали и перешли в другое крыло горы, но и туда эти создания быстро перешли и тогда… «Гномы взмолили к силе Гор, которая издавна защищала их от «непобедимых» врагов. Под существами раскрылась пропасть и множество каменных глыб заставило их провалиться туда, и после трещины сошлись»… и о них забыли. Их называли Dutregga Vife (Огненные Птицы). Человеческие маги поверхностных царств и эльфы называют их Фениксами. Похоже, это те плененные Фениксы.
   - Час от часу не легче, - произнес Иррепад. – Сила Гор? Я слышал о ней, но никогда не верил, что мифическая и Мощь легенд хоть когда-нибудь помогала Подгорному Племени. Ни мой дед, ни прадед и ни прапрадед никогда не говорили о подобном. Где мы найдем такую Силу, которая создаст подобие этого схрона?
   - Меня интересует другая вещь, – сказала неожиданно Сарьяна.
   - Какая? – спросили почти все сразу.
   - Если та Сила Горы и существует, то она очень разумна и умна. Заметьте, что эта Сила заточила этих существ именно в том месте, где оно послужило преградой между двумя крыльями горы на восьмом уровне, и если я правильно помню историю Гиэльфанской Горы, то здесь никогда не собирались прокладывать никаких проходов или коридоров, и реализацию таких работ еще несколько лет назад без видимых причин прекратили, сославшись на зыбкость многих пород в этом месте…
   - Говори короче, - крикнула Пейнара, бросив вперед амулет ментально-эфирного барьера, который она усилила чарами жара птиц и его подкрепила Рефэра. Птицы ударили о легкую защиту, но она упадет не сразу. – Что ты хочешь сказать? Эта Сила – материальная Сущность?
   - Да, но почему гномьи архивы не вспоминают о подобном и приписывают тогда все какой-то Силе Гор?
   - Может, - предположила Рефэра, - боялись того, что смог такое, что не смогли бы все народы гномов в Крондоле.
   - Или слишком почитали, чтобы не раскрывать Его личности перед другими расами?
   - Милые дамы, - перебил их Иммеррон, - не разводите разговоры на темы: «если бы было, то…» и «такое может быть…». У нас сейчас серьезные проблемы перед собой.
   Амулет загорелся красным пламенем и медленно начался плавиться. Такая Сила атаковала заслон, что само возобновляемый артефакт не мог восстанавливать быстро целостность заложенных чар, а кое-где даже образовывались невосстановимые трещины, где застревали клювы и лапы Огненных Птиц.
   - Волшебницы, - обратился старый гном с мифриловым топор наперевес, - доставай все, что у вас есть и бейте, как можете. Диэна, ты не владеешь боевыми заклятиями, поэтому отправляйся к собранным отрядам. Пусть готовят к самому худшему бою. Нет, не перечь мне, девочка. Твоя смерть здесь ничего не изменит. Лучше тогда под жертвенный нож ложись, потому что от этого будет больше толку.
   - Это жестокое сравнение!..
   - Но правильное! – закончил за нее старый гном. – Иди!
   Когда Диэна скрылась за поворотом прохода, а амулет вспыхнул ярким светом и, раскалившись до предела, расплавился полностью, Барьер, разделяющий гномов с людьми и Огненный Птиц развеялся мгновенно. Рассвирепевшие создания сразу бросились в бой. Времени думать не оставалось. Тело и разум стали работать только на инстинкт самосохранения. И хорошо, что узкий проход позволял атаковать двоим Птицам, а не целой армией, который собрался за ними. «Поразительно!» - подумали сразу все. Как такие создания оставались незамеченными все эти века в Гиэльфанских горах, что манипуляторы энергии не заметили ни Тьмы схрона, ни Силы Огня, которая была в нем сосредоточена.
   Пейнара взяла в одну руку кинжал, который осветился изумрудным цветом и заискрился сизыми молниями, а в другую держала орб, который в другую секунду был разбит, откуда вылезли три водных элементали, которые бросили на Фениксов. Элементали атаковали этих Птиц стремительно, но не смогли потеснить, а лишь остановить. Чародейка тем временем налила на кинжал несколько капель усиливающих артефакты зелий в десятки раз, а потом приложила вырезанную из скалы руну, которая обозначала: «Сила в середине». Пейнара направила кинжал и стала разить врагов такими могучими разветвленными молниями с громом, что отрывала от них некоторые части тела. Также она била и в элементали, но с меньшей силой, чтобы те лишь подзарядили свои стихийные сущности для новых атак. В готовности у нее было еще несколько орбов и баночек с зельями, которые в любой момент могли оказаться роковыми, как и для врагов, так и для ее спутников, которые оказались рядом, но прекрасная Пейнара знала, что, не рискуя на войне, ее невозможно выиграть. Риск порождает вероятность и удачу, которые в свою очередь подвигают победу в ту чашу весов, где их собирает больше. Война – это карточная игра, которая заставляет брать неизвестные карты, чтобы тем же проверить свою удачу и испугать своего врага.
   А юная алхимичка Сарьяна сейчас ни о чем не думала. Она не знала даже, как бороться со стихийным огнем, поэтому сразу подошла к Рефэре, которая помогла ей раскрыть некие секреты таких созданий. Любые стихийные создания (Фениксы, Огненные Джины и Элементали, Водные элементали, Ледовые Птицы, Каменные Големы и Воздушные элементали) имели своих извечных противников, которых они могли победить только в большом количестве, потому что природа сущности врагов была или полностью противоположна их сущностям или она притупляла и забила энергию их стихии (например, вода тушит огонь или земля поглощает и равномерно распределяет в себе жар огня, что разбивает элементарную структуру существа, ветер развеивает на не составляющие частицы огонь, хаотизуя их энергию и так далее и тому подобное). Бороться с Фениксами очень непросто, так как, если Огненные элементали состоя из обычного сильно сжатого и концентрированного потока кольцевых огненные сфер, закручивающихся в спираль, то Фениксы черпают свои силы из огненных рек недр земли, которые гораздо сильнее любого другого вида огненных накоплений.
   - Создадим Големов из Камня и Льда!
   - Но лед растает мгновенно и… - возразила Сарьяна.
   - Фениксы потеряют значительную часть жизненной энергии, расходуя силы на испарение льда и воды, но мы сделаем такую структуры Голема, чтобы вон притягивал холодные воды отовсюду и собирал на поверхности камня, но межструктурного элемента это никак не разрушит. Вот увидишь!
   - Тогда попробуем! – согласилась Сарьяна понимая, что сейчас ей придется работать над подобным заклятием чародейства первый раз и без особой подготовки, которая всегда требует алхимикам и чародеям-предметникам, чтобы все получилось безупречно и идеально точно.
   Руки быстро начали разбирать богатое содержимое своей сумки, где собрала самые сложные и редкие зелья и эликсиры. В голове быстро рождался процесс создания Двухстихийного Голема. Она обратила внимание, что наставница могла бы еще долго сдерживать Фениксов, но создание новых элементалей Воды, которые заменяли погибших, а также новая подкачка энергии кинжала с молниями сильно изнуряла чародейку. Пейнара пустила в ход несколько орбов, которые освободили энергии тушения огня с помощью леденящего ветра и ледяных глыб. Несколько капель тройки эликсиров она мешала и выпила залпом.
   «Она продержаться еще несколько минут, а может секунд…» - подумала Сарьяна и бросила в стену прохода первый эликсир «Подвижности», который заставил часть горного камня машинально двигаться и оторваться от одного целого камня. Потом эликсир «Скрепления», чтобы укрепить прочности камня до предельного состояния, эликсир «Полуразумности» (такой эликсир дает полуразумным создания на некоторое время зачатки настоящего разума и сознания, осмысленности и ясности ума), зелье «Холодного дыхания», эссенция «Воды мира» и «Дыхание холода Севера» - самое сложное, требующее нескольких месяцев подготовки собранных редких ингредиентов в определенных условиях, четырех лунных циклах, которые происходят только один раз в полнолуние один раз в месяц, а также последних восьми дней варения на очень медленном и несменном огне алхимической печи, огонь в которой должен гореть только на косточках средних плодов фруктовых растений Крондола. И эту эссенцию она потратила безжалостно и неэкономно, выплеснул на свое создание все имеющиеся капли из колбы. Она чуть не пустила слезы обиды. «Столько усилий и всего лишь для какого-то голема», - сказала она себе.
   «Задержи их!» - приказала мыслеречью Сарьяна созданию, прежде чем Пейнара бросила кинжал в одного Феникса, и того разорвало шальными молниями. Ее наставница упала на землю и почти потеряла сознание, как рядом оказалась Рефэра и выплеснула ее в горло что-то темновато-фиолетовое, и та смогла присесть и опереться спиной о стену прохода. Она тяжело дышала и держала за грудь, словно пыталась удержать в ней сердце, которые пыталось вырваться на волю. Голлем Сарьяны снова перегородил дорогу Птицам, но отряд отступил на несколько метров назад, чтобы обезопасить себя от нестерпимого жара, который возрастал вместе с яростью вырвавшихся созданий. Фениксы набирали силу и не знали, что такое страх, жалость и милосердие. Они уничтожали и уничтожали все без причины (или причина есть, но ее не понять обычным гномам и людям).
   -  Нам конец! – прошептала Рефэра. – Столько сил потратили, а убили только четыре Феникса.
   - Это хороший счет, если считать, что древние гномы не умели с ними бороться, - сказала старый гном. – Тем более, я еще не проверил, как на них подействует мой топор, - и он вскинул его и бросил в бой, не взирая на проклятия и крики Рефэры, которая видела, как старый гном идет на верную смерть. – Иррепад! – позвала она метателя топоров. – Умеешь бросать кинжалы Тьмы?
   - Никогда не пробовал, но…
   - Хорошо, тогда учись сейчас, - и она создала пару лезвий холодного темного оружия в руках Иррепада. Он пронизывающего холода и омерзения он чуть не выбросил их в сторону. – Они бояться Тьмы, поэтому их и сдерживали этими силами. Отбивай ими атаки Фениксов от Иммеррон, этого старого дурака. Когда кинжалы достигают цели, они возвращают, но нужно лишь ловко уметь их поймать и удержать. Понял?
   - Да! – и он за секунду прицелился и бросил, пробив навылет огненную лапу Пламенного Создания. – Ничего себе! Вот так силища у этих кинжалов… - И схватил летящий назад стремительный кинжал, который оставлял за собой черный туманный шлейф. Иррепад видел, как напряглась целительница-некромансерка, чтобы зарядить для новой атаки его оружие. Следующий бросок спас Иммеррона от клюва Феникса.
   Они еще могли продержать, дать время, чтобы стоящие за ними отряды лучше подготовились, но Фениксы совсем рассвирепели, и задние существа стали плавить камень на стенах, расширяя проход; некоторые прокладывали себе пути вглубь стен, намереваясь создать обходной путь и ударить преграждающим им воинам в спину. Против двух девушек, двух гномов и гномы стояло уже пять противников, которые в раз набросились на голема, а потом расплавили его до пепла. Иммеррон потерял свой топор, когда нанес пятый удар по огненному телу Феникса, и тот расплавил, хоть мифрил почти не деформировался под действием температуры. Его доспехи накалились, и он скинул их, получив несколько широких ожогов, отступая назад к своим. Кинжалы Рефэры последний раз вонзились в двух Птиц и исчезли в пламени, когда та больше не имела источника энергии извне. Сарьяна не могла больше придумать другого метода в зельях и вариантах, чтобы остановить наступление врага. Вскоре появилась Диэна, сказав, что боевая готовность максимально готова для всего левого и центрального крыла горы. Возле прохода собрались все лучшие из лучших, кто только смог и успел, но за этими «хорошими новостями», последовали плохие. Дозорные заметили приближение к Каменным Вратам Гиэльфанских Гор. Много воинов с оружием и посохами, в которых есть  камни, образовавшиеся при объединении естественной и магической среды. На верхних уровня пытаются держать осаду.
   «Похоже, нас прижали с двух сторон. Но кто нападает на нас?..» - подумала Сарьяна, прежде чем с двух сторон треснули стены, и оттуда вылезли огненные морды. Сарьяна упала на землю и прикрылась руками, закричав. Ее нежадно обжигал огонь, и она не видела, как появился тот, кого никто не ожидал увидеть здесь…



   Дрогар пришел в себя и медленно начал подниматься, до конца не осознавая, что случилось. Последнее, что он помнил – это боль, ужасная и не проходящая. Он обнаружен, что абсолютно гол, а рядом лежит какая-то одежда. Он потянулся к ней рукой, но не ощутил привычной боли, которая должна была последовать после. Он быстро оделся и встал, пытаясь осмотреться. Он там, где река забрала его с собой. Как он сюда попал, кто его вылечил, что делать теперь?.. Море вопросов, но пока ему не нужны были ответы. Дрогар встряхнулся и пошел снова через мост, чтобы проверить, что все нормально…
   Он прошел не спеша, смотря на огненную реку, но она не отзывалась ему и не говорила. Он оказался на другом краю моста и обернулся. «И что дальше? – спросил он себя. – Идти к Сидергу или рассказать все Divegga? Или Сидерга уже все сам рассказал? Стоп! Я что-то чувствую…» Вдруг он словно увидел где-то сверху источник энергии, который ему захотелось взять и насытиться той силой, который тот нес. Он не знал, как описать ощущение притяжения к неизвестному, но родному, разумному и сильному. Там, в этом источнике, он видел и себя и свою силу, которой он хотел владеть. Да, сейчас ему хотелось получить Силу и Власть, этих двух Сестре воителей, которых могла соединить между собой лишь Судьба и Удача.
   Дрогар потянул руку вверх, чувствуя, что она поднимается непроизвольно, и та энергия, которую ему оставила Рефэра вспыхнула с новой силой, отдавая все за считанные мгновения. Его накрыла огненная сфера, которая все же не касалась его кожи и перенесла на верхние уровни горы. Он на миг закрыл глаза, а когда открыл, то увидел Сарьяну, окруженную двумя Огненными Птицами, Иммеррона, Иррепада, наставницу Сарьяны и юную Диэну, на которых наступали такие же Создания из Чистого Огня. Он рванул вперед, чтобы прикрыть лежащую девушку от удара Феникса. Сфера сразу же лопнула, и тогда Птицы обратили внимание только на него. Они испугались, сильно испугались, словно увидели ту силу, которая когда-то заточила их в схроне этих горных недр, но страх не дал им шанс отступить, а лишь сгруппировал и послал вперед, чтобы уничтожить угрозу, которая их точно не пощадит.
   Подмастерье не думал, как выживет потом, когда столкнется с этими Птицами. Он смотрел вперед и бежал. И вот, когда лапа Феникса почти ударила Сарьяну, Дрогара налетел на него сбоку, да с такой силой, что Феникса размазало по стенке, переломив его пополам между проходом и проделанным туннелем. Дрогар не почувствовал никакой боли или ожогов. Не долго думая, он сразу набросился на следующего, но уже вцепился в него, сжав в объятиях очень крепко. Он чувствовал ужас Феникса, который не мог вырваться из мертвой хватки рук подмастерья Подгорного царства. Дрогар же ощущал, что вся энергия перетекает из этого создания к нему. Через две секунды Феникс начал затухать, а потом полностью исчез из виду.
   «Сила, сила, сила… Много силы… Я хочу еще…» - говорил он себе и еще больше распалился, когда повернулся к остальным, которые налетели на него неожиданно и надавили. Пятерки защитников прохода уже не было здесь, но и слава Гномьей Силе, что они ушли отсюда, так как здесь сейчас начнется сущий ад. Дрогар ударил сжатым до хруста в костях кулаком по морде одной птицы, а потом схватил за горло двух других. Его пытались ударить сзади, но это было словно укусы комаров; за первую минуту боя погиб первый десяток Огненных Птиц. В нем бушевали океаны энергии, но ему было мало, хотя он и чувствовал, что не выдержит еще большего. Он словно вырывал души из этих тварей и забирал их себе. Он был Похитителей Душ, Смертью и Страшной Карой этих созданий. Так же, как и они, он не знал жалости, как и предела возможного. Он забирал еще, еще и еще…



   - Это он! – шокировано и радостно произнесла Сарьяна.
   - Этого не может быть! - произнесла Диэна. – Он был почти при смерти, когда я ушла в Зал Divegga!
   - Ты не нашла в нем то, что увидела я! – произнесла Рефэра. – Он… он… Я не могу подобрать подходящих слов для определения того дара, которым он владеет. Это феномен Стихийной Магии.
   - Ты знала… - закричала Сарьяна. – А мы боролись и…
   - Заткнись! – ударила целительница алхимичку, сразу прекратив начало истерики. – Я предполагала и думала, а это не одно и тоже, что надеяться и обсуждать с другими. Неуверенность – это ложная надежда.
   - О чем вы волшебницы? – спросил старый гном. – Как этот подмастерьев может укротить этих Фениксов?
   - Он не укротит их, а поглотит, как бездонная яма все воды, которые в нее впадут.
   - Софизмы?.. – удивился старый гном. – А сказать нормально!
   - Он полностью высосет из них энергию и жизнь, чтобы потом самостоятельно распорядиться накопленной энергией.
   - И куда он может потратить эту энергию? – спросил Иррепад.
   - Куда захочет, - ответила Рефэра, но сразу добавила, - но я боюсь, эта Сила сможет подчинить его разум себе; Она может опьянить его и обезволит, когда человеческая плоть не выдержит безграничной власти.
   - И?.. – словно пыталась подвести черту всего разговора Диэна.
   - Сила найдет выход из него и уничтожит все, что окажется рядом, скорее всего, кроме него самого.
   Все на секунду замолчали, ошарашенные тем, что, справившись одной проблемой, они станут край обрыва, с которого они наверняка сорвутся. Но выход должен быть, повторяли каждые из них.
   - У нас есть выход, - первой заговорила Пейнара, когда все ощутили накапливающуюся Силу в проходе, где сражались Дрогар и Фениксы. – Отправим его на верхние уровни, где Каменные Врата взяли в осаду, и стражей выведем на них. Если Рефэра поняла правильно и он «обезумеет» от Силы, то он не остановится, чтобы не уничтожит, как и огонь, который Дрогар поглощает, вторгающихся.
   - Ты всех пытаешься подставить под удар, - сказала презрительно Диэна.
   - Я пытаюсь отвести его от вас всех… - отпарировала Пейнара. – Хотите подыхать сами, то подыхайте!
   Она открыла портал и ушла.
   К оставшейся четверке подбежал «высокий» среди тангаров гном и поклонился.
   - Старейший, что там происходит? Волшебницы испуганы и хотят отводить войска, куда подальше!
   - Приказать им стоять и не двигаться с места! Пусть будут готовы открыть портал на самый верхний уровень к Каменный Вратам и пусть остальные бросают все и уходят тайными проходами на самые низы, но без метушни, чтобы враг не почувствовал неладное. Враг должен проникнуть хотя бы на первый уровень, когда разрушат Каменные Врата. За собой закрывать за собой перегородки между уровнями и открыть запасную шахту для выхода из горы на северо-восточный водный путь. Быстро-быстро! Чтобы за две минуты маги разнесли вести по всех горе и мне доложили о выполнении задания.
   Гном убежал к остальным отрядам, а четверке осталось еще несколько минут, чтобы понять, как поступать дальше, но не бежать, как это сделала Пейнара.
   - Может быть, Пейнара была права, когда предлагала, что нужно Дрогара переместить к врагам, - сказал Иммеррон.
   - Но если он овладел стихией огня, то не факт, что шальная стена не найдет своей цели или брошенный кинжал сгорит в полете от цели. Мы будем зря рисковать таким подмастерьев, когда можно вывести его отсюда, а потом медленно, также осадами, изнуряя врага, вернуть себе Гиэльфанские горы, - более логично и сдержанно рассуждала Рефэра. – Мы – бой наверху уже проиграли, поэтому что мы может и отступать, чтобы подготовить лучше, тем более, - добавила лукаво она, - мы наши горы знаем лучше вторгнувшихся и, используя тайные проходы и эффект неожиданности, мы выкурим их отсюда, еще быстрее.
   - Это более интересный план, но что теперь сказать волшебникам, которые готовят заклятия «Телепортации»?
   Над этим уже подумала Сарьяна:
   - Пусть открывают порталы для врагов и бросают их в этот ад или в огненные реки Горы. Это заставит врага отступить на время и даст нам время, чтобы уйти незамеченными.
   - Безупречный план! – согласились два гнома, и они отдали новые распоряжения, когда пробежал истощенный бегом гном. – А Дрогара куда переместим?
    - Если его нужно остудить, - скромно сказала Диэна, - давайте его забросим сначала на вершину этой Горы, туда, где берет свое начало река Диэлора, а потом  и в саму реку, возле водного выхода из шахт. Как вам такой вариант?
   - Да вы - просто три мудрые Rianeli. Поступим, по-вашему!
   Рефэра приступила первой вычерчивать телепортационную фигуру, которая должна была вместить в себе двойную основу, которая имела двойную огненную защиту, а также налаживала на тело Дрогара руну Перемещения, которая сработает при определенных тепловых условиях. Сарьяна подготовила порталы для их отступления, а Диэна приготовила некоторые быстро снимающие боль примочки, приготовившись к худшему. Когда заклятие Рефэра почувствовала накал собранной силы и поняла, что человеческая плоть подмастерья может не удержать рвущейся наружу энергии, она активизировала свою фигуру, а Сарьяна открыла свои порталы, чувствуя, что за их спинами стали открываться сотни и даже тысячи, и Гору сотрясала мощная не-стихийная магия. Они потеряли счет времени, когда оказались на магических просторах Астрала, но магические внешние бури сильно искажали эфирные коридоры волшебников, поэтому перемещение было не моментальным, а медленным и похожим на парящий полет птиц (многие гномы впервые оценили, как это, когда плывешь между истоками и потоками сил, которые ежесекундно творят этот мир).
   Остальное оставалось за пределами их сил.



   Вот уже сороковой Феникс пал под руками подмастерья гнома-кузнеца и лишь тогда Дрогар почувствовал то же самое, что и тогда в Орфоше, когда плоть пылает изнутри, но приносит не смерть, а некое освобождение, которого он не хотел ни за какие богатства. Он сделал шаг назад, но Сила, кипящая в нем, была сильнее него, и он снова оказался в пучине танца боя и смерти. Он дрался с Фениксами, но уже не пытался поглотить их сущность и жизнь, а просто разбивал их тела одним ударом кулака. Натиск этих созданий значительно ослаб, но еще много-много Фениксов выходило из схрона, который был магически бесконечно сжат когда-то.
   «Я больше не выдержу!» - уже пал он на одно колено, но не мог коснуться руками раскалывающейся головы, потому что это причинило бы ему еще большую боль. Двумя кулаками он ударил о пол прохода, освобождая совсем незначительную силу, но и этого хватило, чтобы в секунду обрушить все вокруг, но на него своды не успели обрушиться. Какое-то заклятие переместило его в ледовую воду. Вода была всюду; миллиарды могильного холода игл, которые проникали до каждого «атома» в теле. Сила в нем сжалась, чтобы потом с силой взорваться, уничтожив пик горы, растаяв лед и снега, испарив холодные истоки реки Диэлора. Эта река быстро стала мелководной и медленно текучей. Источник ее существования был практически уничтожен на несколько лет, если не десятилетий.
   Дрогар отдал все, что накопил в бою с Фениксами, и лишь когда он ощутил естественный холод от стремительно бегущего ветра, то на его груди запылал рунический знак Рефэры, и затащил еще в открытый портал, перенесся его снова в «водные» пространства. Он был еще полон сил, но замерзла, поэтому быстро выбрался из воды и подошел к близстоящему дереву. Наступал белый вечер, а Луна ярко освещала, как и небо, так и все земли Крондола.
   «Сколько же всего произошло за этот день?! – подумал он. – Дважды чуть не умер, дважды почувствовал Силу, которая непобедима и непокорна ни тебе, ни твоему смертному слабому телу, но которую все же хочется подчинить. Описать словами ее невозможно, как невозможно объяснить то, почему рыба плывет против течения. Но так же я думаю, что мой постоянно манипулировали. Кто сейчас меня перетащил в холодную воду, а потом сюда? Кто играется с той силой, которая непроизвольно вырывается из моего тела?»
   Но потом не было вопросов и не хотелось ответов, которые не принесут ничего, кроме головной боли. Он расслабился, но спать не хотелось. Сейчас ему ничего не хотелось. Даже думать… Он глупо смотрел по сторонам, желая увидеть хоть какое-нибудь живое существо… И они появились. Из небольшой пещеры, которую должна была скрывать низвергающаяся вода этой стороны Горы. Долгой цепочкой оттуда выходили гномы и подмастерья, волшебницы-женщины и чародейки-гномы… Похоже, что вся Гора покидает давно насиженное место. Дрогар встал и подошел к ним. В темноте его чуть не настиг шальной кинжал гнома, но подмастерье знал, как увернуться от него. Дрогар поднял руки, и появились огненные сферы, которые осветили его лицо. Некоторые гномы узнали его, и стрельба прекратилась.
   - Что происходит? – первый нормальный вопрос за весь этот день.
   - Нас атаковал неизвестный неприятель. Мы покидаем Горы, - ответил очень молодой гном, борода которого не превышала восьмой части метра. – На нас надавили, и Иммеррон приказал капитулировать и бежать.
   - А где Divegga?
   - Не знаю, они были где-то у Каменных Врат, когда стали открывать порталы наши волшебницы и закидывать врага на нижние уровни, - больше молодой гном ничего не мог сказать и подошел дальше.
   - Какая-то чертовщина? – произнес Дрогар и направился к проходу Горы.
   «Как мужественные тангары Гиэльфанских Гор могли просто сдать свои владения и уйти никуда. Может дело в тех Огненных Птицах, которых не победить обычным оружием, но те же воины не настолько сильны, чтобы опрокинуть все войско Подгорного Племени. Почему они отступают. Еще несколько часов покидали гномы и люди свою Гору и последними вышли Иммеррон, Иррепад, Диэна и Сарьяна. Рефэра еще наблюдала за вражескими войсками, которые расположились уже на первых двух уровнях. Юная алхимичка сразу подбежала к подмастерью Дрогару.
   - Ты жив! – радовалась она. – Значит, у нас все получилось!
   - Что у вас получилось?
   Девушка имела много времени, чтобы рассказать все подробно. Она рассказала, как вытащила его из Орфоша, как Диэна и Рефэра исцелили его тело, как они переместили его на вершину Гиэльфана, а потом сюда вниз. Дрогар слушал молча, но все же без лишних вопросов все понял. Эта алхимичка спасла ему жизнь, как и Рефэра и Диэна, и он им всем обязан жизнью.
   И вот наступила ночь. Этот самый трудный день в жизни Дрогара закончил, но отдых еще будет не скоро. Под покровами ночи народ гномов и людей-подмастерий отправились на северо-запад.
   В этой войне Divegga решил рассчитывать не только на дар Дрогара, но и воинов-эльфов…



   Армии гномов-тангаров и людей предстали перед Дионегарским Лесов в полном величии и красоте. Десятки хорошо сложенных хирдов, тысячи метальщиков, стрелков и арбалетчиков, волшебники и чародеи. Но это грозное представление было не для запугивания врага. Гномы понимали, что Бессмертных не испугать такими армиями, потому что в их руках не только меткие стрелы и острые клинки из чистейшего мифрила, но и магические нити Природных стихий. Гномы должны были сделать должное впечатление своей силы, потому что Западные эльфы очень недоверчивая раса эльфов Крондола, но как союзники – они самые верные и неподкупные воины.
   - Пошлите двух для переговоров. Гнома и человека! – приказал король Геродар.
   Отправились Дрогар и Иммеррон. Все знали, что западные эльфы – единственная из рас, которая отказалась порабощать людей, но от прежней неприязни к человеческому роду они, похоже, никогда не избавиться, поэтому нужен был компромисс, в котором они признают воинов-людей и волшебник в гномьей армии. Армия гномов расположилась в ста метрах от Леса, но и этого хватило бы, чтобы эльфийские стрелы засыпали неприятеля, ударь он первым. Старый гном и подмастерье шли медленно, но уверенно, не осматриваясь по сторонам и назад. Нужно показать эльфам, что они не в разведке, а вышли лишь на переговоры. Хотя уже и так понятно все. Хороший разведчик никогда бы не вышел в чистое поле с открытым капюшоном и без оружия наготове. Они должны были дойти только до границ Леса и остановиться, ожидая, пока хозяева соизволят войти к ним. Входить в западноэльфийские Леса и города запрещалось почти всем другим расам, за исключением нимфам и дриадам, но последние очень редко пользовались этим правом.
   История Дионегарского Леса, как и всех прочих лесов западных эльфов, была не сильно интересной окружающим волшебникам и архивистам. Все они молодые (по сравнению с другими лесами восточных эльфов), и деревья еще не достигли того Истинно природного Величия в Крондоле. Дионегар был подарен западным эльфам после победы над людьми и островом Гизнамуд в последней войне. До них здесь жили лесозаготовочные поселения людей, на которых часто нападали орки и тролли. Много деревьев было вырублено, и лес медленно вымирал на глазах бессмертных. Но с появлением эльфов, их Дворцов и магии, в Дионегар словно вернулась весна и процветание. Лес восстановился на прежних территориях и буйной растительностью скрыл своих жителей от внешнего мира. Западные эльфы, в отличие от восточных, вели изолированный образ жизни и мало общались с представителями соседних рас. Изоляция и покой – это обычный уклад Бессмертия в этих лесах, но и в этом нашел свой положительный момент. Только так смогли эльфы «слиться» с мудростью Природы и схватить из ее потоков самое лучшее и не только (они сумели покорить природную темную науку – Ситеррологию, которая открыла им новые грани в магии, одновременно не дав сразу разделить общество на две половины – Светло-Природную и Темно-Природную). В особенности этот лес являлся резиденцией знатных эльфов из древнего поколения, которые прожили уже порядком двадцати веков в Крондоле. Вот с ними и стоило договариваться о долгих и военных кампаниях, когда нужно и осаждать, как и остров Гизнамуд, так и непреодолимые Каменные Врата Подгорных царств. Также ходили легенды между людьми, которые работали в горных шахтах вместе гномами, что именно в Дионегаре стоит высокая и изумрудно-прозрачная башня, которую строили не эльфийские руки, а чистая магия и Астрал, с который она соединена неразделимо. Западные эльфы смогли только построить подобие этой башне – стихийные башни, которые стояли на границах их лесов.
   - Дальше ни шагу! – сказала Иммеррон. – Мой амулет нагревается!
   Старый гном носился с собой индикатор магической концентрации энергии, которая улавливала все на расстоянии десяти метров. В таком радиусе работали почти все магические ловушки и стихийные башни, поэтому не часто прибегающие к чародейским вещичкам гномы не брезговали сейчас даже этим.
   - И что сейчас просто будем ждать?
   - Да! – ответил гном. – Эти эльфы - очень мудрые и острожные воины, поэтому они воюют редко, а даже если и вступают в бой, то выходят из него победителями и без всяких одиночных потерь.
   - А если они не выйдут? Ты же сам сказал, что они очень осторожны.
   - Выйдут они – выйдут, - сказал уверенно гном. – Они понимают, что такое войско не зря подступило к границам Знатного Дионегарского Леса. Если мы не атакует, значит, мы хотим говорить. Тем более, если считать, что два месяц назад произошло в орском Орфоше, то они просто обязаны прекратить свою изоляцию и поговорить с нами. Если они не дураки, то они выйдут.
   - Это только слова.
   - Больше надежды, Дрогар. Надежда всегда есть.
   - Здесь дело не в надежде, Иммеррон. Просто если они не выйдут нам на встречу, то мы зря проделали такой длинный путь. И мы их не сможем заставить нам помогать, а так и шансы отвоевать наше Подгорное царство будут уменьшаться с каждым днем, пока враг полностью обоснуется там. Тем более, как раз после катастрофы в Орфоше самым логичным выходом была б та же изоляция, о которой выговорили. Они тоже нанесли свой удар и ослабли, скорее всего. Почему им нужно раскрыться?..
   - Потому что, когда наступают темные времена нельзя сидеть в своей хате и говорить себе: «Меня не тронет эта напасть, и я выживу». Много веков назад, когда закончилась Война Океана и Дни Смут, и люди попали под власть всех рас Крондола, все изменилось. Когда Катастрофа случилась в Орфоше и в ней виноваты все волшебники мира, то и сейчас все изменилось. Мы стараемся убежать от перемен, но только сильнее раскрывает нам наши раны, когда новое холодное оружие все же до нас дотягивается, а мы не готовы к этому, - старый гном посмотрел на лес. И вдруг напрягся. – Стой и не двигайся! Или они сейчас будут стрелять, чего бы мне не хотелось, или пошлют послание стрелой!
   «А может быть сделают и то, и другое вместе для незваных гостей», - подумал Дрогар.
   Дрогар услышал свист стрелы, но ему хватило храбрости не двинуться с места, как и рекомендовал ему гном. Если ты не враг, то не побежишь, словно говорили на языке оружия эльфы, высокомерные, гордые и заносчивые. Стрела вошла рядом с сапогом Иммеррона, немного оцарапав его поверхность заостренным четырехгранным острием. Возле оперения стрелы колыхалась на ветру записка. Дрогар медленно наклонился и сорвал бумажку, развернул и прочитал несколько слов на гномьем языке:
   «Проходите, но без оружия».
   Это и все, что содержала в себе записка. Дрогар свернул ее и положил в карман.
   - Нужно выбросить оружие, - сказал он старому гному, доставая кинжал из сапога.
   - А у меня и не было оружия, - и он осудительно посмотрел на подмастерье. – Ничего тебя Сидерга не учил. Идиот! Эльфы никогда не нападают, если не видеть потенциальной опасности. Ладно, идем!
   Они медленно подошли к границе леса и на секунду остановились, почувствовав невидимую преграду, которая потом исчезла, и они переступили «начерченную силой черту». Дрогар ощутил, что за ними что-то захлопнулось и преобразилось в подобие стены с бесконечной высотой, но это лишь способ показать гостям могущество хозяев. Желая, они могли и это скрыть от них.
   Они шли недолго, всего несколько минут, не оглядываясь, но потом заметили, что лес замкнулся за ними густыми ветками и высокими кронами деревьев, которые пропускали небольшие лучи солнца. Создавалось впечатление таинства и загадочности, которая могла перерасти в чувство легкой боязни, но это отвлекало внимание, а не пугало незваных гостей. Потом Дрогар увидел три тени, стоящие неподвижно впереди, и сам остановился.
   - Остановитесь, - произнес эльф справа чисто на гномьем языке. Неплохо они владели и остальными языками и наречиями мира. – Мы пустили вас, но дальше вы не пройдете! Будем говорить здесь!
   - Какое у вас к нам дело? – произнес эльф слева, держа руку на поясе, где покоилась излюбленное оружие эльфийской расы – кривые сабли. – Почему вы выстроили такую армию против Дионегара?
   - Мы не пришли воевать с вами, мудрейшие эльфы! – первым заговорил Иммеррон. – Нам нужна ваша помощь!
   - Не просят помощь, когда показывают меч и щит перед лицом, - сказал эльф слева, и уже его рука уверенно легла и сжала саблю. Разведчики или нет, но они е сделают ни шага вперед, ни назад, пока не ответят на интересующие их вопросы. Эльфы могли быть и жестокими и требовательными, когда захотят.
   Иммеррон кратко, но, не упуская ничего из самого важного, рассказал мудрым бессмертным, как противник внезапно напал на них, ударив в лоб, и почему гномы оказались не готовы к этому бою. Старый гном рассказал все о схроне, Фениксах и одном человеке, который «опустошил» их тела, но не победил. Эльфы смотрели на гнома, и на их лицах появилась насмешливая улыбка, но в голосе не появилось грубого сарказма.
   - Если он настолько силен, что в одиночку, без оружия и высших заклятий, голыми руками убивал Огненных Птиц, рожденных лавой, то почему он не раскидал первые ряды наступающих, которые намного слабее этого противника?
   - Я не знал, потому что не обучен магии, но могу сказать, что он уничтожил тогда не только врага, но и своих.
    - Лучше объясню я! – сказал Дрогар. – Это было испытанием, которое тот воин не смог превзойти. Сила, которую он выкачивал из Фениксов была слишком сильной и соблазнительной; она опьянила его и обезволила. Он чувствовал, что хватит, но Сила не давала ему остановиться. Когда его вытянулись на вершину горы (вы должны были заметить, что случилось потом с ней), то сила ушла, и он снова обрел свой разум, - Дрогар говорил и снова вспоминал все, что сам чувствовал, но понимал, что его слов не хватает, что полностью и точно передать то, что нужно. Он находил лишь далеко похожие слова, а этого может оказаться мало для бессмертных, которые не поверят в смешной рассказ о непобедимом человеке, который обладает Неугасимым Огнем всего Крондола. – Поэтому мы решили отступить, - сказал подмастерье, - чтобы обезопасить и гномов, и людей, а потом отвоевать свой дом и царство, поэтому мы пришли к самой мудрой и искусной в военном и магическом искусстве расе Крондола, - он говорил только правду, без всякой лести. – Мы просим вас о помощи!
    - А где же доказательства того, что весь ваш рассказ и все остальное правда? – просил эльф справа. – Вы могли это все выдумать, что выманить нашего короля, а потом подло…
   Рука центрального эльфа остановила собрата по расе, и он вышел вперед. Осветились его белые одеяния, но лицо еще осталось в тени. Как понял Иммеррон, сейчас этот эльф и получит нужные ему доказательства.
   - Firaktum! – воскликнул он, нарушив мертвую тишину леса, и с его руки сорвался жидкий огонь, который в полете преобразился в фаербол, и тот ударил в Дрогара, который отлетел к дереву, сгорела спереди одежда, он сильно ушибся, чувствуя сильную физическую боль, но на коже не оказалось ни единого ожога. Такой фаербол должен был пролететь через него и разорвать человеческое сердце, но все было опровергнуто поглощающими нитями, которые моментально втянули в тело огненную энергию фаербола.
   - Пусть он пойдет с нами! – произнес заклинатель фаербола.
   Дрогар с трудом поднялся, но было видно, что он тоже может что-то показать. Он направил правую руку вперед и заставил ее загореть так ярко, чтобы три тени это видели и понимали, что ему не больно и не неприятно. Два эльфа сделали предупреждающий шаг назад, но центральный эльф еще раз сказал:
   - Идем с нами!
   - Никуда он не пойдет! – поднял топор Иммеррон, а в ответ ему вытянули по две сабли западные эльфы.
   - Опусти оружие, мужественный тангар, - сказал эльф в белом. – Иди и скажи своему королю, что Западные эльфы Знатного Дионегарского Леса готовы выступить с вами в этой войне. Клянусь тебе, Звездой Миларрона, самой чистой звездой Крондола.
   Эльф отвернулся и пошел назад, а другие, не опуская сабель, последовали за ним.
   - Я пойду! – сказал Дрогар, приблизившись к старому гному. – Так мы выиграем время на возвращение назад, чем скучные и долгие переговоры, - Дрогар не доверял эльфам (потому что раньше не имел с этой расой дела), но, похоже, этот эльф не мог лгать, поклявшись такой клятвой.
   - Иди, но будь осторожен, не показывай, что ты можешь, или они захотят тебя любыми средствами переманить на свою сторону, даже если ты ненавистен им, как человек. Иди, не отставай от них. Похоже, ждать они не будут тебя!
   И, правда, три тени стали еле заметны среди раскинутых деревьев. Западные эльфы неплохо владели обманными и убеждающими иллюзиями, которые превосходно сливались с природными заклятиями и магией их лесов. Тяжело было также не обратить внимание на сплетение естественной Природы и магии Астрала, которая казалась неразделимой. Дрогар чувствовал это, но видел лишь огненные нити, которые тянулись из-под земли корнями деревьев и травы, чтобы проложить себе дорогу вверх через организмы растений, преобразиться и выплеснуться во внешнюю среду. Потом это стекалось на юго-запад или северо-запад, где все расплывалось и чувства онемевали перед какой-то преградой. Некоторые чары могли ставить против всех Сил и их Сосредоточений. Дрогар пытался за ними поспевать, и ему это почти получалось, но все же на несколько секунд он терял их из виду, но постоянно поворачивающийся взгляд эльфа, который бросил в него фаербол, не дал ему заблудиться. Куда не посмотри, все одинаково. Свернул в стороны – а идешь, словно дорожка была всегда прямая.
   Впереди развернулась Светлая поляна, которую окружали высокие и стройные мраморные сооружения, на которых светился яркий свет, но где-то он спокойно перетекал то от вершины башни ее подножью, то резко взлетая вверх, словно шальные молнии в небо, когда свирепствует гроза. Дрогар ничего не слышал. Все проходило беззвучно, но так быстро, что он еле успевал моргнуть глазом. Подмастерье не удивился,  если бы западные эльфы подарили ему звезду с неба. Их магия совершена и неповторима, как рождение новой жизни весной. Но где источник их Магии? Как они достигли того, чего не смогли другие, даже их сородичи – восточные эльфы? Но эта тайна вряд ли откроется тем, кто жаждет ее узнать, а не познать. За жаждущим знанием всегда кроется Сила, а сила должна как-то реализовываться, но много Сила реализуется лишь в один способ – в разрешение, поэтому лишь мудрые и спокойные умы может владеть таким и не бояться навредить себе и другим.
   - Сколько нам идти еще? – крикнул Дрогар теням впереди, чтобы нарушить лесное и неестественное молчание.
   Ответа не последовало.
   «А если это просто ловушка, которой меня заманили в глубь леса, чтобы пленить и изучить, ведь не каждый смертный покажет им такие «фокусы»?» - Дрогар остановился.
   - Куда мы идем? – еще более громко воскликнул подмастерье Огня.
   - Мы уже пришли, - сказал центральный эльф, и все трое повернулись к нему, наконец-то, сняв маску тени с лиц. Эльф, находящийся справа, был выше всех остальных на сантиметров пять. Иссиня-черные волосы и мягкого оттенка зеленые глаза производили неопределенный эффект традиции и новизны (у представителей бессмертной расы редко рождались дети с яркими и отличными от других себе подобных наружными качествами). Эльф слева был в один рост с эльфом в белом, но его внешность еще более поразила Дрогара. Небесно-голубые глаза подчеркивал почти бесцветный зрачок, и казалось, что просто слепой, но чувствующий все по наитию. Центральный же эльф был идеалом эльфийской внешности: высокий, стройный, анатомически правильно сложенный, никакого физического изъяна, карие глаза и каштановые волосы, на который играли солнечные лучи, эльфийская длинная переносица, немного полные губы и длинные островерхие уши, которые были, несомненно, достоинством и честью этого эльфа. А все они трое были просто легендарными героями, которых собрала сюда Судьба на эту поляну. Но остается вопрос: зачем?
   - И что мы будем тут делать? Как мы заключим наш союз, стоя на этой поляне?
   - Терпение, - сказал эльф слева. – Наши правители уже в дороге. Они не захотели открывать лесные порталы, поэтому времени уйдет гораздо больше, чем на простую прогулку.
   - И мы еще хотим тебе кое-что порекомендовать? – сказал эльф справа.
   - И что именно?
   - Какие б не были твои намерения, - сказал уже эльф в белом, - трижды подумай, прежде чем что-нибудь сделать. Оглянусь, - эльф повернул рукой в сторону, - это наши магические башни и еще в чащах сидят лучники всех профилей стрельбы с магическими, острыми и ядовитыми стрелами. Не скрою, мы не ожидали, что такого визита, но мы боимся, что вы сами ничего не сделали, «опьяненные Силой Огня».
   Эльф не хотел оскорблять, когда повторил одно из выражений Дрогара, как бы напоминая ему  о его слабой личности и воли, но на правду обижаться – лжи и лести не понимать. Осторожность эльфов была выше всяких похвал. Но Дрогар не собирался предпринимать каких-либо необдуманных поступков, которые стоили б ему жизни, а драться с эльфами может только полный идиот, которую уже пора на тот свет.
   «Итак, мне предоставили честь от имени всего гномьего народа Гиэльфанских гор выступить в качестве дипломата. Не знаю, получится ли это у меня, но отказаться я не могу. Где же эти правители?»
   Вместе ответа на вопрос Дрогар услышал, как зашуршали ветки деревьев, но не ветер это делал. С вершин крон гигантских деревьев медленно спускались дивного обличия «эльфийки». Их тела были полупрозрачны и укрыты лишь бело-зеленной материей, которая напоминала паутину, сотканную вароганским пауком Южного Крондола. Изящные ручки легко касались веток и те послушно опускались, чтобы те перепрыгнули на другие. Их было несколько десятков. Прекрасные «тени» спустили к подножью деревьев, но дальше не пошли, словно были прикованы к этому месту. Они что-то начали говорить, но подмастерье услышал только шуршание, которое происходило раньше.
   «Кто эти эльфийки?» - хотелось спросить ему.
   - Это не эльфийки, - сказал эльф в белом. – Это древесные нимфы – дриады.
   Об этих созданиях мало, кто знал в большом Крондоле. Даже лесные жители из Великих Природных Лесов не встречали таких созданий. Эти нимфы рождаются от прикосновения света на листья деревьев, когда улетающая душа смертного и бессмертного создания остановится, чтобы посмотреть на этот свет. Некоторые эльфийки добровольно становятся этими созданиями, другие просто уходят с жизни, их тело погибает, но Леса западных эльфов не дает уйти душе. Смерть в Бессмертии – это самое страшное и неестественное, что может произойти в этом мире, поэтому эти бессмертные нашли свой способ исправить эту несправедливость. Они очень тихие, миролюбивые и одновременно сильные создания, которые Природа наделила домом, который нужно защищать, но защищать они его могут только с помощью других защитников, которые в данный момент становят западные эльфы, а взамен они дарят эльфам свой дар – целительское прикосновение, когда даже самая серьезная рана заживает под рукой нимф, а слезы приводят в чувство даже самых безнадежных и смертельно раненных. Но их мало и очень мало, потому что многие охотники и убийцы оказываются последними, кого те увидят. Хоть они похожи на призраков, но тела их смертны и полуматериальны, и даже обычное оружие причиняет им много боли, и себя они никак не могут исцелить (небольшой недостаток такой жизни).
   - Что они здесь делают?
   - Будут защищать наших правителей, - ответ эльф слева.
   - Они умеют укрощать огонь?! – невежество эльф отплатил Дрогару простой презрительной улыбкой.
   Но Дрогар не знал, насколько он неправильно думает, но больше он думать не смог, когда из лесу на него обрушилась сильная аура Повеления, Силы которого заставляла склонить колена любого другого человека, но Дрогар стоял, как скала, которую ничто не уничтожит и не сдвинет. Из чащ леса вышли два эльфа и эльфийка. Один из эльфов был облачен в светлые одеяния, которые частично скрывал голубой плащ. На поясе висели два темно-красные клинка, которые светились все ярче при приближении новоприбывших эльфов к подмастерью Подгорного царства. На плече второго эльфа висел деревянных лук из серо-красного дерева, увешанного драгоценными (скорее всего, не простыми) камнями. Эльфийка была облачена в осеннего цвета шелка, которые подчеркивали ее изящную фигуру. Ее глаза постоянно смотрели на гостя Дионегара. Все они были высокими, стройными, темноволосыми и зеленоглазыми. Еще заметил Дрогар на шее каждого из них висела кулон, где был вставлен голубой сапфир, внутри которого удивительным способом зародился алый рубин с четкой ограненной формой.
   Правители спокойно поклонились, но не произнесли слов приветствия.
   - Я – король эльфов Кэйнан. Мы уже знаем, о чем пойдет наш разговор, - сказал представившийся правитель. – Мы знаем причины, Дрогар, подмастерье Гиэльфана, а тем мы хотим узнать: почему мы должны вам помогать?
   - Мы не стремимся воевать с кем-либо, - сказала эльфийка (Дрогар уже понял, что это королева западных эльфов). – Зачем нам развязывать войну с неизвестным врагом, чтобы отвоевать ваши пещеры и шахты и перебросить клинки завоевателей на наши священные леса?
   «Дрогар,  все знали, что с этими остроухими разговаривать трудно. Трудно договаривать, когда союзники не нужно ни золото, ни мифрил, ни драгоценные камни. Этих эльфов не подкупишь, не соврешь. Что я и им отвечу? Логично, что они не хотят воевать с нашими врагами. Тем более, наши разведчики не сказали точно, кто же именно напал на нас в тот день», - Дрогар сразу не ответил, но и потом ничего лучшего не сказал.
   - Причин, чтобы нам помогать вы не имеете, но мы предлагаем союз, который скрепить этой осадой и укрепить наши расы, - Дрогар говорил логично, но обычная человеческая логика не подходит эльфам.
   - Зачем нам союз в невоенное время? – спросил эльф с луком, не скрывая своего презрительного отношения к стоящему пред ним человеку. Подмастерье пока не понял, кто же это: Сын, советчик или сильный волшебник, который помогает и защищает правителей (хотя по внешним признакам они были из одного семейства).
   - Но невоенное время может и быстро пройти, - отпарировал Дрогар.
   - Почему ты так думаешь, человек? – спросил Кэйнан.
   - Орфош мог возмутить многих на конфликт, - уверенно ответил Дрогар, понимая, что в разводке демагогии он потеряет много времени, а результата все нет и нет. Его доводы не убедят эльфов.
   - У вас есть какие-либо сведения об этом? - спросила королева эльфов. Взгляд ее веселых глаз, в которых Дрогар свободно мог сейчас прочитать ее чистую и невинную душу, не было ни грамма.
   - Нет, насколько мне хорошо объяснили наши волшебницы, в тот день многие ударили своими объединенными и разрозненными силами, открыв многие перспективы для развития своих искусств магии, - он говорил все, как зазубренный предмет из волшебнической школы магии Гиэльфана. – Я считаю, что скоро никто не останется в безопасности, а особенно эльфы, восточные и вы, западные.
   - Почему? – вопрос прозвучал от Кэйнана.
   - У вас есть Башни Стихий и еще Башня Астрала, которую вы ловко прячете от других магических глаз.
   - И снова это домыслы и предположения, которые возникли на легендах, которые передавали с последнего разгрома Империи Людей, - еще больше презрения и сарказма в речах эльфа. Дрогар никогда не думал, что бессмертные и мудрые создания Крондола способны на такое. Где их выдержка и невозмутимость?
   - Домыслы не возникают на пустом месте, - снова умело отпарировал Дрогар.
   - Вы уже нас хотите в чем-то обвинить? – спросил король эльфов.
   «Черт! – раздражение было трудно сдерживать. – Как мне с ними разговаривать?»
   - Я не в чем не хочу вас обвинять, просто нам очень нужен союз с вами. Я считаю, что в будущем и мы вам пригодимся.
   - Вы нас не убедили! – сказал эльф и коснулся тетивы лука, словно приготовился немедленно его вскинуть и стрельнуть. Но колчана стрел Дрогар не заметил, где его стрелы.
   «Они пытаются меня вывести из себя, - подумал Дрогар. – И это у них получилось».
   - Тогда идите к подземным демонам, - резко и враждебно сказал Дрогар. – Союз можно заключить и с другими эльфами или орками. Те будут сговорчивее, чем кучка бессмертных, которые возомнили из себя невесть что.
   Он отвернулся от правителей и сделал первый шаг в обратном направлении, признавая, что потерпел неудачу в дипломатии, но он не думал, что другому более опытному оратору удастся с этими остроухими договориться, чтобы не закричать воем волка и также не послать их на все четыре стороны Крондола.
   - Остановись, смертный! – приказал эльф, снимая лук, не готовясь стрелять.
   - До скорой встречи! – игнорируя, сказал Дрогар и просто шел, не думая о том, что в любой момент и башни Стихий и лучники могут оборвать его жизнь по первому приказу своих монархов.
   - Остановись! – последовал более жесткий приказ.
   «Размечтался. Проверим, могут ли эльфы бить в спины не нападающему», - и снова никакого страха перед будущей угрозой. Эти эльфы хотят до конца своих «дней» сохранить свою честь незапятнанной, и никто из них не сделает ошибку, чтобы навечно быть нечестивой душой, которую исторгнет сразу же Западноэльфийский Лес.
   Эльф создал магическую огненную стрелу и прицелился, но не в сердце или в голову подмастерья, в которую бы он и с завязанными глазами попал. Тетива звонко зазвенела, и красная пламенная звезда полетела, засекая пространство и обжигая все вокруг себя. Дрогар еще раньше, чем стрела успела оторваться от отпущенной тетивы, прыгнул в сторону. Подмастерье понимал, что его хотят испытать любыми методами (не получилось вывести из себя, подойдет обычная открытая провокация).
   «Ну нет! Этого вы от меня не дождетесь! Пусть ваше любопытство и станет причиной нашего союза. Я только правильно разыграю карты нашего боя», - Дрогар уклонился от второй и третьей стрелы, которые полетели с периодом в две секунды, и должны были проткнуть ему два плеча. Дрогар еще не замечал в себе таких способностей, когда он еще до удара мог предвидеть его и избежать. Это очень пригодилось бы воину, но он – не воин, а лишь подмастерье, которое может изготовлять оружие для воинов. Он лег на землю, отвернувшись от трех стрел, которые уже оказались ледовыми, и вот они на расстоянии излучали ледовую ауру, которая немного болезненно задела подмастерье Гиэльфана. Он поднял и шел все дальше и дальше, повторяя себе: «Держись! Держись! Еще немного и…». Он хотел уйти с поляны эльфов, чтобы лишь тогда бессмертные поняли, что хитростями и силой ничего не добьются от него, а напрямую выступить против гномьей армады, чтобы только узнать, что может Дрогар, они не смогут и не захотят.
   «Или захотят, - сразу подумал о другом варианте Дрогар, - если надут мой потенциал предельно феноменальным для их мудрейших умов Крондола. Если у них, действительно, есть башня Астрала, башня, которая качает Силу напрямую из Магии, то гномы могут уйти отсюда со значительными потерями. Вариантов много, а ответа, какой из них самый лучший, нет. Или, - неожиданно пришла к нему одна идея, - показать им все, что я могу. Где-то поблизости я чувствую огонь, замкнутый и закольцованный чем-то. Я смогу до него дотянуться. Может, им показать, что такое страх и тогда они согласятся нам помогать. Но это риск и достаточный. Но, - он увернулся еще от двойной очереди стрел, - если этот эльф не прекратить, то мне будут сейчас все равно, что случиться с этим местом потом».
   И град стрел прекратился. И остановился эльфа-лучника не кто иной, как сам король эльфов. Его красный клинок опустился на тетиву лука и разрубил ее. Он был крайне разгневан и недоволен тем, что сделал эльф.
   - Прочь! – закричал он, но в этом приказе не было ни грамма эмоций, которые должны были сопровождать крик.
   - Но…
   - Dialena, leroq yia! – с деревьев, на которых сидели веселые дриады, потянулись лозы, которые в мгновение ока обвили эльфа-лучника и утащили его куда-то в густой лес Дионегара.
   «Что это за представление? – не понимал Дрогар. - Зачем они наказывают того, кто хотел понять природу моих сил? Или это была его собственная инициатива, которую не приветствовали правители Западных эльфов? Или они ничего подобного не хотели? Но где тут логика?»
   - Мы просим прощения за этого эльфа, - сказала королева эльфов, когда Дрогар смог поднять с земли и привести свои вещи в порядок. Она уже прятала свой взгляд от него. Подмастерье мог заметить стыд за совершенное.
   - Кто это был? – просил Дрогар, пытаясь все-таки понять причины внезапной атаки на него.
   - Это был Фирэйлур из рода Соколиный Полет, лучший лучник и чародей всех Западноэльфийских лесов, - сказал Кэйнан. – Я не представляю, почему он напал на тебе, подмастерье Дрогар.
   «Значит, они действительно, этого не планировали…»
   - Мы готовы сделать все, что загладить нашу вину перед тобой, - сказала серьезно и уверенно королева эльфов.
   «Сейчас бы попросить о союзе между западными эльфами и гномами, но это было бы наглостью, которую эльфы никогда не простят, даже если они и отвоюют свои горы. Нужно, что более существенное попросить. Но еще лучше нужно привести сюда нужный людей и гномов», - и Дрогар ответил:
   - Прошу вас, правители Дионегара, пропустить в ваш священный лес двух волшебниц, Сарьяну и Рефэру, и гнома по имени Иммеррон, который шел со мной до границ леса.
   - Странная просьба, - подчеркнула королева, - но мы ее выполним. Giysa diolore!
   Изумрудно-зеленого цвета портал поглотил правителей, которые ушли куда далеко-далеко (может быть, в другое измерение), чтобы выполнить его просьбу. Они не могли показать всем гномами на глаза, поэтому сделали все быстро, искусно и без всяких казусов. Портал не закрывался несколько минут, пока из него не вышли (более точно, выпали) трое нужных ему существ и с высоко поднятой головой выплыли король и королева эльфов. По лицам прибывших было ясно, что их выдернули неожиданно и молниеносно, и так, что никто не смог среагировать на это.
   Первым оказался на ногах и с топором в руках Иммеррон, намереваясь прикончить наглых эльфов, но два правителя навели указательный пальца на его оружие, и то отлетело в сторону. Но без шума легло на землю.
   - Что вам нужно, эльфы?.. – старый гном не применил оскорбительное «остроухие», так как понимал, что, ища с кем-то союз, не спеши оскорблять их. – Дрогар?! – он заметил его секундой позже.
   - Иммеррон! Рад вас видеть, - и он обратился к девушке и гноме. – Сарьяна, Рефэра, они ничего плохого вам не сделают!
   - Если бы захотели, то сделали, - сказала некромантка-целительница.
   - Что им от нас нужно? – спросила алхимичка.
   - Не им, а мне, - сказал Дрогар. – Они хотят узнать мой Дар, но показать его, чтобы не разрушить половину леса, я не могу, поэтому я прошу вас, волшебницы, - торжественно сказал он, - рассказать все, что нужно сделать, чтобы увидеть мой Огонь.
   «Смелый смертный», - заметила королева эльфов.
   «Нет, - ответил ей король западный эльфов, - бесстрашный, но глупый. Посмотри лучше на эту гному, прочувствуй ее ауру. Она определенно занимается некромантией, хоть и примитивной, но действенной, когда необходимо. А та алхимичка… кажется, она понимает многое в нашей Природе, поэтому и рассматривает все незнакомые ей растения, которые сейчас видит. Она обладает каким-то врожденным зрением чародейки, но я вижу, что у нее нет практики и навыков, как и начального базиса для этого. Она бы стала неплохой твоей ученицей или  лучше Dionerой Великого Древа. Как ты думаешь?»
   «Мы еще ни разу не брали на обучение людей. Наш народ не позволит, чтобы их монархи обучали своим секретам Природы и Магии смертных. Даже восточной эльфийке, Сайфэне, не все открыли из Мудрости Западных эльфов. Но ты говоришь правильно. Эта девушка может стать Dionerой Великого Древа, но, - она словно увидела что-то, что заставило ее резко остановиться, - она пойдет по еще худшему пути, чем эта гнома. Боюсь, что и она может стать нашим врагом, как и все, кто обитает на Гизнамуде».
   «Ты снова видишь видение, Милена?»
   «Нет, я вижу ее душу. В ней небольшой сгусток Тьмы, но она его долго не удержит в таком рабском состоянии. Наступит время, когда соблазн и желание разрушат сопротивление, хоть это и будет происходит очень-очень медленно (она сама может не понять, что перешла на другую сторону, и свет сменился Тьмой)».
   «А в этом гноме ты что-то видишь? Угрожающее и настораживающее?»
   «Нет. Просто старый гном с сильной волей и непобедимым характером. Впрочем, здесь ничего особенного; все гномы таковы, если ты не забыл, Кэйнан. Поэтому нам лучше не воевать с ними, а заключить союз».
   «Это проще сказать, чем сделать. Мы уже пять веков живем спокойной жизнью, не взирая на беды и судьбу внешнего мира. Никто из западных эльфов не захочет войны».
   «Война сама придет к нам. И это уже было в моих видениях, которые и начались с нашего удара по Орфошу».
    «Так то, что говорил этот подмастерье, было правдой».
   «Может быть, - неоднозначно ответила королева эльфов. – После Орфоша мои видения стали очень размыты и малопонятны. Что-то будет и лучше нам заручиться поддержкой извне Леса. Нашей магии может не хватить, чтобы защитить наших подданных. Нужно гораздо больше, чем просто магия Стихий и Астрала».
   «И что нужно?» - но на этот вопрос королева не успела ответить, так как к ним обратилась Сарьяна.
   - Великие мудрецы, - она неумело подбирала слова, но говорила уверенно, - я могу вам показать, что такое Сила Огня Дрогара, но для этого мне нужны три вещи, которые можете дать только вы.
   - И какие это три вещи, чародейка Сарьяна? – спросил король Кэйнан.
   - Ваше доверие, ваша кровь и ваша «сон-трава».
   - Не слишком ли много, как для той, кого мы впервые видим?! – спросил король эльфов.
   - Доверие – это ключ нашему заклятию, которое сформируется при участии способностей каждого из нас. Скажите мне, - сразу добавила алхимичка, - кто-то из ваших подданных владеет даром прозрения… видения будущего или прошлого… Или что-то в этом роде…
   «Что она задумала? – подумала Милена. – Но я не могу произвольно использовать свой Дар Времени».
   - Я владею таким даром, - сказала она, - но зачем он нам.
   - Для нашего заклятия мы сможем увидеть не только ауру и силу дара, но и саму сущность, от которой перешла эта сила или откуда она взялась. Мне кажется, что Природа не могла столько вложить в человека, которой до конца не осилит такую силу.
   «Умна и рассудительна. Есть потенциал для развития и совершенствования своих способностей».
   - А кровь?
   - Это скорее моя специализация, - заговорила Рефэра. – Как вам известно, эльфийские правители, кровь – это источник Жизни, в котором возможно размещать наши магические источники, но для некромантии – это нити естественной силы, которые усиливают стихии и Тьму или связывают прочными узами тех, кто смешивает ее между собой. Я хочу связать всех в одной «кровавой цепи», чтобы избежать дополнительной энергии в посреднических стихиях и средах, и провести линии между нашими сознаниями. Только это должно быть добровольным и со спокойными мыслями, чтобы ослабить силы отката полюсов отталкивания между различными полями крови, которые создаются в эльфийской, гномьей и человеческой кровях.
   «А вот эта некромантка тоже могла занять достойное место в Великом Древе, но лучше ей заняться формированием и разработкой новой башни, которую наши теоретики делают из многих источник сил», - подумала королева, а потом задала вопрос, который был необходим в этом ритуале:
   - Ты же понимаешь, темная волшебница, - не боясь чужого осуждения, сказала правящая эльфийка, - что потом могут воспользоваться нашей беспомощностью, чтобы подчиниться кого-либо из нас. Хоть наши силы и магия сильны, но магия, которая творилась в Орфоше достойное подтверждение тому, что ничто не устоит против энергии, которая сорвалась после нашего удара. Существует враг, который и прорвется и в нашу обитель.
   - О ком вы говорите, королева? – спросила встревоженная Сарьяна.
   - Не говори им, Милена! – приказал король. – Их жизни тогда окажутся в опасности, как и наши!
   - О ком это вы говорите?
   «Таинственная раса не знает пределов своего могущества, - сказал Кэйнан, - они доберутся до любого и за любыми преградами. Этим отчаянным смельчакам, которые ради союза захотят помочь нам в борьбе с Мистериозами, наступит конец, который будет очень мучительный и жестокий, если мы хоть что-то еще скажем».
   «Но они узнают когда-то сами. По крайней мере, это сделает эта алхимичка. Ее дар направлен не только на распознание естественной магии в тканях живого и неживого. Не скажу, что она сможет видеть будущее, но эта раса не сможет укрыться от ее Взора – Взгляда Истинного Зрения».
   - Ни о ком! Не будем говорить об этом, - сразу закрыл тему Кэйнан.
   - Хорошо, но вы готовы к этому заклятию, правители Дионегара? – еще раз спросила Рефэра.
   - Начнем! – и начали приготовления к заклятию, но перед этим к королю подошел какой-то эльф, которому были отданы некоторые распоряжения, но очень важные, так как через секунду другую он скрылся  в чащах леса.
   Рефэра достала свой черный атамэ, и каждый подставил свой указательный палец, чтобы капли крови медленно выступила на поверхность кожи. Сарьяна достала свой эликсир, в который по капле добавляла кровь каждого, кто хотел стать участником ее заклятия, но зелье быстро разогревалось в бутылочке, так как человеческая, эльфийская и гномья кровь пытались уничтожить другу друга, поэтому пришлось добавить эльфийскую неизию «сон-траву», которую принес тот эльф, которому были отданы приказания. Потом эликсир быстро похолодел и стал мутно-сизым.
   - Главное, когда будет пить этот эликсир, - предупреждала алхимичка, - не бойтесь последствий, или «сон-трава» прекратит свое действий в вашем организме, так как тревога разрушает ее структуру, и вам будет плохо от «межрасового кровосмешения».
   Первый же глотнул Дрогар, потому что с него должна была пойти пророческая энергия и энергия раскрытия, за ним выпил Иммеррон, потом – Сарьяна, Милена, Рефэра и Кэйнан.
   - Возьмитесь за руки, образовывая круг, и ни о чем не думайте. Королева, возьмите руку Дрогара слева (это было обусловлено тем, что многие пророки при прикосновении к предметам левой рукой способны увидеть все, что происходило с этой вещью). А вы, Король Кэйнан, станьте справа (эльфы очень-очень редко владели даром Пророчества, поэтому энергия должна пройти через королеву и замкнуться на нем, идя протии часовой стрелки). Остальные могут стать в любой последовательности в кругу.
   Когда все стали, как необходимо, Сарьяна снова заговорила, но уже обращаясь только к подмастерью Гиэльфана:
   - Дрогар, нагрей ладони до обжигающей температуры, но так, чтобы тепло быстро переходило от твоей левой ладони к ладони королевы западных эльфов, а потом подумай о том, кем ты был в тот день в битве с Огненными Птицами, которые были заточены в схрон. Все закройте глаза. Внешний мир не должен для нас существовать материально и отвлекать от заклятия, - Дрогар еще плохо владел такими манипуляция своего огня; он не мог просто так чтобы зажечь и уничтожить огнем, но инстинктивно у него все получалось как нельзя лучше. Сейчас же он мог лишь думать, как ее ладонь нагревает, сжимая красивую эльфийскую руку, пытаясь еще не обжечь. Время остановилось для всех, кто стал в круг, и Крондол растворился в Огненном Вихре, который накрыл круг своими громадными объемами.
   «И вы позволите им все узнать о нем. Эти западные эльфы могут обо всем догадать, а потом и использовать против нас. Нужно остановить их, Повелитель».
   «Зачем останавливать лавину, которую не остановить и которую бояться все, - странно ответил Повелитель. – Можно и не останавливать, а показать, что их ждет, если освободить хотя бы частичку того, что в человеке накопилось за всю жизнь. Западные эльфы испугаются держать такую Силу в своих Священных Лесах, но выступить в союзе с гномами захотят, чтобы, как ты сказала, изучить Силу Дрогара».
   «А если…» - голос пыталась возразить.
   «Никаких «если»… Этот План еще не дал осечку, чтобы в нем сомневаться. Поверь, - сказал Повелитель, - когда все части нашего Плана сойдутся поблизости, то лишь тогда ты начнешь волноваться, потому что во многом остальное будет зависеть лишь от тебя и твоей никчемной жизни».
   Энергия Огня проходила к каждой жилке в теле королевы Милены и пульсировала в такт биения сердца. Эльфийке не нравилось ощущение необъемности, которое сопровождалось по мере того, как больше и больше проникало в нее тепла. Но это тепло не было обычным и согревающим. Сама королева была талантливым адептом Природного Огня, поэтому ей не нужно была рассказывать, что чувствует маг, когда этой энергии становится настолько много, что не использовать ее – грех, но все отдать никому не под силу. И вот, когда она почувствовала этот предел, неожиданно сработало заклятие Сарьяны, и ее дар Пророчества потянул ее сначала в видении к своему сознанию, а потом к сущности Дрогара. Она была духом Прозрения, бесплотным и неуязвимым ни для какого физического или магического оружия. Но если бы она могла кричать, то это услышали бы все, кто обитает в многоликом Крондоле. Она увидела то, от чего пришла в ужас, но потом она смотрела действо, которое (по ее мнению) произошло очень-очень давно, когда эльфы в Крондоле были настолько юны, что не носили оружия и прочих атрибутов современной цивилизации. Милена смотрела, видела, чувствовала…
   Пророческий поток энергии пошел дальше по кругу, но видения были не такими сильными, как у самой Видящей…
   Она смотрела и ужасалась… Все живое тогда спряталось, кто куда, моля о пощаде и милосердии (даже эльфы, горды и молодые, подали на колена и молились своим богам). В мир вторгся невиданный враг, который хорошо подготовился к любому роду штурма и сломал всякое сопротивление. Лес горели, реки высыхали, горы становились равнинами, и наоборот. Океан отступал от берегов и резко вздымался в небо, ища в далеком собрате по несчастью поддержки. Жизнь и Крондол тряслись от удара, который наносили Они… Безжалостные и жестокие твари, которые могли получать удовольствие того, что отнимают чью-то жизнь. Они чувствовали себя богами, дикими и кровавыми богами, поэтому достойно входили в этот мир.
   «Как расы отвернули это Вторжение?» - подумала Милена, прежде чем вся земля Крондола не сотряслась от Инерционного Землетрясения, которое было нанесено одновременно Четырьмя Первозданными Стихиями и Эфиром, раскрытом в полной мудрости и безграничных сознаниях, которые рвались в бой. Она увидела Гигантскую светлую Тень, которую исторгла из себя земля, словно народила дивной внешности дитя. Милена смотрела… Тень сначала потемнела и стала иссиня-черной, потом – очень светлой, что пришлось духу закрыть глаза, а потом цвета резко начали меняться: с серого – в прозрачный, с прозрачного – в огненно-красный, с огненно-красного – в прозрачно-голубой, с прозрачно-голубого – в темно-фиолетовый. И все это повторяло много-много раз, пока на Тени не осталось всех этих пяти цветов. И лишь затем что-то с убивающим криком разодрало эту тень на четыре части, которые рассеялись как можно дальше друг от друга. Серая часть пала на всех живых и мертвых в Крондоле и загнала их под землю, чтобы спасти от вторгающихся. Прозрачная часть сильнее штормовых и ураганных ветров начало сдувать врагов и поднимать их очень высоко в небо, выкидывая их выше облаков. Прозрачно-голубая часть затвердела, как лед, и всем ведом обрушилась на деморализованных противников, раздавливая, на первый взгляд, их непобедимые и могучие тела. Огненно-красная часть всей яростью огня сожгла останки и очистила мир от последних врагов, сжигая весь Крондол вслед за этим. Мир был очищен, но спасен.
   «Но почему сейчас с Крондолом все нормально?» - опешила Милена, когда некоторое время ничего не происходило, и Крондол решил навсегда превратиться в безжизненную пустыню. Эльфийка переживала за тех, кого унесли под землю.
   И вот произошло то, что и должно было произойти после победы над самым страшным врагом. Победители начали восстанавливать свои территории, которые сами разрушили. Все обитатели мира подняли на поверхность, и они увидели, что осталось от их прекрасного мира, который многие любили, некоторые ненавидели, но никто не хотел видеть опустошения, Не-жизни и краха всего, что возможно было быть. Пять частей соединились и разошлись, взрывом освобождая животворящую, дарующую жизнь и процветание энергию, которая за несколько минут создала Крондол заново. Этот мир получил новую жизнь, а ее обитатели новый шанс выжить.
   Потом «разноцветная пятерка» стала приобретать человеческие формы и скрылась под личинами обычных людей, которые сами того не понимая как, забыли о том, кто они и на что способны, потому что разум сильно ограничил их возможности, а плоть сделала предел реальным, который был не свойственен Первозданным, Непобедимым и Неразрушимым Первостихиям. Эти люди взяли себе в жены смертных женщин, которым передавались полностью возможные способности Стихийного родителя. Но проследить родословную никто бы не смог, потому что видения сменялись так быстро, что ни эльфийский или любой другой глаз уже ничего не мог разобрать.
   После заклятие Пророчества закончилось. Изнеможенная Милена оперлась на подставленное плечо Дрогара. Она отдала все, что могла и сейчас чувствовала себя, как тот опустошенный мир, который она видела в видениях. Король эльфов Кэйнан приказал дриадам позаботиться о Милене, а потом отвести их к найядам, речным духам реки Прейлэна, чтобы делала все необходимое для скорейшего выздоровления Королевы эльфов. После все несколько минут приходили в себя от увиденного, но не все смогли понять, а королю эльфов пришлось объяснять многие моменты. Как и ожидала Сарьяна, король Кэйнана оказался невосприимчив к дару Прозрения и почти ничего не увидел за муть холодного рассудка, который и закрыл его от заклятия.
   - И что получается? – как бы хотел подытожить все Иммеррон. – Что это были за создания из Стихий?
   - Если сказать, что элементали, что это ничего не сказать, - первой сказала Рефэра. – Ни одна элементаль не владеет такой силой, чтобы перевернуть мир вверх ногами, и даже если бы их собралось пятеро из каждой Стихии. Но последнее существо не идет ни в какие сравнения. Энергия чистейшего Эфира, который когда-либо видели мудрецы и волшебники Крондола… Подземные духи, как же это сложно!
   - А что тут сложного?!.. – удивился старый гном. – Дрогар потомок такого Огненного существа!
   - Не обязательно! – сказала Рефэра. – Он может быть лишь близкой родственной ветвью, которая содержит в себе великую силу. Вспомните, что те существа приняли формы людей и забыли о том, кто они на самом деле, поэтому их Сила могла передавать нескольких потомкам при рождении…
   - Ты не права, гнома! – возразил Кэйнан. – Нельзя делить Силу, которая сама того захотела. Сущность разделилась на пять Частей, которые спасли мир от Разрушения, но объединиться не смогла (хотя и восстановила Крондол) по каким-то непонятным нам причинам, а дальше им, эти Частям, нужно было спрятаться, чтобы вторгнувшиеся или кто-либо другой не заметил за пределами Крондола, и они изолировали себе изнутри и в себе одновременно, что было по теории магических способностей и душ невозможно в принципе. Но даже если они и забыли обо всем сверхъестественном, то это не значит, что их подсознания все не помнили, поэтому их дар передавался лишь к тому новорожденному, который точно бы продолжил род. Это могли быть, как и мальчики, так и девочки, но я не понимаю, - честно признал король западных эльфов, - почему Они отдали предпочтение именно смертной человеческой расе?
   - Потому что знание, которым владеют уже тысячелетиями бессмертные эльфы уже давно бы нарушили хорошо камуфляж, а людей часто недооценивают всякие расы, даже те же орки и тролли. Люди не такие заметны и подозрительные существа, в которых редко рассматривают неповторимый талант и умения, - ответила логично Рефэра.
   - Значит, - заканчивал эту тему старый гном, - Дрогар и союз с эльфами нам точно помогут выбить врага из наших гор.
   - Мы еще должны подумать! – все же сказал, немного подумав, король Кэйнан.
   - А что тут думать? – воскликнул Иммеррон. – Наш бой обречен на успех.
   - Сейчас не главное победа, потому что эльфы испугаются, если узнают, кто с ними стоит в рядах воинов, но еще больше их испугает, если они узнают, что это Огненная Стихия. Вы не можете понять, но остановить разъяренный Огонь, который резко вспыхнул, как огненное Инферно, невозможно, и этот Огонь навредит всем, и мы его не остановим никогда и никак.
   «Они говорят обо мне, как будто я – не человек, а Оружие, которым хотят владеть, но бояться взять в руки, чтобы не обжечься. Но я их понимаю. Это огромное потрясение, как и для них, так и для меня», - Дрогар думал и одновременно чувствовал неуверенность короля Западных эльфов в предложенном союзе, потому что он был не нужен в силовой тактике, а лишь в защитной, а это точно риск для жизни. Тем более, король был прав, он не мог себя сам контролировать, что тут говорить, что его смогут сдержать другие. И может быть, в следующий раз не получиться переместить его в более прохладное место, чтобы он остыл и успокоился.
   - Так какой ответ будет за вами, король Западных эльфов? – Иммеррон хотел услышать четкий ответ.
   - Мой ответ придется отложить на некоторое время. Идите назад и ждите, пока я самолично не появлюсь перед вами.
   - Но мы не можем ждать… - сказала Сарьяна. – Враги…
   - Враги никуда не денутся, а сильнее их уже ничего не сделает, если только они не в союзе с кем-то еще более могущественным, чем мы. Надеюсь, что это не адепты Гизнамуда.
   Король эльфов Кэйнан ушел быстро, не бросив слов прощания и удачи в пути, которые были приняты в народе западных эльфов. Иммеррон, Дрогар, Сарьяна и Рефэра за полчаса вышли из Дионегара, присоединившись к остальной армии Подгорного царства Гиэльфана. Иммеррон пошел сразу отчитываться королю, рассказав ему почти все, лишь умалчивая историю о том, что они увидели в видении королевы Милены. Сарьяна и Рефэра отправились к волшебницам и чародейкам, чтобы реорганизовать их силы и подготовить к предстоящей силе. А Дрогар остался один и отошел в сторону, чтобы тихо подумать.
   Одиночество дает возможность думать, но забирает покой, который забывает душа, когда никого не находит рядом.



Между тихих ветвей на ветру колыхаясь,
Дриада поет, печали не зная;
Сердце ее не знает печали,
Она ведь не знает, что потеряла.
Она беззаботна, игрива и тиха,
Она озорна, но мудра и красива,
Она идет, не видя греха,
Она живет, исцеляя тела,
Наши души и влюбленное сердце,
Не нашедшее в любви своего места.
И так давно она любила,
Но где-то здесь ее любовь,
Лишь она ее силы воплотила,
Дала почувствовать эльфийкой себя вновь.
   Мимо небольших, но роскошных по эльфийским меркам домов шли эльфийские менестрели, совсем юные эльфы, в которых кипит кровь от любви и романтики. Они еще не скоро станут такими мудрыми и холодно-рассудительными западными эльфами, которыми их знают все остальные расы Крондола.
   Королева Милена всегда любила слушать этих менестрелей, особенно вечером, когда солнце почти садилось за небосвод, а первая звезда Рейкана, еще смутно виднелась на небе. Но сейчас она ничего не хотела и сидела возле окна, смотря в никуда. Мысли стремились во все стороны света; она искала, но не могла объяснить что. Голова немного болела, но это ее не волновало.
   В комнату зашел Кэйнан. Он заметил ее беспокойство, но не стал обращаться к ней, пока она не обратит на нее внимание. Это случилось через четверть часа. Она медленно повернула голову, когда в комнату подул сильный ветер, чтобы уберечь лицо от нещадного холода. Сейчас на ее лице ничего нельзя было прочитать.
   - Ты давно здесь стоишь?
   - Минут десять-пятнадцать. О чем ты думаешь?
   - Обо всем и ни о чем, любимый. Скажи, как нам поступить сейчас, когда мы знаем всю правду об этом подмастерье?
   - Неужели он настолько опасен? Твои видения могут быть нереальными. Ты сама говорила, что Они могут сделать все и даже, наверно, пролезть в твои видения. Они могли это сделать сейчас.
   - Они могут многое, но этот дар им не изменить незамечено. Нет, все показанное в видения – прошлое, которое происходило на самом деле и было настолько ужасным. Я боюсь…
   - Не бойся! – успокаивал Кэйнан, проводя ладонью по шелковистым волосам и по неземному нежному подбородку. – За Дрогара можешь не бояться. Ничего он ни тебе, ни нашим подданным-эльфам не сделает.
   - Как раз меня не беспокоит Дрогар. Он хоть и силен, но Сила Огня в нем инстинктивна и пока мало опасна. Я боюсь того, что произойдет, если в Орфоше он снова сойдется с остальными составляющими той Сущности, которая, как мне кажется, станет непобедимым и разрушающим оружием в Их руках. Они смогут… Они доберутся до всех Природных Сущностей…
   - Мы им помешаем, - он нежно поцеловал ее в висок, и Милена прижалась к нему, как к единственной опоре в этом мире. – Успокойся и попытайся поспать. Завтра у нас еще Совет с остальной знатью Дионегара. Я также побеспокоюсь об остальных знатных эльфах в Миненеле, Жейтгекене и Рамойдайнэ.
   - Мы боремся с Невозможным… - сказала она, засыпая не своим сном, который наслал на нее король Кэйнан. Она даже не пыталась отбить его, потому что знала, что это ради ее блага и сознания, которое сейчас только и атакуется разрушительной волной тоска, тревога, страх, паника и еще много чего, что она не показала бы никому из смертных или бессмертных в Крондоле. Король очень давно научился чувствовать все, что она чувствует, даже не будучи эмпатом от природы.
   - Невозможное – это лишь предел наших сил… - сказал он, уходя из комнаты.



   Прошло несколько дней, которые тянулись исключительно долго для каждого гнома, который ожидал решения знатных западных эльфов. Любой ждал и надеялся на лучшее, но время растягивалось и растягивалось, но на четвертый день гномы и люди занялись своими делами и мыслями, совершенно забыв об ожидании.
   Король Гиэльфанских гномов Диэногор, сын короля Дурмага, не находил себе места, когда ему сообщили разведчики, что к ним приближаются какие-то отряды из орских и человеческих формирований. Симарон, один из разведчиков-гномов, доложил, что эти отряды идут в их сторону, немного сворачивая на север, но он не был уверен, что они смогут пройти мимо, тем более что за несколько миль южнее от них, идут чисто человеческие отряды в сизо-голубых латах и плащах, а волшебники представлялись преимущественно магами Воздушной стихии, но немалая долю составляли Водные маги и чародеи.
   - Нам нужно уводить войска на юг, подальше от Дионегара, - сказал король гномов.
   Но сразу же возразил ему Иммеррон, который понимал, что это сорвет эти переговоры, ведь король западных эльфов указал на то место, где произойдет встреча, и где должно будут появиться только те, кого раньше принял Дионегар.
   - Мы не должны сходить с места. Эльфы неправильно поймут наш уход.
   - Но орки наверно, имеют свои воображения по этому поводу, поэтому и хотят прикрыть свой бок Дионегаром, проходя рядом с ним, а увидев нас, они точно примут неправильное решение, и мы начнем бой с расой, которая может вести сумасшедший, не жалеющий себя бой.
   - Наши волшебницы остановят их, король Диэногор, - словно поклялась целительница Рефэра. – Я сама стану во главе нашего магического отряда, и мы сначала предупредим врага, а потом (если понадобится) остановим.
   - И зачем нам еще один враг, даже в лице мерзких орков?!
   - Тогда предупредим эльфов, - предложила Сарьяна, которая возникла из ниоткуда. – Эльфы будут обеспокоены сведением еще двух армий возле ее леса.
   - Они уже знают это, скорее всего, и им не чего бояться, как и тех орков и людей, так и человеческих волшебников. Их Лес и Магия смогут защитить их, а нас покинула Сила Гор и Сила Гномов, чтобы проявлять здесь героизм и самопожертвование. Мы должны беречь силы людей, гномов и волшебниц для сложной осады наших Гор, которые уже полностью осадили враги.
   Как всегда король гномов был прав и рассудителен, но решение отступить от Дионегара до конца нельзя было назвать обдуманным. Все понимали, что эльфийская знать никогда не объединиться в союзе с теми, чей гномьи хирд потерял свою воинственной и непобедимость. Иммеррон, Рефэра, Сарьяна и Диэна сейчас подумали об одном и том же, что наверняка остановит орков и людей, если те начнут военные действия.
   - Король Диэногор, - первым сказал старый гном, - может быть, пусть Дрогар с ними справится.
   - Что?! – возмутился правитель Гиэльфана. – Будь этот подмастерье хоть трижды непобедимой Силой Огня, но он не справится со всеми нашими проблемами, которые подсылает нам Судьба. Дрогар не всесилен, чтобы посылать его на смерть.
   - Но я знаю, как усилить его силу, чтобы он на данный момент стал действительно непобедимым, - сказала алхимичка Сарьяна. – Я изучала огненную стихию и знаю, как алхимия может использовать ее свойства и нематерию, чтобы раскрыть в ком-то такой дар. Тем более, я могу и создавать огненные бомбы из некоторых ингредиентов природного и мертвого происхождения, - она бросила неуверенный взгляд на Рефэру, которая когда-то сама обучала ее, но это было не очень долго и слишком давно, чтобы она сразу все поняла и, главное, приняла.
   - Алхимичка Сарьяна, ты думаешь, что я не понимаю, что ты еще юна и думаешь, что, находясь рядом с Дрогаром, который, на ваш взгляд, непобедим, ты сама станешь непобедимой. Иллюзия величия и непобедимости – это еще страшнее, чем сама грубая ложь и лесть, потому что самая грубая и хорошо замаскированная ложь – это лишь логичная последовательность, которую можно раскрыть, но личную ложь никогда нельзя победить, пока за ними не последует физический, а потом и моральный ущерб. – Все уже думали, чтобы король снов откажем им в их плохо продуманном плане. – Но идите, - все же все вздохнули так, словно с плеч слетела самая тяжелая Нейфанская гора в Центральном районе Крондоле.
   - Спасибо! - низко поклонилась алхимичка.
   - Но будь осторожна, не лезь в бой, если с ними мы сможем договориться.
   - Я все использую, чтобы мой народ гордился мной, - она, радуясь, убежала искать Дрогара.
   - А вы, - он обратился к Иммеррону, Рефэре и Диэне, - вы проследите, чтобы с ними ничего не случилось. Западных эльфийских правителей я беру на себя. Они должны быть уверены в нашей силе и бесстрашии.
   Но сейчас все понимали, что все их беды - далеко не дело Судьбы-Рока. Кто против них; кто добивается того, чтобы расы воевали против древних представителей подгорных тангаров, или просто, что расы воевали между собой по любым причинам и давним обидам, которые уже почти забыли все. Таинственный враг или очевидный противник?.. Кто же против тангаров?!..



   «Неразлучная пятерка» встретила отряды орков в нескольких милях от северо-восточнее от Дионегара. Разведчики не ошиблись, когда сказали, что те могут повернуть к лесу западных эльфов, чтобы прикрыть свой северных фланг от врагов. Все расы знали, что эльфы не нападают, если не напасть на них или пересечь линию их лесов в Крондоле, поэтому это выгодная стратегию, как и для орков, которые не дадут себя взять врасплох со всех сторон, так и для эльфов, которые получат надежную защиту. Были случаи, когда западные мудрецы ударяли своими стрелами и чарами по наступающему врагу, когда тот пытался прижать восточно-эльфо-человеческие отряды к Миненеле. Но после никакой аудиенции никто не получил. Лес оказался магически закрытым и молчаливым для всех.
   - Я понимаю, что нам придется с ними драться, - сказал Дрогар, когда Рефэра засекла движение орков и людей впервые за несколько дней, - но как мы будем действовать в действительности, если они кинуться все на нас?
   - По этому поводу, мы не составляли план, так как в войне не может быть ничего предсказуемого, - ответила целительница-некромансерка. – Будем действовать по наитию.
   - Тогда не обессудьте, если я не смогу вас защитить, потому что здесь не огненных источников, которые я выкачивал из Огненных Фениксов. Вы об этом подумали, волшебницы?
   - Конечно, - ответила алхимичка. – Я уже все приготовила и разложила по места в своей сумке. Не волнуйся, у тебя хватит силы, чтобы достойно показать тебя оркам. Главное, не израсходуй слишком много, чтобы хватило и на мои зелья, которые я тоже применю, если те решат надавить и не отступят на первых минутах.
   - А я добавлю что-то свое, - сказала Рефэра. – Так что будьте готовы удивиться.
   «О чем это она?!» - подумал в частности лишь Дрогар.
   - Значит, мой топор может не пригодиться? – спросил старый гном.
   - Может быть, и нет!
   - А мои навыки? – спросила Диэна.
   - Их оставим уже на крайний случай, - ответила ей некромансерка, - поэтому ничего не делай до того момента, пока мы не подавим знак. Думаю, что Дрогар сумеет извлечь и из целительской энергии силу себе на пользу. – И вдруг она схватилась за висок, поморщившись и застонав. – Разведчики орков. Очень близко. Западнее от нас. Они следят за нами. Иммеррон, я ошиблась. Именно сейчас твой топор окажется незаменимым. Не стоит открывать врагу все, что мы можем. Напугаем пока рядовых воинов. Я покажу тебе их месторасположение, - она провела четыре нити, созданные посредством чистой телекинетической энергии. – Их четверо. Справишься, Иммеррон?
   - Запросто! – напыщенно и гордо сказал старый гном, когда вскинул, словно пушинку, увесистый мифриловый топор.
   - Идем за этими линиями. Они их не видят, поэтому решат, что мы случайные прохожие, бродячие волшебники, которых в Крондоле хоть и немного, но все же встречаются часто. Идем быстро!
   Никто не знал, как Рефэра выслеживает разведчиков, и почему ее нити постоянно меняют направление. Никаких чародейских или других талисманов она при себе не имела, а поддерживать чары на собственной энергии было бы слишком глупо. Некромансерка объяснила тихо, что чувствует страх зеленокожих лазутчиков, в чем те никогда бы не признались никому, покрыв себя навсегда позором. Она черпает из этого силу, а ее нити страха, просто выкачивают эту энергию из очередных жертв.
   «Мы будем стоять за тобой, Иммеррон, - сказала она старому гному. – Если нападут, убей одно быстро и решительно, чтобы сбавить был остальных. Полезут остальные, сделай им серьезные, но не смертельные раны».
   - Некромантка! – сплюнув, сказал гном с топором. Он вообще не любил все, что связано с магией, а уж тем более темную науку. В этом было слишком много опасности и несправедливости, которую никак не назовешь «меньшим злом».
   Рядом с Дионегаром была расположена небольшая роща, в которой росли невысокие, но диковинные деревья – рейкода с очень широкими двадцатисантиметровыми листами и сильно пахнущими перламутровыми цветками и мифоза – дерево коротколиственное, но очень пушистое с длинными ветками, которые могут вытягиваться высоко в небо или широко в стороны. Такие леса разведчики называют «райскими укрытиями». Легко спрятаться и запах цветов перебивает нюх других охотников на лазутчиков. Перед самой рощей пятерка остановилась. Рефэра вышла вперед, поставив перед собой невидимый магический щит, и заговорила, зная, где именно находятся орки, и что они ее услышат.
   - Выходить, орки-разведчики! Мне нужно с вами поговорить!
   Никакого ответа и никакого шороха. Любой другой путешественник подумал, что эта роща необитаема и не стоит задерживаться долго на одном месте, но некромантка не была мастером своих наук, если бы знала, главного – чувства могут обмануться, а магию можно лишь обмануть магией. Она сделала шаг вперед и пасс одной рукой: прижав мизинец к ладони, она коснулась его большим пальцем, который накрыла безымянным, а указательным и средний палец, соединившись, были направлены в сторону рощи. Все услышали сначала хруст и обрыв ветки, а затем две стрелы, которые отскочили от щита Рефэры. Теперь то вперед вышел Иммеррон, держа перед грудью мифриловый топор. Орки не заставили себя долго ждать и четверо бросили на старого гнома, которому хватило одного размаха, чтобы разрубить пополам одного из нападающих орков, а другие сразу отступили от опасного тангара-коротышки.
   - Поговорим, или будем снова биться? – спросил гном, но бой он сейчас бы предпочел любому разговору.
   - Что вам нужно, крысы подгорные?
   - Понять, - сказала некромансерка, - почему вы идете возле Дионегара?
   - Мы ничего вам не скажем, - сказали они и снова приняли воинственные позы, готовясь к последнему прыжку берсерк.
   - Это ваше право, но тогда скажите своим командирам, чтобы те поворачивали от Дионегара и не шли на северной его стороне, или вам не избежать боя с теми, кто считается непобедимой армией, как и в горах, так и на поверхности Крондола.
   - Мы не боимся гномов, колдунья. Мы уничтожим вас всех!
   - Ах ты!.. – вскинул снова топор Иммеррон.
   - Стой, Иммеррон. Пусть идут к своим и скажут, что я им сказала. Не поверят – сами виноваты. Идите!
   Орки поняли, что драться с ними никто не собирался, но все же они отступали медленно, не показывая спины этим опасным противникам, которые могли их убить за несколько секунд самых лучших из орков-воинов и людей-воинов их племени. Они скрылись снова в роще, и лишь тогда Рефэра расслабилась и опустила. Но… Но орчья быстрая орчья стрела появилась внезапно и попала в грудь некромансерки, лишь чудом не задевши сердце гномы. Орки могли признать превосходящую силу, но так же, как и все остальные, они могли и мстить обидчикам за любую обиду. К раненной сразу бросилась Диэна.
   - Нет! – прохрипела Рефэра. – Пусть они увидят, что ты ничего… не делаешь… и что я умираю…
   Юная Диэна заставила себя усилием отвести взгляд от раны целительницы и посмотреть на остальных, словно говоря, что «она – мертвец». Иммеррон с Дрогаром сразу бросились в рощу, чтобы настигнуть убийц, но след их простыл. Когда Рефэра потеряла сознание, Диэна немедленно начала залечивать ее раны, используя лишь поток теплой энергии исцеления, которая реками растекалась по этой местности. Она жадно брала ее и, наполовину растеряв собранное, она ударила сильной волной в рану своей коллеги по профессии, вытягивая ее из лап смерти, но у нее не хватало сил, чтобы вывести ее из болевого обморока.
   - Дрогар! – закричала она, когда дыхание Рефэры стало обрывистым, и еще больше приблизило ее к смерти. Она понимала, что не нужно было ее слушать, когда та просила подождать.
   - Что случилось? Ты не можешь ее исцелить?
   - Не получается! Мне нужна твоя сила!
   - Моя?
   - Да, ей можно не только разрушать, но и дарить жизнь. Дай мне свою руку, - но она сама взяла ее, а вторую положила на рану, сильно нажав на нее. Дрогар почувствовал, что из него выкачивают энергию, и ему пришлось присесть, чтобы не упасть на согнутые ноги. Как и с природными источниками, так и с ним, Диэна была безжалостна. Она брала и использовала, не имея представления, сколько ее можно взять у такого человека, как Дрогар.
   «Если Рефэра выживет, то меня эта целительница точно доконает», - шутливо подумал он, когда почувствовал, что на мгновение у него остановилось сердце, а потом холод пробежал по спине, словно ударил ледяной плетью.
   Дыхание Рефэры стабилизировалось, сердцебиение стало ровным и спокойным, края раны сходились, и организм восстанавливался. Вскоре Диэна отпустила руку подмастерья, потому что ей хватило и источника от Природы Крондола; а Дрогара знобило и бросало в жар, когда он прикасался нагретого на солнца ствола дерева. Его тело пыталось поглотить столько тепла, что он сам пытался лишь стоять и не двигаться, что бы спокойное состояние уравновесило его внутреннее состояние. Он учился контролировать себя, и это стоило многого.
   Иммеррон вернулся с погони, ругаясь на чем мир стоит, и увидел, что Рефэра спокойно отдыхает, спя на коленях у Диэны, которой тоже необходим был отдых и крепкий, спокойный сон.
   - Ты спасла ее! – обрадовался старый гном. – Ты – настоящая ученица Пейнары.
   - Я знаю! – сказала она, сглотнув. – Мы остаемся здесь?
   - Скорее всего, мы должны все-таки попробовать отвадить от этого пути орков и людей, если они решат идти дальше.
   - А они пойдут, - уверенно заявила Сарьяна.
   - С чего ты взяла, Сарьяна?
   - Рефэра раскрылась и ее «убили». Они отомстили и смогли убить опасного противника, поэтому теперь мы для них не очень опасные враги. Это ошибка Рефэры.
   - Она сделала все правильно, - сказала юная целительница. – Если бы она сделала нас образами непобедимости и всесилия, то орки точно бы кинулись на нас в следующий раз, с последним вздохом пытаясь вырвать наши сердца. Когда ярость мести пройдет, то они поймут, потому что она раскрылась перед ними.
   - Не знаю, кого и поддержать, - сказал Иммеррон, закладывая за пояс мифриловый топор. – Когда она придет в себя, то нам придется все-таки двинуться навстречу этим отрядам, так что пусть отдыхает этот день и эту ночь, но потом пойдем, - Иммеррон говорил дело, но слишком расчетливо все получалось и цинично.
   Иммеррон стал на стражу, чтобы следить за ближними передвижениями. Дрогар с Диэной все это время следили за состоянием целительницы-некромантки, а Сарьяна постоянно доставала ингредиенты с сумки и перекладывала их по какому-то своему усмотрению, шепча себе что-то под нос. Лишь она беспокоилась и готовила к следующей битве. Может быть, завтра или послезавтра ей понадобиться все ее ловкость и все ее эликсиры, чтобы выжить. Как женщина, она продумала все, что могла предотвратить, и что могли предотвратить другие в ее маленьком отряде.



   Рефэра шла под руку с Иммерроном несколько часов после пробуждения, пока сама не потребовала отпустить. Весь отряд два дня шел в лоб надвигающейся армии орков и людей, пока некромантка не сказала, что осталось еще две-три мили. Они притормозили ход, и уже шли более осторожно, так как находились на открытой местности, где было мало деревьев или лесов, где можно было на всякий случай спрятаться.
   Когда их увидели передние отряды орков, то сразу не подняли тревогу, пренебрегая военным статутом орков, которые было обязаны сообщить о прибывших командирам. Они вскинули оружие и без слов накинулись на маленький отряд. Двадцать орков и столько же людей выбежали из отрядов со вскинутыми мечами и кривыми лезвиями, которые держали они во второй руке. Иммеррон с Дрогаром стали впереди, закрывая собой женщин и гному. Старый гном по молодецки поднял топор над своей головой, а подмастерье отвел в сторону широкий двуручный меч. Его мышцы до предела напряглись, чтобы ударить со всей силой. Воины переглянулись и синхронно сорвались с места, столкнувшись со значительно превосходящим оружием.
   - Давай, Сарьяна! – услышала она крик Рефэры.
   Алхимичка бросила две колбы, а целительница направила их телекинезом вперед, чтобы они обогнали Иммеррон и Дрогара, и с треском разбились о землю. Начался буйный рост дикой и полуядовитой, но не смертельной лозы, которая смогла захватить пять человек и трех орков, которых «парализовало» мертвой хваткой растений. Остальным пришлось разделиться, чтобы обогнуть неожиданную живую преграду, но два воина резко рванули вправо и налетели на первую часть смелых и обезбашенных воинов. Удар топором, а затем полет меча – три врага ранены смертельными ранами. Они умирали в муках и смертельной агонии, но потом смерть их была тихой и безболезненной. Это постаралась устроить некромансерка. Именно этой энергии хватило, чтобы откинуть вторую часть наступавших и обезопасить на время спины Дрогара и Иммеррона. Она ударила усыпляющей, но слабой, так как энергии было очень мало, темной волной, которая также на несколько дней могла повредить суставы воинов, если организм быстро не сможет вывести эти испарения.
   - Дрогар, пригнись!
   Топор пролетел на его головой Дрогара и отвел в сторону вражескую секиру, которая разлетелась пополам. Второй удар убил противника. Подмастерье ударил мечом снизу по двум подбежавшим воинам-людям, отсекая их головы. Ручка меча накалилась, и жар нагретых ладоней подмастерья распространилась дальше к стали лезвий, четко ограняя бока смертоносного оружия.
   Сарьяна подняла свои зажигательные лезвия, но Рефэра остановила ее движение.
   - Еще не время, подожди еще немного. Они и сами справятся с этими молодцами.
   Дрогар и Иммеррон за пять минут добили оставшихся воинов, а остальные отряды наблюдали за этим показательным боем, где они увидели, как их мастерство боя уступает мастерству тангара и их рабов. Но они не двигались с места, чтобы помочь своим, которые сознательно нарушили правила их племени. В орко-человеческой армии началось шевеление. Похоже, послали за главными орками в этой армии.
   - Осталось недолго! – сказала Диэна. Девушка подняла две руки вверх, медленно разводя их в стороны, держа пальцы в «летящем» пассе. Кривая яркая дуга сорвалась в небо, разносясь ветром на метры в радиусе вокруг поля сражений, одновременно накрывая и оторопевших орков, которые ничего враждебного не почувствовали в этом заклятии. Потом девушка вскинула две светло-зеленые сферы перед собой, обращаясь к Рефэре-некромантке:
   - Давай, некромансерка!  - она говорила и не узнавала своего голоса, а Рефэра видела, как та преобразуется под действием самого сильного заклятия в ее практике, которое было не запланировано в этой битве. Но Рефэра знала, как закончить то, что юная целительница зарождала в этих сферах. Заклятия вызова двух существ, рожденных в Свете и Тьме, имело два побочных элемента. Целительница-некромантка должна сотворить существ: рожденных Светом во Тьме и рожденных Тьмой в Свете.
   - Рэзарок! – она призывала существо природы, которое зарождалось в темных закоулках горных пещер под Светом текущих быстротечных Огненных рек. – Лиюна! – Это  существо зарождалось магией света и воды на самых вершинах самых высших гор, на неосвещенной стороне, где никогда не попадает солнечный свет.
   Рэзарок выпрямил широкие щупальцы, бесформенные и серые, подминая под себя и продавливая вниз землю и траву. Его беззубая пасть готова была проглотить любого орка или человека, который подойдет к ней ближе. Лиюна же взмахнула крыльями и легко оторвалась от земли. Отовсюду на ней появились широкие и острые шипы, которые оказались острее всех лезвий, кроме мифриловых. Это существо могло плеваться кислотой.
   - Дрогар! Иммеррон! Назад! – сказала Рефэра.
   Два воина медленно отступили, озираясь на остальных орков и людей, а затем на созданий, которым было все равно кого разодрать или сожрать, но пока две целительницы надежно держали их, но покрытые потом лоб и кровь из носа показали, что силы покидают их очень быстро.
   «О чем они думали, когда создали такое? Нам же его придется уничтожить?» - подумал Дрогар, прежде чем почувствовал магию западных эльфов, вкус которой он уже запомнил навсегда, а также ее какую-то, которая вливалась непосредственно в целительниц, но он не мог понять источника силы. Он ни на что не походила, или нет… в ней было все, что только можно было найти в магическом Крондоле. Но откуда?



  - Быстрее, Кэйнан! – встревожено выбежала вперед королева Милена из-под охраны королевской охраны эльфов, которые не смели ей препятствовать. Король западных эльфов приказал всем остановиться и ждать.
   - Милена, остановись! – крикнул он ей вслед, но она только сделала мысленные пассы, которые открыли два порталы: один – для нее, другой, - скорее всего, для Кэйнана. – Что ты делаешь?
   - Я предчувствую беду, и мы уже опоздали, - сказала она, схватив его за руку.
   - Что ты предчувствуешь? – обеспокоился король западных эльфов.
   - Они вмешались. Они создали что-то. Ты должен это ощутить.
   - Но я ничего не чувствую…
   - Неважно, пошли со мной! – и она зашла в портал.
   - Всем остановиться. Ничего не предпринимать во время моего с королевой отсутствия, - он отдал последние распоряжения и тоже зашел в зеленый портал Дионегара, которые мог переносить на десятки километров вокруг леса, используя совсем мало телесной энергии самого заклинателя и внешних источников Природы.
   Милена и ее дар что-то почувствовали, а это не очень хороший знак.
    Они проявляли еще большую решительность и неосмотрительность в своих действиях.
   «Этот эльф не на шутку обеспокоился, Повелитель, - сказала нимфа. – Нам следует отступить, пока не уляжется все подозрения вокруг вашего существования. Повелитель, вы слушаете меня?»
   «Мы предельно осторожны, моя дорогая. Пока нам нечего бояться этих эльфов».
   «Но дар королевы Милены не подчиняется вашим силам, хоть вы и захотели исказить видения».
   «Это не доказываете ее превосходство над нами. Это ее собственное бессилие что-либо изменить, которое показывает ей лишь короткие мгновенные ощущения или предзнаменования, которые еще нужно правильно понять. Но так как Мы тоже Оружие Судьбы, то в нашей сущности изменять любые последствия».
   «Повелитель, извините мою настойчивость, но мы можем на время переключиться на моего подопечного, которого вы поручили мне направлять и надавить, чтобы перебороть ее главный недостаток. Это существенно изменит расстановку всех сил в Крондоле, если он вступить в полную силу достаточно быстро».
   «Это логично, но нам… а лучше сказать, тебе нужно вернуться к нашим союзникам и закончить наши отношения с ними».
   «Вы предлагаете мне…»
   «Вот именно, дорогая дитя леса, вот именно…» - как раз это предложение звучало никак не двузначно.



   Порталы за эльфийскими правителя закрылись, и Милена сразу направилась к Рефэре и Диэне.
   - Что же вы наделали, целительницы? Они уничтожат всех нас… - Милена направила луч света в Рэзарока, который рванулся двумя щупальцами вперед, вытягивая их на десятки метров, чтобы схватить первых жертв. Он почти дотянулся до первых рядов орчьего отряда, как луч эльфийки отрубал эти щупальца, но они не растворились во внешнем мире, оторванные от одного целого. Они поглотились почвой, а потом переместились и слились с Рэзароком. Эльфийка ударила ударного волной воздуха и горячего воздуха Диэну. Она упала; взгляд ее прояснился, словно она все это время находилась в каком-то трансе или ей управляли, как зомби. – Отпусти их, целительница темная… - сказала Рефэре и сама взяла борозды управления над этими существа, еще более затянув магическую и ограничивающую схватку.
   Время на миг остановилось, когда с орчих отрядов сорвалась кривая мутно-синяя молния, которая ударила по существам, несильно зацепив их, а лишь разозлив еще больше. Их гнев и ярость превосходили усилия королевы Милены, поэтому она не могла слишком долго еще держаться, даже тогда, когда к ней присоединилась могущая рука ее короля Кэйнана. Осталось лишь одно: и Сарьяна достала свои огненные эликсиры, которые резко смешала, взболтыхнула и без предупреждения бросила под ноги Дрогару, которого поглотил огненный взрыв, который подпалил траву вокруг, и начался страшный пожар. Орчьи отряды отступили на несколько шагов назад, боясь, что огонь доберется до них, но эта стихия бушевала всего несколько секунд, а потом поглотилась телом подмастерья. Он открыл глаза и из них полился жидкий огонь. Сарьяна знала, как «разжечь» в Дрогаре силу, которую сложно «потушить». Но сейчас понадобиться лишь это, и только это спасет всех от глупости Диэны и «глупой» помощи некромансерки.
   - Уничтожь их, Дрогар!
   Подмастерье стоял перед ними. Он был бесстрашен, поэтому побежал. Просто и без мыслей, ничего не обдумывая и не решая. Когда он оказался между двумя существами, которые обратили внимание только на него, Дрогар пустил огненные полосы, которые разорвали нити, которые сдерживали Милена и Кэйнан (те оказались на земли от силы откатной пружиной волны заклятия). Существа с двух сторон бросились на Дрогара, и он исчез в обхвативших его щупальцах Рэзарока, которые были проткнуты шипами Лиюна. Все, кто это видел, задержал дыхание, ожидая продолжения: правители западных эльфов, целительницы, алхимичка, старый гном и орки с людьми. Никто и не предполагал (кроме, наверно, Сарьяны), что случиться в следующий миг, когда два существа истошно завыли от боли, покрываясь жидким огнем, который покрыл каждый сантиметр их тела. Огонь пробирался внутрь существ, выжигая все, уничтожая неуничтожимые Свет и Тьму, которые родились раньше всего этого мира. Быстро осыпался на землю пепел, и горелой вонью тянуло во все стороны. Орки отвернулись и отошли еще на несколько шагов назад.
   Через миг существа сгорели дотла, но Дрогар остался цел и невредим (хоть и без одежды), хотя его кожа его местами горела, но и этот огонь терял силу и затухал. Бой был выигран, Сила раскрыта с контролированной волей, орки с неохотой отступали и не шли больше вперед, эльфы увидели настоящую силу подмастерья гномов Гиэльфана и поняли, что эльфо-гномий союз будет полезен их народам.
   Через несколько дней король гномов Геродар и король эльфов Кэйнан выступили с объединенным и силами двух рас и людей. В прошлом Крондола был возможен и был подобный союз, но сейчас времена были другие, и эта армия была поистине непобедима с эльфийской ловкостью, интеллектом и меткостью и гномьей силой, выносливостью и военным искусством. Пора освобождать горы Гиэльфанских тангаров. Пора показать врагам, что чужое бывает очень опасным подарком Судьбы.



   Армии эльфов и гномов шли еще медленнее, чем гномы к Дионегару. Прошло четыре месяца, пока многотысячная армия добралась к подножью Гиэльфанских гор и расположилась в десяти метрах от главного входа в Подгорное царство. Гномьи хирды стали впереди всего сформированного войска. Волшебниц-женщин и волшебниц-эльфиек разместили в центре центрального фланга армии. Эльфы-волшебники стали возле хирдов, чтобы укрепить позиции оборонительности армии. Стрелки и арбалетчики заняли правые и левые фланги, в которых в равном количестве находились эльфийские стрелки Риэнора, прошедшие обучение у легендарного эльфийского лучника, который мог поразить своими стрелами девятерых врагов всего за три секунды.
   Через день начался военный совет объединенных сил, на котором присутствовало всего несколько представителей от обеих рас: король Кэйнан и королева Милена, король Геродар и его сын Гирмар, эльфийский лорд Фэйнар и его супруга, Архиадепт Водной стихии, Лукрания, командир эльфийских стрелков Нирайнес, лучший фехтовальщик-эльф – Торрек, Элиоф, эльфийский чародей-инженер, строитель многих магических башен, которыми сейчас владеют западноэльфийские леса, гномий предводитель десяти хирдов Гиэльфана, Погарод, гном-инженер и конструктор технических машин в горах Дармак, чародейка Пейнара, - а также те, кто постарался, чтобы этот союз реализовался: Дрогар, Сарьяна, Иммеррон, Рефэра и Диэна. На этом собрании они должны были решить главное стратегии, где необходимо было знать: первое – все карты подземных туннель Гиэльфана, второе – все тайные ходы, третье – инструкции к использованию главных и больших систем механизмов, которыми владеют тангары этих гор, четвертое – роль каждой из расы в наступательной компании и пятое – все пути отступления, если враг уже нашел способ противостоять любой осадной и наступательной армии.
   Военный совет продлился целую неделю, пока часовые неусыпно сменялись и следили за какими-либо движениями у подножья гор. Но все согласились, что для тех, кого осадили такой армадой, враги гномов ведут себя слишком тихо и молчаливо. Все разведчики, подойдя не ближе, чем на десятки метров к Каменным Вратам, признавались, что никого не видели и ничего не слышали. Это было странно, и не только странно, но и неожиданным поворотом событий, которого никак не ожидали ни тангары, ни эльфы. Все рассчитывали на то, что будут вылазки противника или переговоры, когда те увидят, кого им придется одолеть.
   На восьмой день, когда все еще оставалось тихо, Иммеррон предложил:
   - Нам самим необходима вылазка. Проверим, что они там замышляют.
   - Может быть, они и ведут себя слишком тихо, чтобы мы неосмотрительно полезли на рожон.
   - Тогда сделаем так, господа, - сказала Король Кэйнан. – Ваши волшебницы, чародеи и маги Огня и Воды уничтожают Каменные Врата, после чего будем ждать ответной реакции врага.
   - А если она не последует? – спросил Нирайнес. – Стрелы иногда не летят в ответ.
   - Тогда несколько разведчиков попробуют пробраться незамеченными внутрь и разузнать всю обстановку.
   - Они не смогут разрушить Каменные Врата, - сказал Погарод. – Их на славу строил мой прадед, а заклинала моя прапрабабка со своими учителями, которые знали, что такое гномий предел в магии.
   - Извините нас, тангары, - сказал Кэйнан, - но гномий предел магии не настолько силен, как средние заклятия эльфов. Мы уничтожим Врата Высшими заклятиями. Из какого материала их строили.
   - Из мифрила.
   Было видно, что эльфам и гномам придется много поработать, чтобы уничтожить мифрил (и здесь не обойтись только Высшими заклятиями), но и такой металл не может не подчиниться магии Перворожденных Заклинателей Магии в Крондоле.
   - Мы уничтожим Их, а вскоре придется восстанавливать их снова, чтобы защитить от следующих противников. И вот, что мне интересно, - сказал неожиданно Кэйнан, - если эти Каменные Врата уничтожить почти невозможно, то как противник смог добиться вашей капитуляции, доблестные тангары?
   - Это был приказ Divegga, а мы не обсуждаем подобные приказы, - ответил Иммеррон.
   - А почему было приняты такие распоряжения? – это вопрос уже шел королю гномов.
   - Чародейка Пейнара рассказала нам, что Сила огня в Дрогаре настолько окрепла и увеличилась, что вскоре он мог бы уничтожать не только Фениксов или вторгнувшегося врага, но и тангаров целыми отрядами и хирдами, поэтому мы отступили, когда враг приблизился к Каменным Вратам слишком быстро. Но и их магии сильно мешала нам отступать. Я не как и описать то, что они делали?
   «Так это все она устроила, эта чародейка? - про себя подумала Рефэра. – Интересно, почему она это сделала?»
   - Это была не стихийная магия?
   - Нет. Я видел, как один из них достал два кинжала подбросил их в воздух, а потом его глаза покрылись белой мутью, и лишь чудом я успел поднять щит, когда эти два кинжала проткнули его и застряли, войдя по рукоять. Они пытали выйти назад, но я сломал лезвия и тогда убийца схватился за голову и опустил на землю, но через секунду затих, словно умер, но я не уверен точно, что он был мертв.
   - Я никогда о таком не слышал, - признал Кэйнан.
   - Значит, они и на расстоянии могут поражать своих врагов, не видя их напрямую.
   - Скорее всего, - сказала Иммеррон.
   - Но это не помешает нам, если они захотят остановить нас, - уверенно сказал король западных эльфов. – Скорее всего, волшебникам и теоретикам понадобится еще два-три дня, чтобы составить необходимой силы заклятия, которое завершит одну часть всего плана. Теперь решим, кто пойдет на разведку в Гиэльфан. Необходим гном и эльф, чтобы максимально быстро пробраться туда и отбиться, если врагов будет не очень много.
   - Могу пойти я, чтобы не погиб пока ни один эльф в нашей союзной армии, - сказал Дрогар.
   - Не получиться, - сразу отвергла это предложение королева Милена. – Ничто, кроме Огня, не уничтожить такой благородный металл, как мифрил, который и рождается в огне и в огне должен преобразовываться. Тем более, ты понадобишься еще для этого заклятия, так как мы уже поняли, что ты можешь сосредотачивать в себе великие концентрации энергии, которые ты можешь сразу моментально отдавать. Это будет необходимо для того, чтобы подкрепить наш основной резерв. Это сохранит ваше и наше время.
   - Значит, будем воплощать в реальность наши планы в реальность. Думаю, на этом можно закончить наш совет на сегодня, - сказал Кэйнан. – Займитесь своими делами. Но я попрошу, чтобы королева Милена, Лукрания и Сарьяна остались. Мне кое-что нужно с ними обсудить.
   Когда все ушли, король Кэйнан накрыл всех заклятием беззвучия, чтобы их никто не услышал.
   - Ваше величество, что-то случилось? – Сарьяна уже не была обеспокоена, понимая, что все, что сейчас может произойти, это еще один удар судьбы, который нужно как-то предотвратить.
   - Случилось. Мне нужно знать, сможете ли вы все остановить Дрогара, если он взбушуется во время этого заклятия. Мы видели, как он может контролировать себя во время уничтожения Рэзарока и Лиюна, но рисковать мы не можем ни в коем случаи. Что вы скажете, Лукрания?
   - Лиюна – это существо моей стихии, но я никогда не слышала, чтобы его можно было уничтожить огнем. Оно непобедимо для стихийной наступательной атаки, а эфирной атаки никогда на них не проводили. Если он выплеснет что-то подобное на нас, то я не смогу ничего сделать ни одна, ни в группе со всеми своими адептами моей стихии.
   - Это я и так понял, - сказал Кэйнан, - поэтому и попросил остаться алхимичку Сарьяну. Как вы думаете, сможете ли вы своими зелья или эликсирами ослабить Огонь и усилить одновременно Воду, чтобы сравнять их Силы.
   - Все возможно, но даже в моих зельях имеет определенная концентрация и предел всего реализованного, поэтому я не могу ничего гарантировать, но я подготовлю с чародейками и алхимиками всего необходимое. Не волнуйтесь, ваше величество!
   А королева уже прочитала в его мыслях следующий вопрос, который был бы задан ей.
   - Я постараюсь забирать из него энергию и создавать другие резервуары, чтобы обезопасить излишек его энергии.
   - Тогда и вы готовьтесь, потому что, - добавил он, сняв защиту, - «там, где смерть не напилась крови, там муки зародились в больных сердцах», - он процитировал какое-то древнее Эльфийское выражение из Летописи Юности.



    Как и договаривались, через три дня все приготовления были готовы. Адепты огненной стихии стали в три десятка «колец сил», чародейки и каллиграфисты начертили всевозможные руны Огня, алхимички создали много огненных и огненно-взрывных смесей и эликсиров, эльфийские ауристы отыскали несколько подземных источников сил, которые пролегали близко к поверхности земли. Нашли все, что только можно было найти для Огненного Удара.
   Готовая схема необъединенных чар была приведена в действие с первыми лучами Солнца, которые тоже использовалось, как пусковой механизм всего. Начали «кольца сил», в которых и вливалось насколько возможно тепло земли и Солнца, которые все это отдавали руническим символам и пиктограммам, в которые бросали чародеи своих амулеты, эликсиры и зелья, усилия Огонь в несколько десятков раз. Пять десятков рун отдали свою энергию вверх, которая вскоре быстрее молний стала вливаться в Дрогара. Королева Милена стояла сзади него в защитной водно-воздушной сфере, которую обеспечили ее Лукрания и Миранос. Именно королева направляла Огненный Удар, и у нее не было шанса на ошибку.
   «Скажи, когда не сможешь себя контролировать!» - сказала она мыслеречью подмастерью Гиэльфана.
   «Хорошо!»
   Но до этого было еще слишком далеко. Дрогар еще не чувствовал ничего подобного, что ощущал, когда Фениксы погибали под его руками и ударами. Магия гномов, эльфов и людей сильна, но она вряд ли может мгновенно что-то предоставить природной и хаотичной естественной Силе, которая способна зарождаться только в Истинных полярных Источниках Астрала. Он стоял неподвижно, чтобы Силе Огню было свободнее проходить и заполнять все его тело и сущность. Воля помогала ему еще сдерживать себя и накапливающуюся энергию. Он думал, если враги видят, что такое происходит, то почему они не атакуют, почему ждут, пока заклятие (вряд ли не враждебного вида) подействует полной силой? Он ждал, когда момент волью и  безволием приблизится близко, что это отобьется острой болью безвыходности выбора между инстинктами и самоконтролем.
   «Королева…» - смог произнести он, когда его тело вспыхнуло таким неистовым огнем, что защита Милены, почти лопнула, как мыльный пузырь от такого жара. Дрогар уже не понимал себя.
   Королева западных эльфов и весь магический конклав ее Стихии сложил руки в одном пассе и направил на Дрогара, заклиная его, как удар, который заставил Дрогара огненной кометой врезаться в Каменные мифриловые Врата Гиэльфанских Гор и, расплавляя их до незаметного пепла, пролететь навылет дальше. А секундой позже сработало заклятие Лукрании и ее волшебников вместе с зельями алхимиков, которое послало холодную и ледовую волны, которые на первых порах никак не смогли достигнуть Дрогара. Эти волны остудили территории опустошения от Огня и, как щупальца Рэзарока, вскоре обхватили подмастерье, чтобы сомкнуть его со всей силой, но не отдать в одно мгновение все, что было в них, потому что сжатая сила может вырываться с ее большей разрушительной силой.
   - Вперед! – приказал король Кэйнан гному Иммеррону и эльфу Торрек.
   Может быть, лишь сейчас решается исход всего их похода на неизвестного врага. На обратном пути они должны были отыскать Дрогара и вывести его из Гиэльфана любой ценой, или убить, если враг поймет, как выпустить его Силу на волю. Западный эльф никогда не будет рисковать, даже принося в жертву одного брата, родного или союзника, чтобы жили другие, потому что она смерть – это несчастье, а две и более – это катастрофа.



   Никто не ожидал увидеть шахты, пещеры и туннели Гиэльфанских Гор необитаемыми. Не было ни кого живого или не-живого: ни крыс, ни таинственных врагов, ни Фениксов, которые еще оставались живыми, после капитуляции тангаров и людей. Вообще никого не нашли в этих горах. Чувство радости сменилось чувством тревоги лишь тогда, когда эльфы и гномы обыскали полностью все помещения и коридоры. Все конструкции и сооружения были в идеальном порядке, как и до бегства, но не было никаких серебряных, золотых, медных, стальных и мифриловых резервов в хранилищах, пропали все драгоценные камни и магические артефакты чародеев, все ингредиенты алхимиков и вся еда и одежда, но по всюду было много пепла, словно в это все и превратилось здесь все. Никто ничего не мог понять, но эти места стали небезопасными для жизни.
   Гномы, эльфы и подмастерья начали быстро и аккуратно возводить защитные сооружения, накладывать заклятия и защитные чары. Гномы доставали несколько тонн мифрила за день, а подмастерья быстро переплавляли их с магическим огнем алхимиков и волшебников-эльфов. За месяц возвели лишь новые Каменные Врата, которые укрепили современными и Сверхвысшими чарами эльфо-гномьей окраски. Было сделано много работы, много бессонных ночей провели они, не покладая рук, но еще оставалось многое, что требовалось восстановить и сделать, чтобы расплатиться со своими союзниками – западными эльфами. Следующими были шахты и подгорные прииски, которые пролегали близко к огненным рекам. Благодаря магии королевы Милены и Силе Воды Лукрании за четыре месяца эти пласты быстро выработаны и все добытые драгоценные и полудрагоценные камни стали первой ценой, которую они заплатили эльфам за их союз, хотя они и понимали, что эльфы сделали не так уж много, как и они сами, чтобы вернуть их Горы себе. Слово гнома крепче любого металла или камня.
   На седьмой месяц восстановительных работ гномы и подмастерья отремонтировали все технические машины и механизмы, а эльфы закончили все свои дела и отбыли в Дионегар, захватив с собой в подарок драгоценную мифриловую диадему, в которую было вставлено до двухсот очень мелких, но сильных магически заряженных камней. Но и западные эльфы тоже сделали подарок гномам. Это была небольшая шаровидная сфера, через которую две расы могли легко связаться. Также король гномов получил посох невидимости и скрытости, который всегда скрывал своего обладателя от других глаз, стоило только прикоснуться к его поверхности хоть одним пальцем. А королева Милена лично подарила Сарьяне свою подвеску, в которой было мало силы, но та была способна отводить средние направленные магические атаки и стрелы. От Кэйнана достался Иммеррону новый топор, выплавленный из менее тяжелого металла, чем мифрил, который по силе почти не уступал старому оружию старого гнома.  Дрогару ничего не дали, понимая, что всякая вещь или артефакт не защищать его лучше самого себя.
   Эльфы отбивали на подготовленных больших портальных воротах, которые формировали во время всего пребывания в Гиэльфане. Союз пока не выдержал ни одного испытания временем, но никто не сомневался, что в эти смутные времена это случиться еще не раз, и не раз еще Судьба и Они сделают все, чтобы разъединить два народа, которые за долгие века сражались друг против друга.
   После отбытия эльфов вся жизнь Гиэльфанских гор пошла прежним руслом. Но и это не должно было продлиться долго. Через несколько недель король гномов Геродар приказал послать за подмастерьем и остальными из его «отряда».



   - Зачем нас опять собирают вместе? – спросила Сарьяна. – Даже еще и мою наставницу пригласили?
   - Я ничего не знаю, - сказала Рефэра.
   - Как и я, - ответила не менее удивленная Пейнара. Наверно, ее вытащили, когда она заканчивала все свои ритуалы по внешнему виду, и поэтому все пришлось делать наспех. Видно было, что она не в настроении.
   - Что вы галдите, ничего не зная? Вот женщины и гномы! – сказал Иммеррон. – Придем, и нам все скажут. Может, ничего не случилось, и нам скажут только слова благодарности и вручат что-нибудь. Не всему быть плохому в этом мире после Орфоша.
   - Все равно странно, что вызывают именно всех нас, - сказала тихо Диэна. – А ты как думаешь, Дрогар?
   - Мне все равно, почему нас приглашает к себе на аудиенцию король Геродар, - ответил подмастерье, идя впереди всех, искреннее не размышляя над темой их визита к повелителю гномов и подмастерий.
   Король Геродар собирал их в Зале Divegga. Все должно было пройти тихо, быстро и без свидетелей. Все послания доставил один лишь только гном, Сидерга, который тоже был замешан в чем-то, что готовил монарх Гиэльфана. Когда они зашли в Зал, то возле трона, рядом с сидящим королем стоял известный всем Сидерга. На первый взгляд, вид у него не был слишком уж радостным, как для того, кто получит дары от своего повелителя. Значит, здесь не в этом дело. Все приблизились к трону и поклонились. Лишь тогда король Геродар встал и заговорил без всяких приветствий и отступлений:
   - Я чувствую, что у нас будут новые неприятности, - последнее слово прокатилось, как удар грома среди всех присутствующих. – Мы ослаблены, но не сломлены, поэтому пришло время объединяться всем гномам Крондола. У Сидерга есть все знаки моего правления, есть печать и корона, которыми вы подтвердите мои слова и мое предложение нашим братьям-тангарам. Вот карта! Возьми, Иммеррон, - он передал ее старому гному. – Здесь обозначены Горы всех сильнейших Кланов тангаров красным, а синим менее сильных, но более изобретательных в технических изобретениях. Можете начинать с любого Клана, но не теряйте время. Наш Клан разоблачили изнутри, значит, и другие могут оказаться в опасности. Еще неизвестно, сколько мы продержимся. – Он говорил, не давая никому задавать вопросов. – Вы сейчас уходите быстро и порталом к Каменным Вратам. Там вас встретят Лоград и Ролдар, доверенные мне гномы-стражники, которые ничего не скажут остальным гномам. Никто, кроме нас и этих гномов ничего не должны знать о вашем путешествии. Всем понятно. На карте также отмечены небезопасные маршруты, которые следует обходить при первой необходимости. А к этим Горам, - он указал на Горы, которые выходили из морских глубин на восточном побережье, - даже не приближайтесь. Сидерга вам потом расскажет почему, а сейчас идите и без вопросов, потому что на них я ответить все равно не смогу. Идите!
   Все переглянулись между собой, прослушав длинную речь своего короля, но никто не сказал ни слова. Пейнара, конечно, была своенравна и хотела возразить, но переборола себя и взялась за амулет на груди, которым открыла широкий портал для небольшого отряда.
   - Заходите, быстро! – артефакт уже начал греться в ее руках. – Ну же!
   Первым зашел старый гном Иммеррон, за ним – Сидерга, Дрогар, и лишь потом – целительницы и чародейки. Возле самых Каменных Врат их, действительно, встретили два гнома-стражника, Лоград и Ролдар, которые приоткрыли немного Врата. Отряд вышел за пределы Гиэльфана, и вход в них с громким гулом закрылся. Щелкнули мощные, стальные замки, которые наглухо запечатали вход назад. Дороги назад они не имели, пока не выполнят волю своего монарха, но и она была странная.
   Дрогар первым пошел наверх, по лестнице, которая вывела бы всех окончательно из Гиэльфана. Перед ним открывался снова Великий мир Крондола, неизвестный, но не манящий его. Идти в неизвестность или остановить? Как и с силой Огня, у него не оставалось никакого выбора вообще.
   Все остальные последовали за ним…
   «Вы и к этому приложили руку?» – спросила нимфа, оказавшись сзади Повелителя. Ее руки по локти были запачканы в крови, но ее не волновали это ни капельки. Она убила какого-то тролля и гоблина, а том уничтожила укрепление людей в северной части Свободного Города людей.
   «Нет, зачем играть только по своим правилам. Не самому интересно, что случиться; смогут ли они объединить всех гномов в прочный Союз Кланов. Заметь, до этого никому не приходило и мысли об этом».
   «А может быть, это нежелательный ход для нашего плана. Зачем нам такой могущественный противник».
   «Гномы, даже в большом количестве, - это не могущественный враг. Нам нужны только ОНИ, и лишь ОНИ. Зачем нам отвлекаться на каких-то марионеток, которые скоро сами выроют себе могилу?!» - в его голосе было очень много иронии, но также и было немало презрения и ненависти. Зачем что-то скрывать от своих верных слуг, для которых нет ничего после службы на должности у Повелителей Судьбы этого мира.
   «Значит, будем смотреть на их отчаянные попытки выжить?» - спросила нимфа.
   «Не просто смотреть, а корректировать время от времени. Но думаю, до этого руки не дойдут».

Глава 4
Гнев Земли

   Удар, который Диэльзиуз нанес Семеле и частично материализовал ее обратно в человека, не нанес ей так много ущерба. У нее только закружилась голова и болели руки, которыми она прикрылась, когда Эфирный Удар попытался уничтожить ее всю (или ей просто так показалось). После Удара она мало что помнила, потому что сработал инстинкт самосохранения, и Хранительница Лесов хаотично сливалась с Природой и Землей этого места, пытаясь уйти к себе домой в свои Алиэльзийские леса, где ее ждала нимфа Алия. Наверно, сейчас вся Природа и все обитатели лесов содрогнулись оттого, что случилось в этом ужасном месте. Потом сознание покинуло ее, и она растворилась в небытие без сновидений.
   Пришла она в себя легко и без всякой боли, которая была до этого. Она лежала на самой вершине гигантской Рэцлазии – Истинного самого высокого во всем Крондоле дерева, которое возникло наверно, на самом отсчете времени и жизни в этом мире. Ветка под ней была укрыта множеством длинным листьев, которые спрятались в подобие легкой перины, а сверху над ней была наклонена ветка, скрывающая ее от палящего солнца. Все это было странно, потому что она не помнила, что произошло потом, когда она отключилась.
   Она убрала ветку над собой и прищурила глаза, чтобы уменьшить поток ярких солнечных лучей. Она попыталась посмотреть вниз, но она чуть не сорвалась, увидев на какую высоту, занесло ее. Тем более, что она была не у себя дома, а где намного севернее, потому что подул более холодный ветер, который, смешиваясь с тепло Солнца, создавал неприятные ощущения во всем теле. Потом она заметила, что совершенно нага, и это ей не понравилось. Она применила заклятие «Плетения», и из листьев сплелась небольшая туника и набедренная повязка. Это, конечно, не защитило бы ее от холода, но уберег бы ее от неприличных взглядов первых попавшихся путников на дороге. После она определила, где находиться. Это было местность, расположенная в Шедрагонских лесов вблизи Свободных Городов Людей.
   «Слишком далеко от Алиэльзии. Как же я здесь оказалась?!» - подумала Семела.
   Пора было спускать с Истинной Рэцлазии. Она сделала это простым способом, без применения заклятий, которыми владели несколько поколений ее предков и матерей. Ей понадобилось всего пять минут, чтобы с акробатической гибкостью и ловкость, прыгая с ветки на ветку, оказаться на твердой земле. В теле была эйфория и легкость, смешанные с адреналином и возбуждением. Впервые она рисковала жизнью, но заклятие так и не шли на ум. Она просто сделал то, что было необходимо. Дальше она пошла к первому Свободному Городу людей – Кернак, расположенный в трех милях южнее от Рэцлазии.
   Она шла и размышляла над тем, что же произошло там, в том месте, где сошли с ума все стихии.
   «Почему Алия дала мне ветку катродии (ветку защиты от черных чар), и переместила туда. Я никогда не думала, что нимфы могут вот так просто манипулировать Природными коридорами, как и сами друиды-анимаги и друиды-оборотни. Хоть нет, почему я должна усомниться в правильности намерений Алии, если она, и сделала это. Но то, что произошло там в моей голове никак не укладывается. Кем я стала и почему Стихии сошлись в одном месте со мной в одной фигуре, столь простой, но которую всегда запрещали применять все чародеи Крондола (Было время, за этот символ в своих ритуальных заклятиях чародее, каллиграфистов и простых волшебников слабой магической силы вешали или сносили головы во всех расах; даже эльфы не боялись тогда поднимать руку над своими бессмертными братьями). Хотя я никогда не понимала почему, но и другие нимфы, сатиры и дриады никогда до конца не договаривали об этом. Словно боялись, что я тоже соблазнюсь открывшейся силе в этом знаке. Или это действительно очень опасно, не в отдельности для кого-то, а для всех в мире, что необходимо было это запрещать? Где хоть какая-то связь между этим и всем происходящим?»
   «Она догадывается? – спросила нимфа. – Откуда? Почему?»
   «Она – Земля, а еще лучше Природа Крондола. – Она – все знание Природного мира, которое накапливается в этом мире, поэтому ей легко вникать в суть всех вещей в Крондоле, но она не будет знать, почему ей это удается. Часть ее силы все же осталась в Эфире и Разуме».
   «То есть Разделение Сущности произошло не полностью?»
   «Почему же, полностью, - ответил Повелитель. – Природа без Разума – это Нечто без Жизни и Развития. Законы не должны нарушаться даже, когда пытаешься их обойти, поэтому все происходит именно так, как и происходит».
   «Я поняла, Повелитель».
   Даже среди глуши небольшого леска Семела шла очень тихо и возможно осторожно, чтобы никто не смог заподозрить об ее присутствии здесь. Она не знала местности и обитателей, которые тут обитали, поэтому излишка осторожности здесь быть не может. Кто бы назвал ее трусихой, а остальные лесные жители лесного мира – мастером «тихого ходьбы». Это искусство достигает многими годами тренировок и именно много стадий развития, хоть на последних стадия название теряет свою смысловую значимость. Сначала участья ходить настолько тихо, что даже самый опасный зверь с заостренными чувствами отслеживания не может услышать ни одного твоего шага. Затем нужно научиться обращаться со своим телом настолько аккуратно, но быстро, чтобы молниеносно брошенное оружие не было замечено до тех пор, пока оно не вонзиться в тело врага, будь это кинжал, стрела или клинок любой остроты и веса. Затем было доходить до магических способностей, которые должны вырабатывать в сознание сноровки к «неслышимой» подготовке к заклятию, когда никто и никто не должен выдать твои чары и их применение. На предпоследней стадии происходит освоение «тихой смерти», которая достигается только посредством холодного разума, который направляет самый тихий поток убийственной энергии, которая не даст врагу и опомниться, как она умирает. На последней стадии, которую называют «хамелеон», происходит внешнее и внутренне слияние с Природой Крондола, и практически такое лесное существо, которое достигло этого состояние становиться непобедимым, так как то, что нельзя ни увидеть, ни услышать, ни почувствовать, нельзя и одолеть. Пока Семела освоила только тихую ходьбу и редко могла использовать «тихое оружие», чтобы легко ранить и испугать незваных гостей в лесах дриад и нимф. К остальному она может и не дойти, так как на радикальное изменение сущности своего тела и души простой человеческой жизни, даже поддерживаемой силой дриад и нимф может не хватить на это. Но она долго тренировалась, чтобы от так все бросить. Она надеялась хотя бы до тихих заклятий добраться в преклонном возрасте, если повезет.
   Семела перешла небольшой деревянный  мост, который был переброшен через мелкую речку Иллинаса. Через несколько десятков шагов заканчивался лес, и простирался широкая степь, которая ограничивалась с севера городом людей, а с остальных сторон такими же лесами, как и тот, который она прошла. Эти леса нещадно рубали лесорубы, но были видно и мелкие посадки молодых деревьев, которые высадили именно те же человеческие руки. Люди понимали, что если их ресурсы закончиться, то никто не поделиться и не продаст им свои, поэтому пришлось промышлять и отдать, чтобы выжить. Здесь был расчет на будущее, которого не имели люди до Последней Войны с ними, но это лучше, чем вообще ничего. Так хотя бы они не захотят снова воевать с остальными расами за земли и недра с лесами.
   «Хотя как они будут воевать. Они – бедный народ, хоть и живут немного лучше рабов орков, но им очень далеко до подмастерьев гномов или подручных восточных эльфов, благородных и сильных воинов, с которыми даже лесным жителям не хотелось бы встретиться в битвах, если такое случиться. А эти люди – ничто для всего мира, но они сами этого давно захотели, поэтому и получили по заслугам. Судьба не делает хуже; Она лишь платит разменной монетой через некоторое время такого, когда сама решит, что груз вины был очень тяжел, чтобы дальше был виновник не наказан. Благодать и нищета, легкая и тяжелая жизнь, милость и наказание – это все, за что платит каждый, чтобы жить, как ему захочется, хоть многим и кажется, что за них многие решают. Нет, многим могут лишь предлагать, а соглашаются они со всем сами, - это лишь их вина, потому что выбор… - это просто выбор, не правильный и не неправильный, недобрый и неплохой. Он просто есть, а остальное – это наша жизнь с постоянным выбором и поворотом Судьбы».
   - Куда мне пойти дальше? – решила она поразмышлять вслух. – В Городе людей на меня все равно косо посмотрят, увидев в нетрадиционной одежде… Да это и одеждой нельзя назвать! – поправила она тунику на себе. Могу пойти в одном из открытых мне направлений, но я не буду точно знать, куда иду. А мне нужно быстро найти ближайшую дорогу в Алиэльзийские леса. Что же делать? Как пробраться через стены, чтобы «тихой ходьбой» пройти по городу и найти себе сначала одежду, а потом нормального провожатого, которой хорошо знает и Крондол, и ближайшие земли.
   Лесные жители и их Хранители леса жили одинаково изолированно от внешнего мира, не интересуясь ничего на сущим, что привлекало, например, всегда адептов острова Гизнамуд (наверно, это были единственные существа, за которыми следили все расы, даже лесные жители). Семела лишь трижды покидала Алиэльзию, когда ей было девять лет, и она впервые с матерью с нимфой Алией ходили в соседний Нейрайский лес, где обитали причудливые существа воды и ветра – Сураты, которые были похожи на милых очень маленьких птиц. Эти существа были очень разумные и говорливы. Они свободно себя чувствовали, как и в воде, где они проводили большую часть своего времени, так и в полете, где были их лучшие лакомства большие комары и бабочки. Второй раз это произошло на шестнадцатилетние юной Семелы, которую посвятили в Хранительницы Лесов Крондола и объяснили, что она должна хранить все леса, которые будут ее опеки, даже там, где живут эльфы, люди или лесные гномы. Тогда ей показали лишь пять ближайших соседних лесов, в которые она перемещалась на лесных порталах или коридорах, но она не покидала их пределы. Третьим разом оказался этот случай, когда ее грубо выдернули из Алиэльзии с защитной веткой, которая помогала, но быстро высохла.
   - Я могу дать тебе одежду, Хранительница Лесов! – сказал мелодичный голос девочки. Семела резко развернулась назад, туда, откуда звучал голос, но никого там не было. Но ей не показалось, этот она знала точно.
   - Кто здесь?! – она приготовила слабое отталкивающее заклятие.
   - Не бойся меня, - вышла из-под листвы лесная фея, которая была немного ниже самой Семелы-Хранительницы, - я ничего не сделаю тебе, Хранительница! Я хочу тебе просто помочь!
   - Извини меня, лесное фея! – она сняла напряжение с подготовленных чар. – Как ты сможешь мне помочь!
   - Я дам тебе одежду, я могу сделать ее из листвы и древесины, но тебе все же придется идти в Город людей.
   - Я знаю, мне будет необходим провожатый по этим краям.
   - И это тоже, но я говор о другой причине твоего посещение этого города, - она улыбалась и игралась со своими золотистыми волосами, которые разносил ветер во все стороны. – Леса сказали мне, что одна Хранительница окажется возле моих деревьев, но она не будет знать, что ей делать на пороге нового пути. Я думаю, что это будешь ты. Леса говорили со мной и сказали, чтобы ты нашла провожатого в этом городе, прошлое которого было не очень радостным и не очень светлым, а также найти зверя, злобного, свирепого и неукротимого, который покориться только твоей властной руке и Силе.
   - Но я не понимаю, почему ты думаешь, что этот буду я! Я просто впервые за пределами всех знакомых мне лесов и…
   - Об этом мне Леса ничего не говорили. Но я думаю, что не ошиблась. Иди, Хранительница, и найди свою судьбу в этом бедном городе людей. И вот, - сказала она напоследок, сорвав небольшой пучок листьев с дерева и взяв несколько веток с земли, - Tyau errasiu! – В руках у лесной феи били какие-то старые и поношенные вещи, которые носили только убогие люди и рабы орков, но не как не сильные и гордые Хранители Лесов Крондола. – Бери и одевай, потому что по другому ты выделишься из толпы, а это тебе ни к чему. До скорой встречи, Хранительница! Еще увидим-мся-я-я-я! – ее голос отбивался эхом в ушах Семелы, когда фея растворилась среди листвы, откуда совсем недавно появилась.
   «Вот и мне бы так научиться, - подумала Семела, и начала быстро одеваться, а потом побежала к городу. Ветер гулял в ее волосах, освобождая всю силу их красоту. В ее лице сияла весна и гармонию мира. В ее глазах не было радости, но и печаль не тронула их ни на грамм. – Все равно я выделюсь из общей толпы».
   Свободный Город Людей, в который направлялась Семела, назывался Женега. Конечно, он не был самым бедным в этой местности среди других человеческих городов, но бедность везде была одинакова, как и везде несправедлива для нищих. Женега простирался восемь часов ходьбы с севера на юг и двенадцать часов - с запада на восток. Вся территория города была обнесена деревянными трехметровыми кольями (слабая защита, если бы на них хотела бы напасть настоящая армия захватчиков; но такими и захватчики побрезгуют, потому что здесь брать было почти нечего, даже славы искать не приходилось). Город делила пополам река Дейка, берущая свое начало у подножья Гиэльфана, который находился очень далеко отсюда. С северо-запада в город протекала река Иллинаса, которая была притоков Дейка. В последнее время река сильно измельчала и стала больше похожей на ручеек подземного источника. Источника пресной воды стало меньше, но это не сильно пока волновало горожан (ведь еще приток был более полноводным). Здесь находилось минного одноэтажных хаток, но в центре города, где была сосредоточена основная торговля и изготовление товаров для потребления и вывоза из города были и двухэтажные, и даже трехэтажные, но и там хороших и каменных построек было мало. Город словно загнивал изнутри и пытался любыми средствами выжить. Любому путнику на это было бы противно смотреть. Здесь было несколько магических лавок, которые пользовались малой популярностью среди населения, так как там ошивались лишь слабой силы чародеи и волшебники, или просто шарлатаны, которые выдавали себя за могущественных магов. Воровство и неустойчивость в общество были на лицо. Все боялись по ночам выходить на улицы, а те, кто решил, очень быстро об этом жалели и одновременно радовались, если воры оставляли им жизнь. Женега никогда не был богатым или перспективным городом когда-то великой Империи Людей, но сейчас настали самые худшие времена для его жителей.
   Семела добежала деревянных кольев и прижалась к ним. Пьяная охрана сверху пока ее не заметила, и она осмотрела по сторонам. Войти в город она не может через главные двери, как и появиться с помощью заклятий перемещения. Даже слабый волшебник укажет на того, кто колдовал эти чары. И она решила…
   «Значит, через Иллинаса», - и она бежала вдоль стены на северо-запад к реке и нырнула на самое дно, которое оказалось значительным, до двух метров в глубину, вдохнув до предела воздуха в легкие. Она поплыла, держась дна, и одновременно держа заклятие, чтобы видеть, как наверху и есть ли поблизости люди, которые могут ее увидеть и запомнить. Она оказалась в почти безлюдном районе города, куда редко приходили, потому что неподалеку здесь были небольшие кладбища, которые в последнее время проявляли некоторую «живую» активность. Семела, которую научили чувствовать даже такие проявления легкой неупокоенности, уже знала, что вскоре все равно на этот город вторгнуться зомби и скелеты, поднятые Тьмой. Даже в воде она почувствовала какую-то мерзость, которая тянулась от берегов Иллинаса. Первые признали неупокоенности на лицо.
   «Зачем размещать кладбище возле реки. Трупный яд может отравить ее воды», - подумала Хранительница.
   Семела осторожно выбралась из воды и высушила свои одежды простыми чарами. Выбирать направление не приходилось. Она шла вдоль кладбища и нескольких разрытых могил, не понимая, зачем устраивать захоронение мертвых прямо у себя в городе. Лесные жители, которые живут близко с реками, хоронят мертвых в реках и им помогают найяды и водяные, которые навсегда упокаивают мертвое тело. Дриады это делают по-другому, но еще не было случаев, когда после этого поднялся хоть один зомби. Семела понимала, что оставаться здесь она все равно надолго не собираться, а город все-таки спасать придется. До первого зомби в Женеге осталось несколько дней: скрежет зубов и когтей услышал любой человек, приложивший ухо к земле.
   «Глупые людишки», – зло про себя подумала Семела, когда за ней осталось кладбище и начинались самые бедные улицы этого города. В этом районе не было ни одного построенного дома, лишь какие-то лачуги, состоящие из нескольких палок и натянутых на них широких тряпок (не очень хорошо защитит от дождя). Люди спали на голой земле и, похоже, даже укрыться на ночь было не чем. Хранительница видела детей, которые, несмотря на свой убогий и нищенский вид, все же бегали друг за другом и игрались, было видно, что они очень голодны, а их глаза были немного уставшими.
   «Как можно так жить и не ценить себя, - подумала Семела. – Зачем жить в том месте, где всегда будешь страдать и давать голодать своим детям. Пусть возвращаются в леса, откуда вышли многие тысячелетия назад, чтобы отродиться заново и морально и физически вместе с Природой Крондола. Зачем такие страдания?»
   Семела проходила тихо между беднотой этого района, но все равно на нее обращали внимание почти все, кто захочет посмотреть по сторонам. Как она и предполагала, Семела не была похожа на нищенку, которая родилась в Женеге или пришла с другого города Свободных Людей, где также дела очень плохи. К ней пытались подойти и заговорить, но она лишь ускоряла шаг и шла дальше, не обращая внимание на ругани, которые сыпались ей вслед (этот были и мужские, и женские голоса).
   «Как среди этой бедности найти зверя, которого нужно приручить?» - подумала она, когда остановилась на перекрестке четырех длинных улиц. А потом справа от себя услышала, что народ собирается и какой-то человек, хорошо и ярко одетый что-то кричит и  улыбается, а детвора так и прыгает на месте, хлопая в ладоши. Семела решали подойти и послушать. Все равно она не знает куда идти.
   - Слушайте меня внимательно, женегейцы, - кричал он, хотя мог и свободно говорить, -
В ваш город прекрасный приехал зверинец и цирк,
Веселый, забавный, красочней всех,
На который ты должен успеть,
Чтобы вместе со всеми все разглядеть.
Спеши и захвати пару монет
За удовольствие и смех,
Который подарят тебе звери и тот,
Кого называют просто – идиот.
Спеши, спеши, времени мало,
Ведь скоро начнется, ведь скоро начало.
    «Зверинец? Как во время, посмотрим, кого там привезли в клетке», - подумала Семела и подошла поближе к глашатаю.
   - Сколько стоит пропуск в зверинец.
   - Ты имела в виду в цирк, нищенка.
   Девушка попыталась сдержать в себе раздражение и гнев.
   - Нет, я не оговорилась, мне нужен пропуск в зверинец.
   - Ничего не получиться, - ответил тот. – Звери – это часть программы. Покупай билет и потом увидишь все и вся, понятно? – Он чувствовал превосходство над этой оборванкой, о которой не знал ничего.
   «Понятно!» – ответила она и отошла.
   - Подожди! - Крикнул он ей, пока она не ушла далеко. – Я могу, конечно, провести тебя к зверям, но с одним условием.
   - Каким условием?
   - Ты тоже будешь участвовать в моей программе, как укротительница, которую одолеет зверь, но не волнуйся, тебя никто не съест. Это будет часть программный фокус, о которого все всегда были в восторге.
   - Значит, и в цирк я тоже пройду бесплатно?
   - Конечно, - сказал глашатай, но с большой неохотой, потому что знал, что если сбежится мало народу, то этот бесплатный пропуск он сам оплатит господину, а это целых два серебряника. Большие деньги!
   - Тогда я согласна! – они пожали руки, как давние партнеры. – Когда вы меня проведете к зверям?
   - Могу прямо сейчас! Представление через пятнадцать минут!
   - Тогда идемте! – решила не ждать Семела никакой другой минуты. Чем раньше она окажется в зверинце, тем раньше покинет Женеге и отправиться домой, в Алиэльзию.
   Они прошли несколько улиц, постоянно сворачивая то налево, то направо, но Семела не думала, что они идут к выходу из города или на его окраины. Скорее они вышли на площадь города, самую большую из оставшихся в нем. Глашатай объяснил, что это центр города и сюда должен собираться люд, чтобы увидеть представление. Семела сделала еще несколько шагов, но перед ней вырос темный барьер, через который ничего не увидишь. Скорее всего, это цирк без помещения, поэтому приходилось прибегать к магии, чтобы вместить всех желающих и одновременно не дать ротозеям глазеть на все бесплатно.
   - Я даже не спросил, как тебя зовут?
   - Семела, - ответила та, сразу пытаясь разобраться в конструкции наложенного барьера.
   - Ты – не местная, это уже понятно, а где твоя семья?
   - Это так важно, чтобы попасть в зверинец? – саркастически спросила она.
   - Вообще нет, но моему хозяину знать, с кем он имеет дело.
   «Если я сказала, то ты со мной и по-другому заговорил бы», - но она не решилась пока нагло выделяться из нищенской толпы.
   - Отца я не знала, а мать моя далеко отсюда, где-то возле Алиэльзийских лесов, - она говорила правду. Дети растут, не зная отцов, потому что им этого не нужно делать по наставлениям лесных жителей. Только мать может воспитать в них настоящее чувство долга и ответственности, которые необходимы Хранителям Лесов. Мать-Хранительница воспитывает девочек до шестнадцати лет, а юношей до четырнадцати, после чего ее переводят или в другую часть леса, или другой лес, ничего не говоря сыновья и дочерям. Лишь в преклонном возрасте она имеет возможность вернуться назад, а дети будут обязаны заботиться о ней, как о той, которая их породила и воспитала для службы лесам Крондола. Отцы-Хранители могут провести всего лишь одну ночь с Хранительницей, но после они никогда не должны будут видеться или общаться. В преклонном возрасте отец-Хранитель может вернуться к любому своему сыну или дочери, которые будут обязаны за ним заботиться. Случаются также и семейные пары Хранителей Лесов, но это крайне редкие случаи, когда такое происходит. Их дети остаются с ними и лишь родители решают, уйдет их ребенок дальше на службу в другой лес или останется при них служить родному лесу, если, конечно, это не помешает их службе. Союз семьи скрепляется нимфийским и фейским обрядом под Луной второй недели третьего месяца года, которая считает у лесного народа самой священной среди других дней в году. Нарушивший этот союз изгоняется из леса вместе со своей спутницей и потомством, которые осквернили своими речами и поступками святость клятвы Священной Луны. Правила лесной жизни строго для всех, кто живет по ним, но он также и обеспечивает надежную и безопасную жизнь, которая наступает, когда все обязанности и долги будут отданы лесам от Хранителей.
   - Да, далеко ты забрела, девочка. Неужели там так непросто живется?
   - Непросто, поэтому и перебралась на время сюда. Почему я не могу пройти?
   - Барьер не пропускает тех, кто не имеет на коже вот такой знак, - сказал глашатай и, оголив плечо, показал десятиногого паука, который пускает яд. – Подставь плечо и я поставлю тебе такой же временный знак.
   - Временный? Это на одно посещение цирк.
   - Умница. Как на простолюдинку, ты очень хорошо понимаешь все эти магические штучку, - сделал он ей комплимент по-своему. – Посмотрим, если ты понравишься хозяину, может быть, ты попадешь к нам в команду и будешь объезжать весь Крондол, потому что мы бывает в городах не только свободных Людей, но в орчих поселениях, и восточные эльфы со своими подхалимами не брезгуют посмотреть на наше искусство.
   «Искусство?! На такое «искусство» эльфы не стали бы смотреть, если вы не показываете, действительно, невообразимые вещи, а не сплошные иллюзии для простонародья», - подумала про себя Семела.
   Глашатай поставил ей какой-то печаткой полумагический символ, который легко смыть обычной водой. Семела сделала шаг вперед и перешла сквозь барьер, словно там ничего не было. А знак сразу смылся. Тогда она и разобрала до конца, из чего состоит заклятие: простая комбинация со сложной системой распределения энергии, которая имела замкнутую структуру. Здесь было опасный элемент заклятия в том, что надавим на нее хоть немного магическим или телекинетическим нажатием, то вся энергия барьера в раз ударила по нападающему. Но основа была водная, как ни сказать, что слишком парообразная, что совершенно было смешно, как для атакующего заклятия на втором дополнительном слое активации.
   - Что стала? – услышала она сзади. – Площадь Женега первый раз видишь, что ли? У нас же времени нет. Народ уже начинает собираться, так что поторопимся, - и он заставил ускорить ей шаг, словно она уже была «в их команде» и работала по строгому графику и без выходных дней. Ей и это не понравилось.
   Они быстро пересекли площадь, зайдя в какой-то шатер, огненного цвета, и значительных больших размеров, но внутри (с помощью магии, конечно) ее размеры вдоль и поперек оказались ее более внушительными. «Зачем мастера качественных и нормальных пространственных иллюзий заезжают в бедные города Свободных Людей? – подумала Хранительница. – Тем более что это, похоже, люди-волшебники, которых хорошо бы оценили, как и восточные эльфы, так и гномы-добытчики. Тут что странное и нелогичное!» Внутри было много клеток со многими экзотическими животными, которых не часто встретишь во всем Крондоле. Семела узнала лишь нескольких из них. Сарьфидай – полуптица-полузверь, существо крайних северных лесов, где температура никогда не бывает слишком теплой, чтобы снег до конца мог растаять. Очень сильные существа, выносливые, с утепленным оперением и четырьмя мощными крыльями, которыми они работают по очереди, чтобы пролететь по несколько дней подряд без отдыха, пока лишь голод не заставит их остановиться. Северные Хранители уже давно оседлали их, и вместе с ними патрулируют большие и обширные территории, отслеживая приближение незваных гостей не только за несколькими метрами вокруг своих лесов, но и намного дальше от них. Также здесь находился Файратив – змееподобное создание южных болот, которые подчиняются найядам и болотным духам. Полуразумные существа, которые ползают, как змеи, но имеют туловище и руки, которыми они держат мечи или стреляют из лука. Их легко обучить военной науке, но это долгий процесс. Те Файративы, которые находились в клетках, ничего подобного не умели. Они еле могли подниматься на хвост и держать равновесие. Их мышечная система была ослаблена чем-то (наверно, для того, чтобы не смогли согнуть решетки на клетке). Еще она увидела – несколько нимф, лесных фей, сатиров, рейядов и болотников. Она сжала кулаки, пообещав себе, что освободит обязательно этих созданий, но сейчас она не могла выдать себя, пока не поймет, какой противник выставит силы против нее. Посмотрим, какой хозяин враг, а потом ударим: или в спину, чтобы сломать хребет и уйти на время за подкрепление в Алиэльзию, или уничтожить, потому что такие люди не должны жить долго и богато.
   - Оценила наш зверинец? - сказал, улыбаясь, ее провожатый.
   - Конечно, - она хорошо сыграла она свое изумление, которое тот, принял это, как должную и естественную реакцию. – А где вы их нашли и поймали, если не секрет?
   - А нет, это секрет хозяина, но пусть могу сказать, что пришлось кому-то приплатить, а кого и убить, чтобы завладеть такими редкими трофеями, - он постоянно улыбался, словно не замечал, как она хочет ему врезать и разнести здесь все, чтобы выпустить этих зверей и отправить в их родные леса и реки.
   «Значит, их хозяин имеет некую силу, чтобы убить и Хранителей, и лесных воинов и вторгнуться в наши леса. Нешуточное дело предстоит сделать, чтобы узнать об этой шайке, как можно больше. Ну, ничего, скоро все узнаю и тогда пусть узнаю, кто такая Семела – Хранительница Алиэльзийских лесов».
   - Слышишь? – вдруг сказал он Семеле.
   - Что?
   - Представление началось, и толпа уже кричит от восторга, и их, похоже, много собралось и еще пребывает. Ради радости детей нищета потратит сегодня все, чтобы у них есть и можно одолжить или украсть. Поспешим, наш выход через полчаса, а нам еще все с хозяином нужно уладить. Идем-идем!
   Они подошли к другому краю шатра, и ее провожатый отодвинул материю в сторону. За ней открывалось радужное сияние какого-то портала, который вел в защищенное место. Хозяин все же не был бесстрашным врагом, если прятался за какими-то «клетками» или был слишком могущественным, чтобы не показываться кому-либо на глаза. Семела сделала шаг назад. Из портала тянулось силой, а значит, и опасностью.
   - Я не пойду дальше! – твердо решила она и стала, как вкопанная.
   - Сколько тебе чести нужно, девочка! Пошли, хозяин не выйдет к тебе лично. У нас уговор. Я же провел тебя через зверинец.
   - Провел, и я буду выступать для вас, но туда я не пойду ни за что. Так и знай!
   - Ну, хорошо, - раздраженно произнес он. – Я пойду сам. И сам договорюсь, - добавил он, заходя в портал.
   Семела ждала и обдумывала все увиденное здесь. Ей не показалось, что здесь находиться зверь, который никому не покориться, кроме нее. Нет, здесь есть особенные животные и очень своенравные, но неукротимые вряд ли. Может быть, лесная фея ошиблась, когда сказал именно мне все это. Лучше мне уйти отсюда и, наконец, найти провожатого и найти свой дом и свое место. Тем более, что хозяин может узнать в ней Хранительницу, ведь он, наверно, убил не одну такую, как она.
   - Хранительница! Хранительница!.. – услышала она позади себя нежный и ласковый голос.
   Семела повернулась на голос, но ничего не ответила. К ней обращалась нимфа из западных лесов Крондола.
   - Тебя послала лесная фея, чтобы вывести нас отсюда?
   - Нет! – кратко ответила она и отвела взгляд, чтобы ее провожатый ничего не заподозрил. – Я здесь по другой причине.
   - Но… - в голосе нимфы словно появилась бесконечная тоска и пропала всякая надежда получить свободу.
   - Не волнуйся! Я найду способ освободить всех вас отсюда, сестры мои! – очень тихо сказала она, но знала, что лесная дева все равно ее услышит. Нельзя было рисковать, когда находишься в самом тылу врага. Осторожность – лучший друг в деле.
   - Спасибо, Хранительница! – и она приняла смиренную позу, в которой сидела доселе.
   Семела вдруг почувствовала какой-то подземный толчок, эпицентр которого находился вблизи кладбищ Женеги. У нее появилось плохое предчувствие, от которого ее бросило в холод. До разупокоения этого кладбища осталось совсем немного. Может, ей предупредить Хозяина этого цирка-зверинца, чтобы и он мог унести отсюда свои ноги и остальными людьми-зрителями не рисковал. Хотя она не может сказать такое: ее сразу опознают, как опытную волшебницу, которая на расстоянии чувствует темную энергию. Какая же тогда из нее нищенка получится в глазах Хозяина. Лучше молчать до поры, до времени, пока ситуация не обостриться до того предела, что никому и задать лишних вопросов не придется.
   «Но всех остальных я все же вытащу из этих клеток», - твердо решила она.
   Ждала она своего провожатого недолго, минуть пять-шесть. Когда он вышел из портала, было видно, что ему хорошо досталось от Хозяина. На лице было несколько свежих синяков и ссадин, губы била разбита. Похоже, здесь личная инициатива не приветствуется, особенно если новый участник представления сам хочет зайти внутрь цирка. Ее глашатай был разозлен больше на себя, чем на Хозяина, поэтому Семела не решилась заговорить первой, так как на нее он точно спустит пар, как виновницу его проблем.
   - Пошли! – шикнул он и пошел в сторону выхода из зверинца.
   Проходя мимо плененной феи, они снова переглянулись и успели сказать друг другу:
   «Осталось недолго, - сказала Семела. – После представления…»
   «Спасибо!» - еще раз поблагодарила она Хранительницу Алиэльзии.
   Они подошли к выходу из шатра. Провожатый немного отодвинул в сторону материю и посмотрел, как дела обстояли на площади. Заканчивали выступление акробаты-левитеры, от которых собравшийся люд был просто без ума. Все кричали и аплодировали. Представление было на высшем уровне. Следующими вышли жонглеры и фокусники, которые вместе решили показаться, как ловкость тела и фокус разума могут объединиться в их новом номере. Провожатый отпустил ткань…
   - Пошли со мной. Хозяин сказал привести тебя в порядок. У нас еще десять минут в запасе.
   Семела послушно последовала за ним. Они снова проходили центр зверинца, но потом свернули влево, в сторону ко львам и пантерам, где был размещен еще один небольшой шатер. Они быстро зашли, и не успела Семела что-либо рассмотреть вокруг себя, как ее усадили в кресло перед большим зеркалом и три женщины начали «приводить ее в порядок. Одна сзади начала мыть ее волосы, а потом смочила их какой-то ароматической смесью трав, которая придавала волосам дополнительный блеск и роскошность. Вторая каким-то заклятием избавилась от ее одежды и также начала смывать всякую грязь с ее юного тела, нанося свои крема и жидкости, после чего кожа стала просто неповторимо нежной и соблазнительной. Третья занялась ее руками и ногами. Как она причитала, когда работала с ногтями рук. Она особыми чарами заставила их отрасти на три сантиметра, подрезав их и превратив в треугольные звериные коготки, которые покрылись прозрачной светло-белой краской. Ладони и ступни ног были ухожены также всякими природными средствами, которые напоминали чародейские зелья. Через минут пять подошла еще одна девочка, которая принесла «платье для Семелы». Это было трудно назвать платье. Оно было пошито из очень легкой и полупрозрачной материи, которая оказалась нежнее любого шелка. Тканей было использовано настолько мало, что оно, завязываясь на шее, облегало тело, прикрывая немного грудь Семелы и бедра.
   «В такой одежде буде холодно ходить постоянно по лесу», - подумала шутливо Семела, но не испытала чувства смятения.
   Когда все было закончено, глашатай быстро оказался рядом с ней. Все женщины и девочка ушли.
   - Замечательно! – сказал он, но она не почувствовала в его голосе ни восхищения, ни страсти, ничего такого, что говорили мужчины женщинам, когда пытались восхищаться красотой прекрасного пола. Это был не комплимент, а констатация факта. Здесь ее красота и женственность никого не интересовала. – А теперь пошли! Сейчас будет твой дебют в нашем цирке.
   «Что я делаю?! – неожиданно для себя подумала она. – Играю в нищенку, чтобы выступить на площади цирка. Надо показать силу, чтобы все сразу поняли, с кем имеют дело. Я – Хранительница Лесов Алиэльзии. Со мной должны все считаться. – И вдруг произошла какая-то перемена в настроении. – О чем это я мне нужно выступить и держать маску, пока кладбище не разупокоется настолько, что это ощутят все на площади. Вот тогда все будут свободны в зверинце. Нужно немного подождать».
   Глашатай предложил ее руку, и они пошли вместе к выходу на площадь.
   - Кстати, я так и не представил, - словно вспомнил он какую-то важную вещь. – Меня зовут Иркан.
   Семела ничего не ответа.
   «А ей трудно манипулировать», - заметила нимфа.
   «Конечно, трудно манипулировать тем, что способно поглощать и держать в себе очень долго».
   «Значит, она самый сложный объект нашего Плана, Повелитель?»
   «Нет, но ты должна понять, что она легко может выплеснуть Нашу Мощь против самих нас, если не быть достаточно осторожными, чтобы обойти и это препятствие. Оружие Судьбы ничто не остановит».
   «О, у Вас, Повелитель, есть уже и решение этой проблемы?»
   «Конечно, - ответил Тот. – Если бы у меня не было ответов, то и ты не подчинилась моей Силе и Судьбе».
   Материя раскинулась в разные стороны ветром, который нещадно подумал со всех сторон. Семела делала уверенные и решительные шаги к центру площади, где должно разыграть главное действо сегодняшней программы. Толпы затихла и затаила дыхание: было не понятно, отчего они замолчали: то ли от увиденной красоты Семелы, которая вышла, как настоящая укротительница зверей Крондола, то ли от рыка, который раздался секундой раньше. У Хранительницы замерло сердце, когда она повернулась навстречу зверю, с который никакой Хранитель лесов не захотел бы встретиться. Это был Хенфалиант (существо с восьмью длинными, заканчивающими широкими шипами ногами, с продолговатой нижней частью, которая была покрыта темно-красной чешуей драконовидного типа, верхняя часть, туловище, было русалкоподобным, но вот голова досталась этому созданию от химер, обитающих высоко в заполярных вершинах гор Крондола, три пары мощных крыльев легко могли поднять его вверх, создавая дополнительную позицию для нападению и убийства жертвы).
   «Я думала, что это легенда. Я не справлюсь с ним голыми руками, - Семела немного запаниковала, но смогла сохранит лицо перед остальными людьми. – Интересно, а как людей собираются оградить от этого создания, которое мало восприимчиво к магии любого типа. Я не вижу никаких чар, барьеров или щитов Астрала, которые были как никогда кстати. Может, этого зверя я должна покорить. Оно ведь, действительно, неукротимое, как говорили легенды Хранителей Рианы и Эрлака?!»
   Но существо не нападало, а смотрело лишь по сторонам, где толпилось слишком много… Еды для него. Хранительнице Семеле хватило одного взгляда в его все тринадцать пар глаз, чтобы понять, что это существо выпустили накормиться, и что оно слишком голодно, чтобы его могли сдержать хоть какие-нибудь чары. Семела была одной, а он хотел набросить на всех, чтобы всех сожрать и проглотить. Она ощутила один лишь голод, который не испытывал никакой зверь, с которым она сталкивалась раньше или ей рассказывали другие Хранители Древнего Поколения (самыми первыми Хранителями были двенадцать Хранителей: три дриады, три нимфы, три найяды и три ореяды, которые и основали последователей защиты лесов Крондола. Они были самыми сильными охотниками-волшебницами, которых знал мир с первых мгновений своего существования. Они были долгое время повелительницами своих сред обитания, пока не пришли Те, кто мог бы завоевать этот мир. Многие из них выступили против Захватчиков и погибли, после чего род их рас очень уменьшился. И на сегодняшний момент остались только четверо Древних Хранительницы, которые сохранили мудростью всех поколений лесных жителей лесов: Эата – Древняя Дриада Великого Древа Мудрости в Эммагарской лесу, Владыдчица Земли и Зелени, Юрата – Древняя Нимфа просторных Кельфанских равнин, Владычица Свободного Ветра и Небес, Ерания – Древняя Найяда Озер Керфана, расположенных неподалеку Алиэльзийских лесов, Владычица Тайн Вод и Глубин, Сультия – Древняя Ореяда, живущая в заполярных вершинах Мировых Гор, где, по легендам, охраняют те же Хенфалианты, Владычица Жара Подземного Огня). Древняя Ерания мало знала о подобных созданиях, специализируясь в основном на речных и морских созданиях, но в своих рассказах она подчеркивала тот факт, что от этого создания нужно бежать и находиться такое убежище, чтобы ничто не могло выдать твое присутствие там: ни дыхание, ни запах, ни даже сердцебиение, - или оно пожрет тебя за несколько секунд.
   «Так я должна укротить ее, чтобы он не сожрал всех остальных зрителей?! - появилась у нее ужасная мысль. – Неудивительно, что Иркан сказал, что мне ничего не грозить в этот представлении. Но зачем им устраивать такую бойню в самом центре Женега? Что это за цирк такой-то?!..»
   Хенфалиант бросился молниеносно в сторону и прыгнул, взмахнув слегка крыльями, подняв под себя шесть зрителей: двоих он схватил своими чудовищными лапами, а остальных пригвоздил к земле, пробив их тела насквозь своими шипами. Люд бросила сначала в стороны от зверя, который разрыл своих жертв и быстро проглатывал, а потом к барьеру, но выхода назад уже не существовало. Похоже, тот знак, который ставил Иркан Семеле, был необходим, чтобы покинуть пределы этого цирка. Семела не знала, что делать, но сделала первое, что должна была сделать Хранительница, которая должна была защищать беззащитных. Ее руки заплясали в причудливом, но грозном движении завернутого пасса, который переходил в движение своего тела, когда она развернула, чтобы резко двумя кулаками ударить в землю, уничтожив отшлифованные плиты площади и пустить энергию, которая направилась в Хенфалианта. Она почувствовала, что энергия Земли вступает в силу вместе с ее заклятием, в котором отсутствовала любая мысленная форма магии, но эмоциональная окраска была очень ярко выражена в виде гнева и необузданной злости на тех, кто допускает подобные смерти ради развлечения или… для чего угодного в своих гнусных целях и мотивах. Ее руки стали черными, как в тот день в Орфоше, когда она превратилась в Голема. Она ощутила Мощь, которая отдавалась полностью ей, а она в свою очередь делилась с Ней собой. И эта связь образовала неразрывность между ними, которой не хотела Семела. Она подняла глаза и смотрела, как каменные заостренные шипы поднимаются вверх, как толстые, но гибкие древовидные лозы, оплетают созданию и прижимают к острию шипов. Но чешую хенфалианта и это не могло пробить, хотя сдержать оно и сдерживало. Существо было разгневано и дергалось, кроша свои оковы, которые были слабы, по сравнению с силами этого исполинского древнейшего жителя Крондола, что недолог час, оно и освободить и уже кинется на Хранительницу, которая посмела на него напасть. Его защита непробиваема. Семела оторвалась от земли и прижала ладони к ней снова, вытягивала огромную глыбу, которую бросила, как перышко вверх, на глазах изумленной, но еще большей испугавшейся публики. Глыба упала на спину хенфалианту, придавливая его к шипам, которые просто раскрошились под навалившимся весом, но существу никаких царапин даже не оставило. Это невозможно. Его просто невозможно уничтожить.
   За несколько мгновений Хенфалиант разодрал сдерживающиеся его путы и набросился на других людей, повторяя такой же ход действий, как и предыдущими. Похоже, его очень долго не кормили. В сердце Хранительницы пришло отчаяние, которое она не могла так просто побороть. Она растеряла и отошла на несколько шагов. Этого зверя она не удержит своими заклятиями и не сможет защитить остальных. Она просто стояла, беспомощно опустив руки. И глаза ее загорелись, когда она почувствовала, что толчки от кладбища становятся более отчетливыми, но заложенная под землей энергия уже находиться в одной целостной точке, а эпицентр силы растет с каждой секунд драгоценного времени. Скоро и ЭТО вырвется (здесь уже Семела думала, что количество Тьма не завершит свою Трансформацию мертвой плоти), и тогда Женега утонет в собственной крови его жителей.
   «Так вот зачем они выпустили хенфалианта. Темная энергия кровавого призыва, которую часто используют некроманты, чтобы призывать уже сформировавшийся объект неупокоенности, но для того, что образовалось на кладбище Женеге (непонятно, как сформировавшееся). Может, мне и не стоит спасать эти людей, а дать уйти тем, кто еще может уйти отсюда. Нужно остановить создание Тьмы. Надеюсь, что этот барьер не даст хенфалианту пройти дальше положенного, пока я уничтожу то, что необходимо. Но сначала…» - она развела руки в стороны, освобождая последние капли силы, которые остались от связи с недрами мира. Земля разошлась под лапами создания, и оно провалилось на несколько метров вниз, после чего земля зашлась, со всех сторон прижав хенфалианта. Люди начали бежать на другую сторону площади, подальше от «могилы» страшного создания, когда Семела подбежала к барьеру и прикоснулась к нему, чувствуя холод и жжение, которое чередовалось по мере того, как она сильнее давила на него. Семела ощутила, что могла управлять этой силой, но только с помощью своей силы, когда она сознательно направила энергию земли в барьер. Барьер еще больше потемнел и по ее воле разошелся в стороны. Семела покинула центральную площадь Женега и повернулась назад, увидев, что то место, где был заточен хенфалиант, взорвалось земляными глыбами, первые лапы появились на поверхности. Барьер закрылся за ней. Она даже не хотела представлять, что будет происходить там дальше.
   «Быстро, на кладбище, - сказала она себе и побежала, когда почувствовала, что землетрясения сменились магическими темными инерционными всплесками энергии, которые повлияли на общую панику в Женеге. Ей необходимо было пробежать хаотичный бедный Свободный Город Людей, где смерть нашла лазейку, чтобы поживиться свежей кровью. – Я поквитаюсь с этим Хозяином. Клянусь вам. Древние Хранительницы Лесов Крондола».



   - Отправляйтесь на территории Свободных Людей Крондола, - говорила Ерания, Древняя Найяда, которая призвала к себе почти всех лесных жителей Алиэльзии и Прилании. – Древние Воды говорили со мной. Они чувствуют зло и силу, которая подчинилась моей сестре-ореяде Сультии. Вам нужно остановить это, потому что потом эту язву невозможно будет вывести из Крондола, и она приведет к образованию страшной «Болезни», которая ослабить все границы мира. Идите, Хранители Лесов Крондола! Идите и докажите, что Наследие Древности Сил Природы навсегда искоренить неестественное Зло в пределах нашего родного мира. Идите! Мои воды помогут вам быстро добраться туда.
   Найяда прыгнула на самое дно озера, образуя водные вихри, которые взбурлили озеро изнутри и заставили его поднять на несколько метров выше положенных ему границ. В них быстро заходили лесные Хранители: нимфы, феи, сатиры, дриады, альфианы и жерады, - все спешили искоренить Зло в центре континента, которое зародилось (наверно!) благодаря Гизнамуду и их отвратительных адептов, которые еще не раз показали себя, как настоящую сиречь злодеяний этого мира. Древняя Найяда отправили воинов Природы вперед, но сама за ними не последовала, чтобы вести в бой. Она искала Связь, которая объединит снова всех оставшихся Хранителей Древней Магии Природы: Эату, Юрату, Еранию и Сультию. Необходим был союз, потому что Вода говорила отчетливо «слышно», что миру грозит новачя опасность.



   «Не бойся, - говорила себе Семела, придушившая страх в своей груди. – Нужно выстоять и загнать этих порождений Тьмы обратно под землю, как могут все истинные Земляные Хранители. Пусть Тьма остается там, где и зарождается. Земля все удержит и все перенесет ради других. Я чувствую, что смогу это сделать. Пусть Сила Леса и Мира будут со мной в эту минуту», - девушка перескочила через невысокую деревянную перегородку, которая отделяла Женегу от кладбища.
   И только она ступила на землю кладбища, как землю пылью и грязевыми брызгами влетела вверх. Семела упала на землю. Из-под земли рвалась настоящая чистейшая Истинная Тьма, завладеть которой давно бы захотели гизнамудцы, если бы узнали о ней. Это бесформенное черное облако закрыло собой небо, уничтожило его девственную чистоту и неприкосновенность, уничтожило облака и закрыло собой солнце, чтобы создать подобие ужасной кровавой ночи, которая начнется, но уже никогда не закончиться. Над Женегой сгустились темные сумерки, которые начали порождать ту саму Язву, о которой говорила Ерания. Семела подняла на локте и смотрела, как земля начала проваливаться перед ее глазами. Некоторыми чарами она заставила прекратиться колебаниям земли вокруг себя и создала устойчивый участок. Она ощутила, как начали самого умирать люди на площади. Наверно, насытившийся хенфалиант начал раздирать свои жертвы, принося им очень много мук и предсмертного страха, который ощущают и поглощают хорошо некоторые из призрачных созданий Темного Астрала. Время на миг остановилось для нее, когда когтистая восьмипалая лапа потянулась вверх, сверкая в сумерках ночи Свободного Города Людей.
   «Что происходит?! Неужели лес солгал лесной фее, и та завела меня в ловушку, где мне суждено сейчас погибнуть? - она закрыла глаза так сильно, чтобы забить о том, что происходить вокруг ее. Но звуки хаотично темного мира был настолько силен, что ощущение обреченности и последнего отчаяния, которое остается после последней надежды, стала слишком острым для Хранительницы Лесов Крондола. И две дивные чисты девственные первые слезы Семелы покатились по ее щекам, медленно стекая по подбородку вниз, сошлись и упали на землю. Девушка смотрела, как ее слезы коснулись земли, которая и так много переносит, чтобы Жизнь процветала в мире, чтобы радость и печаль никогда не превосходили дуг друга, чтобы каждый находил свое место в этой жизни или смерти, чтобы все имело предназначение и цель, чтобы Добро и Зло просто было. – Нет, я не могу просто так отступить, я не могу покориться Судьбе, за которую мне еще стоит побороться. Я смогу встать… - она подвелась, видя перед собой ночной кошмар всех обитателей Жизни мира: многорукое создание, лишенное уши и практически тела, состоявшее из сплетения многих костей и ее не успевших разложиться суставов, в три метра в высоту поднялось на задние лапы, а потом упало на передние. Его череп напоминал морду оборотня Сикнейского острова, находящегося в южный водах океана. Когти на лапах были изумляющее длинные и острые, как настоящее мифриловое лезвие. Оно завыло, пока поднимая голову вверх, как настоящий волк, воющий на Луну, и посмотрело в одну точку, где почувствовало свою лучшую пищу – гнев и страх, которые сейчас боролись в душе у Семелы. Она нашла в себе решительность, которую поддерживал гнев и ярость, но страх она не переборола. Тем более, что среди живой плоти здесь находилась только она одна.
   Зверь сделал прыжок…
   Семела секундой раньше сделал защитный пасс руками…
   «Опасный момент, Повелитель, - забеспокоилась нимфа. – Ее могут убить в этом бою. Она не готова к нему».
   «Поэтому мы и нужно этим воспользоваться, дорогая моя. Если бы у нее был опыт в борьбе с призрачно-костяными волками, что является высшей степенью неупокоенности, которая не встречается в таких мирах, как Крондол, то она бы сразу отступила и сдала город на поживу этому созданию. А нам нужно не это».
   «А она сможет его одолеть? Об этом ли создании говорила фея, говоря о неукротимом создании, которое она приручит?»
   «Может быть!.. Определенно, я не дам тебе ответ на этот вопрос. Крондол может строить свои Планы, если пожелает».
   ««Планы»? Но разве мы не избавились от той Сущности?» - недоумевала лесная дева.
   «Избавились и очень давно, но осталась его бессознательная часть, которая является не душой мира (его сознательной частью), его инстинкт  само выживания, который будет бороться до последнего, и Его мы не сможет обойти эту силу никаким Оружием Судьбы, которым владеем…»
   «Так зачем?..»
   «Не сейчас, моя дорогая… Наблюдаем… Мы не должны ничего упустить в этом бое… Или, - добавил Повелитель, - в защите этой несчастной девчонки, которая не заслужила Сил, которыми владеет с рождения».
   Семела закрыла себя каменными щитами, которые составили несколько слоев блокировки. Зверь Тьмы смог уничтожить лишь три из пяти, но инерция удара ушла не в сам щит, а в ловко отзеркаливающий барьер, который как пружина, выгнулся, а потом ударил по существу, раздробив ему несколько мелких костей на голове. Неудобств или какого-либо серьезного ущерба ответных удар не нанес Зверю, но и это хватило, что он «разумно» отступил на несколько шагов назад и приготовился к следующей атаке. У Хранительницы заболела голова и кровь хлынула из носа, когда ей удалось отпустить заклятие и щитов, и зеркала-барьера. Ей многого стоило, чтобы выдержать первую атаку, но устоит ли она вторую?
   «Нет, не устою. Нужно отходить и попробовать его навести на ту преграду, которая задержит его дольше, чем я. – Думать ей долго не пришлось. – Лишь бы успеть и не просчитаться».
   Она бежала, как никогда еще не бежала Хранительница Лесов; ее ноги почти не касались земли, когда она выжимала из тела все силы на этот бег (сил, чтобы открыть портал у совсем не осталось). Зверь рванулся за ней. Семела на своей коже почувствовала отравленное и холодное дыхание Зверя, который настигал ее, но она не поворачивала головы и еще больше прибавила в беге, свернув узкие переулки Женега. Она не знала, как добраться до площади этим путем, но ей нужно было узкое пространство, где ее будет сложно достать на первых порах. Она включила все свои навыки воина-разведчика. Она бежала, и ей хватало мгновенного взгляда влево или вправо на поворотах, чтобы определить, какой из них ведет в тупик. Зверь начал немного отставать, на несколько секунд застряв в переулке между двумя домами. Семела услышала, как закричали люди, когда Зверь Тьмы рванулся, и два дома рухнули, как соломенные домики от дуновения ветра. Хранительница свернула за угол влево и прижалась к холодной стене здания, тяжело дыша. Ее чувства обострились до предела, и сквозь бешеное сердцебиение, которое стучало в ушах, она слышала, как Создание остановилось и словно стало принюхиваться и поворачивать в сторону голову, пытаясь хоть что-то уловить в следе своей жертвы. Она не могла стоять и ждать, когда оно подойдет быстро. Холодный пот выступил на лбу, но она оторвалась от стены и побежала, тогда Зверь и услышал ее, сразу определив направление для преследования. Сделав еще два поворота налево, чувствуя, что она бежит в правильном направлении, Семела влетела в дом, разбив окно. Зверь разрушил стену, пытаясь последовать за ней, и, когда дом рухнул, как карточный домик, прижав еще раз Зверя, она смогла выбраться вовремя из него и, свернув еще раз вправо, наконец-то, увидеть барьер центральной площади Женега. Она со всех последних сил рванулась туда, уже не чувствуя ни усталости, ни своего собственного тела.
   Хранительница налетела на преграду и прижала пальцы к нему, как в прошлый раз, но теперь она искала вход в него, поэтому использовала больше сил, чем было необходимо. Зверь был в нескольких метрах от нее, пока она начала разводиться преграду одними только физическими силами рук. Но она не успела, у нее не хватало времени, чтобы закончить. Когти Зверя Тьмы оказались возле самой шеи Хранительницы Семелы. Девушка чувствовала, как боль разливается по всему телу, хотя оружие Смерти ее не коснулось ее тела. Она закрыла глаза и опустила руки, ничего больше не боясь… И…
   Ее что-то схватило сзади и потащило в сторону. Она сразу пришла в себя и увидела, что барьер закрывается за Зверем, а рядом с ней находится сатир Миралог и нимфа Алия, которую она была чрезмерно рада видеть. Но времени на приветствия и слезы радости не оставалось, оставались вопросы и действия, которые требовали безотлагательного решения Хранителей.
   - Ты здесь, Алия?.. Но как?
   - Нас послала Ерания искоренить язву Зла. Похоже. Это То, о чем она говорила.
   - Алия, послушай! – Семела пыталась говорить быстро и разборчиво, пытаясь усмирить такт сильного биения сердца. – Лесная фея говорила мне, что ее Лес нашел для меня существо неукротимое, которое могу приручить лишь я. Ты не знаешь, о каком создании говорила наша лесная сестра.
   - Нет! – быстро ответила нимфа, но потом сказал сатир:
   - Мне кажется, что лесная фея говорила о пророчествах Дэнаи, Второй Древней Дриады-Хранительницы…
   Сатир не успел ничего рассказать, когда землетрясение заставило разрушиться несколько домов подряд вокруг барьера. Алия могла поклясться, что там воюют непобедимые воины Древности, которым нет равных среди смертных, среди бессмертных и даже мертвых. Семела ответила на ее немой вопрос.
   - Хенфалиант и Страшное Порождение Истинной Тьмы. Это я их свела вместе.
   - Зачем? – с укором произнесла Алия. Как можно отправить легендарное существо-стража на бой с неупокоенными костями.
   - У меня не было выбора. Он напал на меня, а хенфалиант раздирал людей внутри этого барьера, давая силы для разупокоения этого Создания Тьмы. Я хотела спасти всех остальных выживших и тех, кого заключили в зверинце цирка.
   - Какого цирка?..
   Еще одно землетрясения заставило тройку отступить на несколько десятков метров от барьера. Семела вкратце рассказала все, что увидела и узнала о таинственном Хозяине, который собрал в своей коллекции невиданное количество редчайших и обычных существ большого Крондола. Семела понимала, что так не оправдает свой поступок, но она не выжила сама, и другие умерли бы, если ее решение не заставило Зверя Тьмы «задержаться» в Женеге и вырваться во внешний мир, чтобы поживиться чем-то более изысканным, чем человеческие жизни и души. Семела выбрала, но и за этот выбор последует суровое наказание Совета Хранителей. Но в душе она не чувствовала никакой вины.
   - Значит, наш враг и этот Хозяин… мг… цирка-зверинца, - сказала Алия. – Ну что ж, будем воевать до последнего.
   - Подожди, Алия! Миралог, что за пророчество Дэнаи? О чем оно?
   - Это случилось незадолго до ее смерти, когда она была ранена и с ней рядом была одна из Древних Ореяд. Она была ранена каким-то сильным ядом, который разлагал ткани тела, еще при жизни зараженного. Никто из Древних Хранителей не знал, как спасти свою старшую сестру. И когда все они собрались вместе возле ее смертного ложа. Она заговорила:
Века пробегут, как Воды Древней Найяды,
Поселившейся в озерах Благородия Керфана,
Овеянные страхом, усыпанные ядом,
Которые переживут немногие из вас, Retvana.
А те, кто выживут, узнают,
Что Судьба подарит одной лишь женщине
Достойный шанс познания, и те никогда не познают,
Как Сультия стражей своих держит в прочной узде.
И вскоре последние из вас лишаться власти,
Ушедшей в руки слабые, но сильные и дивные,
Особи, черпавшей силу из Утраченной Души,
Где мера не имеет никаких преград.
Сначала подчиняться ей Слуги Гор, заснеженных вершин,
Дикостью и силой защищавшие Сультию,
А потом и покорить Природы водный мир,
Где никем станет в Крондоле Найяда Ерания…
Дальше я не помню слов, но что-то говорило и просто Власть Природы и Силу Недр Подземелий, где демоны должны объединиться под какой-то властною рукой, - сатир пытался вспомнить, но память никак не давала ему закончиться пророчество Дэнаи. – Многие не поверили в эти слова, которые произнесла умирающая. Они не могли поверить в то, что обычная женщина возьмет в свои руки власть над теми существами и миром, в котором они сами еле находят силы, чтобы поддерживать постоянный порядок и перераспределять военные и магические силы равномерно.
   - Но это не могу быть я! – сразу отрешилась от этого Семела. – Я - простая Хранительница Лесов, хоть и немного сильнее других Хранителей. Я не претендую на власть Древних Хранительниц.
   - Не обязательно претендовать, что Судьба давала тебе власть, - сказал сатир, доставая свой деревянное копье. – Иногда это предназначение, которому нужно беспрекословно следовать, если не хочешь, чтобы оно само тебя наказало за неповиновение.
   - Это сложно!.. – сказала Семела, заламывая пальцы рук.
   - И одновременно легко! – закончила Алия, думая про себя, пока ее не отвлекло мощное огненное Инферно, которое потянулось от барьера, разрушившее несколько рядов близлежащих домов.
   - Значит, мне нужно спасти и попытаться подчинить хенфалианта. А если это Зверь Тьмы, которым я должна управлять. Здесь пророчество может быть ни к чему, если… Если я сомневаюсь и делаю выбор.
   - Как?! – изумилась Алия. – Ты хочешь выбирать между живым стражем Сультии и ужасным Порождением Тьмы? Я не узнаю тебя, Семела. Что ты делаешь?!
   - Изменяют свою судьбу, - сказала она и посмотрела на барьер, словно пыталась увидеть тех, кто скрыть под этими слоями магии. Действительно, она чувствовала, что должна сделать важный выбор, ведь от этого зависело многое, а главное то, кто поможет ей уничтожить ее врагов – Жизнь или Смерть, Добро или Зло, Свет или Тьма.
   - Подожди! – вскрикнула Алия. – Что ты собираешься делать? Подожди подкрепление!
   - Я не могу! – Семелу потянуло вперед, словно магнитом, манящим вечным источником жизни, о котором рассказывали древние мифы и легенды. Она побежала, уже пытаясь вспомнить все, что когда-то пережила в Орфоше, то преображение, физическое и духовное, преображение всего, но не сознание, которое в любом состоянии остается постоянным. Семела-Хранительница стала выше других Хранителей лишь потому, что начала охранять равновесие Жизни и Смерти, выбирая между всем и не отдавая предпочтение никому. Она ощутила в себе прикосновение Природы и Земли, и сейчас она хотела чувствовать не только прикосновение этой Силы, но и растворить в ней, приняв безвозвратно все, что она отдает ей безвозмездно.
   Она шла к барьеру. Сатир стоял на месте спокойно, зная, что ничего уже не изменит, а нимфа Алия не выдержала, выхватывая с пояса веревку из диких крепчайших лоз Алиэльзии, которыми они часто связывали смелых охотников. Она замахнулась, но рука ее опустилась, когда она увидела, как каменные руки Семелы свободно разодрали преграду, которая больше сошлась всецело. Нимфа закрыла лицо руками, заплакав. Она потеряла свою подругу, которая превратилась сейчас… Она не может даже сказать, во что та превратилась.
   «Подкрепление здесь будет лишним», - не думая, понимала нимфа.
   «Она входит в силу, - словно дитя, радовалась нимфа, стоя возле своего Повелителя. – Это же замечательно!»
   «Она не входит в силу, - невесело сказал Повелитель. – Она пытается контролировать себя (что у нее неплохо получается, как для женщины), хотя и хочет слиться с Ней всецело. Это не то, что Я хотел».
   «Вмешаться?» - было видно, что лесная дева сейчас готова на все, даже принести себя в жертву, ради непонятных целей ее Повелителя, который был больше всего, что она знала и ведала в Крондоле и за ее пределами.
   «Нет, там осталось ее много моментов, которое могут радикальным образом изменить все настроения, как и Семелы, как и остальных Хранителей Лесов. Посмотрим, какой она сделает выбор».
   «Как вам будет угодно!» - согласилась та, но она рассчитывала, что ей позволят «доказать свою преданность Повелителю».
   «Кто наблюдает за мной!» - кожей и всеми чувствами заметила Семела. Ей это не понравилось, но она должна пока была сосредоточиться на своем выборе, который не должен был ограничиться лишь личными и человеческими эстетическими характеристиками, но ей трудно было сделать выбор между Жизнью и Смертью, так как она понимала Силу Истинной Тьмы, но не была до конца с ней знакома, а хенфалиант был очень уязвим для обычного оружия, хотя для Астрала он и оставался невосприимчивым созданием Древности.
   «Делай выбор, пока ей хоть кого-нибудь можно будет спасти в этом бою», - говорило ее сознание. Она видела, как кровь сочилась из многочисленных ран хенфалианта, которые уже превратились в нарывающие гнойники, в которых развивался яд Зверя Тьмы, а у самого Порождения Тьмы были переломано множество костей и почти отлетела верхняя челюсть, но он еще мог долго держаться, по каплям выбирая эманации мучительной боли и агонии своего противника. Хенфалиант же искал силы лишь в земле и в ее тепле, чем та и старалась поделиться со своими «сыном». Семела видела двух Титанов Света и Тьмы, которые могли само уничтожить друг друга. И она могла стоять и наблюдать за ними до последнего вздоха кого-то из них, но… Но она не хотела, ей необходимо было сделать выбор. Но так как она не успела его еще обдумать, то сделала первое, что пришло в голову. Она разъединила противников на некоторое время, одновременно обезопасив их друг от друга и приковав к той силе, которой владела. Каменные шипы выросли перед хенфалиантом и Зверем Тьмы, а сами попали в базальтовые клетки, материал которых Семела черпала из огненных рек подземелий и недр Крондола.
   Времени отводилось мало. Свет и Тьма сильны и свирепы, как никогда в этих существа сейчас, которые решили умереть самоотверженно и по-геройски. И тут она начала размышлять логически итак, чтобы потом ее снова не смогли осудить ее лесные сестры и братья (хотя можно все найти, за что легко опозорить каждого из хранителей, которые должны защищать леса, но и хранить в неприкосновенности жизни всех живущих в этом мире).
   «Если я спасу хенфалианта, то стану легендой и героиней в глазах всего лесного мира Крондола, а, приручив его, точно смогу посоревноваться за власть с самой Сультией в ее северных горах, но я также пообещала освободить остальных пленных зверей и разумных существ зверинца, поэтому я не могу выбрать хенфалианта, которого сумел победить таинственный Хозяин, который сделает это еще раз, и тогда я пропала. Зверь Тьмы более заманчивая добыча, но с ней будет больше сложностей, как и преимуществ в предстоящем бою. Еще ни один некромант не смог подчинить ни одного поднятого зомби или скелета, не говоря уже о гончих или костяных драконах, которых хранители искореняли сотнями несколько веков назад, когда произошел наплыв Тьмы с Гизнамуда. И я не могу быть уверена, что приручу ЭТО, тем более, я не могу вести его только на кровавую пищу, которая есть и любимым лакомством в мире живых. Я – не некромансерка. Хотя в борьбе против Хозяина – это замечательное оружие, которое он хотел вызвать, но не успеть подчинить (если не учитывать, что он знает способ, как это сделать). Это Зверь – не обычный неупокоенный, далеко не равный сильнейшим костяным драконам. Хотя, если против меня выступить природная магия, то хорошее прикрытие, как и пушечное мясо для стихийных волшебников, уже будет обеспечено. – Она взвесила все «за» и «против» за обоих существ, и сделала Семела выбор, о котором никогда не будет жалеть. – Пусть будет так!»
   Из базальтовой «клетки» вырвался Зверь Тьмы, и тогда Семела атаковала Его, вырывая одним лишь телекинетическим ударов из земли все каменные шипы, торчащие как рифы на бурном скалистом побережье восточных побережье континента. Каменные шипы ударяли и ударяли, крошили и собирались в новое оружие, которое с сумасшедшей скоростью наносило новые и новые удары. Удар, удар, удар… Бесконечные и сокрушительные, от которых Зверь Тьмы не мог отбиваться. Семела добавила ее гнев Земли, свой гнев и Мощь Природы, которую частот воспринимают лишь, как созидательную энергию во всем. Этим чудовищно сильным ударом, удалось повалить ослабленное и избитое, изломанное создание. Семела не почувствовала жалости, поэтому ей было просто наносить удары еще и еще, кроша и стирая в порошок любые подвижные косточки. Ее руки каменели и снова преобразовывались; глаза скрывались за ярко-зеленым сиянием, которое усилилось, когда она ударила по земле, разрушая ее общую структуру и проводя осознанные трещины к самую центру недр, где она нашла Оружие против Тьмы – Очищающий Огонь, самый худший враг неупокоенности. Потоки лавы выливались на поверхность, уничтожая все на своем путы и наливались на обезображенное тело Зверя Тьмы, который завыл, как волк перед самой мучительной смертью. Он последние конвульсии и дергания перед затишьем и пеплом, который мало, что может уничтожить. Хранительница Семела ослабила хватку и медленно поднялась, чувствуя, что у нее еще достаточно сил, чтобы не только вернуть все на свои места, но и возродить природу всего этого места. После разрушений – ей хотелось и созидать. В этом она уравнивала свои силы и тот дар, который оказался слишком силен для нее самой. Она осмотрелась и представила все изменения, которые могут произойти здесь. Лишь одно мгновение ей понадобилось, чтобы ее тело дало такой приток энергии из земли, что все лесные Хранители мигом, сильно испугавшись, отступили как можно дальше от Женега (остались Алия и Миралог). Земля началась возрождение.
   «Я закончу с этим, а потом придет очередь и самого Хозяина цирка», - сказала она себе.
   Из земли быстро потянулись трава, кустарники и деревьев. Крепкие и могучие лозы разбивали и перетирали камень в песок и уносили глубоко под землю, превращая дома, дороги и всевозможные сооружения в ничто. Свободные люди Женега испуганно бежали, хотя им ничего не грозило сейчас. Семела умело контролировала все, что делала, но не замечала, как со стороны готовиться другие чары, которые могли ее убить или пленить, если она окажется более покорной. За несколько минут город свободных людей – Женега – исчез с лица Крондола, утонувши в растительности и новой молодой роще, которая расцветала таким разнообразием растений и цветов, которое не везде увидишь: ни в лесах эльфов, ни в лесах Хранителей. По окончанию заклятия, Семела на миг потеряла сознание, медленно опустившись на землю. Голова не болела, но сильно кружилась, что отказывали повиноваться ноги и тела. Она отдала все, но от нее еще требовалось намного больше. Она должна встать.
   Она подвелась на локтях, видя перед собой несколько человек, которые были облачены в черные одеяния, сшитые из лучшего шелка пауков-шелкопрядов. Кто они, она не знала, но чувствовала, что это враги, которым она не может противопоставить ничего. Один из них сделал шаг.
   - Впечатляюще! – заговорил простой мужской человеческий голос, который нельзя было выделить из тысячи других. – Ты на многое способна, но это мешает моим планам.
   - Что ты хочешь, Хозяин цирка?
   - Уже все поняла, - утверждал Хозяин. – Тогда не будем играть в мелкие интрижки за спинами друг друга. Ты убила создание, которое послужило бы мне, и это меня очень огорчило.
   - Извините, но так жить захотелось и спасти других, что пришлось прикончить такой прекрасный экземпляр.
   - Дерзи, моя дорогая, дерзи! Это все, что ты сейчас сможешь сделать, потому что ты займешь место этого экземпляра в моем зверинце, который все время должен пополняться. Ты – совершенный манипулятор Энергии Недр Земных.
   - Кто ты?
   - Я – адепт Гизнамуда, Вампир-даркэмпат, - блекло сверкнули среди зеленых оттенков белые зубы носферату. – Я – Высший Вампир, который прошел сразу две Школы Тьмы на Черном острове.
   - Гизнамуд? – изумилась Хранительница Алиэльзии. Адепты Истинной Тьмы достаточно долго не показывали свое присутствие на континенте. Может быть, их уже много среди обычных рас Крондола?
   - Да, адепты Тьмы уже давно и далеко проникли в ваш мир, который раньше, очень давно принадлежал Тьмы и таким существам, как мы. Мы берем то, что принадлежит нам по праву, а этот цирк - хорошее прикрытие, а ее лучший эмоциональный резерв, который грех не использовать с «благими намерениями» для себя.
   - Ты, мерзкая вонючая мышь-кровосос.
   Высший вампир направил на нее руку, и Семела почувствовала, как силы покидают ее вместе с гневом, дающий ей эту силу. Пустота стала заполнять ее изнутри так быстро, что она не поняла, как уже не хотела практически ничего, как просто умереть или растворить в ветре и ничего не делать. Но Носферату прекратил заклятие. Но это было сделано далеко не из милости.
   - Теперь тебя будет легко заковать в наших чарах. Позаботьтесь об этом!
   Еще двое людей вышли вперед, разводя руки в стороны, в которых заискрились первые огоньки чара. Они повернулись друг к другу и между огнями начали блистать четыре шальные молнии, которые учащали каждые две секунды свое движение. Создавалась зрительная иллюзия того, что это все заполнила энергия молний, которые не имели и сотой силы настоящей энергетической клетки, но в пустоту, которая была почти идеально пустой, Вампир-даркэмпат начал добавлять то, что отобрал у Семелы, чтобы клетка оказалась необоримой для нее самой, ведь чем больше она будет стараться вырваться оттуда, раздражаясь и гневаясь, тем ожесточеннее этот гнев будет ее «сжигать» изнутри. Искусство Тьмы и Мудрость, которой не владеет Истинная Чистейшая Тьма Крондола, всегда побеждает живых и разумных, для которых эмоции  - это сама Жизнь, а апатия – это легкая форма Смерти, которая преследует их постоянно.
   «Нет, я смогла пройти и через барьер, и смогу уничтожить и тебя с твоими прихвостнями», - это говорил не ее гнев, а тот, который впитывался в нее через прикосновение к земле и Природе мира. Пусть это чужая эмоция, пусть это заемная сила, которая разгоняет кровь в тебе, но это Жизнь, которая возрождается, по мере того, как отчетливее видишь, что гнев быстро переходит в ненависть, которая бывает неподвластной даже даркэмпатам (были случаи, когда забранная ненависть человека была настолько сильна, что спалила изнутри силой бесконтрольности). Время потеряло для нее значение, она быстро подскочила, заряжая всю сущность и тело энергией Природы, но она не успела. Два заклинателя отпустила огни и молнии, которые полетели на Семелу. Хранительница скрестила руки перед грудью, закрывая…
   Но ничего не последовало. Ее заслонил хенфалиант, который рыком заставил раствориться чары Хозяина цирка. Зверь оскалился и отступил ближе к Семеле. Она была очень удивлена и благодарна. Зверь развернул к ней голову, и она поняла, что пришел тот момент, когда это создание готово рассчитаться за спасенную жизнь. ОН покорился. Не мысленно, но это случилось. Семела подошла ближе…
   «Это моя судьба. Я сделала выбор и получила награду», - она молниеносно взбежала зверю на спину, и он закрепил ее ноги своей магией, которая не даст ей упасть (если только она сама этого захочет). Как и при непосредственном касании к земле, так и через хенфалианта, она чувствовала, как в нее течет сила, от которой ей становится хорошо. Она ее контролирует, но не владеет, но старается, что дается с таким трудно (сила сама себя реализует, в нужной ей степени разрушения и созидания; Семела не может пока ничего решать за Нее).
   - И что ты сделаешь теперь, Хозяин?
   - Это ничего не изменит. Вы мои, - вампир начал тянуть своими силами не только эмоции, но и жизненные силы из зверя и всадницы, но это происходило очень медленно, что Семела контратаковала этот выпад своими мощными задерживающимися лозами, которые сжали двоих заклинателей, у которых были огни и молнии, а вампира-дакрэмпата вообще пытались разорвать на части (и это уже было ее направленное желание в использованной силе). Все-таки чувства, особенно сильные, такие, как гнев, ненависть, ярость и жертвенной защиты другого, чем бессознательное и могущественное. Семела сжала со всех сил, но этого хватило и вампиру, чтобы укрепить с ней искусно созданную и импровизированную связь через лозы и магические нити, которые начали быстро высасывать из нее кровь и жизнь. Хранительница ощутила, что и ее зверь начал слабеть. Наверно, и их связь была замкнута с заклятием Высшего Носферату. Ее зверь начинал дрожать в лапах, постепенно заменяя гнев на обеспокоенность, которая никогда не перейдет у этого существа в панику или страх.
   - Мы сильнее его, - сказала Семела хенфалианту. – Мы одолеем его! Атакуем вместе, хенфалиант!
   «Энамэр!» - услышала она его мысли. Он отрекомендовался ей в самый неподходящий момент. Похоже, стражи Сультии имеют врожденные зачатки разума. Семела решила это использовать. Так проще победить хитроумного носферату, который решил сыграть в Судью Жизни и Смерти, которые никак ему не подвластны.
   «Атакуй его внизу, а я возьму еще ниже. Вместе у нас все получиться!»
   Ответа не последовало, но громкий рык и рывок, который чуть не сбросил хранительницу со спины зверя, говорил ей, что страж все понял. Теперь нужно успеть, пока Хозяин цирка не применил ничего другого.
   - Я готова! – закричала Семела и прыгнула, преображаясь в каменного голема, который упал на землю и провалился вниз, под нее, при этом не вызвав ни малейшего колебания почв и недр. – Mi-i-i-re-e-ena-a-a-a! – доносилось из-под земли, где творилось мощное заклятие «Земного пленение и вскрытия».
   При разрыве связи между Хранительницей Семелой и хенфалиантом Энамэром некоторый сбой дало заклятие вампира-даркэмпата, которое потянуло много, но натолкнулось на пустоту. Это отдалось мощной откатной волной чар, которые не были рассчитаны на обрывные стадии применения. Зверь налетел на вампира, ударив его наотмашь лапой. Вампир закрылся эмоциональным энергетическим полем, но сила удара заставила его отклониться назад, чем и воспользовалась Семела, когда сначала послала два шипа наверх, которые проткнули плечи носферату, а следующие чары, обездвижили мраморными и базальтовыми слоями, поверх тела жертвы. Семела не была настолько безжалостной, чтобы сделать смерть ненавистной ей особи, пусть даже не-мертвой, очень мучительной, и она сделала отверстие для дыхания  (она не знала, нужно ли это вампиру).
   Семела, преображенная в человеческий облик, выбралась наверх, и подошла к статуе, которая издавала приглушенные звуки, яростные и не такие спокойные, какие ожидала Хранительница от честно поверженного противника. Она не стала добивать его и отошла к хенфалианту, который тяжело лежал на земле. Ее прикосновение заставило его зарычать от боли. Он был сильно истощен физически, но общая усталость заменялась нестерпимой болью от любого рода движений телом.
   - Все закончилось! Мы победили, Энамэр!
   «Это не конец…», - услышала она его, и почувствовала заклятие размытой формы, которое было направлено во все стороны одновременно. Семела успела лишь развернуться, как все остальные события пронеслись перед ней, как несколько мгновенных эпизодов во времени. Статуя разорвалась в стороны, а шипы рассыпались мелким песком. Он ударил кровавой стрелой, ядовитой и почти во всех случаях смертоносной, закрыться от которой даже хенфалиант не смог бы. Семела которой раз увидела Смерть перед своим лицом, но умирать сегодня, ей было не суждено. Спасение, как всегда, пришлось в самом неожиданном варианте. Неизвестно как рядом оказался сатир Миралог со своим деревянным копьем в руках и принял на себя весь удар вампира. Было видно, как тяжело он стоял, но, вложа в бросок всю оставшуюся силу, он бросил свое копье, которое вонзилось в сердце носферату, причинив ему адские боли. Рядом с ним оказалась нимфа Алия и легким движением клинком отсекла ему голову, наверняка обезопасив свое будущее. Потом она подбежала к сатиру, из которого быстро уходила жизнь. Он говорить уже не мог.
   - Мы вытащим тебя! Держись, Миралог! – плакала Алия, но ничего уже не могла сделать. Семела не могла себе сейчас позволить ни одной слезы. Ей нужно выходить и хенфалианта, и поддержать Алию, но она ее душа рыдала и рыдала. Сатир скончался тихо, словно заснул. Алия тихо плакала на его груди, что не часто увидишь среди лесного народа. Семела опустила на колени перед нимфой.
   - Алия, нам нужно идти!
   - Нет, нам нужно похоронить по должным обрядам. Он заслуживает это.
   - Я знаю, но нам нужно освободить лесных жителей и зверей, которые заперты в зверинце. Они могут уйти.
   Нимфа вытерла жгучие слезы со щек и подняла, ловко перехватив свои клинки.
   - Пошли! – решительно и воинственно сказала. Взгляд ее изменился; Семела видела, что уже готова мстить до тех пор, пока все, кто подчинялся Хозяину цирка, не будут гнить в земле. Семела не испытывала еще таких чувств мести, но понимала, как это больно потерять своего сатира.
   Две хранительницы, позаботились о хенфалианте, наложив несколько защитных и целительских чар, и пошли в шатер, где находились пленники. Они ворвались в него, но никого уже там не находилось. Алия растерялась, а Семела уже знала, куда делись и клетки с пленниками, и остальная охрана вместе с ее провожатым-глашатаем. Девушка и нимфа быстро пересекли шатер и оказались возле портала, который не закрыли.
   - Это может быть ловушка! – предупредила Семела. – У них будут выгодные позиции!
   - Я знаю! – сейчас ее нечем было испугать.
   «Как тяжело быть хранителем еще и других мстивых хранителей», - и она первая зашла, совершенно не подозревая, что ловушка замкнулась, но никто на другой стороне прохода их уже никто не ждал с пленниками.
   «Она – крепкий орешек», - уже согласился Повелителей.
   «Значит, ей понадобится моя помощь», - логично заметила нимфа.
   «Да, но не для физической расправы, для моральной… Жди, остальной недолго ждать».



   На другой стороне портала Алия и Семела столкнулись с фантомами и полупризрачными созданиями леса, которые атаковали их неожиданно и со всех сторон, но особого ущерб они не могли нанести, лишь отвлечь внимание пока их противники снова уйдут и замаскируют отход надежными средствами. За несколько минут две воительницы справились с врагом и лишь, затем осмотрелись, оценивая «местность». Эта местность была похожа на картину, в которой размыты были все краски и оттенки совершенной Природы. Здесь ничего нельзя было разобрать. Это место давало лишь эмоциональную окрашенность мыслей, но никаких образов не несло.
   - Пора выбираться отсюда! – сказала Семела. – Отсюда мы не сможем продолжить преследование!
   - Ты даже не попыталась этого сделать! – укор и раздражение.
   - Потому что ни ты, ни я не знаем, как препятствовать этим «эмоциям» во время наших заклятий. Может, здесь нельзя ничего чувствовать, когда заклинания приобретают сильные черты.
   - Но нам нужно их достать. Мне нужно, - добавила она отчаянно.
   - Я знаю, поэтому обещаю тебе, что мы выследим и догоним их, даже если придется лезть с оружием на остров Гизнамуд. Мы уничтожим тех, кто приложил руки к убийству Миралога.
   - Они заплатят за все, - теперь то нимфа-хранительница не плакала и, наверно, уже никогда не заплачет. – Пошли!
   Выход назад не пришлось искать слишком долго. Как обычно, Семела смогла слиться с окружающей средой, которая дала ей нужные знания для выхода, и две воительницы оказались в ново сотворенной роще, где уже не оказалось даже пресловутого шатра. Также они увидели, что везде были расположены в укрытиях лесные отряды, которые приготовились к стрельбе. Алия закричала командным голосом:
   - Отставить стрельбу! Это я, Алия Алиэльзийская, нимфа-ученица Великой Дриады.
   Семела ощутила расслабление тетив стрел. Теперь можно было говорить и заставить лесных жителей пока не трогать хенфалианта Энамэра, но прислать лучших целителей не магического профиля работы.
   На следующий день, как только первые лучи солнца осветили рощу Семелы, которую не могли назвать никак по-другому, все лесные отряды двинулись домой, в Алиэльзийские леса: кто порталами, кто пеши, а кто и верхом. Семела всего за несколько дней преодолела много сотен лиг пути к Алиэльзии верхом на хенфалианте, которому доверяла, как никому другому. Но постоянно об одном: «Почему она нашла неукротимого зверя, но не нашла проводника?» Или хенфалиант является и тем, и другим одновременно?
   «Время покажет!» - ответила она себе, когда не смогла ответить на свой же вопрос.



…Где никем станет в Крондоле Найяда Ерания,
Эата не покориться Судьбе Свержения такого,
Но у нее не останется выбора другого,
Как принять владычества женских рук,
Замкнувших Силу Недр и Природы в круг.
Лишь Эрата никогда не покориться,
И как Небо не встретиться с Землей,
Она бросит все силы воинов, чтобы биться,
И закончит свои дни изгоем,
Потеряв власть ветров и дивных сущностей своих,
Прозванных элементалями древностями сих.
Узнать ее, признать Силу поможет лишь Зверь,
Спасенный из Тьмы, опаснейшего плена
Для душ и мыслей порабощенных, и разлагающегося тлена,
Где жизни отмерят черный предел.
   Древняя Найяда Ерания закончила последние строчки пророчества Дэнаи, которое начал Миралог. Семела слушала внимательно и следила за реакцией Древней Хранительницы, которая, похоже, еще не верила до конца в сказанное много тысячелетий назад ее сестрой по оружию.
   - Сколько я не пыталась анализировать и представить, - начала говорить Найяда Ерания, - но я не могу поверить, что человек, и особенно женщина (не в обиду будет тебе сказано, Семела) сможет покорить Силы Природы всего Крондола, где уже тысячелетия правят свои законные правители и владыки. Она не сможет удержать их, не проводя в хаотичное состояние. Это слишком сложно!
   - Вы сказали сложно! – как бы заметила Семела. – Сложно, но не невозможно!
   - Я не ошиблась в словах. Думаешь, что я сразу стала Владычицей всех пресноводных рек и озер Крондола. Нет, я многим пожертвовала и еще больше отдала, что моя стихия покорилась и еще больше времени, что Стихия Воды лишь поделилась со мной самым важным – Тайнами Стихии.
   - Это долгий процесс, Хранительница Вод. Но человек не живет очень долго, чтобы столько ждать таких Тайн.
   - Поэтому я и сомневаюсь, что у нее хватит жизни, чтобы освоить лишь язы Истинной Магии Вод, Земли, Природы, Ветра или Огня… Но с последней стихией я погорячилась. Ничто не может до конца подчинить эту стихию. Она очень страшна для всех остальных Сил в Крондоле, потому что это больше очищающая стихия, чем созидательна.
   - А у вас есть предположения, кто это, кто эта женщина? – спросила Алия.
   - Я ее вижу перед собой, - сказала Древняя Найяда, смотря прямо на Семелу.
   - Но не имею даже представления, как завладеть всеми перечисленными Силами Крондола.
   - Это может быть лишь твоя сущность и душа. Не обязательно знать, что быть самым сильным. Зомби просто поднимаются и просто убивают, но не понимают, откуда у них сила владеть трупными испарениями, быть невосприимчивыми к разным формам Сил, кроме конечно, Стихии Огня. Так и ты моешь что-то иметь, но до конца осознать ты это не сможешь, пока не переступит Предел.
   - Какой Предел?
   - Не знаю, у каждого он свой. Но главное, то что, когда Силы станет больше, чем необходимо для тебя и твои решений, и она уже сама будет принимать решение, тогда ты переступишь Предел, который проложен, скорее всего, через тебя. Это не трудно будет заметить, но невозможно будет повернуть процесс и развитие этого вспять, потому что… Потому что…
   - Почему, Великая?
   - Потому что тогда, уже ты перестанешь существовать, как личность, и станешь сильным, но замкнутым подсознание.
   - Это одна из Тайн Стихии, - утвердительно сказала Семела.
   - Да, и это я поняла совсем недавно, потому что мой Предел очень близок, но, похоже, до этого я никогда не дойду.
   - Почему?
   - Потому что ко всему надо иметь хоть какую-нибудь предрасположенность, а не только желание и упорство, которое имеют очень многие. Я знала некоторых, очень слабых найяд, который не имели столько сил, как у меня, но которые достигали своего предела всего за несколько сотен лет и преображались в более высшие формы существования – Водные Элементали. Вот чему я тогда удивлялась, потому что Элементаль и Элементр – это более свободное слитие с родной стихией. Ты должна понимать, что Сила – это Абсолют внутри нас, который, не смотря на название, все же имеет предел, потому что мир тоже не безграничен, как То, что кроется за его границами. Лишь там можно встретить тех, кто вообще не имеет предела ни к чему, даже в жизни и смерти, где законы действуют, но могут легко обходить или вообще нарушаться. – Древняя Найяда говорила сейчас о тех ощущениях, которые испытала, когда ее стихии удалось все-таки вырваться за пределе Крондола и подарить ей знания Бесконечности и Беспредела, ограненных Мощными и Безжалостными Законами Пространства и Времени.
   - И что мне делать теперь?
   - Не знаю, - искреннее призналась Найяда. – Продолжай жить обычной жизнью хранителя, и посмотрим, что произойдет.
   - Я не могу сейчас остаться в Алиэльзии…
   - Я знаю, что ты дала обещание отомстить за смерть сатира Миралога, чем я очень огорчена, но ты сейчас не отправишься в Гизнамуд. Хранители еще не готовы для такой военных действий против Тьмы. Хоть мы и сильны, чтобы противостоять остальному миру Света. В этой войне нам нужна слаженность действий и доверие всех представителей воинов-Хранителей запада, севера, заокраенного севера, юга, пустыни Наорби, Тихого леса,  восточных степей и рощ, горных вершин севера и юга, вод рек и океана, подземелий и недр центральных районов континента. Как видишь у нас большая мощь, но она рассеяна на многие лиги по всему Крондолу и в каждой обители Хранителей свои порядки и традиции, свои правила ведения боя и своя мораль, которую не измеришь за несколько дней или недель. Я наверняка знаю, что хранители Тихого леса никогда не выступят с отрядами против Тьмы того же Гизнамуда, если они и будут угрожать им впоследствии за нашу войну. Они защищают только свой Тихий лес, а остальное им не нужно.
   - Трусы! – услышала она приглушенное шипение нимфы Алии.
   - Замолчи, Алия! – строго приказала Ерания, прикрикнув на нимфу. - Ты не имеешь права судить и строить порядки Хранителей, которые они сами возвели в своих обителях и местностях. Как и все вы, - она бросила на всех взгляд суровой, но понимающей матери, которая должна правильно воспитать своих детей. – Если я услышу такие слова еще раз, то ты станешь изгоем Лесного мира. Ты, Алия, и твоя месть могут привести к междоусобицам между Хранителями, а этого никто не допустит из Древних и Старейших. Помни это и думай, понравилось бы это Миралогу, если он был жив.
   Алия опустила голову  и еще долго так стояла, ничего не слыша.
   - Семела, - возвратилась она к прежнему разговору, - нам не нужно многое, чтобы объединиться, но Порядок превыше всего, что только дает нам Природа вместе с Силой защищаться, лишь защищаться, поэтому весь Лесной Народ не удалось уничтожить и полностью истребить, как морские расы, населяющие остров Гизнамуд и другие острова Великого Океана, как диэлоры и горнары из степных районов Востока, которые только и вели военные набеги на соседние территории.
   - Но Тьма?..
   - Тьма – это часть Природы, а лучше сказать, неотъемная ее половина, поэтому Древние и Старейшие смирились с существование острова Гизнамуд. И другие сосредоточения Тьмы могут возникать даже рядом с нашими домами, но мы не имеем права их трогать, если они взаимно ослабляют власть более сильных обителей Тьмы и естественно влияют на Природу. И если вы не понимаете, что такое Природная Тьма, то я расскажу вам, что сделали почти все Древние Хранители, чтобы достичь такой Власти, которая и открыла нам тайны Стихий. – Все собравшиеся нимфы, дриады, сатиры, феи и лесные феи, Семела и Алия слушали то, что никогда не услышали другие поколения Хранителей Лесного мира. – Очень давно, когда лишь начался расцвет Лесных народов, а остров Гизнамуд принадлежал еще морских расам и создания неизвестных глубин Великого океана, еще не Древние Хранительницы Лесного мира начали достигать предела своих возможностей и стали сильнейшими воительница в Дионегаре, который был уничтожен три тысячелетия назад и возрожден недавно западными эльфами. Прошло еще много времени, прежде чем Дэная поняла, что может гораздо больше, но тогда мы не поняли ее и осудили, потому что это было для нас страшным грехом перед остальным Лесным народом. Но вскоре мы все поняли, что необходимо все же принять Тьму, как естественный природный поток энергии и изучать его, как мы изучали и Свет в Природе со Стихиями. Но мы были новичками и не понимали, как подойти к этой новейшей магии в Астрале, которая была опасной для всякого без определенного навыке в теории. Наши эксперименты могли навредить многим, не только нам, поэтому мы пошли на переговоры с Гизнамудом, обязательными условиями которого было наше обучение и сеть влияние морских созданий в пресноводных районах восточного континента. Нас сразу приняли в Школу Природной Тьмы, где мы провели полвека, освоив почти наполовину всю науку Природной Истинной Тьмы, которая берет начало не только из Природы, но и изнутри каждого, позволял брать самое тайное и самое опасное, - свою добровольную жертвенную кровь и еще более опасный ингредиент, - она заговорила, как расчетливый некромант, - это наша душа, где с рождения заложена капель Истинной Первоосновной Стихии, которая непобедима ничем. – Все слушали и не могли поверить в то, что Ерания признавалась в том, что когда и все Древние были за одно с Истинной Тьмой. Мы поняли многое, но закончили лишь половину обучения, потому что адепты Гизнамуда нарушили мирный договор и начали экспансию многих речных долин и сетей рек. Они выступали как могущественные посланники богов, которых нужно было беспрекословно слушать или их ждала Кара Богов (проще говоря, мучительная смерть в ритуальных обрядах). Очень быстро распространили секты, которые поражали своей кровавостью и дикостью оргий, которые устраивали после. Тогда под нож шли не только тела орков, троллей, людей и подземных созданий, к полному списку следует добавить и подземных и подгорных демонов, гномов, восточных эльфов, лесных феи и дриад, которые почему-то ценились в таких обрядах гораздо больше, чем остальные лесные жители. И мы начали войну, в которой все изученное и старое слилось в наших силах, как всплеск извергающего лаву вулкана. В этой войне мы победили, а потом объединившись в Круг Двенадцати одним магическим заклятием очистили все реки и их притоки от чар Гизнамуда. Через несколько лет были основаны первые отряды хранителей, которые стали защищать леса и их жителей от охотников и убийц. Каждая из Древних Хранительниц основали своих лесные отряды, со своими статутами и моралью. Например, у Сультии в подчинении никогда не было разумных и двуногих существ; она отдавала предпочтение крылатым орлам и грифонам, а также хенфалиантам или ледяным драконам, которые сейчас спят под вершинами заокраенных заснеженных гор. Юрата правила восточными степями и рощами, где ей подчиняли до последних пор только нимфы и дриады, которые со временем смогли покидать (конечно, на несколько дней) свои деревья, чтобы проводить разведки в несколько километров, а Эата легко могла перемещаться по всему Эммагарскому лесу, так как все деревья, которые находились в нем были выращены на гигантских корневых системах Древа Мудрости. Эта Древняя Дриада вообще до последнего разгрома людей ее лес был необитаем (там водились лишь животные и животноподобные растения, которые не пытались притеснять ее Древо). Сейчас этот лес медленно, но расширяется, и их Хранители могут находиться лишь возле границ Эммагара, в нескольких метрах граничной полосы. Это совсем немногочисленные отряды, но хорошо обученные, с ядами, которым еще не нашли противоядие. А в других местах, где вместо Древнейших ушедших или погибших правят Старейшие, быстро начали обучать людей, эльфов и даже гномов с орками (в Тихом лесу находятся только эльфы-хранители). Понимаете, там, где меньше территория владению и где сильнее Хранители, Старейшие и Древние, всегда мало тех, кто готов идти за пределы отведенных территорий, поэтому война сейчас никому не выгодна, так как мы оставляем незащищенные наши леса и тылы для врага.
   - Я поняла, Древняя!
   - А раз поняла, то нам нужно не только разобраться в том, кто такие эти циркачи, но и освободить пойманных зверей и разумных созданий, но для этого нам все же нужна помощь извне Алиэльзии. Алия, отправляйся с посланием в Тихий лес. Семела, можешь ее сопровождать, но советую тебе, пока удержаться от продолжительных путешествий.
   - Почему продолжительные? Порталы в Тихий лес можно открыть и отсюда, но понадобиться помощь нескольких нимф или одной стихийной элементали.
   - Было бы все так просто, то я не отправляла бы Алию идти пешком или верхом в Тихий лес. Я же вам говорила, что Тихий лес – это не сосредоточение диких и ядовитых клинков. Этот лес разбросал много сетей своих незаметных чар по всему континенту, а может быть и дальше, на острова Океана. Если говорить коротко, то любое магическое перемещение с близких или дальних районов континента, любое скоростное перемещение на других полумагических или магических созданиях, немедленно закроют всякое проникновение в Тихий лес.
   - Это еще почему?
   - Там верят, то лишь тихими и неторопливыми методами можно достигать своих целей. Это касается и их ядов, которые очень ядовитые, но убивают медленно, но почти безболезненно, чтобы жертва смогла осознать, что сделала последнюю ошибку в своей жизни, и понять, ради чего она это сделала.
   - Трудно будет с ними договориться с такими настроениями.
   - Никто не говорил, что в этой жизни все дастся так просто. Алия, отправляйся и возьми белых коней Лиодары.
   - А можно вопрос, Древняя? – последний вопрос так и крутился на языке нимфы.
   - Какой?
   - Почему вы сами не можете прибыть в Тихий лес? По-моему там есть озеро и небольшая протекающая рядом река.
   - Здесь были свои причины, но главная – это защита Тихого леса от сильной магии.
   - Сильной Светлой магии?
   - Да. Еще Древние Хранители понимали, что вскоре лесам будет угрожать не только Истинная Тьма, но и Светлая магия, которая тоже бывает разрушительна. Нет, вы не подумайте, они мне доверяют, но я нахожусь на таких же правах, как и все остальные. Мне нужно добираться до такими же способами, как и вам, а для меня это мало возможно без чей-либо помощи. Ты поняла меня, Алия?
   - Да, Древняя! Разрешите идти?
   - Иди! – сказала Найяда Ерания и, когда нимфа ушла подальше от озера, добавила: - всем остальным занять свои пограничные и внутрилесные позиции. Не стоит пока забыть об обороне Алиэльзийских лесов. Идите, Семела, а ты подойти ко мне! Прыгай в озера Керфана! – и Семела-Хранительница без сомнений окунулась в родную стихию одной из Древнейших Хранительниц Крондола. – Плыли вниз, где моя власть с глубиной озера растет.
   Семела проплыла метров пять, пока не почувствовала, что ей не хватает дыхания, но нигде рядом она не видела Еранию. Нет, ни капли сомнений в словах Древней Найяды она не испытала. Что хотела сделать тогда она, наставница Хранителей Алиэльзии и других близлежащих лесов озер Керфана?
   «Научить тебя, как обращаться с тем, чем владеешь! - сказала Ерания, закрывая Семелу в водной оболочке, где девушка смогла нормально дышать. – Ты же хочешь знать, что умеешь!»
   «Да, но… Я не уверена, зачем мне все это. А если пророчество сбудется?..»
   «Что ж, тогда мне ничего не останется, как подчиниться ему. Дэная знала толк в пророчествах и сама немного владела этим даром, поэтому я не сомневаюсь, что моя преемница будет достойной этой власти и Силы».
   Семеле ничего не оставалось, как подчиниться во владениях Древней Найяды и приступить к обучению. Найяда проверяла и давала шанс, а остальное зависело лишь от нее, Семелы, простой Хранительницы, которая ступил на опасный путь Знания и Открытий. Но магия – плохая игрушка, чтобы с ней играть.
   «Она тоже что-то ощутила, Повелитель», - обеспокоено сказала нимфа.
   «Неудивительно, - вполне спокойно произнес Повелитель. – Вода ее надежный информатор, и Ее нам трудно будет обойти, как и остальных Древних. Ее владения могут блокировать наши магические позывы».
   «Так, может быть, убьем их и…»
   «И откроемся для этой девчонки, которая и так подозревает о нашем вмешательстве, благодаря твоей подруге Алии, которая сразу рассказала ей о нас. Нет, нужно действовать ее тоньше обычного. И не смей трогать Алию. Она нам может помешать, но и Семелу мы не должны спугнуть своими действиями. Поняла?
   «Да, Повелитель!»



   Прошло три месяца долгого пути верхом на коне Лиодары. Как оказалось, Тихий лес надежно скрыт за болотами и сетью рек, где нет никаких переправ или даже дырявых мостов, а особая сеть заклятий, которую Алия почувствовала, еще не дойдя до первых серьезных препятствий, несколько раз пытались спутать ее мысли и направление коня (она не испугается, если возле самого появятся ее самые страшные кошмары или просто отпугивающие заклятия). Но все же нимфа Алия достигался своей цели, хотя сильно устала от подобной скачки.
   Тихий лес раскинулся перед ней, необъятных с восхода до заката и очень густой, куда не вела ни одна лесная тропа. Нимфа слезла с коня и пошла вперед, не теряя времени зря. Конь Лиодары был слишком смиренный и послушным, чтобы даже сойти с указанного места, поэтому Алия и не побеспокоилась о том, чтобы привязать животное. Нимфа переступила границу Тихого и загадочного леса и отодвинула первую ветку.
   Пока ничего особенного не происходило. Она шла и не смотрела по сторонам. Как ей рассказывали другие Хранители, которых встречали воины этого леса лишь на окраинах, они сразу чувствовали непонятную тревогу, которая ничем не могли успокоить или убедить себя, что это только чары и хитроумно сплетенные нити заклятий обитателей этого леса. Нимфа Алия ничего подобного не ощущала, хотя и призналась себя, что это очень странно для тех, кто даже к союзникам относиться, если не подозрительно, но с большой осторожностью и наблюдательностью. Она не понимала, зачем сети отвлекающих заклинаний раскинуты вокруг Тихого леса, а в самом нем ничего нет. Нимфа Алиэльзии никогда не подозревала, что Лесной Народ этого места сможет дойти до такого состояния страха. Или не страха?.. Может, они что-то прячут в этом Лесу? Что дала им Эдания, Древняя Дриада-Основательница этого леса?
   Нимфа Алия шла и не заметила, как к ней возле самой земли лезут темные лозы местных диких растений. Она не видела, но видели ее и читали ее душу, как широкий лист дерева на солнечном свету. От местных жителей ничего не могло уйти. Они видели все и знали все, что хотели. И то, что они увидели в этой нимфе, им совсем не понравилось. И как только она остановилась, на нее со всех сторон налетели цепкие лианы и лозы, оплетая ее мертвой хваткой. Алия не сопротивлялась, но и не стала молчать.
   - Я пришла к вам с посланием!..
   Но рот закрыли… Больше ничего она не могла говорить. Через несколько секунд она услышала прямо у себя над ухом:
   - Пришедший с местью в сердце не покинет наш лес, пока не излечиться от этого недуга, делающего рабом душу стража…
   «Надолго я здесь застряла…» - подумала она, пока какой-то газ не заставил ее заснуть.
   Тихий лес принял гостью, как подобает тем, кто приютил мстительницу.



   - Повтори еще раз, - во второй раз более строго и требовательно приказала Ерания. – Это испытание не похоже на предыдущие, но ты выдержишь его, если соберешься и покажешь все, на что способна сейчас.
   - Я не смогу, - сказал Семела.
   - Я не верю тебе! – сказала Найяда, вызывая еще двух элементалей, которые могли кристаллизировать в лед свои конечности. Остальные боролись своими бесформенными водными телами, которыми Природа наделила многокачественными боевыми способностями. Эти существа неразумны, но подчиняться Силе Ерании могут и даже признают ее всецело. – Стой и пробуй!
   Семела не двигалась, пока прибывшие элементали приближались к ней, вытянув вперед свое ледяные оружие. Хранительница Алиэльзии не хотела закрывать глаза, но она боялась, одновременно пытаясь сосредоточиться на себе, как и приказывала Древняя Найяда. Никто не представляется, как это было сложно. Древняя учила, объясняла и не давала никаких поблажек, когда считала нужным. Ее ученицы и воины были лучшими среди остальных Хранителей, но многие не выдерживали из тех, кто не продолжал обучение после первого же месяца учебы, видя, что критерии боев возрастают в большей степени, чем подготовка бойцов. Семела была одной из тех многих, которые не могли бороть страх перед боем, хотя и понимали, что Ерания никогда не причинит им смертельного вреда.
   «Помни, чем Древняя тебя учила, - говорила она себе. – Ты – Сила, и Она заключается в том, что править и брать. Возьми и используй. А-а-а-и-и-и…» - резкая боль в плече и ногах. Капли крови, которые окрасили полупрозрачные тела элементалей. Хранительница терпела боль, но не знала, как от нее избавиться. Элементали своими клинками пробили насквозь ее кости и еще (наверно, по приказу, Ерании) медленно проворачивали их, чтобы причинить ей дополнительные страдания.
   - Используй Силу! – услышала она приказа Найяды. – Используй!
   «Milagare! Milagare!» - закричала Семела заклятие сквозь пелену адской боли, которую она никогда не испытывала в боях и тренировках с матерью. Ледяные клинки начали крошиться, а сами водные элементали начали испаряться от адской температуры, которая почти зажгла воду в озере. Ерания повела двумя пальцами и спасла от гибели двух своих слуг.
   - Что ты делаешь, Семела? Я не говорила их уничтожить на моих глаза!
   - Я знаю, но…
   - Перестань думать об Алии. С ней ничего не сделают в Тихом лесу.
   - Но прошло уже почти девять месяцев с дня ее отбытия. Зачем они держать ее слишком долго?
   - Может быть, та месть, которую она хочет воплотить в жизнь и вторгнуться на Гизнамуд, может задеть и Тихий лес, поэтому они хотят переубедить ее и отпустить лишь тогда, когда она откажется от этой плохой на данное время идеи.
   - Я знаю… м-м-м… - раны заживали быстро, но болезненно под заклятиями Ерании. – Я за нее волнуюсь!
   - Ты занимаешься, - сказала Ерания. – Ты должна заниматься, потому что… - она предельно понизила голос. – Потому что все же нам придется идти на этот проклятый голос.
   «Но зачем?»
   - Нет, не мыслеречью. Нас могут услышать и перехватить наши мысли. Остров Гизнамуд зашевелился, и я чувствую, что там твориться что-то немыслимо страшное. Я не хотела никому говорить, но несколько месяцев назад Воды принесли мне отзвуки Тьмы, которая распространилась по набережным острова, а еще через несколько месяцев огромные вспышки темной энергии на поверхности острова, которую даже не пытались прикрыть, а закрыли темные порталы через несколько часов. Воды слышали даже звуки Мертвого мира, откуда приходят самые ужасные и безжалостные создания Тьмы. Я не знаю, что они там замышляют, но всякий сейчас маг  на континенте понимает, что оставлять все, как есть нельзя.
   - Тогда обратимся к нашим древним союзникам, Древняя! – в тон Ерании заговорила Семела.
   - Эльфы заняты своим. Проблема Орфоша накрыла многих своей волновой магией, которая некоторых устрашила, а некоторых потянула за знаниями, которые пока не доступны никому. Я, конечно, пыталась связаться со знатными западными эльфами в Дионегаре, но меня не удостоили аудиенции у короля Кэйнана и королевы Милены. Никто даже не сказал мне, где они и когда вернутся. Это странно, так как западные эльфы очень редко покидают свои обители, чтобы выйти во внешний мир, от которого они могут запросто отказаться.
   - А восточные эльфы-союзники?
   - Здесь уже другая история. Они что-то нашли и, определенно, что-то важное, так как не захотели разговаривать со мной через магические водные зеркала, которые я когда-то создала, чтобы беспрепятственно сообщаться с ними. Я не настаивала на встрече, а они и не хотели ее, поэтому я отступила назад. Тут есть и своя тайна, от которой вода в озерах Керфана может или замерзнуть навеки вечные или испарить в считанные минуты.
   - Значит, мы одни с этой вылазкой на Черный остров Истинной Тьмы?
   - Может быть, и одни, но это не мешает нам тренироваться, - заговорила она обычным голосом. Семела обратила внимание, что там, где недавно сочилась кровь, уже не было ни ран, ни шрамов. Тренировка могла продолжаться, но перед ней Семела еще кое-что спросила:
   - Вы пошлете небольшой отряд людей-Хранителей?
   - Да, это лучшее прикрытие для вас всех, хотя это может и не гарантировать успеха в этой вылазке! Продолжим, Семела!
   Тренировка продолжила с интенсивной нагрузкой на магические способности Семелы. Потерпев неудачу в упражнения со своими учениками, Ерания на время не прибегала к этим упражнения, пока более легкие не будут освоены на высшем уровне мастерства. Сейчас Древняя Найяда хотела ее научить, как управлять очень большими запасами энергии стихии, но не поддавать на то, чтобы или выпустить ее из руки, или использовать на первое попавшееся на ум заклятие. Но нужно не только рассказывать, но и подавать пример. А пример у нее был впечатляющий.
   Одной рукой она держала сферически закрученную энергию половины воды озер Керфана, а другой медленной начинала выкачивать вторую половину, из которой четверть уходило на поддержание жизни водных элементалей, а остальное вливалось в собранную энергию. Семела дивилась, как Древняя умудряется не то, что держать это все в одной руке, но и не растерять, когда уже большая часть работы сделана, а озера Керфана абсолютно высохли. «Смотри!» - она могла обратилась к ней лишь мыслеречью. Она подбросила всю собранную воду, словно показывая ее всему миру, а потом ударила по периферическим условным линиям, которые раскололи на те объемы воды, которые необходимы были каждому озеру. И вода через мгновение вода вернулась в привычное место пребывания.
   - И мне теперь придется подобное практиковать?
   - Не сегодня. На это у тебя «сознательных» сил не хватит, но можно рассчитывать на менее тяжелые объемы, хотя вес земли и так достаточно тяжел. Начнем с… - и вдруг ее резко прервала прибежавшая Куйяна, нимфа из северных пограничных отрядов. Одежда на ней была наполовину сгоревшая, и сама она получила несколько серьезных ожогов. – Что случилось?
   - Тролли… гоблины и кобольды… Морматы выползли из своих нор. Они атакуют на огненной магией.
   - Держать оборону, Куйяна. Иди, немедленно! Сейчас придет помощь!
   - Спасибо, Древняя! – и нимфа скрылась между деревьями леса.
   У Древней Ерании не было времени, чтобы долго обдумывать план контратаки.
   - Их остановишь ты, Семела, а подстрахуют тебя мои элементры, которые нападают с тылу. Вспомни все, что мы проходили, и не бойся. Никогда не бойся и контролируй Силу. Лишь это ведет к личной и всеобщей победе.
   - Вы рискуете Хранителями…
   - Замолчи и иди, или я отзову отряды Куйяны, и ты сама пойдешь останавливать этих созданий. Иди, и передай Куйяне, чтобы по одному представителю из этих рас были взяты в плен. Убивать необязательно, но, если прижмут, использовать любые средства для обороны и отступления врага.
   Семела сняла с ветки два клинка, а кинжал засунула в сапог, и быстро скрылась среди деревьев, откуда недавно вышла Куйяна. Она очень спешила, потому что, если эти низшие расы Крондола освоили настолько сильные чары огня, чтобы Хранителям становится жарко, то дело и впрямь серьезное, как никогда. А Древняя Хранительница начала призывать сотни элементров, которые выходили из ее озера, но она не спешила посылать их в бой. Она знала, что Хранители должны защищать границы лесов до последнего, но не жертвовать при этом жизнью и отступать в его глубь, где их шансы на выживание и обороны с каждым сантиметров растут. Тем более, весть до остальных отрядов уже давно дошли и помощь идет и оттуда, но нужна опасная ситуация для Семелы, не тренировки Ерании, чтобы она, наконец, поняла, что Сила дается в руку смелым и разумным, иногда и безумных храбрецам, когда безумие подразумевает бесстрашие.
   Семела за пятнадцать минут, используя лесные коридоры и простые порталы, уже оказалась у северных границ Алиэльзии, прыгнув на гибкое, но не слишком высокое дерево, откуда она сделала прыжок вверх и сразу все увидела. Сотни троллей и тысячи гоблинов, кобольдов и морматов, которые были вооружены до зубов, а некоторые имели отличительные черты и знаки шаманства и чародейства. Они-то и зажигали средне-высшие фаерболы и заклятия «Метеоритных дождей», что в принципе было невозможно для слабомагической расы. Рука Семелы потянулась к кинжалу в сапоге. Она смотрела на шамана-кобольда, который пытался освободить из заключенной внутри сферы энергии новое огненное заклятие. Семела не сомневалась, что эти чары погубят некоторых хранителей. Она подождала несколько секунд и бросила кинжал, особо не целясь, и попала в запястье кобольда, и тот упустил сферу. От удара об землю, она взорвалась и разлетелась огненными глыбами средних размеров, но и этого хватило, чтобы передавить значительное количество морматов и гоблинов. Тролли получили большие ожоги, но это придало им лишь бесстрашия в бою. Передние ряды зеленных великанов кинулись в бой на Хранителей. Это стало сигналом и для Семелы, которая легко оттолкнулась от гибкой ветки и оказалась на земле, прямо перед одним из троллей, который не ожидал. Похоже, атаки с воздуха. Эффект неожиданности подействовал, как нельзя кстати. Семела, как опытная Хранительница, ударила противника двумя клинками по ногам в области сухожилий и связок, а потом подскочила вверх, протыкая грудь и вспарывая горло тролля, толкая его назад. Когда она вытащила клинки и отскочила назад от следующего противника, то поверженный тролль уже не дышал. Она нарушила приказ Ерании, но быть милосердным в начинающейся бойне – это самоубийство для всякого хранителя. Если лицезрение смерти своих не остановит троллей, то их остановит сама лишь Смерть (почему Семеле казалось, что второй вариант событий более реальный на данный момент).
   В ее полетел первый фаербол, от которого она не могла бы увернуться. И тут она поняла, что от нее хотела Ерания, когда на нее напали водные элементали. Она – Сила, но сила собирающая и отдающая. Сила притягивающая и отталкивающая. Земля – самая уникальная стихия, которая зародилась когда-то из Необозримой Древности. Семела не закрылась клинками, а подбросила их вверх и выставила голые ладони, скрестив их перед летящим фаерболом. Она почувствовала жжение, когда он приблизился слишком близко, и боль, запах паленой кожи, когда он ударил, потом все исчез, хотя след от ожога остался, когда она смогла равномерно распределить в себе всю энергию огня. Она подхватила падающие клинки, и направил одно из лезвий в тролля, фокусирующую поглощенную энергию на острие. Мысленный приказ – и огненный поток накрыл сразу двух троллей, заставляя их умирать в огненной агонии. Она  радовала; она смогла, у нее получилось, что необходимо было в данный момент.
   - Семела! – она услышала голос Куйяны. – Пригнись!
   Девушка легла на землю и услышала, как сотни стрел пролетели над ней, протыкая, но не останавливая несущихся троллей. Она не стала, пока хранители стрельнут второй раз и ее растопчут уродливые ноги зеленокожих великанов. Она подскочила и отступила к своим, используя свои способности големического превращения. Ее каменную кожу ничто не могло пробить, даже по особенному заостренные стрелы, сделанные совместно руками восточных эльфов и хранителей западных территорий Алиэльзии, где находили самые лучшие кузницы и чародеи этого региона. Стоило ей оказаться возле отрядов обороняющихся, как Куйяна сразу осыпала ее неуместными сейчас вопросами: «Как это?.. Откуда у тебя?.. Где научилась?.. Ерания?..»
   - Потом, Куйяна, потом! Древняя Найяда уже спешит с помощью, но нам еще нужно продержаться. Скажи лучше, почему разведчики не доложили об их продвижении, еще когда они были в двух милях от границ Алиэльзии?
   - Разведчиков нет. Мы умаем их убили, хотя и не понимаем, как этим созданиям это удалось. А нашим охранные чары, которые должны предупредить, и оборонные заклятия, которые были парализовать движение вражеских войск, не сработали. Их кто-то ловко обошел и дал им пройти незамеченными. Мы ничего не смогли сделать, даже когда они приблизились на сто метров к северным границам. Этот ужасный метеоритный дождь, который превратил поляну в пепел и побоище.
   - И вы не знаете, кто это сделал? Никаких магических возмущений?
   - Вообще никаких!
   «Что бы это могло значить? – думала Семела. – Очень сильный таинственный враг выступил против Хранителей. Или это Они, или те приспешники Хозяина цирка-зверинца. Больше ведь некому… Или есть еще что-то, что не боится Силы самой Древней Ерании, озера которой лежат в пределах Алиэльзийских лесов. Нужно сказать об этом Ерании и поспешить с экспедицией на остров Гизнамуд. Не ровен час, как у нас появится еще несколько врагов, которые как-то, но будут связаны или с Ними, или с Тьмой Гизнамуда. Если можем, то нужно в раз избавиться от более слабого противника, ведь сильный еще не хочет активно действовать ни против кого. Думается мне, что необходимо подумать и союзе с Кланами гномов и лучше это сделать с местными кланами гномов, которые смогут прикрыть наши леса во время выступлений против Гизнамуда», - Семела уже понимала, что вся эта мелочь, которую послали на убой против Хранителей Алиэльзии, покажет насколько силен Тот, кто может наделять даром и силой свой «подданных». Она посмотрела на Куйяну и сказала:
   - Осыпайте их градом стрел, даже если они и будут сгорать в воздухе. Если кто-то их и защищает, то у него не должно хватить сил на оборону и атаку одновременно («или нам не устоять без силы одной из Древних», - про себя подумала рассудительно Семела). Хранители с легкими клинками пусть идут в бой первыми и сражаются с троллями (их ловкость – лучшее оружие против громадных и неповоротливых созданий), я поведу в бой мечников и копьеносцев. Волшебники пусть ставят защитные барьеры на «Метеоритные дожди», а еще лучше пусть они вызовут, как можно больше древесных дриад. Чары деревьев нам сейчас никак не помешает, а также то, что еще не знали о них наши враги.
   - Но это лишь в крайних случаях применяется, и то, если никто потом не останется в живых. Это строжайшая тайна дриад Алиэльзии, - нимфа Куйяна была готова не подчиниться приказам Семелы, а это ставило под удар наспех разработанный, но успешный выигрышный план.
   - Все равно вызывайте их, и пусть они сделают все, что смогут в этом случаи. Если не получится остановить нашествие этих созданий, то это и будет последним средством, которые также пойдет лесу на пользу.
   - Слушаюсь! Что-нибудь еще? – спросила Куйяна, но неожиданно пригнулась, как в поклоне, но это был лишь уклон от очередного фаербола, который направлялся прямо к ним. Семела не стала даже пригибаться. Ее рука окаменела, и она отбила его, как игровой мяч назад, уничтожив пославшего его кобольда.
   - Пошли двух-трех убийц, чтобы они убивали шаманов и чародеев, и особенно пусть отыскивают опытных чародеев, которые орудуют с магическими скоплениями энергии. Они должны делать все, как и я, чтобы нанесли врагам больших потерь одним ударом. Тебе понятно, Куйяна?
   - Понятно, Семела!
   Семела стояла и отбивала летящие фаерболы уже в бегущих троллей, которых испугать было не так-то просто, как казалось. Откуда столько взялось этих созданий? Понятно, что гоблины и кобольды могли найти места и норы, чтобы свободно и тихо вылазить на поверхность, и размножаться, а морматы – это вообще очень живучая раса Крондола, но как они смогли уйти от больших пресноводных рек и водоемов. Как они обходятся без воды и некоторые из них повелевают огненной стихией, как своей родной водной. Это немыслимо! Кто же их ведет, кто дает им не только силу, но и все остальное для существования. Чем питаются те же тролли. Они настолько сильны, что не похоже, что их кормят тухлятиной и падалью (да и откуда столько взять можно в этой местности, если только убивать и убивать). Семела не могла до конца оценить таинственного противника, но союзники его опасны. Уже погибло около двух десятков хранителей: десяток человек, три нимфы, четыре сатира и три дриады, чьи деревья сгорели вместе с ними дотла.
И увидите небо вы в огнях,
Потом кровь на своих и чужих руках,
Позор действий ваших,
И неизвестность дальше…
   «Что же сбываются все мрачные пророчества. Эти строки говорили очень давно, а чем давнее сказанное пророчество, тем серьезнее последствия его исполнения. Неужели сейчас все утонет в крови врагов и союзников?!»
   «Повелитель, самый лучший момент… - крикнула нимфа. – Я смогу…»
   «Я вижу. Иди!» - и он вручил ей небольшой огненный кинжал, который горел белым пламенем.
   Семела сделала новый трюк со своей силой, которую она осваивала в бою гораздо быстрее, чем на тренировках с Великой Найядов Древности. Преобразив обе руки, она смогла схватить летящих гигантских фаербол, и, применив заклятие телекинетического удара с физической нагрузкой мышц, Семела покатила его, как мяч, по земле. Он катился, и ничто не могло его остановить. Она уже радовалась, когда стрелы перестали сгорать и достигали каждую третью цель, клинконосцам удалось оттеснить троллей влево и подальше от волшебников и стрелков, меченосцы и копьеносцы сдавили правые фланги кобольдов и гоблинов, и не давали морматам нормально колдовать за их спинами, бросая ядовитые и парализующие дымовые бомбы. Сети древесных заклятий разбросали и дриады. Еще несколько минут, и они победят без помощи Древней Хранительницы. Семела знала, что это и ее победа, как начинающего полководца, который не побоялся рисковать и бросить сокрушающие удары в незащищенные, но легко сжимаемые в кольца места вражеской армии. Она победили. Это ее победа! Миг триумфа и неповторимой феерии чувств, которую она впервые испытала, как победитель в настоящей и грандиозном сражении. Она…
   И вдруг все начинается крушиться на ее глазах, приводя ее в шок от увиденного. В одно мгновение чей-то  злостной рукой все сети заклятий дриад были уничтожены и рассеяны, и некоторые деревья вспыхнули белым пламенем «очищения». В одну секунду волшебник потеряли всякую власть над магическими щитами и загорелись не только луки, но и стрелы в колчане у стрелков. Броня кобольдов закалилась, а у гоблинов она превратилась в мифриловые листы доспехов, а морматы обрушили на быстро отступающие отряды хранителей новый белый огонь. Все были удивлены, даже побеждающие создания («У них словно сменился хозяин, но преемник оказался более сильным от предыдущего», - подумала шокированная Семела). Но вскоре шок предводительницы Семелы сменился гневом, который она и так сдерживала некоторое время. Лишь на секунду она забыла о нем, когда услышала голос обеспокоенной Ерании:
   «Успокойся и сосредоточься! Помощь прибудет через две минуты, и я вместе с ней, Семела».
   Это могло всякого успокоить, подумала Семела. Сама Ерания прибудет на поле боя, чтобы решить исход его. Никто бы не сомневался в неизбежной победе такой армии вместе с Владычицей Водной стихии Крондола, но Семела увидела ту, которую, наверно, никто не ожидал увидеть даже в самых страшных снах на стороне врага Алиэльзийского леса. Лианы напала на отступающие отряды справа, и в ее руках нестерпимым светом играл смертоносный огненный белый кинжал, который не знал, что такое доспех, и легко проникал в теле, проходя через него, не знал жалости, попадая всегда метко в бьющиеся сердца хранителей, не знал промахов. Похищенная когда-то нимфа стала машиной Смерти (или просто заменила Костлявую Хозяйку на ее пьедестале). Это был удар по Семеле. «Только не она», - подумала Хранительница и, не думая, атаковала ее, полностью превращаясь в каменного голема. Ее удары могли превратить кости противницы в песок, но хрупкое тело нимфы выдерживало все, а белый горящий кинжал оставлял отметины на «коже» голема. Семела чувствовала боль, которая разливалась по всему телу и не имела никакого эпицентра распространения. Странное оружие в руках Лианы было смертоносным для всякого, кто приближался слишком близко. Оно словно само парило в ее руках и убивало тех, кто пытался прийти на помощь Семеле. Ситуация осложнялась с каждой лишней секундой.
   «Где Ерания?» - запаниковала Семела и еще больше разгневалась, когда тролли приблизились к первым деревьям леса, а морматы и гоблины начали нагло палить по всему, что можно было считать живым. Хранители ничего не могли сделать, кроме как защищаться и отступать, убивая малое количество противников. Еще немного и начнется паника в отрядах, но не бегство.
   - Ты проиграла, Семела. Сдавайся!
   «Никогда. У нас еще осталось то, что остановит эту армию, - она ударила со всей силы по огненному клинку Лианы и отвела его далеко влево, чтобы послать сообщение собравшимся дриадам, которых созвали волшебники: - Dilerrase, mid kampte!»
   Семела прыгнула, и за ней последовала нимфа, но удар каменной ноги заставил ее «опуститься на землю», где ее проткнули тонкие острые шипы, которые вонзились глубоко в тело, но специально не задели важные органы организма, а начали быстро высасывать жизни. Нимфа засмеялась, сжимая до хруста в пальцах кинжал, и поднялась; спина ее была вся в крови, но не единой колотой раны не было. Остальным (троллям, гоблинам, кобольдам и морматам) не повезло; они все умирали с ужасными воплями. Их тела иссыхали мгновенно, а кости погружались в землю, где и растворялись почвами в песчинки, которые уже никогда не станут оружием Тьмы. И снова у Семелы не получилось выполнить приказ Ерании – она успела вытащить лишь одно гоблина, который ловко оказался на ветке возле одной из дриад, которая держала это природно-носфератунское заклятие Леса. Шипы дотянулись бы и до него, но Семела закрыла его мифриловыми и базальтовыми слоями земли, которые ничто (ну, кроме кинжала Лианы) не могло прибить. Один гоблин – это не четыре пленника, но это лучше, чем совсем ничего. Но это была совсем небольшая проблема, по сравнению с той, которая стояла и лукаво смеялась ей в лицо. Лиана была непобедима и страшна в своей Мощи, которая была определенно заемная и невообразимо разрушительная.
   Отряды Хранителей отступили вглубь леса и остановились смотреть, что будет дальше. Все были изумлены, когда в Деве с Кинжалом узнали пропавшую без вести Лиану. Все тогда задались вопросом – почему?
   - И это все, что ты можешь, Хранительница Семела? – с грубым неприкрытым сарказмом спросила она. – Это все, что может показать мне ученица Древней Ерании, которая уже давно состарилась в своих вонючих озерах.
   - Не смей так говорить о ней, Лиана.
   - А что ты мне сделаешь, Семела? Снова позовешь на помощь дриад или подождешь саму Найяду, болотную ведьму.
   - Заткнись! – гнев ее выбрался наружу и повел ее в самые темные и бесконечные глубины ее Источника Сил, отдавая энергии больше, чем она готово принять ее человеческое тело. – Я уничтожу тебя! – закричала Семела не своим голосом, от которого затряслись деревья и земля, и пробежали трещины вокруг них, ограждая место для дуэли. Гнев затмил ее разум и дал лишь один объект для уничтожения – нимфу Лиану. Больше для Семелы сейчас ничего не существовало, даже повелительного голоса Древней Найяды Ерании, которая заставила расступиться хранителей и дать ей пройти на одном из элементров. Она начала готовить какое-то заклятие, но оно было разрушено еще в основе из-за сильных магических смещений Природных Энергий, которые жадно стягивались к Семеле. Ерания видела, что ее ученица сейчас ничего не контролирует, но ее стихия поможет ей найти контроль, если ослабит и разбавит эту Мощь, образуя между ними или пустоты, или слабые субстанции. Древняя Найяда послала вперед элементров, которые могли поглощать немного разно стихийной энергии, а сама она использовала накопленную веками Силу озер Керфана, чтобы послала эссенцию Воду в самую глубь клокочущей и разрушительной Силы Земли и Природы. Нет, сама бы, без помощи остальных Хранителей Природы Древности, она не остановило то, что творится сейчас. Она, как Вода, давала лишь понимание и осознание, которое получают некоторые сильные мира сего, когда посмотрят в свое отображение на водных поверхностях.
   - Ты злишься, и это мне на руку! – произнесла Лиана, перекинув кинжал в другую руку, и атаковала с быстротой, которой не имела прежняя нимфа Алиэльзийских лесов. Но даже она не успела бы зацепить Семелу, так как та, смешав со своей энергией, энергию Воды Ерании, что показало умелое и мудрое взаимодействие двух Первоначал Крондола, ударила многопудовым ледокаменным потоком со всех сторон, одновременно сохранил физические качества двух стихий и их коэффициентные пропорции в заклятии.
   - Умри! – она послала поток, и лишь потом перед ней появилось, словно видение, водное чистое зеркало, где она увидела себя и гнев, который воплощался в ней с самого начала всей дуэли. Зеркало водной правды, которым владела Древняя Ерания остудила пыль разъяренной хранительницы, и та махнула рукой, останавливая заклятие на самом подходе к намеченной цели. Это разозлило нимфу, которая снова бросилась в бой, но в двух шагах от Семелы исчезла, просто исчезла, но хранительнице было все равно. Она упала на землю на колени и закрыла лицо руками, но ни одной слезы не упало. Она плакала в душе и преображала обратно, сразу же пытаясь восстановить ландшафты местности вокруг северных границ Алиэльзии. Она сняла блоки с пленного гоблина, который испуганно пытался убежать, но элементры Ерании быстро поймали его и заковали в свои ледовые кандалы.
   «Я проиграла!» - лишь сказала она и больше ни о чем не думала, ничего не чувствуя и не видя. Все осталось в Мощи, которая ушла вместе с гневом, который контролировал и ее, и Силу. Она теряла свою личность.
   - Семела! – голос Ерании звучал откуда-то издалека, но ее прикосновение было приятным и успокаивающим и одновременно приводящим в чувство. Тепло, ласка, доброта, понимание, нежность и набор чувство – все это возвращало касание руки Древней Найяды, которая видела в своей ученице были куклы с такой Мощью, которую легко склонить к нужному руслу, через чувства, но которую никто контролировать не сможет до конца, даже сама Семела никогда этому не научиться. Это она все понимала, поэтому не винила ее. – Идем, Семела! Идем!
   - Я виновата!.. Я не выполнила вашу волю!..
   - Об этом мы поговорим потом! У нас есть пленным и нам нужно начать с него, узнать, кто стоит за этим вторжение. Идем, у нас может не остаться времени на все остальное.
   Семела на силу подняла и пошла за Еранией. Она виновата, но она – хранительница не может позволить себе расслабиться и упасть в уныние. Сейчас – нет. Лишь чувство долга заставило ее двигаться и существовать. Это лучше, чем совсем ничего, но этого было мало для дела. Шла и только одна мысль: «За этим стоят Они. И это не сойдет Им с рук, даже если мне придется убить и Их, и Лиану».



   Как все и ожидали, пойманный гоблин ничего не знал о тех, кто «повел его племя к славе и вечной памяти». От него было мало толку, но он осознал то, что война, которую развязали погибшие старейшины его племени была бессмысленна и (не из-за трусости) раскаялся за совершенное, признаваясь, что от его руки погибли два хранителя и одна дриады, когда появилась леди с огненным кинжалом. Как выяснилось потом, через чары видений прошлого по воспоминаниям гоблина, Лиана не была причастна к началу этой войны, но это ничего не меняло. Кто-то против Хранителей Алиэльзии, и если пострадают они, то могут пострадать и другие леса и территории. Ерания собрала небольшой совет из Старейших (самых сильных приближенных из ее учеников) и позвала Семелу, которая отошла от пережитого «слияние со Стихией Недр».
   - Я собрала вас здесь, что сообщить неприятное известие. Я могу ошибаться, но все-таки говорю вам, что на нас может обрушиться еще более мощные отряды. Неожиданное и беспричинное вторжение в леса Алиэльзии доказывает мои предположения. Кто-то (она не стала говорить о ком-то или конкретизировать) считает нас врагами, и остальные хранители тоже могут быть в опасности, поэтому наш долг предупредить их о ней и отправить делегацию с быстрыми порталами. Кто готов идти?
   - Мы все готовы, - сказал Гейваар, сатир с незаурядными способностями пироманта, что совсем неадекватно совмещалось с творящей в лесах гармонией этими существами.  – Но, - как всегда за любыми решительными действиями кроется и обязательные «но», которые хотят раскрыть какую-то причину, - что мы скажем остальным хранителям? На нас напали тролли, гоблины, морматы и кобольды в больших количествах. Такое случалось не раз. Очень давно эти расы уже объединялись и выступали против Эммагарского леса и восточных степей континента. А то, что они владели какими-то сверхъестественными магическо-огненными способностями никого не удивит в наше время. Если у меня есть дар к этому, то почему морматы не смогли освоить огонь в своих реках и болотах?
   - Суть же не в том, Гейваар, - заговорила Шейная, самая последняя (перед Семелой) ученица Ерании, владеющая воздушной стихией, в основном в молниеносных проявлениям и всяких других энергетических заклятиях. – Дело в том, что предрасположенность и количественность особей в любой группе мало приспособляемых существ может быть и велика, и мала в разные времена, но степень и грань развития всегда остается одна и та же, переступив через которую владелец дара может изувечить себя сам. Морматы не могли заклинать огненные сферы и вызывать огненные метеоритные дожди, перекачивая огромнейшие источники энергии, которые не иссушали бы их тела, которые зависели от низких и средних температур воды, которой у них не было при себе вообще. Я могу сравнить это только со свободным доступом к каким-то резервам, которые были скрыты от нас, но такие Резервуары не могли не заметить наши чародеи, или наша подготовка настолько негодная, чтобы защищать свои леса и владения.
   - Она хочет сказать, - вдруг заговорила Семела, не поворачивая к ним головы, - что Невозможность – это предел, который нельзя переступить, а возможность – это то, чего мы не знаем.
   - Что? – не поняла Шейная.
   Пришлось объяснять самой Древней Ерании.
   - Это не метафоры и не игры слов. Семела сказала коротко то, что имела в виду Шейная. Мы знаем, что, например, морматы не могут владеть сильными заклятиями огня, что является их пределом – невозможностью, но мы не знаем насколько они выносливы в этом магическом аспекте, что и неизвестностью – возможностью. Нам нужно понять, кто толкнул их на войну, и что ему нужно, поэтому кто-то отправится вместе с гоблином к тому месту, откуда собралась вся эта армия вторжения в Алиэльзию. Другим же придется отправиться в далекое путешествие почти по всему Крондолу. Остальные хранители могли почувствовать, но не понять полной угрозы, поэтому мы должны предупредить их и заключить с ними военные союзы. Кто отправиться с гоблином?
   - Я пойду с Гейвааром, - сказала Шейная.
   - Хорошо, но мне нужны еще ученики Воды и Земли. Вы понимаете, что должны быть во все вооружении в этом походе. Кто еще пойдет с ними?
   - Я могу, - сказал Жершот, дивной внешности леший из самого сердца Алиэльзии. Он прибыл моментально на зов своей Наставницы, которая хорошо его обучила магии и всем тайнам Стихии Медленных Вод.
   - И я отправлюсь, Древняя, - сказала тихо и словно себе Семела. – Тогда Круг Силы будет полный…
   - Какой Круг Силы? – спросил Гейваар.
   - Это я вам объясню потом, когда мы еще раз все соберемся завтра. У нас еще два месяца для подготовки и сборов. Вам нужно вспомнить все и собрать в сумки все необходимое и важное. – Ерания посмотрела на воду, где ее стихия говорила к ней каким-то дивным мелодичным голоском. – Идите, завтра я встречусь с вами четырьмя, а остальных попрошу на послезавтра приготовить чародейские орбы и сферы с телепортными зрениями, которые я давала вам по окончанию обучения. В них вы найдете дорогу к каждому из нужных Алиэльзии важных персон, но будет готовы к бою. Если наши будущие союзники будут уверены, что это сделали Они, то даже вам придется доказывать (не только моими специальными знаками), что вас послала с сообщения ваша Наставница. Идите и готовьтесь!
   - Riaha, Liogara Erania!
   Все ученики Древней Найяды разошлись, и последними уходили Гейваар, Шейная и Жершот. Семела заметила, что они мало обращали внимание на ее неподвижное присутствие на этом совете и. похоже совсем не понимали, зачем им в помощь она. Они знали ее Силу, но, в отличие от ее, Семелы, они могли использовать энергии, а не она – их. Такая напарница была им не нужна. А Семела думала о том. Что и сама может сопровождать гоблина, и ей также для этого не нужны никакие напарники, которые будут лишь привлекать чужие взоры своей численностью, которая может не соответствовать уровню необходимых оборонительных и защитных заклятий.
   «Мне они ни к чему», - сказала она себе.
   «Но в команде ты освоишь свою Силу», - услышала она мыслеречь Ерании, прежде чем та с плеском воды исчезла в водах озера Керфана. Семела не спорила с Великой Найядой, но ее мнение оставалось непреклонным.



   «Да, Судьба капризна и смешна, когда дело заходит до чего-то высокого и морального. Знала ли я, что из простой хранительницы, которая охраняла западные границы лесов Алиэльзии, я превращусь в легендарного воина и волшебница Недр и Природы, который может перевернуть все верх ногами и потом просто уйти с поля боя. Откуда у меня эта сила, что скрывают от меня родители, которые дали мне жизнь? Неужели кто-то из них сделал кровавого в прошлом, что мне передался такой дар? – Семела сидела тихо в своей комнате и размышляла. До начала путешествия у нее осталось еще несколько часов, пока Шейная и Гейваар закончат со своими делами. – Мне интересно еще и то, что никто не заметил чего-то сверхъестественного в моих родителях, а потом во мне. Неужели Великая Древняя Найяда Ерания ничего не замечала и не чувствовала, пока мне кто-то не затащил в Орфош, где моя Сила раскрылась с наилучшей и самой сильной стороны? – Она встала и начала ходить по комнате. – Мне страшно. Как говорили все Древние: «С Силой, которой не овладеть, опасно шутить, а теми, кто не владеет Ей, можно легко манипулировать». Наверно, это и пыталась сделать Лиана, когда появилась на поле сражения, отбирая у меня победу над вражеской армией. Она давила на гнев, но не боялась быть уничтоженной. Ерания мне помогает контролировать себя, как никто другой, но эта тройка, сатир Гейваар, нимфа Шейная и леший Жершот, ничего не сделают, а может даже погибнуть. Я не хочу подставлять никого, но Древние во многом были правы, когда научились избавлять «недостойных от дара их опасного». Может Ерания сможет и мне помочь избавиться от моего? Я же чувствую, что он ведет мне к разрушению… Нет, неб внешнего мира, а самой себя… Я чувствую, но как человек, ничего не могу сделать. Правы были и остальные Древние, женщина не может освоить и подчинить все стихии Природы, как куклу на ниточках. Здесь нужна не только Сила, но и Разум с огромным количеством знаний, которых не запомнить мне, даже если учить, учить и учить…» - стук в дверь отвлек ее от рассуждений.
   В комнату зашла Шейная, которая начала ее торопить.
   - Уже пора, Семела. Идем!
   - Через минуту приду! – ответила хранительница и взяла сумку со стола. Ее взгляд упал на зеркало, где она увидела свое отображение в профиле. – Может быть, я не права, что не справлюсь с этой Силой. Надо попробовать!
   Через пять минут пятерка, сатир, нимфа, леший, гоблин и Семела снова собрались возле озера Керфана, где их ждала Древняя Найяда, в руках у которой оказался водный посох, в навершие которой венчался обычный подводный, отшлифованный веками и водой камень, поверхность которого напоминала сферическую зеркальную поверхность глубинных морских каменей. Ерания заговорила первой и очень тихо, что гоблин еле смог разобрать все сказанное этим созданием Древности.
   - Возьмитесь все за руки (даже гоблин) и представьте, что вы одно целое, а ты, гоблин, представь еще и то место, где собрались тролли, гоблины, морматы и кобольды. Очень важно, чтобы никто не заместил ее место своими мыслеместами. Вы не должны думать ни о чем также важном!
   Это заклятие было абсолютно новым для каждого в Круге, в котором находились представители различных рас. Ерания вышла из озера и стала между ними, в самой центре Круга, подняв над собой тяжелый посох, который засверкал ярко-фиолетовым цветом, и всех накрыл такого же цвета туман. Заклятие Ерании освобождало естественные для создания силы (Огонь, Вода, Земля и Воздух), лишь гоблин не имел никакого магического дара, который был ему сейчас не нужен. Туман уничтожил различия и дал силу для перемещения. Каждый, кроме Ерании, почувствовал резкий толчок, и туман сжался, затягивая в себя все, чтобы в нем. Через мгновение Древняя найяда осталась одна и вернулась обратно в воды озера.
   Она сделала все, что было необходимо в этом случаи. Остальное осталось за ними!..
   Но Тайны Врага еще долго останутся закрытыми для всех искателей и путешественников…
   Семела шла туда, где Судьба уже не имеет власти над остальными…
   «Теперь игра становится полностью инерционной», - сказал Повелитель.
   «То есть механизм запущен. А как же наш Ветряный? Я с ним еще не закончила, Повелитель?»
   «От него мало толку сейчас. И он мало будет влиять на общую картину, поэтому не берем его на общий счет событий».
   «Я поняла вас, Повелитель».

Глава 5
        Направление Ветра

   Когда заклятие в Орфоше сработало, как надо неизвестной Силе, и Алфесиус преобразился в потоки ураганного ветра, то он захлестнул собой воздушной сфере и Амера, который не смог сдержать своими заклятиями и телепатическими способностями это преображение. Его кружилось и переворачивало во все стороны, голова гудела, кровь приливала к голове. Некоторые капилляры лопнули, и они почти потерял сознание, когда сфокусированная энергия Четырех Стихий и Эфира сошлась в центре удивительного символа. Необузданная энергия привела его в чувство, и, проникая в него, сливаясь с его телепатическим даром, вырывая его из воздушной сферы и притягивая к Эфиру, но ему не суждено было коснуться к этой Великой Эссенции, которая сотворила разум и дар прозрения и видения у великих пророков. Он чувствовал такую Силу, что весь мир, все остальные стихии ничего не значили больше для него; он хотел коснуться, но удар новой невиданной силы, ударившей сначала по Куполу, а потом по Эфиру, преобразив Его в какое-то странное существо, которое он нигде не видел. Существо быстро осознало всю сложившуюся ситуацию, и дал своими чарами, которые сокрушали все какие-то преобразовательные заклинания. Удар задел и Амера, но не убил его, а придавил к земле и закрыл странным эфирным щитом, силой которого никто не мог превзойти никогда.
   Лежа на спине, телепат Амер наблюдал, как странное существо теряет сознание и ложится на землю среди хаоса стихий и прочей энергии, которая не только разрушала, но и творила. Творила странные и масштабные формы, преображения и искоренения. Мир без разума и разум без осмысленности – новая истинна стихийного преображения.
   Амер смотрел…



   Когда на Алфесиуса обрушился мощный удар заклятия Диэльзиуза, то он почувствовал, как сначала распадается на миллиарды составляющих, которые разбежались в разные стороны навсегда. Он ощущал себя всем и ничем. Но силой воли и внутренним страхом он захотел объединиться и стать прежним, которым он знал себя до этой авантюры Арэймия, который, наверно, перестарался с выбранным заданием. Собрав все свои «составляющие», он осмотрелся, но не узнал мест, где оказался.
   «И где же я? – подумал он, а потом: - А где Амер? Что с ним случилось?»
   Алфесиус понимал, что не найдет этого телепата, но стоять на месте он не мог. Он наугад выбрал направление и пошел, не разбирая  дороги. Кругом она лишь золотистая зеленая волнистая степь, которая манила своей свободой, силой и безграничностью. Это нравилось Алфесиусу, который всегда стремился к такому состоянию, когда никто не знает, где ты (или знает, но не может до тебя дотянуться), кто ты и что делаешь. Он представлял себя всегда ветром, который бежит, куда ему захочется. Он шел, чувствуя свободу, но не мог полностью слиться с этим состоянием, так как думал постоянно об Амере, который остался где-то там, в орчьем селении.
   Он и не знал, что за ним наблюдают, и что уже готовят на него планы.
   Вдруг перед ним (в двух шагах от него) открылся портал иссиня-черного цвета и из него вышла прекрасная черноволосая нимфа. Она была также прекрасная, как и Акейния, но в ней было больше естественной красоты, которая вела ее от самого рождения. Она казалась наивной и невинной, но сияние и сила светло-зеленых глаз говорили совсем о другом. Простой ее костюм несильно скрывал ее обворожительное тело, но превосходство подчеркивал каждый изгиб. Она была очень привлекательна и неповторима.
   «Акейнии до него далеко. Она очень прекрасна. Но кто она?»
   Он хотел заговорить к ней, но она опередила его, а ее голос полился песней лунного сияния в беззвездные ночи весенних месяцев. Она говорила тихо и мелодично. В такой голос нельзя не влюбиться.
   - Меня зовут Лиана. И ты мне нужен, Алфесиус!
   - Я?.. Зачем?.. – запинался он на каждом слове. – За?..
   - Не волнуйся, - она подошла нему очень близко и провела ладонью по щеку юноши. Он почувствовал ее дыхание на своей коже. – Мне нужна твоя помощь. Ты пойдешь со мной!
   «Что я теряю? Можно и пойти?» - и ответил:
   - Пойду… Но куда?..
   - Тут недалеко. Я кое-что обнаружила, что стало омерзением для Природы мира.
   - Ты одна из хранительниц лесов?
   - Я - хранительница мира! - гордо ответила она и отошла от него. Подул свежий сильный ветер, который разметал ее волосы во все стороны, открывая ее изящные нимфийские ушки и соблазнительную шею.
   «Помочь хранительнице мира – это честь для меня. Но разве такие существуют воины среди Лесного Народа?»
   - Пошли! – он подошел к ней, и она повернулась к нему спиной.
   - Мы должны быстро прибыть на место, или все будет поздно! Бежим!
   Она бежала, как сам ветер, что Алфесиус начал прилично от нее отставать, но он очень старался держать самую большую возможную скорость, но этого было мало. Заиграло мужское самолюбие и гордость. Его тело рванулось вперед, но нимфа, словно дразня его, бежала еще быстрее. Ее ноги еле касались земли. Алфесиус не думал уже об Амере, предстоящем новом задании. Он смотрел на нее и нехотя влюблял, как простой мальчишка из обычной семьи Свободных людей. И он подумал:
   «Может быть, это какая-то игра. Вокруг степь же! Куда она бежит и я с ней?!»
   Но потом он увидел, что горизонт начал резко прогибаться и, похоже, впереди был крутой спуск, если не очень пологий. Когда через пять минут, они оказались так, и резко остановились, присев на землю, то нимфа начала куда-то всматриваться, а Алфесиус ничего сейчас не хотел, кроме как отдышаться. Бег выгнал из него все силы, которые оставались после Орфоша. Он чувствовал, что начнет сейчас откашляться кровью, но рука Лианы легла на ее плечо, и ему. Как на удивление, стало намного легче дышать, хотя он не заметил никакого заклятия. Чем-то, кроме красоты и обаяния, владела эта нимфа.
   Алфесиус посмотрел в ту сторону, куда смотрела Лиана.
   - Я ничего не вижу.
   - Там твориться какая-то волшба, поэтому все поселение людей прятали чарами Тьмой.
   - Тьма? Откуда они взялись здесь?
   - Не знаю, но мы должны искоренить их, пока сиречь злодеяний и гниения не распространилось дальше.
   - Но как мы увидим их?
   - Этим займусь я, - она подняла, словно не боясь, что ее увидят кто-то из приспешников Тьмы. – Gireaw miaha!
   Над пустой местностью пронесся тихий ветер, который словно снял пелену невидимости. Открылось обычное поселение людей и орков, которых было сотни на западе континента. Алфесиус много читал и слышал о таких вот поселениях, но ни разу не бывал в них (восточные эльфы не любили общаться с такими людьми-рабами, хотя находили общий язык с подмастерьями и волшебницами из Кланов). Нимфа смотрела с опаской и настороженностью, а юноша не мог разделить ее опасений, потому что не понимал, где опасность и где сами приспешники Тьмы.
   - Они здесь, ты просто не видишь, потому что жертвоприношения находятся вон в том здании, - она указала на самый большой дом посреди поселения. – Это дом вождя Гираха, который недавно заключил союз с Гизнамудом.
   - Зачем он это сделал? И почему на западе?
   - Этого мне неизвестно, но, проанализировав последние вспышки темной энергии, я предполагаю, что менее защищенный и неорганизованный запад континента стал точкой отправления Тьмы для завоевания мира. Некоторые хранители уже заметили и другие поселения, в которых приносят в жертву людей, орков, гоблинов, морматов, морских созданий (кракенов и русалок) и даже эльфов.
   - Но почему в не можете сами уничтожить их?
   - Мы боимся, - коротко ответила она.
   - Чего вы боитесь? Вы же такие могущественные воины в Крондоле.
   - Да, но нас мало, поэтому мы не можем покидать наши леса даже на несколько дней. Мы не знаем, зачем Тьма готовит эти «форпосты» и не атакует именно наши леса и обители. Не похоже, чтобы Гизнамуд посылал на такую глобальную экспансии слабых адептов и малефиков. Мы не уверены и осторожны, поэтому…
   - Поэтому ищете союзников, - решил предположить Алфесиус.
   - Да, и ты нам нужен, чтобы остановить вождя этого поселения и остальных его воинов и всех, кто находится здесь.
   - Полностью всех? Зачем? Некоторые могут не знать, чем промышляет вождь орков.
   - Они все причастны. Я видела, как некоторые из них тащили пленных из соседних областей этого района.
   - Но что я смогу сделать?
   - Начнем с дома вождя, где они творят темные кровавые ритуалы. Если нам удастся уничтожить чары, которые охраняют и защищают местных жителей, то с ними будет справиться очень просто.
   - Но как мы нападем туда незамеченными?
   - Я думаю, что смогу отвлечь их на себя, а ты заходи с северо-востока.
   - Но мы не можем разделяться? Это опасно для… тебя, - Алфесиус никогда не дрался с отрядами и тем более с орками. Ему было немного страшно. Но взгляд Лианы заставлял его двигаться вперед, даже не зная, как он убьет того же вождя орков. У него нет даже оружия. – У тебя есть оружие?
   - Возьми мой кинжал! – она дала ему белый кинжал. – Он магический. Будь острожен с ним и осторожен с его магией.
   Нимфа сорвалась с места и побежала вниз, выхватив из-за пазухи два небольшие кинжалы, которыми она мастерски управляла, мгновенно оборвав две человеческие жизни сторожей. Алфесиус несколько секунд смотрел на нее заворожено, но потом жар ее кинжала начал печь о ладонь, и юноша побежал, неуклюже держа свое оружие. Он каждую секунду следил за тем, что происходит с Лианой, которая отступала, но с каждым выпадом находила одну уничтоженную и растоптанную жизнь орка или человека. Они все что-то кричали, но это не напоминало ни оттенки гнева, ненависти. Скорее всего, это растерянность. Алфесиус бежал и думал, если это поселение Тьмы, то где черные волшебники, которые заклинают ужасные умертвляющие чары, где зомби и скелеты, где призрачные воронки, где демоны или вампиры. Почему ее атакуют лишь орки и люди, простые и несмышленые в черных искусствах? Может быть, она его обманула и использует? Но секундой позже… Нет, она не такая. Зачем нимфе лгать и искать кого-либо, чтобы убить невинных и орков? Он доверял ей, но все равно он замечал, что тут что-то не так. Или просто адепты Тьмы были не готовы к неожиданному удару и сейчас начали какой-то ритуал.
   «Подождите, а где подкрепление хранительницы мира? Если ее задача – разведка, то она не должна была ввязываться в бой, а если наступление, то должен был хоть какой-то мало-мальски небольшой, но сильный отряд. Или это вообще разведка боем? Может быть, она должна узнать силу врага, чтобы проложить дорогу остальных хранителям, но зачем она тогда искала меня? Она подставляет меня! Или что-то хочет для меня?! – неожиданно мелькнула мысль у Алфесиуса. – Почему Арэймий потащил меня именно в то орчье поселение, почему я участвовал с теми существами в каком-то заклятии и нигде нет Амера? Это все не может быть просто так. Может, нимфа тоже часть какого-то испытания, которое подготовил хитроумный волшебник-полуэльф. Интересно, это все иллюзия, которую она создала, или полная реальность, как и в поселение тех орков?»
   Через несколько секунд он успел добежать до окраинных домов северо-запада, где его уже поджидала охрана из двух человек. Они даже не стали останавливать его, а подняли копья и атаковали. Лезвие, словно живое, отпарировало эти атаки, и рассекло грудь обоих противников. Много крови, но раны далеко не смертельные, как могло показаться на первый взгляд. Алфесиус услышал еще какие-то голоса и снова побежал. Он понимал, что на счету каждая секунда. Он не может задерживаться, или все старания Лианы пойду насмарку, а его убьют в доме вождя (если это все окажется не иллюзией). Юношу подгоняло не только чувство ответственности за жизнь нимфы, но и страх, который начал его преследовать с того момента, когда нимфа сказала ему о необходимости его силы.
   Он бежал, как никогда за всю свою жизнь. Он летел и сразил наспех еще двух врагов, не смотря, кто перед ним: орк или человек? Еще несколько секунд прошло, прежде чем он увидел из угла дома, как нимфа бежит от орков и людей-воинов к восточному краю поселения, откуда летят какие-то удлиненные, как для эльфийских, стрелы с красным оперением. Каждая из стрел поразила по одному противнику, убивая его моментально. Все это не было похоже на бойню, но больше напоминало не равный бой, лишь в том случаи, что нимфа и какое-то подкрепление имело во всех отношениях преимущество во всем. Уже несколько десятков трупов лежало посреди улицы. В домах юноша слышал отчетливые стоны и плачи детей. И снова это не напоминало обитель Зла, где беспощадны даже дети и подростки. Страх юноши еще больше усилился, но до панического состояния он не дошел. Он хотел ясности, но нигде ее не находил. Он спрятал за угол дома и прислонился к стене. До дома вождя орков всего несколько десятков метров, а его руки запятнаны в крови.
   «Я смогу… Мне нужно добежать и убить эту сволочь, которая без омерзения приносит в жертвы чужие жизни, - жестоко говорил он себе, но далеко так не думал. Он не мог ненавидеть того, кого никогда даже не видел и впервые слышал, чтобы орки промышляли темными ритуалами, а не шаманскими с легким привкусом лишь полутемного чародейства. Надуманная ненависть даст силы, но не надолго, поэтому Алфесиус оторвался от стены и пошел решительно к дому, где на крыльце уже появилась охрана из двух десятков воинов. – Мне с ними не справится», - но он не мог позволить себе роскошь отступить и капитулировать. Жар кинжала становился нестерпимым, но это успокаивало и отвлекало от предательского страха, Юноша бросил на него взгляд и увидел, что лезвие пылает таким белым пламенем, которое способен сотворить лишь король Восточных эльфов вместе со всеми сильнейшими волшебниками-эльфами из Ветвей магии. Удивление, сила и гордость, а также вопрос: «откуда?..» Но стражи атаковали все вместе, и тогда юноша запаниковал, а лезвие взлетело перед его грудью и сделало полосу, и он порывисто дыхнул, посылая дугу сжигающего пламени, который опрокинул сразу всех, быстро превращая орущие тела в обгоревшие трупы.
   «Нет…» - и Алфесиус бросил оружие на землю, как никчемную игрушку, и начал пятиться назад.
   Именно в этот момент из дома вышел высокий и могучий орк, который держал в руках двуручный гигантский меч. Весь в татуировках и боевой раскраске он зарычал и заговорил:
   - Ты убил моих братьев по оружию и моих друзей. Я отомщу за них, или умру!
   И орк атаковал Алфесиуса, со всей присущей лишь этой расе зверством и неистовостью, которая проявлялась только тогда, когда бой для них оказывался последним в их жизни. Он размахнулся и ударил, но меч прошел сквозь юношу, словно через воздух, и он ощутил себя снова ветром, который разлетелся во все стороны. Страх заставил его покинуть орчье поселение и убраться подальше от него, оставляя оружие и саму нимфу одну в самой разгаре боя. Но он заметил, как черная пелена накрыла поселение, и последняя жизнь покинула это место. У юноши мелькнула мысль о нимфе, но желания вернуться во Тьму у него не появилось, когда он услышал, как сотни глоток закричали в предсмертных криках. Он хотел закрыть уши, но понял, что в таком состоянии это сделать невозможно.
   «Я потерпела поражение, Повелитель», - говорила нимфа, идя сквозь непроглядный туман Тьмы.
   «Первое незначительное поражение и такую же незначительную победу».
   «Как это, Повелитель?»
   «Хоть нам и не удалось найти выход его Силе, но мы знаем один из эффективных способов, как раскрыть ее. Это банальный и такой привычный страх, который испытывают все люди, но некоторые даже пытаются его отрицать, когда за ними стоять группа других, верных или просто сильных. За этим же никто не будет стоять, поэтому страх станет для него единственным спасением и выходом. Медленно, очень медленно мы подведем его к цели, но не будем пока использовать Воздух, как одно из возможных рычагов общей картины всех Сил и Энергий Астрала. Но не будем его печалить твоей смертью, дорогая. Выдумай что-нибудь еще, а потом поведи его на встречу к полуэльфу Арэймию».
   «Открыться перед восточными эльфами, Повелитель? Они могут разузнать обо мне?..»
   «О, это оставь мне. Зная этого полуэльфа, сразу могу сказать, что он сам проверит все о тебе, прежде чем пустит к себе, а потом к своим хозяевам. Я смогу все воссоздать в нужном виде, и ты сама скажешь необходимое и достоверное, - Повелитель знал, как решать проблемы, и знал, что может последовать потом. Для него это было похоже на игру в шахматы и магическую доску, где нужно знать два будущих хода противника. Проблема в том, что он знал целых десяток ходов, и поэтому был в выигрыше всегда. – Да еще, - неожиданно сказал Повелитель, - добавим правдоподобности».



   Алфесиус превратился в себе и бежал, просто бежал от этого проклятого месте, куда его затащила нимфа. Он бил себя по голове и пытался понять, зачем он сунулся в самое пекло. Даже красота Лианы не стоит жизнь. Он - глупец и идиот. Не умеешь сражаться – не бери меч в руки, говорил часто Полуэльф Арэймий. Юноша спотыкнулся и упал, ударившись головой о какой-то тупой камень. Голова разболелась моментально, но он быстро поднялся. И как назло, перед ним появился вихрь, из которого выпала его старая знакомая Лиана, но рука у нее превратилась во что-то непонятно омерзительное, словно ее терзали собаки несколько часов, а потом она гнила долгое время. Алфесиус наклонился над ней.
   - Лиана… - он не слышал ее дыхания. Это было очень плохо.
   Переборов омерзение к истерзанной конечности нимфы, он взял ее на руку и представил дом, свой родной дом, покои матери и отца, где всегда тепло и уютно, где Арэймий и остальные эльфы помогут Лиане, если еще не слишком поздно для этого. Он представлял, но ничего не получалось. Что-то не срабатывало, как в те минуты, когда он свободно и непринужденно это умел делать, сидя на полянах или возле тихих и прохладных рощ. Он расслабился и отбросил все, что сейчас было в его душе, даже предательских страх, и ощутил свободу – Свободу Души и Мыслей, все, о чем никто не мог мечтать. Он причал к себе поближе бессознательную лесную деву и снова представил родной дом. Вокруг него заплясали несколько вихрей и накрыли парочку, со скоростью молний потянув влево. Ветер звенел в ушах и резал глаза, что юноша просто закрыл их. Это продлиться несколько секунд, или минут, если он достаточно далеко от дома. Он расслабился полностью и ни о чем не думал (не хватало, чтобы это перемещение оборвалось).
   Приземление было мягким, благодаря Акейнии, на которую свалился весь груз обоих тел. Он закричала, словно на нее напали, и на ее крик сразу сбежалось полдома, почти все люди и эльфы. Арэймий и хозяева дома переместились в это место самыми первыми и лицезрели не самую увлекательную сцену в своей доме – озорной мальчишка Алфесиус и проклятая трупным ядом, неизвестно где найденная им, бесчувственная лесная дева, лежали на Акейнии. Альторий посмотрел на жену и попросил ее и целительницу Ниу заняться несчастной, а Алфесиуса поднял Арэймий, который быстро увел его в сторону.
   - Ты что делаешь, недомерок? – таких слов не часто услышишь от спокойного и хладнокровного полуэльфа. – Ты где был все это время? Где Амер?.. Говори же!
   - Арэймий! – громко сказал эльф Альторий.
   - Да, мой господин!
   - Займись пока своими насущими делами, а мне нужно поговорит с Алфесиусом.
   - Но, господин, пропал один из наших людей. Юноша Амер, телепат и телекинетик.
   - Что? Где мой сын? – послышалось из толпы, и вышла кухарка по имени Рина. – Где мой сын?
   - Мы найдем его, Рина. Не волнуйся!
   - Это все из-за тебя, Алфесиус! – в слезах он убежала, и никто ее не остановил и не поддержал.
   - Алфесиус, за мной! - уже приказал недовольно Альторий, уходя в сторону своего кабинета. Юноша не осмелился ослушаться. Его провожали непонимающими и осуждающими взглядами. Алфесиус искал взгляд матери или отца, но они остались где-то позади толпы и их не пустили вслед за единственным сыном.
   - Можно сказать, господин? – робко сказал юноша, словно мальчишка, который иногда провинился в детстве перед Альторием или его дочерью.
   - Говори! – сухо и не поворачиваясь, ответил он. Рядом с ним шла его жена, Фелиона.
   - В чем я виноват?
   - Я не говорил ничего подобного!
   - Тогда почему?..
   - Потому что теперь вся Ветвь Магии восточных эльфов ослабела, благодаря твоей вине и испытаниям-разведкам в орчье поселение, которое должно было всего лишь дать вам урок. Мы не представляешь, Алфесиус, что пришлось сделать всему Ордену, чтобы свершить Высшее.
   Алфесиус хотел спросить, что такого сделал Ветвь Магии, и в чем он именно виноват. Не он хотел лезть к оркам, не он тянул за собой Амера, тихого маминого сыночка, не он участвовал в этом заклятии… Хотя именно он напал на другое поселение орков и людей… В этом он покаялся бы, если не та Туча Тьмы, которая накрыла орков и людей после его бегства. Он опустил голову и продолжал молчать, идя за своими господами.
   Альторий резко растворил двойные двери своего кабинета заклятием и зашел первым. Фелиона последовала за ним, а за ней – и юноша. Резкое движение кистью – и дверь с шумом и скрипом затворилась. Эльф начал шагать из стороны в сторону, словно не зная, чем заняться, а его жена была спокойна, хоть в ее глазах была печаль и беспокойство.
   - Господин!.. – заговорил первым юноша, но его перебили.
   - Нет, начнем с самого начала. Расскажи мне все, что произошло сегодня!
   Алфесиус говорил о случившемся, как о страшном сне, который происходи не наяву, а в его фантазии. Рассказывать он начал с того момента, когда он с Амером попали в воздушную сферу, которая потянулись их наверх. Потом он описал все ощущения, которые возникли, когда он превращался в «Воздух» и после этого он ничего не помнил ни о себе, ни об Амере. Дальше встреча с Лианой и битва в орчьем поселении, где он не упустил ни одного момента. По окончанию, Алфесиус рассказал, что не поверил, что в этом поселении орудовали преемники Тьмы, но Тьма убедила его в обратном.
   - Глупец! – презрительно сказал эльф Альторий.
   - Дорогой! – возмутилась Фелиона, подойдя к нему.
   - А что можно еще сказать этому младенцу. Что он знал об этой нимфе? Что он вообще знал о военном искусстве, о темных ритуалах и культах, малефиках и заклятиях, которые они применяют? Кто еще, кроме глупцов может ввязываться в бой, рискуя жизнью и следуя за тем, кого ты впервые увидел после Великого Чара в другом поселении орков и людей-рабов?! Его не назовешь умным. Даже мы во времена нашей молодости не совершали подобных ошибок. Мне нужно подумать! Еще и пропавший Амер, которого не могут отследить наши лучшие волшебники и Арэймий. Здесь что-то происходит и, похоже, назревают серьезные проблемы, - Альторий ходил и ходил, пока не остановился, чтобы присесть.
   - Но он не знал?
   - Поэтому и полез, - лаконично закончил эльф ее предложение. – Я знаю, что незнание – это невежество и движение, но лучший вариант был бы, если бы незнание оставалось лишь невежеством.
   - Я знаю, что произошло, но мы не должны винить во всем лишь его. Проверим нимфу и ее историю. Мне кажется, что тут идет игра с ним, - он говорила, как будто его не было здесь, но ему нравилось, что говорят ему всю правду или то, что думают. Но про игру… Это уже интересно!
   - Что мы сейчас будем делать теперь? – спросила Фелиона.
   - Не знаю, но разбираться начнем с нимфы, а потом уже побываем на самом магическом смещении.
   Они говорили уже между собой и совершенно забыли о присутствии Алфесиуса.
   - А мне что делать теперь?
   - Ты возвращайся к себе и скажи родителя, пусть зайдут ко мне, а потом иди к Арэймию. Там мы снова встретимся и обговорим кое-какой момент, - сказал Альторий и открыл дверь движение руки. – Иди!
   Алфесиус быстро вышел из комнаты, но к своей комнате шел очень медленно, и, пытаясь думать, осматриваясь по сторонам, чтобы никто не смог его увидеть. Он не мог понять, как попал в такую историю, где слишком много крови и магии, которой ему никогда не нужна была. Ну, ладно он любил баловаться своими переместительными заклятиями, но не настолько же нужно осмысливать это дело. Теперь точно заставят обучаться у этого полуэльфа и придется забросить и рисование, и остальную веселую, свободную и разгульную жизнь. Придется бросить все, чтобы успеть в ненужном творческой и поэтической душе. А может быть, и в магии имеется не только суровость заклятий, но и красота красок и утонченность магических движений и линий? Почему он судит так то, чем никогда всерьез не занимался? Неуверенность - это не решение проблемы и выбор.
   «Чего бояться, если не пробовать?» - подумал он и пошел быстрее, но на очередном повороте натолкнулся на Акейнию, которая была очень разозлена на него. Разговор будет не из приятных.
   - Что это было? Ты нашел наглость, чтобы приземлиться на мне?!
   - Извините, госпожа Акейния! Просто нимфе было очень плохо (вы же сами видели), что я не мог долго думать. Я спешил и… Мне пришлось… Госпожа…
   - Замолчи! Я понимаю, но все равно это так неприятно. Быть… Быть предметом для смягчения приземления.
   «Это точно!» - шутливо подумал он про себя.
   - Извините, госпожа!– еще раз извинился Алфесиус.
   - Не извиню, если ты не сделаешь мне приятных сюрприз.
   - Что вам нужно, госпожа Акейния? – поклонился юноша, придумывая на ходу несколько сюрпризов.
   - Сейчас скажи мне что-то приятное, а вечером сделай маленький живой подарок. Понял?
   «Скажу приятное в своем стиле, а над живым подарком придется подумать».
   - Минуточку, моя госпожа! – и он начал думать и составлять нужные слова, в нужные места предложения, чтобы все звучало очень выразительно, интересно и красиво. А в красоте он знал особый свой толк. –
Говорить я буду о прекрасном,
Обо всем известном, интересном,
Забудем на минуту дела, нависшие ненастно
На плечи каждого из нас.
Смотрю и вижу я тебя,
В сиянии лунного рассвета,
Когда звезды спрятались там где-то,
И мир заснул тихо, не хотя.
Дорожкой лунной идешь,
В небо гордо ты шагаешь,
Но сейчас ты не поймешь,
Кого ты не замечаешь.
Ты – моя муза и мечта,
Мой образ в светлых одеяниях,
Мой ангел и прекрасная печаль,
Моя душа и чистейшая эльфийская слеза.
Нигде я не найду другой такой неповторимой,
Другой соблазнительной и сильной,
Другой нежной, утонченной,
Другой… Другой… Другой…
   «Импровизация была хиленькой, но должно ей понравиться», - подумал Алфесиус, немного нервничая.
   - Это изумительно и очень мило! Спасибо! – она была очень рада. Юноша знал, как сделал эльфийке приятное.
   - Благодарю! Ну, я пойду!..
   - Не забудь о втором сюрпризе! Думаю, что в подарках ты такой же изобретательный, как и в стихосложении.
   - Постараюсь!
   Алфесиус спустился по лестнице и у него мелькнула мысль, что то, что он говорил в своем, на скорую руку, сочиненном стихе, не было больше для него не значило. Он говорил, говорил, но чувства куда-то исчезли. Он влюбил в Лиану, которая была намного красивее и нежнее, чем Акейния. Это было похоже на чужое и хорошо наложенное проклятие, от которого не хочется избавиться никогда до конца своих дней. Он свернул еще раз направо и зашел в комнату родителей, которые сидел вместе на кровати. Мать плакала, а отец, обнимая ее, пытался утешить и отвлечь от хмурых мыслей.
   «Сначала - родители, потом – надоедливый Полуэльф, а под конец – Лиана (хоть мне очень хотелось, чтобы последний пункт в списке оказался на первом месте)», - и Алфесиус приготовился выслушивать нотации матери и поучительные речи отца.
   - Здравствуйте! Мам! Пап!
   - Что ты хочешь сказать нам теперь? – сквозь слезы просила мать.
   - Ничего. Просто господин Альторий просил вас зайти к нему в его апартаменты. Ему нужно с вами поговорить.
   - Я так и знала, что ничем хорошим это не закончиться.
   - Ничего и не начиналось, мама! Вас просто хотят видеть!
   - И ты вообще не знаешь причины? – спросил отец.
   - Не знаю, - честно ответил Алфесиус. – У меня нет времени! Мне нужно зайти к Арэймию.
   - Нет, ты подождешь немного, как и Арэймий. Нам нужно с тобой поговорить!
   - Поговорим потом! – и юноша вышел из комнаты, и быстро пошел к полуэльфу. Он услышал, что мать уже рыдала, но отец не бросил, как обычно останавливать сына и говорить с ним, как мужчина с мужчиной.
   В комнате Арэймия никого не оказалось, поэтому Алфесиус просто зашел и стал рассматривать все, что находилось в ней. Вообще, в ней ничего не было интересного для юноши, но скука не такое заставит делать, как рассмотрение нудных и замысловатых карикатур и рун в открытых и развернутых свитках. Но через минуту он изменил все мнение, когда развернул какой-то свиток, который был обвернут темно-красной полоской сбоку. Красный цвет привлекает не только внимание, но и любопытство. Алфесиус развернул свиток и увидел, что на небольшом ее поверхности было нарисовано всего лишь три руны: «красная руна «Крылья», черная руна «Зубов» и синяя руна «Вод». Они были расположены в правой части свитка, занимая значительную площадь, но в левом нижнем углу было пустое место. Юноша подумал о том, что именно можно было нарисовать здесь или хотя бы попытаться. Он провел рукой по этому месту и вдруг свечи потухли во всей комнате, и тьма окутала каждый сантиметр апартаментов полуэльфа. Он сделал что-то не так, но не мог понять что. В руках он ничего не видел, но вскоре осветились те самые три разноцветные руны и еще одна прозрачно-ярко-белая, которая через секунду стала почти незаметной. Алфесиус выпустил свиток из рук.
   Он падал и сворачивался в привычный всяким запыленным свиткам цилиндр, но даже так руны не стали менее заметные. Они словно накладывали лишь один на другой, и получался химерный рисунок, который Алфесиус когда-то видел, но он не помнил где и когда. Он предположил, что увидел это когда в библиотеке особняка, где провел много времени несколько лет назад, копаясь в исторических свитках. Если он правильно подумал, то это существо называлось Темным «Ангелом», или Крылатым демоном. Эта раса была очень древней и была почти ровесницей Лесного народа, но никто не знал, как она появилась в Крондоле. Но история их была очень печальна, когда из одной расы выделились три направления магии, которые разделили этот народ на три коления и преобразила их по-своему: самые известные и долго живущее коление – это те существа, которые приняли Истинность Природных Стихии и стали Драконам Крондола: Огненный Дракон (Фейкоры), Ледяные Драконы (Айкоры), Водные Драконы (Лианоресы), Лесные Драконы и Драконы Воздуха и Молний (Дайневы), другие приняли Свет, который воплотился в них в виде Сверхсуществ, очень похожих на людей с четырьмя сильными крыльями; а оставшиеся приняли Тьму и стали Черными Ангелами, немного похожими на своих светлых братьев, но совсем не похожих во всем остальном. И война между всеми коления оказалась неизбежной. И война была, ожесточенная и кровопролитная. И ее результатом стало рождение двух новых рас. Одна из них была сильнее другой. Были Черные Драконы, которые приняли Природную Истинность Истинной Тьмы и стали естественными собирателями душ погибших и трупного яда погибших, которым они уничтожали своих врагов, и через один век появилось существо, которые превзошло всех остальных и основало расу, которая смогла вобрать в себя все направления Магии, Свет, Тьму, Природу, и найти путь в Астральные просторы, которые частично подчинились им. Но эта раса была очень немного численно и быстро вымерла, как и все Драконы, Черные и Светлые Ангелы, когда Крондол начал заселяться более слабыми разумными двуногими расами, которые не могли достичь тех вершин в магии, которыми овладели Древнейшие расы Крондола, хотя кое-чему все же эльфов и научились Драконы Природных Стихий.
   Алфесиус отступил на несколько шагов назад. Если это свиток вызова, о котором он тоже начитался из книг в библиотеке, то, может быть, эльфы уже научились воспроизводить этих созданий, которые сгинули еще десятками тысячелетий до появления человека в Крондоле. Свиток загорелся, и юноша начался медленно и постепенно отступать к двери комнаты, пока не наткнулся на кого-то. В темноте ничего не было видно, но голос Арэймия он узнал безошибочно.
   - Что ты сделал?
   - Ничего, клянусь!
   Полуэльф увидел слившиеся горящие руны, которые поднялись в воздух. Он не стал даже узнать, как у Алфесиуса получилось такое заклятие, он сделал «Разрывающий пасс» руками и прокричал на древнейшем эльфийском языке, которым когда-то говорили самые первые эльфы из седого поколения, которые не осталось в наши дни.
   - Giyarow eguire! Dyiot!
   Свет вернулся в комнату, и снова зажглись свечи. Полуэльф отворил заклятием окно, а зависающие над полом руны разлетелись в разные стороны и выгорали обычным пламенем и пеплом, от которого не исходило никакого тепла. Арэймий вытер натруженный пот со лба и подошел к столу, опираясь на него двумя руками.
   - Говори! – приказ жестко он, не поворачиваясь. Гнев его был придушен сильной волей.
   - Я взял свиток и рассматривал его, а потом коснулся пустого места на нем, и с этого началось заклятие…
   - Ты не лжешь, - повернувшись, сказал Полуэльф. – Но все же ты что-то сделал, - он смотрел Алфесиусу прямо в глаза, но не нашел то, что искал. – Как ты думаешь, что это должно было быть?
   - Не знаю!
   - Знаю, потому что совпадений не должно было возникнуть, если, конечно, ты знаешь Древнейшие Хроники.
   - Не знаю я никаких Хроник.
   - А теперь ты лжешь. Ты бывал в библиотеке и брал запретные книги, которые даже мне не разрешают читать. Скажи, ты хотел бы увидеть Черного Ангела, который владел небом и подземельями, который угодил в Истинную Тьму, как ныряльщик ныряет на самое дно моря? Хотел бы?
   Алфесиус молчал. Да, действительно, он ходил к запрещенным книгам, но он-то не знал, почему их нельзя читать никому (тем более что их даже не запирали и не сторожили; они просто стояли на полках, как обычные книги). Тогда он думал, что это мифы, легенды, сказки, в конце концов, но не настоящая история – Хроника, как называет ее Арэймий. Юноша не знал, что ответить, но любопытство бывает сильнее всякого человека, поэтому он ответил, хоть и не уверенно:
   - Хотел бы!
   За дверью они услышали шаги. Полуэльф через секунду сказал:
   - Хорошо, но это случиться позже. Нашим господам ничего не говори. Они не одобрят мои действия, пока ты не станет полноправным подмастерьем волшебника Ветви Магии (это была самая высокая должность в эльфийском Ордене Магии. Иногда подмастерья и поднимались до уровня волшебников, но еще никто не мог превзойти его. Арэймий, между прочим, был волшебником с солидным тридцатилетнем практикой, но ему не присвоили бы это звание не будь он наполовину эльф).
   «Как наше с Амером испытание, которое оказалось неугодным нашим господам?» - про себя подумал Алфесиус. Придется молчать, потому что он итак натворил бед, и это уже могли заметить Альторий и Фелиона.
   Дверь отворилась, и зашел Альторий убранный в ярко-красную мантию главы Огневиков Ветви Магии, а Фелиона выбрала более сдержанные и легкие оттенки светлого голубого. Не скажешь, что они были изумлены чарами, которые творились здесь, но человеку трудно уловить настроения и мысли эльфов.
   - Тут что-то произошло? Эксперименты, Арэймий?
   - Да, мой господин! Я проверял одно из заклятий вызова, которое пришлось остановить на полпути.
   - Понятно! – сказал Альторий. Всегда, когда он так говорил, то через время возвращался к этому вопросу и обсуждал его наедине, требуя более детального изложения сути сильных заклятий и призывных чар.
   Алфесиус молча стоял и ждал, когда они, наконец, скажут, что им нужно от него.
   - Не нужно рассказывать, что обеспокоены всем происходящим за этот слишком длинный день, - начал эльф, доставая из-за пояса небольшой свиток. – Как мы поняли, ты, Алфесиус, оказался просто в ненужном месте, в ненужное время. Это еще больше усложняется решение всей проблемы, так как мы не знаем, кто подставил под удар вас с Амером и кто именно им был нужен: ты, со своими приглушенными способностями к магии Воздуха, или Амер, уникальной среди людей умственными и телепатическими способности Эфира. – Теперь все ждали мнения самого эльфа. – И я склоняюсь ко второму вариант, потому что Воздушники-волшебники и Воздушники-колдуны – не диковинка среди людей, и совпадение с испытание-наказание Арэймия могло, действительно, оказаться банальным совпадением всех обстоятельств, если только Тому, кто творил подобные чары нужен был любой дар Магии Воздуха. Хотя могу припустить, что здесь понадобился неслабый волшебник, которого можно было взять и в городах Свободных людей, где было бы мало шума и суматохи по поводу исчезновения человека.
   - Вы имеете в виду, что Алфесиус может обладать каким-то неординарными или сильными склонностями к этому виду магии? – спросил полуэльф.
   - Все может быть, - нечетко ответил Альторий. – Поэтому завтра ты отправишься со мной на Ветви Магии, где посетишь сначала мою Ветвь, а потом и твою, где главным является эльф по имени Ираллион. С ним мы приведем много времени, пока не поймем, насколько ты потенциален для подмастерья волшебника или даже волшебника.
   - Подожди, милый, - сказала Фелиона, - об этом еще рано думать!
   - Может быть, но если он выбранный какой-то Силой, которая расшатала не только магические потоки, но и какие-то Грани (если это не Амер, которого пока мы не можем найти), то нам придется перестраховаться и сыграть в свою игру, в которой мы обезопасим свои границы и позиции, по отношению к другим расам и той Силе, - говорил он слишком загадочно и недоговаривал многое, чтобы не компрометировать себя в будущем или был просто не уверен в решениях, которые сейчас принимать, хоть второй вариант маловероятен. Альторий слишком рассудителен и умен, чтобы попусту бросать даже самые ненужные и пустые слова. – Поэтому, Алфесиус, после проверки ты все равно начнешь обучение в Ветвях Магии. Здесь уже у тебя выбора не будет, потому что нам нужна полная уверенность в твоих силах.
   «Ну вот, начинается скучная жизнь», - подумал юноша.
   - Но не думай, что это наказание за твою глупость и приведенную нимфу в мой дом. Это было глупо и неосмотрительно, Алфесиус. А что на счет тебя, Арэймий, - он повернулся к полуэльфу, который словно и ждал должного наказание и за свои ошибки, - ты найдешь Амера. Можешь это сделать сам или с чей-либо помощью, но, как бы цинично это не звучало, нужно найти и притащить в Ветви Магии живым или мертвым.
   «Это слишком, но хотя бы без хитрых уловок, которыми была полна та нимфа, - подумал Арэймий. – Думаю, историю она выдумает правдоподобную и даже почти все факты и события, а также последствия сойдутся, но где-то будет промах, незначительный и маленький, но я найду что-то и тогда ей не поздоровиться, что она нашла такого наивного и поэтического дурачка, как Алфесиус».
   - Думаю, с этим все понятно, а теперь перейдем непосредственно к нашей наглядной проблеме – нимфе по имени Лиана. Мы уже проверили ее раны и, действительно, ее рука была поражена ядами и темной энергией, которые очень быстро сделали мертвой всю руку, но, похоже, ей повезло, так как она перемещалась лесными коридорами и подземными порталами, в которые все же попала лихая часть энергии Тьмы, поэтому пострадала рука, но это мы еще проверим. Дальше, ты говорил, что она дала тебе кинжал с огненной силой, которая могла не уступать даже моей. Говори честно, я знаю, что ты не умеешь льстить, и что ты видел уже, как я колдую.
   - Мне так показалось, господин Альторий. Когда я держал его в руках, - он еще раз показал ожоги на ладони и пальцах, - то чувствовал, как будто держал нечто тяжелое и одновременно легкое в руках, а потом эта огненная дуга, которая образовалась с «моей» помощью… Если бы на орках и людях не было доспехов, но огонь разделили бы их надвое. Доспехи сгорели моментально.
   - Подожди, нимфа не говорила тебе, откуда у нее появилось это оружие.
   - Нет, она спешила, и я спешил. Я не спрашивал…
   - Понятно! А вот еще один вопрос. Как ты думаешь, оно могло сохранить в том облаке Тьмы. Вообще оно было настоящим?
   - Более чем настоящим, господин! Думаю, что кинжал сохранился.
   - Тогда завтра же я отправлю туда мастеров рунической и предметной магии. Если они его найдут, то и на месте изучат. Да, еще стоит послать туда некоторых сильных Огневиков не только из нашего особняка, но и из Ветвей магии, где я сам распоряжусь и попрошу у всего коллеги, твоего будущего наставника, нескольких воздушников. Если там погуляла Смерть и Летучая Тьма, то неупокоенность должна быстро завестись и поднять мертвых. А их там не очень мало, если считать, что оно находиться, где на границах земель, отведенных оркам и рабам-людям.
   - Я бы еще решила, что нам делать с «Хранительницей мира», когда получится ее вылечить, - добавила вопрос госпожа.
   - Не убивать же нам ее. Отпустим, а захочет остаться, то только не в особняке, пока до конца не разберемся во всем.
   - Пока она не заслужит наше доверие, - более конкретно сказала Фелиона.
   - А может быть, вы отправите ее в город, поблизости Ветвей Магии? - предложил Алфесиус, неожиданно даже для себя.
   - А это нам зачем?
   - Ну, - на ходу начал выдумать план талантливый юноша, - если она кем-то нанята, то ее главное дело, наверно, следить за мной, а значит, она по-любому будет крутиться вокруг меня (или через меня подбираться к Амеру, что возможно отвлечет ваши какие-то ненужные от нее подозрения). - «Вот так навыдумывал», - подумал Алфесиус. – Я буду рядом с ней, а вы будете следить за мной и сразу за подозрительной нимфой, и, может, найдете тех, кто помогал ей в бою против орков и людей-воинов в поселении, стрелы которых могли поспорить с эльфийской меткостью. – Алфесиус замолчал, думая, что такой бред мог придумать лишь он, но это лучше, чем вообще ее не видеть. Он еще сильно влюблен в нее, что вот так разлучаться.
   - Это можно использовать, - сказала Фелиона.
   - Можно, - подтвердил Альторий, - но нельзя показать ей нашу Ветвь Магии. Ей даже нельзя говорить о Ней, ли у нас будут серьезные проблемы с Лесным народом или с тем, кто стоит за нимфой.
   - Без риска мы ничего не узнаем. Нам нужна слежка и очень близкая.
   «Они говорят это так просто, а мою жизнь превращают в показательное представление. Следя за мной постоянно, а они не дадут мне нормально поговорить с ней никогда. Это глупо для меня!»
   - Слежка, – значит, слежка, - сказал эльф. – Мы все решили. Арэймий проведи Алфесиуса в свою лабораторию и там еще раз попытайтесь отыскать Амера. Не получиться, тогда поиски начнешь сам. Завтра сообщим все твоим родителям, Алфесиус. Пошли, Фелиона!
   Когда дверь за господина дома закрылась, то полуэльф открыл портал для входа в свою лабораторию.
   - Идем! У нас времени осталось мало?
   - Я немного устал за сегодняшний день… Может, несколько попозже…
   - Ты думаешь, никто сегодня не устал, кроме тебя. Ты не видел чары, которые обрушились сначала на Магический Купол, а потом - на Эфир. Всего дня все устали, но жаловаться нельзя сейчас. Пошли!
   «Словно настал конец миру, что все начинают поучать меня и бросаться пафосными словечками», - подумал юноша и зашел в портал, который закрылся лишь после Арэймия.
   «Конец мира!? Это очень интересное выражение, неправда дорогая?!» - Повелитель решила пообщаться с неподвижной нимфой, которая не подавала никаких признаков жизни, но была более чем жива и здорова, чтобы общаться с кем-либо телепатической мыслесвязью.
   «Да, Повелитель. Я правильно играю отведенную мне роль «Хранительницы мира» и болезненного воина-калеку?»
   «Превосходно. Они уже подозревают тебя в чем-то, но ничего толкового у них нет. Они хотят, чтобы ты находила неподалеку от этого юноши, Сила которого настолько просто освобождается, что  не нужно прикладывать много усилий».
   «А вы понимаете, что он влюблен в меня, Повелитель? Это не отразиться на нашем Плане».
   «Даже ускорить ее выполнение, если ты правильно подведешь его к нужной мне и тебе грани. Люди слабы против любви и влечения. Сейчас ты для него, как маяк для всех предстоящих обстоятельств и событий. Не зря он подводит тебя к Ветвям Магии. Это нужно использовать, как удачно выразилась эльфийка».
   «А вы что не знаете что-нибудь об этом Ордене эльфов?», - удивилась нимфа.
   «Могу узнать, но тогда все пройдет без интереса для тебя, моя дорогая нимфа. Без риска – жизнь скучна, поэтому ты развлечешься немного в этой роли, а с остальными твоими обязанностями не будет подобных развлечений».
   «Повелитель, я еще хочу у вас спросить?»
   «Что именно, Лиана?» - он впервые назвал ее по имени.
   «А когда все это закончиться, что случиться со мной?»
   «О, это тоже большой секрет и азарт всего нашего дела. Все зависит лишь от тебя, но не от проделанной работы и больших боен. Живи и делай свою работу, а в Конце ты все узнаешь».



   Расставание с родителями прошло не очень грустно, но мать плакала снова на плече у отца. Он несколько раз поцеловала сына в лоб и благословила на дальний путь (потому что не знала, где находятся Ветви Магии). Альторий ничего не говорил им, почему их сына забирают в этот Орден, но сказал, что там Алфесиус станет опытным подмастерьем. Больше им ничего не нужно было знать. Восточные эльфы хоть и относились к людям с большим пониманием и некого рода уважением, но правда и причины лжи для них была не менее важна, чем для людей. Сейчас он недоговаривал, понимая, что начни рассказывать, они много бы не поняли, а лишь запаниковали и распространили всю панику среди остальных эльфов и людей, которым пока бояться, действительно, нечего. Несколько часов назад, до рассвета, Арэймий уже отправился на поиски Амера с двумя волшебниками-эльфийками, одна из которых специализировалась на выслеживании существ по каким-то личным вещам или волосам, ногтям или кусочкам кожи, а другая – на мыслеволнах и остаточных эфирных нитях (Алфесиус знал этих эльфиек, Диону и Эяну; для поиска им не понадобится этот полуэльф).
   Альторий снарядил лошадей, которые были подкованными золотыми магическими подковами и снаряженными магическими артефактами, которые позволят этим животным находиться в постоянный  продолжительном беге, без усталости, голода и жажды, что несколько многократно компенсируется потом, а также он могли проходить в порталы с наездниками и находить лесные коридоры, которыми часто пользуется Лесной народ. Путешествие у них должно быть долгим, так как провизия и снаряжение было собрано на несколько недель. Остановок будет очень мало и необходимо будет экономить.
   Покинули они особняк при присутствии всех его обитателей, которые еще долго не увидят своих господ, но привычной жизни и порядка дня это не должно нарушать. Когда Алфесиус посмотрел на весь особняк и на родителей, которые стояли у главных дверей, и понял, что момент встречи может больше никогда не наступить. Расставание – это грусть, а грусть – это потеря, от которой болит душа и сердце. Алфесиус чувствовал, как больно «навсегда» терять тех, кого любил, хоть и огорчал часто своим непоседливым и озорным характером. Он вспомнил и Акейнию, который все же подарил живой подарок (очень оригинальный, как на то, что ей дарили раньше). Это была обычная полевая мышь, которую он вымыл и нанес несколько ароматных смесей, которые нашел у своей матери. Эльфийка была шокирована и удивлена, но это создание понравилось своей миниатюрностью и смешливостью поведения (эльфы очень редко обращали внимание на мелких грызунов и зверей, но никогда не убивали, даже если они и вредили их садам и). Она была рада, но не вышла ее провожать. Алфесиус ее не заметил, даже в окне ее комнаты.
   Ехали они быстро, но не переходили на галоп. Юноше нравилась верхняя езда на благородных чистокровных породистых животных, которые всегда шли руках об руку не только с эльфами, но и с людьми. Они проехали около двадцати миль, проехав еще около десяти владений соседних владений богатых и знатных восточных эльфов, которые были надежной опорой, как и королевской семьи, так и простых эльфов. Алфесиус рисовал иногда их особняки или величественные замки, которые никогда не обносились рвами и высокими каменными стенами. Против восточных эльфов воевали крайне редко (легче было отобрать земли у тупоумного варвара, человека или других Низших рас, чем у метких и умных эльфов). Они были настолько прекрасны, что даже картина не могла полностью отобразить все, что хотел и наносил Алфесиус-художник. Краски, тени, падающий сбоку свет – все было не тем, что могло показать красоту этих эльфийских сооружений. Алфесиус думал, есть ли возле Ветвей Магии эльфийские замки, особняки. Или это место не знатных эльфов (что всегда должно ассоциироваться с великолепием и неповторимой изысканностью)?!
   Привал они сделали на следующий день, чтобы дать отдохнуть Алфесиусу и еще одному человеку, который поехал вместе с ними. Юноша был изнурен и хотел спать, как никогда в жизни. Больше он ни о чем не мечтал. Но на сон не ушло много времени. Где-то через пять часов они снова поехали, в таком же темпе и в таких же неудобствах долгой езде на лошадях. Опять они ехали молча и «печально», и Алфесиусу становилось совсем тоскливо, и если бы они остановились хоть на секунду, то он заснул мгновенно. Следующий привал он сделали через день, когда пришлось делать крюк вокруг небольших болот, которые образовались между двумя мелководными реками этих земель.
   Хоть Алфесиусу хотелось спать, но он заставил себя этого не делать и, подойдя к своему господину, задать вопросы:
   - Господин Альторий, а почему мы добираемся до Ветвей Магии верхом. Неужели нельзя открыть порталы и…
   - Нельзя! – кратко и лаконично ответил эльф.
   - Но почему?! Вы же раньше за день добирались сначала туда, а потом обратно.
   - Времена изменились после той Катастрофы.
   - А что случилось?!
   - Не задавай те вопросы, ответы на которые ты пока не поймешь. Иди отдыхать! Завтра нам нужно преодолеть такой же путь, а может быть, еще немного больший, потому что… - он вовремя остановил. – Посмотрим, может, все обойдется! Иди, отдыхай!
   «Снова опасности или просто они знают то, что не знаю я… Мне кажется, что им нужен не Амер, а я. Восточные эльфы еще могут использовать этого телепата для отвода глаз. Они устроили представление и показательно сказали, что он пропал и его необходимо найти, как самого важного человека на этих землях, а меня просто отправили, как очередного подмастерья в Ветви Магии и сказали только что-то родителям. Интересно, что придумали для Лианы, ослабленной темными чарами?»
   На этот сон отвели немного больше времени (семь часов). Эльф объяснил это тем, что они должны быть бодры эти два дня (но почему, конечно, не сказал). И ехали они уже немного медленнее, но не для того, чтобы растянуть удовольствие по лицезрению Эммагарского леса, о котором эльфы часто рассказывали сказки детям. По размерам и площади этот лес не был слишком большим, но, как говорил эльф Альторий, он рос, если рос, то очень быстро, что сразу замечали все, но главнее всего то, что это припадало на большие сражения в его околицах. Ходят легенды также и о вампирах, которые живут в этих лесах и промышляют темными искусствами и оккультизмом, но это просто вымысел. Если там кто-то жил из разумных и двуногих созданий. Эльфы знали бы об этом наверняка и сразу.
   - А кто вообще обитает в этом Эммагаре?
   - Лишь животные, но только наземного и воздушного типа. Подземных не было никогда.
   - Значит, там все-таки кто-то есть. Кто-то же защищает корни деревьев от вредных грызунов, кротов и других зверей.
   - Могут сказать, что в этом лесу нет два двух корней. Все деревья берут свое начало от одного общего корня, дерево которого находится где-то в центре леса, но оно мало чем выделяется из общей массы. Да, тут почти все деревья одинаковы, но главное самое важное для всего леса. А то, что тут все-таки кто-то есть, то могу сказать, что это, скорее всего, какая-то сильная и могущественная волшебница-дриада.
   - Дриада – древесная нимфа, но они редко берутся охранять хотя бы три дерева, которые отходят от их главного. А тут сразу весь лес, весь Эммагар. Как у нее хватает сил, чтобы защищать его тысячелетиями?
   - Вот этого я как раз не знаю. Это большая загадка для всех восточных эльфов, которые приходили к таким рассуждениям, находясь поблизости этого леса. Но у меня есть предположение, что именно такие рассуждения о том, что эта дриада может это делать и пугает всех, не давая им зайти дальше границ этого Великого Леса.
   - А никто не знает, как ее зовут?
   - Нет, но ей подобных когда-то было три дриады, которым боялись бросить вызов не только низшие расы, но и мы, западные и восточные эльфы. Такой силы не имел никто из нас, кто умерших и ушедших эльфов Древности Первого Поколения.
   За пять часов они езды вдоль Эммагара – и они увидели его северные границы. Тогда ход ускорили, но немного, словно пытались уйти подальше от этого леса. Алфесиус обернулся и посмотрел на его кроны, которые вдохновляли его на написание еще одной картины в голове. И лишь мельком он увидел, как темная тень с яркими зелено-красными глазами мелькнула где-то между ветками. Юноша протер глаза и еще раз посмотрел, но ничего уже там не было, как и на других ветках. Наверно, бессонница и усталость уже делают свою пагубную работу. Он отвлекся на другие мысли.
    - А что находится на южной стороне от Эммагарского леса? – спросил он у Альтория, который уже не хотел отвечать на вопросы настырного мальчишки, но он знал, что так и будет, если выпустит его из особняка и отправиться в далекое путешествие. Придется отвечать, но на сегодня это будут последние ответы.
   - Такая же степь и луга. Эммагарский лес расположен очень выгодно по военной тактике. Вокруг него в полукилометром радиусе от его границ нет никаких всхолмий или других укрытий. Но в дне на юго-восток начинается система Гиэльфанских гор, где живет второй по богатству и пятый по военному могуществу Канн тангаров. Правит ими король гномов Геродар, с которым у меня были торговые отношения и договоренности лет пять назад на поставку мифрила и драгоценного сапфира с дивной окраской утреннего последождевого тумана.
   - А как там живут люди? Вы их видели? Им также плохо живется, как и рабам орков?
   - Нет, - раздраженно начал говорить эльф, но ничего не вырвалось наружу. – Это не рабы. Те люди, которые живут вместе с тангарами, вовсе не рабы, а лучше сказать, братья по оружию, по ремеслу, по всему, чем они занимаются. Например, я видел, что делают мужчины в кузницах, и видел, какие изделия они могут изготавливать без гномьей помощи. Я видел, чем занимают гномы и женщины в лабораториях и на поверхности в окрестных рощах и лесах. Кстати, с нами торговали лишь женщины этого Клана. Им доверяют, пока они верны слову чести, а они верят в несокрушимое и твердее мифрила слово тангаров, которых не предавали еще ни раз (по крайней мере, я еще не слышал о подобных случаях).
   - Значит, они живут лучше нас, ваших верных слуг! – подытожил Алфесиус и поскакал еще быстрее, не взирая на реакцию своего господина и то, какое оскорбление он нанес ему своей искренностью и правдивостью.
   На следующий день, после бессонной ночи, когда глаза так и смыкались под тяжестью железных век, Алфесиус увидел, что они подъехали к вымощенной камней дороге, которая сразу разделялась на три длинных, уходящих вдаль направления: на северо-восток, восток и северо-запад. Альторий приказал дать лошадям и коням отдохнуть, а сам взял свой простой деревянный посох из самого обычного хвойного дерева и провел рукой над поверхностью края дороги, следуя потом за рукой навершие посоха. Запахло горелой древесиной, но это не очень обеспокоило эльфа, который положил посох на землю и принялся нашептывать какие-то чары-молитвы, которые не производили должного эффекта серьезного заклятия. Юноша почувствовал лишь холодный ветер, который неожиданно подул ему в затылок. Он посмотрел на господина. Но все оставалось тихо, если не считать колыхание травы и веток деревьев. Что он хочет сделать?
   Через несколько минут Альторий положил посох и сел рядом с Алфесиусом. Он вытер натруженный пот со лба и глубоко вздохнул, снова смотря на дорогу. Алфесиус не стал задавать вопросов, но объяснять эльф начал сам.
   - На этой дороге что-то движется, и я не могу понять, что именно и откуда.
   - И что нам делать? Это опасно?
   - В том-то и делало, что я не могу и этого определить. Это Тьма, взбушевавшаяся Стихия или просто необычные смещения, которые еще не улеглись. Но почему Это оказалось в районе нашего пути. Ничего не понимаю!
   - Значит, придется искать другой путь в Ветви Магии.
   - Не искать, а идти. Но проблема в том, что, если попасть туда нельзя магическими порталами, которые закрывают автоматически при сильных магических смещениях, то существует лишь три дороги: первая – самая безопасная и надежная – по этому тракту до мелкой реки Аира и на север, - вторая пролегает через неприветливые земли Тихого леса, который окружен множеством болот, а как тебе известно, там находятся такие воины, яд и меткость которых свалит даже некоторых эльфов, третья дорога придется идти еще дольше, потому что нужно сделать большой крюк до следующего моста по реке Аира или пойти вокруг Тихого леса, но и там у нас могут возникнуть неприятности. Там есть всего лишь небольшой узкий проход между двумя порталами, которые никто не может закрыть вот уже тысячу лет.
   - Какие порталы?
   - Это порталы Смерти. Не банальной Тьмы, которая использует Смерть, как исток силы, а именно той Смерти, которая и забирает у Жизни ее власть. Мы знаем, как он даже возник и кто его создал, но закрыть никто не может, что не сильно пока и беспокоило всех. Создания, которые выходят из портала лишь три сотни лет назад получали жертвенные поклонения от каких-то свободных людей, за что те наделялись какими-то сверхъестественной защитой, которая защищала их тела от любого физического оружия. Это был Культ Инобытия. Его уничтожили около столетия назад, но никто не уверен, что он вообще прекратил его существование, хотя животные и люди перестали пропадать в этих местах.
   «Увлекательная история. Я готов еще не спать несколько дней лишь бы мы поехали туда. Интересно, кто обитает именно в тех порталах», - и Алфесиус начал расспрашивать:
   - А у них были главные Рицы или предводители?
   - Конечно, как у любого культа, ордена или войска есть свой лидер, так и здесь нашлись те, кто очень долго обманывали или игрались со Смертью. Насколько мне известно, то у этого Культа Инобытия было три предводителя Высших Вампир, мастерство которого дошла до того, что он мог вытягивать из десятка врагов одновременно кровь и заставлять закипать ее еще в воздухе, чтобы возгорались остальные воины. Любая кровь, которую он поглощал мгновенно заживляла его раны и даже некоторых его союзников, которые купались в этой крови. Вторым лидером был Верховный Архилич – это женщина-некромантка, которая сначала приобщилась поглощать трупные испарения и яда, а потом тянуть их из-под земли, она могла исторгать души одним движением руки у простого воина. У нее была готическая устрашающая маска, которую она никогда не снимала, в руках у нее был Жезл Душ, где она хранила все порабощенных душ и мучила их. Этим Жезлов она могла легко отводить любые сильные направленные чары от себя и накладывать проклятия и порчу. А третьим лидером стало какое-то существо, которое пришло из одного из порталов (эльфы окрестили его Смертью, а другие расы – Сущностью). Оно было самым сильным из других лидеров и предводителей. Атаковало всегда на расстоянии и из самых укрытых мест, почти никто точно не знает, как оно выглядит. Ее яды, яды Смерти, почти неизлечимы. Обычным оружием ее не убьешь, поэтому посылали волшебников, но они оказались легкой добычей для Нее. Теперь ты понимаешь, почему я провел столько времени возле дороги тракта. Мне нужно понять, как безопаснее добраться до Ветвей Магии и не погибнуть.
   «Не нужно было выбирать место, которое было окружено опасными не-врагами», - подумал Алфесиус.
   - А может быть, у нас получиться договориться с воинами Тихого леса? Они – не изгои.
   - О, это далеко не так, - сразу возразил Альторий. – Уж эти не будут изгоями. Я помню, как они освоили этот лес и откуда они пришли, но это не было бегство, а, скорее всего, шествие на честь победы над страшным врагом, который уже был на полпути к полному истреблению Лесного народа Алиэльзийских лесов. Они что-то поняли, и поэтому отступили в Тихий лес, откуда еще ни разу не вышли, хоть сеть их чар я чувствую отчетливо. Они – странные, но не как уж не изгои и не безумцы, которые убьют каждого, кто попытается войти в их владения.
   «Всю жизнь прожить в лесу, на таком небольшом участке земли? Нет, они – не безумцы, они – сумасшедшие, которые не понимают, насколько бывает прекрасен мир, если не считать того, что когда-нибудь война прокатывается всеми ужасающими последствиями в Крондоле, но это жизнь и без этого жить скучно».
   - Так вы решили, куда мы пойдем, господин Альторий?
   - Думаю, что придется рискнуть и идти к порталам, хоть мне не хотелось этого делать, но я сейчас не могу полагаться, что то, что находиться на тракте слишком легкая Сила, которая просто защищена от всяческих заклятий Познания, а обходить слишком долго тоже не имеет смысла. До Ветвей магии мы обязаны прибыть не ранее, чем через неделю.
   - А почему вы не попросите, что волшебники Ветвей Магии не прикрывали нас в том проходе. Наша ж магия сильна…
   - Дурачок! – же терял терпение Альторий. – Как ты думаешь, почему мы едем пешком?! Неужели я, эльф Альторий Огненный, не смог бы открыть сильный телепортал, чтобы переместиться сразу с тобой в Ветви Магии?! Неужели волшебники настолько выносливы, что могут отдать полностью все силы, влив их в общий удар по Орфошу, а потом надеяться, что Культ Смерти, если он еще существует, и его лидеры окажутся слабее их. Никто из других рас не знает о существовании Ветвей Магии, и никто не должен об этом никогда узнать, или мы лишим Ордена, который готовит лучших волшебников и подмастерьев, которые будут защищать земли восточных эльфов. Зная военную тактику, ты бы понял, Алфесиус, что в войне главное сломить не все войско, которое выходить на поля сражений, а другие три вещи, которые более важные для каждого воина: это мораль, которая покидает воина вместе с поверженным предводителем, это защита, но не физическая, а моральная, которая теряется, когда уничтожают самую важную крепость или нам Орден, например, и третьей – это источник для пополнения в армии. Ни восточные и ни западные эльфы не могут выставлять легионы, как орки, гномы или кобольды, чтобы выигрывать сражение. Если не станет Ордена и тог, что находится в нем (и если ЭТО еще попадет во вражеские руки), то восточные эльфы сдадут все инициативные и оборонительные позиции, и тогда начнется медленная, но естественная паника, а за ней – капитуляция.
   - Я понял вас, господин!
   - Поэтому, прежде чем говорить, подумай, или тебе никогда не стать подмастерьем великих волшебников эльфов.
   «Ну, об этом я никогда и не мечтал», - все же сказал юноша себе и лег спать.
   Следующие три дня пути, в которых был долгий пути и всего две остановки для сна, были легкими и не такими изнурительными, как ожидал Алфесиус. Большую часть пути они ехали, конечно, нехожеными лесными и степными тропами, но это никак не обмарало пейзажей и быстрой езды коней. Хотя юноша и замечал, что его господин постоянно что-то нашептывает и потирает поверхность посоха, который воняет горелоистлевшей древесиной. Наверно, их преследуют или знают об их присутствии здесь, но почему не догоняют и не атакуют, если это враги. Или это не враги, а любопытные сильные волшебники, которым делать совершенно нечего, как лишь раздражать едущих эльфов и людей? Все может быть, почему сразу это должна быть какая-то угроза? Юноша не боялся того, что не видел или не чувствовал отчетливо, как запах лесного пожара, который витает в воздухе на многие километры в округе. Он был реалистом, а не волшебником или философом, что во многом было одним и тем же.
   Вечером третьего дня, они подошли к трем странно стоящим деревьям, которые росли в метрах друг от друга, но их стволы были направлены друг к другу, а ветки крон крепко переплетались. Алфесиус никогда не слышал о таком. Ни воды, ни ветры, не уж тем более земля не могут так вырастить деревья. Это было слишком смешно!
   - Что это с ними?
   - Ничего! – просто ответил Альторий, подъехав ближе. – Ты видишь естественными последствия, когда природы встречается с естественными потоками Тьмы, которая свободно, но медленно льется из порталов.
   - Но почему такая форма роста?
   - Как бы тебе объяснить? Тьма – это одновременно все и ничего, в принципе, как и Свет, но свет стремиться к Всеобщему «сиянию», а Тьма к максимально сжатому состоянию, поэтому все ее Силы и составляющие стягиваются друг к другу. Но здесь играет роль и Природа и Свет, которые гармонично, но в меньшей доле домешиваются в этих деревьях. – Альторий знал, что многое в этом объяснении Алфесиус не поймет, поэтому упростил речь: - Не подходи к ним, потому что ни обманчивы внешне и черны внутри.
   - А мне кажется, что нам нужно туда заглянуть? – сказал Льонер, подмастерье одного из эльфов, которые сопровождали Альтория в Ветви Магии. – Там есть что-то странное!
   - Большая темная концентрация?
   - И да, и нет.
   - Объясни точнее!
   - Мне кажется, то, что вы уловили на дороге тракта, имеет прямое отношение к этим деревьям, которые стягивают, как вы сказали к себе Тьму, и все остальное. Под их кронами что-то творить неладное.
   - Ту думаешь?..
   - Да, господин Альторий. Мы должны разобраться, или Ветви Магии могут оказаться в опасности, так как находятся в потенциальной близости к ЭТОМУ, - Льонер поклонился и ушел к своему волшебнику, который уже подготавливал амулеты и навязал на свой посох какую-то лозу с шипами.
   - Значит, я ошибся!.. – проговорил эльф себе.
   - В чем вы ошиблись, господин?
   - Во всем! – не глядя на юношу, ответил эльф. – Алфесиус, мы сейчас отходим от места ночлега вдвоем и пытаемся в одиночку пробраться возле порталов. Рисковать сейчас я не буду!
   - Я ничего не понимаю, кто на нас нападает?
   - Если все – это правда, то кто-то вышел из портала. И это не рядовое существо Смерти.
   Через несколько часов, когда все волшебники приготовились к магической обороне и разожгли магические огни и костер, очертив вокруг своего лагеря несколько кругов оберега, Альторий и Алфесиус покинули их и быстро пошли в сторону двух порталов. Альторий сказал, чтобы они не ждали их и ни при каких обстоятельствах не шли за ними. Если их прижмут и это, действительно, окажутся неизвестно как выжившие лидеры Культа Инобытия, но пусть они открывают порталы и уходят в Ветви Магии (Силы этого Ордена хватит, чтобы уничтожить даже этих прославленных убийц и развеять память о них).
   Пробирались они таки непроходимыми чащами, что трудно было даже рубить ветки кинжалом. Но Альторий другим путем бы и не повел. Он рассчитывал все на несколько шагов вперед своего противника: если это не Культ Инобытия, то его будут поджидать возле порталов кто-то другой. Но был также вариант и того, что там находятся сразу две их неприятности. Тога он сам откроет портал и унесет отсюда ноги.
   - Господин Альторий! – обратился Алфесиус, когда они подошли порталам.
   - Не сейчас. Все вопросы потом.
   - Да я не об этом! Я могу пойти в разведку и узнать, что происходить возле порталов.
   - Ты что учился этому?! – в вопросе было очень много сарказма.
   - Нет, но я могу становиться воздухом, или как у вас там говорят?
   - Что ты можешь? – глаза эльфа округлились. – Каким воздухом?..
   - Я становлюсь ветром, который имеет форму, которая тоже может стать бесформенной.
   - Превращение в Элементра? Очень сложно. Я не знаю, как ты это освоил, но думаю, что это случилось в Орфоше, да?
   Алфесиус молча кивнул.
   - Нет, я не отпущу тебя. У тебя даже навыков нет от ухода от проклятий и темных чар.
   - Зато от когтей и любого другого оружия у меня получиться уйти, сказал Алфесиус, и представил то состояние. Которое возникло у него после чудовищного удара Эфира, после удара орка вождя, когда свобода и несдержанность заполнила каждую его клеточку, а потом освободила их всех одновременно, разъединила. Юноша растворился в потоках воздуха, но слышал, как тихо кричал эльф:
   - Назад! Куда ты, глупец?! Ret… - а дальше он произнес какое выражение на древнеэльфийском языке, звучание которого ничего хорошо не сулило Алфесиусу, но он не отступил от своей затеи.
   Уже он не пробирался сквозь ветки и кустарники, а плыл между ними, огибая их, приобретая любые формы и объемы. Он двигался так ловко, что ни одна веточка не колыхнулась. Если только враги не почувствуют его другими своими магическими способами, то точно не услышат. Он плыл и уже вперед, словно видел, как пульсируют две черные и серые жилки, которые расширяются и обрываются четырех метрах друг от друга. Наверно, это и есть порталы, о которых говорил Альторий, но что в них было такого и куда они ведут, что все бояться подходить сюда. Юноша понял лишь одно, что на других концах этих порталов находятся невиданные Источники Энергии, владеть которыми захотел не только некромант или прочий малефик. Здесь «знания» и «мудрости» хватит даже на Белый мир и Ветви Магии восточных эльфов. Юноша наблюдал, а потом подошел поближе, но не вышел из-за деревьев, хотя такая осторожность была лишней (все равно его никто бы не увидел). Он не решился стать между порталами, между Выходами Силами, которых что-то сдерживало, но не сильной хваткой чар, которые не были барьерами. Силой руководили еще за этих проходами, но руководили слишком разумно и сдержанно, в отличие от безумных некромансеров и других малефиков, которых всегда представляли купающимися в человеческой крови и муках.
   «И кто тут может быть?» - подумал он и отошел обратно к деревьям. Юноша решил подождать, чтобы перестраховаться и возвратиться к господину Альторию, который и так уже разгневан его выходками.
   «Хорошо б было увидеть хоть одного лидера этого ужасного Культа… Инобытия», - Алфесиус пытался представить, какое Инобытие мог нести этот Культ, когда бы на пике своего величия, если он, действительно, знал, что такое величие. Трудно было представить, какие кровавые оргия могли тут происходить.
   «Тут кто-то есть», - услышал он чьи-то мысли, и сразу сжался.
   «Я тоже чувствую, но ничего не вижу. Где это?»
   «В той стороне», - сказало что-то, и Алфесиус сжался еще больше, когда понял, что идут к нему. Он запаниковал, но не настолько, чтобы убегать, тогда его точно заметят и… даже страшно представить, что будет потом. Он замер, как может воздух в безветренный штиль.
   Мысли доносились из порталов, и две сущности, которые ими разговаривали тоже вышли из портала. Алфесиус увидел, как один из порталов потемнел и стал серо-черным, а второй наоборот осветлен, но покрылся кроваво-красной мутью. Из серого портала вышло существо, морда которого напоминала морду оборотня, а существо из красного портала было очень ужасным на вид: вы тело разлагалось на ходячем теле, руки и ноги, голова двигались, как полуоторванные конечности, но это создание жило, хотя на зомби не очень походило. Алфесиус почувствовал, как комок подступил ко рту. Не каждый не испугается такое увидеть своими глазами.
   «Где это? Я ничего не вижу…»
   «Но я ощущаю, как его страх разносится по всей этой местности. Он там…»
   Два создания подошли к тому месту, где стоял Алфесиус, и почти наткнулись на него, но тот не сдвинулся с места. Если он двинется, то они подумают, что это чар и попытаются развеять его, а это очень чревато для него. Гниющее создание протянуло руку, которая оказалась очень сильной. Рука прошла сквозь Алфесиуса-воздуха. Создание словно смутилось, но вряд ли оно могло что-то чувствовать.
   «Здесь воздух более плотный, но ничего толком нет. Возможно это эльфы, но чар очень сложный даже для них. Повелители говорили, что не стоит надолго покидать наше убежище. Мы должны ждать…»
   «…И Магия эльфов окажется в наших руках…»
   «Они знают о Ветвях Магии?!» - и отплыл неосторожно назад, зацепив несколько веток, которые заколыхались и создали шум, на который моментально среагировал оборотень и атаковал, пролетев в прыжке сквозь Алфесиуса. Какое же было его изумление, когда он никого не обнаружил, но изумление сменилось яростью, которая не могла реализовать сразу. Он полз назад, смотря по сторонам.
   «Нас подслушивают…» - закричал он.
   «Я слышу его мысли… Идем быстро, нужно сказать об этом Повелителям».
   «А мне нужно сказать своему господину», - сказал он себе Алфесиус, когда существа скрылись в порталах, а он, наконец-то, смог двинуться с места и начал отходить обратно к эльфу. Сейчас он проявлял еще большую осторожность, чтобы не привести этих существ к своему господину, но эльф нашел его раньше, чем тот думал. Его посох имеет уникальные свойства нагреваться или остывать при наличии или отсутствии магии материального или полуматериального состояния. Алфесиус материализовался прямо перед его носом, но тот не сильно и испугался, лишь поставив посох.
   - Как разведка? – тихо спросил эльф.
   - Мне нужно вам многое рассказать, но не здесь. Они могут услышать.
   - Как они? Из порталов кто-то выходил?
   - Да, - ответил Алфесиус. И этого простого слова хватило, чтобы оставить дальнейший расспрос и уже начать продвигаться обратно в лагерь, где их ждали остальные люди и эльфы. Альторий Огненный опасался не только за них, но и за юношу. Даже если они его не увидели, то запах хорошо запомнили. Эти создания могут лишь выслеживать жертвы, которые никогда не выживают при встрече с ними один на один.
   Ближе к рассвету, всего за час до него, Альторий и Алфесиус прибыли в лагерь, где их сразу с расспросами встретили все, кто не спал этой ночью (а это были почти все). Алфесиус рассказал все, что видел и слышал. Некоторые высказывали мнение, что юношу пытались ввести в заблуждение, чтобы отпугать тех, кто хочет пройти возле порталов. А Повелители?.. Это не обязательно должны быть те, кого отследили и уничтожили гномьей и эльфийской магией. Хотя некоторые и верили, что те могли выжить (слишком просто их поймали и прижали неподалеку возле их порталов, самых источников их власти над Смертными потоками и силами).
   - Нам нужны не предположения и рассуждения, а конкретный план, - сказал Альторий. – Как мы поступим? Если они знают о существовании Ветвей Магии восточных эльфов, что можно понять из контекста диалога, то в предосторожностях уже нет никаких надобностей (хоть та Сила, которая идет за нами, может быть новой угрозой), или нам лучше пройти вперед и отбиться, если нас поджидают. Жаль, что с нами нет ни одного Анимага, который умел бы превращаться в птиц.
   - А если снова отправить Алфесиуса вперед, чтобы он нашел Ветви Магии и привел подкрепление, предложил Льонер. – У нее хорошо получилась разведка, и его не заметили даже сблизка. Может, они сможет пройти и попросить о помощи у волшебников.
   - Как он туда попадет, Льонер? – спросил его эльф-волшебник Эйдар. – Ветви Магии не раскроются перед ним.
   - Я знаю, iyarsa, - сказал Льонер, - поэтому и хочу, чтобы мы сначала привлекли их внимание, а потом Алфесиус все им сможет рассказать и послать нам помочь. Так мы не выдадим Ветви Магии и уничтожим эту угрозу еще раз общей силой.
   Подмастерье говорил уверенно и осознавал, что этот план был бы идеальным, если…
   - Но у нас нет гарантий, что на нас не нападут сзади. Как бы с этим?
   - Просто. Я останусь здесь и прослежу за той Силой, и если понадобится, посмотрю, что прячется под кронами трех деревьев, уже смело сказал подмастерье Льонер, который никогда не отказывался от своих слов, поэтому его и выбрал Эйдар, маг иллюзий и  призыва лесных созданий.
   - Это не выход, хотя это и обезопасить наш тыл на время. Как ты решишь, Эйдар?
   - Я остаюсь вместе с ним, - сказал эльф. – Держать оборону будем вместе.
   - Тогда ждем первых лучей, а потом выступаем, - сказал Альторий. Льонер, Эйдар, сразу не подходите к деревьям. Еще неизвестно, как именно на вас отреагирует эта Сила.
   С первыми лучами солнца все путешественники вышли из заколдованного круга, одновременно еще более укрепили его амулетами и своей кровью, что было таким огромным риском (могли ощутить ее запах обитатели порталов), но по-другому они никак бы не защитили бы оставшихся на обороне тылов волшебника и подмастерья. Алфесиус пошел тем же путем, которым они раньше прохаживали с эльфом, а остальные пошли, как говорится, напролом. Если их ждут, то прятаться не имеет смысла. На открытой местности у волшебника больше шансов выжить, чем в рощах и лесах.
   «Хоть бы у этого мальчишки все получилось, или нам Ветви Магии навсегда потеряют свою скрытность», - подумал Альторий, и все ускорили шаг, подходя к порталам. Не стоит испытывать судьбу понапрасну.
   «Повелитель, этот Культ может нам помешать… Этот мальчишка…»
   «Защити его и остальных сопровождающих, нимфа. Они все нам понадобятся до поры, до времени…»
   «А что делать с подмастерьем и его волшебником-эльфом, которые остались?»
   «Эти пусть рассчитывают на удачу. Она им пригодится и в больших количествах…».



   У юноши было плохое предчувствие на счет всей этой вылазки. Как он хотел, чтобы они пошли обходным путем. Чушь, что времени мало и идти нужно короткими путями. С Ветвями Магии ничего бы не произошло… А если бы и произошло, то их путь еще намного больше сократился. И вдруг у него появилась идея.
   «Меня-то они не поймают. Перемещусь своим проверенным способом…»
   Алфесиусу не пришлось даже превращаться в ветер, чтобы перемещаться в нужное ему место. Пусть и та Сила, и обитатели порталов заметят его, но он не приведет их ни к Ветвям Магии, ни к своим хозяевам и друзьям. Он очень хорошо и детально представил, как настоящий и опытный художник, то место, о котором говорил Альторий (наверно, для этого эльф детально сам все описывал, если Алфесиус надумает сделать это). Юноша сжался в комок и резкая вспышка света, которая толкнула его вперед, сквозь пространство. Он летел, но ничего не задел и не создал ни малейшего звука, который привлек внимание (может, его только маги-индукторы заметили). Полет длился всего несколько секунд, а то и меньше. Приземления не было, так как он не успел приобрести материальную человеческую форму, но сквозь него, нагрев жаром магического огня, пролетел фаербол пущенный, наверно, каким-то стражником. Алфесиус услышал ропот, но не шум большой суматохи. Он пытался заговорить, но в таком состоянии это было невозможно, но, раскрывшись, он получить еще одну порцию огня или другой стихии.
   Он не видел никого. Никакого шевеления или звука, который определял месторасположения волшебника, который бросил фаербол. Юноша собрался с силами и материализовался, одновременно пригнувшись, и он угадал, когда над ним уже пролетели ледяные иглы. Он поднял голову и закричал:
   - Не стреляйте, я с посланием от Альтория Огненного!
   Никто не поверил ему, и неудивительно. Слишком сильным было заклятие, с которым он появился перед ними, они не поверят, если он не сдастся добровольно с высоко поднятыми руками, но как это сделать, если ежесекундно в него что-то летит. Выбора нет – и он поднялся. Разветвленная молния ударила ему в плечо, но боли никакой не причинила, лишь превратив в пепел ткань на нем. Сразу после этого стрельба по нем прекратилась.
   - Мне нужно с вами поговорить?
   - Кто ты? – послышалось из-за деревьев, или с их крон.
   - Меня послал Альторий. Я – человек из его дома. Мой господин возле порталов Смерти, и он думает, что Культ Инобытия может возродиться, и еще за нами гонится какая-то Сила, которую попытаются сдержать Эйдар и его подмастерье Льонер, - на одном дыхании выговорил Алфесиус, ожидая, когда же кто-нибудь соизволит спуститься к нему. – Вы должны помочь им!
   Не было привычных вопросов: «Откуда мы уверены?..» и прочих в духе всеобщего недоверия. С одного из деревьев спрыгнул эльф, который за секунду оказался возле юноши.
   - Ты говоришь правду?
   - Клянусь Звездами Неба, что это чистая правда!
   Эльф сделал еле заметное движение кистью, и все укрытия сразу исчезли. Как и скрывающие их заклятия. На деревьях, из-под земли вылезли эльфы и люди, которые не имели при себе ни одного оружия. Но почему Алфесиус знал, что они более опасными, чем взбешенный тролль после зимней голодовки.
   - Веди нас!
   «Столько чести, что боюсь потерять лицо от страха, - подумал начинающий волшебник и, похоже, предводитель значительной силы армии, которая сметет сейчас все, что считает злым и омерзительным. – Может, это не очень плохая идея, что я вступлю в Ветви Магии. Посмотрим, что хорошо из этого получится».



   - Господин Эйдар, нам необходимо все узнать немедленно, пока та Сила не приблизилась.
   - Мы все равно ничего не узнаем!
   - Хотя бы мы поймем, какие потоки Энергий сходят туда.
   - Это ничего не даст, если Она слишком сильна, чтобы обойти нашу защиту.
   - Господин, извините за откровенность, но тогда вам вообще не нужно было прикрывать тылы нашего отряда.
   Эйдар понимал, что отсидеться, как и надеяться на то, что Сила направляется не сюда, не было никакого смысла, поэтому они должны действовать рискованно и частично необдуманно, но так, чтобы он не жертвовал ни собой, ни своим подмастерьем, который оказался очень сильным, по равнению с остальными подмастерьями Ветвей Магии.
   - Хорошо, иди и узнай все о стягивающихся энергиях под кронами деревьев. Но при первой, даже неподтвержденной опасности быстро уходи и лучше подальше от этого места. Мне кажется, что здесь не имеет значение ни количество, ни способности, ни защита, - Эйдар был настроен не пессимистично, но некоторая тревога все-таки была у него. Эльфы более тонко чувствуют всякую Силу, которая идет в большей мере на разрушение или разрушительное созидание.
   Льонер взял всего лишь один амулет, который мог создавать отзеркаливающие поля от средне-высоких заклятий. Больше при нем ничего не было (да ему ничего не поможет, если предчувствия всех оправдаются в полной мере). Он вышел за пределы защитных чар, и сразу на него обрушилась энергия, которая была стремительно концентрировалась под деревьями, но далеко удаленный эпицентр магических волн был уже слишком замечен и ярок, как свет в кромешной тьме. Но подмастерье не был настолько испуган этой Мощью, чтобы сразу отступить. Он предполагал, что под кроны трех деревьев он не зайдет, но и с небольшого расстояния можно понять, что там происходит (он же – не новичок-испытатель в магического мире). Он бросил коротких взгляд на своего господина-волшебника и пошел, даже не ставя перед собой маго-изоляционную оболочку, которая позволяла брать из окружающей среды лишь то, что тебе необходимо. Он е мог также и отвлекать на ту Силу, которая шла сюда (а он был уверен, что это именно так), потому что тогда он станет рассеянным и невнимательным  в остальном. Он о своем страхе он пытался не думать, но паники вообще никакой не возникало. Оставалась перед ним только цель, которая надо достичь и понять, а остальное будет уже неважно. Льонер побежал, не чувствуя, что за ним уже не только следят, но и приближаются, одновременно незаметно касаясь защиты вокруг Эйдара.
   Когда подмастерье приблизился к сросшимся трем кронам деревьев на расстоянии пяти метров, которые искусно вобрали в себя три вида энергии Астрала, он остановился, потому что магическое давление не давало больше сделать ни одного шага. Подмастерье волшебника-иллюзиониста и волшебника-призывника протянул две руки вперед, используя заклятие Познания, которые без помех проникло во все закоулки этих деревьев и их «сердцевины». Слишком просто, чтобы не быть ловушкой, но Льонер не осторожничал, потому что на это просто не останется времени, которое сейчас оказалось ценнее всякого драгоценного металла или камня. Человек потянулся так далеко, что не заметил, как его Враг подкрался к нему сзади совсем незамечено, но это была не та Сила, которой испугались все эльфы в отряде, не сторонники Культа Инобытия, не Тьма, которая выбралась из порталов Смерти… Это была она, без плоти, в призрачном состоянии, но с могучим Союзником. Ей хватило одного движения руки, чтобы вселиться в тело подмастерья и уничтожить его человеческую душу, которая все же сильно сопротивлялась этому. Одержимость прошла успешно, и теперь ей осталось сделать то, что необходимо.
   Она пошла обратно, но не Эйдару, а к порталам, где начинались на данный момент главные неприятности.



   Эйдар призывал всех стихийных элементалей, которые находились поблизости и в радиусе километра от него. Сила, которая охотилась на отряд Альторий, играла с ним, как с жертвой, которая попала в тупик. Он почувствовал то прикосновение, которое она сделала, и Она захотела, чтобы он это ощутил в слабой и частичной мере. Защитные чары среагировали, но не успели реализоваться в оборонительной или наступательной форме. Сила отступила, но не ушла. Эйдар стер пот с лица и струйку крови, которая стремительно побежала вниз, быстрыми каплями срываясь вниз. В Круг чар он призвал до двух сотни различных элементалей: воды, льда, молнии, ветра, земли и огня, лавы и даже земных истоков.
   Элементали заняли два оборонительных круга возле границ чар, почти касаясь друг друга, но не обменивались силами, чтобы могло частично ослабить их или полностью уничтожить. Эльф Эйдар опустился на землю, пытаясь услышать хоть какие-то звуки приближающейся силы (это называет эхо отзеркаливания, которое всегда возникает при стремительном или быстром передвижением больших количествах энергии, которая или проникала внутрь земли, что было ощутимо на несколько километров вокруг, или отбилась от ее поверхности, как самого невосприимчивого к другой магии стихии, что тянулось  всего на полкилометра максимум в воздушных потоках). И под землей, и над ней были слишком большие колебания, которые даже трясли верхние слои почв. Столько силы, столько не контролированной и направленной силы! Кто же такой шутник, что дал дамбе прорваться и свободно течь вперед, смывая все на своем пути?! Эйдар возвел руки над собой и начал заклинать охранные чары, которые должны были усилить уже имеющиеся еще немного. Чутье опытного волшебника подсказывало ему, что он готов ко встрече с этим Злом… Хотя это может быть и не Зло, которым представлено почти все вторжения или разрушения.
   Поток энергии лился из его рук, а вокруг него и его чар кружилась серая энергия, которая закрыла собой все, что возможно было. Все стало серым. Элементали невольно задергались на месте, словно испытали страх (чего они никогда не имели). Сила закрыла любые пути отступления, и Эйдар уже не уйдет отсюда никогда.
   «Хоть бы Льонеру повезло выбраться из этого ада», - надеялся Эйдар.
   Но потом случилось то, что и он не ожидал. Сквозь серый туман, через защитные чары и огненную и энергетическую элементаль, развеяв их на все стороны света, просто и быстро шел его подмастерье Льонер. Эйдар не мог опустить рук, но он не верил свои глаз и закрыл их, но, открыв, снова увидел своего подмастерья, который подошел до другого конца защитного круга.
   - Льонер!
   Тот остановил и повернулся. Эйдар понял, что говорит не со своим подмастерьем.
   - Его больше нет! – эти абсолютно белые глаза ничего не несли в себе. – Как и тебя скоро не станет!
   «Льонер» перешагнул через защитный круг, словно его и не было, и исчез снова в тумане. Через секунду что-то в этой Серости изменилось, и Она стала агрессивна и напролом билась о чары, которые трещали, как трухлявое дерево. Напряжение росло с каждой вечнотечной секундой, которая несла лишь боль и отчаянное желание выжить. Еще чуть-чуть и все будет кончено. Элементали одна за одно отбивают «щупальца» тумана, которые смогли пройти, но и их хватает не надолго. После полминуты противостояния первый ряд призывных созданий был уничтожен, как отряд взбушевавшихся крестьян с вилами, которые выступили против организованного конного отряда всадников. На них место сразу стали последние резервы, но и их надолго не хватило. Тогда эльф Эйдар остался один на один с тем, что сам никогда не победит. Защитные чары были сломлены в нескольких места, и туман потянулся к нему. Теперь-то эльф запаниковал, и решил сделать то, за что будет осужден любым эльфийским мастером магии и подмастерьем. Он опустил руки и взял кинжал, намереваясь убить себя самого и попытаться прикончить ЭТО… Рука вознесла вверх со смертоносным оружием… Туман приближался стремительно… Эйдар был решителен, как никогда… Лучше такая жизнь, чем совсем лишиться посмертия.
   Но спасение пришло неожиданно…



   Альторий Огненный, помнил еще те времена, когда эльфийская магия была непобедимой и самой могущественной во всем Крондоле. Эльфов не только боялись, но и уважали, как самую совершенную расу, которая когда-нибудь появлялась в этом мире. Он помнил, как сам осваивал свои первые заклятия и какие первые ошибки, серьезные и не очень, совершал, зная, что за этим последует наказание Древних эльфов. Древние эльфы очень отличались от тех, которые живут сейчас в Крондоле. То поколение, действительно, можно было назвать Знатным, если не Величественным. Эти эльфы дали основы всему: культуре эльфам, которая повлияла также и на другие по всему миру, законы морали, чести, гордости, этикета, мудрости и философии мысли, эстетике и природной красоте тела в искусстве, красоте природе в архитектуре, скульптуре, картинах, пейзажах и, самое главное, подарили миру магию и то, что она дает. Для Альтория Огненного, главы Огненной направления Ветви Магии, они почти божествами, до которых невозможно было уже дотянуться и превзойти. Ему сейчас, как никогда нужен был их совет. Что делать, когда сзади тебя преследует Неизвестная Мощь, а с боков, похоже, готова сжать, Смерть?
   «Как бы вы поступили на моем месте, Древние?» - вопрос был задан в пустоту и никому. Души тех, кто умер тысячелетия назад, уже не ответят никому, кроме себя. Альторий не падал духом, но ему не хватало хоть какой-нибудь поддержки (это почти бывает у всех предводителей и лидеров, которые всегда одни на вершине власти, которые должны поддавать пример остальным, но не может проявить тревогу или другие качества, «не достойные ведущего в бою и на смерть».
   - Пока все тихо, Альторий!
   - Я вижу, но мы еще не возле порталов Смерти. Они могут поджидать нас там!
   - Зачем? Они могут атаковать нас в лоб и не бояться нашего меча или стрелы.
   - Но они должны бояться магии…
   - Не думаю, - сказал эльф Вайрен, - что они вообще знают, что это такое. Зомби ж не бояться.
   - Но это не зомби. Зомби не смогли б создать Культ Инобытия.
   - Полностью с тобой согласен, но лидер Культа можно отнести сразу к двум категориям.
   - Поэтому когда мы окажемся между порталов, то не будем сразу защищаться и привлекать внимание.
   Когда Альторий Огненный с отрядом эльфов и людей, оказались между двумя порталами Смерти, но ничего не ощутили, кроме Некайра, полуэльфа, который мог улавливаться любые магические смещения и возмущения. Он сказал, что чувствует направленное противостояние Смерти простому оружию, которое пообедает Костлявую. Не все могли поверить в это, но полуэльф оказался прав, когда отчетливые звуки боя и боли начали доноситься оттуда, словно там рубали на части кого-то. Но это делали с двух сторон и непонятно, кто оказался таким сильным, чтобы осмелиться разделиться, а потом войти в мир Инобытия Смерти.
   - Бежим! – сказал Альторий, понимая, что это их шанс уйти без боя и предупредить Ветви Магии, чтобы в порталах что-то происходит, и это «что-то» будет или полезно, или вредно восточноэльфийских волшебникам.
   Они бежали несколько минут, прежде чем увидели эльфов и подмастерий, который вел Алфесиус. Альторий понял, что юноша перемещался своим способом, или он никак не смог бы оказаться там быстрее их. Идущий рядом с юношей эльф поклонился Альторий очень сдержанно, но учтиво. И заговорил первым он:
   - Что происходить, Огненный? – в Ветвях Магии не было имен или статусов. Там все делилось на несколько ветвей, названия которых отходили всем, кто присутствовал и обучался там. Даже подмастерья теряли свои имена и положение в эльфо-человеческом обществе. Они были также огненными, водными, небесными и прочими.
   - Нам нужно спасти, Иллюзиониста-Призывника с Природником, которые защищают нас от Силы возле  Трех Деревьев.
   - Что за Сила?
   - Мы не знаем?
   Эльф повернулся к своим и громко сказал, чтобы все услышали:
   - Наносим основной удар по той Силе, пока порталы Смерти неактивны внешне.
   Волшебники, которые относились  к одной категории магической энергии, объединились в «кольца сил», одновременно стали сливать накопленную энергию в магический резервуар, созданный несколькими мастерами эфирной магии. Эти резервуары состоялись из семи объединенных в одну систему шароподобных сфер, шесть из которых расположились по линии одной окружности, а одна сфера оказалась в самом центре, и именно она была более укрепленной, но менее объемной среди всех остальных. Теорий и планировки магических схем не было, так как времени совсем не оставалось. Некоторые волшебники почувствовали, что что-то неизвестное атакует с сокрушительной мощью защитные барьеры. Эйдару осталось недолго, если только они не посмешат. Именно сейчас Альторий Огненный, держа двумя руками свой посох и стараясь удержать нить своего источника Пламени, который он нашел на нескольких метрах под собой, обратился к неподвижно стоящему и наблюдающему юноше Алфесиусу, который с открытым ртом познавал эффектное показание силы Волшебного мира Крондола.
   - Алфесиус, слушай меня внимательно! – быстро говорил эльф. – Иди к своим, Воздушным волшебникам! Помоги им призвать грозовые тучи и энергию молний, которыми они обладают. Их эквивалент поможет всем ускорить процесс переброски энергии туда, куда нам надо.
   - Но я не знаю, как это сделать!
   - Меньше слов. Тебе объяснят, а ты хотя бы попробуй. Иди! Времени нет!
   Юноше хватило меньше минуты, чтобы оказаться возле воздушных магов, посохи которых искрили от вливаемых в них молниеносной энергии с неба и земли (оказывается и там можно кое-что добыть Ветряным магам).
   - Скажите мне, как притягивать к себе молнии? – просто и без приветствия, которое сейчас было не слишком уместным, обратился Алфесиус к тем, которые и близко не были ему равны по силе, ни физической, ни магической.
   - Ты - новый подмастерье? – спросила какая девушка, которая через секунду послала мощный (по мнению Алфесиуса) разветвленный поток молний в Энергетическую сферу системы.
   - Я еще и в Ветвях Магии никогда не бывал. Но разве это имеет значение? Скажите мне, как притягивать к себе эту энергию.
   На секунду, или того меньше девушка остановилась и испытала сильное удивление, но потом не стала задавать больше никак вопросов, потому что понимала, что, действительно, не время и не место. Она вскинула над собой посох и держала его одной левой рукой, почти речитативом объясняя все, что делает, и почему так происходит:
   - Нужно увидеть эти очень быстрее потоки энергии, которые образуются между облаками, в земле или между сильными и высокими яростными молниями, при резких перепадах давления, когда ветер меняет направление. Именно все эти явления освобождают очень большое количество энергии, которая обязана очень быстро перейти в какое-то материальное состояние, но Воздушных волшебник должен уметь схватить ее и сильной рукой потянуть на себя, и удержать. Я не знаю, как ты это будешь делать без посоха, без амулета, сферы или орба, новичок, - девушка не беспокоилась о нем, она просто не понимала, что хочет этот «зеленый» подмастерье, который, по его ж словам, ни разу не держал даже жезла подмастерья, не то, что сам посох.
   - Я и так справлюсь! – ответил Алфесиус и стал смотреть в небо, где, как она подумал, больше всего можно найти этих энергетических нитей, но он не хотел их хватать, как мечтал в первые несколько секунд, прежде чем вспомнил приказ Альтория. Он должен стащить много грозовых туч, наверно, для остальных Воздушников. Он еще раз посмотрел на девушку, но та уже была полностью поглощена своими делами. Юноша приступил к магии, впервые занявшись серьезной работой.
   Серьезная работа состояла в одно направленности векторов ветров, которые он посылал с юга, где, как правило, образовывало больше всего облаков, но выпадение дождя или града всегда была более севернее или северо-западнее. Юноша стягивал к себе южные ветряные потоки на высотах более десяти-двенадцати километров, где и зарождались самые сильные грозовые тучи, разряд которых был ощутим на многие километры в округе, что заставляло беспокоиться животных и эмоционально менять поведение многих разумных созданий. Алфесиус сгонял тучи, которые черной стеной, как заслон Тьмы, надвигался на волшебников. Некоторые испуганно смотрели на новичка, который смог такое, что не могли некоторые подмастерья при Воздушной ветви магии, но Воздушники обрадовались, пытаясь больше урвать с этих туч, энергия которых уже готова была сама обрушиться на грешную землю Крондола.
   Как заметил Алфесиус, когда девушка коснулась большого количества энергии молний, то она изменила метод перекачки этой силы. Она направляла свой заряд молнии, который существенно отличался полярностью заряд от той, которая образовывалась в небеса, а потом тянулось намного больше, чем вмещал ее посох, и несколько молний, приближаясь к ней, перенаправлялись сразу в энергетических резервуар, который уже трещал от усиленной концентрации энергии. Алфесиус понял этот метод, но он не умел ее работать с молниями, а лишь притягивать их образующие явления, поэтому он пассивно стоял и силой разносторонних ветров, пытался удержать грозовые тучи в недвижимости, пока его коллеги (он уже мог полноправно влиться в их магическое общество) не закончат. Но и его силы оказались не безграничны, так как он ощутил сначала боль в ногах, которая сменилась резкой немотой и бесчувственностью, которая потянулась вверх. Дойдя до живота, боль возобновила, и к горлу подступила рвота, которую юноша смог сдержать, но не избавиться. Понимая, что и так он может довести себя до обморока, он последним усилием направил ветра со всех сторон в одну точку, пренебрегая равновесными силами каждого из них, и надавил на центр, сжав грозовые тучи с оставшейся энергией, которая имела еще значительные запасы, почти вдвое, что спровоцировало еще большое трение, которое в свою очередь был мощный заряд по близлежащим деревьям, располагающихся возле Энергетической сферы, спалив их в мелких пепел. Еще одна молния сорвалась и ударила в само скопление энергии молний, и волшебники, быстро сгруппировав силы, создали второй слой Энергосферы, проделывая небольшие щели в первом слоем, чтобы не произошло сильного взрыва и не уничтожило все живое в радиусе одного километра (Воздушники учитывали и разрушительную силу несформированного до конца системы чар).
   Алфесиус лежал на земле и глубоко дышал, тогда как не заметил, что с момента образованная начальной системы чар и е завершение прошло не больше двух с половиной минут. Это было грандиозное и по-настоящему неповторимое умение быстрого закладывания мощных чар, которые умело сдерживали и направляли. Через десять секунд система уже была готова к разумной эксплуатации, па юноша почти не ощущал внешний мир, желая спокойного и тихого сна, как никогда до этого, понимая, что сейчас волшебники ударят по Силе, которая атаковала Эйдара и Льонера, и все закончиться. Но он ошибался, когда волшебники прекратили поднимать посохи и давать магические разгоняющие импульсы… Но остального он не увидел, потому что почувствовал, что его что-то словно укусило в шею, и это что-то мгновенно вогнало его в сон.
   Дальше события этой истории развивались очень странно.



   Как и много раз до этого, Алфесиус видел сны, где он находится «в рае», с прекрасными пейзажами, в которых было настолько все идеально, что начинаешь ненавидеть весь остальной реальный мир, который находится за гранью сновидений. Этот сон не был исключением, и он был райским. Юноша никогда не мог понять природу снов. Почему они дают ему такие картины совершенства, которые он не может вспомнить через несколько минут после пробуждения?! Однажды он проснулся рано утром и сразу сел за холост, но, взяв кисть и краски, он остановился, исступленно смотря на белоснежные полотно. Все исчезло, он не помнил даже размытых очертаний того «Совершенства», которые заманивало его в свои сети, но все же кое-что оставалось, что ложилось в строки простых стихотворений, которые он записывал, но никогда и никому не читал.
   Этот сон он осознавал себя полностью, и поэтому осматривался, но и творил стихи, которые описывали, но не отображали…
А река небесных облаков
И быстра, и тиха,
Как хочу, быть свободным от оков
(Хоть во сне и строках стиха)…
Как хочу летать я смело,
И парить. И падать. И смотреть.
Чтобы кровь моя кипела,
Чтоб обогнать и ветер, и даже Смерть.
О мои мечты, я близко к вам не подойду,
Не посмотрю в сиянии славы ваших глаз,
Не попрошу милости, уйду,
Открыв чувства напоказ.
О ночь и день, о звезды на синем покрывале высоты,
Невольные свидетели греха,
Увидьте и меня, и те «низы»,
Где не услышишь болезненное смеха эхо.
Мои слова пусты, как бьющиеся волны побережья,
Не несущие ничего, кроме сил, лишенных всех основ…
И кто же Сила? Может быть, и тоже я?
Или это дивность, снящихся мне снов?..
   Алфесиус мгновенно пробудился, когда закончилась последняя строчка стиха, а его нога (во сне) наступила на что-то очень острое. Боль выгнала его из мира сновидений, но она шла не извне, а именно изнутри. Он испуганно смотрел по сторонам, но не видел того места и тех событий, которые он покинул. Он лежал на чем-то, а его руки сдерживали невидимые оковы, которые мертвой хваткой пригвоздили его к земле. В комнате, в которой он находился, было мало света, и сама она была не очень большой. И в ней не было ничего, кроме стола, на который Алфесиуса положили и «связали».
   - Эй, тут кто-то есть?
   Эха не было, как в кошмарных подземельях злых волшебников и чудовищ, где жертве негде искать спасения, но отсутствие даже этого пугало больше всего. Юноша дернул рукой еще несколько раз и понял, что ничего не сможет сделать. Через несколько минут дверь комнаты скрипнула и зашли два эльфа с какими-то татуировками на лицах и на грудь (они были до пояса обнаженными); вместе с ними была та девушка, которая рассказывали ему, как притягивать молнии, и еще какой-то старик с длинной бородой, которого Алфесиус тоже не знал. Хотел бы он знать, куда подевался Альторий, и почему его связали эльфы.
   - Что?..
   Но ему закрыли рот заклятие сразу два эльфа, которым хватило одного взгляда и мысли. Теперь он и разговаривать-то не мог. Это усложнит общение, но долго в таком положении он не намерен был оставаться. Юноша попытался превратиться в воздух, но и это у него не получалось. Значит, чары и очень сильны, но они не были похожи на те, которые применял Альторий, или девушка-подмастерье.
   - Это он? – с удивление и небольшим сарказмом спросил старик у эльфов.
   - Это он, - ответил светловолосый эльф, на груди которого была изображена скрученная змея, которая была с закрытой пастью и широко открытыми глазами. Юноша смотрел и ничего не мог понять.
   - Странно, очень странно, - под нос себе сказал старик. – Он не может настолько угрожать Тихому лесу…
   «Тихий лес?! Неужели это воины из Тихого леса?! Всемогущие силы Небес…» обрадовался этой встрече Алфесиус и сразу же поник, понимая, что она ничего хорошему посулить не может.
   - Но если он не угрожает вам, то отпустите его. Он – будущий ученик нашего Ордена, - сказал девушка.
   - Пока это никто и не оспаривал, - сказал другой эльф, с какими-то руническими знаками на плечах и запястьях, в речах которого вообще отсутствовала любая эмоциональная окраска.
   - Тогда в чем дело?
   - О, вы не сдержаны, колдунья Воздуха и Энергии, но не мне ли не знать, что вы тоже боитесь, что он сделает еще что-то подобное, как заклятие «Освобождения», которое он наглядно продемонстрировал телесного истощения, - старик говорил уверенно и с пониманием того, что может произойти потом. – Ваш Орден сейчас не готов принимать даже такого талантливого и перспективного ученика, как… - старик провел рукой над лицом юноши, - как Алфесиус, поэтому я предлагаю вам другой вариант развития событий.
   - Вы не можете решать со мной такие вопросы, Ziamat! – сказала девушка. – Он – не мой человек, а человек одного из глав нашего Ордена, и очень могущественной ветви кстати.
   - Если даже Огненной науки, то нам все равно, - сказал эльф со змеей. – То, что он чуть не сделал, могло задеть не только ваш Орден, Три Дерева Магии тот сгусток Силы, но и наш лес в некотором количестве, поэтому он отправиться на время с нами, но это решение пойдет на благо всем.
   «Как мне это все надоело, подумал юноша. – Перетаскивают меня с места на место, словно я одно из фигур на шахматной доске. Им что вообще нечего делать в своем Тихом лесу, что они и меня хотят туда «на время затащить». Наивно думают, что я не буду сопротивляться и не сбегу оттуда».
   - Тем более, - неожиданно сказал старик, - что Алфесиус никуда не сбежит от нас и вам не придется искать его. Ваш Орден знает силу наших чар, поэтому и расположился в непосредственной близости от границ Тихого леса, прикрыв одну сторону от нападения, и, зная наши порядки, нашел в нас нейтрального союзника. – Этот волшебник совсем не знал, что такое тактика в речах или дипломатичная ложь, которой должен владеть каждый при общении с кем-нибудь.
   - Мы не… - пыталась возмутиться девушка, но во время остановила. Она до конца не знала истории образования Ордена восточных эльфов Ветвей Магии, поэтому не утверждала ничего, а этот старик не был похож на тех, кто пытается выставить себя умнее других. Он знал, о чем говорить.
   - Мы не в обиде, но нам тоже нужны союзники… - сказал мудрец, но не закончил предложения, чтобы не раскрывать кое-что из «секретов» Тихого леса. – Мы тоже должны прикрывать свои бока от врагов. У вашего Ордена выгодное место для обороны.
   - Может быть, я позову Альтория Огненного?
   - Зови, но его слово ничего не изменит. Скорее всего, он согласиться со мной в этом отношении. Тем более, - более откровенно начал говорить старик, - Тихий лес на данный момент сможет эффективнее защитить того, кто, по вашему предположению, может владеть незаурядными способностями, которые использовались в Орфоше.
   Видно было, что девушка многое знала из важных дел в Ветвях Магии, но удивления она не подала, как надежный разведчик. Откуда Тихий лес знает о делах восточных эльфов и его Ордена? Неужели его сеть заклятий уже проникает не только в отдаленные закоулки континента, но и может проникать в ближайшие магически укрепленные здания.
   Уходя в сопровождении двух эльфов, которые  были его телохранителями, он добавил:
   - Не нужно думать, что мы суем нос в дела Ордена восточных эльфов. Мы очень наблюдательны… ради своей безопасности.
   Дверь захлопнулась, и Алфесиус смог разжать рот и нормально заговорить:
   - Что происходит?..
   - А ты сам ничего не понимаешь? – взорвалась уже девушка.
   - Подожди, подожди! Скажи мне свое имя хотя бы.
   - Эллада, и не переводи тему разговора. Что ты хотел этим доказать, придурок? Свое превосходство над остальными подмастерья, или уже над главами Стихийных Ветвей Ордена?
   - Ничего я не хотел делать. Я просто… просто… Я хотел как лучше.
   - Ничего себе лучше, - сказала Эллада. – Теперь Орден под наблюдением Тихого леса, что сейчас никому не нужно, потому что даже союзниками нам не стать (уровень не тот сейчас для Ветвей Магии по силе и обороне). Ты понимаешь, что сейчас произойдет, …Алфесиус? – она с раздражением проговорила его имя.
   - Нет!
   - Через тебя они проникнут в Орден, и мы потеряешь могущество.
   - Ты преувеличиваешь, Эллада, - ее имя он проговаривал намного легче. – Тихий лес не стремиться к завоеванию. Зачем им вообще проникать в Ветви Магии? Они живут лишь в своем «мире».
   - Ты ничего не понимаешь!
   - И ты, наверно, тоже! – повышая голос, произнес юноша, когда увидел, что ей главное сейчас сорваться на него за то, что тот старик поучал ее, как последнюю на уроке ученицу. Его голос, конечно, не успокоит ее, но так хотя б она поймет, что не такой идиот, если даже не знает столько магической науки, как она. Она хотела что-то сказать, но, подумав, взяла себя в руки и просто вышла из комнаты, даже не развязав юношу, у которого спина болела от постоянного лежания на твердой, холодной, но ровной поверхности. Девушка оказалась морально жесткой, но волевой. Алфесиус стал лежать и ждать пока она приведет кого-то в комнату. А она приведет; она даже не сомневался.
   Эллада привела Альтория, который на первых же секундах снял все заклятия с юноши, но Алфесиус пытался опускать глаза и не поднимать головы. Дай этому эльфу волю, он бы испепелил этого мальчишку и всю эту комнатушку, которая ничего, кроме раздражения у любого не вызывало.
   - Думаю, у тебя уже был «разговор» с Адаиром, пророком Тихого леса, да и Эллада могла вставить несколько реплик, поэтому я не скажу ничего толкового, кроме того, чтобы попрощаться с той на несколько месяцев, а, скорее всего, на три месяца. Так что можешь собирать свои вещи.
   - А если я не захочу? – с вызовом спросил Алфесиус.
   - Ты знаешь порядки Тихого леса, а особенно тех, кто правит этим лесом?
   - Нет!
   - Поэтому тебе лучше идти добровольно, а если и по принуждению, то без сопротивления, или будет хуже только тебе.
   - А что они сделают, кроме как убьют? – нагло и еще смелее спросил юноша.
   - Есть еще много способом, чтобы Смерть стала избавлением, но ты не зазнавайся. «Освобождение» хоть и Высшее Заклятие в Воздушной Стихии, но есть немало волшебников, которые могут повторить его, а в тихом лесу (я не сомневаюсь), что почти все Воздушники могут это. Поэтому собирайся!
   - Да пошли вы! – крикнул юноша, и применил заклятие воздушного перемещения, потянувшись не домой, не в Ветви Магии, а туда, где не посмеет залезть ни Тихий лес, ни восточные эльфы. Хоть это место было опасно и для самого начинающего волшебника, который сейчас ничего не хотел, кроме одиночества и тишины, а остальное не очень важно. Как он и ожидал, за собой он ощутил заклятие Альтория и воинов Тихого леса, которые пытались задержать и заточить его в свои «клетки», но он разогнался настолько, что неожиданно для себя он превратился в поток энергии – в молнию. Таким способом он быстро ушел от чар и рванул вверх, откуда устремился вниз и снова преобразился в воздух, притормозив максимально возле крон высоких деревьев. Он не хотел проникать незамечено на чужие территории, но в открытую тоже нельзя было войти. Местная хозяйка была не очень общительна с внешним миром.
   Эммагарский лес нерадостно встретил Алфесиуса…



   Прошло немного времени, прежде чем юноша набрался смелости и закричал:
   - Дриада! Ты где?
   Гробовая тишина, которая эхом отбивалась от множества деревьев, которые презрительно и величаво смотрели на незваного гостя. Юноша осмотрелся и сделал несколько шагов в сторону и еще раз закричал, но снова ничего не произошло. Юноша сел на широкий корень, который высоко выступал на поверхность земли, и просто сидел, зная, что рано или поздно что-нибудь произойдет. Он опустил голову и почти заснул, как услышал какой-то шорох сверху, но не резко посмотрел вверх, а спокойно поднял голову, словно не боялся, но сердце сильно колотило. Ничего нет, никакой тени или движения, но через секунду за ним снова что-то прошуршало. Эти игры в прятки не раздражали, но он не любил, когда с ним играют без его согласия.
   - Дриада, я знаю, что это ты. Покажись, я – твой друг, а не враг.
   Он услышал отовсюду легкий девичий хохот. Значит, она где-то рядом.
   - Покажись!
   Ветки и лианы начали оплетать юношу, как можно сильнее сжимая его в своих объятиях, но Алфесиус трансформировался и вышел из плена, хотя и не собирался бежать. Он хотел увидеть с владычицей Эммагара и если получится, нормально поговорить. Но она предпочла игру, и тогда он тоже решил поиграть, но уже по своим правилам. Алфесиус, превратившись в воздух, замер, как ветер при штиле, ничем не выдавая своего присутствия, но это не уберегло его от чар деревьев, которые не давали ему удержать такое положение долго. Он смог удержать место, и снова услышал девичий хохот, который уже звучал откуда-то сверху. Алфесиус превратился в себя и увидел, что очень высокая древесная нимфа (два полных метра роста) шла по наклонной ветке вниз дерева, не теряя равновесия и не боясь упасть. Ее тело покрывало множество лепестков и листьев, которые не было никак сшиты между собой, а просто прилегали к телу. Ее волосы были коричневы, как кора ее деревьев, а ее глаза напоминали цвет только что распустившихся листьев из почвы после весеннего ливня.
   - Зачем ты это делаешь?
   - Играюсь с тобой, незнакомец? Ты проник без спросу в мой лес и сидел на корнях моего дерева.
   - Я ищу приют и спокойное место для раздумий, а также совета, который мне можешь дать только такая, как ты.
   - И какая же я, незнакомец? – почему она акцентировала на этом внимание, Алфесиус не понимал.
   - Мудрая и сильная.
   Третий раз она засмеялась над ним, но теперь в ее смехе было немного симпатии, которую она испытала к этому мальчишке, который не боялся ее, в отличие от остального мира, который не может жить с ней мир, а враждовать и страшиться.
   - Как тебя зовут, незнакомец?
   - Алфесиус.
   - Мг, интересное имя, - сказала Дриада. – Ты знаешь, что оно значит на моем лесном языке Древности? «Ветер во всем».
   - Никогда не думал об этом.
   - Зря. Имя дает многое в нашей жизни.
   - А как же тебя зовут Владычица Эммагара?
   - Зачем тебе мое имя? Для таких, как ты, оно не имеет значение. Зови меня просто – Дриада.
   - Хорошо, Дриада, - сказал Алфесиус и пытался более-менее прилично поклониться ей.
   - О, как лестно. Давно никто передо мной не склонял головы. Приятно и лестно!
   - Но почему вы живете одна, Дриада? Неужели вам нравиться такое одиночество.
   - О каком одиночестве ты говоришь? Я не одинока, я счастлива… В отличие от тебя, - добавила она, когда внимательно посмотрела на него. Ей не нужно было читать мыслей, чтобы увидеть все на его лице. – А вот ты и одинок и несчастен, я права?
   - Да, мне надоело, что мне никто не хочет понять и…
   - Постоянно используют, чтобы понять что-то для себя, и ты в руках у них кукла, которая даже без ниточек все же выполняет все команды кукловода. Алфесиус, – она улыбнулась ему божественно прекрасной улыбкой, - ты же сейчас делаешь со мной то же самое, что делали с тобой ранее. Ты используешь меня?
   - Но я не…
   - Не сознательно, конечно, в некоторой мере, но это ничего не меняет. Ты прошел в этот лес, как в тихую защищенную от всех ветров и проблем гавань, в которую никто больше зайдет, боясь ее владычицы. Ты используешь меня, как непробиваемый щит от кого-то могущественного, что не замечаешь, как я сама для тебя становлюсь куклой, а ты – кукловодом. Парадоксально, но никогда так не думал до того, как я тебе сказала. Понимаешь, почему я живу в этом лесу одна и не пускаю в него всех, кто приходит сюда из любопытства, из-за непомерной храбрости, неутолимой гордости и честолюбии, из многих других причин, которые принесут моему дереву много вреда, а, следовательно, и мне самой.
   - Извини меня, Дриада! Я немедленно покину твои владения.
   Дриада долго смотрела на него и так, что юноша не мог двинуться.
   - Что-то подсказывает мне, что этот лес уже перестал быть безлюдным, - она повела волосами в сторону. – Думаю, я еще пожалею, что позволю тебе остаться в Эммагаре, потому что тебя уже нашли, но, мне кажется, что ты останешься на некоторое время здесь, но не навсегда. Понимаешь почему?
   - Понимаю!
   - Вот и прекрасно. Оставайся и запомни одно лишь правило: делая больно деревья, ты причиняешь боль мне, поэтому быть постоянно осторожен и внимателен. За любую ошибку пострадаю я, а потом – ты, - это прозвучало, как смягченная сладкой речью, угроза, но Алфесиус и не надеялся на то, что вековечный лес просто примет первого гостя со дня его основания. – И еще одно, - сказала Дриада, поднимаясь наверх, - мы больше с тобой не увидимся, хоть ты мое присутствие будешь чувствовать везде, - и она исчезла среди листвы, веток и солнечного света, который неожиданно ударил в глаза юнцу.
   - А как же я пойму, когда мне нужно покинуть Эммагар? – крикнул он вслед.
   - Это будет не трудно понять, - донесло до него протяжным эхом со всех сторон.
   Алфесиус остался один и осмотрелся. Здесь лесная тишина, и никого, кто бы руководил им. Одиночество – удел сильных, говорили мудрый, а он не сильный, поэтому не одинокий, а отчужденный собственной волей от внешнего мира. Пройдет еще много дней, прежде чем он поймет, что одиночество может проявиться во всем, даже в большом обществе или коллективе, даже в семье или скрепленном кровью союзе избранных. Формальность, долг, обязанность и чувство – это первые симптомы, которые приводят к развитию и углублению одиночества в обществе. Алфесиус попытается понять, почему он чувствует себя сейчас таким одиноким, и почему именно он стал марионеткой в игре стольких сил, что не хочется жить после того, как каждый из них попользуется тобой, чтобы выкинуть, как ненадобность.
   «Может быть, я останусь здесь навсегда, ведь Дриада не сказала, когда именно наступит тот момент, когда лес больше не сможет держать меня здесь. Скорее всего, это будет какая-то угроза извне, которая возникнет из-за меня», - Алфесиус пошел по нехоженым тропам Эммагара, аккуратно обходя выступающие на поверхность корней, огибая тоненькие молодые ветки, пытаясь даже не наступать на молодые деревца, которые начинали расти между могучих великанов. Все больше он начинался превращаться в ветер, чтобы не «причинять вред лесу». Он и не заметил, как перестал выходить из этого преображенного состояния, а также из размышляющих раздумий.
   «Повелитель, мы можем потерять его. Эммагарский лес не пропустит меня к этому Ветру».
   «Зачем беспокоиться, когда у тебя есть решение всего? – Повелитель говорил, когда нимфа лежала неподвижно в эльфийской комнате, а ее душа еще удерживала в абсолютном подчинении тело Льонера, который фактически уже был мертв. – Не будем торопить события, но и не будем забывать о твоих обязанностях перед восточными эльфами, хотя в этом я даю тебе полную свободу. Можешь с ними «сотрудничать», а можешь развязать войну с этим Альторием Огненным. В любом случаи мы отведем их мысли от проблемы с Алфесиусом, который для них проблематичная личность после Орфоша».
   «Может, мне найти Амера и направить его обратно, к восточным эльфам. Они уцепятся в него, как заноза в палец, и Алфесиус будет свободен от их внимания».
   «Нет, у тебя не получится долго находиться в тело этого подмастерья, быть без сознания и искать этого телепата, которого как-то умудряется прятать от нас Диэльзиуз. Ты не успеешь и поставишь весь план под удар, поэтому заканчивай с этим делом и возвращайся в тело, потому что эльфы уже беспокоиться, что ты не проявляешь никаких признаков жизни».
   «А что мне делать с этим подмастерьем. Я же уже побывала в порталах Смерти».
   «Значит, наведай более опасную обитель – Тихий лес. Разведка нам не помешает, а этого мальчишку там все равно убьют, и тогда Тихий лес возьмется за Орден, который и так слабый, а это вытеснит его из основных претендентов на роль Сил, который решат судьбу Крондола».
   «Вы, как всегда правы, Повелитель», - сказала нимфа, и движением руки Льонера открыла портал, который перебросил ее к самим границам Тихого леса, который сразу ответил внушительным магическим огнем.



   - Вы понимаете, что теперь будет? - сказал пророк Альторию и остальным главам Стихийных Ветвей Ордена: Авадию Водному, Кулатию Воздушному, Рикате Земной и Эзакии Зеленой.
   - Что вы предлагаете сейчас делать, пророк Тихого леса?
   - Что я могу предложить, когда он находится во владениях Древней Дриады, которая жила всегда обособленно в этом лесу.
   - Значит, легенды оказались правдой, - восторженно сказала Эзакия.
   - Конечно, правдой. Вот лишь проблема в том, как понять, жив ли этот отчаянный мальчишка или уже стал перегноем для Дерева этой Древнейшей представительницы Лесного народа Крондола.
   - Вы – пророк. Разве вы не можете увидеть его?
   - Тихий лес не может вмешиваться в дела других лесов и народов Крондола.
   - А значит, мы должны выполнить грязные дела, чтобы вам было безопасно и удобно с вашими законами и порядками? - не очень дружелюбно, но без страха сказала Кулатий, характер которого был иногда невыносим.
   - Не наш человек создал проблемы сегодня, и не наш человек создаст их в будущем.
   - В будущем? – уточнил Альторий. – Только он создает конфликты и проблемы? И никто больше? – Альторий хотел знать, насколько его догадки могут оказаться правдивыми. Может быть, они гоняются не за тем человеком.
   - Будущее меняется постоянно, но некоторые события остаются неизменными, поэтому я не буду говорить и предупреждать, но его линии Жизни я видел отчетливо, и эти линии не очень длинные, но слишком извилистыми и обрывчатые, чтобы говорить о полной бесконфликтности его жизненного пути.
   - Мутные пророчества толкают воинов Тихого леса на необдуманные поступки, - шепнула Ритака Авадию.
   - Лучше перестраховаться, чем быть уничтоженными, - громче сказал пророк. – Ну что вы пойдете в Эммагарский лес?
   - Нет, - ответили по очереди все главы Ветвей Магии.
   - Мы не настолько глупы, чтобы нарываться на Дриаду, которая вырастили одна такой лес. Тем более, Орден наш не очень силен, чтобы ввязываться в такой бой.
   - Ваше право, - сказал старик и повернулся к выходу. – Мы никогда не будем союзниками, - напоследок добавил он.
   - Пусть будет так, - тоже, словно в ответ, сказал Альторий Огненный, и повернулся к остальным эльфам-главам: - Сейчас у нас есть много проблем, которые могут уничтожить основы Ветвей Магии, но мы должны последовательно разработать план действий, которые выведут нас из этой ситуации.
   - Огненный, мы не можем все обсуждать здесь. Давай все решим за стенами Ордена.
   - Полностью с тобой согласен, Зеленая.
   И пятеро эльфов одновременно ударили посохов в одну точку, открывая широкий портал, который поглотил их молниеносно и переместил в их укрепленную обитель магии. В этом месте было их могущество и сила, их защита и опора, их надежда и последняя грань возможного и последнего. Здесь их мудрость и будущее. Нужно лишь удержать и не потерять это. Пять глав Ветвей Магии должны будут решить судьбу не только восточноэльфийского Ордена, но и народа, который построил его…



   Прошло одиннадцать месяцев после событий у порталов Смерти. За такое время многое изменилось в судьбах всех тех, кто хоть как-то был связан с Алфесиусом и шел рядом с ним, все, кто использовал его, пользовался им и направлял его. Изменилось все, даже направление ветров, которые дули сначала с юга на север, а теперь с северо-запада на юго-восток. Холодало, но снега не было, как в более северных районах континента (во многом это была заслуга всех рас, а особенно восточных эльфов, которые отводили от себя морозные снеговые тучи, которые заставили заснуть зимней спячкой вечнозеленые и теплолюбивые леса. Ветра принесли холод, но это не было неприятностями, скорее, небольшой удачей, потому что холод заморозил все.
   Если бы ветер имел тень, то его невольно бы назвали призраком, который ходит между деревьев в неизвестном поиске от конца своей жизни до конца всего бытия. Подобная тень проживала и в Эммагарском лесу, который другой жизни и терпеть не мог. Тихая и спокойная, без воя и шума, она осторожно брела между всем и ничего не касалась, словно это был священный закон этого леса.
   Алфесиус целых одиннадцать месяцев провел в одиночестве, если не считать постоянных мимолетных взглядов Древней Дриады, молчании и раздумьях, почти без сна и отдыха. Но он не сошел с ума, а, наоборот, просветлял душу и разум, осмыслив многое, но, не поняв главного, кто же устроил все эти потрясения в его жизни, которые заставили его сорваться, оставить восточных эльфов, семью, убежать от воинов Тихого леса и скрыться от всего прочего мира. Он создал себя вначале образ врага, который можно было ненавидеть, но быстро от него отказался. Разум не терпит лжи, когда истина совсем рядом. Юноша в первые дни пытался говорить к Дриаде, а потом обращался к ней мыслеречами, но вскоре оставил эти попытки «поговорить». Она тоже была «духом», как и он. Он жил в своем мире, но его создала древесная нимфа Древности.
   В один из дней, когда слишком похолодало, чтобы этого не замечать, а Алфесиус вообще забыл о своем прежнем человеческом облике, прозвучал эхом тот голос, который он долго желал услышать:
   - Время пришло!
   Эти слова словно вывели его из летаргического сна, в котором он находился последние месяцы.
   - Что случилось?
   - К моему лесу подходят воины и оружием в руках. Я не знаю, кто это, но у них не очень дружелюбные цели.
   - Я буду защищать твой дом, Дриада.
   - Твое право, но я и сама могу это сделать. Способов убивать много, а способ заменять Жизнь Жизнью найдут не все, - странно закончила древесная нимфа и замолчала, но Алфесиус крикнул ей вслед:
   - Откуда они приближаются?
   - С с-се-е-еве-е-е-ера-а-а-а-а-а! – почти нечленораздельно прозвучало вдали.
   «Интересно, кто это?! Точно, не восточные эльфы и не воины Тихого леса. Если бы они захотели, то пришли сюда очень давно, если не в день моего побега. Будет крупная битва, по другой причине Дриада не говорила бы мне уйти. Я должен ей помочь, ведь она помогла ей. Может, тогда она поймет, что можно не только друг друга использовать, но просто защищать, когда кому-то нужна помощь.
   Алфесиус-Ветер стремительно проносился возле деревьев, уже не пытаясь осторожно обогнуть все. Ветки относилось в сторону и почти ломало, но юноша уже нал предел стойкости каждой ветки в этом лесу (время было много, чтобы изучить и это). Юноша летел и сразу же собирал тучи над Эммагарским лесом, где он искал Мощь своей Стихии – молнии. Шальные, почти не контролированные, сильные и очень быстрые. Никто не устоит против гнева гроз, которые несут с собой столько энергии, что могут поспорить с извергающими вулканами или водными ураганами и вихревыми воронками в Океане.
   «Я помогу, я уничтожу любую угрозу Эммагара, и Дриада будет мне доверять», - говорил он себе, уже пытаясь разозлиться на воинов, которых придется убивать. Он не знал и не хотел знать, кому они служат и чего хотят. Если они идут войной сюда, то они получат ее сполна. Он не сомневался в том, что способен убивать недругов Дриады, но и он терялся в догадках. Как Владычица столь уникального Дерева-Леса сможет защитить от воинов с доспехами и сталью. Заклятия Зеленой магии сильны, но лишь тогда, когда противников не столь много и нет пары Огневиков рядом.
   Ветер остановил за чертой северной границы леса и прислушался. Пока в округе никого не было, но не сомневался, что воины прячутся и очень хорошо маскируются, точно зная, что представляется собой этой дивный и уникальный лес во всем Крондоле (тогда непонятно, зачем они хотят воевать против него). Юноша потек дальше, уже настраиваясь на любые заклятия, которые могут остановить его впереди. Коварство и волшебство – лучшие союзники, а если добавить к ним иллюзию и скрытность – то это почти непобедимая комбинация интеллекта и ловкости, где никакая сила, даже самая мощная и, на первый взгляд, сокрушительная, будет опрокинута вдребезги. Алфесиус растекся в разные стороны, идя на многостороннюю разведку. Этому фокусу он учился долго, ведь очень трудно воспринимать себя сразу в нескольких местах. Но это не самое сложное, что он освоил. Главное, что у него были развязаны руки, и свободу действий никто не ограничивал сейчас. Алфесиус отошел еще на десять метров от Эммагара на север, северо-восток и северо-запад и остановился, прислушался.  Теперь движение впереди было слышно даже невооруженным глазом. И оно было во всех указанных направлениях сторон света.
   «Это плохо!» - неожиданно подумал Алфесиус и начал отступать к обратно к лесу, но не прятаться, как поступили бы разведчики, которые добыли важную информацию, необходимую для исхода боя. Похоже, думала Алфесиус, что здесь не будет игры в «прятки» и удары в спины. Здесь ломовая атака без отступлений и капитуляции (иначе не собирали бы такое войско, которое будет атаковать с одного фланга). Юноша пытался связаться с Дриадой, но это закончилось неудачей. Она не присутствовала здесь, но он чувствовал, как весь лес напрягся, а Главное Дерево и его корни (Алфесиус узнал и рассмотрел совсем недавно; слишком неприметное, чтобы заподозрить, что оно именно то, что связывает Дриаду с остальными деревьями всего Эммагара). Что-то творить в этом лесу, и ему, Ветру, лучше не находится в нем. Юноша сосредоточился на грозовых и дождевых тучах, которые закрыли дневное солнце и стало еще холоднее обычного. Алфесиус надеялся, что эта маленькая неприятность заставит врага повернуть назад, но они самоуверенны, горды, чтобы отступать перед самой обителью и их целью.
   - Я уничтожу их всех! – сказал он вслух.
   И когда в небе вспыхнул первый летящий фаербол с каким-то подслойными «начинками», бой начался. Алфесиус увидел, что и из его туч тянут энергию для молний и энергоболов, но он не растерял и даже немного притих, чтобы никто не заметил маленького сюрприза, который он являлся в этом бою (враги не точно не знают об его присутствии здесь). Он ждал, пока волшебники накачают свои резервы и тоже начнут ждать. Некоторые молнии все же сорвались с руки волшебников, но это была малая доля, мизер, который сейчас ничего не решал. Он должен подождать, и лишь тогда (он был уверен в своих расчетах) он уничтожить если не полностью воздушные формирования врага, то хотя бы заденет значительный массив вражеской армии (если он рассеяны для защиты среди воинов ближнего и дальнего боя). Он чувствовал полный заряд и его концентрацию. Он ощутил надлом в резервах, и тогда последовал удар. Он резко сжал все тучи в очень небольшой сгусток, и так, чтобы освобождение энергии произошло лишь в одном направлении – вниз. Не было ни противодействия, ни сопротивления. Они напуганы и изумления. Кто еще выступил против них, потому что Дриада не имела таких сил, чтобы повелевать грозами и бурями, в отличие от ее сестры, Древней Найяды. Алфесиусу не нужно было видеть, как взрываются посохи, орбы и медальоны, как шальные молнии убивают все на своем пути и хаотично мечутся повсюду. Юноша мог себе поаплодировать, но радовать нет времени. Если начальная магическая атака не удалась, то нужно изменит план и сделать более радикальные наступления. Что в принципе и сделал враг, когда он увидел летящие огненные стрелы, фаерболы, энергоболы, айсболы, земля затряслась и потрескалась, а в бой шли воины с четырьмя руками, в каждой из который было по тяжелому двуручному мечу. Он никогда не видел ничего подобного и не слышал тем более. Такой расы не существует в мире. Кто-то их создал, но кто?
   - Это Риатрезы, - услышал он голос Дриады, - создания из плоти и крови, но без души и сознания. Они выполняют приказы того, кто сможет их подчинить и заставить идти за собой. Но я не понимаю, кто создал их. Единственный, кто это делал, был один темный адепт из местных малефиков на континенте по имени Риатр (в честь себя он их и назвал), но когда его убили, то сожгли все, с чем он работал и все свитки, в который он делал теории и расчеты, хотя после пожалели, потому что ходили слухи, что это малефик создал тысячи таких созданий и поместил их в сон в отдаленных пещерах и подземельях заокраенного севера, где не часто ходят путешественники и охотники за приключениями. Наверно, их кто-то нашел.
   - У вас есть личные враги, Дриада.
   - Нет, но с этими созданиями трудно справиться. Говорят, что Риатр добавлял им в кровь субстанции крови подземных и огненных демонов, поэтому их невозможно сжечь огнем, а также испепелить другими видами энергии.
   - Значит, они очень опасны Дриада. Эммагар может не устоять перед такой армадой. Посмотри их тысячи, если не десятки тысяч. Нам нужна помощь. Хоть кого-нибудь…
   - Кого ты предлагаешь?
   Алфесиус на секунду задумался. Да, кого он мог сейчас предложить на место защитника Эммагара, когда полчища риатразов уже на подходе. Идей не было, но он сразу подумал об одной особе.
   - Это лесная нимфа Лиана. Она может нам помочь с хранителями мира.
   - Нет, - безапелляционно и сурово сказала Дриада, и в ее голосе появился испуг, или юноше просто показалось. - Не смей ее призывать в этот лес. Справимся сами, без ее помощи.
   «Что такое с Лианой, что Дриада беспокоится. Что знает она, чего не знаю я о Лиане?!»
   - Хорошо, но тогда у нас союзников вообще не осталось. Как мы продержимся?
   - Я справлюсь сама, а тебе лучше уходить. Мне кажется, что эта армия пришла за тобой.
   - За мной? Кому теперь я понадобился-то?
   - Не знаю. Тебе виднее. Уходи немедленно и не мешай мне!
   - Я остаюсь и буду драться до конца, Дриада!
   - Замечательно, тогда стой и смотри в оба. Ты больше нигде такого не увидишь!
   И Алфесиус смотрел, как приближается армада риатрезов, как с каждой секундой они приближаются на несколько метров своим быстрыми шагов, как мечи сверкают в их могучих руках, которые не знают усталости, как в их глазах сверкает злость, но это маска для устрашения соперника, но они ничего подобного не могут чувствовать. Юноша превратился в ветер и стал наблюдать так. Враг еще ближе, но ничего не происходит. Возникло волнение в юношеском сердце. Может, Дриада не может что-то сделать. Он должен ей помочь. И снова тучи стягивают к Эммагару с юга, снова слышно раскатистый гром и молнии между серыми тучами. Снова небо в гневе готово ударить своей Мощью на землю, как он слышит приказ:
   - Жди! Этим уничтожишь остальных!
   И в следующее мгновение он увидел…
Как Главное Древо вдруг задрожало,
Как листва осыпалась золотистым дождем,
Как корни его силу собрали
В единый кулак, а дальше еще:
Корни изгибались и плыли, как в воде,
Под землей, на окраины леса,
Разрыхляя почвы везде,
Вырывая наружу, чтобы схватить риатреза,
Тащить его под землю и поломать,
Потрошить и кровь выпивать…
Северная часть пограничных земель
Стала болотом кровавых смесей,
Но оно высохло быстро, и все же
Дриада еще сделать кое-что может…
   - Уничтожь последних риатрезов. Уничтожь и ты увидишь, что случиться потом.
   Алфесиусу осталось уничтожить не больше двух сотен этих странных созданий, которых не испугало такое масштабное истребление себе подобных. Юноша собирал всю энергию туч в кулак, а потом когда они подошли достаточно близко, вознося над ним мечи, он потянул энергию вниз не боясь, что она его заденет. Поток молний ударил в одного из созданий, и тогда Алфесиус оттолкнул его воздушным потоком, и тот натолкнулся на бегущих сзади риатрезов. Заряд закрепил за одним, но начал распространяться на всех остальных, стягивая их как магнитом друг другом, сводя их живые мышцы в состоянии агонического спазма, который рвал их органы изнутри, превращая их в кровавое месиво. Некоторые разрывало на части и отбрасывало далеко в стороны. Цепные молнии уничтожали тех, кто стоял вдалеке, а с последними двумя риатрезами Алфесиус справился сам, когда закружил их в им созданном вихре и усилил ускорение, что их тоже разорвало на части. После этого он опустился на землю и схватился за грудь. Легкие нещадно болели и, похоже, кровь капала где-то внутри него. Он кашлял, но никаких кровавых следов на земле не оставалось. Что-то не так, но он паниковал. Впервые он работал так изнурительно и без особой подготовки, применяя заклятия, о которых толком ничего не знал. Переусердствовал – вот и результат. Ничего все пройдет на следующий день! Он откашлял еще раз и поднялся, все же ожидая чего-то восхитительного и неповторимого, что готовила Дриада по окончанию всей битвы, которая закончилась слишком быстро, как для такой армии, хоть волшебники и отступили, но пока они слишком слабы без ударной силы.
   - Смотри!
   Дриада появилась возле границ леса, и она уже не была юным и прекрасным женским духом, а разъяренным призраком в зелено-кровавом свечении, свет которого разносился вдалеке в округе, и когда коснулся этот свет земли,  земля снова затряслась, и Алфесиус увидел, как из-под земли начали расти несколько десятков молодых заростков деревьев, которые находились друг от друга примерно в полметра. Их рост и развитие закончилось очень быстро, а рост продолжался до того, пока они не стали подобным остальным деревьям Эммагарского леса. Лес за минуту расширился на несколько метров на северо-восток, но пройдет еще много времени, прежде чем эти деревья полностью вольются в природу остального леса.
   - Ничего себе!
   - Вот так мой лес расширяется в течение всей своей истории. Хотя первые несколько метров в округе я осваивала сама и очень беспокоилась, чтобы никто из путешественников не причинял им вреда.
   - Подожди, Дриада! – вдруг радость удивление сменилось беспокойством. – А разве это не некромантия?
   - С чего ты взял, Алфесиус?
   - Просто Высший Вампир из Культа Инобытия тоже самое делал, когда брал кровь врагов и отдавал себе и своим союзникам.
   - По-твоему, я - Высший Вампир? – спросил Дриада. Принимая своей прежний миловидный облик лесного духа, который на ветру и на ветках, она приближалась к земле. – Ты меня боишься?
   - Нет, но это некромантия в чистом виде.
   - Ты многого еще не понимаешь, Ветер, - она назвала его тем, в кого он любил превращаться. – Жизнь и Смерть всегда должны быть вместе, чтобы быть сильнее обстоятельств. Я бессмертна, и Смерть не подвластна над моим телом и душой, но я слаба, купаясь лишь в потоках Жизни, света и Природы, поэтому я выбрала союзничество, - она говорила это так словно не существовало других вариантов для жизненного пути.
   - Это не правильно, Дриада. Ты же…
   - Я защищаю себя, как любом, кто бы защищал свой дом и жизнь. Просто некоторые это делают сталью, другие ритуалами и чарами, а я укрепляют свое Древо, на котором закреплена моя жизнь. Почему ты думаешь, что я должна смотреть, когда над ним будут заносить оружием и рубить его ветки.
   - Я и не ожидаю от тебя такого. Но ты упиваешься Смертью. Я же видел это, Дриада.
   - Ничего ты не видел, - сказала она и коснулась земли. Эта Древняя Дриада была одной из немногих себе подобных, которые могли покидать свои деревья и днями ходить по земле. Эата была сильной Владычицей, лес которой был поспорить с могуществом некоторых других лесов Лесного народа за право называться непобедимым. Даже Тихий лес уступал ее во многом. – Ты ничего не знаешь, поэтому уходи. Уходи, я знала, как ты отреагируешь, и что ты сделаешь и в первую нашу встречу, и во время первой нашей битвы.
   - Если ты все это знала, то почему показала мне все это?
   - Мне попросили, но это был мудрый совет. Ты должен двигаться дальше. Ты должен жить, а не доживать свои дни в Эммагаре. Он сделал правильный расчет.
   - Кто он? Кто еще пытается использовать меня?
   - Ты опять ничего не понял. Он не использует, а направлял и дает выбор. Ты не можешь оставаться здесь. Уходи!
   - Скажи мне, как он?
   - Я ничего не скажу, потому что не знаю даже его имени. Уходи!
   И быстрее, чем он снова попытался спросить. Она отвернулась и шла. Просто и без слов. Она сказала и сделала все, что только могла. Алфесиус, как и она сама, знал, что он не скажет никому о том, что происходило в Эммагаре, или… Все может случиться потом. Тайна Эммагарского леса должна остаться в нем. Юноша это понимал и сам развернулся к лесу спиной и пошел. Он не знал куда, но знал, что оставаться в нем больше не имело никакого смысла. Он будет искать себя в этом мире. Это произойдет не сразу, но хотя бы не тогда, когда еще кому-то захочет его использовать в своих целях. На время он забудет о последнем его «кукловоде», но на второй план он никак не отойдет.
   Направление Ветра осталось неизвестным и медленным…

* * *               

   Нимфе осталось немного времени в теле Льонера, пока оно само не станет разлагаться на его душе. Она решила с умом и большой расчетливостью использовать последние несколько часов, чтобы иметь возможность правильно разработать свои следующие действия. Она составила почти идеальный план, но его может не одобрить Повелитель.
   «Если правильно разыграть эти карты, то нимфа исчезнет из поля зрения восточных эльфов, хотя они и останутся на ее хвосте. Может быть, даже придется несколько убить остроухих, но в остальном, я не сомневаюсь, что потом все будет намного легче. А этого мальчишку я отыщу и без помощи Повелителя, когда он выберется из Эммагара (интересно, почему Повелитель мне не разрешил пробраться туда и все разведать; Эата не заметила меня бы, и если заметила, то не угналась бы).
   «Льонер»-нимфа открыл портал и переместился в окраины особняка Альтория и Фелионы, которых еще не было в помести. Это ей на руку, если только слугам эльфов не отданы какие-то указания быть настороже. Из памяти этого подмастерья нимфа поняла, что его здесь знали все, и он был слишком порядочным и честным; и врагов у него не было. Нимфе оставалось лишь зайти в особняк и забрать свое тело. Для азарта она решила усложнить себе дело, и решила не бежать, как только она коснется свое тела, а попробует вынести его тихо и без шума. Посмотрим, как ей этот легко удастся.
   «Ты решила развлекаться, моя дорогая».
   «Да, Повелитель, ведь пока ничего серьезного не намечается. Наши Стихии отдыхают, а некоторые скрываются от чужих глаз. Можно подумать и о другом, - она уже направилась к особняку, видя впереди двух молодых эльфиек. «Льонер» пытался припомнить все о них, и то, как их зовут и какие у него с ними взаимоотношения. – Мне ничего не нужно делать».
   «На данный момент не нужно, но будь готова, что придется отслеживать все проявления деятельности нашего дорогого бывшего союзника, Диэльзиуза, который захочет сорвать наш План».
   «Я ему не позволю, Повелитель. Будьте уверены».
   «Я знаю, что ты постараешься, но не забывай, что на кону слишком много поставлено, чтобы заигрывать в непобедимым. Никто не непобедимым, запомни это, поэтому не нарывайся слишком на неприятности со всех сторон, а если можешь, убирай их, не смотря далеко. Так мы выигрываем время».
   «Время для чего? План ведь исполняется, как по графику».
   «Хоть он и кажется идеальным и совершенным, но и он потребуется в дальнейшем корректировки, а на это уйдет время и очень много», - Повелитель ушел со связи, так как «Льонера» уже заметили эльфийки и подбежали поприветствовать.
   - Ты вернулся, Льонер?
   - Как съездили? Ну, рассказывай!
   - Все хорошо, - сказала нимфа, про себя думая, какие молодые эльфы недоделки. – Сейчас все поведаю вам, Ния и Юния, - и про себя: «Хоть бы разговор не затянулся надолго. Похоже, у меня от правой ноги начинает отходить кожа и мышцы. Это плохо. Это очень плохо. Но все равно я успею завершить задуманное».
   Между тем солнце уже нещадно полило. Эльфийки и одержимый подмастерье ушли в тень. Их разговор продлился недолго…

Интерлюдия I

   Бедный Амер не мог пошевелиться из-за страха, который охватил все его ество от ног до головы. Столько увидеть могут лишь избранный, а досмотреть и живых и то не все из оставшихся единиц. Телепат знал, что выжить в этом Хаосе Стихий он сожжет лишь с помощью того, кто устроил это все, нарушив какую-то головокружительную и совершенно разработанную систему заклятий. Телепат не знал, как выбраться из-под эфирного щита, но он прекрасно видел его структуру. Очень простая и составленная наспех, хоть в нее и влили достаточно энергии, чтобы сдержать все. Амер видел нити, которые стройно сплетались в дивные эфирные узоры, которые мог придумать только изощренный и мудрый, но холодный  расчетливый Разум.
   Амер увидел, что конструкция ломает от одного правильного нажатия на систему, массовый удар здесь никак не поможет. Телепат напряг всю свою умственную деятельность головы, чтобы найти именно тот рычаг, который распутывает свою эту головоломку. Одновременно он разрабатывал свою схему подвижного ментащита, который он сам когда-то придумал, но он не был уверен, что щит выдержит напор этого Хаоса. Слишком много сил ушло на два заклятия, которые освободили его и дали возможность двигаться более-менее свободно. Голова чертовски болела и раскалывалась на части, словно ее сдавливали со всех сторон. Телепат не знал, где искать Алфесиуса, который чуть не убил его в воздушной сфере своим превращением, но вот это создание он мог спасти. Пробираясь сквозь разъяренные стихии Амер нашел его. Существо лежало неподвижно, и ему никак не вредил Хаос, но он не знал, насколько тот будет вреден для него самого.
   «Надо уходить отсюда. Похоже, отсюда можно выбраться лишь эфирными путями, но я не знаю, как открывать их и получиться ли вообще», - Амер наклонился над странным существом и попытался поднять. Рука существа, которая была очень похожа на орчью (а другая – на эльфийскую, но они были одинаковой длины и пропорции к телу), резко поднялась и коснулась его виска. Амер услышал мысли этого создания:
   «Моя Сила… Твое тело… Откроет портал…»
   Его голос звучал по-человечески грубо, с небольшим сопением гномьей речи, но он расплывался в голове Амера и он почти ничего не понимал. «Сила… тело… портал». Амер был не очень глупым, чтобы понять, о чем говорить это существо. «Используй моя Силу, которая сама через твое тело откроет портал». Нужно было быстро думать и решать, что нужно делать в данный момент. Он попытался увидеть существо через магическое зрение, чтобы увидеть в нем заветную Силу. И он увидел, увидел чистый и незамутненный Эфир, который сжался в теле это «чудовища», которые походило на многие расы одновременно. Если он черпнет отсюда, то не факт, что его самого не охватит безумие от слишком глубокой и чистейшей эссенции Разума, но выбора у него не оставалось. Без этого существа, его Силы и портала он не выберется отсюда. И еще непонятно, что хуже: Хаос Стихий с его разрушительной даже для души силой или Истинный Эфир, несущий безумие ума.
   «Не бойся!» - орчья рука так и не опустилась от виска Амера, когда тот начал тянуть и открывать портал. Он не знал, куда поведет его этот вход, но там будет лучше, чем здесь, где Смерть и Жизнь уже без правил играют в свои игры. Недолго ожидая, Амер и существо погрузились в темно-фиолетовое сияние открывающего портала.
   Этот полет ни на что не был похож. Если обычные порталы, которым он путешествовал с эльфами были обычными коридорами, которые растягивали и сжимали пространство, то это и коридором нельзя было назвать. Это было кое-что новое и совсем неизвестное эльфам. Он перемещался в мыслях, в образах, в пространстве, в идеях и во всем другом, что называется Эфиром. Это было так удивительно и странно, что он невольно подумал, что здесь и умирать не страшно. На его мысли зашевелилось существо.
   «Никто умирать здесь не будет, - оно открыло глаза и опустило руку. – Не бойся этого места!»
   «Как быстро оно пришло в себя! Это его логово, обитель!»
   Все это химерно и очень странно.
   Неужели Эфир может быть таким прекрасным?!
   «Нет, Амер! Это не может быть ничьим логовом или обителью, - он словно читал мысли, но они были похожи с этим существом, потому что это был врожденный дар, который сам выбрал их из непонятным для них причин. – Мы в пространстве Разума-Эфира. Здесь нет ничего привычного тебе, как и мне тоже, хоть я сюда и нашел дорогу!»
   «Как у вас это получается? Как вы слышите мои мысли, если я их ловко скрывают от всех остальных телепатов-эльфов?»
   «Ты видел Эфир. Разве от него можно что-нибудь скрыть?»
   «Нет», - невольно подумал Амер.
   «Вот-то и оно, Амер. Есть большая разница между наш Пределом и Пределом Возможного и Невозможного. Нам еще очень далеко до того, что называется Невозможным, а ты уже думаешь, что ты слишком силен, чтобы скрывать свои мысли от эльфов. Это заблуждение, которое убивает».
   «Я мало что понимаю…»
   «Я тоже, потому что моими устами говорит Эфир, - сказал Диэльзиуз, - но мне тоже нужна помощь, а тебе нужен достойный учитель. Ты согласен присоединиться ко мне?»
   «Для чего?» - спросил удивленный юный телепат.
   «Чтобы выиграть войну, которая началась с момента Взрыва Купола над орчьим поселением Орфоша. Они умело использовали меня, пока я не слился со своей субстанцией и многого не осознал, но теперь в этой Войне появиться полярность, которая и решит исход боев и войн в Крондоле».
   Амер не мог поверить в такую «сказку», очень ужасную и кошмарную, которую поведало ему это созданием, которое знало, похоже, все и даже немного больше, чем казалось и думалось. Но в одном оно было право, ему сейчас нужен учитель и наставник, потому что эльфы и Алфесиус предали его, когда оставили погибать под тем Хаосом Стихий, а этому существу он обязан жизнью, впрочем, как и он, ему, но они далеко не квиты в этом. Он не мог выбрать правильный ответ, и поэтому сказал:
   «Я отвечу потом».
   «Твое право, но не медли, на кону поставлено очень много, если не весь Крондол».
   «После этих слов и медлить не приходиться, - подумал Амер и спросил: - Как мне отсюда выбраться?»
   «Нет, ты не выйдешь отсюда, пока не дашь ответ на вопрос: «ты со мной или нет?». Прости, но это меры предосторожности, чтобы защитить от Них. По другому я не смогу действовать против Них».
   «Кто Они? О ком ты говоришь… э-э-э… Создание Эфира?..»
   «Диэльзиуз, и я не Создание Эфира, а житель Крондола, просто история моих предков очень запутана и «увлекательна. А Они – это Судьба, Рок, Сила, Возмездие, Кара, Причины… Называй, как хочешь, но факт остается фактом. Войну против Них я начнем с тобой или без тебя. Но с тобой было бы предпочтительнее, потому что у них уже есть свой воин из Лесного народа. Это нимфа Алиэльзии».
   «Ты ничего не объяснил, но я все равно подумаю. Может, ты говоришь верно, и мне тоже стоит побороться за этот мир».
   Но сейчас Амер не верил в сказанное собой, и Диэльзиуз это чувствовал, но еще все может измениться, но главное не измениться. Как и Они, так и он, Диэльзиуз Эфирный, будет действовать через посредников. Это риск, но риск оправданный и жестокий. Судьба Крондола оказалась снова в руках Сильнейших и Слабейших.



   Как и ожидал Диэльзиуз, Амер выбрал его сторону и пристал к нему, но не как воин Света или Тьмы, а как воин той Субстанции, которую он видел и мог использовать с нужными ему намерениями. Всего за несколько дней или больше (в пространстве Эфира нет смены дня и ночи) юный ученик освоил искусство многостороннего и удаленного мастерства телепатии, когда можно общаться с двумя или тремя особями, которые находятся на десятки километров друг от друга, а также он освоил тяжелый телекинез, который позволял, используя мало физического и умственной силы, легко откидывать повозки, валуны или выбивать даже кирпичи из крепостных стен, и подчинение чужого сознания, но эта способность шла, как крайне применяема, и Диэльзиуз приказал ее использовать лишь в том случаи, если расстановка вражеских сил в решающих битвах окажется сокрушительной. Но эта тема сразу стала спорной между учеником и учителем.
   «Но почему учитель? – возразил Амер. – Они же подчинили в определенной степени сознание эльфийки».
   «Да, но они это сделали, потому что в добровольной форме, как и ты, к ним не пришел. А Им нужны союзники и слуги, чтобы исполнялась Их воля, или, окажись Они здесь, мир легко уничтожил все Оружие, которым Они хотели уничтожить наш мир».
   «Но разве Они не могут лгать, чтобы обращать к себе приспешников?»
   «Они не умеют этого делать так же, как тебя попросить вообще не дышать. Зачем лгать или притворяться, если Им хватает сил, чтобы подчинить кого-то, но не думай, что Они нерационально и жадно используют Силу. У Них не так уж много, что открыть дорогу своим «Нанимателям».
   «Нанимателям?»
   «Это мое слово-определение, которое характеризует ту Расу, которая придется вслед за Ними, когда мир уже не сможет опираться никакой Мощи. Против этих Нанимателей мы ничего не противопоставим, хоть они и не владеют никакой магией или Эфиром вообще. Это парадокс, но это реальность, которой не убежишь».
   «Подождите, Учитель, - вдруг снова стал спорить с ним его ученик, - почему в этом должен быть парадокс. Невосприимчивость и отсутствие магии в какой-то создании не настолько уникальный случай в Магической практике. Вспомни те же гномов, на который вред от любого боевого заклятия всегда многократно уменьшается, а человека может убить простейшим фаерболом, который может быть размером с горошек и пущенный в сердце. Вот еще один парадокс. Два примера: первый - Драконы, а  второй – дриады и ореяды. Драконы, которые владели одной из своих основных стихий всегда имели иммунитет к ней же, а вот дриады и ореяды хоть и повелевали Землей и Зеленым миром, но они вообще не имели иммунитета ни к чему, поэтому и погибали от всего, что окажется им враждебным в магии. Но Драконов убивали другими стихиями, которые в несколько раз усиливались, если подбирались правильные комбинации или достаточно ловким оказался стальное или мифриловые оружие, а горных и древесных дриад трудно уничтожить, если не повредить им домам (деревьям или горным участкам). Вот что парадокс, а не то, что эти существа полностью невосприимчивы к каким-либо стихиями или нематериальным субстанциям, хотя я думаю, что как раз к Эфир имеет на них определенное, хоть и не сильное влияние, потому что слабое место всегда кроется под между складками защиты».
   «Это предположения, но они разумны, хоть и оспорить их легко. Ты считаешь, что что-то должно произойти, что Магическая Война перешла в Физическую, где маги и колдуны вообще ничего решать не будут?»
   «Да, я так считаю, Учитель».
   «Он умен, - сказал он это так, чтобы Амер ничего не услышал и не заметил. – Значит, мы должны выиграть Магическую Войну, чтобы на практике не проверять твою теорию, что еще хуже для Крондола, потому что в данный момент мир не может по-другому себя защитить ни от кого».
   «Это сделать еще труднее, если мы не найдем союзников, кроме тех, которых мы уже должны направлять».
   «Но ты понимаешь, что перебирать мы не должны. Кто может, тот нам поможет».
   «Я знаю. Но с кого мы начнем?»
   «С Дрогара – пусть он уничтожить возможный сокрушительный удар для Гиэльфана. Думаю, и Им это тоже пойдет на руку, но нам в большей степени. Потом с Семелы… Разупокоенное кладбище и нимфа, которая принесет ей весть, поможет ей найти и сделать выбор, к чему она больше стремиться: к Тьме или Светлой Стихийной Магии. Так мы найдем подход к ней и узнаем, что замышляют Они. Закончим Ялисеррой. Думаю, испытания, которым она будет подвергаться, измотают ее и тогда пик ее Силы увеличиться в несколько раз. Мне кажется, что некромант станет для нее самый лучшим и опасным противником. Именно некромант станет нашим проводником, который потом присоединиться к нам, если ту Мощь, которую мы ему дадим окажется достойна его и нас».
   «А как же Алфесиус?» - Амер не хотел ни помогать, ни спасать своего «друга», но долг перед миром обязывал спросить.
   «Он сам найдет в себе Силу, но я посмотрю, хватит ли у него воли выбрать другую судьбу, а не ту, которую уготовили ему восточные эльфы. Я должен узнать, есть в нем бунтующая натура, чтобы направлять его. Если у него нет желания воевать, то и мне нечего с ним тягаться».
   «То есть у нас должны быть амбициозные и гордые существа?»
   «Почти, но это малый список качеств, который должны обладать существа. Их гораздо больше, поэтому и отбор должен быть жестким и многообещающим, - Диэльзиуз провел рукой возле себя, и Эфир задрожал, как водная поверхность, в которую бросили камень. Перед ним и его Учеником открылись несколько зеркал, в которых Амер впервые увидел тех, с кем он должен был работать: Дрогар, Семела, Ялисерра и Алфесиус, а также еще несколько темных волшебников острова Гизнамуд и острова Никрос, и несколько светлых и природных волшебников континента Крондола. – На данный момент вот наши объекты для работы. Но вскоре мы можем обратиться и к Древним Хранителям, если, конечно, они захотят с нами сотрудничать».
   «Если сказать им всю правду, то они будут сотрудничать».
   «Нет, вот этого как раз не надо. Правду они должны сами понять и найти, а паника и истина – это уже разные и противоборствующие вещи, среди которых сделать неправильный выбор очень легко. В свое время и при нужных обстоятельствах они сами осознают все. Мы лишь направим их энергию в нужное русло без лжи и манипуляций. Тогда все окажется именно так и правильно».
   Диэльзиуз и Амер стали наблюдать за всеми в зеркалах, от которых ничего не могло скрыться. От Эфира почти ничего нельзя спрятаться. Это их Сила и это их недостаток. Зная все, они тоже не могут много действовать. Ученику и Учителю придется много поработать в этом году, чтобы оттянуть на некоторые время исполнение всех Планов их оппонентов.

Глава 6
Когда Тьма не проникает в сердце…

Наша ведь душа тянулась к Свету,
А теперь все поникло, чернело,
Развернули руки двухстороннюю монету,
Чтобы в теле все сразу онемело.
Чернеет разум и думы наши,
Овеянные истиной Высокого и Дивного,
Но не пропадет все это даже,
Если слабый победить сильного.
Вода всегда текла в одном лишь направлении,
Туда, куда можно было течь,
И сейчас она не потерпит изменений,
Хоть и повинуется, когда звучит магическая речь.
Да, века прошли так быстро,
Не успели таять вечные снега,
Ведь Она была и далеко и близко,
А остальное не важно – даже долгие года…
   Морской ветер, который нес в себе приятные и теплые капельки воды, гнал корабль к Большой Земле, где Ялисерра должна была освоиться и начать осваивать заново Тьму и Зло. Этот мир еще не привык к темным краскам, которые тоже бывают по-своему прекрасны. Девушка прекрасно знала, что сейчас в действия ее учителей и наставников, мастеров Тьмы и Зла, не было высоких целей. Высокие слова и цели появляются лишь тогда, когда ты чувствуешь себя победителем или уверенны в себе воином, который никого не боится, а победа – это лишь вопрос времени. Ее учитель говорил, что Тьма, как и Свет, должны быть в мире, который и создан из них, в равных правах и пропорциях, или рождается что-то подобное исполинских Черных или Непобедимых Белых Созданий, уничтожить которых можно лишь посредством союза Света и Тьмы.
   Девушка посмотрела на своих компаньонов: неукротимую и своенравную фехтовальщицу Ниллэну, покорную, но не менее опасную лучницу Фиву и странного чародея Амбрэйза, который сдался ей во время выбора компаньонов и хозяина, - которые смотрели без страха и забот на северо-запад, где находилась Большая Земля. Думали ли он, как и Ялисерра, о тех битвах и разведках, которые предстоят им во время путешествиях, как они смогут осуществить все, что им приказали Мастера Тьмы. Нет, сразу она отвечала она себе. Они – компаньоны, и им не нужно думать. Они уже были компаньонами и знают, что приказы не обсуждают, если только не спросят у них их мнения, что бегство – это предательство, что верность – это дружба волшебника и воина, который идет за ним везде, через огонь и воду, через жизнь и смерть, через славу и позор. Она должна думать и вести, а они пойдут, даже если ее план приведет всех к гибели. Где-то внутри души она противилась таким жестоким правилам, которые установил остров Гизнамуд, но именно они не дали ни одному компаньону пойти на предательство по отношению к Тьме.
   «Почему они никогда не задумывают о будущем, семье или простых невысоких вещах. Неужели для них нет ничего, кроме того, чтобы служить мне, своему волшебнику и наставнику в неком роде? Почему они жертвуют своими жизнями, не зная, что последует потом? Может быть, и я похожа на них, ведь согласилась отправиться снова на Большую Землю и начаться то, для чего Гизнамуд копил Силу уже много веков», - Ялисерра отвлеклась от своих мыслей, когда ее компаньоны подошли к ней.
   - Госпожа, мы хотим кое-что узнать? – сказала Ниллэна.
   - Мы будем разделяться во время высадки на сушу? – закончила Фива.
   - Скорее всего, ведь местности я не знаю, жила безвылазно в Орфоше (которого уже нет). Я не знаю местности континента, хоть нам и дали карты всех побережий.
   - А нам можно будет взглянуть?
   - Когда выйдем на берег, - ответила Ялисерра, но Ниллэна не намерена была отступать.
   - Простите мою наглость госпожа, но мне кажется, что нам уже лучше осмотреть карту и узнать у капитана этого судна, где нас решили высадить. Если я не ошибаюсь, то здесь живет воинственные племя полулюдей-полутроллей, которое может ловко скрывать, обладая человеческим умом, и также легко убить, умея зверскую силу тролля. Госпожа, это может быть ловушка.
   - Не выдумывай, Ниллэна. Мне бы давно об этом сообщили. Учитель, не умолчал бы такую вещь.
   - Но это может быть испытание, в котором выжить достаточно сложно, поэтому дают карту и умалчивают все «незначительные» казусы, которые всплывут потом. У меня уже была такая практика с бывшим волшебником.
   - Но зачем они это делают, Ниллэна? – спросила уже Фива, которая, похоже, через такое не проходила.
   - Не знаю. Может быть, для того, чтобы найти сильнейшее и могущественного волшебника, но я точно знаю, что никто не погибал при этом, хотя смертельные случаи с компаньоны были несколько раз.
   - Мне кажется, - сказал невозмутимый и спокойный Амбр, - это не проверка, а просто первая битва. Подумайте сами, как нам построить укрепленный форпост Тьмы на побережье Большой Земли, если мы не может даже это племя уничтожить. Тем более, что у нас не будет помощи с острова.
   - И нас не высадят в нескольких метрах от берега, а привезут в лодках, чтобы в случаи чего, ни я, ни Фива не достали до них ничем смертельным, и пока корабль не развернутся, - перешла на шепот Ниллэна.
   - Пошли в каюту, - приказала Ялисерра, несколько секунд обдумывая все происходящее.
   «Может, Учитель в чем-то и темнит, но и могут участвовать в этих делах так же, как это племя гибридов. Остается понять, как это племя будет мешать образованию форпоста Тьмы на побережье или вообще, кто еще находится в союзе с ним, а скорее всего, союз уже существует, потому что по одиночке и моим компаньонам ничего не стоит уничтожить всех по отдельности. Хотя Амбрэйзу я доверяю больше других; он не может меня предавать. Зачем же он сдался мне и вступил ко мне на службу? Но мне что-то очень не нравится. Не могу выразить словами или чувствами, но эта игра с экспансией Тьмы на Большой Земле может иметь чреватые последствия не только для Белого Мира Крондола. Кто-то играет с нами в игры на две стороны, или даже больше», - девушка ногой толкнула дверь, которая вела на нижние и темные уровни корабля, и по крутой лестнице спустилась вниз. Света нигде не было, но он никому в этой компании не был нужен. В ее каюте, где было не очень чисто, но крыс и прочей живности не водилось, тоже не было света. Девушка попросила Амбрэйза зажечь его, и стало намного светлее, чем раньше.
   Она развернула свиток, в котором магией Тьмы была нарисована самая точная карта всего Крондола (небось, картографы долго по сведения шпионов и лазутчиков составляли ее). Свет на ней никак не отбивался, поэтому Ялисерра налила на нее темную воду, которая сразу осветлила ее содержимое. Все наклонились над картой.
   - Покажи мне, где эта территория? – сказала Ялисерра.
   - Вот эта полоса побережья, которая охватывает почти весь северо-запад.
   - Ты знаешь их повадки или способ жизни?
   - Трудно что-то узнать о ком, если он нападает в лобовую и пытается раскрошить тебе мозги быстрее, чем ты пискнешь. Когда на нас напали, мы просто истребили их, чтобы никто не рассказать о нам продвижение (нас не было ели узнать об этих племенам, хоть в донесения других шпионов они и появлялись, как племя простых рыболовов, которые не трогают никого, если только не отступить на их территорию). Могу лишь сказать, что речь у них примитивная и мало членораздельная. У них есть броня, но она, похоже, сделана из панцирей крупных морских животных, которых они едят. Оружия при них почти нет, кроме двух шипов, которые прикреплены к запястью и выступают на семь-десять сантиметров. Голова не защищена. Клыков нет, но челюсть мощная (одному из шпионов это существо перекусило шею).
   - Как это место называется?
   - Не знаю, и для обителей Большой Земле там тоже названия не придумали. Это считают, необитаемые земли, где опасно жить из-за штормов и высоких приливов.
   - Фива, ты ничего не знаешь об этом местности? – лучница отрицательно закачала головой. – А ты, Амбрэйз?
   - Я лишь слышал о них, но никогда там не бывал.
   - Это плохо, но небезнадежно, поэтому не будет нервничать и размышлять раньше времени, - хотя девушка уже немного паниковала. – Если мы там и высадимся, то пойдет по побережью до безопасных мест.
   - Не получится, моя госпожа! -  сказала уже Фива. – Видите эти хребты, которые тянутся от Гизнамуда. Они выходят и на побережье именно там, где заканчивает южная граница проживания этого племени (там нет горных троп), а…
   - А с севера – нас могут ожидать несколько группы отравленных животных, которые обитают испокон веков в болотах и возле них. У нас практически невыгодная ситуация.
   «Тогда последним средством будет надавить на капитана и его людей», - подумала Ялисерра.
   - Прикажем капитану поворачивать севернее или южнее, - словно прочитала ее мысли, сказала Ниллэна.
   - Можно, - поддержал ее Амбр, а затем и Фива, которая тоже была очень расчетливой в игре со смертью.
   - Если вы так думаете, то… Используем этот шанс, но подождем, пока мы точно не узнаем, куда плывет этот корабль…
   Через неделю, когда солнце уже разогнало утренний туман, но вокруг еще было один Океан, Ялисерра вышла на пустую палубу, где никого не было, кроме чаек. Она сразу поняла, что где-то поблизости есть земля или остров (но она надеялась землю). За штурвалом стоял капитан корабля – бесстрашный волк острова Гизнамуд – Лейнард, которому недавно исполнилось всего тридцать, но выглядел он не больше двадцати лет. На нем была простая одежда, как и у всей его команды, лишь на голове не было той знаменитой пиратской шляпы, о которой ей рассказывали в детстве дети. Кожа его была очень загорелой, волосы светло-русые, как и недлинная борода, которую он начал отпускать недавно. Ялисерра быстро подошла к нему и чуть не споткнулась, взбегая по лестнице. Капитан корабля не сдержал улыбки, хотя и не смотрел на нее.
   - Капитан, - спокойно обратилась она к нему, - вы не скажите, куда нам приказали нас отвезти.
   - Это не тайна. На северо-западное побережье Большой Земли.
   - А вы знаете, что там есть какое-то странное племя.
   - Конечно, поэтому нас и предупредили, чтобы мы не подходили близко к берегу.
   «Как-то все просто получается. Неужели план моего Учителя основан на уничтожении этого племени, как потенциальной угрозы. Интересно, что еще знает этот капитан?» - и Ялисерра снова спросила прямо:
   - Это опасное побережье?
   - Очень, но его можно пройти без всяких неприятностей.
   - И как?
   - Провести обмен: жизнь - на проход.
   - Как это? Чью жизнь?
   - Любую, как будет под рукой. Эти существа очень любят мясо, как и рыбу. Не волнуйтесь, у нас есть, чем их угостить. Когда подойдет на полкилометра к берегу, то мы выведем ее на палубу.
   - Ее?
   - Да, девушка, которая станет вашим пропуском на Большую Землю.
   «Не хочу я такой жертвы, ради спокойного прохода через опасные земли».
   - А другого пути нет, капитан?
   - Всегда есть другие пути, но они еще более опасны, чем этот. Остальное юго-западное и западное побережье защищены городами и стражей, которые поставлены для того, чтобы следить за Гизнамудом, поэтому меня, и попросили провести вас именно к этим землям, где с этими существами можно договориться по-своему.
   «Посмотрим, что будет дальше, потому что сейчас гадать не приходилось. Учитель, вроде бы мудро поступил, когда послал их на эту полосу побережья и дал «пропуск», но такая откровенность, которая не характерно темным волшебникам, меня пугает. Неужели те города, которые находятся южнее и севернее намного опаснее этих существ, и не похоже было, что правители этих городов ничего не знали о соседях, которые там обитают. Или они их тоже решили использовать, а не искоренять. Ответов у меня сейчас не будет, но посмотрим, что будет дальше, может быть, мы и так пройдем через эти земли без человеческого жертвоприношения».
   - Спасибо, капитан!
   - Не за что! Обращайтесь, когда понадобится помощь!
   - Я учту это! – она улыбнулась ему обворожительной улыбкой и ушла к себе в каюту, где ее поджидали ее компаньоны.
   - Он полностью все знает о тех существах и прочем, куда мы направляемся, даже пропуск нам угодили – человеческая жертва с Гизнамуда. Похоже, никто и ничего от нас скрывать не собирался.
   - Тогда почему нам сразу об этом не сообщили? – насторожилась Ниллэна, которая много знала об интригах, которые мог плести остров Истинной Тьмы Крондола. – Это странно!
   - Странно, но не подло, - сказала Фива. – если от нас ничего не скрывают, то у нас не должно возникать проблем.
   - Проблемы – это когда к стенке прижмут, а тут утаивают что-то важное, - отпарировала Ниллэна, крутя в руках кинжал с эльфийской оправой. Никто не знал, откуда она добыла такое оружие и при том принесла сердце убитого ею же эльфа. – Если бы это была настоящая экспансия на Большую Землю, то она начиналась бы с нас, но планы были бы четко скоординированы и обсуждены со всеми участниками экспансии. Это нелогично, когда от нас что-то скрывают, и пытаются выиграть битву.
   - Может, они чувствуют, что за островом следят. Те инциденты с предметником черной магии и некроманткой…
   - Тогда зачем они вообще нас послали сюда?
   Никто не смог ответить на этот вопрос.
   - Вопросы без ответов раздражают, - сказала Ялисерра, - но нам нужно следовать плану нашего Учителя, тогда мы поймем, что замышляется и где искать ловушки, поэтому будем бдительны.
   - Вот только, когда мышеловка захлопнется, мышке будет не до бдительности, - сказала Ниллэна.



   Очень густой туман скрывал все вокруг, и берега Большой земли почти не было видно, но капитан корабля был опытный мореходцем и знал, как определить, в каком направлении они идут. Ялисерра предлагала разогнать туман, но первой воспротивилась этому Ниллэна.
   - Это наше укрытие от племени гибридов. Если туман окажется и там густой, то мы легко проберемся за несколько часов вглубь Большой земли, - говорила она расчетливо и с толком, как настоящий воин и рассудительный предводитель. Она бы прекрасно повела этот отряд, а сама Волшебница Темных Вод была б ей компаньонкой.
   На палубу вывели девушку, на голову которой надели мешок и, похоже, завязали рот, чтобы не кричала. Ее одежда была опрятной, и она не казалась истощенной голодовкой (странно, зачем так аккуратно относиться к жертве, которой все равно не жить?!). Из-под мешка выглядывали белоснежные волосы, но не седые. Ялисерра хотела увидеть ее лицо, но увидела, как двое мужчин связывают ей руки и тащат к борту корабля, где по лестнице спускают в лодку. С ней и ее отрядом говорить снова не стали, и поэтому она опять подошла к капитану.
   - Вы что ли будете договариваться о пропуске?
   - Да, с этими созданиями я когда-то вел переговоры, и они меня знают в лицо. Я договорюсь, а вы потом, через час-два, когда все закончиться, сможете ступить на берег и пройти.
   - Что закончиться?
   - Приготовление мяса.
   Ялисерра от омерзения скривилась, чем и вызвала недоумение капитана.
   - Вы что, это не приветствуете, Темная? – он сделал аспект на этом титуле, который имел каждый волшебник на Гизнамуде.
   «Конечно, не приветствую. Ты сам не хотел бы, чтобы тебя поджарили или сварили», - подумала девушка и сказала:
   - Я сама договорюсь с ними.
   - Мне интересно как?
   - Так же, как и вы в первый раз. И я думаю, что не ошибусь, когда смогу с ними договориться.
   - Ваше право, но так вы осложняете дело и тратите время. Остров не будет ждать своего время вечно.
   Это Его проблемы, хотелось ей сказать, но она молчала и не смела подрывать репутацию своего Учителя. Кое-что она знала о троллях, и этого должно было хватить, чтобы склонить на свою сторону гибридов троллей и людей. Ялисерра приказала освободить девушку и развязать ей руки, сняв при этом мешок с головы. Когда мешок слетел с головы жертвы, на плечи упали белой волной шелковые волосы юной пятнадцатилетней девушки, которая плакала, увидев утреннее солнце. Она боялась и очень боялась. Ялисерра подошла ближе, и та испуганно отступила назад.
   - Не подходите!
   - Успокойся, тебе никто ничего не сделает!
   - Я знаю, что мне уготовано. Нет, лучше утопиться, чем быть сваренной.
   Девушка метнулась к борту корабля, чтобы перепрыгнуть через него, но Ялисерра подняла стену волны, плотность которой не уступала крепкости красного дерева. Девушка лишь больно ударилась об эту водную преграду и оказалась на палубе. Она рыдала тихо, закрыв лицо руками. Волшебница не собиралась долго с ней договариваться, поэтому грубо подняла ее и сказала:
   - Как тебя зовут?
   Всхлипы и рыдания шли в ответ. С такими темпами они никогда не высадятся на берег во время удачливого тумана. Ялисерра плеснула ей водой в лицо с водной стены и дала одну пощечину, чтобы та смогла прийти в себя, а когда рыдания прекратились, она повторила вопрос.
   - Дива!
   - Слушай меня внимательно, Дива, - это было очень странное имя, как для девушки, которая выросла на острове Тьмы. – Пока тебе ничего не угрожает. Сейчас ты садишься в лодку и сидишь тихо. Мы вместе выходим на берег, и там ты ведешь себя еще тише, пока я не договорюсь о нашем безопасном прохождении. Если надумаешь поднять шум, то она, - она указала взглядом на Ниллэну, которая крутила кинжал, - убьет тебя после первого писка, и наша задача еще больше облегчиться. Ты поняла меня?
   Дива смогла кивнуть головой и опустить ее, словно в поклоне.
   - Вот и хорошо. Фива, проводи ее к лодке. Капитан, вы поплывете с нами.
   - В этом уже нет никакой необходимости, - ответил тот и пошел заниматься своими капитанскими делами.
   - Это лучше для меня, - сказала Ялисерра. – Ниллэна, Амбрэйз, спускайтесь в лодку и отплывайте, а я присоединюсь позже.
   - Вы что не отплываете с нами на берег?
   - Я быстрее там окажусь, если пойду другим путем.
   Одним движением руки Ялисерра опустила стену воды и прыгнула за борт, оказавшись в совершенно нетеплой воде, которая пробирала до костей. Девушка не думала сейчас о холоде; она была в своей стихии, в ее источниках и началах, в ее объемах и пространстве. Хоть она и не чувствовала себя Владычицей всего этого, но хватало и той силы, которую она могла извлекать отсюда. Она изогнула тело, выгнувшись резко назад, а потом рывком вперед, превратившись в высокую волну, устремилась на побережье Большой Земли.
   За несколько секунд она обрушилась на полупесчаный берег, рядом с которым находились невысокие скалы. Волна упала и рассыпалась капля воды во все стороны, а потом собралась, приобретая женственные формы. Ялисерра оправила одежду и согнала с нее последние капельки. Она посмотрела на своих компаньонов и испуганную, но очень тихую девушку, которая боялась даже дышать, не то, что двигаться. Два гребца налегали на весла, а Амбр подгонял ее ход еще и своими чарами. Она подсчитала, что они будут здесь всего за десять-пятнадцать минут, поэтому она спешила, но не торопилась настолько, чтобы все испортить. Все-таки для волшебника время течет немного по другим законам и причинам.
   «Карта сейчас не поможет. Племя само отыщет меня, если захочет. А если не захочет, то… я сделаю так, чтобы они меня заметили», - Ялисерра начала движение от Океана, еще раз осмотревшись назад. Лодка с ее людьми становилась все ближе и ближе, а полустепи и полулеса раскрывались перед ней во всей свое красоте.
   Честно говоря, ей всегда хотелось уехать куда-то из Орфоша (хоть бы в соседнее поселение орков), где было бы что-то иное, интересное или захватывающее, а если не захватывающее, то просто новое и неизвестное. Мир не придуман для того, чтобы его не видеть, говорил один орк перед очередным боем между людьми, а потом – орками. В те моменты, когда ей исполнилось всего тринадцать лет, она хотела взять меч в руки и научится им владеть, потому что победитель боев мог выбирать свою судьбу: остаться защищать во славе поселение или искать судьбы кое-где еще (но подальше от этих мест, где его будут считать предателем). Ялисерра выбрала б судьбу предателя, но вы рвалась бы за пределы… Ах, о чем она мечтает. Она была слишком покорной и воспитанной, чтобы драться и спорить. Наказание – это заслуженное, насмешки – это ничего не значащие для ее слова, но теперь она понимала, что так думать никто не может. Ни один человек, имеющий достоинство, честь, цель жизни и просто жизнь, в которой не рождаются рабами, а становятся ими или вырываются из такого положения вещей. Вскоре она отбросила эти мысли и сосредоточилась на природе, которая ее окружала и манила. Она слушала; ее руки были готовы строить простейшие, но самые молниеносные заклятия, которые на время откинут яростных зверей и не только…
   Хруст ветки заставил ее остановиться на мгновение, чтобы потом пойти вперед, словно ничего и не произошло. Она не знала, идут за ней полутролли или это кто-то из зверей, не обязательно хищников. Она не имела представления, на что способны эти существа, но по описанию капитана эти существа очень габаритные и передвигаться бесшумно не могут. Она легко повела рукой, вытягивая с двух сторон от себя воду из-под земли, чтобы слышать не только хруст веток, но и хлюпанье почвы.
   Она ждала, когда что-то произойдет, но снова били какие-то хрусты, но никакого хлюпанья. Что-то не так, потому что эти полутролли не могут быть настолько сообразительны, если только… Если только они не передвигаются по деревьям. Лес не был настолько густым, чтобы прятаться между тенями и листвой, но между ними не было больших расстояний. Поэтому для прыжка не нужно было много усилий. Ялисерра остановилась и подняла голову. Хруст повторился с большим звуковым эхом, немного сзади ее. Тело инстинктивно рвануло вперед, творя быстрое заклятие льда, которое оставило на том месте, где она стояла, осталась лишь ее ледяная статуя. Между ее пальцами появились ледяные шипы, которые она крепко сжала и резко развернулась, бросив их наугад. Убивать она не хотела, поэтому стоило лишь ранить и отпугать.
   - Hirete! – она стянула с побережья к себе густой туман, который скрыл ее. – Yeratta!
   «Если они здесь, то им очень не повезет», - главное, чтобы они сами не убежали из ловушки, которая захлопнется уже по одному шагу крупного врага. А туман – это очень реагирующая с телом вода, которая теряла быстро температуру или набирала ее. Ялисерра использовала это, чтобы «заморозить» врагов. Легко движение сверху, хруст веток, небольшие колебания тумана – и она сжала два кулака. Этот пасс заставил потерять температуру туман и сжаться очень плотно. Тумана не стало, и Ялисерра услышала, как несколько тяжелых предметов грохнулись на землю. Кулаки разжались, но девушка не расслабилась. Напасть может кто угодно и откуда угодно. Она знала, что у нее осталось несколько минут, прежде чем попавших в капкан придется разморозить, чтобы они не умерли от кристаллизации крови и разрыва им тканей организма. Она подняла руку и создала в нем продолговатый меч. Она драться немного умела, но хоть как-нибудь нужно было защищаться от острых когтей и клыков. Она попыталась их остановить.
   - Остановитесь! – закричала она.
   «Да ладно, кто же остановиться перед тобой, сопливая на вид девчонка. Эти твари тебя не бояться, даже если ты и заморозила нескольких врагов», - она посмотрела по сторонам, когда заметила, что между деревьев шныряли какие-то человеческие фигуры. Она признала в этих походках своих компаньонов, но еще не прошло пятнадцать минут, чтобы они выступили за ней. Тем более, где они оставили Диву? Без защиты, без охраны хотя бы Ниллэны, которая отобьется от десятка хорошо вооруженных воинов, а стрелы ей даже не угроза, если только не пустят три-четыре десятка стрел густой тучей.
   - Я накажу их! – прошипела она тихо и снова отвлеклась на рык, который пронесся прямо над ее ухом.
   - Ар-р-ргх!
   Резкий удар ледяным мечом вверх, и брызги крови запачкали ее одежду и лицо, но она даже не посмотрела на того, кого убила. Зачем запоминать лицо или морду, ведь он сам напал и поэтому погиб. Какие-то движения – и снова выпад мечом и три ледяные иглы вперед, чтобы отвести удар громадной лапы. Вскрытое горло – и вот двое на земле, а рядом с ней плечом к плечу оказалась Фива и Амбрэйз.
   - Где Ниллэна?
   - Вместе с Дивой, - ответила Фива, отпустив уже вторую стрелу влево от себя. Ялисерра знала, что она не промахнулась.
   - Хорошо, но вы не подождали столько, сколько я приказала.
   - Госпожа, может не сейчас? – сказал чародей, подкинув два орба сизого и красного цвета, которые вспыхнули сначала огнем, а потом окутались туманом, взорвавшись смешанными цветами и разлетевшись, куда попало. Время для всех на секунду остановилось, но для того, чтобы взорваться эффектным, но малоэффективным световым представлением в виде разлетающихся огненных звезд и светлячков. Все услышали крики страха, и Фива на время прекратила стрельбу. Наверно, враг отступил, потому что у этой лучницы более острое зрение и дальновидное, чем у нее самой.
   - Что ты сделал, Амбр?
   - Тролли – это Низшая раса, которая наполовину берет свое начало из животного мира и инстинктов. Животные бояться огня, как и тролли, как и яркий свет, который слепит им глаза. Если сейчас они вернутся, то я применю кое-что посильнее, но снова не убийственное (если, госпожа, мне не позволит), - их взгляды встретились, и он сразу понял ответ на свой вопрос. Она не была похожа на других волшебников, которых он знал на острове Гизнамуд. Многие новички в первые дни «брезговали» убийствами и ненужной кровью, но эта волшебница вообще искала абсолютно противоположные пути ненужным смертям и даже тем, которых можно избежать. Она играла темную роль, но душой была светлее всякого света, который мог зародить во Тьме. Это было странно, но и интересно для чародея.
   - Нет, - лишь сказала она. – Ждите меня здесь и отбивайтесь любыми методами, но не догоняйте никого. Похоже, они уже усвоили урок, но могли перегруппировать отряд и собрать больше существ. Я должна найти вождя или главаря этого племени. Нет сомнений, что, добравшись до него, я прекращу эти убийства, и нас пропустят.
   «Или лучше надо было пожертвовать девушкой, чтобы сохранить жизни этим падшим полутроллям. Я лишь пытаюсь казаться доброй и наивной. Я обменяла жизнь на несколько других», - она пошла туда, куда убегали испуганные, на первый вид, тени, Не факт, что ее заманивают, но ей было все равно. Она никого убивать не будет, даже если кинжал приставят ей к горлу.
   Ялисерра видела двоих, которые медленно и, спотыкаясь «бежали», постоянно осматриваясь на нее. Ей не стоило ничего, чтобы остановить их немедленно, что она и сделала, приморозив их лапы к земле. Они упали на землю, и лед треснул, но никто из них не мог подняться. Волшебница Темных Вод подошла к ним не ближе, чем на десять сантиметров, и в ее руках появился ледяной шип. Она не говорила угрожающее, но ее по другому сейчас не воспримут эти создания.
   - Где ваш вождь? – она проговорила сначала этот вопрос на языке Тьмы Гизнамуда, а потом на орчьем диалекте, который она знала. Как и тот, так и этот язык полутролли поняли, и лишь прорычали в ответ. – Говорите?
   - Ты нич-ч-чего от нас не узнаеш-ш-шь!
   - Но я его все равно найду. Или он не боится, что его воины гибнут в бессмысленных сражениях с адептами Гизнамуда.
   - Наш союз с Гизнамудом будет разорван. ВЫ пришли без «угощения».
   «А, вот что был за подвох. Они рассчитывали, что я воспользуюсь пропуском-девушкой и закреплю союз с этими созданиями, чтобы ускорить проникновение Тьмы. Теперь-то это будет сложнее, но такие союзники острову Тьмы не нужны. Грубая сила и никакой неосмысленности. Их можно послать на убой в крупной битве или отвлечь внимание врагов, но выиграть войну невозможно, - Ялисерра подумала, как это тоже можно было использовать. – Они, конечно, как враги никудышные, но преследующая сила, которая не остановится ни перед чем, чтобы поймать наглую волшебницу, даже уничтожат некоторые преграды. Здесь только придется подумать, что они могут преодолеть. Но я должна узнать, где вождь и исполнит свой план».
   - Говорите немедленно!
   - Нет! – ответили они.
   Если у нее не было выбора, кроме как сымитировать тяжелое, но не смертельное ранение этих двух. Она создала второй шип и пустила их между лопатками существ так, чтобы сердце не задело, и была пережата лишь одна главная артерия, которая вскоре замерзнет от холодного оружия. Она сделала вид, что ей уже не интересно смотреть, как они будут умирать, и она отошла в сторону, начиная заклинать поисковые и телепортирующие заклятия. Дива и компаньоны нужны ей немедленно. Девушка-жертва тоже не просто оказалась на корабле. Кто ее выбрал, но за что, чтобы можно подавать на стол гибридным существам.
   Игра продолжала набирать обороты, а ее участница уже пыталась понять правила, которые помогут ей и остальным выжить.



   - Zierom, - беспокоилась немного некромансерка Мизра, - она же может все испортить.
   - Что испортить, Мизра. Это племя нам не нужно. Это не годный союзник.
   - Подождите, но тогда зачем мы посылали наших волшебниц и ведьмаков им на съедение. Что мы от этого выиграли?
   - Узнаешь об этом, Мизра, а сейчас пройди со мной. Я кое-что покажу тебе!
   Полузмей открыл портал в Школу Природной Тьмы. Мизра очень много времени проводила там, а особенно в архивных залах, которых было несколько. Сведения и заклятия, которые накопились, а также история и прочие исторические артефакты, потерянные временем и невежеством. Девушка во многом предпочитали свою науку, постоянно развивая ее изощренность и методы наложения чар, но также легко занималась и другими Стихиями, как, например, Огнем. Она искала способ, чтобы обезопасить своих неупокоенных от этой вражеской стихии. Многие малефики и черные волшебники смеялись над ней, называя ненормальной, говоря, что некоторые некромансеры погибали от каких экспериментов, чтобы раскрыть эту тайну, но еще никто не нашел ничего существенного. Она ничего не отвечала, а лишь углублялась в работу, пока полузмей или какой-то из Мастеров не звал ее к себе. Она упорно могла работать, если была уверена, что идет по крепкой существующей дороге.
   Полузмей привел Мизру к яме с водой, которую окружали статуи всех основателей других Школ Тьмы Гизнамуда. Некромансерка не была здесь где-то полгода (просто не нужно было). Мастер Природной Тьмы стал на противоположную сторону ямы и резко изогнулся, плюнув черной слюной в воду, которая сразу же почернела.
   - Ты же помнишь, что мы показывали Ялисерре в первые дни… - начал полузмей. – Так вот, мы готовим его пробуждение, но для этого нужно будет еще многое сделать, от чего отказалась сейчас Волшебница Темных Вод.
   - Что же хотите от меня, Мастер?
   - Не спеши, Мизра. Все будет по порядку, чтобы ты поняла все до конца. Смотри на Черную Воду, смотри и внимай то, что ты увидишь. Это важно для тебя, - и взгляд Мизры приковался к черному зеркалу, в котором она видела видение, которое словно вело девушку от острова и под водой, и под землей, в каком-то туннеле. Она видела какие-то небольшие, но плечистые тени с длинными бородами, которые выходили из одного коридорами в другой, но не одного взгляда, устремленного на него. Она смотрела на стены туннеля, который был очень широким и высоким, что здесь можно было провести гигантские механизмы и некоторых созданий, которые создавались на острове. Но резко видение ускорило ход, и она увидела, что коридор поднимается вверх, и заканчивается двумя гигантскими мифриловыми плитами, явно не эльфийской или гномьей работы. На этом видение оборвалось, и вода стала прозрачной, как и раньше. – Ты видела все?
   - Да, Мастер, зачем вы показали мне эти туннели?
   - Мы не открываем все тайны нашей Школы ученикам, если не видим, что они имеют потенциал и свою силу, которая, наконец-то, освободит наше Божество Тьмы. – Полузмей обогнул яму, и его змеиные глаза оказались очень близко к девичьим, но он не собирался гипнотизировать. – Ты построишь ему дорогу на Большую Землю.
   - То есть помогу Ялисерре закончить основание форпоста Тьмы на континенте?
   - Почти. Она заложит основы и базисы, но ты возведешь на этом месте Черную Крепость Тьмы, где и сядет на трон Морское Божество. Ты даже можешь стать его правой рукой, если все сделаешь правильно.
   «Может ли быть такая удача. Наверно, я не зря присматривалась к этой девчонке, которая ничего не представляла. Если я освобожу это Морское Божество, то мы вместе завоюем мир, который утонет в собственной крови», - и она внутренне уже была готова отправиться в дорогу.
   - Покажите мне этот туннель и скажите мне, что я должна сделать.
   Полузмей отвернулся от нее лишь на секунду, но увидела блеск его суженных зрачков.
   - Проход под этой ямой, которая и соединена напрямую с клеткой Морского Божества. Отправляйся, когда хочешь. Помни, на Большой Земле не связывайся никак с Ялисерра и делай так, чтобы она не заподозрила твое присутствие. Твоя задача: чтобы во время той борьбы, в которую ввяжется она, ее компаньоны и Дива, а также другие народы и расы, ты нашла Мощь, которая освободит наше Божество, возведет Ему крепость и даст силы, чтобы смерти первых врагов.
   - Где же найти столько Мощи, Мастер?
   - Ты знаешь где, некромант Тьмы… - полузмей открыл портал и ушел на поверхность острова.
   - Это будет и сложная, и простая задача…
   Мизре, удачливой и сильней некромансерке, оставалось немного подумать перед путешествием.



   Ялисерра набрала на какое-то племя, которое попалось ей первым на небольшом отрезке времени. Если она хочет, чтобы все прошло по ее плану, то она должна показаться, но бежать или хотя бы не так ослабить врага, чтобы он поджал хвост и бежал сам. Ниллэна была справа от нее. Остальные прикрыли Диву и тыл отряда. Хотя никого поблизости не было (Ниллэна первой бы почувствовала), но сейчас они должны быть на чеку.
   - Когда пройдет минут, быстро поселение с севера и бегите, не останавливаясь ни за что. Вам придется бежать еще очень долго, а Дива, наша волшебница, наконец-то, поведает тебе Фива, за что ее отправили на съедение.
   - Слушаемся, госпожа!
   - Амбр, позаботятся о них, - сказала она напоследок, и в ее руках выросло два меча из сине-прозрачного льда, от которого не только тянуло холодом, но и замораживало растения, которые близко к ним находились. Наверно, такое оружие может и кровь заморозить, если оставить его в ране. – Я пошла!
   Ялисерра не заботилась о защите, чтобы создать эффект необдуманности своего нападения. Так они легче поверят, что напыщенная и гордая, но не очень умная волшебница, в руках которой течет Сила Воды, решила покрасоваться перед их бывшими союзниками, но всего не рассчитала. Ялисерра ударила двумя мечами и срубила стоящее перед ней дерево, как соломинку. При падении создалось столько шума, что полутролли-полулюди не могли не заметить. Через две минуты она уже вышла на небольшие и пустующие хижинки, которые были немного высокими. Девушка не пряталась, а атаковала неживые здания массово и с  разрушительной силой, что не нужно было и четверти минуты ждать, чтобы сравнять поселение с землей.
   Когда вода, пар и лед закончили разрушение и последний звук стих, на Волшебницу напали со всех сторон, используя уже какие-то дротики с рвотно пахнущей смесью (скорее всего, каким-то плохо приготовленным ядом). Она рубила и отступала к противоположной стороне разрушенного и превращенного ни во что поселения, не оглядываясь назад, хоть она и сразу напускала густой туман, который потянулся с побережья. Ледяное оружие защищало ее надежно, но иногда когтистая лапа проходила дальше этих мечей, но не доходила до цели, ведь они смыкались ножницами, отсекая лапу полутролля, который сразу терял боеспособность и оказывался в задних рядах нападающих.
   «Они, действительно, смогут меня прижать и раздавить, если я не потороплюсь с бегством. Больше ждать нельзя… Terrsana!.. Liukaee...» - она подпрыгнула, бросив со всей силы в землю, свое оружие, энергия которых слилась с энергией окружающей воды и холода, и лед начал покрывать почвы, которая обрастала толстым скользким слоем. Полутролли падали, а Ялисерра плавно и свободно скользила вперед на большой скорости, создавая перед и за собой еще множество ледяных дорожек. Враги не могли успеть за ней, и всего за несколько минут отстали, а еще за две минуты – вообще остановили, после чего и она получила отдых магическим и физическим силам.
   - Беги, Яли, беги! – сказала она себе, открывая «второе дыхание», в которое сама никогда не верила.
   Она бежала и думала, как встретит своих компаньонов, как, наконец-то, узнает все о планах Гизнамуда и об истории Дивы, как экспансия продолжиться не в неведении, как все станет немного легче. Дальше все должно быть сложнее в плане силы, но нигде не будет настолько просто продвигаться дальше на запад, как ей. Она даже подумывала о союзниках, которых можно будет найти в этих краях (Ниллэна может подсказать, к кому можно обратиться).
   Через час, когда небольшой дождь пронесся над негустым лесом восточной полосы побережья Большой Земли, Ялисерра вышла на большую бескрайнюю степь, границы которой ограничивали лишь стороны горизонта. Она не видела ни преследователей, ни своих компаньонов, которые шли южнее или севернее (она не могла призвать их к себе с помощью порталов, или враг очень быстро определит их месторасположение).
   - Нужно ждать, но пройдем немного дальше. Под покровами этого леса я остаюсь очень уязвимой, если не идеальной жертвой для этого племени, - Ялисерра еще раз осмотрелась на прошедший путь, где она убила своих первых врагов, которые оказались непривычны всему остальному Крондолу, нашла новые проблемы и новых последователей-компаньонов, нашла все, но кое-что осталось в тени всего – это тайна их экспансии. Это ей еще стоило понять, но также и найти способ закончить ее, потому что враги Белой магии не бывают слабыми, хоть немного и зазнавшимися.
Вода течет, а она идет,
Но шаг плавен ее, как дорожка Луны,
Буря, идущая за ней, сметет
Леса, равнины и пустынные дюны.
«Остановись! - говорила она когда-то.
- Не тянись ко всему высокому, не надо,
Потому что Тьма была и небом взята,
И оно почернело, хоть и светиться радо».
«Остановись ты на мгновение за мной, -
Сказал ей ветер, тихо замирая штилем. –
Нас вместе поведут неразделимою судьбой,
Через года и горы, моря и мили».
Иди вперед, сквозь звезды и темные глубины,
Сквозь всех и вся, по головам,
Потому что за тобой Тьмы низины,
И ты не готова к ярким снам.



   Мизра открыла мифриловые ворота, пройдя длинный коридор, который недавно видела в видении, показанном полузмеем. Никогда еще она не видела призраков гномов и тангаров, которые вместе работали на благо Тьме острова Гизнамуд. Очень сложно и очень непросто было подыскать подход к такому гордому и жадному племени, которое расселялась вначале лишь в прибрежных горах. А этот коридор, оказывается, дело их работы, его эти гномы прокладывали не для Мастеров Тьмы, а для светлых союзников, которые вместе с некоторыми темными волшебниками-ренегатами незамечено проникали на остров, и так заключили в «клетку» Морское Божество. Еще масса интересного таили в себе эти коридоры, но у Мизры-некромантки не было времени, чтобы узнавать их всех. Ее снова ждала Большая Земля, где теперь она не будет вести никаких переговоров или заключать союзы с люди или орками. Это все она оставит Ялисерре, которая займется более сложным, но менее обдуманным и кровавым. Мизра улыбнулась и черным телекинезом захлопнула звонко за собой Врата, разнося на континенте глухие звуки приближения Зла, женского, хитрого и непредсказуемого. Крондол мог содрогнуться от коварства Мизры.
   - Жди меня, Крондол, и я переверну твою жизнь! – сказала она и пошла наугад на север Врат. Для ее задание направление не имело значения. Нужно было место и жертвы, и море крови… Или даже больше...



   Восточные степи… Самые широкие и бесконечные ковры зеленых длиннолиственных трав, колыхающихся по направлению ветра. Никто не может отвести глаз от этой свободы, где мир растягивается и кажется большим, чем на карте, которую путник держит в руке. Здесь хозяином и властелином мира мог почувствовать себя всякий, но не каждый смог удержать себя и не разгуляться, зазнаться, растаять в потоках Вечности и Бесконечности, которые влекут совершить самые ужасные или самые прекрасные действия, которых не забудет никогда этот мир (первый вариант, почему-то, более приемлем в таких ситуациях).
   Ялисерра вела свой небольшой отряд через безлюдные степи, которые ничем не грозили им. Наверно, впервые тогда к ней пробрались мысли о том, что она вырвалась с острова, с рабства орком, набралась сил, чтобы себя защитить и защитить других рядом с собой, что у нее, наконец, появился шанс жить свободно и без обязанностей перед кем-то ни было. «Я свободна! Свободна! Свобода!!!» - кричало ее сердце, когда они все дальше и дальше уходили в эти восточные степи Большой Земли. Ей хотелось тогда раскинуть руки и бежать, чувствуя в волосах ветер, холодную росу на лице, который приносит ветер, теплоту, обжигающую ее нежную кожу, которая идет от дневного светила… Эти мечты были настолько близко, что даже рукой не приходилось протягиваться к ним, но… Но Долг, как всегда, взял вверх. Долг, обязанности и благодарность за то, что Гизнамуд спас ей жизнь. Как она могла предать их после этого?! Разум говорил честно, сурово и четко: «Сделай то, что они хотят, а потом уходи на все четыре стороны и забудь обо всем. Долг жизни превыше всего! А может и честь тоже…»  В тот момент она до хруста сжала кулаки и пустила слезу обиды. Мечта удалялась, и она сама была в этом виновата, потому что не могла взять ее руками и плюнуть на весь остальной мир, который не приносил ей ничего, кроме оскорблений, боли и гнева. Но она понимала, что в этих чувствах тоже можно искать силы для достижения других более важных целей, чем свобода, которую ей не достичь.
   - Ниллэна, тут есть опасные места?
   - Нет, госпожа, тут редко встречаются дриады и нимфы, но они нам не угроза.
   - А какие города есть поблизости? Меня интересуют более крупные.
   - В восточных степях их нет. Тут даже землю не вспахивают для посевов. Ближайший город находится в трех путях езды прямо на запад. Городок называется Неук, и он в миле от границ этих степей, - сказала опытная фехтовальщица с некой боязнью, которая почему-то сразу же исчезла, потому что…
   - Нам нимфы могут угрожать? – еще раз задала вопрос Ялисерра.
   - Не все, госпожа, а лишь одна, но, может быть, мы ее не встретим на пути, если не совершим никаких действий, которые заденут Природу этого места.
   - Даже костер ночью нельзя будет развести? – спросил Амбрэйз.
   - Я уже провела здесь несколько ночлегов и могу сказать, что нам костры не понадобятся, чтобы согреться. Сейчас в восточных степях нет уж холодно по ночам, чтобы об этом беспокоиться. Могу сказать, что нам охотиться тоже нельзя.
   - Короче, - закончила Фива, - нам нужно пройти здесь так, словно нас здесь никогда и не было.
   - Верно, лучница.
   - Меня зовут Фива. Называй меня по имени, Ниллэна.
   - Как хочу, так и называю…
   - Прекратите это, - вмешалась Ялисерра. – Мне не нужны ваши разборки. Значит, направим в Неук, и попробуем там построить первый укрепленный форпост для острова. Ниллэна, расскажи мне об этом городе все, что знаешь.
   - Хорошо, госпожа, - ответила фехтовальщица-убийца, отводя жестокий взгляд от лучницы, которая была готова ее убить на этом же месте, если та потянется к своему оружию. – Этот город возник там совсем недавно, по сравнению с другими городами, которые прилегаю к этим степям. Мне и другим шпионам неизвестно, почему города не строят на плодородных землях степей, и не пасется скотина, но этот город находится ближе всех остальных к этим землям, которые не прокляты, но похоже хорошо защищены. Этот город создан из свободного населения людей, а также из тех, кто согласил защищать границы Свободных Людей, того государства, которого в принципе не существует. Среди населения есть приезжие и из других частей Большой Земли: эльфы, гномы, несколько нимф и орков из северо-восточных территорий, где холода почти постоянны. Общая численность города примерно сорок восемь тысяч. Есть вооруженные и постоянные войска, которые имеют оружие и защиту исключительно эльфийского происхождения. Временные войска собирают из городского населения, а также тех людей, которые живут в радиусе пяти километров от города (густота поселений небольшая, но там собирают значительное количество людей; в каждом до трех тысяч). Неук обнесен глубоким рвом в три метра глубиной и на метр заполнен водой системой траншей из небольшой реки, протекающей рядом с городом. Город очень компактен; здания в нем в основном четырехэтажные, а в середине – встречаются пятиэтажные. Все население проживает ближе к центру, а патрульные и гарнизонные формирования на окраинах, где хранится сразу и все оружие, и взрывные устройства. Севернее и западнее города расположены пашни и обрабатываемые поля города, который полностью обеспечивает город всем необходимым, даже большим. Торговли город почти не ведет (лишь продает те продукты, которые могут остаться после первого урожая и долгой зимы). Кто правит городом, госпожа, я не знаю. Похоже, никто, кто в нем проживает определенно этого не знает, хотя есть официальный представитель – это мэр Рэйк, прекрасный мастер клинков. Этот воин может хорошо сражаться в самый опасных первых рядах отрядов и выходить живым. В основном он ведет отряды, которые будут воевать с неприятелей, но если ситуация кажется проигрышной, то пребывает какой-то другой предводителей, который с ног до головы в черных доспехах. Он никогда не снимает шлема и никогда не расстается со своим мечом. Разведчики пытались его украсть, но он осветился красным цветом, когда они приблизились к «Черному Рыцарю» не ближе десяти метров. – Ниллэна говорила так, словно перед ней был полузмей и требовал отчет о прошедшей только что вылазке. – Волшебники никаких способностей не были обнаружены в Неуке, и они не приходили в город вместе с «Черным Рыцарем». У меня есть предположения, что они сосредоточены в других союзных городах. Все города, которые окружают западные границы восточных степей, объединены военным союзом. Открытое нападение на него – и все города возьмутся за оружие. Юг и север города более укрепленный, хотя на западе находится большее количество воинов. Восточная сторона – почти безлюдна, но здесь стоят наемные немногочисленные эльфийские воины.
   - А как насчет подземных или тайных выходов из города?
   - Ничего мы не узнали, хоть и провели полгода в Неуке. Кажется, они имеются, но они или магические, или очень хорошо спрятаны от таких, как мы. Госпожа, я все рассказала, что знала, но не могу понять, как мы захватим сорокавосьмитысячный город и сломим волю их союзников.
   - Я еще над этим думаю, но, мне кажется, что нам придется остаться на некоторое время в Неуке и обосноваться там.
   - Зачем, госпожа? – спросила Фива. – У нас же есть все сведения, чтобы начинать войну против этого города.
   - Войну можно начать всегда, а нам необходимо обосноваться, и лучше это сделать, если мы не убьем всех, а найдем среди них тех, кто займется построением первого оплота Тьмы.
   - Госпожа, - сказала Ниллэна, - нас не посылали за этим. Вы же – не даркэмпат, чтобы определять, кто склонен к Тьме, а кто нет, и не адепт Высшего Вампиризма, чтобы обращать к себе чужие умы через кровь. У нас на это уйдут годы. Мы не может так долго находиться в этом городе.
   - Ниллэна, - сказала тихо Ялисерра, отчетливо скрывая раздражение из-за того, что ее компаньон убийца не понимал, что достичь цели можно, не только отнимая чужую жизнь, но и зарождая на ее основе новую, но измененную и инакомыслящую, - давай я пока буду решать, что нам придется делать в этом городе. Но поверь, что на годы мы в этом городке не задержим. Если все будет правильно, то мы приведем сюда наших новых врагов, которые начнут за нас все строительство форпоста Тьмы.
   - Прошу прощения, госпожа, - поклонилась низко фехтовальщица. – Это гениально, госпожа!
   - Гениально, если мы затянем все узлы на нас и нашей помощи, поэтому нам и нужно обосноваться. Влиться в их жизнь…
   - Став их гниющей язвой, которая будет разъедать их изнутри, - сказала Дива.
   - Почти, - удивленно произнесла Ялисерра, смотря на эту девчонку, которую спасла от пожирания. – Если у нас получится все, как я задумала, то нам не придется рисковать жизнь, - и она посмотрела на расстроенную Ниллэну, которой лишили возможности убивать. Она уже не понимала, как эта «милосердная» колдунья смогла одолеть ее, ту, убившую и сгубившую не один десяток (одновременно) жалких и простых жизней (хотя среди них были и умные, знаменитые, прославленные в сражениях воины и деятели). – Но не волнуйтесь, наша бескровная тактика будет не всегда такой. Мы должны всеми способами расшатать и уничтожить союз, чтобы усилить наш город Тьмы, после чего самые слабые или умные, чтобы умирать, смогли заключить с нами союзы. Так распространиться наше влияние. А наши враги потерпят сокрушительное поражение.
   - Превосходно, - искренне оценила этот план лучница Фива.
   - Замечательно, госпожа, - сказала Амбрэйз.
   - Хороший план! – ответила Ниллэна без особого энтузиазма. Она уже видела все битвы, которые будут проходить на ее глазах, но она не сможет принимать в них никакого участия, потому что это будут они разведки и единичные убийства тех, кому не повезло заметить ее (из принципа она не могла себе позволит простую резню невинных людей, которые даже не пытаются ей угрожать и не являются объектами задания острова). – Может,  переместимся туда порталом, госпожа?
   - Черным порталом, Ниллэна, из-за которого на нас и нападут? Другие я открыть и не умею. Тем более, нам точно неизвестно, если ли у них какие-нибудь другие магические артефакты (ведь роль индикаторов могут выполнять не только волшебники). Ниллэна, какая цель этих городов?
   - Не знаю, госпожа!
   - Подожди!.. Как это ты не знаешь? Что же это тогда за разведка, Ниллэна? Даже жители города знают, почему возник их город именно здесь, а ты не могла найти достаточно информации.
   - Жители ничего не знают! – тихо ответила фехтовальщица.
   - Что?
   - Это добровольные переселенцы с бедных районов Свободных Людей, которые хотели не такой бедной жизни, которая ждала их дома. Им дали работу, землю и еду, а также службу в каком то маленьком городе. Люди перебирались и ничего не спрашивали. Зверь тоже не будет спрашивать, госпожа, если кто-то будет постоянно кормить его и перемещать его из клетки в клетку. Жители Неука просто живут сегодняшним и  завтрашним днем без вопросов.
   - Почему и это мне кажется странным? – словно она говорила к себе, но этот вопрос был направлен всем на размышление.
   - Потому что, - первым ответила Дива, - здесь вы не видите Света, который кристально чистый, и коварной Тьмы, которую вас научили видеть. Это сложно, но некоторые играют с двумя Силами, чтобы иметь власть. Правители и союзники этих городов чего-то хотят, но цель их мутная, в сравнении с нашей, - Строительство.
   - Девочка, откуда таких слов набралась? – презрительно бросила Ниллэна.
   - Я с вашей госпожой очень похожи, потому что я тоже отсюда и жила в орчих поселениях, но меня забрала Мизра, которая не казнила меня из убийства двух орков Тьмой.
   - Тьмой? – спросила Ялисерра. – А точнее, чем именно ты убила их?
   - Не знаю, это была просто Чернота, которая накрыла меня и затащила их, после чего они превратились в скелеты и восстали, ожили в мертвом существовании. Я не знаю, как это у меня получилось, и сейчас я тоже этого не понимаю.
   - А ну, конечно, - словно что-то вспомнила, произнесла Ниллэна. – Это магическое мясо.
   Все обратили на нее внимание.
   - Ниллэна, я ничего не поняла, поэтому объясни мне значение этих слов.
   - Это просто магических термин Темных волшебников. Как вы знаете, госпожа, эльфийская кровь цениться в жертвенных ритуалах и полумагии крови гораздо дороже, чем любая другая, но есть и такие люди, как Дива, которые имеют такой Дар, который они не смогут применить или раскрыть вообще. Некоторых убивает их дар, поэтому такого человека не учат и пускают в Школы Тьмы, а хранят, как особенное мясо, которое им понадобится в особых случаях и ритуалах. Я даже знаю несколько ритуалов, когда необходима была кровь Огневиков средних рангов, Водных и Воздушников. Некромантка Мизра, уже не первый раз отбирала из человеческой расы сильных людей и привозила на остров, чтобы не понять, что Дива станет именно магическим мясом. Вот она и пригодилась нам для пропуска.
   - Ты так говоришь, словно моя жизнь ничего не значит для тебя? – закричала на фехтовальщицу девушка.
   - Так и есть, - сказала она, достав кинжал. – Как ты думаешь, за сколько секунд я убью тебя?
   Девушка отступила, но ее глаза почернели, а руки начали сереть от пальцев до плеч. В воздухе запахло холодом и гниль, которые исходили от нее. Белоснежные волосы стали черными, а ногти удлинились и тоже почернели. Еще чуть-чуть и случиться непоправимое. Ялисерра не стало ждать это, а ударила простым потоком воды, который оглушил Диву и смыл с ее эту черноту. Девушка неподвижно лежала на земле, словно мертва, но это было не так. Она равномерно дышала, сердцебиение нормальное, ничего такого, чтобы могло угрожать ее жизни. Так в чем же дело?
   - Это Дар старения, моя госпожа! – сказал вдруг чародей, который сразу указал на несколько морщин, которые были под глазами девушки. – Диве очень много лет, но никто не скажет сколько.
   - Как такое могли не усмотреть Мастера Тьмы, - как бы возмутилась Ниллэна. – Такой Дар пропал бы…
   - Он уникален лишь для нее, - сказал Амбрэйз. – И могу сказать, что Мизра никогда до этого не встречала ничего подобного, поэтому, как и она, Мастера решили, что она пускает просто облака старения, которые полностью «увековечивают» тела жертв. Мне интересно, сколько лет Диве?
   - А лучше узнать, почему она опять постарела. А еще лучше убить… он чуть нами не поживилась. Она просто носферату.
   - Я нигде не видела таких вампиров, - сказала Фива. – Она волшебница со специфическими способностями. Если не ошибусь, то, думаю, что она может не только себя омолаживать, но и применять эту Силу в чем-то еще: наверно, в целительстве, омоложении других, в растениеводстве и животноводстве, и вообще во всем, где можно ускорить и подлатать Жизнь.
   - Занимательный целитель: из двух раненных выживет один, а другой станет спасением первого. Не все захотят идти к ней лечиться. А для этого понадобятся пленные и не малое количество.
   - Я больше не стану этим заниматься… - сказала старушечьим голосом Дива, подведясь на слабых руках. – Что ж, мне не удалось избавиться от вас всех. Ты, волшебница, оказалась сильнее, но я все равно не останусь с вами. Я хочу уйти!
   - Куда уйти? – подняла клинок Ниллэна. – Уйти в тот момент, когда ты все узнала о наших планах. Надо было отдать тебя на съедение полутроллям. Сейчас бы не пришлось бы тебя убивать, змея лживая!
   - То, что я лживая, чистая правда, но у полутроллей я бы не погибла. Скорее бы я получила большой резерв для своего тела.
   - Может, ты нам расскажешь, как ты оказалась на острове вместе с Мизрой, и кто ты на самом деле.
   - Что вам рассказать, - сказала старуха Дива. – Я настолько древняя, что уже не помню, когда родилась и кто были мои родители, но зато я прекрасно помню, когда впервые осушила тело шедшего эльфа, который обратил внимание на умирающую старушку где-то возле дерева. До того момента я не знала об этом Даре ничего, как и о его существовании. Я видела, как бессмертное и очень прославленное в мое время создание превратилось в скелет и ожило. От страха я долго бежала, хоть он меня и не преследовал (потом я узнала, что его уничтожили в соседнем поселении). Я стала юной и осталась ей очень долгое время, пока не заметила, что пришла молодость, а потом старость. Любые увечья и раны быстро исчезают на моем теле, но это быстрее приближает меня к старости. И когда я очень старела, то тело само издавало из меня Тьмы, которая приносила мне свежесть юности и новые силы. Зовут меня, действительно, Дива. За несколько веков я освоила уже этот Дар, но он скорее превратился в Проклятие, которое не давало мне уйти из Жизни, как многие люди, которые не боялись Смерти, прожил слишком долго. Я не могу умереть и меня убить, наверно, очень трудно, потому что (был один случай), когда ранение смертельное, а сил, чтобы заживить рану, не хватает, а тело уже на грани того, чтобы превратиться в кучу костей, Тьмы с необузданной силой вырывается наружу и хватает все, что только можно, не брезгуя ни фауной, ни флорой и убийцами. На месте моей смерти Смерть получает полностью свободу и самые пустынные владения, где вообще ничего не будет очень долго. За многие тысячелетия мне стало скучно жить свободной жизнью и, когда началось порабощение человечества, я сразу выбрала тупых орков к себе в хозяева. Могу сказать, что тупее могут быть лишь пьяные люди. Но мне было весело изображать покорность. Иногда я проявляла характер, что им очень не нравилось. И в один из таких моментов я перестаралась. Два орка попытались убить меня – и выпустили Тьму на свободу, но кто видел это и донес на меня. Меня выследили и оглушили сильным ударом по голове, пока я пришла в себя, то оказалась на острове, где Тьмы, чем я видела за свою бесконечно долгую жизнь. Я сразу поняла, что сбежать мне не получится, но и показывать этим Мастерам свой Дар я тоже не захотела, чтобы они не сделали из меня марионетку, которую можно было посадить в клетку за непослушание. И так я притворилась дурной беловолосой девчонкой, которая всего боялась и плакала иногда, когда к ней приходили «монахи в черных рясах» и «змееподобный». Я услышала, как обо мне говорила эта некромантка и этот змей. Они хотели отправить меня под нож, что я бы с радостью позволила, чтобы убить их, но были и такие, которые удержали мою Тьму, и я бы умерла, но я этого не хотела, поэтому кое-что сделала и шепнула одной некромансерке о том, для какого блюда я больше пригожусь. Она с большим энтузиазмом передала это полузмею, после чего я омолодила ее на лет тридцать, сделав ее почти девочкой. Она аж подпрыгнула на месте, когда посмотрела в зеркало и убедилась, что это никакая не иллюзия. Полузмей быстро согласился на это и вот, через месяц, меня орущую и истеричную, взяла, надели на голову мешок, и отвели на дно корабля, я провела замечательные несколько дней с парочкой матросов, которые обещали ослабить веревки перед самим берегов и дать мне уйти. Потом я увидела тебе с твоими компаньонами и почувствовала, что будет лучше, если я попытаюсь убежать, потому что ты могла не пойти на этот обмен с гибридами, что и случилось потом. Мы прибыли на берег, и ты, волшебница, оставила меня вместе с этой убийцей, которая глаз с меня не сводила и пошла бы на все, что защитить меня, и я не смогла убежать. Ну а дальше нечего рассказывать. Мне надоела эта роль плачущей девы Дивы, и я решила избавиться от такой кампании. Получается, я недооценила тебя, волшебница Ялисерра, ты очень быстро остановила мою Тьмы своей водой. Хочу заметить, простой водой. Не скажешь, как это у тебя получилось, а? Откроешь секрет?!
   - Пусть мое останется при мне. А твоя сказка слишком невероятная, чтобы я поверила. Извини! Лучше скажи правду. Тебя послали за мной следить. Ты - сильная волшебница Тьмы, которая очень много достигла, наверно, в канонах высшего вампиризма и даркэмпатии, но не нужно говорить мне, что ты родилась, как бессмертная богиня в теле обычной женщины и не знаешь, как руководить своей силой до конца.
   - Но я тебе не лгу!
   - Оставим это, госпожа, - сказала Ниллэна. – У нас еще остались важные дела в Неуке.
   - Зачем время тратить на пустые разговоры. Мы не проверим ее слова.
   - Тогда, может быть, просто поверите, - просила Дива.
   - А может быть тебя прикончить, как пойманного шпиона. Мне уже кажется, что Темные колдуны сыграли на чувствах нашей доброй госпожи, зная, что та пожертвует пропуском, чтобы тебя спасти. Госпожа, давай от нее избавимся, а заодно и проверим насколько она бессмертна и неуязвима.
   Все посмотрели на Ялисерру, а та не знала, как и продолжить свой путь. Как говорил ей учителя на острове: «Проверяй Тьму, прежде чем в Нее зайти, потому что в нашем мире нет Тьмы Истинной, в которой нет унций Света». Девушке нужно было поторопиться, тем более, что ее преследователи где-то рядом. Все пойдет по ее «бескровной тактике», если они преодолеют расстояние и время. Ялисерра, волшебница Темной Воды, посмотрела в сторону, предположительно в которой находился намеченный город. Что ж, ее план импровизирован, так что и действия не должны быть оточены до совершенства. Она повернулась к стоящим компаньонам и ничуть не растерянной Диве, которая, как привычный удар Рока, ждала последнего слова волшебницы с острова Гизнамуд.
   - Пойдем вперед. Не знаю, кто ты в действительно, Дива-вампир, но мы тебя не боимся. Ниллэна, ты будешь за ней присматривать. Если начнет мешать, то прикончишь. Захочет уйти, то пусть идет, а слежки с острова я не боюсь. Я выполню приказ, а если им не понравятся мои методы, то это их проблемы. Тьма бывает разной черноты, как и полноты. Пошли, - сказала она, зашагав к городу, - город от нас никуда не убежит, а вот наши друзья полутролли прибегут еще быстрее обычного.
   - Почему, госпожа? – спроси Амбрэйз.
   - Потому что Фива выведет их на город.
   - Я? – немного растерявшись, спросила она, но взяла себя в руки.
   - Да, - сказала Ялисерра. – Я знаю, что ты превосходно бегаешь и очень вынослива в дальних преследованиях?
   - Да, госпожа, - согласилась лучница.
   - Ну вот, это как раз нам и нужно. Ты должна немного запутать этих тупых созданий, но не настолько, чтобы они потеряли наш, а, следовательно, и твой след. Думаю, двух дней нам хватит, чтобы ты продержали их поблизости от города, но не подпустила их ближе, чем на поле зрение местных сторожевых.
   - Госпожа, а может наоборот, - предложила Ниллэна, - сделать их видимыми для города. Эффект неожиданности теряется, но зато весь город будет на ушах и о нашем появлении не сразу заговорят, а из-за метушни мы скорее и незаметнее сделаем все темные делишки в Неуке.
   - Замечательно, - согласилась Ялисерра. – Это еще лучше, чем я придумала. А вот ты Амбрэйз должен узнать все о магической и моральной потенциале этого города. И еще, - добавила она, - по прибытию в город купим одежду и сменим наряды, а то нас еще примут за шпионов острова Тьмы.
   - Кто примет, тот до рассвета не доживет.
   - Подожди, Ниллэна, нам они все пока нужны живыми или план рухнет, как карточный домик под порывами ветра. Все поняли свои места в этом плане?
   Все кивнули, но заговорила снова Дива:
   - А мне что прикажете делать? Стоять и смотреть?
   - Можешь и помогать, но в пределах разумного или нам ничего не останется делать, а город превратиться в мертвую пустыню, - с искусственным и наигранный сарказмом произнесла Ялисерра. Девушке не нравилась эта таинственная личность. Но тайна долго не бывает неразгаданной. Всему свое время, а сейчас в путь. Дорога долгая, а Фива не должна устать и погибнуть в «бегстве», поэтому они пошли быстрым шагом, а лучница отошла в сторону и немного отошла назад, оставляя видимый след и находясь на открытой местности, почти не прячась особо. Она положила стрелу на тетиву.
   Фива прекрасно знала, как разъярить толпу безмозглых полутроллей.



   - Кто вы и зачем приехали в Неук, темные странники? – стражу хватило нескольких секунд, чтобы определить, какого рода гости прибыли в город, но и предположить не мог, что странники идут с самого Гизнамуда.
   - Мы – чародеи-погодники с Куябии. Приехали в Неук торговать своим товаром и зарабатывать деньги, - роль главного чародея принял на себя Амбрэйз.
   - Где же ваш товар? – раздраженно спросил стражник, видя, что при них почти ничего нет. В его представлении, в купцов и волшебников должен быть хотя бы один до краев набитый всяким товаром обоз. Эти же путешествовали налегке и даже без лошадей.
   - Еще раз могу сказать, - спокойно сказал чародей, -  мы – чародеи-погодники. Мы вручную создаем предметы магической концентрации, которые будут притягивать облака и разгонять их в нужном месте и в нужный покупателю момент. Это не сложная магия, поэтому мы создаем чародейские предметы прямо перед покупателями и…
   - Хорошо-хорошо! Оплатите пропуск в город и валите дальше! – до компаньонов Ялисерры вскоре донеслось, когда они отошли на почтительное расстояние от ворот города: - Приперлись чародейчики… Тьфу! Бараны да и только!
Первой не выдержала Ниллэна, когда Ялисерра свернула за угол.
- Да как он смеет так о нас говорить? Я выпущу ему кишки сегодня ночью, когда он заснет на посту!
- Я потом тебе сделаю тоже самое, Ниллэна, если ты сейчас взбудоражишь город из-за слов глупого мужлана, который по вечерам упивается в пивных и кабаках.
- Но, госпожа…
- Я тебе сказала, что нам нужно не привлекать внимание, пока все не закончиться. Когда город и его жители почувствуют сильную панику, тогда начнете действовать вы все, работая сообща или импровизируя по отдельности, вот тогда я делай все в пределах желаемого и необходимого. Поняли меня?
- Да, госпожа! – поклонилась Ниллэна и, наконец-то, убрала руку с рукояти наполовину вытянутого кинжала. Оружие не могло терпеть отсутствия крови на своей поверхности, но Ниллэна еще сдерживала инстинкты убийцы, чтобы подчиняться приказам госпожи. Ее хорошо воспитали и показали, что будет, если она ослушается когда-нибудь своего волшебника. Нет, конечно, она могла уйти, но жизнь ее после этого превратиться в бесконечное преследование и бессонные ночи, которые будут возникать по желанию даркэмпатов, через чары которых проходит каждый компаньон-новичок. Но Ниллэну сейчас сдерживало не это. Она любила убивать и превосходить по силе сильных, но глупых противников, особенно мужиков-полководцев с тяжелыми доспехами и двуручными мечами. Она любила охоту на невооруженных и затравленных воинов, которые бежали с поля боя. «Тихое убийство» - для нее превращалось в ритуал смерти, когда она тенью проникала в замок или какое-нибудь здание с любой защитой и охраной и приканчивала нужных ей людей и нелюдей, кроме эльфов, для которых создаваемая ей тишина остается еще слишком звонкой. Она была мастером Тени, она жила в ней, когда солнце уходило за горизонт, это была ее родная стихия, от которой она никогда не откажется, ведь богатство и прочие материальные вещи ничто, по сравнению с удовлетворенным чувством триумфа, когда сквозь клинок, который медленно проходит по горлу врага, уходит жизнь, и ты знаешь, что именно твое оружие отобрало ее.
- Амбр, найди нам одежду и желательно проще, но такую, чтобы можно было в любой момент посетить мэра Рейка или других важных персон города. Ниллэна, а ты узнай дополнительно о Неуке за следующие три-четыре дня, а также о других важных личностях города, которые отыграют в его жизни важную роль и значение. У нас не так-то много времени, чтобы просто проходить в нем. Идите!
Чародей Амбрэйз и убийца Ниллэна скрылись между переулками города, и тогда Ялисерра обратилась к Диве:
- Я знаю, что ты ждешь моих распоряжений, но я не представляю, что ты сможешь сделать в таком виде.
- Я могу принять юный вид, но ты знаешь, что мне для этого нужно.
- Знаю, поэтому запрещаю. Мне не нужны инциденты до прибытия Фивы.
- Ты не учитываешь лишь тот факт, милосердная госпожа, - особое ударение можно было и не ставить, - что без крови мы не укрепимся здесь. Ты ведь знаешь, что красивая женщина не силой вырвет нужные сведения у мужчин. Поверь, я смогу многое сделать, когда обрету юность, и будь уверена, что я остановлюсь на одном или двух убитых, в отличие от твоей Ниллэны, которая уже еле сдерживается, чтобы не вогнать свои кинжалы в первого прохожего.
- Она не ослушается меня, Дива, - с уверенностью сказала Ялисерра.
- Ты не узнаешь этого. Такие, как Ниллэна, преданы хозяевам, но свои темные желания они исполняют всегда и их трудно поймать. Ты же – не даркэмпат, чтобы чувствовать ее постоянно и не маг высшего вампиризма, чтобы через кровь контролировать ее мысли и действия. Госпожа Ялисерра, позволь мне доказать, что я буду верна тебе в твоем походе, потому что я признала твою власть над собой, когда твоя вода уничтожила мою тьму. Хочешь, я приведу к тебе этих несчастных, которые вернут мне молодость и при тебе выпью их жизнь? Или хочешь, чтобы это были убийцы из городской тюрьмы, душегубы, которые погубили немало судеб.
- Убийцы… Их жизнь не цениться нигде, кроме ни самих… Иди! Пусть будут убийцы, - согласилась Ялисерра, понимая, что она многое потеряет, если не воспользуется уникальными, но все же такими таинственными способностями Дивы, Тьма которой может быть необоримой и страшной. Дива была мудра; она правильно сказала, что без крови не обойтись. Острый ум и сообразительность – это малая кровь в любой разведке и вылазке. Волшебница Темных Вод составила превосходный план, но она оттягивала кровавую драму, которая неизбежна ни при каких обстоятельствах.
Итак, ее план вступил в силу. Все занялись своими делами: Дива и Ниллэна – в разведке, Фива ведет полутроллей к Неуку, Амбрэйз занимается внешним видом всей группы (мелкая работа, но другой пока не надо). Теперь ее очередь действовать и частично раскрыть свои способности, чтобы лишь на нее обратили внимание. Как бы она не хотела показывать сейчас свою темную сторону, но для этого задания без нее и ее стихии невозможно. Она надеялась, что местные волшебники заметят ее быстро, даже если она применит самое легкое и малозаметное темное заклятие.
«Но это надо сделать не здесь и не сейчас. Пусть в их головах поиграет паника и немного мистики, которая сразу же заинтересует все ученые головы города, - Ялисерра закрыла глаза и заклинала «птичье дальневидение», через которое она увидела весь город с высоты птичьего полета, охватывая все его границы и охранные посты с полями и видя себя саму. – Сейчас нужен точный расчет всех возможных сил. Трудно ошибиться, если не заклинать свое заклятие вот в этом месте. Замечательно, даже сложных геометрических фигур чертить не пришлось», - она открыла глаза и медленно пошла к северным улицам центрального района город, где находилась нужная ей магическая точка.
Шла она, не спеша, так как времени оставалось еще очень много. Нужен был предвечерний час, время между ночью и днем (это не полночь, как представляют себе многие из сказочников и фантазеров-мистиков), где вроде бы сила Тьмы и Света находятся в равных положениях, позициях и силах, где бой, в принципе, равноправен. Она засмеялась, когда представила перекошенные страхом лица первых волшебников, которые ощутят выброс темной энергии где-то рядом с собой, почти в центре города. Ялисерра сейчас лишь играла отведенную ей роль завоевательницы, но она хотела далеко не этого, чего хотел непосредственно от нее остров Гизнамуд.
Она шла и долго думала о том, как она прожила на острове столько времени, не больше одного года. Она узнала все о Тьме и ее Законах, которые приняли все гизнамудцы и их предшественники, от нее ничего не скрывали, если она умела задать правильный наводящий вопрос. Она могла пройти везде и за это ее не наказывали. Во Тьме не было хаоса, о котором часто говорят «светлые» жители этого мира, ее родного Крондола. Тьма Гизнамуда учила выживать и не бояться смерти, которую страшатся все люди на континенте. Да, тьма носила в себе опасное благо, так как за хорошую жизнь и приличное положение в ее обществе приходилось платить или жизнями своих подчиненных, или жизнями врага, но это происходило и в Свете, описываясь поэтами в сладких и ярких красках неудержимого пера. Ялисерра не пустила в сердце Тьму, не стала бездушной убийцей или той, которая, как Ниллэна, пойдет по головам других, ради достижения цели, но она видела, что Свет сейчас слаб в Крондоле, потому что бесконечные и бессмысленные непрерывные войны, которые ведутся на континенте, непростительно ослабили все, а Тьма накопила силы и знаний, защитившись остального мира занавесой страха, которая действовала всегда лучше, чем самые смертоносные заклятия. Девушка помнила тот день в Орфоше. Она тоже ощутила всем телом Надлом в мире, угрозу, которую не отвести словами и обычным мечом. Она не хотела оружия Тьмы, но она должна объединить всех под Ее знаменами и сделать всех сильнее, иначе никто не выживет. И тогда… Она не знала, что будет дальше, но дальше могло бы и вообще ничего не быть. Она боялась, поэтому закончит эту экспансию на континент, создаст первый форпост Тьмы и даст начало новым порядкам, которые будут намного сильнее (хоть и не лучше) старых.
«Госпожа, - ближе к вечеру обратился к ней Амбрэйз, - где вы? Куда нам идти?»
«Оставайтесь в тени. Ты достал одежды?»
«Да, госпожа. Ниллэна еще не вернулась, как и Дива. Где она, госпожа?».
«Добывает сведения. Ее не будет всю ночь. Когда вернется Ниллэна, найдите какую-нибудь таверну, ждите меня там. Если я не вернусь ночью, то вскоре вы получите новые распоряжения, но меня искать не смейте. Так и скажи Ниллэне, понял меня, Амбрэйз?», - Ялисерра всегда называла его полным именем, когда в его словах звучали нотки приказа, и она говорила очень серьезно.
«Слушаюсь, госпожа!»
Ялисерра потерла виски, пытаясь угомонить головную боль. Мыслеречь здесь давалась ей с трудом, да еще каким. Наверно, здесь есть всякого рода сильные артефакты, которые не позволяют так быстро местным чародеям разгуляться по полной в важных и опасных магических искусствах. Что ж, подумала Ялисерра, это будет даже на руку, ведь ее заклятие и должно будет от чего отбиваться и осложняться, чтобы ей поверили до конца, а проверят, или уйдет много времени, и бой будет закончен, что потом всякая правда будет воспринята, как ложь, или не разберутся вообще в подобных комбинациях темной энергии (все-таки ее не преподают на каждом углу Неука). Ненароком ей вспомнили слова песни, которую ей прочитала Ниллэна, когда они только познакомились после боя при выборе компаньонов и их посвящения. Именно эти слова были гимном души Тени-убийцы, и именно они сейчас подсказывали, насколько нужно быть решительной и рискованной натурой, чтобы драться со смертельным и превосходящим по силе врагом.
И в бой идя, не надевай забрала,
Сбрось тяжелые железные доспехи,
Лишь самострел и лезвие кинжала
Достигнут невозможного успеха.
И сквозь ряды врагов ты смело прыгни,
Презрительно смотря на этих кукол,
Обрежь ты нити, убавь им прыти,
Нанеси главному дротиком укол,
Разя сердце бьющиеся метко,
Смотря в глаза трупу редко,
Его болью упиваясь,
Либо миом проходя, признаваясь
Себе самой, что это было дурной игрой,
А ты сам убийца, никак не герой.
Дерись, крутись и ври,
По-другому не выиграть бой,
Вражеское сердце вырви,
Ничего не бойся, глаза закрой,
Беги и падай, взлетай и снова мчись,
Остановись и сделай ложный выпад,
Дави свой гнев, смотри вперед, заткнись,
И тогда ты станешь мастером засад.
Жизнь для убийцы – тонкая нить,
Смешно не обрезать, зачем честный бой?!
Только свиньи могут скулить,
Воспевая честь, когда кинжал над головой.
Не знай ты чести, гордости и мести,
Все мешает делу твоему,
Будь одинокой, но не вместе
С «другом». Доверяй чутью своему…
И мы так научились выживать,
И нас нанимают делать грязную работу,
Потому что кто-то должен убивать,
Чтобы жил другой, а нам был иллюзии забота…
Убийца, ты же знаешь,
Что и на тебя есть управа,
Но пока ты дышишь и не умираешь,
Чувствуя босыми ногами колыхание травы,
Знай, что твой день – это Смерти риск,
Как у мышки, издавшей при кошке писк.
«Буду рисковать, как и Ниллэна в своем ремесле. Будет кровь, но без нее никуда. Но я думают, что мне поверят, когда увидят настоящую опасность. Кто станет проверять, когда их подожмут полутролли, и они попросят моей помощи. Здесь и это я смогу устроить, если все сложиться, как надо», - через несколько десятков шагов Ялисерра прибыла на небольшое пространство, которое находилось на пересечении пяти улиц. По середине стоял неглубокий колодец, метров два в глубину, но и этого хватало.
Вообще этот колодец не был очень важен для заклятия. Главное было в этом месте то, что здесь. Под этими улицами сходились несколько десятков ручьев подземных вод, которые образовывались крупный подземных водный бассейн (озеро), в котором накапливалась вода, но этот бассейн не имел никакого истока, поэтому город постоянно откачивал излишки воды, чтобы не затапливались улицы в дни дождей и таяния снегов, когда уровень грунтовых вод и рек резко поднимался. Лишь один искусственный выход имело это озеро – этот колодец. Именно поэтому Ялисерра выбрала это место и подошла к нему вплотную, заглянув вниз, на прозрачную водную гладь. Вода очень чистая и вкусная. Жаль, что ее придется очернять и разбавлять темной энергией, но так необходимо.
Ялисерра выставила вперед руку, ладонью вниз, читая заклятие сначала словами, а потом мыслями. Ее рука тряслась легкой дрожью. Девушка чувствовала давление откуда-то слева, но не могло увидеть эпицентр артефакта, который был слишком силен, чтобы просто давить. Она сделала еще небольшое усилие, чтобы пробиться сквозь предел силы артефакта, но ей пришлось вложить еще немного энергии Темной Воды, чтобы ее не заметили до того момента, когда она начнет непосредственно нужную волшбу. Капельки пота потекли по лбу, но она не могла утереть их. В носу и глаз возникло давление. Еще чуть-чуть и кровь тоже струйкой побежит из носа. Глаза резало, но Темная волшебница не отступала. Она заставила себя забыть о боли и продолжать заклинать. В ее ладони завис черный шар, который прижал к ее коже. Холод, обжигающий и колющий холод, пронзил ее тело, и тогда ее пальцы скрючились, как когти зверя, готового ударить, рука взлетела над головой, и с размаху она бросила темный шар в колодец. Двумя руками она оперлась о край колодца и глубоко начала дышать.
Темный шар вошел в воду тихо и без всплеска. Вода почернела и закипела, как на быстром огне, а потом улеглась на несколько секунд, и с силой рванулась вверх, преодолевая все законы тяготения. Столп воды поднялся в небо, и его конец скрылся где-то в заоблачных вершинах, а потом Темная вода застыла и начала медленно вращаться вокруг своей оси, приобретая гладкую зеркальную поверхность. У Ялисерры не осталось времени отдыхать. Она ударила ладонью по воде и увидела то, что хотела увидеть, и что хотела показать Неуку. Рука оторвалась от воды, и тогда столп разорвало на все стороны света. Падающая вода, ливнем накрыла весь центр города. Тяжелые и непривычно крупные капли забарабанили по крышам домов, испугав полусонных людей, которые сегодня решили раньше вздремнуть, а те, кто еще оказался на улице и все увидел, чуть жизни не лишился от страха. За несколько минут город закричал необузданным страхом, а потом затих, ведь каждый нашел какое-то «безопасное место» от Тьмы.
«Вот теперь все готово», - подумала она и присела, коснувшись спиной о камни колодца. Ей оставалось лишь ждать…
А ждать пришлось недолго. Десятки порталов, сотни огней, магических и обычных, которые загорались отовсюду, куда не глянь. Все улицы были закрыты легковооруженными воинами без доспехов. Волшебники и волшебницы Неука перепуганные, но сильные в количестве пытались узреть в этом месте того, кто же выпустил Тьму в центре города, но заметили измученную девушку, слишком юную для такой силы и неопытную для таких заклятий, которая сидела на земле и тяжело дышала. Они ждали монстров, сильных некромантов с посохами и поднятыми ими скелетами, но перед ними была одна единственная девушка.
- Тьма коварна! – услышала Ялисерра и подумала:
«Сомневайтесь и бойтесь. Тем легче мне будет вас запутать, а самой легче врать вам», - и тут она услышала:
- Кто ты такая?..
«Вот идиоты. Я сейчас, действительно, слаба, чтобы даже говорить, а они не хотят даже подходить и поднять меня», - и она сделала усилие, чтобы подвестись, но ее похоже неправильно поняли, и запустили фаербол, который, к счастью, был пущен дрогнувшей рукой и пролетел мимо. Она тихо произнесла:
- Не стреляйте. Я – не враг… - и в голове у нее помутнело. Она теряла сознание и ничего не могла с этим поделать. Секундой позже она поняла, что падает, но боли от падения, Ялисерра уже не чувствовала. Это не то, что она хотела, но ее слабость – это залог успеха.



- Мы не можем сидеть и ждать. Госпожу могут пытать, - сказала Ниллэна, уже вытаскивая из ножен кинжалы и открывая окно комнаты. – Ты так и будешь сидеть и смотреть на меня?
- Я подчиняюсь приказам нашей госпожи, поэтому и жду ее распоряжений. Ниллэна, угомонись и подожди. С ней пока ничего не случилось. Ее лишь забрали волшебники Неука…
- Да они будут пытать темную волшебницу, чтобы вытянуть из нее правду…
- Не настолько они глупы, - перебил ее чародей, - чтобы сразу пытать волшебницу, которую нашли на месте происшествия. У них нет прямых доказательств, а для Светлых – это главная причина для пыток. Тем более, я не думаю, что госпожа будет просто лежать и ждать своей участи. Порталы ей никто не закроет, даже те артефакты, которые находятся в городе. Один из них я уже обезвредил и перебрал три четвертых энергии в свои амулеты. Теперь у нас большой резерв силы.
- Гладко у тебя все получается, - сказала Тень-убийца, но не слезла с оконного проема, посмотрев на ночной город. – Ноя не могу просто сидеть и ждать. Я хочу узнать, куда ее отправили.
- Зачем? – словно не понимая ее мотивы. Спросил Амбрэйз.
- Как «зачем»? – рассердилась спокойствию товарища по оружию Ниллэна. – Мы должны прийти на выручку госпоже, если понадобиться.
- Должны паниковать они, а не мы. Успокойся, Ниллэна! – чародей телекинезом затянул ее в комнату и закрыл за ней окно, бросив на подоконник какой-то красный амулет, который сразу засветился. Через секунду у двери оказался такой же. – Это ради твоей безопасности и плана нашей госпожи.
- О себе б подумал, чародейчики? – лезвие кинжала сверкнула в ее правой руке.
- Давно подумал, - сказал он и на мгновение показал ей силовое поле, которое создавало сразу несколько подвесок, которое он надел на шею. – Ты думаешь, что я ничего не знаю о тебе и твое искусстве, которое еще никто не превзошел на острове. В тебе, Ниллэна, есть жажда крови, которая никогда заполнить твою душу, потому что она слишком темна и бездонна для этого.
- А ты праведник, чтобы судить меня. Сам-то жизней сколько отнял за свою жизнь?
- Немало, честно говоря. И твоей не побрезгую, если ты не угомонишься. Я не люблю убийств, которые не приносят пользы, в отличие от тебя, но этим принципом можно и поступить, если кое-кто переступит черту позволенного.
- Ненавижу, - прошипела яростно Ниллэна, присев в кресло с оружием в руках. Она подбросила его и так легко поймала, даже не следя за траекторией его полета. Она понимала, что с этим чародеев сейчас тягаться не сможет, и убить его она не имеет права, или следующий бой она не победить вместе со своей госпожой, тогда как враг одержит победу, которая опозорит честь Гизнамуда, и они вернуться ни с чем назад. Этого она не могла позволить ни при каких обстоятельствах. Лучше терпеть и ненавидеть, чем глупо отступить и проиграть. А вот после делай все, что угодно. – Ну, хорошо, - ответила она. – Что ты предлагаешь делать, кроме как ждать?
- Можем сами поработать в этом городе и обезвредить магические конструкции, которые спасут этот город от набега полутроллей.
- Это уже интересно, но как мы это сделаем, если мы даже не знаем, где они находятся.
- Вот почему я попросил тебя подождать и дождаться Дивы, которая тоже отправилась собирать сведения.
- Эта неповоротливая старуха решила собирать сведения, - засмеялась во всю Ниллэна. – Как же она собирается их собрать. Переспит с кем-нибудь, что ли?
- В точку! – серьезно сказал Амбрэйз.
- Ты шутишь, Амбрэйз? – но это была не шутка. – Как?..
- Она умертвила двух убийц из местной тюрьмы. Для нее это ничего не стоит, ты же знаешь.
- Значит, ей разрешили убивать, а мне – нет.
- Она сделала это для дела.
- А я бы просто так зарезала нескольких верзил. Почему мне ничего такого не доверили?
- Я не думаю, что ты могла бы просто переспать с кем-нибудь не вскрыть ему горло, если бы он сделал что-то не так.
- Да пошел ты! – но она согласилась, что переспать вот так она бы не смогла.
- Тот же, Ниллэна! Лучше пошли спать. С утра снова примемся за работу! И еще, я пока не буду снимать свои магические штучки. Ты не против?
- Боишься? – внутренне ликовала она.
- Тебя нет, а твоего немного. Спокойной ночи! И лучше не подходи близко к окну и двери.
- Не подойду, обещаю!
До утра было все спокойно, хотя никто в таверне, кроме Амбрэйза и Ниллэны так и не уснул. Заснешь тут, когда пошел слух, что поймали какую темную колдунью, которая заклинала силы Тьмы и призывала подземных существ из колодца, чтобы те уничтожили Неук за один час. Много сплетен и лжи, которые ровным счетом не стоили никакого внимания. Чародей и убийца проснулись с первыми лучами солнца, когда к ним в дверь робко постучали. Чародей убрал свой амулет и открыл, увидев Диву, в изорванном платье. Руками она пыталась прикрывать обнаженную грудь.
- Заходи быстро! – он завел ее и усадил в кресло, а потом быстро спустился на кухню и взял у хозяина вина и воды. Вернувшись, он налил теплого красного вина кратколетней выдержки и дал залпом выпить, чтобы Дива пришла в чувство. Он ждал, пока она сама не расскажет, что случилось.
- Вижу, что ночка выдалась веселой, - злорадно спросила полусонная Ниллэна.
- Да, - вполне спокойно сказала Дива, ничуть не обидевшись на девушку. – Этот полководец многое знал, но еще больше у него было извращенных фантазий и желаний. Лучше я вам всего рассказывать не буду, - она отпила еще вина. – Вот что я узнала интересного от этой свиньи. Город прекрасно защищен, как и от армий, которые имеют малое количество осадных орудий, так и от магических атак в средних проявлениях.
- Неужели свиное рыло столько знает о защите города?
- Он знаком с Рэйком, а мэр Неука еще та шишка, опасная и осведомленная. Ты, Ниллэна, не ошиблась. Союз городов имеет, но транспортные и магические связи слабы. В случаи неожиданной угрозы, помощь может не поспеть.
- Значит, самое главное осталось лишь за Фивой?
- Наверно, - ответила Дива и сразу добавила, - но мне кажется, что нужно убрать нескольких командиров сильных отрядов, чтобы дезориентировать главную защиту города, ведь полутролли – это глупый скот, хоть и очень сильный. Его могут перебить на первых же подступах, если быстро устроить оборону.
  - Без госпожи мы ничего делать не будем, - отрезал Амбрэйз. – Дождем ее призыва, а потом будем действовать.
- Снова ждать? – прошипела убийца. – Мне это начинает надоедать.
- Я с ней согласна, Амбрэйз. Как мы можем ждать, когда нужные карты идут к нам в руки. Здесь уже не нужно ждать приказа и подсказки. Ударим через несколько дней, когда Фива окажется близко возле города, но «всеобщего» врага стража бойниц не заметит.
- Я в этом участвовать не буду, но сообщу об ваших планах госпоже. Она должна знать, или ее жизнь окажется в опасности.
- Язык тебе отрежу за предательство…
Рука Дивы остановила Ниллэну.
- Нет, это резонно с его стороны. Наша госпожа сейчас в неформальном плену у властей города. Ей нужно правильно врать и подтасовывать факты, чтобы ее не разоблачили. Будем действовать по отдельности, но Ялисерра выиграет от наших действий. Пошли, Ниллэна! Сначала нужно войти к своим врагам в доверие и еще кое-что узнать полезного.
- Ну, во-первых, не мешало бы тебе переодеться, а, во-вторых, наш драгоценный Амбрэйз, поставил чародейскую защиту возле всех выходов отсюда. Как мы выйдем?
- Просто, - ответила Дива, взяв с кровати простую женскую одежду, а потом, повернувшись к двери, она телекинезом притащила к себе амулет, который немного сопротивлялся, но быстро стался под натиском сильнейшей Тьмы. Амулет был миниатюрным, и она перекладывала его между пальцами. – Что мне с ним сделать: отдать или уничтожить?
- Уничтожь и иди! – ответил чародей, отворачиваясь от них.
Руки Дивы почернели, и глаза стали такими же, как в тот раз, Ялисерры. С трудом рука сжалась в кулак, и на пол посыпался мелкий пепел. В комнате освободилась стихийная энергия, которая не улетучилась и не выдала присустсвия чародеев здесь лишь благодаря Амбрэйзу, который об этом сразу же побеспокоился по прибытию в таверну. Дива быстро переоделась, ничуть не стесняясь наготы своего юного тела, и вместе с Ниллэной они ушли неизвестно куда.
Ночь раскинула объятия для незваных гостей с Гизнамуда, а день не сулил ничего хорошего.



Ялисерра провела бессонную ночь в какой-то темнице, куда ее, похоже, затащили и бросили. Она и не ожидала другого обращения, но все тело болело и горело огнем, словно у нее была лихорадка. Она поднялась и посмотрела в небольшое окошко, через которое пробивался слабый свет полумесяца. Волшебница Темных Вод знала, как излечить себя, но не сделала этого, чтобы сделать из себя загнанную и ни в чем не повинную лань. Пусть ее тюремщики глумятся над ней и презирают. Она все стерпит, как в рабстве орков; за терпение всегда идет награда, которая выше всяких похвал.
За спиной она услышала чьи-то шаги и отошла от окна. Она обняла свои плечи и потерла их, чтобы согреться. Ее знобило и трясло, но она выпрямилась и, не опуская глаз, встретила своих первых посетителей. Ими оказались несколько мужчин в длинных плащах, но не очень богато одетые, как на аристократов или тех людей, которые занимают высокие должности в городе (хотя все это может быть маскировка, чтобы она не узнала, где главный из всей этой компании).
- Отвечай быстро, и мы казним тебя быстро, безболезненно и без свидетелей.
- А… я-а-а… - заикаясь, хотела произнести осужденная на казнь Ялисерра.
- Говори четко! – сурово произнес один из мужчин, держа кожаный хлыст перед собой.
- Но что я сделала? – спросила она, выдавив из себя несколько испуганных слез.
В тюрьме поднялся хохот. Мужики надрывали животы от смеха, смотря на эту испуганную девчонку.
- Ты за кого нас принимаешь, ведьма черная? Наши волшебники нам все рассказали и показали. Что ты творила возле колодца Очищения? Отвечай, или точно отведаешь удара моего хлыста! – он размахнулся и ударил рядом с ней, мастерски орудуя им, и потянул назад. Ялисерра легко бы отправила этот сброд на тот свет, но ее планы подразумевали немного другой вариант событий. Все они были настроены крайне враждебно, но Ялисерра лишь играла напуганную девчонку, которую поймали за позорным делом.
- При… приведите волшебников, - запинаясь, произнесла она. – Они лучше меня поймут.
- Ах, волшебников ей подавай, а мы не сгодимся.
- Вы не поймете… Я видела…
- Что ты видела, ведьма?
- Позовите их, пожалуйста! Это касается всего Неука.
- Ох, как ты заговорила, - сказал тот, что держал хлыст. – Ладно! Нерр, позови кого-нибудь из этих фокусников. Ведьма все расскажет при них.
Через две минуты в камеру зашли двое магов в красных одеяниях. Ялисерре хватило одного взгляда на их одежды, магические предметы (которых не было), чтобы понять, что это слишком слабые волшебники, чтобы их словам и авторитету поверили потом, после ее рассказа. Но ей придется довольствовать тем, чем есть. Слишком они молоды и неопытны в магических делах.
- Говори, ведьма! – дрогнувшим голосом произнес один из них, чувствуя страх, который постепенно уходил из-за присутствия большого количества тюремщиков рядом, за дверью.
- Вы должны мне поверить! Город в опасности. Тьма показала… - с этих слов начался осуществляться план, и началась самая тонкая его часть, где врать можно лишь умело, а знать еще больше о своих будущих союзниках. - …Она показала мне то, что угрожает городу.
- Тьма показала ей. И ты, ведьма, думаешь, что мы поверим тебе? Ты прибыла в наш город, чтобы уничтожить его изнутри и отравить колодец Очищения, осквернил воды, которые можно пить и черпать бесконечно. Тьма покажет тебе лишь ложь и смерть. Мы не хотим говорить с тобой больше! Тебя вскоре казнят.
«А вы этому будете очень рады, не правда?» - злорадно подумала она.
- Но вы должны мне поверить. Скоро наступит второе видение через воды колодца Очищения, и Темные Воды подойдут к Неуку. Я – пророчица Арресиль. Я только вижу правду и то, что мне показывают Свет и Тьма, ничего больше. Вы должны мне поверить, - почти плачущим голосом умоляла она, боясь чего-то смертельного за спиной.
- Пророчица Арресиль. Никогда не слышал о такой.
- Может быть, потому что она слишком молода. Она могла только вступить в силу, - предположил другой волшебник, который поверил в какую-то беду (или просто интерес оказался больше здравого смысла). – Скажи, когда будет второе видение колодца.
- Завтра, на самом рассвете дня. Даже вы увидите, что за беда ждет нас всех. Тьма покажет…
- Зачем Тьме показывать нам что-то? Для чего?
- Я не знаю. Я лишь вижу, что мне показывают. Я не виновата. Помилуйте меня, госпожа волшебники! Меня ведь не казнят? – она упала перед ними на колени и громко зарыдала, причитая какие-то мало связные слова, словно молитвы.
Двое волшебников посмотрели друг на друга и без слов вышли из камеры. Дверь за ними закрылась, задвинулся массивный засов. Ялисерра еще долго продолжала сидеть в таком коленопреклонном положении, находясь, словно в трансе, и заклинала мысленно. Воды колодца, которые давно уже почернели. Мельком она подумала о своих компаньонах, которые уже волнуются за нее, и что уже Ниллэна готова к активным действиям со своим оружием Смерти, но все мысли улетучились и исчезли, когда она девушка, наконец, послала через стены, через землю невидимую для волшебников Неука тонкую пленку темной энергии, которая снова проникла в Воды и взбудоражила их, напив неспокойной энергией. До представления у нее осталось несколько часов. Она решила отдохнуть это время. Она благодарила Тьму и Свет, что на нее не одели никаких железяк и деревяшек, которые, по сути, должны были превратить ее пребывание в этой тюрьме в сущий ад.
«Я – актриса, но в моем театре умирают люди и нелюди. Я играю с правдой, ложью и полуправдой. Я бегу и импровизируют, подставляю других и разыграю битву, которая войдет в историю этого города, как самую кровавую и темную. Я одинока, даже с компаньонами, которые тоже преследуют свои цели, идя за мной, как послушные марионетки. Нет, кроме Дивы, которая никогда до конца не будет никому верна. Она – тоже актриса, но более опытная временем и проигрышами, на которые я не имею права. Времени нет, ошибок тоже быть не должно. Интересно, о чем сейчас думают эти молоденькие волшебники, которым ничего не остается, как лишь донести до сведения о колодце своих Архимагов (или кто тут есть)? А мне нужно ждать. Мои компаньоны еще могут подождать. Времени мало, но спешка сейчас ни к чему, если считать, что Ниллэна не только словами, но и кинжалами может быстро добывать информацию», - с этими мыслями она быстро заснула, но сон ее был не долгим.
Ее резко подняли (она еще успела потерять бдительность) и облили холодной водой, чтобы мгновенно проснулась. Хороший метод, когда спать смертельно опасно для жизни. Уже проснувшись, она услышала прямо в ухе громкий крик:
- Пошли, покажешь, ведьма, свое второе видение, если ты их сама не вызываешь!
Ее грубо толкнули в открытую дверь и заставили почти бежать, подгоняя толчками сзади. Идя впереди, Ялисерра уже думала о том, как сможет отомстить этих неотесанным грубиянам-тюремщикам, но вскоре забыла об этом, потому что поняла, что другого ожидать и не могла от подобной встречи. Страх – порождает иллюзию силы в количестве, тем более, что они увидели сначала перепуганную ведьму, а это еще больше удовольствия поиздеваться над отродьем Тьмы, которую все бояться еще сильнее самой Костлявой.
На предутренних улицах Неука было оживленно и шумно, хоть видно было пока еще плохо. Вскоре начали зажигаться городские огни на тех улицах, по которым вели «пророчицу Арресиль»-ведьму. Толпа гневно кричала и что-то пыталась бросить в нее, но ее стража поубавила быстро такие настроения толпы. Всего за минут двадцать они дошли до знаменитого колодца, где Ялисерра закляла свое заклятие. Она осмотрелась. Много невольных свидетелей из простонародья местного населения, и никого из богато одетых, которые были ей нужны. Конечно, здесь присутствовали волшебники и чародеи с готовыми заклятиями, которые на месте убьют любыми попытки ведьмы унести во Тьму несколько жизней или самой уйти из города. Ялисерра толкнули вперед с такой силой, какой она не ожидала. Она упала перед самим колодцем, чудом не расшибив себе лоб о камни.
Не дав ей подняться, с ней заговорили:
- Мы ждем, ведьма, где твое видение!
- Но еще рано…
- Рано для видения? Солнце почти взошло! Показывай и не трать наше время перед твоей казнью.
- Еще рано… на горизонте ни одного луча…
- Так ты отказываешься? – риторически, больше для толпы, спросил волшебник и подал сигнал тюремщикам, которые вели ее по городу. – Сия ведьма отказалась с нами сотрудничать, поэтому к ней будет применен полный арсенал пыток на площади Правосудия Неука. Казнь начнется немедленно! – во весь голос произнес волшебник и первым пошлее в сторону места казни. Толпа ликовала и отхлынула в том же направлении, быстро растекаясь по улочкам, чтобы скорее занять лучшие места у края помоста.
- Нет!!! – закричала осужденная. – Умоляю! – и упала в обморок.
Она хорошо играла и в таком бессознательном состоянии она мысленно перенеслась к колодцу и к его темным водам, где ее заклятие уже набралось достаточно силы, чтобы выплеснуться наверх с гневом и безрассудством их хозяйки. Она немного ускорила заклятие, так как видела, с каким энтузиазмом тюремщик тащит ее на своем плече, сам, предвкушая начало кровавого представления, которое вот-вот начнется. Девушка позавидовала тем, кто ближе всех окажется к помосту в следующий момент. Вскоре она услышала:
- Кладите ее сюда и хорошенько завяжите ей руки, - приказы волшебника выполнили с особой тщательностью, да так, что жилы руки и ног были сильно передавлены не тугими веревками из плохого растительного материала. – А теперь позовите, палача! Быстро, быстро, или толпа вас положит на место этой бедной девчонки!
Волшебница Темных Вод подождала еще пять минут, а потом «пришла в себя». Руки связаны, двигаться почти невозможно – как же отчаянно она закричала, чем вызвала смех толпы и еще больше распаляла ее.
- Помогите!
- Тьма тебе в помощь! – доносилось из толпы.
- Не надо призывать ее сюда, - сурово крикнул волшебник, вложив в слова заклятия, чтобы все могли его слышать. – Очень давно мы победили и выгнали Тьму с континента, но она осела на проклятом острове Гизнамуд и мерзких островках в Великом океане. Не призывайте ее сюда, или беды не избежать! А вот и наш палач с инструментами для подобных тебе!
«Обессиленная» Ялисерра с «ужасом» взирала на орудия пыток, которые на нее не произвели должного впечатления, так как она еще на острове намного чего хуже видела. Не все в толпе выдержали просмотр тех ритуалов, которые придумали для заклятий и накопления энергий даркэмпаты, высшие вампиры и оккультисты, последние из которых вообще не чувствуют отвращения ни к чему из того, что можно сделать с собой или жертвой на алтаре. Она точно знала, что ни один из этих инструментов не прикоснется к ее коже, хоть каждый из этих волшебников начнет давить на нее своими стихиями и эфиром. Она боялась боли, но не была настолько уверена, что и здесь покажет хорошие театральные способности. Она еще раз перенеслась к своему заклятию. Нити темных вод натянулись не на шутку, и первый луч уже готов был выскользнуть из-за горизонта.
- Подождите еще чуть-чуть… - умоляла она. – Сейчас…
- Смерть не будет легкой, так что извини, ведьма! Начинай палач!
Палач взял свой первый инструмент, небольшой хорошо заточенный короткий ножик, который забыл немного закруглен на острие, чтобы при вхождении в тело он мог проникать под ребра и причинить жертве еще больше боли. Прекрасная вещь в руках некроманта, который, действительно, знает, как этим пользоваться, но палач – это даже не ученик Тьмы, чтобы что-то соображать в боли и ее силе. Палач уверенно взял нож и подошел к Ялисерре. На его лице ничего не было написано: ни сострадания, ни презрения, ни злости. Он очень много раз выполнял эту работу, чтобы суметь забыть о чувствах и просто работать. Он не получал от этого никакого удовольствия, а это было еще хуже для него. Это работа была для убийц и не для простых, а для таких, как например, Ниллэна, и его сподвижники, однодумы. Другие для такой работы совершенно не годились.
- Начнет, ведьма! – нарушил тишину палач, когда толпа приготовилась услышать первый крик обреченной жертвы.
- Нет! – просто сказала Ялисерра и почувствовала, что ее заклятие уже рвануло вверх, как до предела натянутая пружина или струна. Палач отшатнулся от нее, словно увидел Смерть перед собой и выпустил кинжал из рук. Он закрыл лицо руками и закричал, пугая ничего не понимающих людей, которые сразу поняли, что что-то пошло не так. А когда что-то идет не так, что нередко проливается много невинной крови, крови простых людей. Сейчас раз им крупно повезло.
Путы, сдерживающие руки Ялисерры, распались пеплом, и она легко вспарила над помостом, а потом приняла вертикальное положение и опустилась обратно. Ее черные глаза непроглядной Тьмы, черные когти, которые быстро увеличивались в размерах, заостряясь на концах и иссиня-черные волосы создали из нее новый темный образ, которому ее обучили искушенные в иллюзиях даркэмпаты. Она не говорила, а ее мысли были слышны всем, кто от страха не потерял сознание (никто и не пытался спастись бегством).
- Внимайте мне, и Я дарю вам спасение, смертные!
Первыми опомнились волшебники, которые зажгли в руках фаерболы, энергоболы и айсболы, готовясь швырнуть их в Ялисерры. Она послала водную темную волну, которая в раз уничтожила все приготовления волшебников. Она даже не удостоила их взглядом, показывая насколько презрительны и мелочны они в ее глазах. Она продолжала, сделав один шаг навстречу толпе:
- Смотрите, что вам покажут Темные Воды. Смотри – это ваше единственное спасение! – и сразу за ее словами в небо поднялся второй столп черной воды с зеркальной поверхностью, но при этом он оказался куда более широким и объемным. Толпа зачарованно смотрела на столп, видя в них множеством быстрых образов и сцен, в которых все же увидели тех, кого боялись когда-то давно их предки, которые построили первые дома Неука и возвели крепостные стены. Пока толпа и все остальные: волшебники, стража, аристократия и сам мэр Рэйк смотрели, Ялисерра успела дать послание Ниллэне, присутствие которой ощутила где-то близко.
Столп воды на этот раз не пал на Неук, а втянулся обратно в колодец Очищения, не забыв ни одной выпущенной капли. Ялисерра была вымотана заканчивающимся заклятием и своей иллюзией, в которую поверили почти все безоговорочно. Но нужно было заканчивать, пока все не повернулись к ней. Произошло обратное превращение – и она «без чувств» упала на помост. Дальше от нее не зависело. Если они поверят, то не убьют ее, а если захотят, то она не позволит этому так скоро свершиться.
Она надеялась, что Ниллэна не подведет ее. Сегодня умрут те, кто окажется умным, но слабым.



За полчаса до событий на площади Правосудия.
В комнату влетела Ниллэна с Дивой, на которой не было лица. Она была страшно испугана. Амбрэйз сразу понял, что что-то случилось с госпожой (тень-убийца никогда бы не беспокоился так о других компаньонах).
- Госпожа? – спросил лишь он.
- Ее сегодня казнят перед самим рассветом, - сказала потрясенная Ниллэна, а Дива, на удивление, умела сохранить спокойствие в таких обстоятельствах. -  Ее даже не судили…
- Пошли! – все трое выбежали из комнаты, сбив с ног слугу, который решил прогуляться по ночной таверне, как сомнамбула. В других случаях, Ниллэна оставила на ее лице, как минимум, приличный не смертельный шрам, но она слишком спешила, чтобы вообще обратить на нее взгляд. Это было невыносимо и немыслимо, если бы компаньоны не поспешили на помощь к своему волшебнику, которого пытают казнить. Это такой позор, с которым не живут нигде во Тьме. Здесь любой темный маг может оборвать легко такую жизнь на острове и не понести соответствующее наказание.
По дороге к площади Дива быстро рассказала чародею, откуда у них появились такие сведения, и кого пришлось прикончить на месте (первыми жертвами оказались два тюремщика из личной охраны главного надзирателя), чтобы безопасно их раздобыть, хотя Дива и Ниллэна использовали разные методы для одной цели. С помощью веревки Ниллэны и ее пружинных мелких механизмов, они, не привлекая особого внимания, подняли на крышу домов и по ним продолжили свой путь, чтобы избежать толпы. Ниллэна прыгала, словно над ней не работали природные силы, а Дива и Амбрэйз прикладывали левитационную энергию, чтобы перепрыгнуть особо длинные расстояния между домами, хоть они и были редкостью в этом районе города, где все постройки размещались очень компактно.
- Ниллэна, подожди!
- Госпожа в опасности! – лишь сказала она и далеко вырвалась вперед, оставив за собой пару-тройку крыш. Чародей и Дива не смогли бы ее догнать без заклятий, а их применение – это сокрушительное разоблачение. Они ускорили бег, боясь, что не успеют.
Убийца Ниллэна оказалась на последней крыше, с которой начиналась и хорошо обозревалась площадь Правосудия. Она прижала телом к поверхности, чтобы ее не заметили и начала следить, почти не дыша. Все были на месте, но ее госпожи пока не было видно. Ниллэна на время расслабила мышцы ног, дав им отдохнуть от бега, продолжая ждать. Под гневные выкрики толпы, она поняла, что ждать ей придется недолго. Ее правая рука потянулась к первому дротику, который она бросит в первого стражника, который будет вести ее госпожу. Она смотрела в оба, а его ярость росла с каждым возгласом орущих людей и нелюдей, который было очень мало. Она заметила орков, которых не прочь могла бы прикончить прямо сейчас. Ее гнев достиг апогея, когда она увидела, что несут бесчувственную на первый взгляд Ялисерру. Она поднялась, согнув немного ноги в коленях, готовясь к высокому прыжку с оборотом и пусканием одновременно десятки отравленных дротиков, как ее глаза увидели что-то неладное во всем происходящем. Она увидела лицо госпожи, которое имело нормальный цвет лица, глазные яблока двигались, а дыхание было ровным и непрерывным… Первая мысль – ее заколдовали, но это все больше походили на обычный девичий обморок. Значит, она претворяется. Гнев Ниллэны иссяк мгновенно, и она опять прилегла, наблюдаясь.
Она видела все, что и чуть ли не смеялась. Как же хорошо ее госпожа обводила всех вокруг пальца, играя загнанную лань. Ох, как же они не заметили в этой лани свирепого волка-шакала, который порвет каждого охотника, будь он с мечом или луком. Ниллэна подумала, что сама она никогда бы так правдоподобно не сыграла. Ее дело тихое или массовое убийство, но не игра слов и чувств. Да, это было ее слабое место. Наверно, поэтому она нанималась к сильнейшим магам Гизнамуда, постепенно учась у них чему-то своеобразному и новому, но никогда еще она не встречалась с методами, которые практиковала Ялисерра. Это было новое и экстраординарное. Она не опровергала принципы темных волшебников, но и не поддерживала, считая, что Тьма может беспрепятственно пройти между Жизнью и Смерти, ничего не меняя местами между ними. Но убийца-тень Ниллэна была пока слишком далеко от этого, чтобы самой идти такой дорогой. Лучше она будет заниматься тем, что умеет лучше всего делать в жизни – красиво убивать.
И тут началась завершающая сцена представления. Ее госпожа преобразилась, потом обезоружила всех волшебников одним махом, одной волной. Они, как завороженные, смотрели на нее, слушали, когда столп воды поднялся вверх. Через бесконечные секунды она услышала голос госпожи:
«Ты видишь мэра Рэйка на коне и его приближенных?»
Ниллэна внимательно осмотрела толпу и всадников. Не трудно было догадаться, кто здесь мэр Неука.
«Вижу, госпожа!»
«Сегодня они все должны расстаться со своими жизнями. Пусть их дома ищет Амбрэйз, а ненужных свидетелей убирает Дива. Тебе останется самое трудное…»
«Спасибо, госпожа!» - так ревностно ответила Ниллэна, показав весь восторг сегодняшней бессонной ночи, когда прольется первая человеческая кровь.
«Только их!» – сказала требовательно Ялисерра, но ее уже никто не слушал. Мысли Ниллэны были уже далеко отсюда. Она даже не заметила, как за ней появились чародей и Дива, которые благодарила всех Богов Крондола, что здесь не началась отчаянная бойня.
- Что с ней? – тихо спросил Амбрэйз.
- Она хорошо играет, - своеобразно ответила Ниллэна. – Идем! Госпожа, дала нам задание!
- И какое? – поинтересовалась Дива, смотря на разбегающуюся толпу, страх которой перевесил изумление и любопытство. На площади Правосудия не было больше ничего интересного.
- Убийства!.. – облизнув иссохшие губы, произнесла кровожадно Ниллэна и побежала, не желая никого ждать. Когда она убьет Рэйка, то тогда за дело возьмутся остальные компаньоны.



Фива, постоянно озираясь по сторонам, устало, останавливаясь чуть ли не каждую секунду, чтобы восстановить дыхание. Уже три дня, как она не могла сомкнуть глаз, так как ее брали в кольцо, но она чудом вырывалась, находя убежища в густых лесах и рощах, на деревьях и среди зеленеющих кустарников. Девушка выбилась из сил и истратила уже «второе дыхание», но упрямо продолжала уйти, если не бежать, немного отрываясь от преследователей. Один раз она хорошо запутала след, за что и получила пять часов передышки, но ей пришлось возвращаться, потому что эти тупоголовые полутролли в следопытстве и нахождении троп вообще ничего не смыслят, хоть для выносливого войска они подходят с лихвой. В ближнем и непродолжительном бою им нет равных, хотя их боевой дух может быстро падать, если враг оказывает значительное сопротивление.
Лучница прыгнула на ветку и оттолкнула двумя ногами, чтобы инерцией ветки прыгнуть еще выше. Ей открылось небольшое пространство, которое нельзя было назвать поляной, но редкие деревья прекрасно были расположены для того, чтобы начать обстрел. Фива ждала, потому что уже полутроллям надоело преследовать тень, от которой их разведчики водили отряды зигзагами. Лучница думала о том, чтобы быть на виду у преследователей, но сразу отбросила этот план, понимая, что тупость риском не закроешь. Сейчас она должна сделать засаду из одного человека и разозлить это стадо заново, как госпожа несколько дней назад.
Она увидела шевеление справа и слева от себя. Сложная ситуация для засады, если считать, что ей придется стрелять так, чтобы с двух сторон поверили, что они окружены и что они сглупили, когда слепо бросили в погоню за сильной шаманкой. Вставила одну стрелу в зубы, а другие две поставила на тетиву лука. Ее тело напряглось, как перед прыжком, но руки ее расслабили, а глаза закрылись. Ей не нужно было видеть врага, чтобы сразить его. Зрение обманывает и мешает думать. Лишь звук правильно направит полет стрелы и убьет врага быстрее, чем он успеет повернуть голову навстречу разящей смерти. Ей даже прислушиваться не пришлось. В ее ушах словно стоял гул, так неуклюже они подбирались или прочесывали рощи в поисках противника.
«Подходи ближе, у меня есть еще кое-что, кроме стрел с ядом», - Фива бросила взгляд на небольшой карман, в котором она держала свою счастливую монету и волшебную брошь, которую она хоть и редко применяла, но никогда с ней не расставалась. Эта вещь была совершенно незаменима в подобных обстоятельствах. Через секунду она совершенно расслабилась и отбросила все лишние мысли. Ждать - не ждать, а стрелять придется. Она прицелилась двумя стрелами и стрельнула, а потом молниеносно развернулась корпусом тела назад и, выпустив стрелу изо рта, положив ее на тетиву, стрельнула еще раз. Прошло не больше трех секунд, но и это хватило, чтобы убить одного полутролля, который умер со стрелой в горле, зацепить две ветки, которые оказались за спинами обоих отрядов, которые приближались к Фиве. Лучница положила еще две стрелы, угол между которыми составил не больше двадцати градусов. Прицелилась и пустила. Два полутролля, один – на правом фланге, другой – на левом, были одновременно умерщвлены, а за ним – еще трое с трех флангов с другого отряда. Лучница сделала два шага назад, не создавая абсолютно никакого шума, скрываясь между листвой. Пусть они бегут вперед, обыскивают каждое дерево. До нее они доберутся не сразу. И ей необходимо было подняться на несколько метров выше. Бежать на земле у нее не представлялось возможным.
«Потом пущу им еще несколько стрел сверху и оставлю свой сюрприз, чтобы боялись», - подумала она, продолжая бесшумный подъем наверх. Ее тело приобретало любые формы и так изгибалось, что позавидовала бы, наверно (хоть и не призналась в этом), сама Ниллэна, чтобы пролезть везде и не привлечь внимание. Она знала, что, оступившись хоть на полшажка в сторону, и все: или падение, или раскрытие. Непонятно, что из этого более предпочтительно сейчас.
Вот она поднялась на опасную высоту двенадцати метров, а под ней уже слышались отчетливые вскрики полутроллей, которые сошлись в одно «стадо», но не знали, кому идти дальше. Она не видела, куда стрелять, но это не имело значение, так как в кого-нибудь можно было попасть в этой толпе. Она положила четыре стрелы (не рекордное количество для выстрела легендарного лучника острова Гизнамуд), и отпустила их, опустив руку в карман с магической брошью. Она бросила ее вниз, и стала смотреть, как листва и ветки замедляют и отклоняют ее падение, но у лучницы не было сомнения, что она упадет именно возле этого дерева, под ноги разъяренных полуживотных, которые потеряли ее пятерых. Одна стрела попала в плечо полутролля и далеко вышла из-за спины. Падая, он зацепил ногу другого свого собрата по оружию, и оба в конвульсиях умерли на месте. Все еще больше растерялись, не зная, откуда еще может полететь стрела, но они услышали, что какая-то маленькая вещь, то ли плод, то ли камень падают вниз с дерева. А брошь упала, воткнувшись острым концом в землю. Ее камни сверкнули сначала тускло, а потом таким ослепляющим блеском, что всем пришлось надолго закрыть поврежденные светом глаза.
Фива прыгнула на другое более низкое дерево и прочитала заговор, который возвратит ей вскоре брошь. Ее не видят и не знают, в какую сторону убежал убийца десятка полутроллей, но она не была настолько уверена, что ее след быстро обнаружат, поэтому, когда ее столпы коснулись земли, она отошла на несколько метров от отрядов ее преследователей и, уже не скрываясь, пустила несколько залпов по одной стреле, а потом побежала. Неистовое рычание донеслось сзади, но она не стала поворачиваться. Она бежала, и надеялась, что Неук уже близко, а ее госпожа уже сделала все, чтобы город пал под приведенной мощью полутроллей-полулюдей. И не только…

* * *

За этим преследованием опытной лучницы следили еще один прекрасные, но не добрые, карие глаза существа, которое притаилось также между кустарников. Оно умело читать мысли и понимала все намерения Фивы, которая не заметила еще одну сторону этого конфликта. Существо последовала за лучницей, как тень, которую нельзя сразу заметить утром. Но преследование долго не длилось, так как ему тоже пришлось остановиться, чтобы подать сигнал другим себе подобным и своим рабам.
Ему не был интересен конфликт Ялисерры с полутроллями, отчаянное бегство лучницы, ярость племени или другие моменты этой истории. Ему и его народу нужен Неук и это был отличный шанс, чтобы проникнуть в него. В этом городе лежит богатство и великое наследство, которое Народ Лесной Тени получит и заплатит за него любую цену. Они тоже шли к победе.

* * *

Мизра шагала восточными степями, но не собиралась становиться на след Ялисерры, ученицы Темных Вод, которую ее Мастер, послал строить первый форпост для Тьмы острова Гизнамуд. Она видела, что успела натворить эта девчонка, а также, что сейчас делает Фива, опасная лучница, яды которой в свое время готовила именно она, некромансерка высшего ранга на острове. Некромансерка видела, в какую игру Ялисерра втягивала Неук, который, наверно, и станет этим первым форпостом, и племена полутроллей-полулюдей. Несомненно, Мизра поаплодировала ей, уделяя внимание непревзойденному уму, который помог ей без крови и значительных усилий своих компаньонов (имеется в виду боевых) свести двух врагов, которые перебьют друг друга, а сильнейших, ослабленный битвой сразу падет от более сильной волшебницы. Самое забавное будет то, что после она начнет строить Путь для Морского Божества, и для этого жители Неука прекрасно сойдут, а их тела станут новой армией, который станет защищать Фуарис, город Мертвых и Восставших (Мизра вспомнила это название из рассказов старых Мастеров, поколение которых ушло с острова лет пятнадцать назад в морские глубины, где их души упокоились возле их Божества. Они рассказывали о первом городе, который возводили вампиры, некроманты и даркэмпаты на Большой Земле; стража – это всевозможные виды скелетов из любой расы, начиная с людей и заканчивая даже первобытными драконами, кости и чешуя которых были самыми крепкими. Этим город правила одна Смерти, и было имя ему – Фуарис. Но, как и у любого города, который набирал могущество каждый год, у Фуариса были свои враги, которые были далеко не только светлые. Его разрушил союз Света, Тьмы и Природы, который посчитал, что зарождающая в недра города Сила не должна родиться. Тьма противодействовала Тьме, Свет уничтожал Тьму, а Природа стирала саму память об этом городе Мертвых. Сильнейшие пали под натиском числа, но слава о нем так и осталась в веках истории и величия). Мизра знала, что ее город, который возникнет на месте Неука будет называться именно так. Она возведет славу Тьме, построит Трон для Морского Божества и станет по правую руку от него. Ничто не опрокинет их потом, если она сейчас постарается. Она сжала всю свою волю в кулак и прошептала:
- Ни один некромант не был так близко к власти над миром…
Но больше мечтать она не смогла, так как услышала за собой какие-то звуки бегущих ног. Она повернула голову и увидела несколько десятков бегущих орков, хорошо вооруженных, с не очень дружелюбными намерениями. Мизра могла бы и переместиться дальше, избежав боя с зеленокожими воителями, с которыми имела дело в Орфоше и другими племенами Орчьего государства, но подумала, что небольшой отряд зомби и выпотрошенных скелетов ей не помешает для ее личной охраны. Она повернулась к наступающим, которые увидели легкую добычу, которая даже сопротивляться не должна. Мизра сложила руки перед собой и изобразила скучающую девушку, которой заняться было совершенно нечем, а потом отвела одну руку в сторону и сгусток черноты, который потянулся из земли и от ее тела приобрел формы длинного хлыста, который она угрожающе вскинула над головой, размахнулась и пустила вперед. Она знала, что не промахнется. Тьма отыщет Тьму. Орки пали ниц, уклоняясь от удара, но двое из них оказались не такими проворными, чем нужно было, и их обволокла черная материя. Мизра рванула их на себя, даже не почувствовав тяжести их тел. Орки упали перед ее ногами. Телекинезом она поднесла их лица к своему и презрительно поморщилась, произнесся:
- Жаль, что первыми умрут именно Орки!
Ее рука отодвинула их от себя, а потом сомкнулась с другой на плети и с силой сжала, посылая мощный темный заряд, который заставил ткань плети разрастаться и острыми шипами проникать в тела обреченных орков, которые еще не поняли, какую судьбу уготовила им эта девушка. Шипы медленно росли, нарочно продлевая мучения жертв и отбирая жизнь, почти не делая агонии; они, ловко не задевая особо опасные органы, а проходили рядом. Крови были много, она струйками текла к земле, но не попадала в нее, а зависала под ногами орков по желанию Мизры, которая в экстазе упивалась этими страданиями, не желая, чтобы они прекращались никогда. Она почти пропустила момент, когда остальные орки опомнились и перешли в наступательный бег, как она сама ответила заклятием, которое придумали высшие вампиры, а некроманты лишь вложили в него немного экспериментально усиливающего. Та кровь, которая собралась и была на теле орков вскипела и обжигающими каплями устремились к оркам, как кислота въедаясь в их плоть, разъедая кожу, мышцы и кости (последние в меньшей степени, чтобы не испортить рабочий материал для некроманта). Мизра магическим зрением видела болевые эманации, эманации страха и предсмертную агонию – пищу для истинно настоящего некроманта, которую она вобрала быстро в свой медальон, который был выплавлен из хрупкого, но красивого полухрусталя, в центре которого был зарожден черный агат (подарок тангаров, которые работают в коридор Прохода). Она ощутила, как медальон нагрелся, но накопленной энергии в нем было недостаточно, чтобы поднять уничтоженный отряд орков, который взялся здесь непонятно почему (с этим она разберется потом). Пришлось окроплять его своей кровью и сделать очередной шрам на молодой коже ладони. Окровавленной рукой, почти не чувствуя боли, она держала медальон и заклинала на мертвом языке души, которые покинули совсем недавно этот мир и отправили к стопам Смерти, призывая их обратно, в мир страданий и несправедливости. Последние слова она выкрикнула с силой, словно вырывала души назад, обретая полную власть над ними. Первый орк пошевелился мгновенно под командами Мизры, а другие лишь ощущали легкие судороги, но двадцать пять орков вскоре стояли перед ней ровной шеренгой, готовые идти за ней через огонь, воду, подземелья и даже прыгнуть со скалы, не раздумывая.
Мизра улыбнулась, понимая, что ее первый отряд на Большой земле ее прославит, а бедняжку Ялисерру заставит обратить внимание, что и у нее имеют последователи… Нет, не последователи, а однодумы с острова, которых тоже отправили на континент. Мизра не могла дождаться этой встречи.

* * *

- Несите ее аккуратнее! Она нужна живой и желательно, чтобы говорить могла!
- Вы поверили во все, что она нам показала. Это ведьмацкие фокусы!
- Я не почувствовал ни грамма энергии, которая бы могла исходить от нее. Это заклятие было слишком сильным для нее, даже была бы она трижды адептом Тьмы и приняла Ее посулы.
- Все равно я не верю, чтобы Тьма пророчила нам спасение. Для чего?
- Может быть, ей понадобился наш город. Неужели ты не заметил связи между заклятием и колодцем Очищения.
- Трудно не заметить, если не первой год в Неуке живешь, но мне все же трудно поверить в такое. Мы же веками боремся с Тьмой и даже ее адептов не пускаем на континент уже порядком трех столетий. Что же могло произойти такого, что она вмешалась в дела светлых волшебников?
- Ты это вопрос задаешь мне? Даже самые умные философы не ответят тебя на такие вопросы. Кто знает Свет из нас? О Тьме вообще тогда можно молчать? Все, идем и тащим ее. Лучше перестраховаться, чем потом жалеть. А казнить ее за темную волшбу мы всегда успеем.
- Я не верю!.. – в очередной раз повторил голос волшебника.
Ялисерра слушала весь этот разговор и обдумывала свои дальнейшие действия, когда уже приказала Ниллэне убрать всех высокочтимых лиц города вместе с мэром Рэйком, который, как оказалось, был волшебником и не очень слабый. Она подозревала, что, как минимум на анимагию (превращение в животных) и анимализм (призыв астральных животных) он свободно способен. Девушка видела в нем опасного и почти смертельного противника для рискованной и бездушной Ниллэны, но надеялась, что она додумается взять для этого дела Амбрэйза («Лучше бы я ей об этом сказала», - подумала Ялисерра). Если все пройдет, как надо, то вскоре ее план завершится без чего-либо участия, лишь с небольшой импровизацией и корректировками. У нее были свои сомнения лишь с последним видением, которым она открыла дорогу для кинжалов Ниллэна. Слишком хрупкая связь, чтобы в нее тоже сразу поверили, но другого она придумать не смогла, чтобы избавиться от кого нужно и выиграть этот пункт плана.
Ялисерра слабо застонала и понемногу начала приходить в себя. Раньше она никогда не смогла бы так притворяться и играть, но сейчас в ее жизни многое изменилось. Приходилось и так пытаться выжить в этом мире.
- Она приходит в себя!
- Дай ей зелье! Пока мы…
- Молчи! Ни слова при ней…
Что-то поднесли к губам Ялисерры, но она ловко и метко ударила наотмашь своей рукой. Стекло разбилось и два волшебника, которые, похоже, не несли ее, а левитировали ее тело в нужном направлении, прекратили действие своего заклятия, и она сильно ударилась спиной о неровную дорогу. Теперь то стон оказался не поддельным.
- Подними ее!
- Сам поднимай, если хочешь…
- Я сама встану, - произнесла Ялисерра и попыталась хотя бы подвестись на локтях.
«Сейчас придется все делать самой. Слабаки и глупцы!» - подумала она, и с гневом, который теплился немного в ее груди, она поднялась и посмотрела на тех, кто так неуклюже держал заклятие. Не юные, но и старые, чтобы их назвать опытными. Она знала, часто они первыми с ней не заговорят, поэтому она сказала:
- Меня зовут Арресиль! А как ваши имена?
Сначала она разобрала удивление и в их взглядах, а потом тревогу. Плохие волшебники, если при враге не могут сдерживать эмоций и не показывать их. Любой новичок-даркэмпат уже давно бы сфокусировал их чувства против них, не вдаваясь в особые манипуляции в разговоре.
- Зачем тебе наши имена, ведьма? Для темного ритуала или мистики?
- Нет, чтобы знать, как к вам обращаться. Не называть мне вас волшебник, колдун или всеми титулами заклинателей.
Волшебники согласились с ее рассуждениями, но не очень охотно назвали свои имена, опасаясь того, что в принципе, быть не может, потому что через имя нельзя никого заколдовать, зомбировать или убить. Имя – это ничто, сотрясание воздуха, хоть во многих аспектах оно и формирует наш характер и восприятия окружающего мира. Имя для темного волшебника, кроме оккульстистов, мало пригодно, а вот часть тела врага – это самое страшное оружие в умелых темных руках.
- Лоилк!
- Укарип!
- Хорошие имена! Мне приятно с вами познакомиться, ребята!
- А нам не очень, - ответил Лоилк, который был водным волшебником, так как его рука плавно двигалась, словно ее хозяин готовил какое-то заклятия. Заклятие было отчасти оборонительным, но и в атаку могло свободно переходить.
- Почему это, Лоилк? Что я вам сделала?
Они не ответили на ее вопрос. Зачем отвечать на очевидные вещи.
- Пошли, ведьма! Нельзя терять времени. Нужно понять, как отвести пророчества от нашего города.
- Вы не отведете их, - с абсолютной уверенностью произнесла «Арресиль».
- Ты еще что-то знаешь, ведьма? – спросил с большим энтузиазмом Укарип, подозревая, что она знает гораздо больше, чем видела, ощутила и сказала им при втором видении колодца Очищения.
- Я знаю лишь то, что видела. Идемте! – она повернула от них, поправляя волосы. – Куда идти?
Два волшебника переглянулись, но вышли вперед и повели Арресиль по прямой дороге. Утро уже давно прошло, солнце стояло в зените, и день выдался очень жарким. Волшебница Темных вод могла бы и создать небольшие тучки, но решила не испытывать и в этот момент судьбу, играя своей родной стихией. Она смотрела на спины ее провожатых, которые переговаривали каждую секунду, а если нет, то обменивались взглядами или поворачивались головы назад, словно боялись, что через миг их «пленница» раствориться в воздухе и пропасть.
Они прошли несколько улиц, не проронив ни одного слова. Арресиль могла и помолчать дольше, но для простоты общения ей нужно было хотя бы поговорить с теми, которые вскоре примут ее темную сторону или помогут ей осуществиться в некотором своем роде.
- Давно вы закончили обучение магических наук?
- Что-то ты стала говорливой? Неужели ты не понимаешь, что с тобой никто не собирается разговаривать.
- Почему я должна молчать? – возмущенно спросила Арресила, действительно, злясь от подобной несправедливости. – Я дала вам шанс выжить, я никого не убила, не зарезала ни одной черной кошки, меня не заметили ни за одной темной волшбой. Почему же я должна терпеть и чувствовать себя виновной лишь потому, что вы боитесь меня больше, чем даже того, что приближается к Неуку.
- А чего ты хотела, ведьма? Почестей и славы за твое черное пророчество?
- Пророчества редко бывают веселыми. А еще, по крайней мере, о таких не слышала!
Разговора дальше не получилось. Еще минут двадцать молчание было нерушимым, пока они не прошли на Мраморную улицу, где были построены большие но двухэтажные здания, где проживала почти вся аристократия и богатые купцы города, а также два эльфа, Эллазар и Аккалайн, которые превосходили по богатству почти всех остальных в городе богачей. Здесь была красота была на каждом углу, и Ялисерра ничего не могла с собой поделать, когда оторвалась от своих мрачных мыслей, в которых она составляла большие планы, и стала любоваться этим великолепием, которое было простым, хоть и не таким богатым, как в эльфийских городах восточных эльфов и единственного города Лесного народа – Эканодия.
- Как красиво! – искренне и правдиво произнесла Ялисерра.
- Тогда почему ты служишь Тьме, которая не может создать подобного великолепия? – спросил Лоилк.
- Я не служу Ей, - закричала Арресиль, чем испугала своих спутников и привлекла к себе внимание богатых прохожих, которые остановили и попятились. Она тяжело дышала и ни чем не отличалась от фурии, которые охотились в Подземелья Большой Земли, где одиноко бродивший эльф – тоже безумец и смертник уже до того, как ступил в темные глубины. Сейчас и именно сейчас она ненавидела этих двоих, которые, изучив магические науки и сумев запустить несколько стихийных шагов, уже решили, что могут судить. Она вообще делает им одолжение и дает возможность бороться за свою жизнь и перейти на другую сторону. Приди сюда Мизра – и их конец неизбежен. Горы трупов и реки крови. Неужели нужно сделать из себя ту, которую из нее по-настоящему представили, чтобы, наконец, понести справедливое наказание за совершенное преступление, а не за то, за что боязливые людишки могут тебе присудить, смотря в небо. Именно сейчас она ненавидела и не понимала причины своей ненависти до конца. Ялисерра видела искаженные лица волшебников, а Лоилк вообще протянулся руку перед собой, на которую сразу нарос защитный лед, а Укарип не знал, что делать. Она хотела послать к чертям весь план и показать себя всю, а не беспомощную девчонку-ведьму, пойманную светлыми волшебниками. Она хотела почувствовать настоящую силу Темной Воды, которая сольется с ней в единое и освободиться вместе с ее душой. Она хотела, но понимала, что этим она скомпрометирует намерения острова Гизнамуд, и Большая Земля начнет мстить тем, кто более подошел на роль нанимателя этой ведьмы. Хоть остров и силен, и могуществ, а его темные войска и маговойска значительны и смертоносны, но ему не устоят без новых союзников, которых он обязан искать на территориях врагов. Подумав об этом, ее гнев мгновенно отступил, но она не знала, как отвлечь их от своей персоны, которая им не угрожает. И она произнесла более спокойно и взвешено: - Я не служу Ей и никогда не служила, понимаете меня? Никогда! Пусть меня слышат все боги этого мира, что я не служу ей и никогда не служила! Я – не слуга Тьмы.
«Она, действительно, верит в то, что не служит Тьме, а взаимно использует ее, как ее Тьмы, чтобы спасти мир, - подумал Повелитель. – Она училась у лучших Черных мастеров, которых знал и будет знать Крондол, она идет под знаменами Тьмы, сливает свою Стихию Воды с Чернотой Вечности, берет оттуда силу, но сердце ее не черно и никогда таким, наверно, не будет. А когда Тьма не проникает в сердце, внутренний мир начинает мучить разумных существ. Совесть или чувство вины – плохие советчики, и еще худшие партнеры в мирских делах, которые не редко и до петли приводят эмоциональных людей. Хоть Ялисерра и не такая, но совесть ослабит ее… - Повелитель мысленно улыбнулся, наконец-то узнав, что значит по-человечески радоваться своей логике и сообразительности, - … А этим воспользуюсь Я и найду брешь, которая окажется больше открытого сочленения в подвижных доспехах и кольчугах. Тьма по неволе моя союзница в этом. Ох, как же забавно получается: уничтожь врага с его же помощью. Но до боя еще далеко, оставим нашу Яли наедине с ее мыслями и страхами. Посмотрим, что делает сейчас нимфа…»
Они ничего не ответили. Укарип отступил в сторону. Лоилк последовал ее примеру и растворил ледовой щит на руке. Они освободили ей дорогу, чтобы она первой увидела великолепие муниципалитета Неука, в котором совмещалось и сочеталось все, чем жил этот город Свободных Людей. Она не смогла сдержать изумления. Это был первый в ее жизни Дворец, который она видела собственными глазами (здания, башни, Школы и Дворцы острова Гизнамуд не строились ради красоты и блага, поэтому казались тенями, по сравнению с этим зданием). Она все же не удержала и спросила:
- А можно я исследую его Поисковыми заклятия «Познания». Это так прекрасно!
«Да, это тебе не орчьи хором, в которых я прожила почти всю свою жизнь».
- Я не знаю. Маги не разрешали… - с неохотой хотел согласиться Лоилк.
- Пусть смотрит, - произнес какой-то сильный голос, от которого бросало в дрожь, но он нес в себе не страх, а силу, хоть и женскую, но силу. Волшебница Мидея, проведя рукой по своим золотистым волнистым ниспадающим до пояса волосам, держала посох в спокойной позиции, из которой атака и оборона мгновенно не построишь. Это значило, что она не почувствовала угрозу. – А вы можете идти! Лоилк! Укарип!
- Слушаешься, Наставница Мидея!
- Просто Мидея! Не называйте меня наставницей. Я еще молода для таких титулов.
Два волшебника низко поклонились и ушли, а волшебница подошла ближе к Ялисерре и посмотрела ей в лицо.
- Пророчица Арресиль, говоришь? Скажи, почему ты видишь видения?
- Я не знаю, госпожа Мидея! С одиннадцати лет я кое-что вижу, но самое серьезное показалось мне только возле того колодца. Вы можете объяснить, что происходить? Почему Тьма обращается ко мне?
- Молодая пророчица, которая боится своего дара-проклятия? Да, я вижу, что ты слишком молода, чтобы понять все, - словно она и не слышала вопросов Ялисерры. – Сколько тебе лет, Арресиль?
- Восемнадцать.
- Всего восемнадцать?! Цвет юности и первой любви, которая окрыляет неопытную молодежь. Хоть я и выгляжу молодой, но давно уже забыла все это. Тебе - восемнадцать лет. Где же твои родители? Я так понимаю, ты – не местная.
- Отца не знала, а мать пыталась меня убить еще в младенчестве, утопив в реке. Меня воспитывала моя приемная мать, но она тоже умерла, - Ялисерра чувствовала почти незаметное заклятие правды. И стоило ей соврать, как Мидея развеет ее тело по ветру и даже не поморщиться.
- Печально, моя дорогая Арресиль! А что ты делаешь в Неуке? Зачем приехала?
- Я впервые в городе, и он мне очень понравился. Я хотела полюбоваться им, но тут такое случилось… - заметит ли ложь ее заклятие, или она давно убрала ее, так как девушка сразу начала с чистой правды?
- Да, Неук по-своему красив. Один из самых красивых городов Свободных Людей, которые еще остались в Крондоле, - похоже, у этой Мидеи была романтическая, поэтическая и немного мечтательная душа, что не часто встретишь среди волшебников высоких рангов, но она была высокомерна и слишком горда, чтобы подумать, что стоящая перед ней девчонка ей и в подметки не годится. – Ты мне нравишься, Арресиль, но не думай, что я буду заступать за тебя перед Архимагами. Запомни, говори честно, быстро и прямо, потому что тебя не хотят прочитать, как раскрытую книгу, от которой потом ничего не останется. Говори и не ври, мой тебе совет! Ты ходила порталами? – спросила она и сразу ответила на свой же вопрос: - Конечно же, нет! – Своим посохом она рассекла пространство перед собой и открывала портал. Ялисерра отступила с тревогой, но властная рука Мидеи потянула ее вперед: - Не бойся, это головокружительно, но не больно! – две волшебницы зашли в портал, одна из которых не подозревалась, что ее рука держит руку Волшебницы Темной Воды с чистым сердцем, но темными помыслами.

Глава 7
Огонь – пожиратель или созидатель?

Рефэра и Диэна о чем-то долго спорили, пока Сидерга, Иммерон и Дрогар занимались обустройством лагеря для ночлега. Целительницы не могли пройти согласия в одном: как лучше всего приготовить сильные зелья из трав, которые они использовали в своих алхимических и жаровых лабораториях. Им трудно было привыкнуть к поверхности, так как они почти никогда не выходили из Гиэльфанских гор, и уж тем более никогда не уходили так далеко от дома. Сарьяна же была изумленно буйством красок и красоты, которая навеяла ей невообразимые ощущения удовлетворения. Этот мир раскрывался перед ней заново, но уже наверху. Она видела и дивилась, почему раньше у нее не возникало желания подняться наверх и увидеть все то, о чем она когда-то слышала от гном, которые бывали там не один раз. Лишь Пейнара сидела отдельно от всех и что-то смешивала, а потом втирала в руки, кожу лица и шеи; укусы комаров ее достали, и, похоже, она вообще не могла терпеть верхний мир Крондола.
- Пусть бы наш король сам отправился объединять Кланы, а эти противные мухи сожрали его с костями и его ненавистной бородой, - она продолжала в таком духе еще долго причитать, но подошла Рефэра и сразу все прекратила:
- Тебе что делать вообще нечего?! Комары ее кусают, кожа рук портиться… Займись чем-нибудь, что будет полезно для всей группы, тем более что король не зря послал нам чародейку, которая многое может, если захочет. Так что хватит ныть и приступай к работе.
- Ты мне – не указ. Я знаю, что я могу сделать. Сжечь все это место дотла и решить все ваши проблемы.
- Мне интересно, как это ты собираешься сделать.
- Жар огня пойдет из земли, и я начерчу несколько опознавательных гномьих и усиливающих рун. Самые сильные кланы с развитой рунической магией без сомнения обратят свои взоры на эту выжженную местность и прибегут, как миленькие. Тогда и ходить далеко от Гиэльфана не придется.
- Но это не наши земли, Ия не знаю, кому они принадлежат. Как ты собираешься потом оправдываться перед королем и теми, кто здесь живет? Преступление умышленное, убийством оплаченное, наказывается жестоко и назидательно. Клеймят на всю жизнь. – И тут она добавила, видя, как Пейнара нанесла очередной слой мази на предплечья: - И я так вижу, что твоя кожа не выдержит отпечаток клейма надолго, как и сама. Этот знак не удалить гномьей магией, о которой ты знаешь гораздо больше меня.
- Святые Камни, как ты достала меня своей болтовней. Свой серьезный тон можешь оставить для своей ученицы, которая ни лицом, ни фигурой не удалась.
- По крайней мере, от нее больше толку, чем от сильной чародейки.
- Я вижу. Посмотри, что она делает. – Рефэра посмотрела сторону Диэны. – Кажется, - добавила Пейнара, - смесь этих трав с таким речитативом и мысленным заклятием приведет к… - произошел небольшой выброс энергии, который начал стягивать к себе Огненную энергию подземной стихии, оставаясь закрытой для наземных наблюдателей, которые не пытались сосредотачиваться на чем-то магическом. Это было большим просчетом, когда они пытались сделать все незамечено (гномью магию слишком редко используют на поверхности континента, чтобы не обращать внимание на малейшее ее проявление и активность). – Ты же отличная наставница. Или эта ученица тебе совершенно не подходит.
- За своими нужно смотреть.
- У меня их нет.
- И я понимаю, почему.
- Ты… - Пейнара хотела произнести какое-нибудь заклятие, чтобы закрыть рот этой гноме, но внезапно вмешался Иммерон, который был недоволен такой беспричинной потасовкой после нескольких дней выхода из Гиэльфанских гор.
- Прекратите немедленно эти ссоры, гномы. Нет, правда, вам нечем заняться, чем прочищать свои языки болтовней?!
- Она… - возразила Пейнара.
- Да мне плевать, кто начал и кто закончит. Займитесь делом и закройте рот. Хоть я и не чародей-волшебник и не знаю многих ваших заклятий, но урок я смогу вам преподать…
После этого стало тихо. Рефэра показывала Диэне ее оплошность в составлении заклятия, не сильно повышая голос, чтобы ее не слышал Иммерон, а Пейнара молча переносила все неудобства их путешествия. А Сарьяна пользовала случаем и собирала некоторые травы, корешки и цветы для слабых зелий «миатогды» (зелий одурманивания и введения в заблуждение, гипноз, мираж и галлюцинации). Эйфории от этих зелий не бывает, но потом они вызывают сильную головную боль, чтобы их владелец, подсыпав все это куда надо, быстро мог унести ноги. Сидерга закончил обустройства лагеря и принялся начищать до блеска свое семейное оружие, которое он прихватил перед самым уходом из гор, хоть об ее остроте ходили настоящие легенды (оружие называлось Эгерод, с гномьего наречия «преодолевающий»; оно могло под любым углом разрезать сталь мечей, копий и кинжалов, легко делал бреши в щитах, даже если их толщина составляла порядком четырех сантиметров, но проливал кровь он редко. Больше он использовался для борьбы с ожившими мертвецами, которые еще столетие назад свирепствовали почти в каждой горе любого Клана, даже самого слабого и захудалого). Все чем-то занимались и не слишком думали над тем, какая беда надвигаться на них и их Кланы, поможет ли союз Кланов спасти гномий род и род человеческих подмастерьев.
Никто не думал об этом, а Дрогара не оставляли эти мысли, так как он был в Орфоше, он сделала то, что еще никогда не делал ни один человек-подмастерье и обычный человек в мире – проплыл огненной рекой недр; он видел, как небо кричит о помощи и милосердии, но сам не мог остановиться и остановить тех, кто это сделал, кто пытался уничтожить мир, в котором он родился и живет. Он вообще не хотел жизни наверху, среди природы и этого мира, но обстоятельства изменили и перевернули все, что можно было перевернуть. Он не знал, зачем король послал его с этим отрядом объединять Кланы. Понятно, что Пейнара, Сарьяна, Рефэра и ее ученица Диэна смогут доказать с помощью своей магии, алхимии и чародейства все, что нужно, а Сидергу и Иммерона, гномов от рождения еще будут слушать, но подмастерья Дрогара, рожденного от смертной матери и простого ремесленника отца, скорее всего нет. Может быть, он должен показать Стихию Огня во всем величии и блеске, но он не знает, как это сделать. Его стихия – это проявление гнева и бесконтрольности, когда он теряет себя в страхе, сражении и находиться в безвыходном положении, а так он не знает, как управлять Огнем, который мало его обжигает. Дрогар не знал, где искать ответы на многие поставленные вопросы, где быть уверенным, что он не сделает ошибку, если все узнают о том, какое мощное оружие имеют Гиэльфанские горы, его Клан и дом.