Борщ в четыре руки.
Аккуратно прижимаемая быстрыми пальчиками друг к дружке, свекла укладывалась пунцовыми пластами на дощечку, и из-под ножа выпрыгивали брусочки, одинаковые как спички в коробке. На кухне шел священный процесс - готовился борщ. В кастрюле томилась говядина с косточкой. А самое удивительное, что борщ мы готовили вдвоем с Людой. Я не представляла, что может получиться в результате такого дуэта. Ведь приготовление этого чудного блюда для меня абсолютное соло. Я вкладывала в него все свое кулинарное вдохновение, всякий раз экспериментировала, и всякий раз он получался исключительно вкусным. А может быть, весь мой вид, когда я торжественно разливала его по тарелкам, не позволял усомниться в этом. Еще одной неизменной причиной вкусности было наличие в квартире двух вечно голодных мужиков, которые были непритязательны, и любое горячее воспринимали с должным почтением.
Люда крошила капусту. Видимо этот безжалостный процесс лег на ее настроение, и она, представив что-то свое, приговаривала:
- Ненавижу его. Раньше так не раздражал. А сейчас он приходит на кухню, и у меня внутри все переворачивается.
Лицо у нее стало мрачным и сосредоточенным. Руки еще стремительнее стали крошить ни в чем не повинную капусту, как будто это был ее спившийся мужичонка. Лешка ее и вправду медленно, но верно сдавал свои бастионы зеленому змию, этому вечному врагу и другу русского мужчины.
- За что русским женщинам этот крест? Была бы француженка – свободная, счастливая, независимая. Разве я бы с ним жила под одной крышей? Простите, мансардой! Такую, как я «шарше ля фамм» давно какой – нибудь мосье из Бурдона!
-Людочка, нет ничего бесперспективней играть в игры с Дядюшкой Бы. Ну не во Франции мы, а в России. Надо научиться здесь, сделать вою жизнь счастливой. Я думаю, другого города нам никто не даст, да и жизни другой то же! Начнем сначала! Вот борщ! Мы его варим. За границей борщи никто не ест, они впадают в транс от переваренного месива из мяса, свеклы и капусты, а мы смакуем, закатывая глаза, сдобрив все это великолепие салом и чесноком.
Кстати, чесночок надо почистить!
-Зато, мы их лягушек ни за какие евро есть не будем, ужас какой! Страна дуремаров!
-Вот тебе и ментальность, а ты – была бы француженкой!
Люда обжаривала лук и морковь на сковородке. Морковка золотилась, плавая в кипящем масле, ворча на прозрачные пластинки лука, которые не уступали ей в богатстве запахов и ароматов. Не удивляйтесь, высокопарность – еще один компонент моего борща. Щедро полив все томатным соусом, Людмила прищурилась от бурного шкворчания.
-Ну, вот ты такая умная! Научи, подскажи, что делать. Как заставить себя хотя бы не реагировать на его пьяную рожу?
-Люда, это болезнь, он не виноват. Ну, был у меня грипп по зиме, ты приходила, поила меня чаем с малиновым вареньем, растирала! Ты раздражалась при виде моего красного сопливого носа? То же с ним! Прими его как данность. Он то же страдает. Ужасный похмельный синдром, комплекс вины. Помнишь, мы перебрали с тобой на Иркином дне рождения, я думала, умру, как тошно было. А ему, бедняжке, так каждый день!
-Вот не надо только этого, не разжалобишь, ему никто силой не заливает в глотку, бедняжечке, сам опрокидывает, будь здоров!
-А тебя кто тогда заставлял?
-Здрассте! Кто орал, Люда, не выпьешь, дружбе конец, здоровье из дома выманиваешь, не уважаешь и прочую ахинею?
-Ладно тебе, не часто у нас такое бывает, а потом, релаксация, какая – никакая, сама говоришь, давно не собирались!
- Не сравнивай, милая подруга, не сравнивай!
Людка перемешала заправку, опрокинула ее в кипящий бульон с картошечкой и капустой и мечтательно зажмурилась:
-Вкуснотища!
Я мелко покрошила розоватое мороженое сало и стала методично растирать его с чесноком.
-Хорошо, так и быть, еще один способ, тяжелая артиллерия! Бьет на повал. При виде своего благоверного после этого ты будешь умиляться, и подавать ему аспирин-упса с нежной улыбкой!
Люда недоверчиво покосилась на меня, разбирая куски говядины.
Не томи, выкладывай!
Обещай мне, что сделаешь все, как я скажу. Это очень важно!
-Да ладно, ладно! Сделаю все, как скажешь! Когда я тебя обманывала!
Я принесла из старого детского альбома своего мужа маленькую старую фотографию и положила на столе перед Людмилой.
-Смотри! Это мой Славик маленький!
-Ну и что?
-А вот что! Когда он меня раздражает чем – нибудь, а это, поверь, тоже случается достаточно часто, я вспоминаю эту фотографию!
Посмотри, какой он здесь маленький! На голове какой-то несуразный платок замотан, штаны сползли, под штанами ты себе не представляешь, что?
-Представляю! Колготки, потом трусы.
- Колготки? Ты забыла, что в те времена мы носили чулки! Все! И мальчишки, и девчонки! Он мне как-то рассказывал, что самое противное воспоминание из детства, как в бане на распаренные ноги надо было натягивать чулочки. Помнишь, пояса? У меня был из розовой байки, и резинки с беленькими цеплялками.
- Слушай, точно! У меня тоже был такой пояс, только бледно – желтого цвета. А чулки никак не хотели цепляться за эти резиновые пупочки. Помнишь, там еще металлические скобочки были?
- Помню, конечно! Но ты посмотри на фотографию! Вот он на крылечке, может даже после бани. Мучался, чулки прикреплял к поясу. Мордашка зареванная. Жалость берет, аж самой плакать хочется, а еще лучше, взять его на ручки, умыть, конфетку за щечку! Вот скажи, после этого захочется с ним ссориться? Я как изобрела этот способ – жизнь наладилась! Он только на меня приготовиться собаку спустить за что – нибудь, а я его на крылечке в платке представляю, в чулочках!
-Что мой малыш сердится! Что ему не так на этот раз?
Он ничего не понимает, теряется, и ругаться не может, потому, как я от роли жертвы превращаюсь в роль заботливой мамочки. То же не Париж, конечно, но и не Куликово поле!
Люда подхватилась и стала поспешно натягивать куртку.
-Ты куда, а борщик? Обедать будем!
-Какой борщик? Побегу фотографию искать!
Люда выскочила из квартиры, как пуля. Я налила себе тарелку, добавила сметанки, покрошила туда укропчика, петрушки и лучка зелененького и приготовилась к священной трапезе. Очень люблю свежесваренный борщ, хотя он на следующий день вкуснее намного. Но редкие минуты спокойного гурманства были нарушены ворвавшейся как вихрь подругой . Она жила в соседнем подъезде, и обернулась, как челнок.
-Я думала, ты медитируешь над фотографией, а ты носишься, как белка по ступенькам!
- Перерыла весь его альбом, и кроме этой фотографии ничего достойного не нашла!
Люда положила передо мной фотографию маленького Леши. Я замерла от неожиданности.
На пожелтевшем старом фото был запечатлен развеселый карапуз на деревянной лошадке с саблей на перевес. Он победно улыбался, готовый к бою с невидимым соперником – воинственный и непобедимый, как Тамерлан, Македонский, Наполеон вместе взятые…