Звонок в дверь вывел меня из традиционного субботнего созерцания собственных глубин. Да-да я такой. А как можно глядеть внутрь собственной пропасти без страха туда провалиться? Никак - страшно. Вот от того мне и приходится для храбрости поллитровочку в эту пропасть выливать. Ну да я отвлёкся. Открываю дверь, а там ЖЭКовский слесарь дядя Миша, он же сосед с первого этажа. Отодвигает он меня и прямиком на кухню следует.
- Дядь Миш, ты чего? – окликаю я его в спину.
А он разворачивается: глаза чужие, редкие волоски на лысине дыбом, а кисти в кулаки зажаты.
- Смотрел я чемпионат мира по честности – наши опять проиграли, - не своим голосом ответил сосед и поспешил на кухню.
- О-го-го! – только и осталось сказать мне в ответ.
Пока я возился с закрыванием двери, вытаскивал тапочки для гостя, дядя Миша прикончил мою бутылку. Мне ничего не осталось, как достать заначку.
- Дядя Миша, может ты пояснишь своё состояние? – заглядывая ему в глаза, спросил я.
Глаза у соседа уже прояснились и смотрели на меня пытливо и мудро.
- Я знаю, что ты по субботам пофилософствовать любишь.
- Ну, есть такой грешок.
- Вот. И я сегодня на философскую тропу встал. Хочется с кем-нибудь поговорить по-умному.
- Это как? – не понял я и стал разливать заначку.
- Ну, это как будто я, Платон, пришёл в гости к тебе, Сократу.
- Ни фига себе, - я от неожиданности сел и без тоста выпил свою рюмку.
Дядя Миша тоже последовал моему примеру. Выпил, коротко выдохнул и пожевал губами.
- Да-да, - продолжил он, - хочется поговорить, как в древней Греции.
- Ну давай. А как?
- Притчами.
- Ну, начинай.
- Давно это было. Жил да был один начальник ЖЭКа. Приходил он каждое утро к себе на работу, собирал коллектив и рассказывал, что он во сне снова видел море. « У нас романтичный начальник» - шептали уборщицы. «У нас интеллигентный шеф» - за рюмкой водки рассуждали сантехники. Даже дворник Пётр Сидорович и тот без мата вспоминал своего начальника. Почему спросишь ты? Отвечу: слепа человеческая сущность. Когда начальник ЖЭКа говорил, что он видит море, то все вокруг думали о морских глубинах и отождествляли с ними шефа. И откуда им было знать, что не договаривает он. Видел он море, нет в том вранья, да только море то он видел Саргассово.
- Во, как! – воскликнул я, - неужели шабашку срубили, а начальник вас киданул?
- Киданул сука, - кивнул головой дядя Миша.
- А причём здесь море? – спросил я
- Аллегория, - грустно ответил сосед, - как ещё описать лицемерие?
Я искренне восхитился глубиной образа дяди Миши, немного почесал в затылке, чтобы настроиться на древнегреческую тему, налил, молча выпил и с дядиной Мишиной интонацией сказал:
- Друг Платон, не будет счастья мореплавателю, плывущему по Саргассовому морю, ибо нет ветра над его поверностью, а весла вязнут в его цепких водорослях.
Дядя Миша посмотрел на меня, опрокинул свою рюмку и ответил:
- Дело говоришь Сократ, пойдём, проткнём колёса на Мерсе этого козла.
- Да будет на то воля Зевса, - сказал я, доставая шило.