Эссе «Вся мудрость от ?».
Каким-то невероятным путём в нашем мире удалось сохранить легенду о второй половинке души, но не менее важным для человека является легенда о единственном кусочке его земли, через который он постигнет все тайны мира и обретёт бессмертие. Эту легенду каким-то хитрым способом уничтожили и в итоге получили бессмысленный взгляд, тупое времяпровождение и тоску о чём-то потерянном, райском – о чём?
«Вся мудрость идёт от земли и тот, кто умеет работать на земле, тот получает в жизни то, что ему действительно необходимо».
Откуда это во мне, горожанке? А между тем любое пребывание на природе, в деревне, общаясь с землёй по разным делам (полив, рыхление, перекопка…) приносят непривычные мысли, но которые иначе, как мудрыми не назовёшь…
«Трудолюбивый всегда находит возможность, а праздноживущий – оправдание…»
Ухмыляюсь, рука по привычке тянется к ручке, чтоб успеть записать, но мотыгу не отбрасываю, а продолжая обрабатывать землю вручную – КАК И ДОЛЖНО, прислушиваюсь к мудрости земли… Хотя нет, и свои мысли вклиниваются, и какие-то воспоминания. И очень жаль, когда что-то вылетает так же легко, как и залетело:
«Мы сожалеем о потерянных вещах, но не вспоминаем об упущенных мыслях и возможностях…»
Вот и сейчас – солнышко светит, птичка на соседнем дереве что-то распевает, придирчиво поглядывая в мою сторону, будто проверяя – не слишком ли я стесняю её пространство и переступаю дозволенное. Я снова про себя хмыкаю – а ведь люди всё время так себя ведут, но прячут это в себе, а у детей и птиц это слишком явно, а потому – мило, забавно.
«Не думай о том, кто обидел тебя, а ищи где тебе разомкнуть круг чужой обиды…»
Вот земельку и режут лопатой, и взрывают мотоблоком, и корёжат трактором, при этом убивая дождевых полезных червяков и внося в ритмы-энергии почвы свои далеко не всегда гармоничные, а тем более – грубо-технические… А она всё равно живёт и, несмотря ни на что, продолжает плодоносить и щедро дарить всем живущим на земле.
И чем больше кланяешься ей, тем больший почёт она оказывает и тебе, настраиваясь на тебе потребное, а потому пишущему приходят сюжеты и рождается то ли сказка, то ли рассказ…
«Давно это было. Много веков назад. Земля была ещё очень юна и доверчива. А потому ничего не прятала от детей своих, а отдавала всё без оглядки.
И были люди мудры и чисты, и животных понимали, и были они друзьями и сотрудниками. Никакого отношения к приручению это не имело. Ни хитростью, ни фокусами не было это - а энергией чистого сердца, подобного светлому излучению солнца. Ни один зверь не может напасть даже в ярости на такого человека, ни самый взбешённый современный человек не смог бы причинить тому человеку совсем никакого вреда…»
Я замедляю работу и прислушиваюсь, будто оцениваю – запомню ли всё это, или бежать за бумагой с ручкой, но повествование разворачивается дальше, и мне ничего не остаётся, как довериться своей памяти или глубине сердца, а потом постараться выразить, может, чуть иначе, но по сути…
« И мысль этого человека была чиста, легка и стремительна, а сердце вливало творящую энергию во все задумки, становящиеся тут же претворёнными… Не было препятствий для дел его, а помыслы были светлы и прекрасны…
Райский сад теперешних представлений – жалкая куцая пародия на то, что было прежде – не было ни пустынь, ни голых скал. Всюду были деревья, цветы, кусты и было видов их трижды по трижды в третьей степени миллиардов больше, чем теперь. И человек не имел страха ни за еду, ни за одежду – лето разных оттенков царило на земле повсеместно. И деревья были мудры, поскольку знали о своей цели единить землю с небом, не разграничивая их и не деля пополам, а сплетая воедино для мудрого сосуществования.
Цветы пели о красоте и по мысли человека становились одеждой, сплетаясь так и там, где желал он или она…»
- Что же внесло разлад во всё это, - моя мысль вклинилась, и разбила весь расклад. Снова работа мотыгой и поклоны до земли. Опять смирение гордыни и заскоков ума… Не заметно как и когда, но повествование вновь воцаряется, будто и не было внезапного «отключения», а будто это я сошла с проторенной дорожки.
« - Что пожелать ещё? – думал человек. – Где мне ещё приложить свои силы?
Именно этого ждали непретворённые тяжёлые бессветные энергии. И им хотелось, чтобы их приласкали, и им хотелось сияния любящих сердец. Но не могли они их снести и в страхе отшатывались в дальнюю тень. И в безуспешных попытках получить, но не измениться, не трансформироваться в лучшее, созрела хитрость как потреблять, но не совершенствоваться. Обманом стали действовать они, толкая на грубые, подлые, низменные поступки и поначалу встречая лишь смех, продолжали исподволь и как бы невзначай подкидывать сомнения и раздувать палёное пламя эгоизма…»
Вот и стемнело незаметно и пора идти в дом, а я всё под очарованием рассказа и уже предчувствую последующее. Где же, на какой неведомой стрелке наш поезд пошёл под откос, и колёса всё больше отрываются от железного полотна…
А земля укрылась тьмой, как пуховым одеялом и стихли трели птичьи, и сказка недосказанным вопросом повисла до очередных поклонов…
Нет, сидение на крылечке хоть с кошкой, хоть с папироской не идёт в расчёт, а в темноте работа – не дело не только из-за того, что не светло. Теперь я сама по себе чувствую – НЕ ГОЖЕ, а отчего?
И придя в дом бревенчатый, сложенный из потомков мудрых деревьев, думаю о том, как же случилось такое помутнение в сознании, что своих друзей и учителей разменяли на собственный комфорт…
Новый день приносит свои заботы, и не сразу оказываешься на земле. Скамейка у бревенчатого бока притягивает взгляд, но «не потопаешь – не полопаешь», т.е. «не потрудишься – не пообщаешься», а оно, общение с землёй, становится потребным зело… Может, отсюда «зло», что зело (очень как, слишком)?
Мысли разбредаются на солнышке, птички, бабочки, тучки, пчёлки… Кошка своя прошла, кот чужой, я то пропалываю грядки, то вскапываю под цветник клочок за баней… И с очередным поклоном подпадаю под очарование былого…
«Зачем вы кланяетесь земле? Разве не грязь это? Вам, людям, творцам и вершителям, разве пристало копошиться в липкой нечистоте? Чистоту блюсти надобно! И не марать руки свои…» - ой! - Я вздрагиваю и лопатка выпадает из рук…
- Разве ж так можно? Как же о земельке-то такое…
«Не сразу, ой, как не сразу, но глупость берёт напором и настойчивостью. Отпадать от светлого стали люди, сердца их теряли своё прежнее свечение, а мелкий инструмент сознания – ум взялся за свою мелочную зудящую работу, во всём послушный ядовитым нашёптываниям ещё не претворённых человеком энергий…
И поднялась рука на своих братьев и соратников – животных и деревьев. Под разными предлогами и искушениями стали твориться непотребные дела и стала разрываться связь Неба и Земли… И в эти разрывы с большей силой хлынула злая остервенелость и не стояло больше преград для этого бесчинства…
Взрыдала Земля по своим детям и запустению предаваться стали её прежде богатые, щедрые, красивые, плодородные пространства. Горевала она по своим детям, поскольку знала Закон посева и жатвы, и кровавая жатва всё чаще стала приходить и за самим человеком… Но от этих человеческих войн никто не выигрывал, а жестокость лишь на время тонула в слезах и отчаянии потерь…
Всё больше человек терял связь с землёй, всё больше к этому толкали силы, питающиеся излучениями боли, сожаления, уныния, печали, неверия в себя, страха и продолжали создаваться новые крючки для безголовой рыбы. Одной из таких стали города. Возможность жить более комфортно скрывала в себе кучу припрятанных до поры – до времени, подобно ядовитым змеям на дне корзины, потерь и зависимости.
Массовая вырубка садовых деревьев, растущих сами по себе, привела к изменению климата к похолоданию. А потребность в еде вызвала необходимость что-то сажать человеком в поту и поклонах. Были эти поклоны не сознательными, а по необходимости, но знала земля, что и через них человек когда-нибудь сможет к ней вернуться и постигнуть прежде Утерянное. А потому города становились тем миражом, который заманивать стал людей простодушных и алчных в эти тесные клетушки. А про работу на земле стали создаваться наговоры и подлоги – якобы это не только бестолково, но и очень тяжело. Те усилия, что тратил человек на поддержание своей мятущейся без корней сути, привыкание к грубым, тесным условиям, в которых он постоянно усреднялся и потом всю оставшуюся жизнь пытался восполнить даже те крохи смысла, что оставались до города, нигде и никем не то что не открывались, но и тщательно прятались, как неприбранные вещи при неожидаемом госте…»
- Так неужели же за столько веков, эпох, тысячелетий ничего не изменилось? – опять шальная мысль влетает в сплетаемый сюжет, как мяч в нераскрытое окно и осколки сложенной хрупкой картины дробятся и разлетаются …
- Неужели же так просто – уехать из городов и жить в деревне?..
- Как же просто! – это проснулся ехидный голосок рассудка. – А комфорт, а работа, а сложившиеся условия и связи… А косить ты умеешь, а за скотиной ухаживать, а зарабатывать здесь ты чем будешь? Если даже пенсионеры вынуждены работать…
- Но должен же быть какой-то выход! Должен быть! – Я будто топаю в сердцах ногой, и тут же все мысли разлетаются и я чувствую ответ, но нет в нём ни слов, ни мыслей…
“Истина выраженная в словах, перестаёт быть истиной…»
В который раз я улыбнусь внутри себя и поклонюсь от всей души до земли – земле и пойду дальше…