Часть Шыстая_Марго
Мальчик проснулся от пения птиц и шелеста листвы, волнуемой легким бризом с моря. Это старая липа, кряхтя и поскрипывая, стучалась в окошко к нему своими морщинистыми, заскорузлыми пальцами. Чуть поодаль от дома гордо высился могучий тополь в окружении юных березок. Яблони, вишни, орешник, оливы. Сад давал хоть и небольшое, но ощутимое подспорье к столу.
Потянувшись, зевая и жмурясь, мальчик присел на постели. Стащил через голову ночную рубашку. Соскочил на некрашеный дощатый пол, потемневший от времени и частого мытья кипятком с мыльной пеной, но замысловатый древесный узор от этого еще больше выделялся на досках, кружась черными завитками волшебного лабиринта, приковывавшего внимание мальчика с того самого времени, когда он, младенец, лишь ползал по полу, исследуя окружающий его мир.
Умывшись в тазу ключевой водой из кувшина, мальчик наскоро оделся, схватил со стола ломоть свежего хлеба с белоснежной брынзой, половинку разрезанного вдоль огурца с крупной солью и выбежал наружу. Мать еще засветло ушла на ферму. Отец мальчика служил на почте и тоже рано покидал дом, всякий день возвращаясь затемно. А сколько чудесных вещей приносил он в карманах! Огрызок карандаша, стопку писчей бумаги, кусок сургуча, который погреешь над свечкой и капнешь на конверт, а вместо печати можно приложить мелкую монетку. Что еще надо для счастья?
Самое прекрасное время для мальчика - лето! Ни в школу не надо ходить, ни зубрить дома арифметику с грамматикой. А можно сбегать на море за устрицами, или в лес за грибами, за ягодами. У мальчика водились друзья в поселке. Такие же сорванцы, как и он. Нередко они вместе предавались беспечным играм, плескаясь в реке, строя песчаные замки на морском берегу, ловя рыбу с пирса. Но чаще всего мальчик проводил свое летнее время в уединении.
Обладая созерцательным характером, он предпочитал одинокие прогулки по лесным чащобам, забираясь на большие мшистые валуны, несущие в себе тайны давно ушедших времен и следы рук древнего человека - дольмены. Мальчик заглядывал в его круглое отверстие, проводил рукой по сколам на щербатой поверхности мегалита, следуя резцу неизвестного каменотеса, забирался на самую макушку дольмена и приникал чутким ухом к каменному своду, пытаясь расслышать хоть какой-нибудь звук из его глубины. Но молчала внутренняя полость дольмена и лишь стрекотали неумолчные цикады, да говорливые сойки вторили им в чащобе лесной.
В тот ясный и солнечный день мальчик, по своему обычаю, выбежал спервоначалу на крутой утес, увенчанный белой башней маяка. Смачно хрумкая огурцом, он искрошил остатки своего хлеба чайкам, пронзительно верещавшим в небе над бухтой, приветливо махнул рукой смотрителю маяка и развернулся в сторону леса. Длинные светлые волосы мальчика развевались на ветру. Он припустил бегом с пригорка в лощину и вот уже скрылся в еловом бору.
Больше всего на свете мальчик любил, набегавшись по лесу, выбрать деревце помоложе и постройнее, чтобы прижаться к нему, сжав в объятиях крепко-накрепко. Чаще всего обнимал он молоденькую березку, или же гибкий стан ивы, юный дубок. Пока жива была еще бабушка мальчика, она часто говаривала ему: "Внучек, все это наша земля! Только из нее человек черпает здоровье и силу против всякой хвори. Ежели вдруг занедужишь, просто выйди в лес, найди дерево поздоровее, обними его и прижмись всем телом - болезнь как рукой снимет. Только к старым деревьям не прикасайся, в них нет уже никакой целебной силы. Но даже и не болея, просто для хорошего настроения, пущей радости, обнимай почаще молодые деревца. Не только они с тобой делятся соками земными, но и ты им отдаешь любовь свою, согреваешь их+"
Вспоминая советы покойной бабушки, мальчик часами мог бродить по лесным просекам, не боясь встречи ни с диким зверем, ни с каким-либо сказочным чудищем, ибо был уже достаточно взрослым - тринадцать лет минуло ему в рождественский сочельник, и оттого не верил он больше в страшилки для маленьких. Время на дворе стояло просвещенное. И хотя их деревенский кюре по воскресеньям продолжал читать проповеди о спасении души и геенне огненной для ослушников, и мама регулярно водила мальчика к причастию, но папа его, прочитавший немало сочинений Вольтера, Лейбница и Дидро предпочитал во всем полагаться на здравый смысл, а не предаваться воле слепого случая. И не верил в божественное Провидение. Говоря короче, добрый почтмейстер был изрядным вольнодумцем, как и многие его соотечественники - современники Великой революции.
Как чудесно бродить по зарослям ольшаника, сплошь покрывшего древний курган. Настолько древний и безымянный, что в памяти людей он не воспринимался иначе, как обыкновенный холм. Ну, разве что для совсем уже темных и суеверных селян этот лесной пригорок был чем-то вроде холма эльфов или места, где ведьмы правят свои шабаши в Вальпургиеву ночь. И если сказочные обитатели холма затащат тебя внутрь, то вместо гномьих сокровищ ты проведешь там всего день или два, а на земле в это время пролетит век или два. И выйдя на свет божий такой бедолага не узнает отчих мест, а все родичи его давно переселились на кладбище+
И какими только сказками не потчуют легковерных простаков всевозможные обманщики! Отец мальчика, будучи человеком здравомыслящим и верящим в Прогресс, всегда презрительно отзывался обо всех этих суевериях, мешавших его соседям жить согласно научным воззрениям современной эпохи.
Мальчик, набегавшись по лесным тропкам, присел отдохнуть в тени раскидистого вяза. Солнце достигло зенита, настала пора полуденного отдыха. Усталость смежила мальчику веки и он было уже задремал под птичий грай и щебетанье. Как вдруг кто-то позвал его по имени.
- Жан, малыш мой, проснись, проснись, мой дорогой!
Мальчик открыл глаза и в первое мгновение ему показалось, что он грезит наяву. Пред ним возникло фантастическое существо, более всего схожее с женщиной, чья кожа имела оливковый оттенок, а глаза без зрачков с одними крупными белками янтарного цвета. Ее одеяние состояло из листьев, голову венчала корона, сплетенная из веточек с алыми ягодами. И в то же время, казалось, что платье женщины составляет с нею одно целое, а нежные изумрудные листья растут прямо из кожи ее, как перья у птицы.
"Дриада, лесная нимфа, госпожа Фейри!" - подумал ошарашенный мальчик, ему сразу припомнились все местные сказки и предания о лесных жителях, встреча с которыми не сулит ничего хорошего людям. Те самые легенды, над которыми любил посмеиваться его просвещенный родитель.
- Не бойся меня, Жанно, я ничего дурного тебе не сделаю, мальчик!
- Кто ты и что тебе надо от меня? - пролепетал растерянно Жан.