«Остров, где нет ничего, и где все только было,
Краем желанным ты кажешься мне потому ли?»
Странное чувство – ностальгия. Особенно ностальгия по родному городу. Особенно когда уже много лет ты там не живёшь. При слове «ностальгия» мне сразу представляется белогвардейский офицер в парижском кафе с сигаретой и рюмкой водки, оплакивающий русские берёзы.
Москва. Улица Зорге. Раньше около железной дороги был огромный пустырь, мне и моим друзьям было запрещено ходить туда играть. Я в третьем классе. Март. Тает снег. На запретном пустыре грязь, лужи и ручьи. Мы пускаем кораблики из белых тетрадных листов. Ярко светит солнце. Кораблики плывут, весело покачиваясь от порывов весеннего ветра. Скоро будет лето!
Сейчас здесь здание из стекла и бетона имени БМВ.
1990 г. Полночь. Мы едем но набережной. Идёт снег. Машин нет. В свете фонарей город кажется волшебным. Светится огнями гостиница «Украина», мрачно возвышаются стены Трёхгорки, похожие за останки корабля, затонувшего в водовороте истории. Поворот у ЦМТ. Центр международной торговли — оплот капитализма в Москве. Хаммеровский центр. Западная мечта рядом. Иномарки с красными номерами. Прозрачный лифт, украшенный игривыми лампочками иллюминации. Всё выше, выше и выше: радостный японец прижимает к сердцу матрёшку, блондинка в красных сапогах и в красных перчатках рядом с чёрным как трубочист негром.
Позже сын «московской аристократии от искусства» откроет на другой стороне улицы модные рестораны. Тут и куры-козы и живые бабушки в качестве декораций, а рядом готичненькие стены и почти Париж. Жизнь становится тотальным шоу, съёмочной площадкой: либо снимаешь ты, либо снимают тебя.
Позже я буду приезжать сюда и смотреть фильмы не моей жизни. И не узнавать дома, улицы, людей, не понимать о чём они говорят и чем они восторгаются. Но это будет потом. А пока машина медленно едет по первому снегу. Нас слегка заносит. Дорога запорошена. Оранжевые блики полуосвещённых домов отражаются в Москва-реке.
— Так не хочется уезжать. Когда я там — мне не хватает Москвы. Когда я здесь — мне становится неуютно от этого хаоса.
— Ты сама не знаешь, чего ты хочешь.
— Я хочу ландыши.
— Прошу тебя, не уезжай.
— Ты знаешь, что это невозможно. Давай не будем говорить на эту тему.
Завтра мы расстанемся. Прощаясь, он подарит мне букет ландышей, январских ландышей. Мы вместе уедем в аэропорт. Только рейсы у нас будут разные.
Ностальгия по прошедшему времени. По городу, от которого я убежала.
Я бросила свой город, как бросают надоевшего любовника.
Возвращаясь, я смотрела на происходящее отрешённым взглядом нездешней. Новые эстакады съедали старые дома. Дом-кораблик конструктивистов на углу Беговой и Ленинградки — снесён. На крыше знаменитого Дома на набережной горделиво сверкает звёздная эмблема «Мерседеса». Кинотеатр «Ударник» слился в гламурном симбиозе с верандой японского ресторана. И бронзовый Колумб открывает путь в новую Россию, притворяясь Пётром Первым...
И вот я вернулась в очередной раз в мой город. Он встречал меня морозами и снегопадами.
«Ты хочешь здесь жить? Ты могла бы вернуться?» Последнее время эти вопросы стали преследовать меня. Город говорил мне — наступило время подводить итоги. Случайно в одном московском ресторане я встретила давнего знакомого. Он абсолютно не изменился. Из «старого» комсомольского босса он превратился в «нового» московского босса. Тот же серый костюм. Такой же неброский галстук. Та же белая рубашка. Изменились только этикетки. Количество переросло не только в качество, но и в счета в швейцарских банках
«Ну как ты?» Краткий экскурс в историю жизни. Обсуждение общих знакомых. Сайт одноклассники.ру ещё не был создан. Прошлое — словно вереница людей, выстроившихся в ряды случайных и неслучайных совпадений.
— Как ты не знала? Он погиб в автомобильной катастрофе. Два года назад.
— Нет. Я ничего не знала.
Прости меня.
Я ничего не знала, ничего не хотела знать. Я не думала и не задавала себе вопросов. Только однажды я увидела в аэропорту рекламу. Вместо глянцевого красавца на меня смотрел ты и улыбался.
Я ничего не знала, но ты стал моим ангелом уже тогда. В год твоей смерти. Ты был и будешь рядом со мной. Я это знаю.
Прости меня.
Просто так сложилась наша жизнь.
Я часто вспоминаю, как мы идём по переулкам старой Москвы. Тени, призраки прошлого.
Старая Москва. Тюлевые занавески. Высокие потолки, светлый паркет ежиком и форточки на фрамугах. Мы целуемся и идёт снег. А потом мы гуляем по безлюдным улочкам между посольствами Марокко и Исландии. И милиционер в валенках, улыбаясь, смотрит на нас из заиндевелой будки.
Мы были частью этого города. И город был частью нас. Мы не замечали его в метелях и вьюгах нашей молодости, в весенних дождях и осенних листопадах, погружённые в любовь, в расставания и встречи. Мы просто не замечали его в утреннем шуме поливальных машин и в ночном блеске огней на Новом Арбате. Мы проходили мимо, торопясь быть первыми, торопясь туда, где мы будем, как нам казалось, наконец-то счастливы.
И Город ждал, преданно ждал нас. Когда мы, наконец, вернёмся.
И вот я вернулась. На твоей могиле весной распускаются ландыши.
Я поднимаю глаза и вижу небо. Голубое небо моего родного города.