- Слышь, мать! – Почечуев отложил мужской журнал с красотками с минимумом одежды или даже без неё, но непременно с шальным взглядом гурий, обещавшим внеземное удовольствие, почесал волосатые тестикулы в семейных трусах и продолжил: – А давай с тобой домашнее порно на видео снимем, а? Снимем – будет, что на старости лет вспомнить!
- Ты чего удумал, Казанова хренов?! – с неудовольствием оторвавшись от просмотра любимого мексиканского слезоточивого сериала, грозно привстала с кресла мадам Почечуева, вызвав тем самым явное недовольство её любимца и фаворита – кота Пусика, мирно дремавшего у неё на коленях. Кот открыл глаза и зло посмотрел на нелюбимого хозяина, которому и в относительно мирной жизни нередко досаждал мелкими пакостями в виде невзначай обмоченных тапок, небольшой аккуратной кучки в ботинке и тому подобными немудрёными способами кошачьей вендетты.
Когда температура возмущения и гнева мадам Почечуевой достигла градуса вспышки на «жёлтом карлике», она призадумалась. Предложение было всё-таки донельзя заманчиво. Супруг, чьи интересы сводились к эмоциональному просмотру футбольных матчей с неизменным пивом да литрополу в гараже с компанией приятелей, плотскими утехами её практически не услаждал, а если изредка и баловал на трезвую и не очень голову, то тут же поворачивался к стенке и храпел, как «Запорожец» с оторванным глушителем.
- Нууу… Это… Неудобно как-то.. – залепетала мадам Почечуева, внутренне уже сказав решительное «да!».
- Да ты прикинь, чучундра неотёсанная, вот состаримся мы, поставим эту видиву и будем вспоминать, как молоды мы были, как искренне любили! Вот и журнале говорится, что подобные игры могут оказать большое влияние на семейные отношения и стимулирует половую активность! – заливался соловьём российским – славным птахом сексуально подкованный журналом Почечуев.
Поломавшись для приличия, дражайшая половина согласилась. Почечуев, чувствовавший, что надо ковать железо, пока горячо, достал из «стенки» видеокамеру, установил её на штатив и стал ловить ракурс в визире. Мадам Почечуева возлежала на семейном сексодроме, выполняя команды мужа:
- Правее! Вот так! Нет, чуть левее!
Выяснилось, что света явно не хватает. Почечуев придвинул вплотную к супружескому ложу торшер, для увеличения яркости сняв с него абажур.
Наконец, сняв майку и «семейники», Почечуев приступил к действу. Пышное, молочно-белое тело любимой супруги лежало перед ним во всей красе, в ярком свете импровизированного юпитера. Почувствовав яростный прилив крови к гениталиям, Почечуев бросился в атаку. Было уже не до приличествующих классическому коитусу предварительных ласк, поцелуев и объятий. «Нефритовый стержень», как деликатно именуют половой орган искушённые в искусстве любви китайцы, яростно ринулся на штурм «яшмовых врат». Частота и амплитуда фрикций достигли максимума.
- Аааааааааааа!!!! – вдруг заорал Почечуев, но не из-за наступления упоительного мига оргазма, а из-за того, что бедняга-торшер, не выдержав колебаний, горячей лампочкой пришкварился прямо к заду начинающего порноактёра.
- Ииииииии!!! – испугавшись, завизжала другая участница эротической сцены.
Кот, дико взвыв, царапая обои, взлетел на шкаф, откуда обалдело смотрел на разворачивающееся внизу действо. Сообразив, что его хозяйку бесчестят самым наглым образом, да ещё и заклятый вражина, Пусик, издав боевой мявк, смело бросился супостату на спину, вцепившись в неё мёртвой хваткой и раздирая кожу когтями мощных задних лап.
Почечуев взвыл ещё громче, так, что зазвенели висюльки на хрустальной люстре.
Еле стряхнув разъярённого хищника со спины, Почечуев обнаружил, что его лингам прочно зажат в половом органе супруги. Попытки извлечь его никакого успеха не имели. Супруга уже не могла верещать, а лишь только протяжно стонала. Кот, посчитав, что достойно покарал обидчика, гордо задрав хвост, с достоинством удалился в коридор, а в довершение мести «заложил мину» на коврике возле входной двери.
Надо было что-то делать… Проклиная всех и вся, Почечуев кое-как дотянулся до телефона и набрал «03».
- «Скорая» слушает! – раздался строгий женский голос на другом конце провода.
Почечуев назвал свой, почечуевский, адрес, о причине вызова туманно сообщил, что получил бытовую травму, после подтверждения принятия вызова устало повалился на бок.
Надо сказать, «Скорая» приехала, вне своего обыкновения, довольно быстро. В коридоре раздался звонок. Мадам Почечуева, повинуясь условному рефлексу, дёрнулась открывать. Почечуев взвыл. Его орган никак не хотел покидать объятий храма любви супруги. Наконец, кое-как встав, боком, по-крабьи, они вместе подошли к двери и Почечуев, поскользнувшись на продукте кошачьей жизнедеятельности босой ногой, пунцовый от стыда, ужаса и боли, открыл дверь.
На пороге действительно стоял наряд «Скорой». Фельдшер и санитар, молодые румяные парни, увидев стоящих перед ними сиамских близнецов в облаке вони от кошачьих фекалий, сперва несколько прибалдели, а потом начали тихо сползать по стене коридора от приступа необоримого хохота.
- Вы лечить сюда приехали или на концерт Задорнова? – злобно рявкнул Почечуев, но было бесполезно. Парни катались по полу в приступе истерического хохота. Наконец, отсмеявшись, фельдшер принялся за дело. Сперва он оценил ущерб, нанесённый почечуевским телесам со стороны электробытовой техники и домашнего животного, иногда позволяя себе тихо похрюкивать в кулак.
- Мдааааааа, обширные рваные раны спины и ожог третьей степени правой ягодицы. Необходима госпитализация!
- А с этим как? – Почечуев стыдливо глянул вниз.
- А, ну это часто бывает у млекопитающих, чьи половые органы долго были в нерабочем состоянии, то есть не использовались по назначению. Склещились вы, вот, как собаки, например! Ничего, скоро развяжетесь! – перешёл на ветеринарный язык фельдшер.
Кинологические аналогии хама-фельдшера разозлили Почечуева, но он смолчал. Через некоторое время он почувствовал, что супружеское лоно отпустило его «мальчика», и с облегчением вынул многострадальный орган, после чего, поохивая, возлёг на носилки окровавленной спиной и горящим задом кверху.
* * *
Через пару недель, несколько осунувшийся, но поздоровевший от больничной бесфутбольной и безводочной жизни, Почечуев снова был дома. Две недели он возлежал на кровати, говоря флотским языком, в положении «оверкиль», чувствуя, что над ним мерзко хихикает всё отделение, знавшее обстоятельства получения им травмы и испытывая не столько физические, сколько моральные страдания. Супруга безропотно носила ему в больницу варёную курочку, пирожки и прочие домашние яства, смущённо справляясь о состоянии здоровья любимого мужа у лечащего врача.
Прибыв в родные пенаты, Почечуев воссел в любимое кресло и с отвращением стал созерцать видеозапись двухнедельной давности. Просмотр добавил ему дополнительную порцию душевных терзаний.
- Домашнее порно, говорите?! Да ну вас к чёрту!!! – мстительно прошипел Почечуев и остервенело втопил кнопочку «Erase» в пульт видеомагнитофона, чуть было в сердцах не запустив им при этом в безвинный телевизор.