ПОСЛЕДНИЙ ШЛАГ ВОСЬМЁРКИ
Часть 4. СОЛЁНЫЕ ГАЛСЫ
Глава 9. На родине троллей и викингов
…и перед нами открывается величественная панорама Осло, столицы Норвегии. Для русского слуха более приятно старинное название города – Христиания, в отличие от современного зоологического.
По синему зеркалу воды скользит яхта под белоснежными парусами. Ещё одна. Ещё… Обойдя слева большой каменистый остров с разноцветными домиками и торчащую из воды башенку маяка, мы оказываемся почти перед центром города. Налево, направо – кругом марины с лесом мачт. Сколько же тут яхт?! Сотни. Тысячи! Центральная марина прямо по курсу, туда и направляет яхту капитан.
Оставив слева по борту большую белую стаксельную шхуну, «Апостол», чуть подвернув, подходит к крайнему свободному месту у низенького плавучего пирса марины. Некий лысый гражданин приветствует, широко (и кажется, деланно) улыбается, хлопает по плечу… Мы закладываем швартовы и таким образом оказываемся в Норвегии.
Лысый гражданин оказался сотрудником компании «Сканнаутик»: всё будет хорошо – оформление, стоянка, снабжение… нет вопросов, всё о’кей!
Таких компаний после развала Советского Союза по всему миру хватает, это бывшие советские шипшандлерские конторы, ныне прибранные к рукам и превращённые в частные фирмы. Добро пожаловать, все вопросы решаемы, отдыхайте на здоровье… ну, посмотрим.
Быстренько выпив за приход в страну викингов и за ословских дам, пользуясь паузой, сразу же начинаем ремонт. Я, как обычно, берусь за паруса – просто я это очень люблю и умею, чего не могу сказать о своих взаимоотношениях с дизелями. Если у Виктора или Николая руки после работы в масле и ссадинах, то мои обычно исколоты парусной иглой. Сейчас оторвано сразу три ползуна, ещё два держатся на честном слове. Анатолий быстренько выдёргивает обломки фальшборта, завтра я натяну там подобие ножного леера. Потом он срочно садится рисовать, ибо на противоположном берегу бухточки выделяется какой-то старинный замок с острыми башнями, он смотрится очень красиво. Надо будет туда сходить, когда будет время. Капитан убыл на берег решать многочисленные служебные вопросы, которых всегда навалом.
К яхте подходят норвежские яхтсмены – по одному, по два. Интересуются, задают вопросы. Английский знают все. Кто-то восхищается, кто-то недоверчиво хмыкает. Но ржавые потёки по палубе и бортам, изрядно потрёпанная оснастка и вид латаного-перелатаного грота убеждают любого скептика лучше всяких метафор. На борт прибыл вице-консул – стриженный ёжиком молодой человек с чёрной папкой; а потом на яхту вернулся капитан, и вернулся весьма озадаченный.
Оказывается, стоянка в центральной марине обойдётся чуть ли не в тысячу долларов, плюс компания «Сканнаутик» выкатила космический счёт за некое «предыдущее» пребывание яхты в Осло (?). Дескать, в тот раз вы всё имели и ушли, не заплатив. Странная сентенция, если учесть, что «Апостол» вообще здесь впервые.
Николай сказал, чтоб никто особо не нервничал, и что все во всём разберутся. Но нервничать приходится как раз ему, потому что он капитан.
Визы тоже ещё не готовы: у полицейского управления имеется ряд каких-то непонятных вопросов, плюс эти самые визы тоже, оказывается, денег стоят, и, как выяснилось, немалых. Консульство пытается оказать поддержку, но они сами в мыле: двенадцатого ноября в Осло приезжает президент России, а это куча мероприятий по подготовке, и ничем нельзя пренебречь. Тем не менее, вице-консул Филипп Поросков пытается найти время для решения всех наших вопросов и для организации для нас интересного отдыха.
Покончив с гротом, выходим с Виктором в город на первую вылазку.
Этот район называется Акер-Бригге. Здесь центральная набережная Осло с крупным торговым центром. Современная архитектура, частокол мачт. Г-образный пирс марины оканчивается небольшим строением, в котором бар, душ и всякие подсобные помещения для яхтсменов.
В марине множество яхт – всё больше парусных, хотя есть и пара-другая моторных. Некоторые из них просто шикарные, другого слова не подберёшь. Яхты покупаются и продаются, о чём свидетельствуют вывешенные на некоторых из них таблички с цифрами, способными нормального русского человека убить наповал. Многие люди вообще живут на яхтах – на велосипеде на работу утром, и обратно на яхту вечером. Например, один такой оказался генеральным директором компании, продающей бензин. Приехал с работы, сложил велосипед, просунул в люк, а через четверть часа оттуда потянуло жареной курицей. Люди живут на яхтах поодиночке, парами и целыми семьями с детьми и тёщами. Норвегия – морская нация с тех ещё лет.
Выйдя из марины, попадаем на дощатую набережную с чёрными бутафорскими битенгами и зелёными скамейками. Первое, что мы видим – это большой чёрный корабельный винт, а рядом с ним – миниатюрная яхта, стоящая на кильблоках. Это точная копия двенадцатиметровика, на каких гоняются за Кубок Америки. Модель действующая, внутри есть место для одного человека и все необходимые снасти, чтобы управляться с рулём и парусами. Табличка свидетельствует, что на таких моделях-малютках даже проводятся соревнования – этакие норвежские Кубки Америки в миниатюре.
Второй сюрприз ждет непосредственно на набережной. Это кто, Русалочка? Переплюнули Копенгаген? В полный рост – покрашенная в бронзовый цвет мясистая ню в шляпе и с растопыренными пальцами. Красные только туфли, губы, маникюр и (пардон) соски. Пустая внутри. Спиной к солнцу. Шляпа чёрная. Глаза голубые. Выражение лица тупое. Что-то ведь она означает. Интересно, что.
И такие сюрпризы на каждом шагу. Металлический памятник морской волне. Памятник якорю Холла. Памятник гарпунной пушке. Про памятник винту я уже говорил. А вот и что-то новое: бронзовая официантка с подносом, выходящая прямо из дверей обычного ресторана. На подносе – бутылка. А куда она идёт? А вон куда: за бронзовым столиком сидит бронзовый молодой человек и развлекает-убалтывает опять же бронзовую даму в короткой юбке. Судя по развязной позе, молодой человек уже изрядно принял на грудь...
А вот бронзовая молодая женщина, печально глядящая на море. Наверно, ждёт возвращения любимого. Мимо проходят привыкшие к ней люди, пролетают облака и годы – а она всё ждёт. Так ждут женщины во всех местах Земли, где люди живут у моря. Многим из них везёт, их любимые возвращаются домой живыми и невредимыми…
От причала Тингваллакайя отходят небольшие пассажирские паромы куда-то в восточную часть бухты. Играет музыка – наверно, летом тут здорово. А возле самой марины на углу установлен Вечный Огонь. Надпись на хромированной дощечке гласит: «Вечный Огонь Мира. Акер-Бригге, Норвегия. Освящён Шри-Чинмоем, мечтателем о Мире во всём мире. Осло, 12 сентября 2002 года». Совсем недоавно поставлен...
Вернулись на яхту. Вернулся и Анатолий, который тоже успел прогуляться по Акер-Бригге, только с другой стороны. Переполнен восторгом:
– Ребята, я золотого робота видел!
– ???
– Ну… такой робот, весь золотой. Перед ним шляпа вверх ногами. Кинешь монетку – всё равно какую – и он тебе брейк-дэнс танцует…
Стоило больших трудов убедить нашего доверчивого художника в том, что это был живой человек, загримированный уличный артист, никакой не робот. Анатолий был сильно разочарован, взял свой альбом и опять утопал в город.
Пришла экстремального вида фройляйн, корреспондент одного из норвежских яхтенных журналов. Взяла интервью у Литау и сделала три фотографии своим шикарным цифровым фотоаппаратом. Записала адрес электронной почты, и тут нехорошее предчувствие одновременно кольнуло нас с капитаном.
– Слушай, а ведь запросто возьмёт и пошлёт фотки по мылу. Большие будут?
– Ну… аппарат пятимегапиксельный. Метра по три каждый файл, а может, и больше.
– Хреново. Ну, что ж делать, будем ждать… чёрт подери.
Забьёт весь наш худой траффик своими фотографиями, и что тогда? А фрейлина в экстремальных штанах и куртке с нашлёпками уже ушла… (Кстати, оно так и получилось, но к тому времени мы были уже в Санкт-Петербурге и имели возможность скачивать почту по нормальному каналу на другой компьютер).
В торговом центре Акер-Бригге просто глаза разбегаются. Цены вышибают из седла. Норвегия – самая богатая страна мира после Швейцарии. Ну, Швейцария – там понятно: туризм и банковское дело (вернее, наоборот). А Норвегия? С Норвегией тоже всё просто. После Второй Мировой войны к Норвегии отошёл приличный кусок Северного моря, на шельфе которого потом обнаружили огромные залежи нефти. Теперь Норвегии не грозит никакой энергетический кризис, и её экономику почти ничто не колышет. Плюс рыболовство, сельское хозяйство и туризм во всех видах.
Обмен валюты упрощён – дальше некуда. Суёшь в автомат бумажку, кнопкой выбираешь язык общения с машиной и желаемую валюту. Результат будущего обмена высвечивается на экране. Если согласен, жмёшь «ОК». В лотке звенит и шуршит. Забирай и катись. Весь процесс занимает двадцать секунд.
Величина отдела с музыкальными дисками – просто дух захватывает. Кажется, здесь есть всё. Но надо спросить. В Канаде, Гренландии, Исландии и Кёркуолле я для прикола тщетно спрашивал сборник песен голландской группы «Shocking Blue». Везде на меня смотрели широко открытыми глазами. Тут тоже:
– «Шокинг Блю»? О, нет. Извините. Раритет, в Норвегии очень сложно найти.
Обалдеть, Европа…
Вышли с Виктором на улицу с другой стороны торгового центра. Всё очень красиво, сталь-люминь-стекло-бетон, оригинальная современная архитектура… Тут нагоняет запыхавшийся доктор Дима:
– Мужики, там наш оркестр играет, из Питера. Пошли скорее!
Но музыканты уже укладывали свои дудки. Их было трое; расшитые костюмы своей эклектикой косили под что-то казачье. Не совсем как бы русское, но как раз такое, чтобы за рубежом никто не ошибся – именно так все русские и выглядят.
– Чё, норвеги, – ухмыльнулся один из них, – русской музычки захотелось? А вот хрен вам. Бай-бай, до завтра. На сегодня всё.
– Что ж, бывает, – ответил Димка за всех.
Лабухи так и сели.
Поболтав с ними немного, пошли домой, на яхту. Пора было ужинать. В гости пришёл консул Владимир Исупов, чуть позже – Филипп с бутылкой норвежской водки. Пора было от официального общения переходить к нормальному человеческому.
Вставшие было перед капитаном финансовые проблемы понемногу улетучиваются. Компания «Сканнаутик» начала помаленьку успокаивать свои непонятные претензии, так что всё будет хорошо. С визами сложнее, но вопрос решается. В планах: экскурсия по интересным местам и приём у российского посла. Завтра ленч у вице-мэра Осло. Стоп! Мы что, так и пойдем немытыми? Вопрос по стоянке и пользованию прелестями марины тоже пока что не решён…
Долго сидели и беседовали о самых разных вещах. В результате разговора узнали много интересного про Норвегию, настоящую родину викингов и троллей, про страну Нансена и Амундсена. Попрощались до завтра; новый день обещал новые впечатления.
Ночью над Осло, словно что-то нащупывая в небе, шарят два тонких световых луча. Они постоянно меняют свой цвет. Наверно, для красоты; нужно будет не забыть спросить у Филиппа.
Утром сердобольные норвежские яхтсмены дали ключ от душевой. Ключ электронный, такая небольшая серая пластмассовая пластиночка с дырками. По размерам – как раз с телефонную карточку, поэтому Аркадий тут же сел и изготовил второй такой ключ из интернет-карты, положил его на штурманский стол.
Помылись, постирались… никакие полкило крон никуда бросать не надо, и горячая вода течёт сколько хочешь, а не десять минут. Норвегия оказалась не жадиной.
На улице чуть облачно, но всё равно тепло. Хорошие новости: хитрожопый директор компании «Сканнаутик» окончательно сдался и пообещал решить все вопросы по нашей стоянке, оперируя вполне приемлемыми цифрами. Вопрос с визами затягивается, но сход на берег нам вовсе не запрещён, и какой такой смысл сокрыт в этих будущих визах, лично мне не совсем понятно. Что-то похожее на Гренландию: там мы тоже напросились на официальное оформление, только здесь всё оказалось чуть серьёзнее. В 14.00 нас ждёт вице-мэр Осло.
Примерно в час пополудни на яхту прибыли консул и вице-консул. До городской Ратуши рукой подать, а потому отправились пешком.
Вот это коричневое здание с двумя прямоугольными башнями и есть Ратуша. Оно резко выделяется на фоне всей остальной архитектуры Осло; из него управляют столицей Норвегии. Но это ещё не всё. Центральный холл Ратуши – большой и красочно расписанный зал – знаменит тем, что вот уже двенадцать лет каждый год десятого декабря в нём происходит церемония вручения Нобелевской премии Мира. Здесь её получали физик-академик Сахаров и болтун-перестройщик Горбачёв.
Стиль оформления зала – чистой воды социалистический реализм в лучших традициях дурацких и гротескных лубков времён Сталина, Хрущева и Брежнева. Рабочего и колхозницы там, понятно, нет, но зато имеется множество других персонажей, характерных для Норвегии – рыбаки, моряки, нефтяники... Вся менее чем столетняя история Норвегии (времена викингов почему-то остались за кадром) умещается на этих грандиозных полотнах маслом, которые продолжаются и в других залах богато украшенного здания.
Нас встретил вице-мэр Осло Свен Кристианссен, энергичный седой мужчина огромного роста, поприветствовал и пригласил к столу. Во время чаепития (ну нет такого слова – «кофепитие»!) с огромными многоэтажными бутербродами-гамбургерами вице-мэр рассказал много интересного об Осло, его истории и геральдике, тут же вручив всем нам значки с эмблемой города. Посетовал на то, что всякие проблемы продолжают вставать, и заверил в их стопроцентном будущем разрешении. Николай вкратце рассказал об обеих кругосветках и вручил господину Свену традиционные «апостольские» сувениры. Разговор шёл на русском и норвежском, в роли переводчика выступал консул Владимир Исупов.
Когда я слопал свой бутерброд, вице-мэр Осло тут же сделал мне второй (из того, что было на столе в тарелках), одновременно попросив меня налить ему ещё кофе, и я чуть не облил ему брюки, потому что очень волновался, и руки дрожали... Смеясь, он прицепил мне на рубашку значок с эмблемой столицы Норвегии – впрочем, как и каждому из нас.
После ленча прогулялись с экскурсией по Ратуше, послушали рассказ гида об истории Норвегии и истории самой Ратуши. Обидно, но фотографировать в центральном холле не имело смысла – слишком темно, нужна мощная вспышка, а на нашей цифровой камере «Sony» не предусмотрено вообще никакой.
Возле Ратуши много интересных скульптур. Чуть позже мы отметим, что они в Осло почти на каждом шагу, и что Акер-Бригге – только начало. Прямо напротив Ратуши – набережная, возле которой стоит несколько настоящих больших парусников, в том числе трёхмачтовый толл-шип. А неподалеку, в старомодном жёлтом здании расположился информационно-туристический центр, где мы набрали груды бесплатных открыток и рекламных буклетов на память.
На том месте, где вчера мы видели трио музыкантов из Питера, сегодня работает шарманщик. Из блестящей лаком жёлтой шарманки разносятся весёлые звуки канкана. Перед шарманщиком коробочка для монет, возле неё кривляется заводная обезьянка. Проезжающий голубой трамвай весь размалёван рекламой Гарри Поттеру и его волшебной комнате. В воздухе почти ощутимо висит какое-то постоянное напряжение, он как бы гудит.
Эмблема Осло – три стрелы. Как и полагается, есть соответствующая легенда.
…Халльвард был юношей знатного происхождения. В 1043 году он спас от изнасилования девушку, и на своей лодке вместе с ней пытался скрыться на другой стороне фиорда. Им это не удалось: преследователи настигли их и убили обоих. В Халльварда вонзилось сразу три стрелы. Ему на шею привязали мельничный жёрнов и бросили в море, но тело не утонуло и чудесным образом держалось на поверхности воды вместе с жёрновом. Когда рассказ об этом облетел окрестные селения, Халльвард был тут же признан святым…
Фактически Св. Халльвард был похоронен в Льете, к югу от Христиании, но когда в 1130 году был построен Кафедральный собор, его мощи были перенесены туда. Святой Халльвард, сидящий на двух львах и держащий в одной руке жёрнов, а в другой три стрелы, сегодня является гербом Осло.
И вообще: правильно говорить не Осло, а Усло. Так город назывался в древности; в средние века один из королей переименовал его в свою честь, а потом Христиания снова стала Осло. Мы все неправильно читаем первую букву.
Филипп показал дорогу до консульства: через пару улиц надо дойти до Королевского парка, пересечь его и ещё немного поплутать. Это одновременно и консульство, и жилой дом для работников-дипломатов. Через компьютер консула получили и отправили электронную почту. Всё хорошо, вот только визы ещё не готовы.
Ближе к вечеру, когда уже начало темнеть, мы с Виктором отправились изучать Осло. Плана города у нас тогда ещё не было – Филипп вручил мне таковой только за день до отхода, зато очень крупный, в туристическом центре такого не было. Прошли мимо Ратуши и оказались на центральной улице, проспекте Карла Юхана, это что-то вроде московского Арбата, только порядка на нём больше. Среди блеска витрин и норвежской речи, рассматривая всё подряд, дошли до железнодорожного вокзала и обалдели: перед ним стояла большая металлическая статуя (тоже полая внутри), изображающая бредущего оскаленного тигра. Во дают! Но почему именно тигр? Почему, например, не ёжик? Не птица Рухх? Странные люди, эти норвеги. Нет, ну всё-таки – почему тигр?
Глазея по сторонам, свернули направо, потом налево, прошли прямо, опять направо… и под гром аплодисментов заблудились. Сверкающие витрины постепенно закончились, и мы озадаченно шагали по пустынным тёмным улицам, тщетно пытаясь сообразить, откуда пришли и куда дальше.
Наконец ноги вынесли нас в переулок, выходящий на оживлённую автостраду, но не дойдя до неё, мы наткнулись на симпатичную девушку восточной наружности в красных брюках и с красной сумочкой на плече. Она одиноко стояла на тротуаре и улыбнулась нам чуть загадочно и чуть виновато. Возможно, мы и ошиблись насчёт её профессии, но Витька на всякий случай сказал (по-русски, конечно):
– Всё равно денег нет.
– Руссо яхтсмено облико морале, – гордо добавил я.
Автострада интересовала нас в данный момент куда больше. Куда-то ведь она ведёт? Мы ещё не знали, что ведёт она почти туда, куда нам надо, но уходит под землю. Под центральной частью Осло проходит несколько автомобильных туннелей и линий метро. И если бы нас туда занесло, мы бы ещё не скоро выбрались на поверхность.
Попытка обнаружить блуждающие над городом лучи света и таким образом определиться успеха не имела – стены зданий заслоняют всё на свете. Поэтому пришлось пристать к одинокому прохожему и спросить дорогу до Акер-Бригге. Он показал в сторону, совершенно противоположную той, куда мы собирались идти. Ай да штурмана!
– И не боятся же шарахаться по тёмным улицам. А вдруг мы грабители, а?
Тогда мы ещё не знали, что преступность как социальное явление в Норвегии практически ликвидирована.
Пройдя под каким-то мостом, мы очутились на набережной как раз под стенами того самого старинного замка, который вчера рисовал Анатолий, сидя на носу яхты. Предстоял довольно солидный крюк пешком до Ратуши и дальше к марине. Исследуя стены и зарешечённые входы в таинственные подземелья, мы добрались до пирсов с большими парусниками. Пройти мимо мы никак не могли, тем более что пирсы отлично освещались, и можно было рассмотреть корабли.
Вот солидная шхуна, явно плавучий ресторан. Ещё одна. Бриг с бутафорскими мачтами и наглухо приваренными к стеньгам реями – этот ресторан уж точно не ходит под парусами. А вот и тот самый большой парусный корабль, настоящий толл-шип. Мы подошли к нему с кормы.
– Читай название! – возбуждённо сказал Виктор. – Это же «Кристиан Радиш»!
Так точно, тот самый «Кристиан Радиш», участник многих парусных праздников и международных регат. Советские, а потом и российские парусники прочно закрепили за собой славу самых быстрых в мире, но «Кристиан Радиш» тоже имеет в активе несколько престижных призов. Сейчас на корабле явно велись какие-то перестроечные работы, и было очень похоже, что из него делают ещё один плавучий ресторан. Не знаю, кого как, а меня просто бесит, когда из парусника делают кабак – такой, например, как ялтинская «Испаньола» или севастопольская «Баркентина», которая потом сгорела по недосмотру.
Пройдя чуть дальше, мы увидели настоящий бриг, готовый к выходу в море: кливера прицеплены к штагам и лежат на бушприте, а марселя – на реях и взяты на гитовы. Правда, брамселей нет… Ну, надо будет потом рассмотреть поближе при дневном свете…
Нет, чёрт возьми, сколько же тут яхт! Казалось бы, северная страна, вон по утрам уже тоненький ледок плавает. А мне на Камчатке один «флагманский мускул» (чиновник от спорта) целый час авторитетно втирал, что парусному спорту и отдыху на Камчатке не место – мол, холодно, экстремальная погода, в Авачинской губе места мало, зимой льды… короче, ахинею нёс. То, что Камчатка южнее и куда теплее, чем, например, Норвегия – для него не аргумент. По его мнению, на Камчатке нужно развивать только баскетбол, футбол и шахматы. Ну, хорошо, уговорили – ещё лыжи, так уж и быть… Дятел, короче.
А вот и Ратуша, потом поворот налево, Акер-Бригге и наша марина. Плутания закончены. Пирс покрыт скользким инеем; через леер – и на яхту, на территорию России. Норвегия подождёт, а спать лучше дома. Спокойней и теплей. Стакан чая и баюшки-баю.
Следующим утром вокруг яхты на воде плавал лёд. Не ледяные иглы, а именно схватившийся тоненький нилас. Распихивая прозрачные, словно слюдяные, пластинки, в марине кормилась пара водоплавающих – кокетливая уточка и упитанный селезень. Солнце изо всех сил пыталось прогреть морозный воздух; день обещал быть великолепным.
На яхту пришла второй советник посольства по имени Наталья – она сегодня будет нашим гидом. Нам предстоит экскурсия, а куда – мы ещё сами не знаем. После экскурсии приём у посла.
Прежде всего, нас везут во Фрогген-парк Вигеланда. Пройдя через ажурные ворота с тончайшим кованым узором, мы оказываемся на аллее, уставленной бронзовыми скульптурами. Норвежский скульптор Гюстав Вигеланд (1869-1943) создал двести двенадцать шедевров, составляющих предмет экспозиции парка. В центре внимания автора – Человек, показанный в самых различных ипостасях, это множество замерших мгновений из жизни Человека как развивающегося мыслящего существа, радующегося, страдающего и постигающего.
Уставленная по бокам скульптурами аллея ведёт по мостику, перекинутому через Лягушачий пруд к большому квадратному газону с розами. Алые цветы закованы в оледеневшую росу и словно дополняют композицию: осень – пора размышлений и подведения каких-то итогов, время оглянуться назад и хорошенько подумать. За газоном раскинулась первая скульптурная композиция, посреди которой фонтан, поддерживаемый на плечах обнажёнными людьми. Вокруг фонтана по квадрату стоят скульптуры, каждая из которых представляет определённый момент из жизни Человека, причём обнажённые тела людей причудливо переплетены со стволами и ветвями бронзовых деревьев. Но это только прелюдия, готовящая посетителя парка к контакту с главной композицией, которая расположена чуть дальше.
В центре невысокого холмика высится похожий на гигантский фаллос столб белого камня, составленный из переплетения человеческих тел. Фаллос – символ источника жизни во многих культах и, пожалуй, будет непросто найти более удачный способ символично показать величие и вечность Жизни, чем это сделал Вигеланд. А вокруг колонны в трёх концентрических кругах стоят скульптурные группы из того же белого камня. Вот множество младенцев сплелись в один живой клубок – они ещё не родились, более того, ещё даже не состоялось зачатие. А вот только что увидевший свет малыш, вот его кормит мать, вот он уже подрос, и с ним играет дедушка. Человек растёт, играя и постигая, учится Жизни, влюбляется, мечтает, огорчается и радуется, ссорится и мирится. Взаимоотношения между мужчиной и женщиной сложны и многогранны – но Вигеланд сумел символично показать и их. Люди идут (бредут?) по Жизни дальше; вот Человека свалил первый приступ болезни, имя которой старость… печально и торжественно Человек смотрит в прошлое и, наверно, грустит о том, что что-то сделано не так; вот пришёл час умереть, покинуть эту Землю, чтобы уйти невесть куда… Куда же? Круг замкнулся. Следующая скульптура – переплетение ещё не зачатых младенцев.
Всё это просто потрясает.
Следующий пункт нашей экскурсии – пригород Осло, Холменколлен, который облюбовал высокий холм к северу от города. Это рай лыжников и туристов.
Когда я натирал и заплавлял свои горные лыжи мазью «Holmenkoll», мне и в голову не приходило поинтересоваться – где это и как это. А вот теперь мы здесь.
Со смотровой площадки мало что видно – густые высокие сосны мешают. Есть ещё одна, но она находится на самом верху трамплина для летающих лыжников. К сожалению, у нас нет времени попасть туда, так же, как нет времени посетить музей лыж (кстати, он сегодня почему-то закрыт). Поэтому мы просто наслаждаемся общим видом и фотографируемся в компании бронзового короля Улава V, который катается на лыжах со своим любимым пуделем.
А лыжи да, придуманы здесь, в Норвегии. Сперва «снегоступы», потом охотничьи лыжи, беговые, а затем и горные. Стальные канты на горных лыжах тоже изобрёл норвежец, Сондрё Норхёйм. Первые лыжные соревнования провели норвежцы. Так что лыжи – предмет гордости Норвегии. И сейчас норвежцы не на последнем месте в лыжном мире – как на равнине, так и в горах.
Когда я покупал открытки в Акер-Бригге, пожилой продавец спросил, знают ли в России знаменитых норвежцев.
– Конечно. Кьетиль Андрэ Омодт.
– Кто-кто?
– Омодт! А ещё Атль Скардол, Финн Кристиан Йагге… – я перечислял костяк норвежской сборной по горным лыжам.
– А Нансен?! – почти закричал продавец.
Пришлось объяснить, что я пошутил, но ведь норвежские горнолыжники и в самом деле известны на весь мир. Конечно, далеко не так, как заменит великий Фритьоф Нансен.
– И Руаль Амундсен, и Тур Хейердал, – добавил я.
Только тогда продавец успокоился и отсчитал сдачи.
Мы едем вкушать главный сюрприз, который нам приготовлен в Осло. Едем мимо королевских полей и королевских конюшен. Возле аккуратных домиков пасутся красивые племенные королевские кони. Сразу вспомнились гордые приземистые исландские лошадки, пришедшие в Исландию откуда-то с родины викингов.
И вот он, большой дом с треугольной крышей и лаконичной надписью «FRAM». «Фрам»? Сердце стучит учащённо. Да не может того быть…
Может. Этот корабль – и есть «Фрам». Тот самый «Фрам».
О Фритьофе Нансене написано столько, что не хочется повторяться. Неутомимый полярный исследователь, доказавший возможность дрейфа во льдах Северного океана, великий общественный деятель, спасший жизнь более чем шести с половиной миллионам человек. Немногие в России знают, куда Нансен потратил свою Нобелевскую премию – а отдал он её как раз в Россию на возрождение сельского хозяйства. Норвежцы просили Нансена стать их королём; он скромно отказался, заявив, что править государством – не его дело, и выдвинул на трон тогдашнего премьер-министра, позже ставшего известным как король Хокон VII. Он был послом Норвегии в Англии. Он сделал больше, чем нужно, чтобы стать в Норвегии человеком номер один, но он делал это не ради личной славы и выгоды, а потому что иначе просто не мог. Не умел жить по-другому. Вот почему его помнят и чтят во всем мире.
Восстановленный «Фрам» – перед нашими глазами. «Фрам» означает «вперёд». Можно взойти на борт. Можно прикоснуться к штурвалу, который держал сам великий Нансен.
Впрочем, не факт, что это тот самый штурвал: большую роль в разграблении «Фрама» сыграл другой знаменитый норвежец, Руаль Амундсен, которому в 1916 году правительство разрешило снимать с «Фрама» всё, что покажется нужным. Амундсен тогда готовил экспедицию в Северо-восточный проход на шхуне «Мод», а мысль сделать из «Фрама» памятник в те годы ещё никому в голову не пришла. Амундсен шёл к своим целям напролом, а потому снял с «Фрама» всё, что смог – мебель, весь рангоут и такелаж, паруса, якорное устройство с якорями, трапы, релинги и прочее.
Но всё равно: это «Фрам». Можно спуститься внутрь корабля и осмотреть камбуз, машинное отделение, каюты экипажа и самого Нансена. Наш доктор Дмитрий пришёл в восторг от выложенных в каюте корабельного врача набора стоматологических инструментов начала прошлого века (наш док, как известно, по специальности зубодёр). Тёплая одежда, ружья, револьверы, ножи, курительные трубки, посуда, карты и навигационные инструменты…
Вокруг корабля вдоль стен в три яруса сделана экспозиция, посвящённая истории полярных исследований (собственно, так и называется сам музей). От первых походов викингов и до наших дней. Две последних секции экспозиции на третьем ярусе не заполнены ничем. Ну да, всё правильно: «Апостол Андрей» ещё не завершил своё второе плавание. И «Нуаж» ещё до Квебека, наверно, не дошла (ох, и тяжко, наверно, им там сейчас в море Лабрадор!).
Во дворике за музеем стоит шхуна Амундсена «Йоа», на которой он прошёл Северо-западный проход. Рассмотреть её толком не удаётся – она в ремонте, палуба зачехлена, виден только корпус и торчащие мачты. Но можно прикоснуться, и это тоже немало.
Возле музея «Фрама» есть музей истории флота, а в сорока метрах – музей, посвященный ещё одному норвежцу, которого знает весь мир. Это Тур Хейердал. Экспонаты музея впечатляют не хуже «Фрама» – это папирусная лодка «Ра-2» (оригинал) и знаменитый бальсовый парусный плот «Кон-Тики» (копия). По имени этого плота назван и весь музей. Норвегия не жалела давать планете великих исследователей, и трудно найти на Земле человека, не слышавшего названий их кораблей. Вот обгоревшее рулевое весло от «Тигриса» и фотография самой лодки, горящей на воде. Её предали огню в Красном море в знак протеста, хотя злые языки разносят и альтернативные версии причины исторического поджога, связанные со злоупотреблением спиртным. В музее собрано очень много интересных экспонатов, и самое печальное то, что мы очень ограничены во времени…
Наскоро перекусив на яхте, мы пешком идём к резиденции посла. Наталья – наш гид – ведёт нас известной ей дорогой. Путь пролегает по улицам Осло, а потому мы вовсю вертим головами.
– Смотрите, скульптура какая! Ну прямо Черчилль, ни дать, ни взять!
Подошли, посмотрели. Что там написано? Действительно, Черчилль. Который Уинстон. А почему в Осло?
А вот посольство США. Всё перерыто-перекопано, колючая проволока, автоматчики и даже надолбы. Видеокамеры слежения и ещё Бог весть что. Это всё после теракта одиннадцатого сентября прошлого года, да вот что-то затянулось. Американцев в Норвегии недолюбливают, но после трагедии в Нью-Йорке несли цветы. А вот сейчас опять взаимное непонимание. Похожая картина и у посольства Израиля, только надолбов нет. Похоже, что израильтяне почему-то не боятся танковой атаки посреди Осло.
Под ногами шуршат жёлтые листья; газоны засыпаны опавшими каштанами. Кто как, а я плоды каштана вижу в первый раз. И этот факт меня сильно забавляет. Нагибаюсь и подбираю на память.
Приём у посла Юлия Александровича Квицинского был тёплым и интересным, но мне почему-то вдруг вспомнились наши «исландские» дипломаты. Причём с грустью. С ними мне было лучше.
Обратный путь на яхту мы проделали сами. Немного посмотрели вечерний город. Всё это красиво и привлекательно, но не оставляет ощущение, что всё это не наше, чужое. Не для нас. И мы здесь чужие. Норвежцам хорошо и без кого-либо.
Филипп со своей супругой Светланой пригласили нас в гости. Вечер прошёл в хороших добрых разговорах под положенное крепкое спиртное – говорили о разных странах, о разных людях, о том, что толкает людей делать те или иные вещи… и о России, конечно.
Диковинная штука – телевизор, да ещё с российскими каналами (досюда достаёт). Что характерно, ни один из нас по отечественному телевидению совершенно не соскучился. Всё тот же криминал, всё те же бестолковые дебаты в Думе, всё те же мыльные оперы и тупые боевики про бандитов и ментов. Будто и не уплывали никуда…
По ночному Осло через Королевский парк дошли до марины и рухнули спать на яхте, как убитые. Ну и денёк! Столько впечатлений…
С утра отправился в консульство отправить и получить электронную почту.
Есть письмо от наших девчат: они пытаются пробиться в Хоупдэйл, что на полуострове Лабрадор; а перед этим у них сорвало с фундамента дизель, причём крепления сорвало с одной стороны, так что оставалось надеяться только на паруса. Море же дарило либо почти полные штили, либо сильные ветра, и здорово везло на «облачно-апостольские» галсы. Девчата основательно измучились, но сдаваться упорно не хотят. Пишут, что им бы здорово придала сил стопочка русской водки, выпитая в компании ребят с «Апостола», но…
Филипп посоветовал посмотреть смену почётного караула возле Королевского дворца. Сказал, что зрелище достойное. Но сначала нужно дойти до Королевского дворца.
Королевский дворец на плане Осло называется Слоттет и находится посередине Королевского парка. Здание выполнено в том же архитектурном стиле, что и Смольный в Питере, окрашено в жёлтые тона. Его построил норвежский король Карл Юхан, ныне он сидит на бронзовой лошади перед своим творением.
Осматривая вход во дворец, Витька чуть ли не нос к носу столкнулся с прогуливающимся королём Харальдом. «Ой, блин, Ваше Величество...» – и отскочил в сторону, пропуская.
А перед этим мы не преминули заглянуть в норвежское метро: Виктор, всю жизнь проживший на Камчатке, метро до сей поры не видал ни разу и начал тащить-канючить. Пришлось уважить, и мы с ним спустились под землю.
Ну, интерьер станций до московского метрополитена, прямо скажем, не дотягивает. Всё какое-то строго практичное, серое, бетонно-стеклянно-алюминиевое. Чересчур правильное и скучное. Даже, пожалуй, мрачное. Но озадачило не это, а отсутствие какого бы то ни было турникета. Монетку (или жетон?) есть куда бросить – вон и щель соответствующая, но никто не запрещает пройти и так. Я силился понять, в чём тут фишка, но моего высшего военно-специального образования не хватило.
Поезд, как выяснилось, состоит всего из трёх вагончиков, как мне показалось, слишком уж коротеньких. Да и в тех сидело по пять-шесть человек.
Смена караула выглядит торжественно и комично одновременно. Нет, я прекрасно понимаю, что всё дело в традициях и привычках. Наш российский почётный караул, несомненно, самый правильный в смысле строевых приёмов, но предполагаю, что он может рассмешить кого-нибудь из Гвинеи-Бисау или из Непала. Как, впрочем, и наоборот. Между прочим, греческий почётный караул непередаваемо шикарен. И индийский тоже весьма неплох, советую посмотреть при возможности.
У норвежского почётного караула весёлые чёрные шляпы-котелки, почти как у Чарли Чаплина, с пушистыми кисточками из конского волоса. В остальном форма выдержана в довольно строгом стиле, а ещё у них боевые автоматические винтовки со штыками и полным боезапасом. Караул несётся не только возле дворца, но и в Акерсхузе (до него я ещё сегодня дойду).
Церемония смены караула выглядит очень занятно, некоторые строевые приёмы бесподобны и вызывают улыбку. Кроме того, несколько удивляет и озадачивает то, что в строю бойцов один солдат темнокожий. В английском языке такое называется «неевропейский европеец». А вот в наш почётный караул берут только ребят со славянской внешностью, и то самых «правильных». Видимо, наличие в почётном карауле негра престиж норвежской короны не роняет.
От Королевского Дворца ведёт прямая, как струна, улица Карла Юхана. Обычно в любом городе центральной улицей считается та, на которой проходят все шествия и демонстрации. В таком случае, проспект Карла Юхана – центральная улица Осло. Этот факт не мешает норвежцам размещать на ней свои скульптуры, порой весьма странные.
Например, вот этот лежащий вдоль тротуара голый бронзовый мужчина – может, перебрал, может просто умаялся. Лежит, бедолага, всё «хозяйство» напоказ… Вряд ли это произведение Гюстава Вигеланда.
Здесь же расположен главный университет. Движение автотранспорта разрешено только в самом начале улицы, дальше до самого вокзала она исключительно для пешеходов. Здесь обилие магазинов и увеселительных заведений, здесь всегда людно. Это их Арбат.
Мы уже обратили внимание на появившихся в городе странных молодых людей, похоже, школьников и студентов, которые ходят с какими-то коробками, что-то раздают-собирают и что-то предлагают. Всё на норвежском, и потому совершенно непонятно. Надо будет спросить у Филиппа.
В одной маленькой спортивной лавочке торгуют предметами и атрибутикой для футбольных фанатов. Интересно, а есть ли у них… Есть. Вот вам, пожалуйста. Красный шарф с эмблемой московского «Спартака». А вот и питерский «Зенит», бело-голубой, нате. Недорого…
Нет, спасибо, я не футбольный фанат, мне просто интересно. Я вообще не считаю футбол умным видом спорта. Перетягивание каната и подкидной дурак, мне думается, требуют большего интеллекта.
Среди норвежской и английской речи ухо вдруг выхватывает пролетающую мимо русскую фразу:
– …да у нас вообще город бандитский!..
– Это какой же город, если не секрет? – язык опережает мысли, это у меня частенько бывает.
Две девушки, опешив, хлопают глазами. Ну, разговорились. Бандитский город – это, оказывается, Санкт-Петербург. А девушки здесь… кгм… в общем, работают. Где? Ну… скажем так, в сфере услуг. Ну да, вы почти правильно поняли… И как? А нормально. Заработок приличный, криминальный элемент почти отсутствует, всё культурненько.
– Через полгодика домой, – говорит Светлана и почему-то вздыхает. – А сейчас на работу.
– Хм… Ну, до свидания, девчонки. Удачи вам в работе.
– И вам счастливого плавания! До дому дойти!
Вот. Идём дальше.
О! Магазин с гитарами. Пройти мимо – преступление.
Как и в Гренландии – фантастические ряды гитар. Висят, стоят, лежат. Какие угодно. Есть даже металлическая. Весом чуть больше полпуда. Но звук!!! Закачаешься… И цена – тоже закачаешься. А вот эта… а эта… восемнадцать струн? Это как это? Попробуем… Немного побренчав на акустических гитарах, решаюсь на рискованный эксперимент.
– Скажите, пожалуйста, а у вас есть «Фендер Стратокастер»?
Патлатый и скуластый продавец, похожий на Кена Хенсли:
– Yes, of course. Wanna see?
Ванна! Ванна!!! Сердце замирает. «Стратокастер» – это ж легендарный инструмент, на таких звёзды хард-рока играли, к ней даже просто прикоснуться, это как для Витьки «феррари-тестероза», как для Литау часы Норденшельда, как для Семёнова ухо Ван-Гога (или Гогена? всё время их путаю)...
Выносят. Подключают. Дают. Она белая и вся блестит. Изволите плектр? Пли-из.
Я не Джимми Хендрикс и не Ингви Мальмстин. Эталон гитариста для меня – великий и неповторимый Ричи Блэкмор. Я не умею так играть и уже не научусь. Но эта гитара играет сама. Сама! Магазин наполнился звуками. Теми самыми! Я чуть не растёкся, у меня всё дрожало внутри, а гитара пела. Возвращая её продавцу, я, кажется, что-то мямлил. Он понимающе кивал и улыбался. Хорошо; конечно; если понравилось, заходите завтра; нет проблем; спасибо…
Выйдя из магазина, я выкурил подряд две сигареты, вытер слёзы и пошёл дальше, как сомнамбула. Ноги вынесли на улицу Конгенс как раз под тот самый мост, который мы с Виктором прошли на обратном пути, когда заблудились. Я поднялся и увидел марширующего по мосту сурового часового Почётного караула.
Это музейный центр Осло в том смысле, что на довольно небольшой площади сосредоточено несколько огромных музеев – музей авиации, музей вооружённых сил, музей старой архитектуры и старинного быта, музей ещё там чего-то… Замок Акерсхуз – часть этого музейного комплекса.
Я решил это дело осмотреть. Внутри двора в будке стоял ещё один часовой с каменным лицом и автоматической винтовкой. Слева на крепостном валу тянутся батареи старинных, позеленевших от времени медных и бронзовых орудий на деревянных колёсных лафетах. Похоже, замок Акерсхуз играл важную, если не ключевую, роль в системе охраны и обороны города Христиания. Ныне башни замка сами по себе являются музеем на открытом воздухе, а внутри можно ознакомиться с бытом не самых бедных людей того времени.
Я просто везунчик: именно в данный момент бесплатный музей оказался закрыт, и даже не написано почему.
Тогда я полез чуть выше, где увидел пару чуть более современных пушек, но меня остановил ещё один строгий часовой Почётного караула. Оказывается, к этим пушкам нельзя. Военная тайна? Пушки такого типа устарели сразу после Второй Мировой войны… И тем не менее. Ну, «низя» так «низя». Мы ж тоже военные запаса, понимаем…
Покинуть замок я решил той же самой дорогой. Обогнув угол крепостной стены, вышел на площадь Норманди и повернул направо. Мне хотелось пройти днём по той же набережной, где мы ночью гуляли с Виктором. Тогда было темно, и мы не заметили ещё один шедевр норвежской уличной архитектуры, а именно – несколько поржавевших железных стульев без сидений, спаренных и одиночных. Стулья торчат посреди газона на расстоянии метров пять друг от друга, всего семь предметов мебели, а два даже с подлокотниками. Такая вот абстракция, сюр. Зачем, интересно? Хороший вопрос. Главное – спросить не у кого, ни одного прохожего вокруг.
По набережной Акерхузстранда я прошёлся до пирса, где стоит «Кристиан Радиш», и ещё дальше, чтобы рассмотреть все эти бриги, бригантины и шхуны. Не уверен, что знаю точно, где находится Зурбаган, но Осло – это Лисс, даже не спорьте. Обнаружил там же знаменитую яхту «Мохок», участницу последней регаты «Катти Сарк». Пора и домой на яхту, тем более что натёр мозоль на правой ноге.
На яхте ждут два сюрприза.
Приятный: «Глобалстар» очухался. Надо же, а мы уж думали, что до Санкт-Петербурга будет спать.
Не очень приятный: невесть каким ветром сдуло за борт моё большое полотенце, вывешенное сушиться на леерах. Уже утонуло или уплыло.
Ещё у нас гости, работники посольства. Принесли бутылку приятного бренди. Потом приехал Филипп со Светланой и её подругой Натальей, которая тоже работает в посольстве и является специалисткой по норвежскому языку. Беседа была очень интересной, как вдруг Виктор вспомнил, что у него есть пригласительный билет на Хеллоуин. Оказывается, все эти подростки, которые что-то просят и что-то раздают – это подготовка к празднованию известного американского праздника (который, между прочим, уже и до России докатился). Они-то и всучили Виктору билет.
Билет на двоих, мелким шрифтом написано, что дети до 23 лет не допускаются. Само празднование с карнавалом состоится в ночном клубе «Бродвей» на проспекте Карла Юхана. Пойдём? А то как же. Филипп поморщился: ничего интересного там всё равно не будет, Хеллоуин в Норвегии проходит весьма кисло. Но Витька настаивал – ему всегда всё интересно. Наталья вынула из сумочки ещё один точно такой же билет, и мы уже могли идти вчетвером. А когда этот самый Хеллоуин? Да сегодня же, сегодня! Ну...
В качестве карнавального костюма я напялил чёрную самодельную суконную треуголку, которую сам же подарил Александру Кирееву, и которую он забыл на яхте в день своего отъезда. Треуголок всего было две – вторую я подарил Сабрине, когда прощались в проливе Ланкастер.
Но на праздник мы не попали. Всему виной Витькино малолетство. Стоявший на входе интеллигентного вида детина в костюме Вельзевула скептически оглядел наше юное дарование и потребовал паспорт. Паспорта, понятно, не оказалось, тогда парень попросил водительское удостоверение. Права у Витьки были с собой, но из них явствовало, что ему на три года меньше критического возраста, указанного в билетах, и потому Витька их не показал. Уговоры не помогли – Вельзевул был непреклонен. В Норвегии с молодёжным пьянством куда строже, чем у нас – равно как и с курением. Пришлось повернуть на шестнадцать румбов и лечь на обратный курс. Виктор был здорово расстроен, но вскоре успокоился – он не умеет долго киснуть. Отход назначен на субботу, на послезавтра.
Утром капитан выдал валюту (по полсотни американских денег), и мы отправились покупать сувениры. Описывать этот долгий, утомительный и неблагодарный процесс неинтересно. Интересно то, что мы заглянули в консульство, где Филипп вручил и попросил передать капитану наши загранпаспорта, в которых были проставлены и тут же аннулированы норвежские визы. («Хи-хи-хи», – сказал Пятачок).
После обеда снова пришли гости, другие работники посольства, принесли самодельный хлеб, очень вкусный. А в полпятого нас ждали школьники – дети работников посольства и консульства. Встретили очень тепло, полтора часа Николай рассказывал им про обе кругосветки, пользуясь повидавшей многое школьной картой полушарий. Конечно, были не только школьники, но и учителя, да вообще все, кто хотел.
После рассказа нас засыпали разными вопросами и напоили традиционным чаем. Прямо под консульством устроен специальный и удивительно доступный по ценам магазин «для наших», где мы закупились, чем могли. Там же снялась моя едва ли не самая главная проблема: сигареты были на исходе, поскольку в плавании пришлось кормить куревом ещё троих членов «некурящего» экипажа (причём Витеньку аж с Чукотки). Здесь, в Осло, стараниями вице-консула Филиппа Пороскова ужасная проблема была снята.
Филипп, кроме того, что он вице-консул, ещё боксер и сноубордист. В самом деле, жить в Норвегии и не заниматься снежными спусками с гор – это пугающая странность. Стараниями Филиппа Светлана тоже катается на горных лыжах, и многие другие соотечественники, работающие в посольстве и консульстве, также начали гонять с гор.
Ещё Филипп обожает рыбалку, и именно с этой идеей он подошёл после окончания встречи со школьниками. Лично меня рыбалка не интересует (только сопутствующее ей общение со стаканами и гитарой), так что можно было пойти просто за компанию, и мне даже этого хотелось, но нужно было записать впечатления о последних событиях или хотя бы вкратце набросать на бумаге или в ноутбуке, чтобы чего-то не забыть. Поэтому, когда Филипп привёз нас на яхту, Виктор с доком переоделись и пошли… кгм… «на рыбалку», а я в одиночестве остался на борту. Капитан и Аркадий куда-то уехали с консулом, а вот где был и чем занимался наш боцман-художник Анатолий, я просто не помню.
Закончив писанину, я немного прогулялся по вечерней набережной – мимо «русалочки» к Вечному Огню Мира и обратно по дощатому настилу марины, уже припорошённому первым нежным снежком. Чистый холодный воздух ночи располагал к наблюдению за мыслями: вот ещё одна влетела, а вот вылетела…
Над столицей викингов блуждали два пронзительных луча, скрещиваясь, словно шпаги, и вновь расходясь. Я старался не думать вообще ни о чём и просто ловить странные непривычные ощущения, радостные и грустные одновременно. Потом залез в душ и кайфовал там целый час или даже больше. Кто это сказал, что нельзя помыться впрок? Можно, друзья. Ещё как можно. Ещё как, хе-хе.
А утром мы, готовые к отплытию, говорили добрые слова тем, кто пришёл нас проводить, и ждали капитана с Аркадием, которые срочно уехали куда-то за какой-то штукой, не помню за какой, но без этой важной штуки отплывать было никак нельзя.
Пожали руки. Отзвучали традиционные пожелания счастливо оставаться и счастливого плавания. Распихивая тоненькую снежуру, «Апостол» отходит от пирса. Отплытие – процесс торжественный, в равной степени радостный и грустный. Всегда.