I.
Всё решено! Билет получен
На полку нижнюю в купе,
И платье выбрано получше,
И сумка собрана уже.
Всё решено? Но тень сомненья
Мешает видеть сновиденья,
И не даёт пойти в кровать,
Чтоб пред дорогой мирно спать.
Как стресс поэт преодолеет?
Возможно, сядет он писать,
Листы тетрадные черкать
И, может, стих запечатлеет,
А если неудачен слог,
То в клочья превратит итог.
II.
Поездка Свету так волнует,
Что нет покоя ёй ни в чем –
Морфей сознанье не чарует,
Стих не выводится пером.
Ей нет святого вдохновенья,
И в творчестве отдохновенья…
Вот томик Пушкина берёт,
По ямбу стройному плывёт:
«В гранит оделася Нева;
Мосты повисли над водами;
Темно-зелеными садами
Ее покрылись острова…»
Светлана радости полна,
Ей улыбается луна...
III.
Да, ямб, звучащий так напевно,
Мятеж сердечный усмирил,
И успокоил совершенно,
И сон чудесный подарил.
Она в сидит в саду прекрасном,
День ярко залит солнцем ясным,
На деревах златой убор,
Она на лавочке…Вдруг взор
Её привлёк мужчина статный.
Изящной манит он рукой,
Слегка кивает головой,
И по манерам видно – знатный…
Знакомый профиль. Кто же он?!
Ах, Пушкин!.. И прервался сон.
IV.
В разгадках вещих снов Светлана
Ну, совершенно не сильна,
Но утро уж, а поезд рано…
И завтракать идёт она.
На кухне бабушка хлопочет,
Светлану отпускать не хочет,
Но понимает, что теперь
Закрыта в детство Свете дверь:
«Спала ль ты ночью, дорогая?
Я вижу, синие круги
Мазками темными легли,
И так бледна… Моя родная!..»
И наливает сладкий чай,
Чтоб разогнать тоску-печаль.
V.
«Совсем чуть-чуть вздремнула ночью,
Я волновалась, не спала…
Потом заснула — и воочью
Так ясно, прямо как тебя,
Я Пушкина во сне видала,
Но ничего не понимала,
Рукой мне знаки подавал,
Как будто бы куда-то звал...»
Старушка смотрит удивленно:
«Наверно, в путь благословил…
Ну, что ж … Дай Бог побольше сил.
Но сон хорош – определенно».
Но утром время так бежит,
Светлана к поезду спешит.
VI.
И сразу вдруг засуетились.
Светлана едет налегке,
Но тут очки запропастились…
— А документы в рюкзаке?!
Забегали и заметались,
Все мысли в голове смешались…
Минуты бешено летят
И задержаться не хотят!
И руки всё не то находят…
«Нет, шарф с собою не возьму,
Спасибо, это ни к чему…»
Но время выходить подходит:
— Давай присядем, помолчим…
А ты взяла с собой ключи?!
VII.
И вот вокзал провинциальный.
Своею жизнью он живет,
И поезда гудок прощальный
О расставании поет…
«Куда ты едешь? Ну, останься.
Подумай, Света, не раскайся», —
Бабуля горько слезы льёт,
Светлане ехать не даёт.
Светлана тяжело вздыхает:
«Бабуль, я так люблю тебя!
Не рви же сердце у меня!» —
За руки бабушку хватает:
«Я еду только на три дня —
Зовёт Петровский град меня!»
VIII.
А суета вокзала громче.
Вот кто-то астры продаёт,
А рядом девушка хохочет,
И кто-то семечки плюёт…
Как шумно! Кто-то уезжает,
Кто провожает, кто встречает…
Всё та же жизни круговерть —
На поезд свой изволь успеть.
Найдёшь, где твой, – получишь счастье,
А сел в другой — не жизнь кляни,
А самого себя вини
За тридцать три больших напасти.
Сумей же поезд свой найти,
Реализуй свои пути.
IX.
«Пора мне, бабушка, садиться», —
Целует бабушку, любя,
А сердце бьётся, словно птица…
«Мой Светик, береги себя!
И ангела возьми с собою», —
Старушка дряблою рукою
Ей чертит обережный крест:
«Храни, Небесный наш Отец!»
И радостно бежит Светлана,
Вся в град Петра устремлена,
Где встретит милого она,
Быть может… Молодость упряма.
И села Света у окна,
Мечтой волнующей полна.
X.
Вот поезд тронулся вразвалку,
Вот набирает поезд ход,
Светлана под колёс считалку
Удобно едет без хлопот.
И интересные сюжеты,
И сокровенные секреты
Увидит, может быть, она,
Тихонько сидя у окна.
Нигде и не была-то толком,
Семнадцать лет – так молода,
Ещё ярка её звезда,
И ритмы сердца бьются звонко.
Так нов Светлане этот мир,
Земли российской роскошь, ширь.
XI.
Люблю тебя, земля родная,
Твоё я навсегда дитя.
Люблю твои поля без края,
Твои глубокие моря,
Твои берёзовые рощи,
Озёр синеющие очи
И деревеньки, где дома
Глядят на мир сквозь три окна.
Ведь ты и я – навечно вместе,
Когда я смерть свою найду,
Я в колыбель земли сойду…
Тобою стану…Вновь воскресну…
Благослови на жизнь меня,
Родная матушка Земля!
XII.
Прости меня за злые раны,
Что род людской тебе нанёс,
За войны, «реки вспять», за страны,
Что тело рвут твоё… До слёз
Тебя я, матушка, жалею,
Помочь, родная, не умею:
От ядерных грибов укрыть,
Тебе здоровье возвратить,
И заживить всех шахт уколы,
И возродить твоих зверей,
И сделать мир людей добрей,
И прекратить меж них расколы…
Как возвратить твой светлый храм
И синь поблекшим небесам?
XIII.
Вернёмся к нашей героине.
Под мерный, дробный перестук
Любви прекрасная рабыня
Полна надежд, сомнений, мук…
«Как мне найти его? Андрея? —
Решимость девушки слабеет. —
А любит ли?.. А будет рад?...»
И больно бьёт сомнений град.
Чтоб бурю чувств таких утИшить,
Светлана тихо песнь поёт
И словно милого зовёт,
Как будто может он услышать…
Что это — древний ли обряд
Иль заклинаний звукоряд?
ПЕСНЬ СВЕТЛАНЫ
Ой-да, бьётся птица –
бьётся птица.
То жар-птица бьётся
иль синица?
То в груди трепещет
Красна-птица…
Сердце моё бьётся,
словно птица…
Ой-да, в небе сокол,
Сокол-птица.
Высоко летает —
не боится.
То мой милый Сокол
ввысь стремится,
Ой-да, ввысь стремится
Сокол-птица.
Ой-да, мне бы крылья —
стать как птица,
Чтобы небом синим
насладиться,
Да на белый свет-то
подивиться,
Ой-да, сердце-птица
так боится…
Ой-да, кабы Соколу
вниз спуститься…
Бьётся сердце, бьётся
Красна-птица…
XIV.
Вот затихает голос Светы,
И «сердце-птица» не щемит,
Блаженны дети и поэты –
Стихи для них — как «Айболит».
Уходит боль, и сохнут слёзы,
Им дарят сладостные грёзы
Стихи и песни. Ведь когда
Не хочет ночью спать дитя,
Недаром мать его качает,
И песню ласково поёт –
Ребёнок к матери прильнёт
И сладко-сладко засыпает.
Ах, детство – родина для всех,
Хранит наш беззаботный смех…
XV.
Но поезд вдруг остановился —
Стоянка только пять минут,
И люд вокруг засуетился:
Ведь опоздавших здесь не ждут.
И появились вдруг соседи:
Один, как выяснилось, медик –
Студент, хирург уже почти,
Чтоб было веселей в пути,
Взял звонкую свою гитару.
Другой – мужчина с бородой,
А на лице его покой –
Он всё узнал про Божью кару.
Кто он? Священник средних лет,
Из глаз лучится мягкий свет.
XVI.
Они легко разговорились,
А проводник чаёк принёс.
И, кажется, навек сдружились
Под дробный перестук колёс…
И кажется, что всё ты знаешь,
Всё про соседа понимаешь,
И разговоры по душам –
Устам приятны и ушам.
И сокровенное доверить
Ты незнакомому готов,
Наверно, знаешь, что годов
Дорожной дружбе не намерить.
В пути соседу говоришь,
О чём с друзьями ты молчишь.
XVII.
Ах, наши русские дороги,
О вас все путники твердят…
Про кочки, где сломаешь ноги,
Одни ленивцы не язвят.
Да, на дорогах есть и кочки,
А кое-где растут цветочки,
А иногда с трудом, борясь,
Преодолеть возможно грязь.
Но ведь Россия — не Европа
России не измерить ширь
И не понять её души,
Пока по грязи не потопал…
Ведь то не грязь, а мать-земля,
Что льнет к ногам, детей любя.
XVIII.
А песни! Родины обычай —
Дорогой дальней песни петь.
Не изменить векам привычки,
И будут песнею звенеть
Руси разбитые дороги.
А ты, читатель слишком строгий,
Неужто никогда не пел
И миновал тебя удел
Дорожную тянуть душевно,
Чтоб не студил тебя мороз,
Ямщик не слишком быстро вёз,
Или военную напевно,
Где пыль клубится и туман...
Или где Стенька-атаман…
XIX.
Так вот и наши пассажиры,
Кто и откуда, рассказав
И биографии пунктиры
Канвой друг другу набросав,
Душой расположились к песне
И что-то затянули вместе…
Священник вдруг рукой махнул,
О чём-то о своем вздохнул…
Перекрестясь, берёт гитару
И песню о войне поёт,
Тоскою сердце больно жжет
И горькую тревожит ярость…
В Афганистане он служил,
Душманов там когда-то бил.
БАЛЛАДА О ГИТАРЕ
Гитара в руках,
автомат за спиной,
шёл человек
большой войной.
Только грязь на дорогах.
Только тающий снег.
Музыка.
И человек.
А гитара была влюблена
В гитаристовы гибкие пальцы.
А гитара, гитара — она
На людскую печаль отзывалась.
Песни — долой,
и мотивы — долой!
Если война,
так живи войной.
Если пушки гремят —
Значит, муза молчит.
Но гитара —
звучит!
С тонкой талией мудрая женщина,
А не дерево, струны и дека,
И с тоскою в душе незамеченной —
Полюбившая человека.
А сегодня — бой.
Завтра снова — бой.
И поля не цветами полны —
войной.
Только парень гитару
осторожно возьмёт —
и мелодия
оживёт.
А потом взрывы рядом заухали,
Пули спели отчаянно близко…
Небосводом, внезапно потухшим,
Ночь укутала гитариста.
Песней несмолкшей,
суровой вдовой
гитара пошла
большой войной.
Не умолкла гитара.
Не смолкнут вовек
музыка
и человек.
XX.
Молчит Светлана потрясённо
И на священника глядит.
Молчит наш медик удивлённо
И мочку уха теребит.
— Да я служил, — сказал священник, —
Был у врагов-душманов пленник.
Тогда я дал такой зарок:
Служить Ему… Я верил: Бог
Не даст испить из горькой чаши
Судьбы и жизнь мою спасёт —
Живым на Родину вернёт.
А к вечеру солдаты наши
Удар душманам нанесли,
Меня отбили и спасли.
XXI.
Вот так дорогу коротали
Священник, Света и хирург —
То песни пели, то болтали…
Но вот и город Петербург!
Попутчики засуетились,
Их души словно бы закрылись –
Тепло из глаз у них ушло,
Спешат собрать своё добро.
И сразу будто всё забыли,
Спешат покинуть свой вагон
И выйти на большой перрон –
Вмиг сделались опять чужими…
Сухой кивок: «Пока!», «Прощай!»,
«Звони…», «И ты не забывай…»
XXII.
Опять вокзал! Теперь Московский…
И снова слышен шум и гам,
Встречает Питер всех по-свойски
И стелет скатерти к ногам.
Легко на землю Света сходит.
Перрон пустеет… Люд уходит…
И наша барышня стрелой
Летит, влекомая судьбой,
И вся трепещет от волненья:
Вот-вот — и сбудется мечта,
И встретит милого она!
Господь вознаградит терпенье,
Поможет ей найти его –
И нет желанней ничего!
http://www.proza.ru/2010/02/20/903