Хроники Беглеца

               
                Глава 1. Посвящение Безумцу.


  «Мы верим, что есть свобода…» Так было сказано одним моим другом, а может и злейшим врагом, может учителем, а может и самим Дьяволом. Вообще, на данный момент не имеет значения, кем именно были сказаны эти слова; я лишь имею смелость добавить, что мы всегда во что-то верили, верим и будем верить…
  А каменный город давил на сознание все сильнее и сильнее. Раскаленный на радиационном Солнце асфальт издавал невыносимый, черный, тяжелый запах, который, казалось, въелся в одежду, в волосы, в плоть. Ядовитый, удушливый дым завесил все вокруг. С каждым вдохом все больше и больше жег легкие и смерть, казалось, была все ближе.
  В толпе кто-то был лишний; его толкали, обсуждали, на него пялились, как на призрака. И этот кто-то устал от сотен пар чужих глаз. И этот кто-то решил стать беглецом. И этот кто-то – я.
  Я была одна. Мне все надоели. Я блуждала сквозь толпу и дома, я сходила с ума от шума, от грязи лжи, от яда, что излучает все стальное, каменное – все мертвое. Я чувствовала, как пыль оседала в легких, как кровь разбавлялась ядом, как грязь заполнила чистую пропасть внутри сознания. И все мешало дышать, жить и думать.
  «Бросить все и исчезнуть от сюда!» Таков был девиз сумасшедшего. Думаю, город не особо будет страдать за мной. Он даже не заметит моего исчезновения. Я в нем никто. Разве что бледный, измученный, невидимый призрак. Я вроде бы есть и тут же меня нет, и не было никогда.
  Опять взошло черное Солнце. Призрак подставил грудь под палящие лучи и растаял как снег. Он стал то ли духом, то ли тенью несчастного, без вести пропавшего в бесконечности беглеца.
  Пейзажи резко менялись. Я сделала глубокий вдох, который оказался очень резким и болезненным. Этот вдох стоил мне адской боли, но все же это был вдох жизни. Жить – вот то, что мне надо. Именно жить. Но в жизни каждому нужен спутник…
  В бездонной глубине темного одиночества, в пыли и грязи, я нашла странный перстень, видно уже не новый, побывавший во многих сотнях чужих рук и ставший свидетелем многих проблем и бед, многих судеб. Он был для кого-то амулетом, для кого-то украшением, талисманом или просто колечком. Для меня же он стал ключом в другой мир, свободный и безграничный. Я его так и называю – Свободой. Надев этот перстень, я выпустила странное создание. Встреча с ним была для меня весьма шокирующей, но впоследствии я поняла, что это именно тот, кто мне нужен. Он мой. И этим ключом, этим неординарным, как - будто сделанным специально для демонических ритуалов прошлого, в готическом стиле перстнем я навеки обручилась с тем самым созданием – моим новым спутником и миром Свободы. С того времени мы неразлучны, и вряд ли сможем избавиться друг от друга, даже при огромном обоюдном желании. Если таково будет… Я не хочу терять его.  Сейчас я в нем нуждаюсь как ни в ком другом. Ему не надо ничего говорить и доказывать, он и так все понимает и объясняет сам. Вот только не знаю, портит он меня или нет?
  Он грубый оптимист. Душа его орет от боли жизни, но она свободна, впрочем, как и он. Он сам строит себе эту свободу. Резко, но уверенно учит этому меня. Лечит боль своими странными словами и жутким, невыносимым, жестким ором гитары. Поет так, будь-то ему перерезали горло и он заливается густой кровью, и каждая песня, каждое слово может стать последним.
  Мы обрели друг друга и вместе отправились на поиски только нашей с ним Свободы. Нашего пространства, где для других не будет места, где нас никто не посмеет потревожить… Но мы потревожили чью – то тень.
  Тень эта настолько темна и ничтожна для меня, настолько не интересна и не значима, что заняла почти невидимое, неуловимое, мимолетное место в моей жизни – она стала всего лишь тенью моей тени, и билась в адских муках, спазмах любви и ненависти в том грязном и пошлом для меня мире.
  Преследуя меня везде, не давая покоя, она разожгла дьявольское пламя и нарушила мой, казалось, столь идеальный душевный баланс. Видно, не таким уж идеальным был этот баланс. Тень эта разделила душу на два параллельных мира, чего и стоило ожидать… Больше всего я боялась правды. Правды, что я человек и ничто человеческое мне не чуждо. Черной острой иглой засела мне эта тень и ее хозяин в сердце. Для меня они зло. Но я внушила себе, что я беглец и способна убежать от всего и всех, способна перебороть в себе пороки и ошибки, даже если для зла, что меня посещает, это будет стоить прохождения через стальную раскаленную мясорубку черного ангела ада. И я решилась на этот побег. Но тень бежала следом.
  Нельзя было продолжать это проклятое безумие и я объявила войну своей ошибке, своей проблеме, психозу. Я объявила войну тени. Но в этой войне всего одна сторона, всего один воин. И тот облаченный лишь молодостью, глупостью, безумием и немного запылившейся душой. Словно уязвимый проклятием шамана, воин сражался сам с собой на пустынном ветреном поле, защищаясь прошлой чистотой, прошлыми принципами. Затем, устав от бессмысленной борьбы, выбившись из сил, решил устроить себе праздник, пусть и адский. Всеми цветами радуги блеснул на солнце магический меч воина… И вот она лежит на высохшей, покрытой паутиной трещин земле в луже алой ртути, в груди – стальной крест, глаза смотрят в безжалостную звезду, которая, хитро улыбаясь, запекала кровь.
  Она было отчаянным но слишком слабым воином.
  - Нет, смерть сегодня будет голодать! Пусть жрет других, пусть жрет зло, но не тебя! Вставай, черт тебя побери! Вставай и неси свой крест дальше, вставай и убей смерть! Ты же воин! – послышался из далека неистовый крик.
  Он бежал к ее измученному бездыханному телу. Скривившись, вынул из груди памятник-крест, швырнул его, проклиная всех, кто хоть раз держал эту скованную в преисподней стальную с алмазами рукоятку и идеальное лезвие. Рыдая, грубо сдирал с нее блестящее облачение, которое с грохотом падало на землю и распугивало шакалов и стервятников. Он вытер пыль с ее бледного лица, взял на руки и понес, вздыхая от тяжести родной ноши, прочь в прохладу и тишину, к богам и ангелам, умоляя у них лишь одного чуда – ее воскрешения.
  На этот раз кто-то пожалел ее. Ведь она заслужила этого, ведь она поборола грязь и очистилась, пусть и кровью, и окрестилась, пусть и мечем. Она осознала себя. Она поняла в чем ее нелепый порок… Я поняла, что никто и ничто не мешает мне быть собой, а тень исчезает только в полдень. И когда пробил то самый кровавый полдень, на том самом поле битвы, тень исчезла без материального следа. Осталась лишь странным воспоминанием в ее памяти и наваждением в сердце.
  Я избавилась от призрачной тени и  опять я со своим верным спутником, другом, братом остались наедине в нашей Свободе.
  Немного уставшие друг от друга и от безделья, мы весь день колесили, протирая бесконечный ленты дорог. Как и все, мы оставляли позади себя ядовитый дым, вдыхали пыль из-под колес, заглушали тишину тишины. Но как и все эгоисты мы были счастливы этим. Мы понимали друг друга с полслова и тогда, посреди десятков дорог, на полпути до счастья, мы вместе хотели только одного. Только нам понятно, чего именно.
  Опять резкая боль пронзила грудь, но глаза устремились в знакомые пейзажи, а сердце чувствовало, что здесь нас ждут, что это дом.
  Мы готовы идти до горизонта, сбивая свои ноги в кровь, идти вечно по прекрасным и просто родным местам. Нам больше никто и не нужен. Разве что… Время поможет…
  Запылал закат и мы, не чувствуя усталости, пошли неизвестно куда и зачем; главное, что вперед, что вместе, и что на Свободе. Мы честны и откровенны друг с другом; нам не нужны ложь и секреты. Лишь правда, пусть горькая, жестокая, залитая кровью, но правда. Мы были только вдвоем, поэтому он не шептал на ухо, а орал сколько хватало сил, орал ту правду, которая нам не приятна, но та, которая нас окружает и мучает. На одном вдохе я слушала сокрушительные речи этого безумца. Ни мое дыхание, ни мысли, ни стук сердца не перебивали его. Всю свою жизнь я раскрашивала серую правду, а теперь не могу перечить ему, не могу возразить – он прав. Изредка его перебивали волны, которые в припадке ярости на сумасшедший ветер бились о песок, заглушая и соревнуясь друг с другом.
  Время летело быстро и мы не заметили, что уже стало совсем темно. Мы не останавливались, шли все вперед; ветер подхватывал мелкие колючие песчинки и те, как иголочки, вонзались в кожу. Я, как создание более слабое, начала чувствовать усталость. Но мой неутомимый разговорчивый спутник влюблял в себя все больше и больше. И я, забыв обо всех проблемах, летела за ним на крыльях восторга. Как-то я задумалась, что совсем ничего про него не знаю. Из его биографии мне известно лишь то, что живет он на этой земле гораздо дольше, чем я и знает о жизни тоже намного больше. Про себя он сказал лишь, что «рожден был ночью в час молитвы волчьей в темном логове зверей». Знаю, что он превращался и в демона, и в ангела, был и Богом, и царем, вампиром, палачом, червем и просто отчаянным байкером. В общем, оборотень в пространстве и времени.
  Пусть он странный, немного грубый, резкий. Но когда он такой, я знаю что это именно он, без масок и лжи. Он гордится тем, что такой. Он неординарный, а это уже хорошо, это отличает его от серой массы толпы.
  Я люблю его со всеми странностями, простотой и сумасшествием; с его правдой и умением ее выливать из души; выливать словами, песней, криком, грохотом речей. Идеальный подбор фраз вонзается в разум и хочется взорваться к черту и разлететься в дьявольскую звуковую пыль и орать от бешенства.
  И только теперь, когда я нашла его, понимаю, что рядом настоящий мужчина. Учитель жизни. Старший брат. Любимый. Законченный романтик. И вместе с этим романтиком мы, уже уставшие от прогулок по бесконечному прибою, встретили апельсиновый коктейль Луны, что медом стекал в свинцовое море, которое, казалось, было не против, чтоб мы дополнили собой скромный, но неописуемо красивый пейзаж. Дополнили золотой свет планеты маленькой искрой костра и мой спутник разбавил безмолвие штиля громом прекрасных песен и простыми аккордами его неразлучной старой подруги. Он запел. Наконец-то я слышу вокруг себя голос; терпкий, немного матовый, дикий  мужской бодрый, крепкий голос.
  Идеальная пара – Безумец и Беглец.


                Глава 2. Агонии тела.


  Еще не успели затянуться раны, еще не успокоилось сердце и сознание, еще не смылась с тела вся грязь, как герой сумасшествия, воин – ангел пережил новой адское потрясение.
  Воин – беглец и его спутник – безумец шли, наслаждаясь чистотой и независимостью своей свободы, - они восхищались силой связи, что разрядами молний металась между ними. Казалось, все идеально, все по-прежнему. Она, захвачена мечтами о новой жизни, шла не смотря под ноги. Мчалась. Летела. И из-за нелепой случайности, неосторожности споткнулась и канула вниз, будто в пропасть. Он не успел помочь ей – не заметил. Но когда услышал хруст молодых костей и увидел ее разодранное тело, было слишком поздно. Дьявольский кол, торчавший в страдающей спине, пробил ее насквозь. Было видно, как в невыносимых агониях билось ее тело, как с каждым вздохом наружу пробивался новый фонтан крови. А он стоял, окаменев от этого зрелища. Вокруг них все запылало, стало душно, невыносимо жарко. Посветлело. Какая-то высокая, худая фигура в длинном черном одеянии предстала перед ними. На поясе у незнакомца висел красный мешочек, из которого он достал жменю странной пыли, которую со злостью и азартом швырнул на землю, где тут же разгорелся огромный костер.
  - Кто ты? – прохрипела она, захлебываясь густой, тягучей кровью.
  - Твой Ангел ошибок. Идол всех твоих воин и битв. Пойдем со мной.
  Звала, разрывая горло, Безумца, но он оставался на месте, не сделав ни шагу к ней; лишь прошептал: «Сама… Ты должна сама.»
  В глазах потемнело и она уже не видела ни врага, ни друга, ни пламя. Сбежать от сюда и рвануть куда-нибудь в лабиринт бездны и умереть там. Убежать, но как на этот раз? С какими муками бежать и куда?


                Глава 3. Дьявольский зной.


  Внутри тела все плавилось, как воск и от жара сворачивалась кровь. Извиваясь, как змея, она слилась в неистовом танце с пламенем и дымом. И казалось, что это сам Сатана бесится и смеется через слезы радости от чужого горя.
  Она плавилась, рыдая от боли, звала ее, звала ту, в чьей помощи нуждалась первый раз жизни, звала ту, от которой бежала, встречи с которой избегала. Звала свою новую лучшую подругу – Смерть. Сейчас она ждала ее как никогда и никого. Но даже вечно голодная Смерть отказалась от нее, заставляя в зеркале мира искать то, чего ей хотелось больше всего – счастья и хоть какой-нибудь, пусть и мутной чистоты.
  Сказала, что час схватки с ней еще не настал – слишком мало воевала и убегала, мучилась и страдала; слишком мало любила и ненавидела.
  - Придет твое время, ничтожный Беглец, и тогда я и твой черный Ангел сами найдем тебя и поглотим в серую мглу, где тебя будут ждать новые испытания и новые дороги, одна из которых будет вести в рай. Угадаешь, пройдешь – и ты там.
  Она слушала, не дыша, речи Смерти. Затем наступило молчание.
  - Проваливай, чего ты ждешь!? Беглец, проваливай в свой мир. Подавись ты своей Свободой, задохнись от своей чистоты! Утони в своих слезах от счастья. И задохнись ты к черту своей любовью!
  - Ты просто бесишься, что я сильней тебя. Ты просто сходишь с ума от своего одиночества, от того. Что ты никому не нужна; никто тебя не ждет и не любит! Прощай проклятая Смерть!- Тихо, но уверенно сказала она  заглянув Смерти в глаза и сама поразилась своей смелости. Затем развернулась, сорвалась с обрыва и метнулась камнем вниз. В полете еще раз взглянула на черноту неба, на бушующее пламя, на Смерть, на Ангела Грязи, последний раз вдохнула раскаленный тяжелый воздух ада. Увидев внизу чистый океан, улыбнулась и подумала, что как-то круто у нее все вышло. Наверное, повезло.
  Вода оказалась действительно хрустально чистой и теплой.


                Глава 4. Агонии души.
 
 
  Ее разбудил отвратительный, так ею ненавистный запах сигарет… Он сидел на песке, смотрел куда-то в бесконечность, вяло и неохотно, просто по привычке курил, крепко обняв измученное вечной борьбой между светом и тенью мысли существо.
  - Как долго я спала?
  - Достаточно долго. Небесная река успела повернуть свое русло, Луна отслужила мессу по солнцу и звезды загорелись от агонии.
  - Безумец, скажи, ты ведь знал, что раньше или позже так случится. Ты узнал об этом с первой нашей встречи, знал и молчал. Почему? Тебе не кажется, что с твоей стороны так поступать со мной было слишком жестоко?
  - Нет смысла врать тебе.  Конечно, знал. Я и сейчас знаю, чего ты хочешь, чего добиваешься, знаю, к чему стремишься и о чем мечтаешь. А молчал я потому, что давал тебе возможность оценить и познать истину своего существования самостоятельно. Теперь ты видишь, что жизнь учит больно, но очень эффективно.
  - Но твои песни тоже…
  - Беглец, песни либо вводят в заблуждение, либо только рассказывают о настоящей жизни. Настоящей на все сто. И зная про твою жизнь, про твой нерушимый, как ты думала, чистый мир, я не хотел травмировать твою душу грязью, и предупреждал песнями, подготавливал к шоку. Раньше или позже ты должна была оступиться и упасть лицом в грязь, в кровь, в человеческую бездну. Я хотел, чтоб ты наконец поняла, кто ты какая.
  - Но я не могу до конца понять это.
  - Смотри внимательно.
  Странным взглядом он посмотрел на горизонт и что-то прошептал.
  Где-то посредине поднялась волна и направилась, не угасая, к берегу, к ним. Гребень волны породил плавно приближающийся необычный прозрачный шар, который слегка вращался вокруг оси и то мутнел, то сверкал, то переливался. Волна, казалось, должна захлестнуть берег и накрыть их. Ее нельзя остановить, она мчалась, прибавляя в высоте и скорости.
  В ее глазах вспыхнул страх. Но он вел себя абсолютно спокойно. Обнял ее, свою подругу, но на сей раз не беглеца, нежно и тихо провел по ней своей сильной в грубых металлических кольцах на каждом пальце, рукой. Та заныла, застонала и выдавила из себя сокрушительные аккорды. Волна в тот же миг словно окаменела и, казалось слушается только его; беспрекословно как кобра змееуста. Шар слетел с гребня и, вращаясь, повис над их головами.
  - Смотри внимательно, мой маленький Беглец, и ты поймешь от чего так мучаешься… От непонимания…- нежно и тихо он обратился к ней и запел:



  «В хрустальном шаре
    Ты видишь этот мир.
    Пороки в нем играют
    Нелепыми людьми.
    В хрустальном шаре
    Ты видишь и себя.
    То демон ты, то ангел
    И мечется душа твоя…….»

  Она слушала и чувствовала, как вся грязь вылетает из нее и впитывается в этот уже обезумевший от скорости вращения шар.
  Силы покинули ее и она начала падать в бездну бесконечности снов, так ничего и не осознав, что с ней произошло и почему, и кто она, вообще, такая. Просто крепко прижалась и обняла друга, пусть и Безумца.
  Идеальная пара – Безумец и Беглец. Это судьба!

  P.S. Что дальше будет – не известно……







  Скучные переживания молодого романтика. Чувственная реакция на рок. Влюбленность в решительных, творческих мужчин, от которых пахнет силой и уверенностью. Материализация музыки и поклонение ей.  Взрыв в душе…