Детство – чудесная пора! Спора нет! Но не соглашусь с теми, которые говорят:
- Беззаботное времечко!
Нет, это не так. В девять лет у меня уже были обязанности: ходить в школу, делать уроки, приводить в порядок свою комнату, выносить мусор, покупать хлеб в булочной. Это занимало полдня, а то и больше.
- А когда гулять, смотреть телевизор?
Нет, я не был лентяем. Надо, так надо! Мама сказала – собрался и пошёл в магазин. Приморский посёлок, где я жил, был не большим. Всё рядом. Когда вышел на улицу, во дворе нашего дома увидел ребят лет двенадцати, которые забавлялись с голубком. Мне стало жалко его, и я спросил:
- Откуда он у вас?
- Да, вон, смотри, из-под той крыши свалился. Вероятно, кошки испугался, - сказал парень, державший голубя.
Действительно, на чердаке указанного мне дома что-то происходило. Был слышен шум, хлопанье крыльями, курлыканье, во все стороны летели перья.
Голубочек был белого цвета, крохотный, пугливый и весь пушистый. Даже на клюве имелся пух.
- И что с ним теперь будет? – спросил я.
- Если оставить на улице, то другие кошки съедят его, ведь он ещё летать не умеет, - ответил тот.
- Можно мне его подержать? – попросил я робко.
- Да, бери – не жалко.
Взъерошенный комочек опустился ко мне в ладошки. Он был тёплый, весь дрожал и постоянно крутил головкой, как будто искал свою маму.
- Ну, всё, пока! Береги его, - сказал парень и вместе с другими ребятами побежал играть в футбол.
Я стоял один с птенцом и не знал, что мне делать: идти в магазин, оставить голубя или вернуться с ним домой. Я выбрал последний вариант. На пороге меня встретила мама.
- Ты так быстро сходил? – спросила она.
- Нет, мама, я ещё не был в магазине.
У меня на глаза навернулись слезы, и я показал ей кроху.
- Откуда он у тебя?
Я всё подробно рассказал маме, добавив, что он теперь сирота, его могут съесть кошки и как мне будет жалко, если это произойдёт.
Она ласково погладила меня по голове и, смирившись, успокоила:
- Ну, хорошо, пусть живёт, - и добавила:
- А кто за ним будет ухаживать: кормить, поить, убирать, выгуливать?
- Я, мамочка, спасибо! – закричал я и в благодарность поцеловал её.
Возле балкона, под батареей, я поставил коробку, набросав в неё вату, в виде гнёздышка, и посадил голубка. Птенчик сначала похлопал неокрепшими крылышками, а затем, крутя головкой из стороны в сторону, стал открывать клюв.
- Есть просит, - сказала мама и попросила, - Принеси с кухни крошки белого хлеба.
Я быстро сбегал и, вернувшись, насыпал их в тарелочку. Но ничего не произошло. Голубь, не замечая еду, продолжал вращать головой.
- Не так надо было сделать. Он же ещё маленький, глупенький. Мама – голубь кормила его из своего клюва.
- Как это? – удивился я.
- Вот, смотри.
При этом она положила к себе в рот кусочек булки и стала жевать. Затем, приоткрыв его, поднесла к клюву пернатого. Тот стал выхватывать изо рта мамы размякшие крошки и проглатывать. Мне было так интересно на это смотреть, что и я присоединился к их занятию. По очереди мы накормили приёмыша. А он, сытый, довольный, устроившись поудобней в гнёздышке, стал спать.
- А как мы его назовём? – спросил я у мамы.
- Это теперь твой детёныш, тебе и имя ему придумывать, - просто ответила она.
- Пусть будет Ланой, - решил я и всем сказал об этом.
Имя прижилось, и уже никто иначе не величал его. Какого рода был голубь, я не знал. Да это и не важно. Почему-то белый цвет оперения у меня ассоциировался с женственностью. Может потому, что когда девушки выходят замуж, то они, как правило, надевают белоснежные фату и платье.
Новый член семьи, а именно так мы его считали, быстро освоился в домашних условиях. По утрам он будил нас звонким курлыканьем, а когда все рассаживались смотреть телевизор, затихал, нахохлившись, закрывал глаза и обращался вслух. По крайней мере, нам так казалось. Летели дни. Голубь заметно подрос. У него округлилась грудка, приподнялся хохолок, удлинились крылья, приобретя слегка сизоватый оттенок. Приходя со школы, я стал замечать, что птенец не сидит в коробке, а бегает по комнате, забирается на диван, на стол, а то и на подоконник.
- Скоро начнёт летать. Надо приучать к балкону, - утвердительно констатировала мама.
На дворе стоял сентябрь. Было тепло и днём и ночью. Поэтому я, не опасаясь за здоровье моего друга, перенёс коробку с голубем на балкон. Недалеко от дома, у самой речки была огромная поляна – размером с футбольное поле. Иногда там собирались ребята, гоняли мяч, но чаще она пустовала. Именно туда я отправился обучать голубя лётной науке. Бережно подбрасывая его вверх, я смотрел, как он, хлопая неокрепшими крыльями, пытается удержаться на воздухе.
Как-то раз, с балкона, я увидел, что на поляне гуляет девочка и тоже обучает своего голубя летать. Мне стало интересно. Не раздумывая, я, прихватив Лану, пошёл на поляну. Ей на вид было лет девять. Она очень обрадовалась, узнав, что и у меня живёт голубь. Мы познакомились. Девочку звали Светой. Она рассказала мне историю, каким образом у неё оказался голубь:
Когда она лежала в больнице, к ней на подоконник свалился красно-коричневый птенец, при этом он бил крыльями, скользил коготками по металлическому подоконнику, стараясь удержаться на узкой опоре, и жалобно смотрел на неё через открытое окно. Света вскочила с постели, подбежала и, схватив барахтавшегося голубёнка, не дала ему упасть вниз. Посадив малыша на пол, принесла воды, хлеба. С той поры она стала заботиться о нём. Друзья по несчастью быстро привыкли друг к другу, став «не разлей вода». Медицинские сёстры знали о приёмыше, но не ругали её, видя, какой положительный эффект оказывает его присутствие на девочку. Взаимная любовь сотворила чудо, и Света вскоре пошла на поправку. Когда выписали из больницы она забрала своего нового друга домой.
Малыш, а именно так она его назвала, был неугомонным озорником. Как-то раз Светлана помыв посуду, забыла закрыть кран. Когда через некоторое время вернулась на кухню, увидела такую картину: в умывальнике, под холодной струёй воды, сидел её домочадец и от восторга хлопал крыльями.
- Это что такое? - возмутилась она.
Её окрик даже не напугал шалуна. Он продолжал наслаждаться купанием, при этом, вращал головой из стороны в сторону и что-то напевал себе. Когда она, подбежав, выключила воду, голубь запрыгнул ей на плечо, окатив сотнею брызг, затем слетел на пол и припустил носиться по всей квартире. С большим трудом ей удалось поймать его и обтереть полотенцем. Неразумное дитя нахохлилось, всем своим видом выказывая недовольство, потом забралось под батарею и там просидело до самого вечера.
Ежедневные встречи сильно сдружили нас со Светой. Хоть учились мы в разных школах, но зато в одну смену. Поэтому и гулять выходили, как правило, в одно и то же время. Мой ориентир – футбольное поле. Если девочка с голубем была там, то и я, прихватив Лану, бежал к ней. Постепенно наши подопечные научились летать. Сделав несколько кругов над головами, они садились к нам на плечи или в раскрытые ладошки.
- До чего голуби умные создания, - каждый раз удивлялся я, - Где бы мы не находились, в последующие дни, только стоило помахать рукой, как они наперегонки, летели к нам. Прогулки становились всё реже и реже. Света часто болела и мама не разрешала ей выходить на улицу. Но наши голуби не расставались. Их дружная парочка постоянно кружила над домами, только на обед или под вечер садилась на мой или соседний балкон. Жильцы квартир больше не удивлялись ручным голубям и сами часто подкармливали их.
Я не забывал Свету. После уроков сразу бежал к ней домой и рассказывал обо всём, что происходило в школе, про голубей, стараясь хоть немного поднять ей настроение, как-то приободрить. Мои пустяковые новости сильно волновали её. Она слушала их с большим интересом, не перебивая, при этом глаза, слегка потухшие, начинали разгораться и блестеть, излучая радость.
Близилась зима. На улице заметно похолодало. Когда выпал первый снег Лана и Малыш совсем перестали навещать меня.
- Мама, почему голуби не прилетают? - спросил я её.
- Они выросли, сынок, и стали самостоятельными. Но ты не волнуйся, с ними ничего не случится. И тебя они не забудут. У голубей тоже есть верность! Ведь добро никогда не забывается!