Дело было в 1966 году, в Пушкине, с 9 на 10 класс. Только что выпустились последние одиннадцатые, и школу нашу решили закрыть. Вы думаете, это только наш Минобразина экспериментирует? Таких всегда хватало. Вот и тогда – одиннадцатые отменили, а в нашей школе были тогда только старшие классы – 9,10,11. Держать только 9-е и 10-е – не резон.
Тогда нас, не долго думая, перевели вместе с учителями в соседнюю новую восьмилетку. И вот – переезд. Содержимое кабинетов физики и химии погружено в школьный грузовик, мы сидим и ждем водителя. Полчаса, час…
Жарко, хочется к прудам, в парки. Преподаватели тоже начинают волноваться.
Тут выясняется, что у физкультурника нашего есть права, но только на вождение мотоцикла. Но и соблазн велик: до новой школы – 1 квартал по тихой улице и два поворота. Решили рискнуть – ну, не выгружать же всё обратно в кабинеты! Физрук решительно сел за руль, на подножку встал Вовка из параллельного класса, папаша которого водил машину и иногда давал ему порулить, мальчишки забрались в кузов.
С трудом выехали со школьного двора, при этом Вовка отчаянно орал:
- Левее, левее, куда смотришь!!!
Проскочили. Развернулись на дороге, благо на всю улицу, кроме нас, ни одной машины. Даже думали, не переключить ли скорость на вторую – но не рискнули.
Второй поворот прошли удачно, и вот они – заветные ворота новой школы, узенькие двутавры, на которых держится решетка.
- Левее, левее! Левее, растудытттть!!! – Вовка лезет куда-то внутрь кабины, снаружи торчит его филейная часть с ногами.
-Торрррмоз!!!
Физрук жмет на газ. Машина, взревев, с трудом взбирается на согнутый ею двутавр, и повисает на нем, зацепившись бампером в полуметре от земли. Заглохли. Фффуу!
Выбираемся, пытаемся придумать, что делать. Ребята тащат ржавую трубу и, работая ей, как рычагом, пытаются снять машину. Почти получается, но тут появляется какой-то ответственный работник с портфелем в руках. С криками: «Так вы же тут аварию скрываете!» - пытается нас остановить. Парни отводят его в сторону и объясняют, на какой грядке приусадебного участка закопают его, как редиску, если не уймется. Дядька вырывается и, подпрыгивая и оглядываясь, бежит в милицию.
Тем временем нам удается снять машину с двутавра и на руках вкатить ее во двор.
Трудовик приносит из мастерских кувалду и черную краску, и мы пытаемся привести в порядок бампер.
Приходит недовольный милиционер, вытирая на ходу еще лоснящиеся губы. Сразу видно, что человека оторвали от обеда. За его спиной прячется дядька, тыча в нас указующим перстом.
- Ну, что тут у вас? Где авария? Забор погнули? Чей? Школьный… А машина? Тоже школьная… Жертвы есть? Претензии? Нету… Гражданин! Вы что меня от дела отрываете??? Ходют тут всякие!
Гражданин спешит смыться. Уходит и милиционер. Зато появляется припозднившийся шофер:
- Вот вы где! А я уж думал – угнали, или, может, случилось что…
И облегченно вздыхая, садится на свежеокрашенный бампер.