Мир, в котором его нет

      Это ут­ро бы­ло та­ким же мрач­ным, как и все пре­дыду­щие. Он прос­нулся в тем­ном прос­транс­тве, где не вид­но ни зги. Ть­ма и пус­то­та бы­ли вок­руг. Он ни­ког­да не ви­дел то­го, что за­пол­ня­ло это мрач­ное, без­ра­дос­тное прос­транс­тво. Не знал и не мог пред­ста­вить: ка­кое оно - это "что-то". Его жизнь про­ходи­ла в этой ть­ме, и ни­чего не ме­нялось уже дав­но.

      Де­нис пе­ресек ком­на­ту и по­дошел к сто­лу, на ко­тором сто­яло ра­дио. Вклю­чил при­ем­ник. Кра­сивый ме­лодич­ный жен­ский го­лос ве­щал о том, ка­кая по­года гря­дет:

— Се­год­ня бу­дет сол­нечно, осад­ков не ожи­да­ет­ся. Прек­расный день, что­бы схо­дить в парк и нас­ла­дить­ся все­ми крас­ка­ми ле­та.

      Го­лос стих, а на сме­ну ему из ди­нами­ка по­лились сло­ва пес­ни «Но­вый по­ворот».

      Ли­цо Де­ниса бы­ло пе­чаль­но, он опус­тился на стул и по­пытал­ся пред­ста­вить, как хо­рошо там, за сте­нами этой квар­ти­ры. Ка­кое оно — сол­нце, ка­кие они — крас­ки ле­та. Нет! Ему это бы­ло не да­но. Его удел — эти че­тыре сте­ны, в ко­торых он, как уз­ник, вы­нуж­ден про­зябать без на­деж­ды на спа­сение и при­гово­рен к смер­ти от ску­ки.

      Дав­но, ког­да он еще был сов­сем ма­лень­ким, наб­лю­далось хоть ка­кое-то раз­но­об­ра­зие. Ба­буш­ка час­тень­ко вы­води­ла его во двор по­гулять и пог­реть­ся на сол­нышке. Да! Пусть он не мог его ви­деть, но мог его чувс­тво­вать и ощу­щать. Но ста­руш­ка умер­ла де­сять лет на­зад. А ма­ма бы­ла вы­нуж­де­на от рас­све­та до за­ката ра­ботать на двух ра­ботах, что­бы хоть как-то вы­тянуть ма­лень­кую семью.

      Отец их бро­сил, ког­да уз­нал, ка­кая бе­да прик­лю­чилась с его ма­лень­ким ре­бен­ком. Этот муж­чи­на, дав­ший маль­чи­ку жизнь, пусть та­кую, де­фек­тивную, но все-та­ки жизнь, не за­хотел при­нять сы­на, та­ким, ка­ким тот ро­дил­ся, а пред­по­чел по­зор­но сбе­жать, бро­сив их на про­из­вол судь­бы.

      Де­нис не осуж­дал мать за то, что она уде­ляла ему ма­ло вре­мени. Он по­нимал, как та ста­ра­ет­ся дать все са­мое луч­шее, что­бы маль­чик ни в чем не нуж­дался, что­бы мог чувс­тво­вать се­бя пол­но­цен­ным. Но это не­воз­можно! Мир за пре­дела­ми этой квар­ти­ры зак­рыт для не­го. Это мир, в ко­тором его нет! Это мир, ко­торый ни­ког­да не при­мет нес­час­тно­го сле­пого ка­леку. И па­рень бо­ял­ся вый­ти в этот мир и стол­кнуть­ся с ре­аль­ностью ли­цом к ли­цу. Он бо­ял­ся сде­лать ей вы­зов. Так и си­дел в ма­лень­кой квар­ти­ре, ог­ра­ничен­ный че­тырь­мя сте­нами и ть­мой.

      Единс­твен­ной ра­достью Де­ниса, ко­торая скра­шива­ла его оди­ночес­тво, бы­ло проч­те­ние а­уди­оли­тера­туры. Спа­сибо, ма­ма по­забо­тилась и на­няла курь­ера в спе­ци­аль­ной служ­бе дос­тавки, что­бы раз в не­делю па­рень по­лучал но­вую пор­цию впе­чат­ле­ний. Вот и се­год­ня был день, ког­да Де­нис ждал курь­ера с но­вин­ка­ми.

      Проз­ву­чал зво­нок в дверь. Па­рень пом­чался с ра­достью от­кры­вать.

— Здравс­твуй­те, — ус­лы­шал он нез­на­комый жен­ский, да­же ско­рее, де­вичий го­лос. — Вы Де­нис?

— Да, я, — от­ве­тил па­рень.

      "Опять служ­ба сме­нила курь­ера, - по­думал он про се­бя. - Не­уже­ли нель­зя, что­бы один и тот же че­ловек был пос­то­ян­но?" — раз­дра­жен­ные мыс­ли сме­нились ра­достью от пред­вку­шения но­вой ин­форма­ции.

— По­лучи­те ваш за­каз: две кас­се­ты с клас­си­кой, бо­бина с би­ог­ра­фи­ей Мо­цар­та, а так­же диск с пес­ня­ми из филь­мов.

      Де­нис с ра­достью при­нял то, что су­нула ему в ру­ки курь­ер:

— Спа­сибо вам ог­ромное!

— Да, рас­пи­шитесь здесь по­жалуй­ста, — ска­зал де­вуш­ка.


— Где? — рас­те­рян­но про­мям­лил Де­нис.

— Да вот здесь же... — нем­но­го раз­дра­жен­но ска­зала она. - Вы что, не ви­дите...

      Она осек­лась на сло­ве, уви­дев, что гла­за юно­ши смот­рят сквозь нее.

— Ох, прос­ти­те, я не зна­ла. Я не­дав­но тут ра­ботаю. Из­ви­ните по­жалуй­ста, — по го­лосу де­вуш­ки ста­ло по­нят­но, что ей дей­стви­тель­но очень не­лов­ко.

      Злые сле­зы выс­ту­пили на гла­зах Де­ниса, и, не­ожи­дан­но для се­бя са­мого, его по­нес­ло.

— Не сто­ит из­ви­нять­ся. Я уже при­вык. При­вык к то­му, что я урод, по­луче­ловек, жал­кий ка­лека, ко­торый ни на что не спо­собен. Ко­торо­му ни­чего не све­тит в этой жиз­ни. В этом ми­ре, ко­торо­го для ме­ня нет!...

      Де­вуш­ка в не­до­уме­нии и лег­ком ис­пу­ге ми­нуту смот­ре­ла на это­го сим­па­тич­но­го юно­шу. Смот­ре­ла, как сле­зы ка­тят­ся из его глаз.

— Ну, что Вы. По­чему Вы ре­шили, что Вас ни­чего хо­роше­го в ми­ре не ждет? Он же так мно­гог­ра­нен и прек­ра­сен!

— Но я это­го не ви­жу!!!

— Ну и что. Поз­на­вать этот мир мож­но по-раз­но­му. Вы прос­то не та­кой, как ос­таль­ные лю­ди, Вы — дру­гой. Пос­мотри­те: мно­гие жи­вот­ные в при­роде ви­дят этот мир сов­сем не так, как мы. Взять, к при­меру, кро­та: у не­го гла­за во­об­ще ат­ро­фиро­ваны, но он прек­расно адап­ти­ровал­ся и не ис­пы­тыва­ет не­удобств в этом ми­ре. А на­секо­мые, у них сов­сем дру­гое зре­ние, они ви­дят иные цве­та, по­это­му объ­ек­ты для них выг­ля­дят не сов­сем так, как для лю­дей. Но это не ме­ша­ет на­секо­мым вы­живать... Да­же ана­эроб­ные ор­га­низ­мы проц­ве­та­ют, прис­по­саб­ли­ва­ясь и по-сво­ему на­пол­няя и вос­при­нимая наш мир. Но это ведь жи­вот­ные, а Вы — че­ловек. В кон­це кон­цов, че­лове­чес­кий глаз ви­дит лишь све­товые от­ра­жения пред­ме­тов, а не са­ми пред­ме­ты. Вы мо­жете все осоз­на­вать, Вам дан этот дар. Так ра­дуй­тесь жиз­ни! Поп­ро­буй­те при­нимать мир та­ким, ка­ким вы мо­жете его при­нимать. Хо­тите, я мо­гу вам в этом по­мочь.

— Спа­сибо, не на­до. Пос­тавь­те мой па­лец ту­да, где на­до рас­пи­сать­ся...

      Ког­да Де­нис зак­рыл за де­вуш­кой дверь, то не смог сдер­жать уже не злых, а горь­ких слез. Он проп­ла­кал ча­са два. Ког­да слез не ста­ло уже, он вы­тер ру­кавом ли­цо, по­лез на вер­хнюю пол­ку шка­фа и на­щупал там, при­пав­шую пылью, ни ра­зу ему так и не при­годив­шу­юся трость. Про­терев сал­феткой, он рас­крыл ее, выс­та­вил впе­ред и по­шел к ми­ру, в ко­тором рань­ше его не бы­ло.