Это было похоже на огромный «мешок смеха», (забавную электронную игрушку, издающую вначале тихое хи-хи, постепенно перерастающее в неудержимое ха-ха-хаа-хаа-ха), катившийся по городу, когда, в Ленинграде ещё работало множество заводов и фабрик, а гостиниц, ресторанов и магазинов было так мало, что в них всегда стояли нескончаемые очереди. Общественного транспорта в часы пик катастрофически не хватало. Его и сейчас не слишком-то много, но тогда …!
От Петровской площади троллейбус номер семь, отходил полностью заполненный пассажирами. Впереди, одна за другой следовали четыре остановки, на которых собирались работники: Канатной фабрики, Ремонтной базы флота, пивзавода Бавария и Гардинной фабрики. Давка в транспорте предстояла неимоверная и пассажиры, входившие в троллейбус, в силу инстинкта самосохранения, старались занять побольше места, как говориться «жизненно важного пространства» для более комфортной поездки. Если сидячие места были все заняты, они становились в уголке, либо у стеночки, расставив локотки в стороны, и, казалось, ничто не заставит их потесниться. Такое можно наблюдать везде, но однажды …..
На третьей остановке троллейбусы, порой, даже не останавливались, а лишь слегка притормаживая, следовали дальше, но на этот раз совестливый водитель всё же остановился и двери переполненного транспорта с трудом открылись. Человек тридцать пытались штурмовать его, однако, повезло далеко не всем. Несколько самых настойчивых с трудом влезли в троллейбус и он, отходя от остановки, резко притормозил, утрамбовывая пассажиров, чтобы закрыть двери. Подходя к следующей остановке, водитель вновь начал притормаживать, и, хотя все пассажиры кричали ему, что свободных мест нет, резко затормозил и открыл двери.
- Граждане, граждане, потеснитесь чуток, всем надо ехать.
- Троллейбус не резиновый, вон сзади идёт совсем пустой, - отвечали счастливчики, находящиеся в транспорте.
- Ну, так выйди и подожди его, умник, а мы займём твоё место, - гневно бросали в ответ стоящие на остановке.
Таковых, как и следовало ожидать, не нашлось, а на подножку уже отходящего транспорта, всё же удалось примоститься ещё нескольким пассажирам. Цепляясь друг за друга, они повисли в дверях, не давая им закрыться.
Троллейбус, разгоняясь, несколько раз резко притормозил, вновь утрамбовывая пассажиров, однако на сей раз это не подействовало и двери никак не закрывались.
- Отпусти! – толи просьба, толи требование, обращённое неизвестно к кому, и исходившее непонятно от кого осталось без внимания.
- Отпусти!!! – более настойчиво и требовательно повторил страдальческий голос, исходивший, будто от самого троллейбуса, отягощённого непосильной ношей.
Водитель по трансляции уговаривал пассажиров отпустить двери и дать возможность им свободно закрыться, однако, это мало кого беспокоило.
- Отпусти!!! - внезапный крик привлек внимание и испугал пассажиров.
- Отпусти гад, ты что, не чувствуешь?! Это же не поручень!!!
Гробовая тишина длилась лишь мгновение, а затем….. Троллейбус начал раскачиваться из стороны в сторону, потом запрыгал словно живой. Пешеходы недоумённо поглядывали вслед странному троллейбусу, из открытых дверей которого раздавался громогласный хохот.
Неожиданно места в троллейбусе оказалось более чем достаточно и его двери свободно закрылись. Смех – великая сила! Невозможно смеяться, расставив локотки в стороны. Хмурые лица уставших, недовольных, озлобленных транспортными проблемами людей удивительным образом преобразились в весёлые лица милых добряков, готовых поступиться не только своим жизненным пространством, но, казалось, и самым дорогим.
Странный троллейбус, временами вновь, неожиданно, взрывавшийся хохотом пассажиров, продолжал двигаться по улицам и проспектам города. Измученные нескончаемыми призывами гидов, «посмотрите направо, посмотрите налево» туристы, уставшие после трудового дня горожане, - словно вирусом, заражались этим смехом. На их, порой хмурых лицах, появлялись вначале едва заметные, потом более откровенные, лучезарные улыбки; отчего люди становились добрее, радостнее. Они дарили свои улыбки другим прохожим, отчего и те, в свою очередь, становились доброжелательнее, и, словно волшебный Пасхсльный огонь, эти улыбки разносились по всему городу.