Колобок
Румяный, слегка подчерствевший снаружи, но ещё очень даже мягкий внутри колобок катился по лесной тропинке, негромко напевая:
Я от бабушки ушёл,
Я от дедушки ушёл…
Он с удовольствием вспоминал, как обманул бедных безобидных старичков, которые ради него выгребли из сусеков и амбаров последние крупицы съестного, и едва приготовились вонзить в его пропечённый бок остатки своих зубов, как он лихо соскочил с подоконника (кто же оставляет колобки на окне!), и покатился по дорожке. Ещё веселее было обмануть зайца, волка и медведя. Стоило лишь спеть задорную песенку, как глупые зверюги развешивали уши, и ему оставалось лишь быстренько улепетнуть подальше.
Вдруг за ближайшим кустом мелькнул рыжий хвост. Предвкушая очередную порцию развлекухи, колобок замедлил ход. Обогнув куст, он увидел лису. Рыжая плутовка скромненько устроилась на пеньке у тропки.
Едва колобок выкатился ей навстречу, как лиса заступила ему дорогу. До неё донёсся армат замешанного на сметане теста. Она внимательно оглядела колобок. Ну и что, что один бок измазан грязью, а на другой налипли сосновые иголки. Он ещё очень даже ничего.
- Колобок, колобок, я тебя съем, - масляно сверкая глазками, томно протянула она.
- Не ешь меня, лиса, - выплюнув изо рта набившиеся соринки, знакомо затараторил колобок…
Лиса слушала песню, обдумывая, как обмануть колобка. Наконец, вход был найден.
Едва колобок устроился на кончике носа лисы и затянул свою дурацкую песенку, как она подкинула его и, разинув пасть, заглотнула колобок целиком. Лиса поперхнулась. В первый момент колобок стал колом в горле. Сосновые иголки кололись, упирались, и он никак не хотел проскальзывать дальше. Закашлявшись, лиса ударила себя лапой в грудь, и колобок провалился в желудок. Облизнувшись, плутовка отправилась похвастать своей победой волку.
Ночью, в норе, мучаясь от рези в животе, лисонька зло шептала себе:
- Пирожка ей захотелось…
Иван-царевич и Василиса Премудрая.
- Беда с этими учёными жёнами, вздохнул Иван-царевич и переступил порог светлицы в тереме, в котором царь-батюшка поселил его с молодой женой, Василисой Премудрой. С самого порога в нос ему ударил едкий запах.
- Чем это пахнет у нас, Василисушка? – ласково спросил он, в глубине души надеясь услышать, что жена всего лишь кипятила портянки.
- Это ужин, Ванюша, - улыбаясь, ответила Василиса, прижимающая к груди толстый том.
Иван тяжко вздохнул.
- По книжке, небось, готовила? – с тоской спросил он.
- Конечно, по книжке. Настоящее французское блюдо, петушок в вине.
- Так у нас же нет вина.
- Да я его медовухой заменила, а вместо трав ихних, незнакомых, положила наших, с огорода.
Усевшись за стол, Иван с подозрением оглядел странные комочки, облепленные непонятной густой массой. Вздохнув, зачерпнул ложкой варево, и под любящим взглядом жены затолкал в рот. Едва лишь Василиса отвернулась, как царевич поспешил выплюнуть непонятное ёдово в окошко.
- Я наелся, Василисушка, - отхлебнул воды и с ненавистью покосился на объёмистый том, на обложке которого было выведено «Книга премудростей».
- Ну, раз так, давай спать-почивать.
Иван разделся, улёгся на широкую постель и услышал, как жена шелестит страницами книги.
- Что ты делаешь там, Василисушка? – с испугом спросил он.
- Читаю, Иванушка. Тут такая поза новая описана…
Иван застонал, но когда Василиса подошла к постели, встретил её вымученной улыбкой…
Поутру, едва проснувшись, царевич стал собираться на совет к царю – батюшке. Он старался двигаться бесшумно, чтобы не разбудить спящую жену. В предрассветном полумраке он ощупью нашёл свои вещи. На лавке ему попалась книга, и он в очередной раз подавил в себе желание бросить талмуд в огонь, или утопить в болоте. Едва он успел натянуть портки, как услышал голос жены:
- К батюшке собрался, Ванюша? Обновку надень, рубаху, я вчера сшила.
Иван на миг закрыл глаза, а потом, обернувшись, увидел в руках жены невероятное одеяние.
- По книжке шила, душенька? – сжав зубы, выдавил он.
- Да, милый, - и Василиса заботливо помогла мужу натянуть рубаху, огладила и отступила на шаг, любуясь работой. Ива одёрнул короткий подол, закатал длинные рукава, поправил перекошенный ворот. Обнял жену, поцеловал её и вышел вон из горницы.
Спускаясь по ступенькам терема, Иван думал:
- Лучше бы на лягушке женился!