Как много на корабле зависит от механика – командира БЧ-5. Не даром его называют королем воды, говна и пара (пусть простят меня читатели за такую терминологию, но из песни, как говорится, слов не выкинешь, да и факт остается фактом). Ведь в его заведовании находится абсолютно все, что хоть каким-нибудь образом связано с жизнеобеспечением и жизнедеятельностью всего корабля в целом, да и каждого члена его экипажа в отдельности.
Это и топливо, и все другие горюче-смазочные материалы, и сами механизмы, обеспечивающие ход, маневры, погружение и всплытие.
Это и электроэнергия, обеспечивающая всю жизнедеятельность, освещение и даже приготовление пищи.
Это и холодильные установки, обеспечивающие сохранность продуктов.
Это и вода, как питьевая, используемая для приготовления пищи, или просто пресная (на атомных подводных лодках) или забортная (на дизельных подводных лодках), используемая для помывки личного состава, так и техническая, обеспечивающая охлаждение работающих механизмов.
Это и гидравлика, без которой не будет работать неисчислимое множество самых разных механизмов, начиная от выдвижных устройств, обеспечивающих связь и наблюдение за окружающей обстановкой, и кончая кингстонами, клапанами вентиляции, вертикальным и горизонтальными рулями, без которых невозможно само погружение-всплытие и управление лодкой по глубине и курсу.
Это и сжатый воздух, без которого невозможно все то же всплытие и использование торпедного и ракетного оружия.
Это и аварийный инструмент, обеспечивающий борьбу за живучесть и непотопляемость.
Это, наконец, и фановые системы, обеспечивающие отправление личным составом естественных надобностей, и многое-многое другое.
Хорошо, если механик – профессионал высокого класса, и заведование свое содержит в образцовом порядке, проявляя высокую и вполне обоснованную требовательность к своим подчиненным. Тогда и всем другим жить и свои прямые функциональные обязанности выполнять намного легче.
Но это непосредственно на своем корабле. Подводная же лодка – это корабль несколько своеобразный, так сказать, «берегового базирования», на котором личный состав «живет» только при нахождении в море. Когда лодка стоит в базе, основная часть личного состава (за исключением вахты) находится на ней лишь только в рабочее время, а живет, то есть ночует, отдыхает и питается, на базе - в береговой или плавучей казарме (ПКЗ) или на плавбазе (плавучей базе подводных лодок).
В береговой казарме за все жизнеобеспечение отвечают соответствующие береговые службы, а на плавбазе – механик этой плавбазы. Поэтому лодочный механик может здесь немного расслабиться. Если же личный состав живет на ПКЗ, то, хоть там и тоже есть свое начальство – и командир ПКЗ, и свой механик, и свой личный состав, - экипаж ПКЗ, как правило, настолько малочислен, а проблем столько, что лодочному механику не до расслаблений – постоянно приходится заниматься всеми теми же вопросами (особенно бытовыми), как и на самой лодке. И даже еще больше, поскольку ПКЗ эти, как правило, весьма старые, и половина того, что положено, на них не работает.
Особенно много проблем возникает с отоплением, работой фановой системы и подачей воды. Поэтому, чем разбираться с ПКЗшным начальством, которое, по большому счету, командирам живущих на ней экипажей не подчинено, командиры кораблей требуют наведения порядка от своих собственных механиков.
Как-то раз командир одного из таких вот живущих на ПКЗ экипажей подводной лодки после проворачивания* вернулся на ПКЗ, а через некоторое время срочно вызвал к
себе механика.
С трудом оторвавшись от каких-то срочных работ, запыхавшийся механик прилетел в каюту командира, по дороге лихорадочно перебирая в уме, что же он на сей раз не успел сделать, и за что предстоит очередной разнос. Вроде бы в его заведовании все было в порядке. Все регламентные работы выполнялись вовремя, ремонт машин и механизмов велся по графику, все запасы были пополнены до полных норм, ничего, что могло бы помешать, а тем более, сорвать предстоящий выход в море, не наблюдалось. Тем не менее, неурочный, да еще и срочный, вызов к командиру не сулил ничего хорошего. Если бы было что-то ординарное, текущее, чисто рабочего порядка, то командир мог бы спросить об этом прямо на корабле. Тем более что не далее как пятнадцать минут назад они встретились с ним в центральном посту, и командир даже поинтересовался, когда закончат ремонтные работы с разобранными механизмами. Что могло произойти за истекшую после этого четверть часа?!
Робко постучавшись в дверь командирской каюты и не получив никакого ответа, механик попытался открыть дверь, но она была закрыта на замок. Но в каюте горел свет, и слышалось какое-то движение. Механик постучал еще раз, уже настойчивее. Наконец, ключ в замке повернулся, и дверь раскрылась. На пороге стоял командир, на лице которого было четко написано, как он ненавидит весь белый свет, и что он готов испепелить любого, кто подвернется ему под руку, тем более механика, от которого из-за необъемности его заведования вечно одни только проблемы.
- Вызывали, товарищ командир? – робко поинтересовался механик.
- Заходи, - буркнул, делая небольшой (больше просто не позволяли размеры каюты) шаг в сторону, чтобы пропустить механика внутрь, командир. А когда тот вошел, закрыл за ним дверь и повернул в замке ключ.
От этого механику как-то сразу «поплохело», поскольку такой поворот дела тем более не сулил ничего хорошего.
Каюта, как я уже сказал, была очень даже небольшая, хоть и «двухкомнатная». Во второй комнатушке, больше похожей на положенную набок телефонную будку, находились кровать, миниатюрных размеров шкаф, такая же лилипутская тумбочка и в специальной выгородке, отделенной от основной части узенькой дверью, - персональный туалет. В первой комнатушке, по размерам чуть-чуть побольше второй, находился миниатюрный письменный стол, страшный дерматиновый диван, пара таких же страшных, дерматиновых, прикрепленных к палубе вращающихся кресел, еще один шкафчик, книжные полки, тоже намертво прикрепленное к палубе и к переборке** некоторое подобие журнального столика, еще что-то необходимое для творческого процесса и короткого отдыха, а также при входе, перед шкафом, тоже в специальной, но уже ничем не отделенной от основного пространства, выгородке, - умывальник.
Пропустив командира вперед и подождав, пока тот устроится за письменным столом, механик стал перед ним навытяжку, готовясь к оглашению приговора. Но командир, не говоря ни слова, полез в стол, достал оттуда бутылку спирта, наполнил стакан, подвинул его на край стола и, не оборачиваясь, коротко бросил механику:
- Пей!
- Спасибо, товарищ командир, я не хочу! – робко отказался механик.
- Пей! – продолжал настаивать командир.
____________________
* проворачивание оружия и механизмов вручную, вэлектрическую, гидравликой и воздухом, проводимое ежедневно, чтобы это оружие и механизмы не закисали, не застаивались, валы не давали прогиба от длительного нахождения в одном положении, и постоянно находились в рабочем, готовом к использованию состоянии
** стенка
- Товарищ командир, я с утра не пью! – попытался еще раз отказаться механик.
- Я сказал: пей! – не сдавался командир.
- Товарищ командир, у меня еще работы очень много, - продолжал свои робкие попытки уйти на крыло механик.
- А я что, по-твоему, бездельник?! – возмутился командир.
- Никак нет, товарищ командир! – встрепенулся механик, чувствуя, что сказал что-то не совсем уместное, могущее повлечь еще больший гнев флотоводца. - Но ведь
рабочий день… Мне еще с личным составом… С рабочими…
- Кто здесь командир?! – взревел единоначальник.
- Вы, товарищ командир!- еще больше вытянувшись, пролепетал механик.
- Тогда пей! Я приказываю! – вынес вердикт командир.
Осознав всю безысходность своего положения, механик смирился с судьбой, сделал несколько неуверенных шагов вперед, приблизился к столу, взял дрожащей и вспотевшей от волнения рукой стакан и разом опрокинул его в рот. Он, естественно, служил на флоте уже далеко не первый год и опыт в таких делах имел вполне приличный. Как бывалый человек, он задержал дыхание, чтобы не сжечь слизистую и на выдохе не обжечь глазные яблоки, и рванулся к умывальнику, чтобы наполнить стакан живительной влагой, дабы запить принятое вовнутрь. Но, когда он повернул кран, оттуда только раздалось нечленораздельное:
- Хр-р-р-р-р-р-р!
Будучи неготовым к такому повороту событий, механик начал задыхаться и как ужаленный заметался по каюте в поисках хоть какой-нибудь воды. Но кроме продолжающей настойчиво хрипеть раковины (точнее, крана над ней) и пустого графина других источников питья здесь не наблюдалось. Нет, был, конечно, еще и туалет в спальне, но, во-первых, из унитаза пить как-то советскому моряку-подводнику не пристало, а во-вторых, и там с водой было то же самое, поскольку система-то была одна.
- Что? Тяжело?!!! – с ненавистью глядя на механика, спросил командир. И когда тот с вылезающими из орбит глазами и непроизвольно проступившими слезами судорожно закивал головой, добавил:
- А я вот так каждый день мучаюсь!!!
Сделав небольшую, но весьма эффектную паузу, пока механик немного пришел в чувства, картинно указав пальцем на дверь, командир резюмировал:
- А теперь иди, и чтобы вода в кране была, не переставая!
16.05.07.