Смеркалось. Лимонко по-прежнему пёрли нескончаемой волной, но кураж уже прошёл, и меня – да и, думается, Криса – начали потихоньку одолевать нехорошие мысли.
Меж тем, запас патронов подходил к концу, и с этим ничего нельзя было поделать – лимонко пользовались устаревшим стрелковым хламом, и нам их боеприпасы, само собой, не годились. Подбирать же вражеское оружие… как бы это сказать… ну, вот можете вы представить фотомодель в сэконд-хэнде?
А мы, безусловно, были моделями – элитнейшими образцами живого наисовременнейшего оружия. Правда, скорее всего, уже наполовину отошедшего в историю.
Лимонко показывались из-за невысокого холма как заведённые. Хотя почему «как» - все признаки этих гомункулусов указывали на то, что супостат вновь прибег к своей излюбленной клон-машине – жёлтые солдатики торопко катились тремя аккуратными реденькими ручейками, и другой раз снайпер Крис, даже без моей помощи, преспокойненько бы их перещёлкал.
Вот ведь идиотская вещица эта клон-машина – древняя рухлядь, древнее самой древней кумулятивной мушкетки, придуманная каким-то кулибиным явно с похмела – но чего у неё было не отнять, так это её дьявольской надёжности. Чем и пользовался наш отнюдь не искушённый в высоких тактических искусствах враг.
Прямо до усрачки было обидно спускать такому… тьфу на него… врагу.
Крис вставил новый магазин, очень спокойно покосился на меня – последний – и открыл безнадёжный огонь. Его даже сейчас было хоть в учебник вставляй – скучное отрешённое лицо, весь расслабленный, чуть не вальяжный – при этом ни единой лишней чёрточки вроде там подрагивающих пальцев или – ещё пуще – садисткой полуулыбочки. Ну, и, естественно, предельно, невозможно точный скупой огонь.
Я вскинул своё оружие, выцелил башку лимонко, семенящего впереди другого – авось двоих завалю. Очень мешал деревянный остов водонапорки. В эту дуру при всей своей меткости Крис умудрился пару раз попасть, и мне пришлось услышать такое, что, ежели б каждое его… хм… слово было маленькой гранатой, то на ближайшие пару часов атака лимонко захлебнулась бы зуб даю.
Моя пуля пробила голову жёлтопузого, ударила в грудь второго и впилась в стойку водонапорки, прямо в стык.
Башня по-стариковски затряслась и вдруг осела сразу половиной своего гнилого тулова. Сквозь грязно-серую пыль и труху блеснуло белое.
Оторопело смолк Крис, да я чудом удержал свой винтарь, так захотелось протереть глаза – полузасыпанная обломками, внутри искалеченной водонапорки возлежала – именно так – возлежала! – сверкающая молочная полусфера.
Антиклон-машина.
Я ещё щёлкал клювом, боясь поверить, да что там – боясь даже подумать, что так ведь не бывает – а Крис уже привстал на колено и приник к прицелу.
Цокнул выстрел. Длинная кумулятивная игла ударила в кнопку на боку машины, сфера явственно загудела и выплюнула струю белого дыма. Словно квасом плеснули на угольки – поддало едкой жжёной сладостью…
Новые лимонко продолжали муравейно сыпаться из-за холмика, когда их авангард на всех парах влетел в этот дым. И точно невидимая рука тронула жёлтые доминошки – повалились, роняя своё дряхлое оружие и какие-то части амуниции, попадали друг на друга и просто на землю лимонные солдаты, в общем-то, как и любые солдаты, ни в чём не виноватые и, наверное, не заслуживающие такое.
Антиклон-машина дралась с клон-машиной.
Крис опустил снайперку. Поставил на предохран. Отцепил фляжку и подал мне. Утёр с лица грязь.
И тут рухнула оставшаяся половина башни. Последнее, что я увидел, была несущаяся прямо на Криса невесть как оказавшаяся внутри проклятой водонапорки огромная каменная глыба, летящая прямо в сведённое судорогой лицо нашего снайпера, падающая откуда-то сверху, из-под самой крыши – и Крис безотчётно рвёт своё оружие прямо ей навстречу.
Потом мои глаза перестали видеть, а уши приняли жёсткий хрусткий удар.
Потом я очнулся в госпитале лимонко, но долго и удачно притворялся бревном. Как говорил наш командир, покойный Свищ, царствие ему – мы антитеррористический отряд, и то, что мы порой оказываемся в плену – более, чем естественно. Едва отлежавшись, я прихватил, что под руку подвернулось – а нашему брату обычно подворачивается много чего – и дёрнул к своим.
Дома мне присвоили какое-то следующее звание, дали какую-то медальку и проводили в отставку.
Так закончилось элитное антитеррор-подразделение «Сахарные».