Написано: январь 2004 года, в Новосибирске
(Предыдущая глава: "Глава 1.7. Советская фаза русского отчуждения":
http://www.proza.ru/2010/02/22/651 )
Глава 1.8. Историческая суть сталинских репрессий
«Репрессии» были предопределены внутренней логикой тотально монополизированного рынка труда. От личности главы государства зависело лишь расцветить внутреннюю политику колоритом национальных или местечковых традиций.
Капиталистическое производство – множество специализированных рынков.
Капиталистическим обществом могут командовать биржевые маклеры, нефтяные короли, или генералы трудовых армий (промышленных армий - по Троцкому) - в зависимости от того, какой из специализированных рынков вознесся над обществом.
Один из рынков – рынок труда.
Одна из основных форм рынка труда - капиталистическая фабрика, где каждодневно идет торговая борьба за расценки, тарифы, режим дня и другие условия купли-продажи и эксплуатации рабочей силы.
Фабричный управляющий - агент, представляющий локальную монополию покупателя на этом рынке. Его фантазия об обществе, устроенном наподобие фабрики - естественная амбиция монополии, обнаруживающей, что не все рынки ей подвластны.
Общество-фабрика – это тотально монополизированный рынок труда. Диктат покупателя здесь сдерживается лишь характером производительных сил, их требованиями к состоянию рабочей силы. Где нужен квалифицированный труд, там более либеральное отношение к работникам. Где нужен физический труд – труд порабощается.
К середине 30-х годов почти вся рабочая сила России оказывается распределенной по четырем классам, сопоставимым по масштабам.
Первый – наемный труд. Ему соответствует сектор предприятий, где работали вольнонаемные. Он составил костяк советской капиталистической суперфабрики.
Второй – наемные госслужащие. Чиновничество. Офицерский корпус. Работники образования, здравоохранения, культуры.
Третий - земельное (феодальное) рабство, - прикрепленное к земле крестьянство.
Четвертый – натуральное рабство, - строительные, лесозаготовительные, горнодобывающие, перерабатывающие и иные предприятия Главного управления лагерей (ГУЛАГа) – практического осуществления административной мечты марксиста-Троцкого о промышленных армиях.
Сталинские репрессии – классическая форма рабовладельческого хозяйствования.
Натуральное рабство – во всех исторических формах – является неразрывным симбиозом двух классовых укладов. Во-первых, собственно рабовладение, применяющее рабский труд, предъявляющее активный спрос на рабов как особый товар. Во-вторых, воины: - поставщики рабов, торговцы людьми, охранители рабовладения.
Советский сектор натурального рабства хищнически расходовал трудовые ресурсы, предъявлял колоссальный спрос на рабов. Главным поставщиком стал НКВД – классовое воинство советского рабовладения.
Существенным для отнесения общества к рабовладельческому является наличие в нем, кроме базисного сектора использования рабов, еще и базисного сектора подавления свободы. В древней рабовладельческой Спарте все свободные граждане периодически – как ритуал - участвовали в охоте за илотами – представителями порабощенного народа.
Если нет самодействующей коллективной полиции свободных граждан, стихийно ополчающихся против кандидатов в рабы, либо против беглых рабов, - то общество еще не вполне рабовладельческое. Ибо только коллективная стихия способна удерживать массу рабов, как класс, в состоянии обреченной подавленности, парализующей всякие попытки куда-либо бежать или сопротивляться.
Самодействующая коллективная полиция, находящаяся в состоянии неусыпной готовности к охоте то за беглыми, то за новыми пленниками, поддерживает рабство как укоренившийся уклад, немедленно ставит любого беглеца вне закона, непрерывно возвращает рабов в состояние безысходности, без которого каждый отдельный рабовладелец не смог бы диктовать свою волю.
В СССР стихия самодействующей полиции граждан, ополчающихся против жертв рабовладения, обеспечивалась тремя механизмами.
Во-первых, механизмы всеобщего устрашения населения. Разверстка подлежащих аресту людей ковром покрывала все районы, так что в любую ночь у любого дома можно было ожидать «черного воронка», скрипа шагов, стука в любую дверь и ареста любого из граждан. Наиболее «отъявленных» классовых врагов расстреливали, публикуя об этом сообщения в прессе. Все были поставлены в положение илотов древней Спарты.
Во-вторых, механизмы коллективной охоты на людей. Если жертва – беглый раб (будь то заключенный сибирской зоны или раб чеченской деревни), то в его поимку вовлекается ближайшее население, - на всех таежных или горных тропах устраиваются засады, по следу идут погони и вся округа неделями только и спрашивает, пленяясь психозом азарта охоты на человека – «Поймали? Не поймали?».
Если жертву избирали из числа свободных граждан, то ее сначала клеймили ярлыком классового врага. Толпу программировали в дихотомии «свой - чужой». Затем обкладывали, словно дичь, со всех общественных сторон и устраивали коллективную травлю.
В-третьих, - взаимное доносительство («стукачество»). Свободные (до поры) граждане массово очищали свои ряды от тех, кто мешал им строить их светлое будущее. Мешал, как сосед по коммунальной квартире. Как коллега, занимающий желанную им должность. Как слишком грамотный специалист, на чьем фоне им никогда не светила бы карьера. Как автор рационализаторского предложения, конструкторской идеи или научного открытия, угрожающего их укладу работы или жизни. Или просто как не нравящийся им тип. Достаточно написать в НКВД анонимный донос, изложив любую чушь в качестве обвинения – и человек исчезал. А у них получался очередной шаг в светлое будущее.
Неотвратимость реакции НКВД на анонимку сформировала в среде свободных граждан класс добровольных и наемных стукачей, кормившихся этой деятельностью, пронзивший все поры общества. Общественные эффекты от деятельности стукачей имели безграничный диапазон – от снятия коллег с должностей до разгрома конкурирующих научных школ.
Стукачество – особый способ производства жизни, один из базисных укладов советского строя.
Главным способом поставок рабов в годы индустриализации стали трудразверстка и классовые зачистки.
Из Москвы регулярно спускались задания на поставку рабочей силы для ГУЛАГа. На местах составлялись списки «классовых врагов». НКВД занимался на местах активным маркетингом, развернул агентурную сеть, своевременно готовил запасы кандидатур в эти списки. Далее подключался конвейер провокаций, обвинений, формального следствия и осуждения. И кандидатуры становились собственностью ГУЛАГа.
Если вовремя информированный кандидат переезжал в соседний регион – он, как правило, автоматически переставал быть «классовым врагом». Но его место занимал другой. НКВД - образцовый цех общества-фабрики, имел достаточный задел материалов.
В 1917 году в Советское Правительство впрыгнуло немало пружинок еврейского народа – разночинцы Троцкий, Каменев, Зиновьев, Яков Свердлов и другие. Да и сам Владимир Ульянов (Ленин), по матери – еврей. Евреи несут в себе проклятие тысячелетий собственного отчуждения. Разбросанные по миру, заполнили поры традиционных обществ, словно свободные электроны в жестких кристаллических структурах. Блуждая внутри кристалла, они - первые на поверхности разлома. Видя их первыми, все ассоциируют их с причиной разлома, обвиняют в заговорах. Заумная рафинированность – из-за отчужденности от своей родины и от местных корней. Эта рафинированность, при их приходе к власти, дает ей особый экстремизм, экзальтированную чистоту политической линии. Именно им Россия обязана той последовательности, с которой воплощена в жизнь идея общества-фабрики.
Но тысячелетнее отчуждение атрофировало у евреев способность укореняться. Они везде – временщики. Могут временно седлать вулканы общественной стихии, неизменно сгорая в огненной лаве, изрыгаемой в конце концов из глубин традиционного общества.
Так и в Советском Союзе. В 1917 году они вышли на поверхность гигантского народа, приведенного в движение разломом царского самодержавия. Придав цель движению, евреи не учли, что оно потребует адекватных исполнителей. А требовалось собрать в кулак забродившую массу народа и вновь скрутить пружину его отчуждения от собственности. На это способны лишь закоренелые рабовладельцы, имеющие крепкие местные корни.
Самые сильные традиции рабовладения в Российской Империи были на Кавказе. И потому, во главе Советской России с неизбежностью замаячили кавказские лица.
Иосиф Сталин – с Кавказа, из мест, веками навязывавших русским рабство. Его личный путь в Революцию закономерен: разбой на дорогах, грабежи почтовых карет, криминальная сходка с ленинским подпольем. Придя к власти, он рабовладельчески радикально навел порядок с кадрами. Заодно, расстрелял всех евреев ленинского призыва, путавшихся под ногами. Благодаря кавказскому происхождению, именно Сталин оказался максимально адекватен требованиям классиков марксизма.
В мелочах продуманная евреями-разночинцами адская машина тотально-монополизированного рынка труда легко отдалась в руки умелого рабовладельца.
Советская экономика – крайняя форма развития капитализма, при которой один из специализированных рынков - рынок труда, - вырывается из фабричных ворот и навязывает свою логику всем рынкам, всем иным экономическим укладам, всей организации общества.
Локальные монополии нанимателей рабочей силы, выйдя из фабричных ворот, слились в тотальную монополию, которая отождествилась с государственной властью.
Программы бесплатного образования, бесплатной медицинской помощи и т.д., в этих условиях приобретают прагматическое значение, - это естественная забота хозяина - административного государства - о своей собственности - трудовых ресурсах.
По классовой сути советская экономика была тотальной капиталистической фабрикой, эксплуатировавшей отчужденный от собственности труд.
(Продолжение: "Глава 1.9.Социализм и фашизм", http://www.proza.ru/2010/02/22/638 )