ПОСЛЕДНИЙ ШЛАГ ВОСЬМЁРКИ
Часть 4. СОЛЁНЫЕ ГАЛСЫ
Глава 8. А впереди настоящая Европа
В пол-двенадцатого «Апостол» отошёл от пирса гавани Кёркуолл, пристроившись по корме к какому-то буксиру. Выйдя на траверз пролива Шапинси, повернули на восемь румбов вправо и подняли паруса. Идя правым бакштагом, хорошими ходами прошли пролив мимо красивого маяка № A3 684 на острове Хеллиа-Хьюм и вышли (ура!) в Северное море. Светит солнце, тепло, несмотря на свежий ветер. Так всегда на попутных галсах.
Ночью в 4 часа 11 минут 25 секунд пересекли Гринвичский меридиан, оказавшись, таким образом, в родном восточном полушарии. По этому поводу развели немного спирта, руководствуясь обычным методом и не глядя на широту места.
Ветер начал загуливать, брызнул дождик. Потом ветер зашёл в корму, яхта несётся, как птица. Дует двенадцать метров в секунду, хотя по прогнозу должен быть почти штиль. Прогноз – штука хорошая, но мои наблюдения показывают, что он ошибается примерно в половине случаев… ну, может, чуть-чуть реже.
Другими словами, гораздо проще подбросить монетку: откуда подует, с зюйда или с норда? Толку от такого прогноза, наверно, немного. Когда он попадает в яблочко, все радуются – во, мол, дают, как точно всё сходится! Когда в молоко, то удивляются: «что-то прогноз наврал сегодня».
Впрочем, четыре дня назад прогноз нас здорово выручил. Но тогда почему же он был столь равнодушен к нам перед мысом Фарвел и после?
Э-эх… наверно, дело не в точности или неточности прогноза. Прогноз-то не врёт. Просто нужно перед глазами иметь большую картинку, вернее, ту же, но на гораздо больший район. Можно ли на ощупь определить размер кошки, её цвет и пол по кончику хвоста? Конечно, можно, если не интересует точность. А получать прогноз на больший по размерам район у нас не получается из-за ненадёжности приёма по «Инмарсату». Половина ппрогноза скачается, потом связь рвётся, и начинай всё сначала.
Вспоминается, как Ольга давала нам в Канаду ледовые карты – маленький кусочек в виде сжатой чёрно-белой графики и словами в целом по всему району. Вот если бы так же кто-то давал карту погоды – текстом – например, вот так: циклон (антициклон); давление в центре; координаты центра; сила ветра впереди по нашему курсу такая-то; скорость и направление перемещения центра такие-то; текущее время по Гринвичу. Размер сообщения получился бы смешной, и на него можно было бы наложить принимаемый нами локальный прогноз… А вот Колумб и Лаперуз плавали вообще без прогнозов. И ничего, нормально открывали материки и острова.
Днём прошли глаз циклона, и довольно сильно задуло в корму. Серые тучи летят, обгоняя нас. Это называется «сёрфинг» – когда гребень очередной волны несёт на своей спине; скорость при этом резко возрастает, корпус начинает гудеть и вибрировать, корвет энергично приводится и едет не носом вперёд, а скорее подветренной скулой. Дорвавшиеся до работы надпочечники истекают адреналином. Периодически наверх высовывается капитан:
– Ну, как тут у нас? Бизань не мешает?
– Да нет, пока терпимо…
Но ужин уже сорван. Стою на руле, а остальные тщетно пытаются положить в рот хоть что-то. Яхту нещадно швыряет из стороны в сторону. После того, как кто-то там в очередной раз что-то разлил на остальных, Николай стукнул по столу – «Всё, хватит!» – и перенёс ужин на потом, объявив немедленный аврал и уборку парусов.
Из-под туч накатывают сильные рваные шквалы, и бизань не даёт управлять: яхту настолько сильно приводит, что она не реагирует даже на полную перекладку руля на противоположный борт. Ребята смайнали бизань и стаксель, оставив один только грот, так что появилась возможность нормально доесть то, что не успели расплескать на стол и друг на друга.
Но некто умелый всё же привязал убранный стаксель к леерам и фальшборту сикось-накось. В результате в него заплёскивала вода, и в один прекрасный момент деревянный фальшборт не выдержал дико возросшего веса многострадального паруса, в который в очередной раз влилась тонна-полторы. Раздался натужный треск, и половину стакселя вывалило за правый борт. Яхта лишилась двух метров фальшборта по правой скуле, выломанные доски задумчиво торчат наружу.
Дмитрий сменил меня на руле; мы с кэпом вытащили из воды парус и закрепили его как полагается, а вот ремонт фальшборта придётся отложить либо до очередного порта, либо до спокойной погоды. Век живи – век учись...
Ветер зашёл ещё больше в корму, и теперь «Апостол» летит точно фордевинд. До Скагеррака осталось совсем немного.
Утром следующего дня впереди и справа объявился чей-то небольшой танкер, покрашенный в невозможно детский жёлтый цвет. Он почти не перемещался ни в какую сторону, словно переминаясь с ноги на ногу, и всё говорило за то, что «Апостол» пройдёт у него по носу как минимум в одной миле. Мы не меняли курса, как вдруг этот пароход ни с того, ни с сего начал набирать ход и резво пошёл вперёд, словно собираясь нас таранить. Его курс был практически перпендикулярен нашему, и мы шли правый бейдевинд. Привестись, чтобы пропустить его и пройти у него по корме, мы не могли – шли максимально остро. Увалиться же значило только растянуть сомнительное удовольствие опасного маневрирования – ведь вон что делает, зараза! Он что, не собирается дорогу уступать? А как насчет МППСС? Или у них на борту нет МППСС? У них вообще на борту кто-нибудь есть? Определённо, механик имеется – ведь кто-то же дал ход. Но похоже, больше нет никого, потому что на 16-м канале молчок, никто не отвечает, и на палубе ни души.
Решили: в самый последний момент, перед тем, как врезаться, привёдемся до левентика, чтобы сбросить ход, и пропустим-таки этого негодяя. В итоге так оно и вышло, только ход почти не потеряли. Танкер проскочил прямо по носу в какой-то четверти кабельтова и преспокойно удалился, развязно вихляя своей жёлтой кормой, а вослед ему с нашей палубы улетело несколько увесистых выражений, которые не использовал писатель Чехов, но за которые был запрещён поэт Барков.
Вскоре после этого события снова заклинило руль: дурацкая конструкция проводки штуртросов через ролики. Полтора часа Николай с Аркадием мучались, воюя с упрямым железом, и всё это время «Апостол» меланхолично дрейфовал, причём почему-то на норд-вест, вопреки разгулявшемуся ветру. Потом фортуна смилостивилась и повернулась лицом, ветер сделался благоприятным, и яхта летела вперёд чуть ли не со свистом – десять узлов, а временами GPS показывал и все двенадцать, так что после обеда мы уже были в Скагерраке.
Ещё два непроизвольных поворота фордевинд – сперва док, потом Анатолий. Теперь вырвало завал-таль левого борта. Снова выручает релинг у грот-мачты, завели завал-таль за него.
В 16.30 приняли сигнал MAYDAY. Это слово происходит от французского «M’aidez» (помогите мне) и давно уже заменяет традиционное SOS в радиотелефонном режиме. Где-то в сорока шести милях позади нас, где дует ещё сильней (до восемнадцати метров в секунду), в точке с координатами 57.53'N и 05.03'E с какого-то судна смыло за борт человека. Откликаются все, кто может помочь. Мы вряд ли сможем: против ветра мы дойдём туда самое меньшее через сутки. Мимо промчал красный буксир-спасатель. В эфире проскакивают краткие переговоры, касающиеся поисков: в район бедствия вылетел вертолёт… ещё два спасателя… какой-то норвежец изменил курс и следует прямо в точку… Тысячелетия люди плавают по морю; столько же лет существует тревожный доклад «Человек за бортом!».
Связавшись с российским консульством в Осло, Николай заказал норвежские визы. Собственно, это было не сегодня, а несколько раньше. Сейчас есть ответ: визы будут только в понедельник, а сегодня суббота. Поэтому «Апостол» не очень спешит, время есть. Хотя… примерно так же мы не спешили в Кёркуолл.
Вот уже открылись норвежские берега.
И дальше началось что-то непонятное. Ветер постоянно и хаотически меняет своё направление в диапазоне градусов сто пятьдесят, волна то попутная, то встречная, то одновременно с трёх сторон. Сулои и толчея, яхта еле движется. Смена курса, попытка подойти ближе к берегу (а потом и удалиться) ничего толком не меняет. Николай далеко не в первый раз в Скагерраке, но он тоже не может понять, в чём дело. В лоции про такое ничего не сказано, опыт молчит. Нет, мы не стоим на месте, но непонятное явление природы явно не хочет пускать «Апостола» в Осло-фиорд.
Ясность наступила уже потом, в Осло. Оказывается, всё тот же сильный ураган, который загнал нас на Оркнеи, натащил в узкий Осло-фиорд чересчур много воды, значительно повысив уровень моря, и к моменту нашего появления вода усиленно вытекала обратно в Скагеррак, руша все нормальные представления о взаимном влиянии ветров и течений, приливов и отливов.
В спускающемся полумраке мимо прошёл огромный пассажирский паром. Виктор стоял на руле, и гордо рассказывал, что с высокого борта парома ему махали и что-то кричали люди. В основном, разумеется, красивые девушки.
Ночью берега усыпаны гроздьями огней, среди которых очень хорошо выделяются навигационные. Против ветра и течения приходится идти в лавировку, от одного берега к другому, упорно продвигаясь к Осло-фиорду. Но: терпенье и труд всё перетрут.
Двадцать восьмое октября, утро. Уф! Мы в Осло-фиорде. Паруса спущены, идём под дизелем, и не потому, что ветра нет (его и впрямь нет), а потому что проходим узкость. Это длинный (миль сорок) узкий природный канал, каких в Норвегии навалом.
Оба берега густо усеяны маленькими домиками-коттеджами и разными прочими строениями. Здесь и небольшие городки, и просто множество дач, а некоторые частные домики с крохотными причалами стоят прямо на небольших каменистых шхерных островках.
Нас обгоняет большой сине-белый паром с надписью «ColorLines» на борту. А по берегам – марины, марины, марины… десятки, сотни мачт! И рыбаки – в маленьких лодочках со спиннингами и на солидных мотоботах с сетями. «Ну чё, клюёт?» – «Yes, good morning!»
И тут наш курс пересекает… драккар. Настоящий драккар, судно викингов! Загнутый кверху нос и такая же корма, низкие борта и торчащая палкой мачта. Драккар изящно разрисован, а ближе к корме у него имеется небольшая надстройка-каюта. Экипаж драккара – молодёжь, которая приветственно размахивает бутылками и что-то такое радостное кричит. Всё понятно, у викингов уик-энд. Драккар уходит к правому берегу фиорда, пуская в морозный воздух облачка сизого дыма: он идёт под дизелем, как и полагается всякому современному драккару викингов.
Чувствуется дыхание осени – несмотря на яркое солнце и небо без единого облачка, воздух уже холодный. И всё равно постоянно сохраняется странное ощущение тепла. Берега сплошь жёлтые и коричневые, и только отдельными узкими тёмно-зелёными пирамидками различимы кисточки сосен. «Апостол» идёт узким фарватером, ограниченным латеральными знаками, и вот последний поворот направо…